Текст книги "Больше, чем футбол. Правдивая история: взгляд изнутри на спорт №1"

Глава 18
«Бороться с развитием профессионализма»

Есть анекдот про поезд. Едет, значит, поезд, едет, и вдруг – закончились пути. Выходит из вагона старый большевик, говорит: «Будем разбирать рельсы сзади и укладывать их вперед».

Настало другое время, опять дальше дороги нет. Теперь уже ценные указания дает товарищ времен, как мы сейчас говорим, застойного периода социализма: «Давайте вагоны вручную раскачивать. Будем стоять на месте, но впечатление такое сложится – словно едем». И вот уже поезд останавливается в тупике в наши дни. Выходит современный идеолог и ставит задачу: «Закроем на окнах шторки, поедем назад, а будем всем говорить, что едем вперед».

Правыми словами мы так часто пробуем давать оценки неправым делам.

Вернемся в те годы, когда в СССР ликвидировали частные спортивные клубы, а дальше развивать массовый спорт и физическую культуру поручили ведомствам и конкретным предприятиям. Из вышесказанного выделим слово «массовый» – оно звучит во всех документах и постановлениях тех лет, касающихся нашей темы. Не исключением были и бумаги, в которых прописывалась необходимость создания как самого спортивного общества «Динамо», так и объявления состава его центрального совета (почетным председателем ЦС ПСО «Динамо» стал Ф.Э. Дзержинский, председателем – Г.Г. Ягода, заместителем председателя – В.Н. Манцев). В общем-то из-за Манцева мы и возвратились в конец двадцатых годов прошлого столетия.

Василий Николаевич к спорту в целом и футболу в частности имел самое непосредственное отношение. Активный участник революции, Гражданской войны, он добыл себе славу умелого командира и организатора на Юго-Западном и Южном фронтах, как чекист, доказал свой профессионализм в борьбе с анархистами, причем был сторонником крайних мер, как говорили, сначала рубил шашкой, а потом уже разбирался в степени виновности своего противника. В тридцать с небольшим стал наркомом внутренних дел Украины, потом был переведен на работу в Москву, где занимал большие и ответственные должности (в частности, являлся заместителем председателя Верховного суда РСФСФ). В 1934 году В.Н. Манцев стал председателем Всесоюзного совета по делам физкультуры (ВСФК).

Так подробно его биография излагается вот почему. В одной из предыдущих глав мы рассказывали о К. Механошине, руководителе Всевобуча и одном из идеологов перехода спортивных клубов от самостоятельного существования под контроль партии, комсомола, профсоюзов. В свое время они с Манцевым воевали на одном фронте, потом их пути пересекались на спортивном поприще, и, вне всякого сомнения, к созданию документов о перестройке физкультурно-спортивной жизни СССР прямое отношение имели оба. Можно только гадать, не за одним ли столом они сидели, вынашивая концепции развития спортивной политики страны. Идеологическую платформу разрабатывал Механошин, экономическую и правовую – Манцев.

Об идеологической подоплеке перестройки спорта мы говорили, теперь время поговорить об экономической.

Что в начале двадцатых было с тем же футболом? Многие команды жили самостоятельным плаванием: находили соперников в своих и других городах, договаривались о проведении игр и о материальных расчетах за это – в общем, жили как бродячие цирки. А по-другому говоря, как истинные профессионалы, зарабатывавшие на хлеб своим талантом и умением находить для него, так сказать, рынки сбыта. Как смотрелась подобная экономическая самостоятельность на фоне строительства социализма, наверное, говорить не надо. И потому появлялись такие директивы:

«Чтобы избегнуть профессионализма и гастролерства, являющегося почти неизбежным спутником ездящих футбольных команд, ВСФК УССР отдал распоряжения всем областным ФК Украины принимать только те команды, которые имеют разрешение соответствующих ВСФК. Со своей стороны ВСФК УССР отдал распоряжение о приеме приезжих команд исключительно на таких условиях: «Принимающая организация оплачивает проезд в оба конца, питание и помещение на месте, суточные за все время поездки по согласованию. Всякого рода процентные отчисления запрещены».

Естественно, такие запреты действовали не только на территории Украины, а и по всей стране. Но можно ли без экономической заинтересованности, при почти совершенно одинаковом финансовом положении, циркулярным путем создать команды, которые будут выкладываться на поле, окажутся жизнеспособными в условиях, мягко говоря, не совсем способствующих этой самой жизни?

Путь одних запретов ничего не дал, футбол в СССР не самоорганизовывался, если и была массовость, то в качество количество переходить не торопилось. Уровень отечественного футбола трезво оценивали руководители страны, а это была еще одна причина того, что футболисты жили в изоляции от остального футбольного мира. Летом 1937 года в газете «Правда» появилась статья чиновника от спорта Е. Кноповой «Советские футболисты должны стать непобедимыми», где прямо было сказано: поскольку спортсмены представляют великую державу с совершенным строем, им надо только побеждать! Естественно, эта «свежая» мысль родилась раньше и вовсе не в голове этой женщины, а сейчас просто пришла пора ее озвучить. В «Правде» же вскоре после этой публикации появляется и материал о том, как структурно надо преобразовывать наше футбольное хозяйство. Во-первых, открыть детские спортивные школы, найти детских тренеров, во-вторых, проявить государственную заинтересованность в развитии массовости футбола на отдельных предприятиях и в сельской местности, проводить первенства по футболу среди районов, краев, областей, республик, в-третьих, наладить селекционную работу по отбору лучших футболистов для участия в чемпионате страны. А сам чемпионат страны, напомним, стал проводиться с 1936 года по инициативе как раз таки В.Н. Манцева, ставшего к тому времени председателем Всесоюзного совета физической культуры.

Написано все было грамотно, правильно, но…

Но одно большое НО виделось невооруженным глазом. Манцев сам признался, размышляя в газете «Красный спорт» (1935 год) о том, что массовость – это, конечно, хорошо, но нам ведь нужно покорять и рекорды, высшие мировые достижения, а прийти к этому можно, если мы будем лучшим нашим спортсменам и командам создавать надлежащие условия, способствовать тому, чтоб как минимум пятьдесят спортсменов в каждом из видов спорта были в силах замахнуться на рекорд.

Как такие призывы отразились на футболе? Вот некоторые факты того периода, собранные известным спортивным журналистом Акселем Вартаняном. Селекционеры из Горького обещают футболистам Бобылеву и Метлину из Иванова: перебирайтесь к нам, работать не будете – только играть, зарплата до четырехсот, плюс командировочные, плюс проездные, плюс путевки в дом отдыха…

В Донецке при только что созданной команде «Спартак» организовали школу «по повышению техники и тренировки футболистов», где игроков зачислили в студенты. Только за «слушание лекций» (не считая игр) им платили по триста рублей в месяц.

В ростовский «Буревестник» съехались футболисты Луганска, Сталино, Ижевска, Тифлиса, Москвы… Оформляли их на должности коменданта, секретарей, тренеров тут же при стадионе с зарплатой от трехсот до четырехсот рублей и предоставляли всевозможные бесплатные услуги.

На заводе имени Коваля в Сталино заводские футболисты без ведома городского комитета физкультуры зашибали деньгу, и немалую, проводя матчи четыре дня подряд – как только план производственный выполнять успевали? Один из матчей сыграли с гастролирующим по Донбассу бакинским ДКА (Дом Красной армии). Красноармейцы перед игрой запросили по пятьсот рублей на брата. Пролетарии, сославшись на бедность, предложили триста. Переговоры завершились успешно.

Воронежской команде, обильно разбавленной футболистами Москвы, Константиновки, Тифлиса, Махачкалы, перед «товарищеской» встречей с московским «Спартаком» обещали на каждого игрока выдать по несколько сот рублей. Отчего не сыграть, коли полуторачасовой доход превышал месячную зарплату?

В общем, профессионализма и гастролерства избежать не удалось, это был уже политический просчет, и за него надо было отвечать по полной программе. В 1937 году «Правда» пишет:

«Упраздненный Всесоюзный совет физической культуры (ВСФК) при ЦИК СССР не оправдал назначения. Он был оторван от масс физкультурников и плохо помогал развитию спортивного движения в стране. Вместо того чтобы вовлекать в физкультуру и спорт новые миллионы трудящихся, главным образом колхозную молодежь, ВСФК все свое внимание уделял отдельным чемпионам».

Манцев был арестован, вскоре расстрелян (не за спортивные «достижения», а за участие в антисоветском заговоре. Но ведь и коммерциализация спорта тоже, по тогдашнему убеждению, считалась частью этого заговора). Суровое наказание, кстати, понесла и Е. Кнопова, о которой мы упоминали выше: она была сослана в Норильск.

В ходе таких вот репрессивных мер футбол вроде бы должен был «очиститься», то бишь стать на все сто процентов любительским, избавившись от чуждой буржуазной материальной заинтересованности. В этом направлении заработала пресса – в газетах то и дело появлялись материалы о финансовых правонарушениях в клубах, о незаконных выплатах футболистам. Мало того, заработали и более серьезные органы: возбуждались уголовные дела против тех, кто хотел соединить спорт и коммерцию. Этому не помешала даже начавшаяся война. И чтобы не было повадно средним, так сказать, сошкам, в прицел органов попадали высокие, знаковые фигуры. К примеру, такая, как Николай Старостин.

Глава 19
Футбол на Красной Площади, или путешествие на Амур

Скажу сразу: не собираюсь пересказывать биографию этого выдающегося человека, о жизни которого написана не одна книга и который сам написал такую книгу (имею в виду его автобиографическую повесть «Футбол сквозь годы»). Я лишь остановлюсь на фактах, которые, может быть, известны не всем и которые имеют непосредственное отношение к развитию отечественного футбола.

Николаю Петровичу Старостину его друг и вождь советского комсомола Александр Васильевич Косарев подкинул идею: к Дню физкультурника на Красной площади провести показательную игру в футбол. Николай Петрович взял на себя все организационные функции этого матча, не только определив участников игры (первый и второй состав «Спартака», лучшего клуба СССР), но и занявшись хозяйственными делами. Ну, к примеру, такими, как розыск и пошив войлочных пластин – прообраза искусственного поля.

Игра должна была продолжаться пятнадцать минут, но Сталину так понравилась, что затянулась аж на сорок минут. За это время было забито семь мячей: постановочных, красивых… Старший из братьев Старостиных, Николай Петрович, на игру не выходил – первую команду «Спартака» вывел его брат, Андрей. Тем не менее А. Косарев наверняка сказал вождю народов, кто готовил это футбольное представление. А через год «Спартак», единственная отечественная команда, победил знаменитых басков, и имя Старостина конечно же опять было на слуху, болельщиков и политиков. Николая Петровича награждают орденом Ленина…

Это я все к тому веду речь, что Сталин конечно же знал о существовании одного из лучших спортсменов Советской страны.

Напомнив это, далее хочу повести речь о… Берии. Дело в том, что многие связывают имена Лаврентия Павловича и Николая Петровича «футбольными шнуровками». Обоснованно ли это?

Среди публикаций этого толка можно вычитать такие версии. Берия, мол, в юности сам увлекался футболом, и однажды Старостин с товарищами одержали победу над командой, за которую играл будущий нарком. Берия, как человек злопамятный, еще с той поры затаил злобу на Старостина…

А вот другая версия. В 1939 году в полуфинале за Кубок страны сошлись «Спартак» и тбилисское «Динамо». Спартаковцы победили, но всесильный Берия, покровитель «милицейского и энкавэдэшного» клубов, добился проведения переигровки. В повторной встрече вновь победили спартаковцы, и Берия этого простить Старостину не мог, взял того на карандаш…

Версии эти – прелюдия к тому, что в марте 1942 года Николай Петрович Старостин и его братья были арестованы и получили тюремные сроки.

Версия первая не имеет права на жизнь по той простой причине, что серьезные биографы, исследуя жизнь Берии, утверждают: он никогда не играл в футбол, тем более на таком уровне, чтобы встречаться с профессиональной командой.

Версия вторая крайне спорна: зачем Берии столько ждать, чтобы отомстить за какой-то там проигранный ведомственной командой полуфинал? Тем более после него «Динамо», на сей раз московское, стало чемпионом страны в 1940 году, а тбилисское «Динамо» – серебряным призером. В 1941 году вплоть до отмены чемпионата (в связи с начавшейся войной) по итогам двенадцати туров вновь лидировали две команды этого же ведомства (хотя обе они успели провести лишь по десять игр). На третьем месте тоже шло «Динамо» – ленинградское. В 1942 году в Москве было разыграно весеннее первенство города, и вновь первыми оказались динамовцы! Логично ли предполагать, что Берия вдруг вспомнил кубковый полуфинал трехлетней давности и стал сводить счеты с представителем «Спартака»? К тому же на Н.П. Старостина поступали в НКВД доносы и в кровавом тридцать восьмом, они «пахли» большой политикой, и ничего не стоило шефу нашего грозного ведомства призвать к ответу Николая Петровича по горячим, так сказать, следам в тридцать девятом – тогда и не такие головы летели!

Но этого в 1939-м не произошло.

А произошло в марте 1942-го.

Что же случилось тогда?

Сохранилось спецсообщение Берии Сталину, и позволю себе процитировать некоторые его выдержки.

Вначале идут обвинения в шпионаже, ну как же без этого! А далее – то, что касается «Спартака», правда, не совсем футбольных дел.

Спецсообщение Л.П. Берии И.В. Сталину…

19.03.1942

Сов. секретно

№ 444/б

ЦК ВКП(б) товарищу СТАЛИНУ

НКВД СССР располагает материалами, свидетельствующими о профашистских настроениях и вражеской работе спортсменов: Старостина Николая Петровича, члена ВКП(б), председателя Московского городского общества «СПАРТАК»; Старостина Андрея Петровича, члена ВКП(б), директора фабрики «СПОРТ и ТУРИЗМ», и Старостина Петра Петровича, члена ВКП(б), директора Производственного комбината об-ва «СПАРТАК».

В 1937 – 1938 гг. следствием по делу ликвидированной шпионской организации, созданной сотрудником немецкого посольства в Москве фон Хервардом среди работников физкультуры и спорта, была установлена причастность СТАРОСТИНЫХ Николая и Андрея к данной организации…

В ходе дальнейшей разработки были получены сообщения о том, что Старостин Н.П. и его братья антисоветски настроены и распространяют клеветнические измышления в отношении руководителей ВКП(б) и Советского правительства…

Готовясь к сотрудничеству с германскими оккупационными властями и сгруппировав вокруг себя классово чуждый элемент, Старостины занялись накоплением материальных ценностей (валюта, золото) и продовольственных запасов.

Установлено, что Старостины связаны с разветвленной группой расхитителей социалистической собственности в системе Промкооперации и производственных предприятий спортивного общества «СПАРТАК».

Хищническая деятельность этой группы приняла широкий размах, особенно в период войны. Из числа участников группы в данное время арестовано 15 человек. Показаниями обвиняемых Старостин Николай изобличается как один из ее руководителей.

Используя свои связи среди отдельных руководящих работников советских и хозяйственных органов, Старостин Николай, получая крупные взятки, незаконно бронирует лиц, подлежащих мобилизации в Красную Армию, и организует прописку в Москве классово чуждого и уголовного элемента.

НКВД СССР считает необходимым арестовать Старостина Н.П. и Старостина АЛ.

Прошу Ваших указаний.

Народный комиссар внутренних дел Союза ССР

Генеральный комиссар государственной безопасности

БЕРИЯ

Строки спецсообщения о шпионаже Сталин как будто не замечает. С конца тридцатых они – как дежурные слова, присутствуют почти в каждом обвинительном заключении. Но вот что касается деятельности Старостина, чиновника от советского любительского футбола, в финансовых операциях-махинациях… Сталину уже доложили: у Николая Петровича Старостина дома коллекция дорогих картин, ювелирные украшения, а это значит – он действительно живет далеко не по средствам, извлекает из футбола какие-то дополнительные доходы… И на первом листе этого самого спецсообщения вождь оставляет свою резолюцию:

«За спекуляцию валютой и разворовывание имущества промкооперации – арестовать.

И. Ст.»

Понимать данную резолюцию нужно в таком ключе: руководителям отечественного футбола всех рангов можно заниматься только внутренними делами команды, но никак не внешними. Им не позволяется никакая финансовая самостоятельность и самодеятельность. Кто этого правила все еще не постиг, будет наказан, будь у него и заслуги, и даже орден Ленина, и партбилет у сердца.

Так Н.П. Старостин оказался в ссылке. За время пребывания в ней изъездил почти всю страну: Комсомольск-на-Амуре, Хабаровск, Майкоп, Краснодар, Алма-Ата, Ульяновск…

Истинно любительским наш футбол от этого не стал, но на время кое-что в нем изменилось. К примеру, денежные потоки, так или иначе связанные с футбольным хозяйством, стали «разруливать» не клубы, а партийные и государственные лица…

Впрочем, об этом речь впереди, а пока продолжим повествование о «Торпедо» образца военного времени, тем более что именно тогда произошло одно парадоксальное событие: на короткое время мы в высшей лиге потеряли имя этой команды. Вот как и почему это произошло.

Глава 20
2 = 4

Чтобы понять суть названия этой главы, посмотрим на итоговую таблицу чемпионата СССР 1940 года. Завершили ее тринадцать команд. Сообщу достижения некоторых из них, вовсе не из группы лидеров. «Локомотив» (Москва) – шестое место, «Трактор» (Сталинград) – седьмое место, «Крылья Советов» (Москва) – девятое место, «Торпедо» (Москва) – одиннадцатое место, «Стахановец» (Сталино) – двенадцатое место, «Металлург» (Москва) – последнее, тринадцатое место.

Поскольку чемпионат СССР был, по сути, спором ведомств, то итоговая таблица наглядно свидетельствовала: команды, представляющие ВЦСПС (а к ним относились как раз все вышеперечисленные), не могут похвастаться результатами, плетутся в хвосте. И было принято волевое решение: расформировать четыре столичные команды ведомства, пригласить из периферийных («Стахановца» и «Трактора», все же оставив их в ослабленном виде самостоятельно играть в первенстве) лучших игроков и на этой базе заявить в розыгрыш 1941 года две новые команды: «Профсоюзы-1» и «Профсоюзы-2» под эгидой МГСПС – Московского городского совета профессиональных союзов.

В биографии отечественного футбола этот эпизод занимает в общем-то небольшое место, по времени с конца апреля по июнь 1941 года, и ничем хорошим за эти десять – двенадцать туров оба профсоюзных коллектива себя не зарекомендовали: один к прервавшемуся из-за войны чемпионату шел на девятом месте, второй – прочно на последнем. Но в судьбе нашего «Торпедо» эпизод с созданием двух «Профсоюзов» и привлечением в них «свежей крови» стал знаковым. Дело в том, что в одну из этих команд пришел удивительно талантливый форвард – Александр Пономарев.

Это был его второй приезд в столицу. А первый связан с событием, о котором стоит рассказать особо.

Играть А. Пономарев начал в шахтерском городке Горловке, где родился и вырос. Одаренного парня заметили селекционеры сталинградского «Трактора», пригласили к себе. И с первого же сезона (речь идет о 1938 годе) Александр стал не только лидером своей новой команды, но и одним из лучших бомбардиров высшей лиги. За молодого спортсмена (а ему тогда исполнилось двадцать лет) повели охоту силовые ведомства, и Пономарева «прибрало к рукам» московское «Динамо». Возможно, так бы все и закончилось, но в это же самое время из «Трактора» теперь уже ЦДКА забирает еще одного футболиста – Василия Проворнова. «Трактористы», естественно, возмутились, и возмущение это дошло аж до Москвы. Мало того, вопрос о переходе, вернее, перетаскивании силовиками лучших спортивных кадров, выращенных на периферии, был рассмотрен на Политбюро ВКП(б)! И лично Сталин подписал постановление о возвращении Пономарева и Проворнова в сталинградскую команду. Дальше произошло вообще неслыханное дело: были переиграны встречи, проведенные «Трактором» при вынужденном отсутствии своих лидеров. Так что политика не просто вмешивалась в футбол – она еще раз засвидетельствовала: государство зорко следит за всем, что делается на футбольных полях и рядом с ними, и без его благословения нельзя делать никаких финтов и обводок – ну разве только с мячом.

Решение профсоюзных деятелей реорганизовать свое футбольное хозяйство и сконцентрировать лучших игроков в двух командах произошло как раз с благословения и потому ни у кого недовольства не вызвало. Так Пономарев, кстати, вместе со своим другом Проворновым оказались сначала в «Профсоюзах», а после их расформирования – в возрожденном «Торпедо». Александр остался этому клубу верен десять лет, то есть, по сути, всю активную игровую жизнь (сыграл за клуб в чемпионатах страны сто тридцать три матча и забил восемьдесят три гола. Всего же им было забито в высшей лиге сто шестьдесят восемь голов!). Потом он тренировал московское «Динамо», первую и олимпийскую сборные СССР, был главным тренером финской команды «Упонпалло». Главные тренерские успехи Александра Семеновича связаны с первой сборной страны: с ней он завоевал серебряные медали первенства Европы в 1972 году. И ведь удивительное дело: тогда наша команда лишь в финале уступила хозяевам чемпионата – футболистам ФРГ, но это посчитали крупной неудачей и отправили Пономарева в отставку (а ведь в том же 1972 году руководимая им олимпийская сборная завоевала еще и бронзовые медали). Поистине нет пророков в своем отечестве! Ведь совсем недавно мы так радовались европейской бронзе, добытой подопечными Гуса Хиддинка, и называли это подвигом русской команды…

Александр Семенович очень тяжело переживал несправедливое наказание.

В 1973 году его не стало. Тогда ему исполнилось пятьдесят пять лет.

Что касается Проворнова, то за десять лет Василий сменил с полдюжины коллективов, но зато потом довольно долго был тренером «Торпедо», пригласил в эту команду Э. Стрельцова, под его началом стали здесь мастерами В. Воронин, В. Юрин, В. Бутурлакин.

Однако это будет потом, а пока – наступает лето сорок первого…