Текст книги "Больше, чем футбол. Правдивая история: взгляд изнутри на спорт №1"

Глава 28
Два разных тайма

Об Эдуарде Стрельцове писать сложно. Очень сложно. Не потому, что о его жизни известно мало, а как раз наоборот! Своими воспоминаниями о нем с почти нескрываемым рефреном «я был его лучшим другом» в начале девяностых, то есть сразу после смерти Мастера, спешили поделиться десятки людей. Хотя, я знаю это наверняка, в последние годы, пользуясь всеобщей славой, он все-таки был… не то чтобы одинок, но предпочитал одиночество. Мне кажется, наиболее честно и полно написал о Э. Стрельцове Александр Павлович Нилин (книга вышла в серии ЖЗЛ).

Есть и книга самого Эдуарда – «Вижу поле». Увы, на прилавках ее не найти.

Попробую рассказать об Эдуарде Анатольевиче лишь то, что знаю наверняка. И сразу же скажу, что полностью разделяю мнение о нем Валентина Козьмича Иванова – многолетнего партнера по «Торпедо». Он молвил как-то: Эдик был сильнее всех на футбольном поле и слабее всех за его пределами.

В неполные шестнадцать лет он уже не просто гонял мяч по пустырям, а играл за взрослую команду Перово и за юношескую завода «Фрезер». С юными заводчанами проводили тренировочные игры их сверстники из клуба «Торпедо», которых тренировал Василий Проворнов (о нем идет рассказ в главе 20), сам начавший футбольную карьеру точно в таком же возрасте. В пятьдесят третьем он перешел на тренерскую работу в клуб «Торпедо». Поездка на «Фрезер» с командой была для него первой, так сказать, местной командировкой. И тут он увидел игру Стрельцова. Конечно, не надо иметь семь пядей во лбу, чтобы опытному игроку понять: перед тобой талант. Наверняка, попадись Стрельцов на глаза тренерам «Спартака» (этот клуб я упоминаю не случайно: Эдик с детства болел за него), они бы тоже должным образом оценили его не по годам зрелое мастерство, и он выступал бы за красно-белых. А так – за дубль автозаводцев сыграл на весеннем сборе, а с началом чемпионата хоть и не с первой игры, но занял место центрального нападающего, то самое, на котором не так давно играл легендарный Александр Пономарев. (После него на острие торпедовских атак ставили Евгения Малова, Александра Гулевского. Ребята были неплохие, но… Но чтобы заменить Семеныча, просто неплохим быть недостаточно.)

Кстати, впервые Эдуард вышел играть за «Торпедо», заменив именно приболевшего Гулевского. Выздоровев, тот вернулся на свое же место центрального нападающего, но уже всем стало ясно, кто в команде «девятка» номер один.

В то время Э. Стрельцову было шестнадцать лет.

В семнадцать его пригласили в сборную.

В восемнадцать он стал лучшим бомбардиром чемпионата СССР.

В девятнадцать – олимпийским чемпионом.

Такой возраст, что казалось – самое лучшее, самое радостное еще впереди. Да и настоящее-то было как сказка. Рос без отца, если не в нищете, то в бедности, а тут тебе дают квартиру, машину, прощают детские и не детские шалости… Драка в заводском Дворце культуры, драка на станции метро «Динамо», дебош в ресторане… И все это – с привлечением милиции. О неблаговидных поступках футболиста пишут в центральных газетах, называя это звездной болезнью, одно время его даже выводят из сборной, но мы готовимся к чемпионату мира, предстоит решающий матч с поляками на нейтральном поле, главного «забивалыцика», конечно, прощают… А он, загуляв накануне, травмировав ногу, опаздывает на поезд, увозящий сборников на игру. Его сажают в легковушку, ради него нарушает график движения скорый, чуть ли не сам министр МПС дает разрешение на неплановую остановку состава. «Пусть только там гол забьет!»

И Стрельцов забивает.

Стрельцов на поле вообще дисциплинированный и сдержанный, у него даже желтых карточек меньше, чем у других. С травмированной ногой он играет против поляков так, как не играл и на двух здоровых ногах. Наш форвард во многом обеспечивает участие сборной СССР в VI чемпионате мира.

Но в Швецию не едет. Перед самой поездкой на мировой праздник футбола принимает участие в очередной пьянке-гулянке на подмосковной даче, между прочим, с товарищами по сборной, ведущими ее игроками, в эту же компанию приглашены женщины и… И теперь уже его ждет серьезное уголовное наказание – за изнасилование.

Семь лет проводит Эдуард Стрельцов за колючей проволокой.

За эти годы проходят два мировых чемпионата, две Олимпиады, первенства Европы, торпедовцы играют на международной арене…

Все – без Стрельцова.

На «золотой» для нас Олимпиаде, о которой речь еще будет впереди, Эдуард провел все игры, кроме главной – с югославами. Забил объединенной немецкой команде (мы тогда победили 2:1), сделал голевые передачи в игре с Индонезией (4:1), в добавочное время забил в полуфинале болгарам (2:1). На финальную игру вместо него поставили Никиту Симоняна. Золотые медали тогда вручали только участникам именно финальной игры. Симонян решил отдать свою Стрельцову. Тот не взял. Ответил примерно так, что у него все впереди и свои медали он еще завоюет…

Впереди и правда кое-что еще было. В «Торпедо» Эдуард Стрельцов вернулся в шестьдесят пятом. Возвращение это сопровождалось небольшим конфузом. Эдуарда, едва сменившего тюремную робу на футболку, сразу же поставили играть за дубль. Так уж выпала карта, что первым его соперником стали динамовцы, то есть представители ведомства, с которым у Стрельцова были связаны, скажем мягко, не лучшие годы жизни. Игра проходила на стадионе на Восточной улице, трибуна которого не смогла вместить всех болельщиков, желавших увидеть возвращение Стрельца. Тот матч он провел просто здорово. Но после игры динамовцы подали протест. Дело в том, что на футболиста не успели оформить все нужные бумаги по восстановлению статуса игрока, то есть формально буква закона торпедовцами была нарушена. Эдуарду после этого пришлось некоторое время играть на первенство завода. Но вскоре он опять стал защищать цвета и клуба, и сборной.

Говорили, что «во втором тайме жизни» скорость ему заменила мудрость, что он лучше стал видеть поле, точнее и чаще давать пасы, а фирменный его пас пяточкой стал вывереннее и даже элегантнее… Все это так. Более того, если раньше Стрельцов получал в игре только удовольствие, мог простоять на поле восемьдесят восемь минут, а за оставшиеся до конца игры две минуты забить два гола и привести тем самым болельщиков в исступление, если раньше он не признавал, что труд футболиста – это труд гребца на галерах, набивающего мозоли на руках и на заднице, то теперь он стал более похож на пахаря. Да, и в середине шестидесятых в нашем футболе было трудно найти равных ему, но это был уже не тот Эдуард, о котором говорили на трибунах: «Да куда там до него Пеле!»

В сборной Стрельцов начинал в 1955 году с победного матча СССР – Швеция. Напомним, тогда были 6:0 и хет-трик молодого форварда. Последнюю игру за сборную он провел в 1968-м против Венгрии – это был четвертьфинал чемпионата Европы. Мы проиграли – 0:2. Стрельцов уже не смог выручить.

А ведь ему тогда исполнился всего тридцать один год. В это время еще играют и играют. Пример – почти рядом с ним. Ференц Пушкаш, человек с необычной судьбой, сумевший стать пятикратным чемпионом Венгрии и пятикратным же – Испании, дважды державший Кубок чемпионов в составе «Реала», снял бутсы в тридцать девять лет. За сборную своей страны он провел восемьдесят четыре матча и забил в них восемьдесят три гола.

А Эдуард в том же 1968 году, когда провел прощальный матч за сборную, удостоился звания лучшего футболиста страны, поиграл за родной клуб еще два неполных сезона и ушел из футбола. Нет, он пробовал еще себя в роли тренера, спортивного воспитателя мальчишек, но это все, по большому счету, было уже не его…

Со стороны все кажется так просто и ясно. Пришел в футбол талантливый паренек, не выдержал испытания славой, оступился, дорого заплатил за ошибки молодости, потом исправился, стал мудрым… И вот уже история его жизни приобретает стандартный оттенок – мол, сколько мы таких книг читали… Но суть ведь в том, что Стрельцов был не талантливым – он был гениальным! Он играл не только за счет скорости, дриблинга, сильного удара – он обладал особым футбольным мышлением, не прочтением, а предвидением ситуации. Если хотите, он был Пушкиным. Ведь тот слыл не только практиком-реформатором и носителем нового русского литературного языка – он и в повседневности, говорят, мыслил рифмами, иначе мыслить для него было просто трудно. Вот и Стрельцов: не знал, как вести себя за пределами футбольного поля, жил только игрой и по ее правилам. Ему надо было не равномерно, а импульсивно выплескивать энергию. На поле делать это было легко: сначала видимое состояние покоя, потом взрыв – рывок, финт, удар… Такой стиль игры был образом жизни. Вне пределов футбольной площадки энергия выплескивалась иным способом. Увы, подсудным.

Но раз уж вспомнили и Пушкина… У него, как вы, наверное, знаете, была масса любовных похождений, были веселые компании и дуэль была вовсе не одна. Однако это как-то ушло, затерялось во времени, хотя когда-то обсуждалось, осуждалось. Гениальность человека выше домыслов, сплетен, обвинений и оправданий. Остались его книги, и по ним мы судим о поэте.

О Стрельцове тоже пробовали писать всякое. Мол, тюрьма – это чьи-то происки, мол, Эдуарда специально подставили, желая ослабить и его клубную команду, и сборную, были, мол, завистники…

Не надо!

Что произошло – то и произошло. Ненужное ушло. Осталась его игра – как книги поэта.

Глава 29
Золотые наши!

Итак, в премьерство Стрельцова, то есть в 1954 году, как уже говорилось выше, «Торпедо» сдало позиции и скатилось на девятое место. По забитым мячам (тридцать четыре) оно уступило лишь двум командам. Однако доля голов, забитых Эдуардом, была невелика: за сезон в ворота соперников он провел всего четыре мяча. Просто для сравнения скажем, что в этом весьма «неурожайном» для футбольных снайперов году лучшими бомбардирами стали В. Ильин из столичного «Динамо», А. Ильин из «Спартака» и А. Сочнев из ленинградских «Трудовых резервов» – по одиннадцать мячей.

Но тренеры сборной Стрельцова все же выделили и пригласили выступать за главную команду страны. Здесь-то он и отличился в вышеназванном матче со шведами: забил почти столько, сколько в клубе за сезон. Со сборной ФРГ в Москве он не играл – приболел. Зато в Ганновере, едва выйдя на поле, забил немцам уже на третьей минуте. И отныне никто не сомневался, что Стрельцов вместе с олимпийской сборной поедет в Мельбурн.

Ту нашу «золотую» команду хочется назвать поименно и хотя бы коротко охарактеризовать тех, кто добыл стране первое футбольное олимпийское золото.

Вратари – Л. Яшин, Б. Разинский.

О Льве Ивановиче что говорить-то?! До Олимпиады он уже дважды становился чемпионом СССР в составе московского «Динамо», был и обладателем Кубка страны, в 1955 году стал вратарем номер один в числе лучших тридцати трех футболистов (тут он сменил тридцатичетырехлетнего Леонида Иванова из ленинградского «Зенита», несколько лет кряду называвшегося лучшим голкипером).

Борис Разинский выступал за ЦДСА и… забил соперникам два гола. Да, он был не только вратарем, но и нападающим. Кстати, в отличие от своего старшего напарника по воротам в сборной, оставшегося на всю жизнь верным одному клубу, Борис играл в… десяти командах страны.

Защитники – И. Тищенко, М. Огоньков, А. Башашкин, Б. Кузнецов.

Николай Тищенко – спартаковец. Как мы сейчас говорим, возрастной игрок, на время поездки в Мельбурн ему было без малого тридцать лет. Тогда замены, даже травмированных футболистов, в ходе игры не разрешались. В полуфинальном матче с болгарами Николаю сломали ключицу. С такой травмой оставаться на очень ответственной линии защиты было, конечно, нельзя, и Тищенко занял левый край нападения. Судьбу матча решил гол, забитый в добавочное время Б. Татушиным, и в этой победной комбинации принял участие Тищенко…

Михаил Огоньков – спартаковец. Для защитника, пожалуй, хрупкий – чуть больше семидесяти килограммов. Но техника отбора мяча была поразительной! На Олимпиаду поехал в двадцать четыре года, провел там все пять игр. Назывался лучшим в своем амплуа в 1956, 1957 годах в ходе чемпионата страны. В 1958 году пожизненно дисквалифицирован за кутеж на той самой даче, где «отличился» Стрельцов. Правда, три года спустя ему все же разрешили играть, но за основу «Спартака» он после долгого перерыва не тянул, выступал за дубль, во встрече с «Кайратом» на выезде получил травму, последовала сложная операция… Словом, поле пришлось покинуть. Михаил нашел себя на тренерском поприще: детская команда «Спартака» под его руководством шесть лет выигрывала первенство столицы. Умер Михаил в пятьдесят семь лет, причина смерти неизвестна. Несколько дней он не выходил на работу, когда вскрыли квартиру, обнаружили следы застолья и тело олимпийского чемпиона…

Анатолий Башашкин хоть и был воспитанником спартаковского клуба, но играл в основном за главную армейскую команду страны. Пожалуй, он был первым нашим защитником, которого можно было бы назвать организатором атак. Он стал первым капитаном созданной в 1952 году сборной, играл вместе с ней в Хельсинки. В Мельбурн поехал, когда уже исполнилось тридцать два года, и там завершил игры за сборную на самой высокой ноте. Всегда являлся сторонником игровой дисциплины, не пил, даже когда команда коллективно и торжественно отмечала победы в чемпионатах.

По праву занял место в олимпийской сборной и Борис Кузнецов. Он играл за московское «Динамо», отлично взаимодействовал со Львом Яшиным, а если защитник и вратарь понимают друг друга с полуслова – это уже много! Трижды входил он в список тридцати трех сильнейших игроков страны. Слыл тихоходом, поскольку не обладал высокой стартовой скоростью, к атакам не подключался, но зато в зоне своей ответственности являлся полноправным хозяином. Действовал, может быть, чересчур жестко, но не жестоко, нарушения, допускаемые им, носили чисто игровой характер.

В полузащите нашу олимпийскую команду представляли А. Парамонов, И. Нетто, А. Масленкин, И. Беца.

Об Алексее Парамонове столько написано, что остается лишь напомнить общеизвестные факты. Спартаковец, тридцать один год, что же касается игровых качеств, то повторим вслед за Н.П. Старостиным: «Я знаю футболистов и посильнее Алексея, но не знаю ни одного, кто бы мог так успешно, с пользой для команды сыграть на любой из десяти позиций».

Игорь Нетто – капитан своего московского «Спартака» и сборной СССР того периода, о котором мы ведем речь. В 1957 году (опрос «Франс футбола») его назвали в числе десяти лучших игроков континента. В футбольном мире до сих пор вспоминают его поступок на чемпионате мира 1962 года во время игры с Уругваем. При счете 1:1 после удара Игоря Численко мяч оказывается в воротах соперника, влетев туда через дырку с внешней стороны сетки. Судья не увидел этого и засчитал гол. Игорь на правах капитана сборной подбежал к нему и стал объяснять, что ворота взяты не по правилам. В итоге этот гол был отменен, но наша сборная все же одержала победу, забив следующий мяч по всем правилам.

Анатолий Масленкин… В сборную этот спартаковец был зачислен за год до Олимпиады. Первая игра оказалась трудной и ответственной – с чемпионами мира – немцами. В начале второго тайма мы проигрывали – 2:1. И тогда новобранец команды Масленкин, получив мяч почти в середине поля, прошел с ним чуть вперед и выстрелил. Зепп Гербергер, тренер сборной ФРГ, сначала схватился за голову, а потом развел руками: мол, ничего не попишешь, мяч из разряда неберущихся.

В Мельбурне Анатолий удачно сыграл в повторном матче с индонезийцами и потому был заявлен на главную игру Олимпиады – с югославами.

Йожеф Беца, увы, карьеру футболиста завершил раньше, чем хотелось бы, причиной тому была болезнь. В четырнадцать лет он начал играть в Мукачеве за фабричную команду, оттуда его пригласили в ужгородский «Спартак», потом во Львов, а из Львова в 1955 году он попадает в ЦДСА. И почти сразу же следует приглашение играть за сборную. Он быстро становится любимцем болельщиков, его ценят тренеры, Йожеф вносит свой вклад и в завоевание мельбурнского золота, но уже в 1958 году вынужден покинуть поле… С футболом связь не прерывает, становится тренером. Под его руководством ростовские армейцы добиваются своего наивысшего достижения – завоевывают серебряные медали первенства страны…

Линия атаки олимпийской сборной-56 выглядела так: Б. Татушин, А. Исаев, Н. Симонян, С. Сальников, А. Ильин, Э. Стрельцов, В. Иванов, В. Рыжкин.

В большой футбол Борис Татушин попал почти случайно. Он играл в юношеской команде «Буревестник» и в шестнадцать лет уже работал закройщиком в ателье по пошиву одежды. Каким Борис был закройщиком, сказать не берусь, но вот с мячом работал здорово! Однажды он по непонятной причине не пришел на тренировку, и надо ж было такому случиться, что именно в этот день на соседнем футбольном поле проводила контрольные игры юношеская сборная столицы. Тренер ее, Матвей Иосифович Гольдин, сам известный в прошлом игрок, захотел посмотреть, нет ли в «Буревестнике» ребят, достойных выступать за сборную. Ему порекомендовали Владимира Агапова, он выпустил парня на поле, посмотрел его в деле, похвалил. А тот возьми и скажи: да что, мол, я, вот Татушин у нас играет – это да!

– Так приводи завтра Татушина…

Таким образом Борис сначала попал в юношескую сборную Москвы, а потом в основу столичного «Спартака». Было ему тогда восемнадцать.

В двадцать Татушин уже примерил футболку первой сборной СССР. Принципиальные, важные голы забивал в отборочных матчах олимпийского турнира израильтянам (на выезде, в Тель-Авиве, при ничейном счете 1:1 его точный удар стал победным). А уже в самом Мельбурне, в полуфинале, в добавочное время (основное закончилось безрезультатно) на сто шестнадцатой минуте забил болгарам, и именно благодаря этому голу мы вышли в финал. И в решающей игре с югославами победную атаку тоже начал Борис: обыграл на скорости по своему правому краю защитника, послал мяч в штрафную, на Исаева, тот в одно касание переправил его Ильину, и Ильин головой забил «золотой» мяч.

Как-то даже странно, почему мы так быстро забыли Татушина. Ведь «маленький танк» – так его называли болельщики – в середине пятидесятых по популярности мало в чем уступал Стрельцову, Иванову, Симоняну… Уже после Олимпиады он ну просто великолепно выступает за сборную в отборочном цикле чемпионата мира. За что его журят – не любит играть в пас, жадничает, пытается пробить по воротам соперника из любых ситуаций. Но вполне возможно, это достоинство, а не недостаток? Ответить на этот вопрос могли бы игры в Швеции, однако сборная страны поехала туда без Татушина. Борис тоже «погорел» на даче, был дисквалифицирован на три года и… опять пошел в закройщики. После вынужденного перерыва еще год поиграл в «Спартаке», потом перебрался в «Молдову», тренировал команды Орла, Владивостока, подмосковных городов…

Анатолий Исаев… Вообще-то многие говорят, что гол в ворота югославов в финальной игре Олимпиады забил именно он и его тезке Анатолию Ильину можно было даже не подставлять голову под мяч, поскольку тот все равно летел в сетку. Исаев вообще был специалист по югославам, из-за этого, по большому счету, и в сборную попал. В 1955 году его «Спартак» дважды встречался с чемпионом Югославии «Партизаном», москвичи оба раза победили, причем с одинаковым счетом – 2:1 и 2:1. Так вот, все четыре гола в ворота соперника забил Анатолий Исаев. И Качалин пригласил его в главную команду страны. Конечно, не только в «Партизане» дело, Анатолий забивал много, к тому же играл в спарке с Татушиным, которому в сборной нужен был такой понимающий партнер…

О Никите Симоняне тот, кто хоть немного интересуется футболом, знает все! Здесь я скажу лишь о его снайперских качествах, поистине феноменальных. За «Спартак» он начинает играть в 1949 году и сразу же становится лучшим бомбардиром лиги – двадцать шесть мячей. Столько, между прочим, в тот год всей командой забил бакинский «Нефтяник», не худший из клубов по результативности. В 1950 году Симонян увеличивает и этот феноменальный результат: забивает в ворота соперников за сезон тридцать четыре мяча! И еще немного статистики. В чемпионатах СССР Н. Симонян сыграл двести восемьдесят пять матчей и забил сто сорок два гола. За сборную страны провел двадцать матчей и забил десять голов. В четырех неофициальных встречах – два гола. Такая вот арифметика: на две игры – один гол. Если брать не данные отдельного сезона, а все годы активного участия в играх, то такими результатами мало кто может похвалиться как в отечественном, так и мировом футболе.

Продолжим рассказ о тех, кто принес нам первое футбольное золото олимпиад.

Сергей Сальников, «мастер эпизода» – так называли его журналисты. Кажется, из ничего мог создать острейшую ситуацию. Тренерам было с ним нелегко из-за его неуправляемости. Он мог опоздать на тренировку, отрабатывать на поле вовсе не то упражнение, которое ему задали, покинуть площадку раньше положенного срока. Или прийти раньше и уйти позже. Вокруг его имени всегда витали тайны и загадки, но обязательно в той или иной мере связанные с футболом. Говорили, что он внебрачный сын Николая Петровича Старостина, потому тот и опекал Сергея всю жизнь. Говорили, что неожиданный, ничем вроде бы не мотивированный переход Сальникова из своего любимого «Спартака» в столичное «Динамо» был вызван личным распоряжением Берии и, если бы футболист не согласился на этот переход, могли пострадать близкие ему люди. В 1954 году «Динамо» вместе с ним становится чемпионом, и из этой чемпионской команды Сергей уходит, мало того, теряет звание заслуженного мастера спорта – с формулировкой «за нетоварищеское отношение к коллективу»… Впрочем, через год, после триумфального выступления на Олимпиаде, звание это С. Сальникову вернулось.

Спортивный журналист Лев Филатов так писал о Сальникове:

«Он был виден, различим на поле. Высоко подтянутая голова, плечи развернуты, грудь вперед, весь уклончивый, чуткий, легконогий, прыгучий, готовый моментально поменять направление своего движения или движение мяча, всегда оставалось впечатление, что ему все дается легко, само собой, как бы между прочим. А он еще и убеждал нас в этом впечатлении, выбирая приемы посложнее, поинтереснее, избегая простеньких, стандартных, заранее угадываемых. Красив, он не красовался, играючи, не заигрывался..»

В жизни Сергей Сергеевич ни одного дня не изменял футболу, жил только им. Окончив журфак, работал спортивным комментатором, писал репортажи и аналитические статьи, тренировал многие команды, в том числе юношескую сборную страны… И умер он в ходе футбольного матча ветеранов, в перерыве между таймами. Ему еще не было и шестидесяти…

Надо ж было такому случиться, что следующий герой нашего повествования, Анатолий Ильин, впервые вышел играть за основной состав «Спартака», заменив именно травмированного Сергея Сальникова. Это было летом сорок девятого, в матче с ЦДКА. «Спартак» проиграл с минимальным счетом, Ильин не забил, однако был отмечен тренерами и замечен болельщиками. В 1952 году он уже член сборной СССР, едет на Олимпийские игры в Хельсинки. Но проводит лишь одну игру – победную, с болгарами (там мы в дополнительное время выиграли – 2:1). В столкновении получает довольно серьезную травму и за дальнейшими событиями наблюдает лишь как зритель. С 1952 по 1958 год в составе «Спартака» и сборной участвует в ряде международных встреч, забивает голы в ворота ФРГ, Дании, Израиля… И вот что интересно: там, где наша команда выигрывает крупно (6:0 у шведов, 11:0 у индийцев), Ильин хоть и находится на поле, но свои снайперские качества не проявляет, а только раздает результативные пасы, однако в сложнейших играх, в труднейших ситуациях оказывается на острие атак и приносит команде победы. В 1955 году решающий гол он забивает ФРГ (мы победили тогда команду чемпионов мира 3:2), год спустя – югославам (тот самый «золотой», олимпийский), в пятьдесят восьмом в групповом турнире чемпионатов мира – австрийцам, англичанам. В 1959 году, на международном турнире в Китае, его единственный гол принес победу сборной СССР. Через три года отличается в Хельсинки, где «Спартак» побеждает в турнире очередного Всемирного фестиваля молодежи и студентов…

Закончил Анатолий Ильин играть в 1962 году, после чего еще долго занимался тренерской работой.

Пожалуй, меньше всех выступал за сборную СССР из состава золотых наших олимпийцев Владимир Рыжкин. Входя в состав тридцати трех лучших футболистов страны под номером два в своем амплуа (левого крайнего нападающего), московский динамовец (кстати, капитан этого клуба) и в сборной за неполных два года прошел как бы вторым номером. Может, не блистал, не обладал филигранной техникой, но брал напором, скоростью, трудолюбием. Был надежен, скажем так. И это качество предопределило его дальнейшую судьбу. После завершения игровой карьеры Владимиру Алексеевичу предложили стать дипкурьером, о чем в дальнейшем не жалели ни работодатели из Министерства иностранных дел, ни сам В. Рыжкин.

В линии атаки еще играли в Мельбурне за нашу сборную Эдуард Стрельцов и Валентин Иванов… О Стрельцове я уже рассказал, а о Валентине Козьмиче Иванове отдельный разговор будет впереди.

Пока же вернемся к футболу образца середины прошлого века.