Текст книги "Отбор демона, или Тринадцатая ведьма"

* * *

Лежа животом на краю, я попыталась задрать ногу и залезть обратно.

Мимо меня по покатой крыше скользнул недоеденный пирожок и канул в небытие.

Пришлось растопыриться.

В тылах трыкнуло, это не выдержали узкие столичные подштанники и свежий ветерок охладил мои булочки. Я зажмурилась и от досады прикусила губу.

Неловкое движение, и я рухнула ниже. Теперь цепляясь подбородком и рукой за самый краешек. Одна нога попала в петлю лестницы, которая змеилась по внешней стороне войлочной стены и застряла там, это меня и спасло от падения под колеса. Подтянуться не удавалось.

Не знаю, сколько провисела так, пыхтя в неудобном положении, но, когда мои руки уже начинали неметь, я услышала звук шагов. Легкие, не крадущиеся, некто помимо меня прогуливался по крыше, словно танцевал.

Очертания фигуры показались в магических всполохах, стройное тело, длинные ноги, руки засунуты в карманы бриджей. Несколько шагов и… я увидела лицо.

Это был Найджел. Староста присел на корточки буквально в полуметре от меня.

– Надо же! Кто это у нас тут? – спросил он, подперев щеку кулаком.

Парень с одной приподнятой бровью и легкой улыбкой на губах рассматривал мою раскоряченную позу.

«До чего неприятный тип! – подумала я. – Почему именно он постоянно попадается мне? Ну почему это не кто-нибудь из преподавателей или мисс Гриб?»

– Как висится?

Разумеется, я ему не ответила.

Повозка подпрыгнула на особо большом камне, пытаясь стряхнуть меня.

– О святая матерь! – выдохнула я, краснея. И все-таки отрывая одну руку и стараясь подтянуть края разошедшихся панталон.

– Ты не тем богам молишься… – обронил парень. И, будто обезьяна, легко спрыгнул вниз. Зацепившись одной рукой за выступ крыши, другую он протянул мне.

– Слушай, ты… – начала я.

– Цепляйся за меня, – перебил староста.

Передо мной была протянутая ладонь. Я не решалась принять ее, судорожно стараясь отвернуть оголенную филейную часть от неприятного адепта.

– Если сорвешься, размажет колесами по дороге. – Лицо Найджела посерьезнело. – Давай же!

Я глянула вниз.

Прямо подо мной грохотали обитые железом колеса шириной в локоть. Рифленое покрытие дробило дорожные камни. Скрежет и свист рикошета особо твердого крошева под неумолимым ходом кареты отрезвлял.

Выбора не было. Я нерешительно потянулась, вцепилась в ворот рубашки, обняла за шею и перебралась на парня.

– Готовься! – бросил староста, примериваясь взглядом.

Я не успела спросить к чему. Одним легким прыжком адепт оказался на крыше. Вот так вот просто, да еще со мной, вцепившейся в него, словно клещ.

Найджел спружинил, присев на корточки, гася инерцию прыжка, пошатнулся, но устоял. А после невозмутимо встал из положения сидя, да еще с моим немалым весом на руках, и зашагал по крыше беззаботным прогулочным шагом, как будто вовсе и не спасал попавших в беду адепток.

Мне же оставалось только отходить от резкого рывка, свиста ветра в ушах и мелькнувшей внизу бездны.

Очнулась оттого, что осознала: я оголенным местом сижу на ладони у малознакомого адепта, и его мизинец ведет себя совершенно неприлично, исследуя окрестности.

Хватка у старосты, как у спрута, вцепится – не отвяжется. Никакие попытки вырваться не помогали. Найджел донес меня до конца вагона, не отпуская.

Он сел на край крыши, посадив меня на колени, снял рубашку, и нахлобучив на мою голову, натянул наполовину. А после просто откинулся назад и лег, заложив руки за голову. Смотрел на звезды и ничего не делал.

Я судорожно надевала его рубашку, путаясь в скользком шелке, ища дыры рукавов и не находя.

Не выдержав тишины и постыдного положения верхом на парне, я заговорила первой:

– Почему мы здесь сидим? В вагоне теплее.

– Мы не можем попасть внутрь, на ночь все запирается при помощи магии. Уже миновала полночь, и все чары вошли в силу.

– А что ты делал на крыше?

– Совершал обход. Я в ночном патруле.

– То есть ты в одной тонкой рубашке собирался всю ночь шастать по крышам каравана?

– Нет, – недовольно проговорил староста, закрывая лицо локтем, – если бы некоторые неумехи, не сидящие на месте, не лазили куда ни попадя, я бы успел дойти до конца поезда и заглянуть к старой перечнице на чай с пирожками. А теперь на всю ночь останусь голоден. Опять же кое из-за кого.

Я не хотела ссориться со своим спасителем, но обвинение Найджела прозвучало так обидно, что я не выдержала:

– Тебя никто не заставлял останавливаться и помогать, шел бы своей дорогой дальше… к пирожкам с чаем, – пробурчала я себе под нос, а парень все-таки услышал.

Найджел рывком встал и, схватив меня за талию, перекатился со мной на край вагона. Внезапно за моей спиной разверзлась пропасть со стучащими колесами внизу.

Тело нависало над бездной. Несколько шпилек-жемчужинок выпали из волос и, сверкнув, полетели в темноту. Лопатки не чувствовали опоры в виде края крыши, выбившиеся из прически локоны трепал ветер, а руки держал вредный поганец.

– Значит, следовало пройти мимо? – Адепт зло смотрел в мое искаженное от страха лицо.

– У меня… – Я сглотнула. – У меня все было под контролем! – соврала я.

– И сейчас все под контролем? Значит, высоты ты не боишься? И быть раздавленной в лепешку под колесами тоже не страшно? Может быть, тебя пугает что-то другое? – Адепт придвинулся ближе, налег голой грудью. Мягкая кожа, щекочущие волоски, на половину обнаженный парень рядом, так близко, и сильные руки с длинными пальцами крепко держат запястья. И лицо. Приближается к моему.

Только теперь я поняла, насколько парень красив той, еще не сформированной по причине молодого возраста, но уже заметной мужской красотой.

Четкий, квадратный подбородок, высокие скулы, нос с небольшой горбинкой, слегка вздернутый на конце, приятно очерченные, упрямо сжатые губы. Чуть раскосые, с искорками смешинок глаза, но только не болотного окраса, как у кикиморы, а цвета сочной зеленой листвы. И вся эта молодая зелень под сенью густых ресниц удивительного медового оттенка, чуть более темного, чем волосы. Если брови и ресницы словно гречишный мед, то волосы цвета светлого пива.

Но в этот момент выражение лица было, без сомнения, злым, надменным и торжествующим, видно, своими словами я не на шутку задела Найджела.

А еще он явно собирался сделать то же самое, что и демон. Ночную месть.

Так вот почему это так называется. Если заденешь самолюбие мужчины – жди беды… Кхм… Мести.

Я поняла это по полыхающему во взгляде пожару, разгоряченному телу и влажным ладоням.

Сверкающая вещица не шее у адепта привлекла мое внимание. Кольцо. Тяжелое, золотое, с вдетой в него толстой цепочкой.

«Может быть, он и есть демон?» – мелькнула в голове мысль. Я пыталась вспомнить, были ли у огненного пришельца какие-нибудь украшения, по которым его можно легко узнать.

Адепт приближался, складывая губы в трубочку. Я очнулась от мыслей.

Если он и есть демон, и сейчас будет ночная месть… Кошмар! Отпустите меня обратно под колеса фургона! Нет, лучшее средство против наглецов трансформационное заклинание! И для деревенских и для городских подойдет.

Его губы нежно коснулись моих, я вздрогнула, вдохнула и затаила дыхание. Никогда меня не целовали так робко, так… Кгм… Очнись! Нашла чем заниматься на крыше вагона, а ведь мисс Гриб предупреждала. Любопытство сгубило не только кошку.

Я горько про себя усмехнулась. Если бы адепт не застал меня врасплох ходить бы ему с выменем! Если не можешь вырваться, расслабься и… Колдуй!

Нежный поцелуй продолжался, я не в силах была сопротивляться соблазну. Будет ли это так же, как тогда с демоном?

Тихо прозвучавший взрыв в начале каравана заставил открыть глаза. Далекие крики вынудили оторваться от такого приятного занятия, как ночная месть, и забеспокоиться.

– Что это такое? – встрепенулся Найджел.

Схватив мое предплечье одной рукой, он без усилий выдернул меня из пропасти и прижал к себе.

По крышам каравана бежали какие-то тени. Вокруг вагонов разгоралось красное свечение, это одно за другим включались защитные заклинания против грабителей. Завыли трубы, заревели драконы.

В начале каравана сверкнула ярчайшая вспышка, осветившая ночь, а за ней еще одна и еще. Боевой огонь больше не угасал, вспыхивая бесконечной очередью.

– Ого, а новенький препод не промах! – прокомментировал Найджел, но я не поняла его.

– Фримены пытаются остановить караван и ограбить. Выбрали для этого самую темную часть ночи, – с презрением прокомментировал Найджел.

Всполохи магии приближались к нам, а с ними в свете разноцветных огней были видны фигуры в развевающихся плащах и широкополых шляпах. Они двигались от вагона к вагону, пытаясь взломать люки и попасть внутрь.

– Поделись со мной силой! – Адепт поймал мое лицо и сжал щеки ладонями. Я отвернулась от поцелуя, и губы скользнули по уголку моих губ. – Ну же, не ломайся! Я на нуле!

Мне резко не понравилось его снисходительно-презрительное отношение и беспардонное требование. Он что, думает если он сильнее и городской парень, то может меня тискать, когда захочет? Да я деревенских наглецов за меньшее в земноводных превращала!

К тому же я все еще была зла на него, или скорее на себя и свой испуг, а также до конца не осознала, в какой ситуации мы оказались.

Наглые руки, обвивавшие во второй раз талию без спроса, тоже бесили. Поэтому при очередном путешествии чужой ладони, которая, словно заблудившись, нырнула в разорванные панталоны, я со всего размаху смазала Найджелу по лицу.

Мы стояли и смотрели друг другу в глаза. Я, почти голая, в корсете и лифе, и он – держащийся за щеку, нависающий надо мной лицемерный хам.

Глаза парня зло сощурились.

– Я бы на твоем месте не ссорился с тем, кто имеет над тобой власть.

– Она будет у тебя, только если я сама ее тебе отдам, а этого не случится.

«Хватит ночной мести на сегодня! – решила я. – И так уже щеки горят не только у него, но и мои как две раскаленные сковородки, а в разорванных подштанниках гуляет легкомысленный, шаловливый ветерок, задувающий в голову дурные мысли, например, такие как: А почему бы не снять с себя последнее исподнее, мешает же?»

– Дурочка! Глупым титулованным куклам внутри вагона ничего не грозит, защиту усилил новый ректор. А мы снаружи! Я ведьмак, парень совершенно им не нужен. Но если тебя поймают, продадут в рабство Наггам! Змеелюди не откажутся от рабыни-ведьмы! О том, что они запирают девушек в башни и что с ними там делают, я тебе рассказывать не буду, времени нет.

До меня стало доходить: я попала не по-детски, и все, что было до этого – цветочки, а вот и ягодки созрели.

Наверно, от слов адепта я побледнела и растерялась, но староста не мешкал. Не упуская шанса, шагнул ко мне и, склонившись, приник к моим губам.

Мир вспыхнул яркими красками.

Ночная месть сладка, стекает томной патокой, затуманивает мозг, словно пряное вино, заставляя забывать об осторожности.

Это райский мед, сладострастный нектар с горьковатым привкусом оскорбленного достоинства.

Вагон подпрыгнул. Найджел пошатнулся, разорвал поцелуй. И мы сверзились вниз. Сначала я, а Найджел за мной.

– Авергардо! – на секунду падение замедлилось. Парень протянул руку, схватил меня и дернул, прижимая к себе. В тот же миг заклинание рассеялось, мы понеслись вниз.

Приземлилась я мягко, как раз на старосту. Из Найджела удар выбил весь дух, но несмотря на это, адепт, задыхаясь от боли, тут же вскочил на ноги и потянул меня за собой, поднимая.

Мы, ошарашенные, стояли посреди дороги и смотрели в след улепетывающему каравану. Драконы надрывались, унося драгоценный груз подальше от торговцев живым товаром.

С гиканьем и воплями за поездом неслись разбойники. Слышались звуки магических ударов, вспышки и взрывы.

Короткий промежуток времени, и на горизонте виднелся только столб пыли из-под колес повозок.

А после не осталось и его.

Лес, камни, пустынная дорога, и мы с Найджелом посреди всей этой великолепной дикой природы.

Асмодей

Передо мной древний артефакт, голубенькая тарелочка с золотой каемочкой. По краю катается золотой галлеон.

Я удобно устроился в кресле с бокалом вина в руке, ноги в узких столичных шузах. Звук катящейся по фарфору полновесной монеты приятен.

В зерцале отражаются ряды кроватей с очаровательными кудрявыми головками, мирно лежащими на подушках.

Из-под одеял торчат волосы всех расцветок и форм, от тугих локонов до прямых. Их хочется накрутить на кулак и дернуть, притянуть к себе, взглянув в глаза и… Сколько энергии таят в себе эти милые овечки!

Все адептки беззаботно спят. Эта невинность умиляет.

Знали бы, что они есть на самом деле, не спали бы так беззаботно, а сторожили всю ночь с оружием наизготовку. Особенно если бы были в курсе, что я здесь и охочусь на них.

Это забавно. Я везу свой будущий приз, свою награду за тяжкие труды по соблазнению дилетанток. Каждая из этих неумелых кокеток так глупа, наивна, что, ей-богу, я бы предпочел опытную и взрослую женщину этим малолетним жеманницам. Но… Руны говорят, что тринадцатая звезда вспыхнула недавно.

Там, в вагонах за моей спиной, спят адептки, молоденькие и наивные ведьмочки, не искуренные, не знающие жизни глупышки.

Каждая из них для меня, как глоток вина из этого бокала, как шаг, как ступенька к величию. Я поиграюсь с ними так же, как игрался с теми, кто был до них. Выпью до дна. И выброшу, словно этот пустой бокал.

Среди этих лакомых кусочков есть одна, тринадцатая, та, что принесет мне корону и трон бездны, сделает меня подземным владыкой, который единолично и безраздельно будет править в глубинах подмирья.

Поезд вздрогнул.

Взрыв? Кто-то покушается на то, что принадлежит мне по праву?

Что ж, разомнем одеревеневшие мышцы, ехать и правда скучно.

В окне показался первый фримен.

Развлекуха!

* * *

– И за что мне такое наказание в виде самой невезучей адептки за все времена существования академии?! – Староста с фингалом под глазом разводил костер трением двух палок. – Да еще наивной, словно деревенская простушка!

– Нет! Это все из-за некоторых богатеньких и избалованных мальчиков, которые распускают руки!

Фонарь я ему залепила, когда не в меру ретивый адепт на проезжей дороге воспользовался моей беззащитностью и попытался поцеловать меня в очередной раз.

Первый поцелуй выбил у меня почву из-под ног, и сейчас мне необходимо было время подумать. Староста совершенно не давал опомниться и был наглее, чем демон.

– Это я-то богатенький! – вскинулся Найджел. – Да что ты знаешь! Наша семья обеднела задолго до моего рождения! Черт! – Парень в бессилии повесил голову и упал на не желающий разгораться костер. – Я не жрал с самого утра! Съел бы сейчас что угодно – хоть скунса, хоть земляную вонючку.

В кустах зашуршало.

– У тебя, кажется, сейчас будет шанс, добудешь еды – добуду для тебя огонь!

Староста вскочил как ужаленный, с ужасом воззрившись на кусты, миг – и он уже около меня, тянет свои липкие лапы.

– Если хочешь защиты – поцелуй меня!

– Похабник! Ты только об этом и думаешь!

– Глупая, для этого и нужны защитники. Каждая ведьма рано или поздно заключает договор с ведьмаком. В обмен на энергию он защищает и не дает злоупотреблять кхм… поцелуями другим ведьмакам. Фримены, нападение на караван – все это не случайно. Они охотятся за молоденькими, еще не связавшими себя с защитниками ведьмами и, если удается украсть, девушка обречена. Фримены – наемники, а заказчики всего этого безобразия, поставленного на широкую руку, неизвестны. Потом эти разбойники торгуют похищенными ведьмами на востоке, как вещами в Нагговском караван-сарае.

Мы в страхе вглядывались в кусты, не находя тот ужас, который прятался там. Пока до нас не дошло – опасность представляло само растение. Но было уже поздно, гибкие лианы обвились вокруг щиколоток и резко вздернули нас вверх тормашками. Возносясь под облака, я умудрилась прихватить с собой сухую ветку толщиной в руку, благо на поляне их валялось множество.

Псевдокустик закачался и раскинулся в разные стороны, это фиточудище обнаружило свое присутствие, опустив маскировочные пучки веток, которые оно держало множеством стеблерук.

То-то этот кустик показался мне каким-то вялым и засохшим, долго же монстр сторожил – листья на камуфляже успели пожухнуть.

Из клубка гибких лиан поднималась голова чудища: злобный лютик-семицветик с зубищами по краям плотно сомкнутых лепестков.

На поляне монстра перевернулся-таки вагон с пряниками, вернее караван с адептками, и выплеснул из себя двух чародеев.

Цветочек облизывал пупырчатые, за неимением другого слова назовем их «губы», а попросту края зубастой пасти длинным ярко-алым языком, предвкушая обильную трапезу.

Но мы с Найджелом не собирались становиться ни гарниром, ни десертом.

Адепт просто висел, скрестив руки на груди, а вот я отбивалась от цветочка как только могла. Фитожуть заходила то слева, то справа, пытаясь отхапать от меня кус, я удачно парировала все его заходы.

Сначала лютик пытался разделаться со мной, как с самой активной частью нашего дуэта, возможно, чудище подумало, что староста уже мертв, откинул коньки от страха, один разочек увидев зубки зелененького жгутоносца. Иначе с чего бы ему безвольно висеть?

Из той же недовольной позы Найджел подавал голос:

– Ты собираешься меня целовать или дальше будешь ломать комедию?

– Да ни за что! – ловко отмахиваясь от головы чудовища, воскликнула я. Бутончик, получив смачную оплеуху, помявшую его лепесточки, отскочил в сторону, замотав ушибленной частью тела.

Запрокинув цветочную морду к небу, монстр зашипел и заскрежетал, жалуясь миру на несправедливость судьбы. Как так? Добыча не желает быть съеденной? Несправедливо!

Из клубка лиан на подмогу неумехе поднимались десятка с два его собратьев той же пестрой расцветки, только покрупнее.

Увидев помощь, я чуть не выронила палку.

Букетик плотоядных фиалок дружно раскрыл зубастые ротики, увидев сладкие кусочки.

– Ну хорошо! Хорошо! Твоя взяла! – завопил Найджел. Подрыгав ногой, он изогнулся, зацепился коленом за державшую лодыжку лиану. Я не сразу опознала в скрюченном, висящем вверх ногами теле коленопреклоненную позу. Адепт рванул с груди цепочку.

– Дорогая, позволь-мне-так-тебя-называть, в-этот-сладостный-миг-моего-признания, – скороговоркой затараторил староста, – если-ты-заметила, в-последнее-не-очень-продолжительное-время, что-мы-знакомы, ты-совершенно-вскружила-мою-голову-и-задурманила-мой-мозг-своей-красотой, -а-самое-главное-упорным-несгибаемым-совершенно несговорчивым-и-неуступчивым-характером! Не-испугаю-ли-я-столь-юную-особу, сказав, что, возможно, это-чувство, вспыхнувшее-во-мне, – любовь?!

Цветочки остановились и недоуменно наклонили голову, слушая занятный речитатив закуски.

– И-поэтому-вынужден-просить-позволения-стать-твоим рыцарем!

Кольцо было протянуто мне.

Букетик дружно повернул свои головки в мою сторону, ожидая ответа, казалось, вся поляна затаила дыхание, слушая.

Первой моей мыслью было: он что, издевается? Скулы адепта были напряжены, лицо серьезно-выжидательное. Нет, просто ему очень сильно не хочется оказаться в желудке растения, растерзанным на куски.

– Да бери ж ты кольцо! – крикнул Найджел, нетерпеливым движением впихивая его в мои ладони. – Тем более это не замужество, а просто временная помолвка, она ни к чему не обязывает, и ее легко разорвать. Адептки-младшекурсницы обычно могут заключать несколько подобных сделок и часто имеют целый шлейф из «рыцарей». Правда, к последнему курсу остается только один жених, но до окончания Глактонберри еще далеко, нам бы до самой академии в целости и сохранности добраться!

Я взяла теплый, нагретый телом адепта металл и немного помедлила, но ведь помолвка временна и по окончании академии я смогу ее разорвать, так почему же мне не получить защитника, да еще в столь высоком звании старосты академии? Я уверена – рыцарь-защитник, как ни погляди, со всех сторон выгодная сделка.

Я все еще пялилась на золотой обруч.

– Надо надеть на палец, – подсказал Найджел, как будто я сама не знала, что делать с украшением.

Фитожуть, временно отвлеченная мыльной оперой, уже начала терять терпение, да и голодный желудок монстра подталкивал его к активным действиям.

Под аккомпанемент из скрежещуще-шипящих звуков я надела на палец кольцо.

– Есть! – завопил Найджел и отвесил пинка ближайшей зубастой морде.

Палка-ударялка ловко выхвачена из моих рук, свист, смачные удары, свобода в районе щиколоток, и я полетела вниз.

Земли так и не достигла. Найджел совершенно беспринципно, так же, как и на крыше вагона, подхватил меня и уже со мной на руках приземлился на «две задние лапы», словно гигантский кот.

Что за глупое положение? Он держал меня, словно маленькую. Я заругалась, пытаясь спуститься. Адепт безропотно поставил меня на землю, но не отпустил. Более того – притянул к себе и прижал. Мои уши вмиг вспыхнули кумачовым цветом, голый мужской торс совсем близко, почти так же, как тогда, когда я вызывала демона, а еще… Еще Найджел, нагло пользуясь преимуществом своего высокого роста, нависал надо мной.

Улыбка старосты была, бесспорно, злой.

– В момент опасности рыцарь имеет право решать за даму своего сердца. – Это был почти что змеиный шепот, перекрывающий скулеж ушибленного фитожутика. Широкая ладонь адепта оказалась на моем затылке, а его рот около моего. Прежде чем приникнуть к моим губам долгим, изматывающе страстным поцелуем, староста ухмыльнулся.

Движение магической энергии я почувствовала сразу, правда, это было не так, как с демоном, в конце наглых действий которого круг силы замкнулся и моя энергия вернулась ко мне. Мы с ним как бы создали ковен, один, разделенный на двоих, и сила, струящаяся через наши разгоряченные тела, приумножалась под умелым руководством развратного демоняки. Здесь все было иначе, магия уходила. Убывала, поглощаемая Найджелом, от этого я чувствовала себя все более слабеющей, ноги начинали подгибаться не только от смущающего поцелуя, а от магического истощения.

Мой рыцарь остановил поток энергии, но не прикосновения, губы переместись на подбородок, потом скользнули на шею, на мгновение задержались там, и Найджел, разорвав прикосновение, встал передо мной на одно колено.

– Этого монстра я убью в твою честь! – воскликнул он, целуя мою руку. Не удержавшись, в порыве чувств староста скользнул губами по запястью и оставил жаркий, как отметина демона, поцелуй на внутренней стороне, там, где кожа наиболее чувствительна. На мгновение я похолодела, но это была не та перебинтованная рука с неприличным знаком.

Развернувшись, адепт бросился на несчастного Букетика.

У меня захватило дыхание. В этот момент он выглядел практически как настоящий рыцарь в доспехах и с мечом, когда-то виденный мною в книжке с картинками.

Бесстрашно шагая на гигантский плотоядный цветок, староста академии одним движением руки призвал ледяные доспехи. Они закружились вокруг него подобно туманной дымке. Ладонь, выброшенная в сторону, сформировала ледяную секиру. Найджел пару раз крутанул ее перед собой и встал в боевую стойку.

Ужасающая Фитосмерть в лице лучшего адепта академии Глактонберри двинулась на несчастный цветочек. Неумолимый и неостановимый шаг, впоследствии перешедший в бег, нога наступает на пенек…

Прыжок! Свист секиры.

Вверх взлетели и печально опали травинки, лепесточки и срезанные пестики. Перед Найджелом валялся стог нарубленной соломки зеленого цвета. Отдельные стебельки все еще вяло шевелились.

Разборка с плотоядным Васильком не заняла и пяти минут.

Первый староста академии, взмахом очистив с секиры налипшие части растения, ловко кистью руки крутанув ледяным оружием, вернул его в небытие. Страшные шинковальные лезвия осыпались на траву дождем искорок, доспехи распались в туманную дымку.

На меня, сидящую в шоке на траве, пахнуло холодом с кристалликами изморози, подтверждая, что адепт академии смог при помощи магии сотворить из небытия физический предмет и вернуть его туда же, в мир несуществующего. Очень серьезное колдунство, требующее мастерства, высокого навыка и тонны магической энергии.

– Нам необходимо вернуться к каравану, пока мы еще не напоролись на что-нибудь мясолюбивое. – Староста в задумчивости осматривал окрестности: деревья, траву, кусты. Его взгляд скользнул по мне и задержался на длинной крючковатой дубине, лежащей у моих ног.

Пара пассов руками, и по поляне заметались ветки, сучья. Кора с деревьев сама собой стала обрываться узкими полосками. Толстое кривое бревнышко, лежащее возле меня, воспарило и приняло деятельное участие во всеобщем танце.

Руки опустились, и вместе с ними на траву лег разлапистый ужас.

Это было нечто древесно-аутентичное, так, наверное, в доисторические времена выглядела самая первая созданная ведьмой метла. Настоящая, древняя, очень брутальная на вид. В основе толстое бревно, вероятно, когда-то вырванное Фитожутиком с корнем дерево, в то время когда монстр хозяйничал на поляне. Седло представляло собой довольно-таки большой пук соломы, примотанный лентами древесной коры посередине бревна.

Сзади к каждому торчащему в разные стороны корню было привязано по внушительному пучку прутьев. Среди плотно пригнанных веток уже посверкивали разряды магии.

Спереди метлы, подобно изогнутым рогам тура, топорщился руль. Всем известно, что только ведьмы летают на простейших метлах, без руля, седел и подножек. Ведьмаки гоняют на более крутых навороченных приспособлениях, добавляя туда металлические пластины и кучу других прибамбасов. Разумеется, весь этот приблатненный вес увеличивает чарозатраты.

Бревенчатый кошмар никак не походил на изящные метелочки моих сестер. Которые были настолько малы и тонки, что разве только не складывались и не засовывались в продуктовую корзину.

– Я сегодня в ударе и при вдохновении, – похвалил сам себя Найджел. – Такой классный Чаролет получается у меня впервые!

Адепт указал на зависшую в воздухе корявую метлу с торчащими в разные стороны прутьями.

– Карета подана! Леди! Разрешите поднять вас, я вижу, ноги вашу тушку больше не держат… – с иронией и ехидцей в голосе обратился ко мне Найджел. Он уже издевался, это было видно по лукавым, сверкающим в глазах золотым искоркам. Прежде чем я успела возразить, меня подхватили на руки и усадили на парящий лесной кошмар.

Словно вспомнив что-то, староста вернулся к поверженному Фитожутику. Найджел наклонился над раззявленной пастью цветка, засунул ему туда по локоть руку, покопался там, и вырвал что-то.

(Гринпису на адепта нет, покрошил в салат, вероятно, очень редкое существо и глумится над ним).

– Трофей! – весело объявил он. – Похвастаюсь перед старостами других факультетов. Ночной пожиратель – редкое магическое существо, занесенное в Черную книгу. Уже практически исчезнувшее и запрещенное к дальнейшему истреблению, но поскольку дама была в опасности… – Адепт поцокал языком, говоря, что монстр сам нарвался, практически самостоятельно сел на его секиру. – Ни у кого из парней такого трофея нет!

Найджел сунул мне под нос окровавленный язык чудовища. Меня замутило. Закинув ногу на метлу, адепт сел за моей спиной. Резкий удар ноги по выступающей снизу коряге, вспышка света, чары сработали, и самопальная метла, заурчав, затряслась в воздухе, сдерживая магию.

Я все еще бледнела и боролась с приступом тошноты после увиденного.

– Да-да, я помню, что в воздухе тебя укачивает, а это даже не Грифон. Держись!

Метла рванулась вперед как бешеная, меня вжало в Найджела. Наглец и не думал отстраняться.

Более того, он нагло приобнял меня рукой, делая вид, что придерживает.

По дороге сэр Найджел просвещал меня о моих обязанностях. Во-первых, оказалось, что он благородных кровей. Теперь я считалась его потенциальной невестой. Интересен был тот факт, что адепты не могли быть рыцарями двух дам одновременно, но дамы имели право принимать сколько угодно обручальных колец. Некоторые тщеславные ведьмочки Глактонберри к последнему курсу щеголяли перстнями на всех фалангах пальцев. Более того, у некоторых родовитых адептов семейные обручальные артефакты были настолько древние, что представляли собой вовсе не кольца, а диадемы, колье и обручальные наручи, выполненные в старинном варварском стиле в те времена, когда такого слова, как изящество, еще и не знали. Тогда родовой артефакт в первую очередь должен был защищать невесту наследника, а вовсе не украшать.

В результате некоторые ведьмочки старших курсов Глактонберри становились похожи на увешанные драгоценностями елки. Правда, к большому неудовольствию девушек, обручальные артефакты приходилось возвращать владельцам в конце обучения, оставляя себе только одно-единственное фамильное кольцо избранника.

Отпрысков влиятельных семейств мужского пола было много, а дочерей-ведьм, наделенных силой, мало. На каждую адептку приходилось не менее пяти адептов, женское отделение Глактонберри считалось изысканным цветником. Каждый ведьмак, маг или чародей старался урвать себе самый лучший цветок, пока до него не добрались остальные.

Как его обрученная – это теперь мой официальный статус – я должна была танцевать со своим рыцарем на каждом балу не меньше трех танцев и видеться не реже раза в три дня. Также раз в месяц дозволялось индивидуальное свидание, где девушка оставалась совершенно одна наедине с парнем. Это был шанс адепта склонить избранницу своего сердца к чему-то большему, чем простое объяснение, к фактической свадьбе, хоть и неофициальной. То есть, как я правильно поняла, к страшной ночной мести.

– Не напрягайся ты так, – ощутив ступор моего тела, сказал староста. – Расслабься, я приставать к тебе не буду, но опасайся других адептов, они не блюдут ни свою, ни девичью честь. В погоне за одаренной невестой они гаже Наггов – ни чести, ни совести, от них можно ждать любой подлости и гадости. Моргнуть не успеешь, как на тебе женятся по всем правилам, да еще обрю… В общем, если девушка ждет ребенка, развод невозможен. Поэтому держи ухо востро, лучше, если по территории академии ты будешь ходить в сопровождении одного из своих рыцарей. Если боишься, я за тобой пригляжу одним глазом. Возможно.

Услышав подобное предостережение, не оставалось ничего, кроме как истерично закивать головой, соглашаясь со старостой.

Магия ревела в ведьмачьей метле, а я сидела и обдумывала сказанное Найджелом. Будущее представлялось еще более сложным, чем я думала. Выполнить указания Ша`ранге Блек становилось проблематично, а найти демона среди тысяч озабоченных адептов практически невозможно. Мне-то казалось, что самый пошлый и развязный из них и будет соблазняющей нежитью, но все оказалось иначе. Дело усложнялось еще тем, что я несовершеннолетняя и не могу колдовать до кануна Черного Самайна, пока мой очаг не зажжен.