Текст книги "«Звезды», покорившие миллионы сердец"

Некоторые друзья Марго говорили, что Тито был первой и единственной любовью Марго: однажды влюбившись, она ждала его всю жизнь. Другие сочли, что она схватилась за него от отчаяния – время шло, а с личной жизнью дело так и не наладилось. Но все сходятся в одном: Тито любил жену гораздо меньше, чем она его, ценя в ней в первую очередь ее славу, деньги, которые она зарабатывала, и тот статус, который она дала ему как мужу мировой знаменитости. Впрочем, Марго была счастлива: она по-настоящему любила своего супруга, расцветая в его обществе и закрывая глаза на все его недостатки. Биограф Рудольфа Нуреева Диана Солуэй писала: «Фонтейн упивалась густой смесью власти, искусства и блеска, в которую погрузилась ее жизнь с Тито. Она встречалась с Кастро, с Черчиллем и с королем Иордании Хусейном, отправлялась в круизы с давним приятелем Тито Аристотелем Онассисом и его любовницей Марией Каллас. Жонглируя двумя карьерами, она старательно несла обязанности супруги посла». Недаром Марго заявляла: «Пока я не стала женой Тито, то абсолютно не представляла, кто я такая вне сцены. А потом вышла замуж за него и узнала: я – госпожа Тито де Ариас».

Марго Фонтейн, 1957 г.

Марго Фонтейн и Рудольф Нуреев в балете «Ромео и Джульетта»

Пока Марго выкладывалась в балетном классе и прикладывала все усилия к тому, чтобы ее муж был счастлив, Тито, беззаботный плейбой и тусовщик, гулял на вечеринках, флиртовал с женщинами или влезал в непонятные ей политические авантюры, тратя на это все свои – а затем и ее – деньги. Он поощрял ее не бросать карьеру, и везде, где она танцевала, в гримерке ее ждал огромный букет алых роз – счет за которые, впрочем, Тито не стеснялся присылать жене. В 1959 году он вместе с кубинскими коммунистами и кучкой латиноамериканских политических авантюристов попытался устроить в Панаме переворот и сместить тогдашнего президента Эрнесто де ла Гвардиа. Марго как раз прилетела к мужу – и оказалась на яхте, нашпигованной оружием, как раз в тот момент, когда правительственные войска решили обыскать судно. Что случилось на яхте, никто не знает; рассказывают лишь, что Тито, лучезарно улыбнувшись супруге, сбежал на шлюпке в открытый океан, в то время как Марго плыла навстречу полиции. Ее обвинили в контрабанде оружием и арестовали – и сам начальник тюрьмы ежедневно приносил ей букет роз. Через несколько дней Марго депортировали в Англию. Тито еще два месяца скрывался в бразильском посольстве, пока, наконец, смог уехать из страны. Вскоре он ушел с поста посла и вернулся в Панаму, где купил на деньги Марго ранчо и занялся скотоводством. Вместе с ним там жила некая Анабелла Валларино, которая аккуратно исчезала, как только в Панаму прибывала Марго…

Фонтейн всегда говорила, что оставит карьеру в сорок лет. Но необходимость зарабатывать деньги вынуждала ее продолжать танцевать – хотя она прекрасно понимала, что ее карьера клонится к закату, и искренне считала, что танцует свои последние дни. И тут в ее жизнь вошел еще один мужчина, которому было суждено изменить ее судьбу – Рудольф Нуреев.

В июне 1961 года в аэропорту Ле Бурже знаменитый танцовщик Рудольф Нуреев вместо того, чтобы сесть на самолет в Москву, перепрыгнул через турникет и попросил политического убежища во Франции. Осенью он приехал в Копенгаген, чтобы встретиться с танцовщиком Эриком Бруном и взять уроки у педагога Веры Волковой. Именно у Волковой Нуреева застал звонок – великая Марго Фонтейн приглашала его выступить в ноябре 1961 года в гала-концерте.

Позже Нуреев рассказывал, что звонила сама Фонтейн; Марго всегда говорила, что по телефону говорила ее подруга Колетт Кларк, которой и принадлежала идея пригласить Нуреева. Как бы то ни было, Рудольф прибыл в Лондон, исполнил два номера и вызвал невероятный фурор. Тут же Марго Фонтейн пригласила его стать ее постоянным партнером. Уже в феврале 1962 года они вместе танцевали «Жизель» Адана – так на свет появился один из самых знаменитых дуэтов в истории искусства.

Поначалу Марго опасалась, что в свои 42 года рядом с двадцатитрехлетним Нуреевым она будет выглядеть, по ее собственным словам, «как старая овца рядом с ягненком». Их отношения вначале складывались непросто: взрывной, неуравновешенный Нуреев был совсем не похож на вежливых, сдержанных, почтительных партнеров, с которыми привыкла танцевать Марго. Однако она, с присущей ей выдержкой, умудрялась усмирять его нервные срывы, сама подпитываясь его безудержной энергией. Когда они закончили «Жизель», зал не просто взорвался аплодисментами – такой овации Британия не видела! Фонтейн и Нуреева вызывали 30 раз, они кланялись более 45 минут! Жаклин Кеннеди, присутствовавшая на спектакле, позже вспоминала: «От аплодисментов руки у людей распухли, стали черно-синими. Глядя на них, можно было компенсировать упущенных Нижинского и Шаляпина. Это было одно из сильнейших художественных впечатлений в моей жизни…»

Несмотря на разницу в возрасте, характерах, школе Фонтейн и Нуреев казались созданными друг для друга. «Чувственный пыл Нуреева стал идеальным контрастом выразительной чистоте Фонтейн, рождающейся из нетронутых запасов страсти и воздушной грации. Когда они танцевали вместе, казалось, их энергия и музыкальность имеют один источник», – писала Диа на Солуэй. Все, кто видел их на сцене, не могли поверить, что Марго уже разменяла пятый десяток – столь молодой, полной сил и страсти она выглядела. Они казались влюбленными друг в друга – причем не только на сцене, но и вне ее. Вопрос о том, были ли они любовниками, не закрыт до сих пор: она всегда утверждала, что нет, он признавался, что да. Некоторые даже говорили, что она носила его ребенка – впрочем, беременность снова закончилась выкидышем… Как было на самом деле – никто не знает. Известно лишь, что еще никому не удавалось столь тонко, убедительно и страстно изобразить на балетной сцене любовь, как сделали это Марго Фонтейн и Рудольф Нуреев… Вместе они танцевали более семисот раз. Позже Нуреев вспоминал: «Когда мы были на сцене, наши тела, наши руки соединялись в танце так гармонично, что, думаю, ничего подобного уже никогда не будет. Она была моим лучшим другом, моим конфидентом, человеком, который желал мне только добра».

В июне 1964 года Марго в английском городе Бате готовилась к ежегодному музыкальному фестивалю Иегуди Менухина, когда ей сообщили, что в Панаме тяжело ранен Тито Ареас. Лишь несколько месяцев назад его избрали в Национальное собрание, и вот теперь его ближайший соратник Альберто Хименес выпустил в него пять пуль… Едва закончив спектакль, Марго вылетела в Панаму, гадая по дороге, застанет ли мужа в живых. Тито выжил, но навсегда лишился возможности не только двигаться, но и разговаривать. Хименес даже не предстал перед судом: говорили, что в друга он стрелял не столько из-за политических разногласий, столько из-за того, что у Ареаса был роман с его женой…

При первой возможности Марго перевезла мужа в Англию, где поместила в лучшую клинику в трех часах езды от Лондона. У нее началась каторжная жизнь: ночи она проводила в больнице рядом с Тито, утром кормила его завтраком и неслась на вокзал, чтобы успеть на репетицию, а после спектакля – обратно в больницу. Недаром ее подруга говорила, что у Марго «стальная спина и стальная воля»: полтора года такой каторжной жизни едва не стоили здоровья ей самой, однако она была вынуждена жить так – ведь, кроме ее гонораров, больше денег в семье не было…

Марго Фонтейн и Рудольф Нуреев, 1981 г.

Впрочем, Марго была счастлива: наконец ее Тито всецело принадлежал ей, нуждался в ней, не мог без нее! Из больницы она перевезла его в специально купленный дом, где всячески развлекала, стараясь, чтобы он ни минуты не скучал. Зная, что Тито любит светскую жизнь. Марго возила его с собой на вечеринки и приемы, или собирала светское общество у себя – непременно с Тито на почетном месте. Впрочем, даже парализованный, почти немой, Тито был верен себе: однажды он даже… сбежал со своей секретаршей Марлен Уортингтон. Впрочем, быстро вернулся: между любовью женщины и любовью к деньгам Тито всегда выбирал второе, а деньги были у Марго.

Вынужденная оплачивать счета Тито, Марго танцевала невероятно долго – она выходила на сцену, когда ей было уже за шестьдесят. Ее измученные артритом ноги еле держали ее, но верный Фредерик Эштон ставил для нее балеты, где не требовалось балетной техники, лишь грация и громкое имя. Но в конце концов Марго окончательно переселилась в Панаму, на их с Тито ранчо, где по-прежнему отдавала все силы мужу и его нуждам. По ее собственным словам, ее жизнь закончилась в 1989 году, когда Тито скончался от рака прямой кишки.

В тот же день «теневая жена» Тито Анабелла Валларино приняла яд. Их похоронили в один день, на одном кладбище.

Марго прожила еще два года, медленно и мучительно умирая от рака. Нуреев и некоторые друзья втайне от нее оплачивали ее медицинские счета, но на жизнь денег не хватало, и она продавала драгоценности. Чтобы собрать деньги для великой Марго, ее почитатели устроили бенефис Фонтейн – 30 мая 1990 года Марго, которая уже еле двигалась, в последний раз появилась на сцене Королевского оперного театра. Было собрано 250 тысяч фунтов стерлингов, на проценты с которых Марго жила свои последние дни.

Она скончалась 21 февраля 1991 года. Согласно ее завещанию, ее отпевал тот же священник в той же церкви, где отпевали Тито. Прах великой Марго Фонтейн, Дамы Британской империи, покоится в ногах ее мужа. Ее могила – самая скромная на кладбище…

Эдит Бувье Бил

Эдит Ивинг Бувье в свадебном уборе

Ужасные садовницы

Обычно наши героини обретают сдави в молодости и нередко к старости оказываются одинокими и всеми забытыми. Они проводят молодые годы, стоя карьеру, изо всех сил стараясь взобраться на вершину славы, – чтобы через несколько десятков лет очутиться в полнейшей безвестности. У Эдит Бувье Бил и ее дочери Эди все было не так. Их молодость, хоть и прошла в блеске мишуры высшего общества, осталась почти незамеченной публикой, и слава, к которой они страстно стремились всю жизнь, пришла к ним уже на закате дней, когда старшей из них было за восемьдесят. И пусть этой славой они обязаны фильму, который представил их как двух весьма эксцентричных, слегка сумасшедших затворниц, – любовь поклонников, обрушившаяся на них тридцать лет назад, не иссякает со сих пор.

Возможно, если бы эти две женщины не были связаны родственными узами с одной из самых знаменитых семей Америки, или если бы в начале своей жизни они не имели бы так много, их судьба никому не была бы интересна, даже несмотря на все их достоинства, привлекшие к ним сердца столь многих поклонников в дальнейшем. Но они были именно тем, чем были – аристократами, членами высшего нью-йоркского общества, щедро одаренными как красотой, так и различными талантами, добровольно удалившимися от мира, чтобы в уединении и забвении выстраивать свой собственный мир, полный взаимной любви, усталости, эксцентричности, ненависти, заботы и воспоминаний…

Может быть, при рождении им было дано слишком много, чтобы они смогли оценить дары судьбы по достоинству. Эдит Юинг Бувье Бил принадлежала к одной из самых аристократических семей Соединенных Штатов: католики Бувье, возводящие свой род к средневековым французским королям (впрочем, согласно последним исследованиям, их благородное происхождение было придуманной ими самими легендой), жили в Новой Англии уже несколько поколений и принадлежали к сливкам местного общества. Джон Верну (Вернон) Бувье-младший, вошедший в историю как Майор Бувье, был преуспевающим юристом и уважаемым судьей. У него и его жены Мод Саджент Бувье, дочери бумажных фабрикантов, было пятеро детей: Джон Вернон Третий (в будущем Черный Джек, отец Жаклин Кеннеди и ее сестры Ли Радзивилл), Уильям Седжент, Эдит и близнецы Мод и Мишель. Эдит Юинг, названная в честь двух бабушек, родилась 5 октября 1895 года в семейном поместье в Нью-Джерси.

Большая Эди. Усадьба «Серые сады», Нью-Йорк, 1974 г.

Эдит была трудным ребенком: недисциплинированным, проказливым и излишне самостоятельным – родители объясняли это ее «французскими генами». Она получила классическое для девушки ее класса образование – домашние учителя, привилегированный пансион, уроки танцев, иностранные языки, занятия верховой ездой – с одним лишь отступлением от правил: с десяти лет Эдит твердо знала, что ее дальнейшая судьба будет связана с музыкой, и она настояла на том, чтобы получить профессиональное музыкальное образование. Конечно, о консерватории не могло быть и речи, но с нею занимались лучшие педагоги. У нее был красивый голос, и Эдит нередко пела на вечеринках и благотворительных концертах.

Маленькая Эди со своими котами в усадьбе «Серые сады», 1975 г.

Когда семья перебралась в Нью-Йорк, юная красавица имела необычайный успех среди местных богачей. В начале 1917 года она вышла замуж за блестящего юриста Филана Била, старше ее на четырнадцать лет – вскоре после свадьбы он стал партнером в юридической фирме ее отца. На венчании в нью-йоркском соборе Святого Патрика присутствовало две тысячи человек. Музыкальное сопровождение составила невеста: по ее настоянию, во время церемонии пел хор и специально приглашенная певица-сопрано. Позже Эдит признавалась, что сама бы с удовольствием спела ее партию, но была занята перед алтарем. На свадьбу Филан преподнес Эдит прекрасный бриллиантовый гарнитур.

Молодожены поселились в прекрасном доме на Мэдисон-авеню. Молодая миссис Бил была влюблена и счастлива. Одного за другим она родила мужу троих детей: дочь, названную в честь матери Эдит Бувье (чтобы различать двух Эдит, их будут называть Большая и Маленькая Эди), и сыновей Филана-младшего и Бувье Била по прозвищу Бадди. Эди родилась 7 ноября 1917 года. Всю свою жизнь Маленькая Эди будет считать, что раз она появилась на свет в такой исторический день, она обязательно станет знаменитой, и мать всячески поддерживала в девочке это чувство. С тех пор, как стихотворение девятилетней Эди было опубликовано в аристократическом Park Ave. Magazine, она была уверена, что именно литература станет делом всей ее жизни. На детской тетради, куда Эди записывала свои первые сочинения, она написала: «Эдит Бувье Бил, знаменитая поэтесса и писательница».

Эди была любимицей матери. Поначалу она училась в престижной младшей школе для девочек Спенс, но потом мать забрала ее оттуда, объяснив свое решение слабым здоровьем девочки. Впрочем, это не мешало Эдит брать Эди с собой на все приемы, премьеры и вечеринки, а также возить за покупками в Париж. Для Маленькой Эди быть рядом с матерью было счастьем: эти годы она считала одними из самых счастливых в своей жизни. В тринадцать лет Эди поступила в фешенебельный пансион мисс Портер в Фармингтоне, который в свое время окончат и Жаклин Бувье-Кеннеди, и Глория Вандербильт, и еще не одна сотня представительниц самых богатых и прославленных американских семейств. Когда Эди в 1935 году вышла из пансиона, ее родители уже расстались.

Эди-младшая, кадр из документального фильма «Серые сады»

Дело в том, что ее мать никогда не собиралась быть простой домохозяйкой. Она усиленно занималась вокалом, наняла себе аккомпаниатора по имени Джордж Стронг и вместе с ним выступала уже не только на вечеринках и благотворительных концертах, но и по ночным клубам, к огромному неудовольствию Филана Била. Он всеми силами старался удержать репутацию своей семьи на высоте, в то время как его супруга приобрела стойкую славу артистичной натуры, взбалмошной и сумасбродной, которая всегда готова бросить тихие семейные радости и светское общество ради богемной жизни. По воспоминаниям, Эдит, одетая в невообразимые наряды и накрашенная как цыганка, делала все возможное, чтобы благовоспитанное общество Нью-Йорка отвергло ее. В 1934 году Филан, устав от своей эксцентричной супруги, разъехался с нею. Эдит осталась жить с сыновьями в Ист-Хемтоне, фешенебельном курорте на Лонг-Айленде, в поместье Серые Сады, которое Филан купил для нее в 1923 году, на небольшое пособие на детей от Филана и деньги, которые давал ей отец.

Особняк в поместье «Серые сады»

Впрочем, говорят, что еще одной из причин развода было ухудшившееся финансовое положение Билов. Хотя Филан и не разорился во время Великой депрессии, в последующие годы его доходы резко уменьшились, так что дорогостоящие выходки супруги били его не только по самолюбию, но и по кошельку. Правда, по обоюдной договоренности супруги

скрывали финансовые проблемы от Эди. Более того, когда в 1936 году она официально вошла в нью-йоркское высшее общество, ее дебют состоялся в роскошном Pierre Hotel на Пятой авеню, где присутствовали отпрыски самых прославленных семей. Вечеринку освещали репортеры из The New York Times. Сама дебютантка была в платье из белого тюля с серебряными аппликациями и венке из белых гардений.

Маленькая Эди выросла в настоящую красавицу – высокая, стройная, белокурая, с огромными голубыми глазами и длинными ресницами, «самыми длинными, которые вы когда-либо видели», как писал The New York Times. Ее спортивная фигура, приобретенная в Ист-Хемптоне, где она часами плавала в море, играла в теннис или занималась верховой ездой, обеспечила ей не только успех у противоположного пола и прозвище «Прекраснотелая Бил», но и первые заработки: уже в семнадцать лет Эди работала манекенщицей и моделью для крупнейших универмагов Нью-Йорка. Впрочем, когда об этом узнал отец, то пришел в ярость: он был категорически против того, чтобы его любимая дочь выставляла себя на показ. Однажды он даже разбил витрину, за которой была выставлена ее фотография. Он предложил Эди работу в его юридической конторе, но своевольная девушка не вынесла навязываемых им ограничений («Никакого макияжа, никаких каблуков, никакого маникюра!» – с ужасом вспоминала она много лет спустя) и сбежала.

Блестящая красавица, самоуверенная и обаятельная, Маленькая Эди пользовалась огромным успехом в нью-йоркском обществе. По воспоминаниям ее двоюродного брата Джона X. Дэвиса, ее очарование «превосходило даже темный шарм Жаклин», ее младшей кузины. Вечеринки, друзья, поклонники и прогулки занимали все ее время. По ее собственным словам, у нее был роман с самим Говардом Хьюзом – знаменитым миллионером и первым плейбоем страны, а нефтяной магнат Джон Пол Гетти (на тот момент самый богатый человек в мире, первый, кто заработал состояние в один миллиард долларов), граф Тышкевич и многие другие предлагали Маленькой Эди выйти за них замуж. В 1940-м году она познакомилась на танцах с Джо Кеннеди-младшим (старшим братом будущего президента и на тот момент – главной надеждой семьи) и была им очарована. Джо даже сделал ей предложение – правда, скоро началась война, и в 1944 году самолет Джо разбился.

Эдит Ивинг Бувье в «Серых садах» на фоне собственного портрета в молодости

Впрочем, светские успехи и личные победы мало интересовали Эди. Поклонников она держала на расстоянии («Я никогда ничего такого не делала, только флиртовала!» – объясняла Эди через много лет), высшее общество ей наскучило, и Эди решила сделать карьеру на сцене. Она поселилась в Барбизон-отеле «для благовоспитанных леди», профессионально занялась танцами и брала уроки актерского мастерства. Один из приятелей представил ее бродвейскому продюсеру Максу Гордону, который пообещал ей блестящую карьеру в шоу-бизнесе. Казалось, перед Маленькой Эди, которой тогда было уже за тридцать, раскрывались огромные перспективы, но однажды она все бросила и вернулась к матери в Серые Сады.

Пока Маленькая Эди вела светскую жизнь и блистала на вечеринках, ее мать безуспешно, но весьма упорно пыталась сделать карьеру певицы. Семья осуждала ее – и не только за пение, не только за легкомысленный выбор репертуара, но и за ее образ жизни: например, Эдит наплевала на светские приличия и поселила своего аккомпаниатора Джорджа Стронга в своем доме. Ходили упорные слухи, что они были любовниками; впрочем, с тем же упорством говорят, что он был гомосексуалистом. Ее отец Майор Бувье всячески старался призвать дочь к порядку – он уговаривал ее продать Серые Сады и поселиться вместе с ним, но она упорно отказывалась. Конец их отношениям настал в 1942 году, когда на свадьбу своего сына Бувье Эдит заявилась мало того что с огромным опозданием, так еще и разодетая, как оперная дива. Майор Бувье вспылил и через два дня вычеркнул ее из завещания. Когда в 1948 году он скончался, на долю Эдит пришлось вместо полагающихся по справедливости 800 с лишним тысяч долларов лишь 65000, да и те в трастовом фонде, управление которым было доверено ее сыновьям. За два года до этого ее муж Филан Бил телеграммой из Мексики сообщил ей, что отныне они официально разведены. Филан тут же женился вторично; после его смерти все его состояние отошло к его второй жене. Развод привел Эдит к глубокой депрессии – она сильно растолстела и почти не вставала с постели…

Так что в начале 1952 года Эдит была вынуждена написать своей дочери: у нее больше нет ни денег, ни возможности ухаживать за собой. 29 июня 1952 года Маленькая Эди приехала в Серые Сады, чтобы ухаживать за своей матерью, и осталась там на двадцать пять лет.

Когда-то Серые Сады были одним из чудеснейших поместий на Лонг-Айленде. Прекрасная архитектура, двадцать восемь комнат, роскошный сад и удачное местоположение – всего в одном квартале от океана – делали его поистине великолепным жильем для семьи из высшего общества, которой тогда были Эдит и Филан Бил. Однако с тех пор слуги разбежались, сад зарос, дом постепенно разрушался, и две женщины, поселившиеся в нем, ветшали вместе с ним. Они жили на выплаты трастового фонда – всего триста долларов в месяц. Маленькая Эди считала, что в этом виноват Черный Джек Бувье, отец Жаклин и Ли Радзивилл, который постарался прибрать к рукам деньги фонда ради обеспечения своих дочерей. Чтобы свести концы с концами, женщины распродавали драгоценности…

Впрочем, когда в 1961 году президентом США был избран Джон Кеннеди, женатый на Жаклин Бувье – племяннице Большой Эди и кузине Эди Младшей, – последняя не упустила шанс устроить спектакль. Она написала Джо-старшему, отцу президента, и напомнила ему, что она была однажды почти помолвлена с его старшим сыном, и если бы Джо не погиб на войне, она, вполне возможно, вышла бы за него, и тогда Джо бы стал президентом, а она бы была первой леди вместо Джеки. Неизвестно, как отреагировал на это старший Кеннеди; впрочем, следующие несколько лет секретные службы страны не упускали жительниц Серых Садов из виду. Впрочем, и Большая, и Маленькая Эди не обращали на это никакого внимания.

Маленькая Эди, 30-е гг.

Большая и Маленькая Эди, 1922 г.

В то время с ними вместе жил Том Логан, влюбленный в Большую Эди бывший шеф-повар ресторана, алкоголик и мастер на все руки, но после его смерти в 1963 году мать и дочь остались совсем одни, без какой-либо связи с внешним миром.

…В конце октября 1971 года в дом явились инспекторы местного департамента здравоохранения. Они пришли в ужас от увиденного: поместье было заселено десятками кошек и опоссумов, полы в доме были покрыты толстым слоем кошачьих фекалий и мусора, на чердаке жили еноты, стены прогнили, канализация и отопление не работали. Двум обитательницам было предписано немедленно освободить непригодный для жилья дом. Обе Эди встали насмерть: по их мнению, рейд инспекции организован теми, кто был заинтересован в недвижимости, и они наотрез отказывались оставлять особняк на произвол агентов по недвижимости. История мгновенно попала на первые страницы всех газет: еще бы, члены знаменитой семьи Бувье, родственницы бывшей Первой Леди, а ныне супруги одного из богатейших людей, живут в нищете! Как ни странно, американские журналисты сочувствовали обитательницам Серых Садов, обвиняя Жаклин, ее сестру и других родственников в равнодушии. Впрочем, когда эта история приобрела международный резонанс, из двух Эди сделали пару сумасшедших старух, живущих среди куч грязи. В конце концов Жаклин Кеннеди (а точнее, ее муж Аристотель Онассис) выделила 28 тысяч долларов (по другим данным, 36000) на очистку и ремонт дома. Из особняка вынесли около тысячи мешков мусора, на дезинфекцию ушло 40 галлонов химикатов, и все равно соседи продолжали жаловаться, что в ветреные дни от дома несет гнилью и кошачьей мочой…

В то же время Ли Радзивилл обратилась к знаменитым документалистам братьям Альберту и Дэвиду Мейслесам с предложением снять фильм о ее детских годах. Те с удовольствием принялись за работу; Ли представила их своей тетке и кузине, Большой и Маленькой Эди, которые с удовольствием пообщались со съемочной группой. В итоге Ли Радзивилл увидела полуторачасовой материал, где большую часть времени занимали разглагольствования двух Эди Бувье, пришла от увиденного в ужас и конфисковала пленку. Впрочем, Майслесы уже не собирались снимать фильм о ней – их гораздо больше заинтересовали Большая и Маленькая Эди.

Маленькая Эди в детстве

После года подготовки съемочная группа приступила к работе. Несколько недель кинохроникеры провели в Серых Садах, снимая жизнь Большой и Маленькой

Эди, которые явно были рады выплеснуть перед кем-то все, что у них накопилось за двадцать лет одинокой жизни. Несмотря на недавний ремонт, дом кишел блохами, и вся киногруппа носила на ногах воротники от блох, и к тому же была вынуждена охранять оборудование от кошек и любопытных енотов, которые нередко падали прямо через дыры в прогнившем потолке.

Фильм «Серые Сады» вышел в 1975 году и вызвал огромный резонанс. Одни упрекали Майслесов в том, что они эксплуатировали двух одиноких женщин; другие восхваляли за глубокое проникновение в их запутанные взаимоотношения. Психологи писали статьи о «феномене Билов», а простые зрители восхищались не только жизненной стойкостью и независимым характером обеих Эди, но и необыкновенной манерой одеваться, которую с гордостью демонстрировала в фильме Маленькая Эди. Она появляется в кадре в самых невероятных одеяниях: юбке вверх ногами, заколотой на талии брошью, импровизированных платьях из кусков ткани, юбке из кружевной скатерти, черном купальнике в мелкие цветочки и фантастических головных уборах из свитеров, затянутых на затылке бечевкой так, что рукава свисали вдоль спины. Родственники говорят, что волосы Маленькая Эди начала терять еще в молодости из-за стрессов. Впрочем, ее племянник утверждает, что однажды, уже живя в Серых Садах, она сама подожгла их – то ли в знак протеста, то ли в знак отказа от свободы…

Ее фантастические узкие монохромные одеяния, которые Эди гордо называла «революционными костюмами», до сих пор вдохновляют модных дизайнеров: поклонниками ее стиля являются, например, Келвин Кляйн, Марк Джейкобе и Тодд Олдхэм, а коллекции, вдохновленные Эди, были выпущены домами Prada и Chloe. Такие журналы, как Vogue Harpers Bazaar, делали фотосессии, посвященные Маленькой Эди Бувье Бил.

В феврале 1977 года Большая Эди умерла – по одним данным, в результате падения, по другим – от пневмонии. Все считали, что ее дочь не вынесет одинокой жизни, однако Маленькая Эди выстояла. Через два года она продала Серые Сады Вену Бредли и Салли Куинн, редакторам The Washington Post, за 220 тысяч долларов – с условием, что поместье не будет снесено. Новые владельцы отремонтировали дом, привели в порядок сад и превратили Серые Сады в одну из главных достопримечательностей Лонг-Айленда.

Жаклин Кеннеди

Маленькая Эди – начало 30-х г.

Большая и Маленькая Эди, 50-е г,

Обретя свободу, Эди вернулась к тому, на чем когда-то остановилась – начала выступать в ночном клубе. В манхэттенском клубе Reno Sweeney она выступила восемь раз – несмотря на лихорадку и перенесенную операцию по удалению катаракты. Хотя шоу пользовалось большим успехом у поклонников фильма «Серые Сады», его вскоре закрыли из– за плохих отзывов в прессе. Эди сначала жила в Саутгемптоне, затем переехала в Нью-Йорк, несколько лет провела у родственников в Монреале и Окленде, пока не осела в 1997 году во Флориде, в местечке Бол Харбор. Она с удовольствием общалась с поклонниками, заводила друзей, писала стихи и каждый день плавала в океане. Лишь от контактов с прессой Эди старалась держаться подальше. Ее нашли мертвой 14 января 2002 года – тревогу поднял один из фанатов, который не смог до нее дозвониться. Она была мертва уже пять дней…

Но и на этом история Большой и Маленькой Эди не кончилась. Их образ до сих пор вдохновляет не только дизайнеров, но и представителей других творческих профессий: о них выходят книги, пишут песни, в 2006 году состоялась премьера невероятно успешного мюзикла «Серые Сады», а этой осенью ожидается выход художественного фильма, где двух Эди сыграют Дрю Берримор и Джессика Ланж, а в роли Джеки Кеннеди появится Джейн Трипплхорн.