Текст книги "Отбор демона, или Тринадцатая ведьма"

Найджел был невыносим. Улучив момент, на глазах у хихикающих старшекурсниц и львиной части академии адепт невозмутимо полез в карман. Достал оттуда кольцо и надел на положенное место. Со словами: я почистил наш обручальный артефакт, он теперь сияет ярче прежнего! И это на весь главный зал! Да так громко, что все затихли и уставились на нас.

К сожалению, от наглости старосты я проглотила язык и вообще впала в ступор, только и могла шлепать губами, как вытащенная на берег рыба. Да так оно и было. Редко, когда перед тобой открывается столь отвратительная сторона жизни и осознание, что у титулованных особ брак – это всего лишь контракт между двумя кланами, а вовсе не два влюбленных сердца или люди, желающие прожить отмерянный срок вместе. Каждый раз, когда я смотрела на Найджела, вспоминала его слова.

Интересно, а та сторона жизни, которая относится к приручению мужчин, ночной мести и жезлам, так же отвратна, как и замужество?

Постепенно становилось понятно: Найджел не выпустит меня за пределы замка, в лес одну. Парень решил превратиться в мою тень. Присутствие старосты во время зажжения недопустимо, в свитке черным по серому написано: обряд проводится в одиночестве.

Конечно, без поддержки лезть за пределы укрепленного замка Глактонберри не хотелось. Я беззащитная, не умеющая толком колдовать, с не подчиняющейся магией, которая разрушает все вокруг. Обстоятельства не сахар. Увы, даже помощника запрещалась брать с собой, найденыш тоскливо терся о мои ноги, протяжно мяуча.

Грела только одна надежда, что после зажжения очага все изменится. Моя сила начнет меня слушаться, заклинания заработают, и чары будут получаться. Я смогу сделать все то же самое, что с легкостью проделывают остальные адептки: обожгу в своем очаге волшебную палочку, зачарую метлу, буду пользоваться хозяйственными чарами в быту и многое-многое другое!

* * *

Черный Самайн! Хэллоуин! Все пьют и веселятся в главном замке. Академия украшена уродливыми рожами из тыкв, изображающих нечисть всех мастей.

На потолках пауки оплетают все паутиной, распоясались вовсю, удержу на них нет. Это единственный день в году, когда их не гоняют метлами по всем углам. Окна облеплены летучими мышами. Нетопыри вожделенно облизывают стекло, пялясь на недоступных членистоногих, и сглатывают голодную слюну. Вдоль стен бегают мыши, то и дело забираясь в тыквы, чтобы полакомиться свечным воском.

Во всех коридорах горят тысячи свечей, дежурные всю ночь напролет будут их менять. В каждом уголке Глактонберри будет так светло, что эта ночь превратится в день. Свечи были везде, внутри тыкв, на полу, столах и полках, они покрывали все поверхности, даже, презрев притяжение, торчали из потолка и горели, нарушая все законы физики. Большие и маленькие, толстые и тонкие, обычные и цветные.

Я смотрела из окна своей башни и прикидывала план побега. Во что бы то ни стало я должна это сделать.

* * *

И вот настал час икс, колокола на башне пробили одиннадцать вечера. Часть адептов и преподавателей все еще гуляла в главном зале, остальные были в своих кроватях и спали.

Застегнув на себе плащ ректора (он был толще и теплее моего), немного помявшись, я выбрала практичность. Вооруженная до зубов, выскользнула из общей спальни.

Да простит меня Найджел, я собиралась своровать именно его метлу. А что? Все справедливо: чтобы создать магический агрегат, он использовал мою внутреннюю энергию, вполне закономерно, разочек использовать в личных целях Чаролет.

Немножко было стыдно из-за того, что беру чужую вещь без спроса, но стоит заикнуться о том, что я собираюсь тайно утечь с территории академии, как староста ляжет поперек порога и ни за что не выпустит меня из замка. Или еще хуже – увяжется следом.

Зажжение очага – первое серьезное колдовство в моей жизни, ну, помимо вызова демона, хотя то было явно не серьезно, а сплошное баловство. Стоившее мне заточения в Глактонберри. В общем, я не хотела, чтобы кто-то столь глумливо-ядовитый, как Найджел, стоял рядом и под руку комментировал мои действия или еще хуже – насмехался. Этого добра мне и на лекциях хватает.

* * *

Я кралась по коридорам, боясь каждого шороха, как мышь на открытом пространстве, возможно, я была похожа на грабителя. С туго набитым мешком за плечами и белым кухонным полотенцем, повязанным на пол-лица, чтобы не быть узнанной.

Ориентироваться в замке Глактонберри трудно. Где-то в этом переплетении бесчисленных коридоров существуют конюшни, их необходимо еще найти. Но у меня была карта, полезный подарок из библиотеки. Я реквизировала ее из мусорной корзины. Возможно, это был обрывок чьей-то курсовой. Грубо нарисованный чернилами план, но зато каждый коридор, каждая лестница подписаны.

Здесь было все: главный зал, малые аудитории, большой лекционный зал, спальни адептов и адепток, хозяйственные пристройки. Обычная и магическая кузня, продуктовый склад, охладительные пещеры для запасов провизии. Конюшня в самом низу под ледяными тоннелями, до нее я добралась без приключений.

В первом же стойле наткнулась на старого мага. Сторож сидел на перевернутом бочонке, храп заставлял дрожать дощатые перегородки.

Чаролет висел на стене в пятом по счету стойле, увы, больше ничем летающе-скачущим разоренный адепт не владел. В соседних ячейках шипели скаковые ящеры, кудахтали беговые цыплята и ржали шестиногие лошади. Сэру Найджелу повезло со мной, магии, подаренной ему, хватило на такую первосортную вещь. Взяв в руку Чаролет, я залюбовалась. Все эти дни адепт полировал его и доводил до ума. Вместо пучка соломы появилось начищенное кожаное седло, руль венчали металлические набалдашники, снизу для ног такие же сверкающие подножки.

Я оседлала метлу. Ощущение было – блеск! Я сразу почувствовала себя невероятно важной и крутой особой.

«Так, собрались! – скомандовала я себе. – Стоит включить магический двигатель, и сторож проснется. Не потороплюсь – старый маг-сморчок может остановить. Раз. Два. ТРИ!»

Нога ударила по педали зажигания, чары сработали. Чаролет взревел диким басом. Смотритель конюшни встрепенулся.

Стоило мне чуть-чуть тронуть рукоять сцепления, метла рванула вперед.

«Забыла открыть ворота!» – запоздало поняла я. Но в дереве уже образовалась дыра, по форме похожая на ведьму в остроконечной шляпе. Обернувшись, я только успела увидеть бледное, заспанное лицо старика.

* * *

Спящий замок остался позади. Ветер свистел в волосах. Я летела выше облаков. Над моей головой подмигивали звезды, с неба улыбалась дама Луна. Полночь еще не скоро.

Свобода! Сердце ликовало! Хэллоуин, день моего рождения, сегодня я стану совершеннолетней!

Я давно вылетела из жерла потухшего вулкана. Скоростной Чаролет мог дать сто очков любым драконам.

Подо мной зазмеилась блестящая лента. Спустившись с гор, я полетела вдоль воды. По обе стороны от реки бескрайний, наполненный хвойным благоуханием лес. До самого горизонта. Никаких тебе стен и наглухо закрытых аудиторий.

Выбрав понравившуюся поляну, я спустилась.

На заросшей травой проплешине было тихо, но где-то вдалеке ухали и кричали совы, крупные вороны, каркая, перелетали с ветки на ветку. Лес не спал. Приставив к стволу дерева Чаролет, я стала собирать хворост для костра. Через некоторое время посреди поляны вспыхнул огонь. Мне даже в голову не пришло, что яркий свет может привлечь внимание непрошеных гостей.

* * *

Я сидела, скрестив ноги у пылающего костра. На коленях лежал свиток. Это был самый точный, изначальный, безотказный способ зажечь очаг и поладить с внутренней силой. Древние чары, так в стародавние времена ведьмы приручали магию.

Все было готово. Огонь горел. В котле варились правильно нашинкованные, смешанные в нужной пропорции травы и сушеные «ужасти». Как назвала их Фоля.

Идеальное колдовское зелье!

Фу-гу! Фу-гу! В дупле огромного дуба, невесть каким образом выросшего в еловом лесу, горели глаза филина. Листва дерева колыхалась без ветра.

Шур-шур… Сбоку что-то зашуршало. Я только увидела движение травы.

Над моей головой ворона, сидящая на ветке, оглушительно каркнула и, вспорхнув, полетела прочь. Уроненное птицей черное перо спланировало в котел. Я брезгливо выудила из варева непрошеную добавку и отбросила в сторону.

Попискивая, стайка летучих мышей кружила над моей головой.

«И чего им неймется?» – подумала я и осеклась.

По всей поляне то там, то тут шевелилась трава, в кустах скользили тени, а ветви деревьев ходили ходуном при полном отсутствии ветра.

Я была не одна.

Камень возле моего колена вздрогнул и пополз в сторону.

Дьявол дернул меня за руку схватить его и поднять.

Под булыжником оказались три миниатюрных поросеночка. Кругленькие, стоящие на задних кривых ножках, нежить в них выдавали только клыки, торчащие не вверх, как у кабанов, а вниз.

Пятачки дружно повернулись в мою сторону.

У каждого засранца за спиной был мешочек с моими травами. Надо заметить, воришки не взяли повсеместно распространенную мяту или тимьян. По рисункам на холщовом мешке становилось понятно, что это редчайшие запасы цветков девичьего луноцвета, корень ведьмачьего зверобоя и листья мандрагоры, родственницы белены и белладонны.

В общем, все то, что трудно достать и можно загнать за баснословные деньги.

– Ну-ка, сию минуту, положили взятое на место! – гаркнула я на малолетних расхитителей.

Тот хрюндик, что посередине да потолще других, показал пальцами неприличный жест в виде волшебного жезла.

– Ах вы, жулье розовозадое! – И я опустила на прихватизаторов камень.

Подняла.

И замерла. Воришки тоже. Мы дружно посмотрели друг на друга, и мои глаза полезли на лоб. Похитители ценностей взглянули на подельника напротив. Бесстыжие зенки парнокопытных, не чтящих частную собственность, тоже увеличились вдвое. Передо мной стояли уже три лиловых порося, каждый со слегка помятым мешком за спиной.

Пожав плечами, ворье развернулось и не спеша «побегло» по своим делам, унося ингредиенты, выданные мне на целый год обучения. Я попыталась остановить их снова. Серия ударов, и с каждым глухим стуком по траве – новый цвет свинушков.

– Да что такое! – возмутилась я. Порося были словно вареные! И резиновые к тому же! Камень отскакивал от нежити, не причиняя им совершенно никакого вреда. Только непонятным образом изменяя оттенки их кожи.

– Ну, хорошо, – окончательно разозлилась я. – Если не могу отобрать приворотно-дурманящие травы, то хоть уничтожу их.

Мало ли как эти бесстыжие порося будут их применять? Даже мята обычная может использоваться, как слабый приворот и оберег. Как же сильно и мощно тогда смогут напакостить эти изверги, имея такие редкости? Боюсь даже представить.

Вспышка магии – и три мешочка превратились в золу.

«Так не доставайтесь же вы никому!» – мстительно подумала я, глядя, как редкие, дорогущие ингредиенты, выскользнув из лапок похитителей, пеплом оседают на траву.

Глаза златолюбивой нечисти стали еще больше. Воришки не ожидали, что я так просто расстанусь с драгоценными сушеностями. После эти же зенки злобно сощурились, но я не осталась в долгу, вернув зеленым засранцам такой же ненавидяще-запоминающий взгляд. Пусть знают, что им подобное с рук не сойдет!

Свинушки посмотрели друг на друга. Подняли маленькие булыжнички и треснули по маковке рядом стоящего подельника, меняя его цвет.

Три порося камуфляжно-травяного оттенка растворились в зелени.

– Ну уж нет, дудки! Не убежите! – Я на карачках ринулась искать маленьких негодников, чтобы схватить их за шкирки и встряхнуть как следует, но поросят и след простыл.

Вместо этого за деревьями послышалась развеселая музыка, а следом надрывный рев моей метлы.

У-у-и-и-и! – со свистом трое свинушков прихватизировали мой Чаролет. Ну, почти мой.

Зеленые поросята сидели рядком, держась за хвостики друг друга. Просвистев мимо, метла пропала в звездной дали, оставив мне на прощание только тающий в воздухе магический след.

Я так и осталась отупело стоять посреди лысой поляны. Музыка и веселые крики приближались.

Песни и пляски ворвались на лесную проплешину.

Толпы нежити и жити всех мастей двигались в неистовом шествии. Парад-маскарад гремел струнами, дудел в дудки и бил в бубны.

Словно призрачные разноцветные паруса, меж деревьев скользили приведения. Вышагивали скелеты и шатались восставшие умертвия. Мертвецкий джаз-бэнд зажигал залихватскую мелодию, используя в качестве инструментов собственные полуразложившиеся тела.

Во все стороны летели магические фейерверки. Взрывались в небесах ярким цветком, осыпались на землю дождем из лягушек, мелкой рыбы, опарышей пополам с блестками и конфетти. Праздничная фарандола змеилась среди деревьев, каждая нечисть несла с собой небольшой фонарик из черепа.

Все визжали, смеялись, танцевали, перепрыгивая друг через друга и крутясь вокруг оси.

Мелькали маски, перья, рога и хвосты.

– Эй! – окликнул меня весельчак с мордой лисицы на теле петуха. – Темная, идем с нами!

– С нами! С нами! – кричала прочая нечисть.

– Мы будем до рассвета танцевать на пиру у подземного короля! – это уже вопил другой уродец, кривоногий сатир с наколотым на рог лопухом.

– Идем с нами! Красавица! – Поросенок, круглый и розовый, ковылял мимо, вертясь и пританцовывая на задних ножках. В передних копытцах свинтус держал пищалку. Дудка издавала позорные звуки несварения. – У короля нет королевы, ты станешь нашей госпожой! Мы будем танцевать до рассвета!

Вакханалия крутилась вокруг меня, вопила, кричала и кривлялась.

Толпы нечисти, распевая похабные песенки, водили хороводы и танцевали. Подскакивали ко мне, толкали под колени, норовя уронить на землю, звали с собой в круг.

Знаю я эти штучки – пойдешь с эльфами в лес танцевать, да так и не вернешься.

– Брысь! Дряни! – смахнула я с юбки двух прилипчивых воронят. Мертвые птички рассыпались горсткой косточек, огоньки-глазки в лысых черепушках мстительно покраснели.

– Светлая! – запищал один чертенок. – Она белая ведьма! Не наша! Предательница, переметнулась на другую сторону. Раньше все чародейки были за нас! На свои шабаши нас приглашали! Эй, Темные! Смерть светлой ведьме! Смерть!

– Бей ее! – Толпа нежити кинулась на меня.

Мелкий лисоподобный паскудник подобрался сзади и вцепился зубами в щиколотку. Взвизгнув от боли, я пошатнулась и случайно наступила на чертенка. Подняв ногу, обнаружила лишь мокрую лужицу, задавленный обормот вернулся в подземные измерения.

– Предательница! – противными писклявыми голосками кричали чертенята и прыгали на меня. Мелкая нечисть облепила мое тело, кусая и щипая.

Я и подумать не могла, что на одной небольшой поляне наткнусь на толпу низшей нечисти, да еще и враждебно настроенной.

С дерева свесился скелет, схватив за волосы крючковатыми пальцами, больно дернул, вырвав клок.

Все мои вещи, не только канувшая в небытие метла, враз перекочевали в лапы веселящихся умертвий.

Глумливая тварь с обезьяним личиком с кривлянием раскрутила над головой медный котелок, подаренный в академии, и зашвырнула на дерево.

«ЧЕРТ! – пронеслось в моей голове. – МОЙ ОЧАГ!»

Но я ведь теперь могу воспользоваться магией! Или не могу? Зелье сварено, обряд проведен. Что с того, что чертенок забрал мой котелок, огонь-то горит?!

Я вскинула руки к небесам, призывая заклятье.

На секунду мир замер, после с небосвода сверкнула молния и грянул оглушающий гром, от которого задрожало все вокруг.

Взрыв сотряс поляну, и нечисть полегла, как скошенная трава. Но тут же вскочила и побежала прочь. С моим последним добром в лапах!

– Засранцы! – разозлилась я. Вскинув руку к небу, вызвала магический шар. Я бросала небольшие тандерболы. Потусторонняя мелкота драпала от меня во всех направлениях. Яркая небесная зарница вспыхивала в ладони и подпаливала наглые мохнатые задницы мелких паскудников. Вторя моим молниям, почему-то громыхало над головой в небесах.

Неожиданно пошел дождик.

Магическая шушера, испуганная моей необузданной силой, ломанулась прочь. А я метнулась к своему очагу, валявшемуся под деревом. Упала перед котелком на колени и только потянулась рукой, чтобы поднять…

Мимо пробежал свинушок с горящей спиралькой хвоста. Тот самый, цвета скошенной травы. Вероятно, Чаролет, не признав ворье в качестве хозяев, сбросил жуликов с себя, потерпел крушение где-то в лесу.

Нечисть мстительно поддела копытом мой очаг. Взлетев пылающим салютом, все угли рассыпались на мокрую траву и погасли.

Нырнув в кусты, пакостник скрылся в густой листве.

Поляна опустела.

Я ползала под дождем, ища хоть один не потухший уголек, хоть одну тлеющую травинку, но нигде на заливаемой проливным ливнем земле не горело ни одной искорки – мой очаг потух, а это означало, что на всю жизнь я останусь несчастливой, без магии, одинокой, незамужней, без детей и гонимой всеми.

Никто не посмотрит на чародейку, у которой нет очага. Даже в постельные грелки такую не возьмут, ибо бытует поверье, что ведьма, чей очаг потух, приносит несчастье и убивает своих мужей. Ни один мужчина в здравом уме не подойдет к такой уродке близко.

Завыв в голос, я упала в грязь лицом и заплакала громко, горько, навзрыд.

Тринадцатое число несчастливое даже для ведьм. Я рыдала, поливаемая ливнем, проклиная свою судьбу и вздрагивая при каждом ударе молнии.

Тучи закрыли луну. Тьма накрыла мир и мое сердце.

* * *

– Фу… Фу-у-у-у!

Губы, сложенные в трубочку, полные и четко очерченные, словно созданные для того, чтобы целовать женщин, подули на затухающий уголек. А после небрежным жестом прикурили об него сигару.

Вспыхнувший на кончике огонь осветил дьявольский оскал и лукавую улыбку демона.

– Адептка, а вы в курсе, что на Черный Самайн первокурсникам строго-настрого запрещается выходить из замка? – спросили из темноты. Из туч показалась полная луна и осветила поляну. – Из-за разгула нечисти на Хэллоуин, Самайн, Беллитейн, Йоль и прочие потусторонние праздники, – возвестил ректор.

Маг рукой с зажатой в ней кофейной чашкой, используя два свободных пальца, вынул сигару изо рта и выпустил в воздух струйку дыма. – Ночь принадлежит черным сущностям, а день – светлым чародеям. Вы, кажется, что-то попутали.

С каким-то радостным оскалом, а вовсе не улыбкой, глотая слезы счастья, я на карачках, путаясь в юбках и скользя по грязи, поползла к ректору.

Глава академии сидел на поваленном дереве, небрежно закинув ногу на ногу. В одной руке у него была чашка с кофе, а в другой прямо на ладони, не обжигая кожу, лежал мой уголек, последний из потухшего очага. Пылающий сгустком огня, живой, горящий! Мой очаг, мое будущее!

Я вцепилась в чашку с обжигающим кофе, вырвала своими окоченевшими пальцами фарфор из теплой руки ректора и залпом выпила.

– Спа-спа… Спасибо! – стуча зубами от холода, проговорила я. Ответом была только одна приподнятая бровь и сигара, недоуменно перекочевавшая из одного уголка губ в другой.

– Вы меня удивляете, адептка. Могу заметить: мало кому это удается.

Наклонив его ладонь, я уронила в чашку уголек. Он пшикнул и разгорелся сильнее, можно сказать, полыхнул синим пламенем. И только выдохнув от облегчения, по жжению в горле я поняла: это был не кофе. Вернее, не совсем кофе…

Это оказалось чистое стопроцентное бренди, в которое для порядка капнули пару капель кофеина.

Жар начал подниматься снизу. Мир подернулся розовой дымкой, хмурый и недовольный в последнее время ректор вдруг показался мне особо привлекательным.

Внезапно я заметила, что, когда маг не злится, он поразительно красив.

Глаза дьявольски посверкивают, слегка приоткрытые губы ухмыляются и манят обещанием поцелуя. Даже выразительные кисти рук с длинными пальцами обещают все то же полное и абсолютное грехопадение.

Я залипла с открытым ртом, любуясь ректором.

Смотрела на мага, а он на меня, и в его взгляде под густыми черными ресницами явно читалось, как глупо я выгляжу в его глазах. Еще одна прыщавая адептка, сбрендившая от влюбленности в воображаемый образ.

Над головой как-то особо по нехорошему громыхнуло, и мне на макушку посыпался мелкий град. Отлично, это сгладит разницу температур! И выбьет дурь из моей головы.

– До замка проводить? – ядовито ухмыльнувшись, нарушил тишину ректор, я сморгнула и очнулась. Что я могла ему ответить? Похоже, на все его предложения я в состоянии только кивать головой.

* * *

Держа одним пальцем за дужку кофейную чашку и неся в ней уголек, я с ректором шла по направлению к замку. Ох и долгий этот будет путь, что меня ждет в конце – неизвестно.

Я представляю, что преподаватель обо мне подумал. Проблемная адептка, бездарная, пропавшая, везде опоздавшая, а теперь еще и сбежавшая. Бродит в сотнях километров от замка без охраны рыцарей и вообще какой-либо защиты, да вдобавок в нетрезвом состоянии.

Сдерживая пьяную икоту, я старалась делать вид, что трезва как стеклышко, это все мир виноват, ведет себе неправильно: колышется и изгаляется, словно кривое зеркало.

Зажимая зубами сигару, маг следовал чуть позади, пока меня не «заштормило» от дерева к дереву.

Тогда, взяв под локоток, чародей стал поддерживать и препровождать в нужном направлении абсолютно пьяную адептку, помогать ей обходить деревья и кусты.

От сильного, здорового тела несло жаром, а я, мокрая, замерзшая, нехотя жалась к нему. Стараясь на близком расстоянии впитать хоть каплю тепла.

Ректор, как всегда, был одет столичным франтом.

«На тайное любовное свидание идет», – сообразила я сквозь алкогольные пары. Мир пошатывался, и я покачивалась вместе с ним.

Втянув носом воздух, почувствовала тонкий аромат женских духов, сладких и развратных настолько, что их вкус оседал у меня на языке. Я тут же поменяла свое мнение.

«Все не так, ректор легкой походкой, посвистывая и куря сигару, возвращался с любовного свидания, но только для того, чтобы попасть на другое!»

Не сразу, но я догадалась: черт возьми, наверно, у него в роду были суккубы! Вот откуда такая смазливая внешность, не оставляющая равнодушной ни одну адептку. Кажется, я где-то читала, что первые соблазнители королевства еще более развратны, чем демоны, у тех хотя бы есть такие понятия, как брак, семья. А суккубы ненасытны настолько, что не остановятся, пока каждая женщина в округе не станет принадлежать им. Что, если он сейчас как раз ведет меня не в академию, а в темный уголок, чтобы овладеть мною? Смутно представила, как это могло бы быть и…

От этих мыслей я начала краснеть. Испуг, подскочившее от невыносимого смущения давление вкупе с алкоголем подкосили и без того побежденное бренди сознание.

– Не смей! Эй, адептка! – Сигара вывалилась изо рта мага.

Мир потек, а после ушел в сторону.

Опешивший ректор, широко расставив ноги, стоял посреди затихшего леса, держа на руках потерявшую сознание меня. Сигара одиноко дотлевала в траве.

Глупее положения для мага не придумать!

– Вельзевул тебя побери! – раздалось на всю округу.

* * *

– Не смей замерзать, слышишь, не смей! – Где-то рядом полыхнул огонь.

Неистовый треск пылающего дерева. Злой, немного хриплый голос повторял одно и то же:

– Не смей замерзать! Не смей! – Голос слегка дрожал и был растерян. Этот неуверенный тон так не похож на известного мне мастера Дея.

Меня дергали за волосы. Я лежала щекой на чем-то твердом и в то же время нежном, кожа лица прилипла к этому «чему-то».

Я открыла глаза и закрыла. Ужасная морда скалилась острыми клыками. Я медленно сморгнула, когда вновь посмотрела, мир показал мне картину еще более кошмарную, чем оскаленная волосатая харя – искаженное гневом лицо ректора в отблесках пламени.

«Опять кошмары вернулись», – подумала я и погрузилась в алкогольный дурман.

Я вновь несмело открыла глаза. Тело, укрытое чем-то теплым, ощущалось поразительно легко, не стянуто корсетом и одеждой. Подо мной лежал чей-то плащ.

Локоны по-прежнему дергали, макушку головы и часть спины припекало. Кто-то сушил мои волосы у огня, неистово трещал костер, освещая безликие каменные стены со скудной обстановкой.

Перед глазами появилось нечто розовое, оно, извиваясь, подбиралось ко мне, выползая из-за голого бедра, на котором я лежала.

– Змея!!! – мой истошный вопль заставил мага вскочить и покатиться кубарем, перед моими глазами мелькнул и исчез еще один хвост, очень сильно смахивающий на магический жезл. По крайней мере, он выглядел так, как их показывают на древних гравюрах. Старинный вариант магического жезла, похожий на короткий меч: толстая дубина с рукоятью, шарами у основания и набалдашником на конце.

Передо мной стоял голый ректор, прижимая к животу пыльную подушку. Сама же я пребывала в том же костюме, что и он, но наполовину укрытая плащом.

Сказать, что вид голого препода шокировал, – это не сказать ничего.

Я судорожно укуталась в тонкую тряпичную преграду.

– Вы кто? Что? А это… это… Это что такое? – Я пальцем указывала на хвост, испуганно прячущийся за ногой обнаженного мужчины.

Мне показалось, или на секунду маг смутился?

– Хвоста никогда не видела? – Это было так зло сказано, с вызовом и гневом в голосе.

– Вы… вы суккуб? – Взгляд мужчины погас. Глядя куда-то в сторону, он нехотя буркнул:

– Наполовину.

Я выдохнула. Не так страшно, а я-то уж думала, что это те самые демонические признаки, о которых предупреждала верховная ведьма.

– Значит, вы не нечисть, а человек? Полукровка?

Маг присел передо мной на корточки, пряча все самое интересное от моего взгляда, а рассмотреть так хотелось! Это тебе не гравюры!

– Я похож на нечисть? – прорычал мужчина, и в его голосе помимо гнева слышался еще… страх? Чувство самосохранения не позволило мне ответить «да», поэтому я только поспешно замотала головой, отрицая все и вся.

– Моя матушка согрешила с… суккубом, – нехотя отозвался маг и, словно эта идея ему очень понравилась, утвердительно закивал.

– То есть вы полукровка, как кентавры, оборотни и нагги – человеко-змеи?

Маг недовольно покрутил носом, молча про себя бесясь от столь нелестного сравнения, и повторно согласно кивнул.

Я выдохнула. Фух, всего лишь отпрыск магического существа и человека. Всем известно, что нагги вполне могут жениться на ведьмах. А оборотни издревле ищут жен среди лесных колдуний.

Но вот суккубы – это совсем другое дело!

– И не страшно вам преподавать в академии, переполненной девушками? – пискнула я и спустя секунду поняла, что сморозила глупость. Ему-то чего опасаться? Пусть боятся соблазненные адептки.

Одна бровь суккуба иронично изогнулась, препод академии вплотную приблизился ко мне. Мужчина так близко!

Маг прижал меня к камину. Сзади булочки уже начали подрумяниваться на огне. Только я не чувствовала жара. Оголенный соблазняющий маг в тысячу раз знойнее. Руки суккуба медленно легли на каминную плиту по обе стороны от меня. А его злое лицо приближалось к моему.

– Я похож на испуганного?

Рука за моей спиной сама собой нащупала тяжелый кованый совок для уборки пепла из камина. Рукоять на длинной ручке так удобно легла в ладонь. Дорогая чугунная увесистая вещь придавала миру некий вес и устойчивость. А железо искажало и обезвреживало сладострастный дурман, насылаемый на меня суккубом. Всем известно, что железо – это вам не бронза и не золото, металлический предмет – первый и самый доступный оберег от всего, вся и всех.

– А правление академии Глактонберри знает, что вы мм-м… – язык так и не смог выговорить слова: злостный соблазнитель и озабоченный наглец. – Что вы полукровка? – поправилась я.

Получеловек-полусуккуб сверкнул акульей лыбой:

– Это будет наш маленький секрет, адептка.

– Вы меня сейчас соблазняете? – неуверенно уточнила я.

– Возможно, – вновь клыкасто улыбаясь, сказал ректор, за что и получил.

Асмодей

Помню только звезды, а дальше пустота.

Я очнулся с дичайшей головной болью и шишкой на лбу размером с куриное яйцо.

Хотелось ощупать рану, чтобы оценить повреждения, но я не мог двинуть ни ногой, ни рукой.

Передо мной во тьме притаилась та, чью шустрость я недооценил.

Надо признать, удар у нее хорошо поставлен, руки крепкие.

И откуда она все достала? Металлическая цепь, деревянное кресло, тяжелое такое, из цельного массива дуба, очень сильно смахивает на… пыточное!

ЧЕРТ! ЧЕРТ! ЧЕРТ! Девица и вправду притащила откуда-то из подземелий пыточное кресло с ремнями и железными скобами, но не они меня удерживают, а несколько слоев ржавых цепей, обмотанных вокруг.

Можно было бы вспыхнуть и расплавить металл, но нельзя! Тогда я выдам себя!

– Ненормальная, что ты задумала? – Я бесполезно дергался в путах, но железо держало крепко. – Если ты замышляешь какую-нибудь гадость…

– Даже и не думала. А вот что «мы» замышляем, сейчас выясним, – передразнила меня эта ненормальная адептка, потрясая чугунным совком. К моему большому разочарованию она была уже наполовину одета и на груди ее висел котелок.

Кто бы знал, что тихоня способна на подобное! А с виду тише воды ниже травы, невзрачная, с бесцветными волосами, тайну белизны которых я так и не смог разгадать. Да она фору в сто очков даст любому боевому магу! И как ей удалось? Скрутила в считанные секунды!

Я продолжал ломать комедию, а что мне еще оставалось делать, крепко привязанному к деревянному креслу?

– Да вы с ума сошли, адептка, вас за это исключат из академии! Это нападение на преподавателя! – завопил я, вырываясь из пут. – Да что это за безобразие? Отпустите меня немедленно, я один из пяти ректоров Глактонберри!

– Кто вас знает, суккубов, может, вы решили соблазнить пол-академии! Да вы похлеще демонов будете!

Нет, круче демонов никого нет, по сравнению с нами суккубы сущие сосунки. Конечно, решил! И не только решил, а уже четверть девиц академии, мягко говоря, не девицы! Лопухи из охраны Глактонберри пустили козла в огород, и он намеревается сожрать там всю капусту! А когда через мою постель пройдут все ведьмы учебного заведения, – это будет мой личный рекорд. Но не хвастаться же об этом вслух! К тому же рано или поздно среди них попадется тринадцатая.

– Может быть, вы не спасти меня от нечисти решили, – продолжала серьезно настроенная девица, – а захотели затащить меня в темный уголок и съесть, или что еще там суккубы делают?! Ваши наниматели, вообще, знают, что вы полукровка?

Конечно же НЕ знают! И не суккуб-полукровка, а первый демон ада!

– Не стоит заострять на этом вопросе внимание. Я тощими адептками не питаюсь!

«Да к тому же еще и самолично обесцвеченными! Кто на такую немочь бледную позарится?»

Бэмс-с-с!

– Ай! За что? Я же связан!

– Для профилактики дурных мыслей.

Кошмарная девушка! Еще пара таких профилактик, и у меня начнут рога расти в необращенном виде, и так вся голова в шишках. Ох, бедный я, бедный!

– Адеп… – девушка замахнулась совком, – госпожа Луиза! – поправился я, – Ради всего святого, я себя контролирую! Я совершенно безобиден! Отпустите меня. Клянусь, я на вас не позарюсь.