Текст книги "Больше, чем футбол. Правдивая история: взгляд изнутри на спорт №1"

Глава 37
«…да не судимы будете»?

К тем конкретным и давним играм возвращаться нет смысла. Если же говорить в целом о качестве судейства даже на встречах самого высокого ранга, то вспомните, сколько нареканий оно, это качество, вызвало на последнем чемпионате мира в ЮАР. Не засчитывались явные голы, не замечались явные офсайды, приводившие к взятию ворот, защитники безнаказанно играли рукой в своей штрафной, нападающие тоже «рукой Бога», как сказал когда-то Марадона, делали игру. Кстати, именно таким образом попала в финальную часть последнего чемпионата мира сборная Франции: как забил решающий мяч Анри, видели, кажется, все, кроме судей.

Хоть мы и не пробились в ЮАР, но «тень России» присутствовала даже на финальном матче, в котором встречались испанцы с голландцами. Дело опять-таки касается судейства и имеет свою предысторию.

В мае 2010 года экс-глава английской федерации футбола лорд Трисман выступил с заявлением, в котором обвинил Россию в желании помочь испанцам подкупить судей на чемпионате в обмен на то, чтобы те сняли свою кандидатуру в ходе борьбы за проведение мундиаля 2018 года в пользу Москвы. С этим обвинением ФИФА обратилась в Интерпол, чтобы там расследовали данный инцидент. И важно не то даже, чем все это закончится: главное – самые, казалось бы, ответственные лица допускают возможность коррупционного сговора и подкупа судей…

Вообще, к уровню судейства претензии у игроков, руководителей клубов и особенно болельщиков были всегда. В 1920 году в Антверпене проходил финальный матч олимпийского турнира между сборными Бельгии и Чехословакии. Арбитром на него назначили, пожалуй, самого авторитетного судью мира англичанина Джона Льюиса, члена совета Футбольной ассоциации, в свои шестьдесят пять лет обслужившего сотни важных матчей. И что же? Чехи опротестовывали почти все его решения и в конце концов отказались продолжать игру и покинули поле.

В судействе происходили порой парадоксальные случаи. Так, в Замбии к назначенному времени гости не прибыли на игру. Судья все же дал свисток, и команда хозяев начала с центра поля. Естественно, для того, чтобы забить гол, им понадобилось столько времени, сколько нужно, чтобы добежать с мячом из центра поля до ворот. Таким же макаром был забит и второй гол, и тут на стадион въехал автобус с соперниками. Как оказалось, они опоздали по уважительной причине, потому было решено проводить матч в нормальном формате. Он закончился со счетом 4:2 в пользу гостей, но судья в своем рапорте указал иной счет – 4:4, приплюсовав хозяевам те два мяча, которые они забили в пустые ворота…

Именно эти два примера я взял не случайно: в них, кажется, не просматривается коррупционной составляющей. Предполагать, что Джон Льюис засудил чехов, будучи «простимулированным» бельгийцами, просто смешно. Он был из такой обеспеченной семьи, что в семнадцать лет уже создал свой клуб – знаменитый впоследствии «Блэкберн Роверс», за который играл и сам. Капиталов Льюиса хватило бы, чтобы, образно говоря, самому купить и бельгийцев, и чехов, потому ни на какую взятку он, человек честнейший и добропорядочный, не пошел бы. Может быть, был излишне принципиальным, завелся эмоционально, видя, что одна из команд оспаривает каждое его решение, может, и вправду допустил пару судейских ошибок – от них ведь никто не застрахован – и упустил нить игры. Вот в это поверить можно. Что касается случая в Замбии – налицо явное отсутствие профессионализма судьи, даже его полная безграмотность. Так не подсуживают, а однозначно портят себе карьеру.

Теперь перейдем к судейству в СССР и России. Трудно поверить в то, что арбитры у нас так же несведущи в правилах, как в Замбии. Также, к сожалению уже, трудно поверить, что они альтруисты, настолько материально независимы, что выходят со свистком на поле лишь по зову души или хотя бы для того, чтобы честно отработать свой вообще-то приличный заработок. Спросите, почему же тогда ни в масштабах СССР, ни в масштабах России не было громких процессов над нечистоплотными служителями футбольной Фемиды? Наказания в виде отстранения от судейства на энное количество игр, согласитесь, – это как насмешка. Взяточников ведь надо не только лишать приработка, но и в тюрьму сажать.

К этому мы еще вернемся, а сейчас спросим себя: а может, напраслину возводим на судей? Ведь коль не пойман, не вор, у нас они как раз не пойманы, а значит…

Ничего это не значит. Знаете, что по этому поводу сказал один высокий спортивный чиновник? Цитирую дословно:

«В нашем футболе есть определенные проблемы – так называемые темные силы, которые нас не красят. Но пытаться с ними бороться с помощью правоохранительных органов – это уже за гранью разумного. Я нераз заявлял: есть футбольные законы, по которым мы и будем работать…»

Пояснить, что такое футбольные законы? Тогда приведу еще одну цитату – футболиста сборной СССР, защитника московского «Спартака» Евгения Ловчева:

«Когда я закончил карьеру футболиста, то пришел к руководителю Спорткомитета СССР и спросил у него, могу ли я, человек, который никогда «не давал и не брал», работать в футболе. И он ответил мне: «Нет. Все дело в размере зла»… На сегодняшний день в нашем судейском корпусе практически не осталось уважаемых людей, которых нельзя было бы заподозрить в нечистоплотности»…

Дать судье – это было и есть само собой разумеющееся, называйте это футбольным законом или уголовным беззаконием – как хотите. В период СССР мы так свыклись с этим, что в первые годы «самостоятельного плавания» команды бывшего Союза «горели» на международных взятках – очевидно, думали, что купить футбольного судью так же естественно во всем мире, как и у нас. В 1993 году руководители тбилисского «Динамо» попробовали вручить конверт с пятью тысячами долларов турецкому судье перед встречей на Кубок чемпионов с ирландским «Линфилдом». Два года спустя на те же грабли наступили киевляне: две норковые шубы и тридцать тысяч долларов готовы были они презентовать испанскому арбитру за положительный исход встречи с «Панатинаикосом»…

Вроде бы сам собой напрашивается вопрос: почему это там не берут, а у нас не считают даже зазорным? Ответ на этот вопрос прост. Берут и там. И матчи договорные есть. И есть свои иуды в командах. Но существует два больших отличия в коррупционной составляющей нашего футбола и, к примеру, западного, где действуют не только футбольные законы. Вспомним 1965 год, английский скандал с договорными матчами. Игроки, замешанные в нем, получили реальные сроки, понимаете? К примеру, Джимми Голд, нападающий, схлопотал четыре года тюремного заключения. За устройство договорных матчей Бернар Тапи, президент «Марселя», угодил в тюрьму на два года. Великий футболист, итальянский форвард Паоло Росси, был наряду с другими тридцатью игроками дисквалифицирован на два года за участие в договорных матчах, а команды «Милан» и «Лацио» в 1980 году за те же грехи переведены в низшую лигу. Примерно такая же кара за такие же грехи постигла «Ювентус», клуб с мировым именем, вынужденный на общих основаниях вновь подниматься наверх из серии «В»…

В принципе, хоть я и поставил отточие, подобных примеров в футбольной Европе не так и много. Каждый становится достоянием общественности и скандалом.

А что у нас?

У нас, увы, как было сказано выше, работают футбольные законы. Потому ближе к концу каждого футбольного сезона зрители перестают ходить на многие стадионы: они знают не только то, в чью пользу откатают игроки матч, но даже, если дело идет к подсчету мячей, с каким счетом. У нас в открытую, на страницах уважаемых газет, проходит информация, что такая-то третья сторона «простимулировала» вторую сторону на победу над первой стороной. У нас, намного точнее Нострадамуса, предрекают печальное будущее определенной команде, и как бы она ни билась, ни старалась, но… Но вылетает в низший дивизион не по приговору суда, а по прихоти отдельных личностей. И никто ни разу за допущенные безобразия не сел на скамью подсудимых. Я не открываю здесь Америку – о безобразных действиях судей, о нечистоплотных поступках тренеров и футболистов регулярно сообщается в печати.

Ясно, что такой футбол начался не сегодня. А когда? И с чего?

Давайте попробуем разобраться. И вернемся вновь в семидесятые годы прошедшего века.

Глава 38
Выездная модель

А для начала – даже еще дальше. Помните, как на Политбюро рассматривался вопрос о возвращении футболистов сталинградского «Трактора» Пономарева и Проворнова из столичных «Динамо» и ЦДКА в родную команду? А как и за что Сталин наказал Старостина? А как Хрущев отстранил от руководства сборной, завоевавшей европейское серебро, Бескова? Это я к тому, чтобы еще раз сказать: бразды правления футболом были на самом верху, в руках партийной и государственной элиты страны. И с точки зрения политики правила она, эта элита, вроде бы верно, популяризируя игру, делая акцент на то, чтобы в высшей лиге присутствовали представители как можно большего числа республик.

Но на пользу самому футболу это не пошло. Нарушался спортивный принцип, да и вообще моральный: играли не самые сильные, а те, кому дозволено. Более того, в ходе реорганизации чемпионата страны в 1960 году было выработано такое правило: как бы ни выступали представители союзных республик, они все равно сохраняли за собой места в высшей лиге, а покидать лигу должна худшая команда Российской Федерации. Вот потому в 1960 году из участвовавших в высшей лиге двадцати двух команд вынуждены были «перелететь» вниз куйбышевские «Крылья Советов», занявшие шестнадцатое место, в 1961 году эта же участь постигла воронежский «Труд» со своим честно заработанным пятнадцатым местом. У него, кстати, был положительный баланс в графе забитых и пропущенных мячей и набрано тридцать очков. Оставшиеся на двух последних местах таблицы, но сохранившие прописку в высшей лиге «Даугава» и «Калев» вместе столько не набрали (соответственно семнадцать и десять очков).

Это было просто вопиющее попрание здравого смысла.

В 1963 году футбольное хозяйство опять реформируют, в высшей лиге остается двадцать команд, турнир становится одноступенчатым и двухкруговым, по итогам сезона выбывают из него слабейшие…

Но теперь уже перед республиками поставлены негласные задачи: добиваться присутствия своих команд в высшей лиге. Насколько честно все это осуществлялось, разговор будет ниже, сейчас же еще раз хочется сказать: состав клубов, разыгрывавших титул чемпиона страны, формировался скорее по политическим, конъюнктурным правилам, а не по профессиональным. То есть зеленый свет теоретически открывал дорогу в высшую лигу самым лучшим командам первой лиги, но вот для команд периферийных, представлявших окраины страны, он был как бы «зеленее»; этому способствовали партийные и спортивные чиновники, «правильно понимающие идеологические установки». Особенно это стало проявляться в самом конце шестидесятых – начале семидесятых. В футбольную элиту страны вошли и в этой элите заняли даже главенствующее положение те, кто ранее, как говорится, в списках не значился, а если и значился, то звезд с неба не хватал. Этому, по большому счету, надо бы радоваться: «пришли иные времена, взошли иные имена», это же здорово! Только вот вопрос: как они взошли? Не благодаря ли искусственному орошению, особому климату?

Ответ должно было дать участие этих новых лидеров отечественного футбола в играх на международной арене, где их не ждали никакие преференции и свет зеленее зеленого.

Но сначала – две небольшие цитаты, относящиеся как раз к этому времени и, на мой взгляд, кое-что разъясняющие. По итогам неудачного выступления сборной СССР в чемпионате мира – 70 известнейший обозреватель «Франс футбол» Жак Ферран написал:

«Создается впечатление, что в решающий момент советской сборной не хватало физических ресурсов. Сборная СССР еще раз принесла нам разочарование …»

А два года спустя, в 1972 году, по поводу крупного поражения московских спартаковцев в Кубке УЕФА от малоизвестной команды «Витория» из такого же малоизвестного португальского города Сетубала (4:0) местная газета писала:

«Было странно видеть, что русские играют с потухшими глазами»…

Вот так. Теперь остается напомнить, что успехи сборной в шестидесятых годах связывали как раз с отличной физической подготовкой наших ребят и их завидными морально-волевыми качествами. Что же произошло, куда все делось в семидесятых?

Понимаете, если игроки знают, что не все зависит от их игры, что есть установки, заказ, пожелание даже людей влиятельных вот этих вытащить, а этих попридержать, то откуда ж они возьмутся, мораль и воля? Пропадает настрой играть что за свой клуб, что за сборную.

Ничего плохого не хочу сказать о чемпионах и призерах «новой волны». Думаю даже, что у них глаза горели, но вот мастерства явно не хватало. «Заря» уступила чешской «Трнаве», «Арарат» – тоже далеко не гранду европейского футбола тех лет – «Кайзерслаутерну».

Кстати, о «Заре».

Я лично не был близко знаком с Германом Семеновичем Зониным, замечательным советским тренером, возглавлявшим в свое время «Зенит» (Ленинград), СКА (Ростов-на-Дону), «Зарю» (Ворошиловград) – эту команду как раз он вывел в чемпионы страны… Но слышал о нем как о человеке, никогда не кривившем душой, слову которого можно верить. Потому и обращаюсь к его книге – «Вся жизнь – футбол».

«Еще раз отмечу: шулерами были немногие. Если знали, что при Алескерове в «Черноморце» готовы «расписать» очки, то знали и другое: с Качалиным, Бесковым, московским «Динамо» и «Спартаком» такой номер не пройдет. Впрочем, не хочу никого ни оправдывать, ни винить. Что я сам мог в свое время сказать Якушину – честнейшему человеку, когда судьи вытащили из бездны его «Пахтакор» в матче с моей командой?

Ташкент вылетал из высшей лиги. Мы вели – 1:0. Атака узбеков, они толкают нашего вратаря Ткаченко в спину – он проскакивает мимо мяча, гол – 1:1. Следующий эпизод: ташкентец в пятиметровом офсайде. Арбитр делает знак: можно играть. Счет – 1:2, поражение. Я решил было писать протест, ведь скандал на весь Союз. Тут подходит Якушин: «Герман, да не кипятись ты. Все равно результат утвердят. Вам ведь без разницы, а мы вылетаем». А с ним узбек – председатель республиканского спорткомитета: «Не поднимай шума, друг. Как брата прошу».

Перед этим матчем… меня пригласили к первому секретарю ЦК Компартии Узбекистана Шарафу Рашидову. Много разного о нем было написано в годы перестройки, но я скажу то, что увидел: умнейший и обаятельный был человек. Поговорили с ним, и вдруг он предлагает мне переехать в Ташкент. Я отказываюсь, а он: «Ну, вы не торопитесь с ответом, подумайте, надо поднимать футбол Узбекистана. Ведь «Пахтакор» сейчас в тяжелом положении». А председатель спорткомитета Аминов тут как тут: «Шараф Рашидович будет на футболе. Не может «Пахтакор» завтра проиграть».

«Вы что, предлагаете мне проиграть?» – спрашиваю Аминова.

Тот молчит. Хорошо, что тут вмешался Рашидов: «Ну зачем вы так?»

Правда, я так и не понял, к кому он обращался – ко мне или Аминову?»

Футбольные клубы становились своего рода брендом, визитной карточкой республики, области, города… Потому за них и сражалось высокое начальство, большая политика, так сказать. «Договаривающиеся стороны» встречались не на стадионах, не в кабинетах тренеров, а за столами обкомов, горкомов. Решения, достигнутые там, спускались в спорткомитеты, оттуда ставилась задача наставнику команды, судьям… И тогда плевались зрители на трибунах, видя, что отрабатывается чистой воды договорняк.

И теперь подумайте сами. Вопрос первый: кто и с кого мог в то время спрашивать за явные договорные матчи? Что, Герман Зонин бы пожаловался в правоохранительные органы на Рашидова? Или наши чекисты прослушивали бы разговор высокопоставленного товарища из какого-нибудь горкома-обкома с тренером или судьями о том, как надо сыграть-отсудить в очередной игре? Вопрос второй: вы согласны с тем, что рыба гниет с головы? Если тренеры многих команд были неподвластны себе, испытывали давление сверху, не приходила ли им на ум мысль, что, раз теперь начальству можно поступать нечестно, отчего бы и мне не попробовать? Вопрос третий: а как формировались моральные и нравственные качества при всем при этом у самих футболистов? Обратимся опять к книге Зонина. В середине семидесятых знаменитый наш хоккейный тренер Анатолий Тарасов возглавил футбольный ЦСКА. Не заладилось у него, армейцам грозил вылет из высшей лиги, и тогда он через своего помощника обратился к Герману Семеновичу: давай, мол, сгоняем вничью. Зонин соглашается, ЦСКА набирает нужное очко… В конце этой главки автор, естественно прекрасно знавший тренерскую кухню, футбольное хозяйство страны, пишет: да, я грешен, но пусть бросит в меня камень тот, кто без греха…

Никто не бросил.

В семидесятых он тренировал и армейцев Ростова. Это была команда-середняк, в те годы не ставившая перед собой великих целей. Некоторые игроки, только познакомившись с новым наставником, не скрывая говорили: есть, мол, возможность подзаработать, нам предлагают сдать игру…

И вы думаете, так поступали только команды-середняки? Тогда вспомните о том, что в семидесятых же у чемпиона страны – киевского «Динамо» появился такой термин: выездная модель игры. Это значит, цель домашней игры – бескомпромиссная победа, выездной – ничья, причем малой кровью то есть, по договоренности с соперником. Не буду голословным, приведу свидетельства самих игроков когда-то знаменитой советской команды.

Известный спортивный журналист Д. Аркадьев беседует с Владимиром Онищенко. Тот отвечает на его вопросы:

«– В Киеве договорных матчей не было.

– А в других городах?

– Были, были..»

Вопросы задаются Владимиру Мунтяну:

«– С каким чувством вы выходили на поле, когда еще до игры знали, что она обязательно должна закончиться вничью?

– Выходил с жутким настроением и, если мог, забивал специально… Меня за это ругали, «казнили», ненавидели, но я шел всегда против».

А вот свидетельство Евгения Рудакова, вратаря киевлян и сборной СССР:

«Играть в этих встречах – это ужасно! Невозможно настроиться на игру. А как может быть иначе, когда знаешь, что если пропустишь два гола, то их обязательно отыграют, пропустишь пять – отквитают пять… Кому это все нужно? Явная дискредитация футбола!»

(Эти цитаты взяты из книги Д. Аркадьева «Футбол Лобановского».)

Информация о принципах «выездной модели» киевлян стала гулять по стране. Спортивные чиновники уже просто не могли отмолчаться, решили хотя бы заслушать самого «автора новшества», и Лобановский тогда сказал примерно так: а что тут особого? Ведь шахматисты же, часто не доигрывая партию, договариваются и соглашаются на ничью…

Он, тренер сборной, словно бы не понимал, что шахматы – иная игра, у нее своя аудитория и она не собирает по сто тысяч болельщиков на трибунах стадионов.

Напомним: примерно в это время за договорные матчи угодил на четыре года за решетку Джимми Голд, в 1980 году за них же суровейшим образом наказан президент «Милана» Коломбо, в 1978 году за доказанный факт «получения подарка» дисквалифицирован шотландский судья Гордон…

А что у нас?

Лобановский остался тренером.

Да и кто бы и как бы его наказывали, если вся система была построена на том, что футбол – такой вид спорта, где полноправным игроком выступает власть и она сама похлеще тренера ведущей команды страны «разруливает» ситуации с очками и голами. Не задумываясь о том, что идет дискредитация самого советского футбола. Что у игроков именно от этого гаснет взор и от них нельзя потребовать концентрации морально-волевых качеств. Ведь эти качества срабатывают только при честной игре. Выкладываться по полной программе? А на кой черт, если в конечном счете результат игры будешь решать не ты, а какой-то дядя?!

Теперь понятно, почему в семидесятых на международной арене мы почти ничего не добивались?

Глава 39
Где-то в середине…

Поговорим о «Торпедо» на фоне нашего отечественного футбола этих самых семидесятых.

В очередное десятилетие автозаводцы вошли в общем-то с неплохим багажом. В чемпионате страны они выигрывали золото, серебро и бронзу, завоевывали Кубок СССР, их представители постоянно входили в состав первой сборной (В. Иванов, Э. Стрельцов, В. Воронин, А. Ленев, С. Метревели, А. Кавазашвили, В. Шустиков). С 1964 года стали называться лучшие футболисты страны, и четыре строчки из шести остались тут за торпедовцами. В 1964 – 1965 годах не было равных Валерию Воронину, в 1967 – 1968 годах список лучших возглавлял Эдуард Стрельцов.

Но вот началось новое десятилетие.

В 1970 году сборная СССР отправилась на чемпионат мира в Мексику, и впервые в ее составе не было ни одного торпедовца (С. Метревели и А. Кавазашвили в то время играли уже за другие команды). Мало того, в первые годы его даже в список тридцати трех лучших постоянно попадал лишь Виктор Банников, заканчивающий у автозаводцев свою вратарскую карьеру (он до этого защищал ворота киевских динамовцев). Среди лучших футболистов семидесятых места для торпедовцев вовсе не нашлось.

Что можно отметить – в 1970 году в последний раз в «Торпедо» возвратился Виктор Александрович Маслов. Сценарий замены тренеров у автозаводцев был старым. Дело в том, что в 1968 году команда получила бронзовые медали и завоевала Кубок СССР, а год спустя и до призеров не дотянула, и борьбу за кубок завершила рано, проиграв николаевскому «Судостроителю», представителю низшего дивизиона. Валентина Козьмича Иванова перевели на административную работу, – он стал начальником команды, а тренировать ее принялся Маслов.

Дела у Виктора Александровича пошли, как говорится, с переменным успехом: в 1970 году его подопечные стали шестыми, в 1971 году – седьмыми, в 1972 году – девятыми, однако выиграли Кубок СССР – в драматичнейшем финале с московским «Спартаком», при ничьей в основное время. Зато по одиннадцатиметровым преимущество торпедовцев было подавляющим – 5:1.

Следующий сезон не заладился. Ближе к осени перед автозаводцами даже замаячила угроза вылета из высшей лиги. Маслов уехал тренировать «Арарат» (и, кстати, через год завоевал с ним и чемпионское звание, и Кубок страны), а «Торпедо» вновь принял В. Иванов. Команда все же сумела выжить и сохранить прописку в стане сильнейших, хотя и в последних турах, уже при Валентине Козьмиче, потеряла непростительно много очков.

Вообще, чемпионат 1973 года был в некотором роде экспериментальным. Дело в том, что из-за выше уже названных причин (игра с потухшими глазами) футбол терял привлекательность, многие матчи сводились к бесцветным ничьим. Ну сами посудите. В 1971 году из тридцати игр «Торпедо» двадцать (!) завершает вничью и забивает двадцать семь мячей, то есть меньше одного за игру. В том же сезоне у столичных динамовцев и спартаковцев по тринадцать ничьих, у львовских «Карпат» восемнадцать, у ЦСКА и минчан – по двенадцать… В 1972 году четырнадцать ничьих делает «Кайрат», по одиннадцать – минчане, ленинградцы, тбилисцы, киевляне… Надо было что-то предпринимать, чтобы вернуть игре зрелищность. Но что?

Есть такой старый анекдот. Как мы знаем, в мае, когда зацветает черемуха, наступают холода, порой такие, что губят цветущие деревья и всходы зерновых. Собрал председатель колхоза совет, спрашивает: что делать? Опять сады пропадут, урожая не будет… Встает молодой агроном, только что диплом получивший, говорит: это не проблема, надо черемуху вырубить, она не зацветет, и холода не придут…

Так примерно получилось и в футболе. Чиновники не стали копаться в истинных причинах того, почему в стране чахнет любимая всеми игра. Они взяли и отменили ничьи – теперь стали пробиваться послематчевые пенальти. Вот с их реализацией торпедовцам не повезло, как никому другому. Из восьми ничьих они заработали лишь одно очко. От зоны вылета их отделило всего два очка. Однако, играй команды по старым правилам, автозаводцы вошли бы в десятку сильнейших.

Этот год станет памятен для «Торпедо» тем, что завершил играть за команду его капитан – Виктор Шустиков.

В большой футбол он пришел, можно сказать, проторенной дорожкой – через ФШМ. До этого в тринадцать – четырнадцать лет играл за юношеский спортивный клуб «Фили», потом поступил (в 1954 году) в футбольную школу молодежи. Здесь с 1957 года стал работать старшим тренером Константин Иванович Бесков, и глаз опытного мастера сразу же выделил Шустикова из среды его сверстников. Бесков посоветовал обратить внимание на юного футболиста тренерам «Торпедо». Почему именно им? Да потому, что всего год назад он был главным тренером именно этой команды.

Так автозаводцы пополнили свои ряды игроком, который на многие годы станет не просто лидером команды, а ее совестью, – это говорил о нем Виктор Александрович Маслов.

С «Торпедо» он дважды становился чемпионом СССР, получил здесь звание заслуженного мастера спорта. А вообще провел в этом составе четыреста двадцать семь игр! За всю историю советского футбола этот показатель смог превысить лишь Олег Блохин из киевского «Динамо».

Завершив карьеру футболиста, Виктор Михайлович Шустиков становится тренером этого же клуба, в 1975 году приводит к чемпионству дублеров, тренирует мальчишек из школы «Торпедо»… Кстати, через эту школу прошел, а потом стал игроком основного состава «Торпедо» и его капитаном Сергей Шустиков, сын Виктора Михайловича, но это было уже в конце восьмидесятых – девяностых…

Мы же пока ведем речь о семидесятых.

Так вот, в 1974 году эксперимент с одиннадцатиметровыми отменили, признав тем самым, что вырубкой черемухи проблему не решить. И все пошло по-старому. Вернее, не совсем по-старому, так как через год, в 1976 году, мы решились на еще один эксперимент. Поскольку почти вся Европа проводила чемпионаты по календарю «осень – весна», тренеры команды – чемпиона двух последних лет (1974 – 1975) и по совместительству сборной СССР В. Лобановский и О. Базилевич сумели настоять (как записано в официальных документах, «для лучшей подготовки к ответственным соревнованиям сезона сборной СССР») на том, чтобы провести два чемпионата страны – весенний и осенний. Мол, если это нововведение пойдет на пользу клубам и сборной, мы с большими основаниями будем муссировать вопрос перехода футбольного хозяйства страны на игры по европейскому календарю. Особенности чемпионатов были в том, что по итогам весеннего чемпион получал право на участие в розыгрыше Кубка УЕФА, а из высшей лиги никто не выбывал.

На пользу ничего не пошло. Киевляне, составлявшие костяк сборной, сознательно пожертвовали весенним чемпионатом, – здесь играли, по сути, дублеры, второй состав динамовцев, – и заняли непривычное для себя восьмое место. От сборной СССР в четвертьфинале европейского первенства все ждали, естественно, победы в двухматчевом соперничестве над чехами, хотя тревожные звоночки накануне этих игр звучали. Мы добились лишь ничьей в товарищеском матче с европейским середнячком – Румынией, уступили дома аргентинцам, а в рамках отборочного матча чемпионата Европы умудрились проиграть Турции. Однако оптимизм вселяло то, что за полтора месяца до официальной встречи мы с чехами на их же площадке, в Кошице, провели товарищескую встречу, диктовали ход игры, за семь минут до конца встречи вели 2:0, но не удержали победу: на последней минуте, с одиннадцатиметрового, те сравняли счет…

Первый четвертьфинальный матч шел, увы, уже по другому сценарию: чехи выиграли 2:0. Теплилась еще слабая надежда, что дома наши «сборники» смогут отыграться, но этого не произошло: мы добились лишь ничьей, да и то отыгрывались.

На этом неприятности сборной не закончились. На олимпийском турнире в полуфинале она уступила футболистам ГДР. Правда, в «утешительном заезде» за третье место выиграла у любительской сборной Бразилии, но ведь от нее ждали большего…

Словом, и этот эксперимент завершился неудачей.

А весеннее первенство страны выиграло московское «Динамо» – в одиннадцатый в своей истории раз и, как оказалось, в последний.

Что интересно, осенним чемпионом стали торпедовцы столицы, и тоже, как выяснилось, в последний раз. А вот московский «Спартак» в первый раз вынужден был покинуть высшую лигу, и это было, может быть, главной сенсацией года.

Но поведем речь о нашем «Торпедо». Победа пришла к нему, что называется, на флажке. Оно проиграло очень важную встречу своему ближайшему преследователю – киевскому «Динамо», но тех, видно, подвела культивировавшаяся уже «выездная модель»: из пятнадцати игр они шесть (больше всех) скатали вничью, и в итоге отстали от автозаводцев на два очка.

Назовем чемпионов поименно.

Ворота «Торпедо» защищал Анатолий Зарапин, опытный вратарь, успешно выступавший еще за дубль команды. Из пятнадцати встреч осеннего первенства-76 он девять отыграл на ноль, пропустил всего девять мячей. Достаточно вспомнить, что киевляне, всегда славившиеся своим неприступным оборонительным редутом и занявшие второе место, пропустили шестнадцать мячей. Забегая чуть вперед, скажу, что через год автозаводцы играли на Кубок УЕФА со «Штутгартом», дома выиграли (2:1), в гостях проиграли (2:0), а лучшим игроком встреч был признан именно А. Зарапин.

Виктор Круглов по итогам того, 1976 года был назван лучшим в своем амплуа защитником страны. В «Торпедо» пришел в 1975 году, в двадцать лет, входил в состав молодежной сборной, победившей на чемпионате Европы 1976 года.

Для Сергея Пригоды чемпионский год автозаводцев был премьерным: воспитанник школы «Торпедо» в том сезоне впервые надел футболку с эмблемой клуба, честь которого он потом без малого десять лет будет защищать в должности капитана команды. Входил в список тридцати трех лучших футболистов страны, играл за сборную, потом его пригласили в Швецию – сначала тренером «Эстера», а некоторое время спустя – главным тренером «Нора».

Владимир Белоусов тоже прошел «спортивную академию» торпедовского дубля, в год последнего триумфа команды ему исполнилось всего девятнадцать.

Владимир Бутурлакин, торпедовец с тринадцати лет – воспитанник футбольной школы автозавода. За неделю до финиша того чемпионата страны ему стукнуло «аж» двадцать шесть лет. Такой вот подарок преподнес он сам себе – золотую медаль чемпиона. А вообще за «Торпедо» Владимир провел двести двадцать шесть матчей. Потом долгое время работал тренером и директором школы «Торпедо» – той самой, где учился сам бить по мячу. Впрочем, что значит – долгое время… Владимир Александрович Бутурлакин умер слишком рано – в сорок четыре.

Все пятнадцать игр того первенства провел на поле Владимир Юрин, тоже выпускник той же торпедовской школы. Играл он без замен еще и потому, что был капитаном команды, ее, так сказать, дирижером, а как оркестру без него?!