Текст книги "Синдзи-кун и его попытка прожить обычную жизнь"

Глава 22

POV[1]1
  От англ, point of view – точка зрения.


[Закрыть] тайчо команды оперативного реагирования охранного агентства «Тора»,

Риото Фудзивара

Риото Фудзивара не любил магов. Суперов. Паралюдей. Фриков со способностями. Он не любил их столько, сколько помнил себя – с того самого момента, как однажды ночью Самум, сражаясь с каким-то местным суперзлодеем, снес фонарный столб, который стоял рядом с их домом. Для битвы между магами такого высокого уровня снесенный столб, срезанная кровля и разбросанные везде листья и ветки – ничтожно маленькие повреждения. Настолько, что их можно даже не учитывать. Вот только падая этот столб разломал и расплющил картонную коробку, которая вот уже третий день стояла у входа в подъезд. Рядом с коробкой была надпись: «Умные и добрые щенки. Пожалуйста, приютите нас» – и нарисована забавная мордочка собачки. В коробке и впрямь были щенки – шесть маленьких меховых комочков, жизнерадостно тявкающих и поскуливающих. Какая-то добрая душа уже поставила там неглубокий пластиковый контейнер из-под бенто, наполненный водой, и насыпала собачьего корма на газетку. Маленький Ри-кун совершенно точно знал, что его мама не разрешит взять домой щенка, и потому подолгу сидел на улице, играя с ними. Пару раз он даже сходил до зоомагазина и принес маленькие кулечки с кормом, продававшиеся за пятнадцать иен штука. А после той ночи коробки не осталось. Осталось только пятно на бетоне и осколки фарфоровых изоляторов, разбросанные вокруг.

С тех пор Риото не любил магов. А вот побаиваться их он начал немного позже – уже во время службы в армии, когда он и его приятель, старина Баху, вдвоем написали заявление и подались в так называемые «контрактные» батальоны. Со скуки ли, или от глупости – Риото не понимал это тогда, не понимает и сейчас. Служба на материке была, как и полагается, адовой – чертова жара, чертовы насекомые, чертова почти стопроцентная влажность и, конечно, чертовы повстанцы. Тогда-то Риото и понял, насколько велика дистанция между одаренными и обычными людьми. По телевизору и в газетах рассказывают, дескать особой разницы нет, маг – это тот же человек, только со способностями. И сам Риото раньше так думал, но вот только обычному человеку, чтобы убить другого человека, нужно быть или сильным и подготовленным (а это видно сразу), или иметь оружие – что тоже видно. А для того, чтобы убить сразу тридцать человек, пехотный взвод – обычному человеку уже потребуется ракета, миномет или хорошо установленная пулеметная позиция. А вот магу ничего этого не надо, и обычный худенький паренек, который якобы сдался в плен, и его конечно же повели в расположение роты, чтобы допросить, так вот этот паренек уничтожил роту «Чарли Два» за каких-то десять минут. Риото повезло – он как раз шел со смены караула и задержался у ларька с сигаретами, а когда он подошел к расположению роты, то в живых застал только унтер-офицера, который зашел в роту, чтобы подписать приказ об убытии. Унтер-офицер прожил недолго – с оторванными ногами, пусть даже и запеченными так, чтобы он не истек кровью – с такими ранениями в джунглях долго не живут. И еще долгое время после демобилизации Риото вскакивал по ночам, пытаясь отдышаться, а потом включал свет, шел на кухню и заваривал себе чай, потому что он снова слышал крик старины Баху. Его последний крик. Поэтому у Риото Фудзивары, тайчо команды оперативного реагирования, не было причин любить магов. Но сегодня был особый случай. Сегодня он стоял напротив заместителя директора по безопасности. Рапорт о происшествии он уже подал двумя днями ранее, и сейчас ему предстояло ответить на вопросы.

– Итак, – сказал Ватанабэ Иоши, заместитель директора, немного похожий на старого замшелого жаба, перелистывая его рапорт, – каковы причины столь… неудачного инцидента? Своими словами, можете говорить свободно.

– Да, господин заместитель директора. Я бы хотел отметить, что задача, поставленная перед нами, была выполнена. В… ограниченном объёме. – Ни Риото, ни его начальство никогда не говорили прямым текстом о том, что именно требуется от подразделения. Хороший наемник угадывает желания работодателя. Никто не скажет: убейте мне эту девушку. Все говорят: решите проблему. Устраните недостатки. Сделайте так, чтобы информация не выплыла наружу. Как? Ну, это уже ваши проблемы. У вас полномочия, средства, оружие – думайте. Поэтому задача была обычная – позаботиться о том, чтобы не было утечки информации (здесь это называли коммерческой тайной). Никакой тайной на самом деле подведомственная студия не являлась, все прекрасно знали, что там происходит. И в девяноста процентов случаев… нет, даже в девяноста девяти – все было абсолютно законно. Девушек уговаривали и подкупали. Кого-то запугивали. Но иногда – происходило так, как произошло сейчас. Купить, уговорить и запугать не получилось. Вот тут и вышел приказ – позаботиться и обеспечить. Как? Думайте. Найти беглянку оказалось довольно просто – люди вообще мыслят шаблонами, и если их прижать, то, как правило, они бегут в знакомые места. Домой. Так и тут – оказалась в родном городе, под защитой у местного клана якудзы. С якудзой у студии никогда не было никаких проблем, не секрет, что якудза и сами не брезгуют подобного рода заработками, а ворон ворону глаз не выклюет. Плюс общие знакомые, плюс связи в клане, плюс обещание сотрудничества и содействия в открытии нового предприятия на территории клана. Словом – все было под контролем.

Ровно до того момента, как старый Джиро умыл руки. Дескать, была у меня, да сплыла. Убежала, сейчас какие-то молодые ее под крыло взяли. Вот их контакты, договаривайтесь сами. С этого момента все и пошло наперекосяк. Сперва встреча где-то на заброшенном заводе. Ладно, с местом еще можно понять, мало ли что, дела и вправду лучше обсуждать подальше от чужих глаз. Потом вдруг выяснилось, что команда «молодых да ранних», как выразился Джиро-сама – это три молодые девушки, вполне себе привлекательные, и даже сам Риото поглядел бы на фильмы с участием таких цыпочек, а может и поучаствовал. А вот потом началась жопа…

– С этого места поподробнее, пожалуйста, Риото-кун, – попросил его старый жаб.

И Риото постарался. Во-первых, если ваши противники – не опытные наемники, увешанные оружием и бронежилетами, а три соплюшки – это вовсе не значит, что опасность миновала. Скорее наоборот. Когда эти три соплюшки ведут себя так, словно им закон не писан, а главу местного клана называют «стариком Джиро», когда вместо дисциплины и профессионализма ты видишь небрежность и пренебрежение – скорее всего эта небрежность и это пренебрежение имеют под собой веские основания. Маги. Все три молоденькие соплюшки с сиськами оказались магами. И какими! Одна из них мгновенно подняла стену огня высотой метров в пятнадцать! Легко, мановением пальца.

– Вы опознали эту магичку? – спросил старый жаб.

Риото кивнул. Перед тем, как отправляться на дело, они тщательным образом изучили все материалы по Сейтеки. Это некая Нисимура Акира, зарегистрированный маг огня категории «альфа-альфа-браво», возраст двадцать три года, с отличием закончила Тодай, работает секретарем-референтом в фирме «Юго-Восточный рыбный трест ИНК». На людях ее довольно часто видели рядом с Джиро-сама, главой местного клана якудзы. Память у Риото была отличная, и мага огня он опознал сразу же.

– А остальные двое? Вы их опознали?

Риото покачал головой. Нет. Двух других девушек он не знал. Одна из них – высокая девушка с хорошей фигурой, предположительно умеет усиливать себя, отличается высокой выносливостью и скоростью, умеет появляться и исчезать совершенно бесшумно. Ты не знаешь, что она здесь, пока она не постучит тебя по плечу. На его глазах эта молодая девушка в доли секунды раскидала команду супергероев! Быстрая как молния, яростная как тигр, совершенно не получающая повреждений – она словно дикий зверь, рвущийся с поводка.

– А что насчет третьей? Тайчо? – Риото поднял голову, задумавшись.

Третья – ничем не примечательная на первый взгляд девушка в офисном костюме. Но с самого начала было ясно, что именно она и есть тот поводок, который сдерживает эту команду вместе – яростный огонь и дикого зверя. Она не производит впечатления сильной, и сперва кажется, что она просто стоит и слушает. Наблюдает. Но Риото, вспоминая, как началась встреча, мог бы поклясться, что у него с самого начала от этой девушки мурашки по коже были. А потом, потом – он видел ее глаза вблизи. Глаза, в которых, казалось не осталось ничего человеческого. Выжженная пустыня. Такие глаза могут быть у старика, у мертвого человека, но никак не у молоденькой, едва-едва двадцатилетней девушки. Молоденьким девушкам положено наивно распахивать ресницы и восхищенно ахать и забавно смущаться. Представить себе Сумераги-тайчо, которая бы восхищенно ахала или забавно смущалась, Риото не мог. Он вообще не мог представить себе человека, который по доброй воле женился бы на такой вот… девушке. Да лучше уж сразу себе пулю в голову пустить. Бедная, – подумал на секунду Риото, вот нет у нее, наверное, никакой личной жизни. Хотя, вспоминая, как уходя, она полапала свою тигрицу за задницу – может, и есть. Сейчас молодежь такая пошла. Не разберешь.

Что дальше? А дальше он, Риото – предупреждал руководство, что командир в группе должен быть один. Никакого двоемыслия или разночтения приказов, а руководство с этим Тэтсуо-саном носится, как кошка с салом. Все-то ему можно – и вести себя как попало, и пререкаться, и свобода действий у него. Ну вот и получили – то, что начиналось как нормальный торг (а деньги у нас были, в самом деле никто бы не отдал важный для бизнеса товар бесплатно, надо понимать, у людей тоже издержки), закончилось мясорубкой. При этом команда Сумераги-тайчо ушла без потерь, а у нас – Мамору-кун, которому эта тигрица шею свернула, сам придурок – Тэтсуо-бака, который ударился головой о камень и потерял сознание, да так, что до сих пор его из комы выводят. И репутационные потери, да. И «мерседес» фирменный разбили. Вернее, врезались в нас – эти, которые «Черные Вдовы». Напарник без задней мысли закинул в салон оторванную руку этой девчонки, ну, на всякий случай, опознать там, как доказательство притащить, а то в прошлом квартале группе «Тета» видеофайлы в качестве доказательства исполнения заказа не приняли, премиальных лишили. Под надуманным предлогом, между прочим – дескать, хотели бы, доставили бы части тел. Ну вот, Сэдэо-кун и проявил инициативу, придурок… никто ж его не просил, но и винить его нельзя, опять у нас начнется – «не является доказательством выполнения заказа», и половину премиальных раз и как кошка языком слизала. А у него, между прочим, пятого дня как ребенок родился. Сын. Он сейчас вот подумывает уволиться, потому как ребенку живой отец нужен, а у нас в департамент здравоохранения до сих пор выплаты по страховкам не ушли. Вот как тут работать? Не отвлекаться? Да, ну так вот, этот ваш золотой мальчик, который Тэтсуо-бака – он решил сделать первый ход. Как там у него обычно – с театрального жеста все начинается, все замирают, он всех разводит в стороны, заставляет самих себя связать… ну вы же знаете. Любит он… всякое. По душе ему это вот все.

Только в этот раз смотрю я, у него аж жилы на лбу вздулись – тяжковато троих-то магов за раз тащить. Ну и в какой-то момент не доглядел там чего, или палец у него дрогнул – рванул этот фургончик к едреной матери. Хорошо, у нас щит выдавался одноразовый, он и встал сразу. Знаете эти военные разработки, которые ракетные удары выдерживают. Ну так взрыв он и сдержал, а вот потом… я же только сейчас понял, как нас сыграли. Нас же как младенцев все это время за ручку водили и носом тыкали – вот, смотри, это говно, не обляпайся. Но нет, мы же влезли по пояс, да еще и обмазываться стали. Что? Ни разу не преувеличиваю. Вот смотрите, откуда они знали, что на нас был щит? Да еще какой мощности? Рассчитать силу удара так, чтобы щит лопнул, но нас потом не задело, а? Да у вояк, если щит лопнул, то все, кровь, кишки с мозгами и говном по радиусу ровным слоем размазаны, щит лопнул – не жилец. Это ж хирургически надо, виртуозно – представьте себе армейский щит модели «Атлант V», он же выстрелы тяжелой артиллерии сдерживает, да я всегда говорил, что с этими щитами у нас паранойя какая-то, кто ж будет в черте города из гаубицы палить. Вот, а сейчас я так не думаю, да только этот щит у нас на всю контору один был и выдавался оперативной группе, теперь вот не знаю, как парни на задания ходить будут. Что? Почему? Да потому что сломала она этот щит, перегрузила его к херам собачьим, а при этом нас внутри щита умудрилась не поджарить. А что это значит? А это значит, что они могли с самого начала нас по асфальту раскатать в тонкий блинчик, да решили почему-то этого не делать. Кто знает почему. У них там все просто: как Сумераги-тайчо сказала, так и будет.

Ну да, дальше, значит, сняли нам щит, так, словно младенца по попе похлопали – как и не было его. И потом мне их эта сумасшедшая тайчо кричит: мол, давайте поговорим. А у меня Мамору-кун, вы ж его знаете, он во флотской разведке служил, «морские дьяволы», он же двигается совсем бесшумно, ну вот он мне глазами показал, дескать, иду на звук, старшой, прикрой. У нас же так, в бою прямые приказы не всегда отдаем, у нас же инициатива, люди все опытные, знать должны. А все-таки меня что-то царапнуло изнутри, вроде и картинка ясная – орет дуреха, выдает свое местоположение, ну, значит, сейчас «морской дьявол» покажет, как разведка флотская работает. Да только облом вышел. С самого начала эта стерва знала, что ничего мы ей сделать не можем, а пряталась, чтобы в заблуждение ввести, чтобы показать, дескать я уязвима, стреляйте. Уй, я вот только сейчас подумал, а ну как стрельни я в нее, когда мы рядом стояли? Завязали бы меня в узел и посылкой в департамент отправили, или еще чего похуже, эта их тайчо, которая, походу, или жрет человечину, или чучела из людей делает, и я даже не знаю, что страшнее. Да, да, не отвлекаюсь я. Так вот. Мамору-кун. Свернули ему шею, да так, что ни единого целого позвонка не осталось. Патологоанатом говорит, что придется ему голову к гробу прикручивать – на саморезах, а то болтаться будет как погремушка. А у него, между прочим, жена осталась, хоть и дура, конечно, но все равно жаль. Да. А что потом – вот мы и разошлись как в море корабли и рванули в разные стороны. Я еще подумал, что не так страшен черт, как его малюют, да только я уже говорил, что Сэдэо-кун мне тут инициативу проявил, тоже мне работник месяца, руку эту в салон забросил, валялась она, видите ли, недалеко. А у этой, которая Сумераги-тайчо, у нее бзик какой-то на человечине, не знаю я, что она с ней делает, но факт. Я ж видел, что она и Мамору-куна еле вернула, таким взглядом проводила, как будто изо рта у нее кусок уводят. Но с Мамору она ж понимала, что мы в своем праве – наш человек, не дадим мы его на поругание, съедение или чучело там набивать. А вот с рукой этой вышло… неловко, конечно. Она ж все это время своих способностей не раскрывала, двигалась так, будто больно ей после взрыва, пистолет мне дрогнувшей рукой передала – ну чисто актриса! Если бы не рука эта проклятая, так и не узнали бы мы, что эта стерва там самая страшная. Так, если подумать – держит же она в узде этих двух девок, а как их удержишь, они ж просто стихийное бедствие, на них надо или магов категории «эс плюс», или сразу по площадям из системы залпового огня и вакуумными зарядами. Как с такими управляться? А вот как – надо быть еще более страшной. Они ж там чисто волчицы в стае, кто сильнее – тот и главный. А я так скажу, Ватанабэ-сама, что ежели выбирать, кто тебя кончать будет – мужик или баба, так я завсегда мужика выберу, все меньше мучиться. Бабы ж… они изобретательные и злопамятные. Так вот, я и говорю, едем мы Сэдэо-куном по шоссе, думаем, как будем похоронку по Мамору писать да рапорты оформлять и тут – бац! Врезается в нас на всем ходу эта дура сумасшедшая. Выбрасывает ее через лобовое стекло, прямо в стену дома, с хрустом, все дела. Нам тоже досталось, но ей, думаю, всё, хана, допрыгалась. А она встает, спокойно так и ко мне идет. Нипочем ей все. Тут-то меня и проняло, до самых костей. У нас «зиг-зауэры» табельные, да у моего калибр побольше да поубойнее, пусть и патронов в магазине поменьше, но не девять на девятнадцать парабеллумовский, а сороковой «Смит энд Вессон». У него пороховая навеска раза в два больше, да и пуля потяжелее. Да только Сумераги этой как слону дробина. Я стреляю, а она идет. И выражение лица такое… как будто скучно ей. У меня патрон перекосил, а еще говорят, что двести двадцать восьмой перекоса не дает, врут, вот как надо, так сразу заклинило. А она на меня даже внимания не обратила – спокойно так перегнулась за рукой это проклятой. Тут и тигрица ее ручная из машины показалась, помятая вся. И тут до меня дошло – это же только Сумераги-тайчо насрать, с какой скоростью они в нас врезались, только она у них неуязвимая. А тигрица, хоть и покрепче, но видно было, что досталось ей в аварии. Уж что с огненной магичкой произошло, я и не видел сперва, но думаю, и ей нелегко пришлось. И за рулем, на секундочку, тигрица была.

Какой вывод? А вывод тут простой: во-первых, если Сумераги-тайчо скажет, то эти двое без сомнений в лепешку разобьются, себя не пожалеют. Она же ей просто приказала поди – ну-ка воткнись в них на скорости, а та даже глазом не моргнула, хотя знала, что покалечиться может. А второй вывод, что Сумераги этот приказ даст и глазом не моргнет. Ей какие-то свои принципы важнее, чем жизнь и здоровье ее напарниц. Хотя… какие они там напарницы, у напарников таких отношений нет. Я ж говорю – волчицы молодые, кто сильнее, тот и прав. Они там скорее на положении рабынь, слуг, кого угодно, но не равных. Видели бы вы, как они ее глазами едят. А когда уходила эта… Сумераги, так свою тигрицу по-хозяйски так за задницу схватила, а та на секундочку только из разбитой машины вылезла, прихрамывала. Ну и пришлось ей бедняжке срочно выпрямиться и вид сделать, что все в порядке, улыбнуться даже. Так что, если и есть в этой команде монстр, так это Сумераги Сумико. Да, мы же тоже уходили переулками, а тут сзади как раз местные супера нарисовались, «Воины Сейтеки», вот я там и увидел. Тигрица эта ее и двигалась еле-еле, но, когда тайчо команду «фас!» дала, так та раскидала героев в стороны, смотреть любо-дорого. Я такого даже в кино не видел. Нелегко ей далось после аварии, но в этой команде скидок никто не дает. Отморозки молодые. Не удивлюсь, если подсидят эти волчицы старого Джиро и пустят имущество по беспределу, вот увидите.

Что? Какие рекомендации? Да на пушечный выстрел к этому Сейтеки не приближаться, там еще полгода и такая заваруха будет, что мама дорогая, я в глазах у них это вижу просто. Молодые, голодные, жестокие. Себя не жалеют, а уж нас-то тем более. Я-то чудом ноги унес, думаю, это вроде предупреждения было. Ну, так и сработало, вот он я сижу тут и прошу не соваться в этот уродский городишко, пусть там сами хоть в крови захлебнутся, маньячки…

Глава 23

Я сижу за своей партой, смотрю в пространство и пытаюсь скрыть улыбку, но получается плоховато. А улыбаюсь я сразу по нескольким причинам, и самая главная из них – моя регенерация работает и против похмелья! Вот интересно, с депривацией сна ничего не может сделать, а с алкогольной интоксикацией – пожалуйста. Может быть, это потому, что отравление – это воздействие снаружи, а недостаток сна – это сознательный выбор? Не знаю, но надо будет проверить.

Тем не менее факт остается фактом – никаких последствий вчерашней попойки дома у Майко, никакого похмелья, я жив, здоров и невредим. Проснулся я, надо сказать, как Вуди Аллен. Тот, когда его спросили: «Вуди, как бы ты хотел умереть?», ответил: «Быть погребенным под телами итальянских киноактрис. Джины Лоллобриджиды и Софи Лорен, равно как и Брижит Бардо, если Орнеллы Мути под рукой не нашлось», но вот японских магов из клана якудзы, сложивших на меня свои голые ноги, было аж целых две. Не знаю, к какой категории отнести Читосе, но та спала, обнимая Майко со спины. Чудесное зрелище, конечно, но надо было вставать и бежать в школу. Потому что, мать его, школа. Какое-то невероятно сакральное отношение тут к этой школе и учебному процессу. Я выбрался из-под сплетения голых ног представительниц местного клана якудзы, по дороге отметив, что одежды на всех нас был самый минимум – почему-то женские трусы на мне и бюстгальтер на Читосе. Все. Ах да, на Читосе еще было это ее ожерелье, но она с ним никогда и не расставалась. Меня лично интересовал только факт пропажи моих собственных трусов и цепочка событий, которая привела к тому, что на мне появились вот эти вот…

Нет, ханжой я не был, да и против секса ничего не имел, но вот помнить – ничего не помнил. Последнее воспоминание – третий тост, за любовь, стоя и до дна – и все. Выключился. Или не выключился? В пьяном угаре разделся и изнасиловал всех причастных и невиновных? А потом почему-то надел трусы кого-то из девушек? Кстати, кого? Чьи на мне и где мои? Я вздохнул и пошел на кухню, по дороге отметив, что носки на мне тоже имеются. Поставил кофе. Нашел свои трусы – они висели на кухонном шкафу, вместе с чьим-то задорно-розовым бюстгальтером. Акиры, подумал я, видел вчера в декольте у нее. Открыл холодильник и взглянул внутрь. В холодильнике была полупустая бутылка вина, кем-то покусанный сыр, два помидора и женская рука. Надо с ней что-то делать, подумал я и закрыл дверцу холодильника. На кухню выплыла Майко, зевая и переступая босыми ногами. На ней была моя рубашка. Рубашка была ей явно мала и не сходилась на груди, так что она не дала себе труда ее застегнуть, так накинула и все.

– Утречка, Син, – сказала она, почесывая себе грудь, словно была вовсе не красивой девушкой, а каким-нибудь волосатым сантехником или сварщиком, работающим на заводе и пробудившимся, чтобы выпить чашечку крепкого чая и бежать на работу.

– И тебе, красавица. Не слишком ли много тебя видно с утра?

– А?.. – Майко взглянула вниз, пожала плечами и покачала свои немаленькие округлости из стороны в сторону. Зрелище получилось завораживающее.

– После всего, что вчера было, мне от тебя, Син, скрывать нечего, – зевнула она, – как и тебе от нас тоже. О, я вижу, ты трусы свои нашел.

– Майко, а… а что вчера было-то? – спросил я осторожно. Тут надо спрашивать осторожно, а то ведь нарвешься на матерого тролля в берлоге. Или где там тролли живут – вроде под мостами.

– Так ты не… а, ты не помнишь! – глаза Майко блеснули, и я понял, что уже поздно. Тролль проснулся. Правда мои надежды (опасения?) не оправдались, никаких оргий вчера не было. А жаль. Недоработочка.

– Во-первых, сеструха твоя звонила, беспокоилась, – поведала она мне, проходя к холодильнику, – ты ж ей не позвонил после всего.

– Из головы вылетело. – Действительно, я хотел ей позвонить сразу же, как освобожусь, но вчерашний день целиком пролетел под звездой форс-мажора, так что о том, что надо успокоить Нанасэ-онээсан, я благополучно забыл.

– Ну вот… потом Акира решила, что ты слишком милый, и стала тебя тискать. И Читосе тоже стала тебя тискать. Ты страдал, и я тебя спасла. – Майко открыла холодильник и некоторое время смотрела внутрь. – А кто руку в холодильник положил?

– А это я помню. – Торжествующе поднял я палец вверх. – Это Акира положила. Она сказала, что трупы вообще нельзя замораживать, и мы с тобой дилетанты хреновы, и надо хранить при температуре, близкой к нулевой. Ну, из морозилки вытащили и наверх в холодильник положили.

– Что-то многовато вчера Акиры было, – проворчала Майко, зевнула, снова почесала себе грудь и забрала мой кофе. Я только вздохнул. И поставил кофеварку снова.

– Обычно она такая тихоня и вся правильная, а вчера, между прочим, первая рубашку сняла. И юбку. Лучший друг девушек – алкоголь! – подняла палец вверх Майко.

– Ты вот мне скажи, Майко, почему у тебя дома поесть ничего нет? Мне в школу бежать… – сказал я, наливая себе кофе. Майко плечами пожала.

– Дам тебе денег, ты там в кафе перехвати. А поесть у меня было, это вы вчера все схарчили и выпили. И бардак дома навели. О! – она посмотрела наверх и присвистнула. Я проследил за ее взглядом. На кухонной люстре висели чьи-то трусы.

– Это Акиры, – обреченно кивнула Майко, – вот уж от кого не ожидала, ей-богу. Эх, мне после вас убираться еще дня два, наверное.

– Ладно, я в школу побежал, – сказал я и посмотрел на Майко. Строго.

– Что? – не поняла она.

– Рубашку отдай, узурпаторша.

– А-а-а… подойди и возьми, если такой смелый. – Майко гордо выпятила вперед свои округлости и снова зевнула. – Девушек с утра раздевать, бесстыжий какой.

– Да вас и раздевать не надо, только одна Читосе в лифчике спит, – пробурчал я.

– Не говори, – кивнула Майко, – вцепилась в этот свой лифчик, как солдат в гранату, нипочем не отдает. Вроде скромная девушка, а поди ж ты. Лягается, кусается, не дает стащить.

У меня в голове произошел легкий ментальный ступор, осознание Майкиной картины мира, где скромная девушка обязательно должна была дать стащить с себя бюстгальтер.

– Может, у нее травма какая-нибудь, – осторожно предположил я, – она ж там… ну и вообще.

– Пфф… травма у нее на мужиков теперь. На этих козлов и мужланов, волосатых и вонючих. А на меня-то какая может быть травма? Я ж вон какая… – Майко отхлебнула кофе и зажмурилась от удовольствия.

– Ну… может, у нее травма вообще на почве сексуальности. Я где-то читал, что иногда жертвы насилия начинают отрицать все с этим связанное в принципе.

– Не, с этим у нее все в порядке, я вчера проверяла, – легкомысленно помахала рукой в воздухе Майко, – все чики-пики, нормальная девушка. Ты вот лучше скажи, Син, ты чего вчера так быстро вырубился? У тебя, между прочим, были возможности – не только с Читосе, но и Акиру можно было… того. Вот… – и она снова посмотрела в потолок.

Я взял новую чашку, перелил туда готовый кофе, открыл холодильник в поисках сливок. Ага, бутылка вина, рука эта, помидоры, сыр. Все. Будем пить черный кофе, да. Черный как моя душа, горький как моя жизнь – так говаривал мой отец. Выпить кофе, выдохнуть, поднять голову и вместе с Майко посмотреть на трусы Акиры, огненного мага, альфа-альфа-браво, выпускницы Тодай с отличием. Трусы, кстати, тоже неожиданные – эдакие кокетливые темно-синие с кружавчиками. Почему у нее бюстгальтер розовый, а трусы – синие? И такие… минималистичные. Не стринги, слава богу, но близко.

– Слушай, Майко, а почему вас, магов, определяют какими-то латинскими буквами? Альфа, браво? – вслух спросил я.

– А, это показатель силы способностей. Довольно условная фигня, так что не парься. Ты вот как вчера встал после аварии, так я бы тебе точно тройную альфу влепила, если не эску.

Майко допила свой кофе, поставила чашку и потянулась. Сладко и тягуче, словно кошка, согретая солнцем. Моя рубашка на ней задралась, и я констатировал полное отсутствие иной одежды на всей площади Майкиного тела.

– И… это, вчера времени не было спросить. У тебя точно все в порядке будет? Помощь не нужна?

– Ты это о чем? – удивилась Майко, перестав зевать и потягиваться.

– Обо всем. Ты ж вчера команду местных суперов с дерьмом смешала.

– А это… Классно было, скажи? Я этих клоунов давно хотела в деле попробовать. Смотри, у них самая опасная это Крио, ледяная стерва, еще и говорит так, через губу, знаешь. Но быстрая, и способность у нее неприятная. Так что ее надо было первой вырубить. Это трюк такой. О, печеньки будешь?

В шкафу были найдены упаковки с печеньем. Много упаковок. Складирует она их, что ли?

– Так что я ее – хрясь! Чтобы знала…

– Да меня не это интересует. То, что ты ее хрясь, я видел. У тебя теперь неприятностей не будет?

– Пф-ф… какие неприятности. Это разборки суперов. Главное, мы никого из гражданских не задели и ладно. Это даже расследовать никто не будет.

– А с Джиро-сама? – сказал я, стараясь не смотреть туда, где в прорези моей рубашки была видна… Майко. Вся Майко.

– А что с ним-то? – нахмурилась та, не замечая моего состояния.

– Бардак навели, одного из приезжих упокоили. Может даже двух.

Все-таки не замечать Майко и ее выпуклости, ее холмы и долины было решительно невозможно. Все, подумал я, хватит, она ж меня троллит тут. И вообще – если показывают, значит, можно смотреть, чего я тут смущаюсь, как девочка из пионерского отряда. Как там? Даже кошка может смотреть на короля. И я не кошка, и Майко не король… так что я перестал смотреть в другую сторону и начал внимательно изучать то, что Майко открыла городу и миру. А посмотреть там было на что, да.

– Нравится? – Майко увидела мой взгляд и повела плечами. Я сглотнул. Да уж, зрелище было завораживающим.

– Ты тему не переводи, – сказал я чуть медленнее, чем мне бы хотелось. А что вы хотите, ресурсы мозга ограничены, а прямо в эту секунду девяносто процентов моей мозговой активности были заняты обработкой изображения в сверхвысоком качестве.

– Да я и не перевожу, – пожала плечами Майко, моя рубашка на ней колыхнулась, и все ее… холмы и долины тоже качнулись из стороны в сторону. – Со стариком я разберусь как-нибудь. Он, кстати, к Акире хорошо относится, она его золотая девочка, так что, думаю, прорвемся. И потом, мы-то все верно сделали, это они первый ход и сразу в дамки захотели. У-у-у… гад этот со своей ментальной магией. Надо было ему там ноги вырвать и в жопу запихать…

– Вы чего с утра орете? – На пороге кухни появилась закутанная в простыню Акира, похожая на Кентервильское привидение.

– Мелкий тут спрашивает, не будет ли нам на орехи от твоего папочки, – усмехнулась Майко.

Акира поморщилась и почесала себе затылок. Ее волосы торчали во все стороны в стиле «я упала с сеновала, тормозила чем попало».

– Ничего он мне не папочка. Трусы мои не видели?

В ответ Майко и я молча подняли свои взгляды на потолок. Со стороны это, наверное, выглядело языческим ритуалом поклонения.

– Ох ты ж… – Акира с тоской во взгляде изучила свое белье на люстре и вздохнула, – какие у тебя в квартире потолки высокие.

– Одевайся, горе луковое, – сказала Майко, – мелкому в школу, а мы с тобой до кафешки пробежимся.

– Угу. – Акира еще раз взглянула на свои трусы, гордо висящие на люстре, и покачала головой. – Вот как, а?

– А я тебя отговаривала, между прочим… – сказала Майко, сияя ослепительной улыбкой.

– Да иди ты… я лучше спать пойду… – и Акира, закутанная в простыню, белым призраком уплыла в спальню. Я посмотрел на часы.