Текст книги "Энергетические войны – 2"

Вызванный лично у меня этими неожиданными фактами скептицизма в отношении личности классиков революционной теории, заложил глубокие сомнения в их искренности помочь пролетариату всего мира сбросить свои цепи, и натолкнул на желание исследовать их творчество под новым углом, в том числе и с точки зрения их национальной принадлежности. Однако здесь возникают другие трудности. Главная из них имеет деликатные оттенки, связанные с обострёнными взглядами некоторых народов на эти моменты. Например, любое упоминание о евреях в сложных связях с трудностями сразу вызывает шум со всех сторон СМИ, во многом находящихся в этих творческих, но и загребущих руках. Помните иронические в этом смысле стишки: «Если в кране нет воды, значит, стибрили жиды!» Автоматически, как выработанный давно способ защиты, на всякий случай вывешивается ярлык «антисемитизм».

Эта мудрая нация, много раз битая за несговорчивость и самоизоляцию, должна быть больше других заинтересована в откровенном разговоре и снятии всяких недопониманий, в том числе беспочвенных обвинений её большей части в сионизме. Такое накопление нерешённых проблем и невысказанных претензий может привести к революционному взрыву. Как это было и в годы Второй мировой войны. Я думаю, что и тот факт, что в страшном хладнокровном взаимоуничтожении обезоруженного русскоязычного населения Украины и другой националистической её части, которым, возможно, по странному совпадению случайностей, руководят несколько олигархов еврейской национальности, также может в дальнейшем способствовать усложнению решения национального вопроса в этой стране.

Мне на помощь в переходе по тонкому льду пришла недавно вышедшая великолепная книга академика И. Шафаревича, глубочайшего знатока истории еврейского вопроса (она так и называется). В ней он прямо и недвусмысленно говорит о многих щепетильных моментах, о которых русские люди, будто находясь под прессом данной их предками когда-то страшной клятвы, боятся даже сказать вслух, что также является действиями, усложняющими взаимоотношение наших наций. Проще всего взаимно разобраться во всех перипетиях этого запутанного вопроса именно коммунистам, которые привержены единству пролетариев всех стран, вместе провели Великую Октябрьскую революцию и имели, в том числе, непосредственное отношение к массовым репрессиями.

Академик, прежде всего, рассуждает об идеологии еврейского мессианизма, то есть о вере в грандиозный космический переворот, в Мессию, призванного вернуть «избранному народу» принадлежащее ему главенство в мире, как о стержне всех философских работ, созданных еврейскими учёными. По его мнению, в том числе «в ряде работ известный русский философ С. Булгаков прослеживает центральную роль идеологии еврейского мессианизма в марксизме. Уже в ХХ веке Розанов формулировал эту мысль жёстче: «Вся литература «захватана» евреями. Им мало кошелька: они пришли «по душу русскую»…»

И. Шафаревич подробно прослеживает пути развития этого направления в идеологии. «Первым течением в Европе, в котором политический мессианизм соединился с сильным еврейским влиянием, был сенсимонизм». «Поразительно, что в нём можно было найти истоки как идеологии финансового капитализма, так и социализма». Среди его последователей евреи играли выдающуюся роль. Часть его учеников стала вождями революционного движения, а часть – создателями банков и железных дорог. В сочинениях Сен-Симона впервые появляются такие понятия, как буржуазия, пролетариат, классовая борьба.

Истинный свой размах социалистическое движение приобрело в Германии, где его идеологом стал М. Гесс. «Уже в 30-е годы ХIХ века он высказал мысль, что вся жизнь определяется индустриальным развитием, которое ведёт к прогрессирующему обнищанию трудящихся и «социальной катастрофе». «Он развил идею отчуждения труда в форме денег, критиковал права человека как права буржуазные. Доказывал, что социализм не может осуществляться лишь как протест против материальных лишений, что он должен основываться на логике мыслей, науке». В то же время Гесс считал «еврейство двигателем современного западного прогресса, Россию – его главным врагом».

Он призывал: «Каждый еврей должен быть, прежде всего, еврейским патриотом», хотя и выступал за интернациональную солидарность рабочих и классовую борьбу. Но при этом у него своеобразный подход к центральному вопросу философии, важнейшему для сегодняшнего момента: «Прежде всего, расовая борьба, борьба классов второстепенная». Бакунин писал: «Морис Гесс такой же образованный, как и Маркс, но более практичный и в известном смысле создавший последнего».

«Окончательную форму социалистическое движение в Германии приняло под воздействием Маркса (настоящее имя которого было не Карл, а Мардохей) и Лассаля, хотя они и враждовали между собой». Бакунин так характеризовал Маркса того периода и его окружение: «Сам еврей, он имеет вокруг себя, как в Лондоне, так и во Франции, но особенно в Германии, целую кучу жидков, более или менее интеллигентных, интригующих, подвижных и спекулянтов. Весь этот еврейский мир, образующий эксплуататорскую секту, тесно и дружно организованного не только поверх государственных границ, но и поверх всех различий в политических учреждениях, – этот еврейский мир ныне большей частью служит, с одной стороны, Марксу, с другой – Ротшильду. Я убеждён, что, с одной стороны, Ротшильды ценят заслуги Маркса, а с другой – Маркс чувствует инстинктивное влечение и глубокое уважение к Ротшильдам».

Интересно, что наследство К. Маркса и Лассаля в виде коммунистических объединений осталось почти исключительно евреям. В книге «Социология партий» записано: «Во многих странах, например, России, Румынии и особенно в Польше и Венгрии руководство партий было почти исключительно в руках евреев, что было видно с первого взгляда на международных конгрессах». «Во главе социал-демократии в Австрии стояли и стоят, по-видимому, одни евреи». «В США среди руководителей социалистической партии евреями были Хилквист, Симоне, Уотерман; в Голландии – Анри Поляк, Вайнкуп, Медельс; в Италии – Лузатти, Тревес, Модильяни, Ламброзо». Автор уверяет, что также обстояло дело и среди анархистов. Оказалось, что в ХХ веке руководство всех революционных партий состояло в большинстве своём из евреев. Это было как раз яркое проявление мессианской направленности марксизма.

До сих пор никому из философов так и не удалось определить причину такого влечения этой умной и гибкой нации к марксистской теории, как бабочек к свету. Так, записано: «Общая черта приспособляемости и духовной подвижности еврейства не может объяснить интенсивность количественного и качественного влияния евреев в рабочем движении». Единственное ясно, что они радикализировали и революционизировали его. И Шафаревич пишет, что евреи «мало связанные традицией и происхождением с окружающей жизнью, легче становились проповедниками её разрушения. К этому примешивались часто и воспоминания о прежних обидах и унижениях, а иногда и прямая ненависть, аппелированная к ещё не преодолённому неравноправию».

Мне кажется, что большой учёный всё понимает, но не хочет до конца раскрыть все секреты. Создана идеология, позволяющая разбросанному по странам и весям, и по каким-то причинам или религиозным убеждениям в большей своей части не желающему ассимилировать с местным населением еврейству, черпать для себя все необходимые силы и рычаги. Соединённые ею в единый кулак, имея возможность с её помощью привлечь на свою сторону пролетариат, с марксизмом в голове и с деньгами от богатейших банкиров в кармане, евреи провели революцию 1905 года, затем Февральскую, победив в ней абсолютно, и в значительной степени победоносно – Октябрьскую, в которой, из-за её масштабов, им пришлось разделить трофеи с русским пролетариатом. Об этом подробнее я думаю рассказать в другой главе.

Академик пишет и в целом о популярности марксизма и её причинах: «Влияние Маркса на человеческие умы было очень сильно, но непродолжительно. Я ещё помню время, когда учение Маркса в нашей стране внедрялось силой власти, но и на Западе почти вся интеллигенция в той или иной форме его принимала. Но я неоднократно убеждался, что как в социалистическом лагере, так и вне его, приверженность марксизму основывалось не на знакомстве с работами Маркса, особенно политэкономическими. Влияние Маркса имело совсем другой источник. В речи, произнесённой на его похоронах, Энгельс сказал: «Маркс, прежде всего, был революционером».

Академик считает: «Идейно же Маркс был очень стандартным представителем Х1Х в. Например, он безоговорочно усвоил господствовавшую тогда концепцию прогресса, только соединив её с уже существовавшей тогда концепцией классовой борьбы. В его анализе генезиса капитализма очень мало новых идей, исследования М. Вебера или В. Зомбарта гораздо ярче, оригинальнее». «Успех марксизма всегда определялся его связью с революцией. Марксизм имел успех как «пророчество», то есть предсказание события, наступлению которого сама концепция способствует. И это-то само пророчество оказалось опровергнутым историей. Социалистическая революция, как на подбор происходила отнюдь не в самых капиталистических развитых странах, а «диктатура пролетариата» устанавливалась в странах на 80 или 90 % крестьянских.

И в заключение: общество, построенное марксистской партией, оказалось неустойчиво: распалось не под влиянием внешнего конфликта или природных бедствий, а под воздействием собственных сил разложения. Всё это вызвало обвальное падение интереса к марксизму. Например, сейчас в России даже сторонники коммунизма на своих митингах и демонстрациях никогда не носят портретов Маркса. Это не имело характера отказа от какой-то научной теории, отказа, основанного на критике, обсуждении ряда её слабых мест. Теперь стало видно, что как успех марксизма, так и упадок интереса к нему, является чисто идеологическим. Они не имеют никакого отношения к науке».

И. Шафаревич пишет: «Если наша цивилизация выживет, что возможно, лишь если она осознает свои ошибки, я думаю, будущие поколения будут смотреть на наше время как на эпоху суеверий, в основном связанных с именами Карла Маркса и Зигмунда Фрейда». Я бы прибавил сюда и ещё двух их великих соплеменников, и таких же владельцев умов человеческих: А. Эйнштейна и автора «Библии». Её первый подлинный экземпляр, датируемый примерно четвёртым веком нашей эры, написан на иврите. Может быть, именно на этом этапе и появилась в ней запись о богоизбранном народе. Мудрый Бог вряд ли провёл в своих заветах подобную мысль, способную породить в созданном им счастливом обществе жёсткое противостояние, что порою имеет место.

Недавно была очень интересная передача по телевизору о З. Фрейде, где доказывалось, что перед ним денежными мешками была поставлена задача сокрушить христианство. В целом он был призван навести необходимый порядок в самой главной и таинственной области жизни человека – сознании, и в важнейшем его продукте – религии. К. Маркс был близок к нему в части борьбы с христианскими суевериями, но больше проводил свои и национальные мысли в идеологии, определяющей земную жизнь людей. Про А. Эйнштейна написано много книг, доказывающих, что он был великим мистификатором в материальной части вселенной, хотя его идеи настолько сложны, что понять их человеку, далёкому от науки, невозможно.

4. Нудность коммунистической пропаганды

Не надо быть очень глубоким философом, чтобы показать: большинство наши беды родом именно из этого недостатка. Её непрерывность и навязчивость надоела настолько, что вместо участия в созидании нового человека, она стала для многих слушателей просто раздражителем. Недавно один постоянный участник телеболтовни или шоу, как они, подобострастно по отношению к другому языку, называют свою тусовку, несмотря на то, что везде в мире это звонкое слово обозначает «лёгкий спектакль», считающий себя поэтом, отозвался об этом явлении примерно так: «Нам всем в стране обрыдла постоянная чушь о коммунизме, которая неслась из всех рупоров СМИ, и я пошёл служить на радио «Свобода». Уж сколько из этой западной клоаки лилось широкой рекой грязи, заливающей и ломающей честные, но неустойчивые души новых советских жителей мира – трудно измерить! Но это его нисколько не злило и не смущало. Мало того. Теперь с его подачи мы знаем, что в этом потоке лжи и дезинформации была и желчная струйка от члена нашего писательского содружества. Этим он очень способствовал появлению сегодняшней России, которую вновь страстно обличает, не раскрывая собственной вины в произведённых в ней переменах. Почему он открыто не пытался улучшить советскую жизнь, он также не поясняет. А ведь говорил ему гениальный наш человек: «Поэтом можешь ты не быть, но гражданином быть обязан!»

Однако его мысли о советской пропаганде, буквально озлобляющей своей невзрачностью, серостью, монотонностью, а порой и просто дуростью, очень правильные. Об этом сегодня очень легко судить по надоевшей нам до рвоты рекламе. Один мудрый человек как-то сказал: «Тот, кто сумеет отменить рекламу на телевидении, легко сможет стать президентом страны». И он абсолютно прав. Она никому не нужна, кроме телевизионщиков, получающих от неё сказочные дивиденды. Мы, потребители, не обращаем на неё внимания, зная, что на такой уровень выходят не лучшие предложения. Тем более, она нам противна, потому что при отсутствии любви к ней мы вынуждены содержать её на свои деньги, которые заложены в ценах на товары. Все необходимые данные мы находим в справочниках и на интернете. А вот когда она прерывает интересные моменты в фильмах или спектаклях, хочется расколотить телевизор.

Когда я работал в Гаване, то наши соотечественники научились по обыкновенному львовскому телевизору смотреть передачи из США. Для многих это было вожделенной мечтой. Вся наша колония первоначально буквально приклеивалась вечером к экрану. Но уже через неделю интерес полностью угас. Его погасила пресловутая рекламная пауза. Трудно понять, почему наша величайшая духовная страна так долго терпит это, почти главное издевательство над чувствами своих наиболее одухотворённых людей. Ведь таких сверхчувствительных и глубоко понимающих искусство, каким являются русские люди, буквально коробит и выворачивает наизнанку, когда в моменты наивысшего экстаза или сложнейшего изгиба сюжета им начинают показывать памперсы или другие элементы гигиены. И это терпят, в том числе, и величайшие наши искусствоведы и эксперты. А все дивиденды от этих страданий перепадают лишь некоторым работникам телевидения, которые итак состоят в первых рядах наиболее оплачиваемых персон.

Интересно, как вели идеологическую работу коммунисты ленинского призыва, в основном малограмотные, но по зову души пытавшиеся рассказывать мудрёные вещи и вообще неграмотным революционерам. Показательна в этом отношении газета «Искра». Я несколько недель работал в лондонской библиотеке имени Карла Маркса, где она родилась и некоторое время выпускалась. Там до сих пор сохранился кабинет Владимира Ильича, который любезно предоставил ему директор заведения, и многие экземпляры газет. В.И. Ленин утверждал, что «Газета должна быть не только коллективным пропагандистом и агитатором, но и коллективным организатором». Все эти роли для того времени «Искра» исполняла гениально. Весь марксизм помещался у неё в нескольких тезисах. Говорилось о К. Марксе, который якобы доказал, каким способом капиталисты воруют у рабочих прибавочную стоимость и, что если их жертвы объединяться, то легко победят этот небольшой зажравшийся класс, и будут сами распоряжаться произведёнными ими же богатствами.

Больше всего газета публиковала различные сообщения с мест, которые приводили факты издевательства помещиков и заводчиков над народом, и высказывания людей о необходимости избавиться от барского гнёта. По уровню этих заметок легко можно было сделать выводы, что приводимые порой в газете теоретические работы профессиональных марксистов были им недоступны, но зато становились горючим материалом для разжигания диспутов среди студентов и интеллигенции, которые впоследствии также делились своими мыслями и развивали таким способом теорию. Для того времени такой пропагандистский стиль был не только вполне приемлемым, но и становился твёрдой основой для роста революционного сознания народа. Больше всего в газете говорилось о конкретных фактах издевательства хозяев над людьми, о выступлениях затюканных трудящихся.

Идеологи советской поры начисто забыли опыт ленинской гвардии. Всё было ограничено нудной политучёбой и серыми, ничего не дающими людям плакатами. Достаточно вспомнить знаменитый призыв: «Народ и партия едины!», ставящий под сомнение то, что по своей природе должно было быть действительно неразрывным целым. В общем, эта система лозунгов на общие темы ни о чём, в том числе с цитатами из классиков марксизма-ленинизма, или типа: «Правильной дорогой идёте, товарищи!», принималась населением совершенно без отзвуков в душе, если не сказать, что просто не замечалась, работала вхолостую. Наоборот. В ряде случаев её действенность была даже отрицательной. Казалось, что кто-то из идеологических противников подсовывал нам этот бездушный формализм, чтобы сбить великий энтузиазм и революционный порыв народа, ставшего подлинным хозяином страны.

Трудно понять, почему такие, как этот, называющий себя поэтом, и многие, более талантливые литераторы, не участвовали в подготовке пропагандистских материалов для нового советского общества. Как это делали В. Маяковский, Д. Бедный, С. Михалков. Как этим занималась практически вся творческая интеллигенция в годы войны. Ведь речь шла о том, чтобы защитить, а может быть, и подправить власть большинства, впервые в истории земли написавшую на своих знамёнах великие лозунги справедливости, провозгласившую свою приверженность подлинной демократии. Теперь во многом это явление стало более понятным. Многие из известных деятелей искусства не понимали своих сакральных задач в становлении государства народа, так как привыкли служить элите, а не громадной толпе, считая её серой и недоразвитой.

Мне кажется, главное, что отталкивало их от активного участия в решении задач строительства общества с властью рабочих и крестьян, было вульгарное воплощаемое в жизнь указания марксизма о диктатуре пролетариата, которое довольно обидно отодвигало считавших себя центром вселенной интеллигентов на задворки жизни. Поэтому, в лучшем случае, они были недовольны ходом этого процесса, а в худшем – на волне разочарования легко продавались и тайно состояли на службе наших идейных врагов. По тому громадному количеству бывших деятелей культуры, которые сегодня приветствуют капитализм, ясно, что они, как и работники ряда других важных направлений деятельности, давно находились в рядах наших противников по холодной войне. Яркий пример – радио «Эхо Москвы». Его коллектив первым выступил в эфире с призывом смело не подчиняться приказам ГКЧП, проявив этим данные разведки США о том, что этих донкихотов можно не бояться. Руководители и патриоты страны, смело поднявшиеся за её сохранение, никогда не будут применять оружие против своего населения. Не как сторонники этого самого «Эха», потребовавшие через год от Ельцина расстрелять собственный парламент.

Эту особенность российской интеллигенции надо было не только очень хорошо знать партийным идеологам, но и разработать теоретически, и проводить на практике очень тонкую политику индивидуальной работы и общих мероприятий, которые подавались бы как её собственное рукоделие. И партийные власти должны были не просто детально изучать вместе с населением и своевременно реагировать на любую справедливую критику. Одновременно они были обязаны жёстко и доказательно пресекать те лживые антиправительственные и антикоммунистические выпады, с которыми выступали диссиденты, стоявшие на прокорме у Запада, и при этом порою даже возглавлявшие ряд творческих коллективов и объединений. Причём многие из них, не надеясь, что появится и у русских свой иуда в виде Горбачёва, пошли открыто на слом многих структур во время массового исхода евреев из России в 1977 году. Стране был нанесён колоссальный ущерб. Я об этом писал в деталях в другой книге. Но мы выстояли и, как всегда, великодушно простили всех подряд. А надо было провести глубокую ротацию идеологических и рядом с ними стоящих кадров. В результате всего через 10 лет в ходе холодной войны они со второй попытки дали уже нам пинком под зад и принципиально поменяли всё в государстве. Этот урок тоже никто не изучает.

Но вернёмся к нашей советской истории. Самым разрушительным для страны было то, что из-за отсутствия теоретической современной базы и непринятия соответствующих решительных мер на глазах рушился союз коммунистов и беспартийных, а партгосноменклатура уверенно дрейфовала в старую гавань с названием «Элита». К этому периоду почти на каждом заборе вместо прежних хулиганских надписей висели всем надоевшие странные лозунги: «Выполним решения…..съезда родной партии», где фактически формально проставлялся номер очередного прошедшего высшего стратегического органа страны. Я немного утрирую этот плакат. Естественно, каждый раз он менялся. Но на деле эта форма агитации выглядела именно так.

Намечаемые форумами коммунистов цели созидания на ближайшие пять лет были действительно грандиозными и разнообразными. В их реализации участвовал весь советский народ. Можно было увлекательно и конкретно рассказывать в этих плакатах о задачах, поставленных съездом для каждого предприятия, каждого района. О том, что получат участники работ в результате своего энергичного труда. Самые большие материальные поощрения надо было предусматривать именно по итогам пятилетки. Для действенности агитации коммунисты должны было детально и наглядно прослеживать ход выполнения планов, выявлять победителей и отстающих по годовым этапам, открыто говорить о трудностях, проблемах и успехах на этом сложном пути. Стояли огромные задачи перед творческой интеллигенцией показать наглядно эти новые дали, сделать их интересными и влекущими для народа. Казалось, что эти творцы специально саботируют выполнение своих главных предназначений, заполняя улицы и помещения серой безликой халтурой. Почему не подправляли их наши партийные вожди – трудно понять. А при таком формальном отношении к великим перспективам, на призывы КПСС сделать что-то полезное для всего общества, рабочие смотрели уже не как на свои личные цели, а как на посторонние просьбы начальства построить что-то, нужное ему. И в целом отношение к важным для страны делам было, как по пословице: «Собака лает, ветер носит».

Была какая-то негласная установка для партаппарата разъяснять народу проблемы «шершавым языком плаката», да ещё уже кем-то озвученному наверху. А требовался простой, доходчивый и, главное, правдивый ответ по всем важнейшим проблемам теории, истории и современности на его запросы. Трудно понять, почему в светлое послевоенное время нельзя было провести подробное исследование по ряду сложных проблем, придти в партии к единому на них взгляду и сообщить правду населению. Может быть, и сейчас СССР процветал, если был бы полностью освещён главный вопрос водораздела в советском обществе – кто виноват в страшных довоенных репрессиях: И.В. Сталин, готовящий страну к войне, историческая обстановка, когда даже брат шёл с вилами на брата, или какие-то другие силы, например, понаехавший троцкистский отряд американского разлива, который совершил наши революции, победил внешних врагов и долгое время удерживал в стране практически все командные высоты власти.

Ведь тогда были в избытке свидетели, документы, но кто-то не допускал правосудие к поиску правды. Хотя, мне кажется, как раз виновные в этих делах или мешали, или оказались сильнее. Попробовал осуществить эту работу Министр внутренних дел Н. Ежов, первый не троцкист, пришедший к власти в грозном ведомстве и сместивший нибелунгов. Но перегнул палку, и его самого пришлось оттуда выдворять с трудом хитрому Л. Берия и исправлять его страшные ошибки. А затем война поставила всех в один ряд на нужды фронта, и прекратила не связанные с ней изыски. Менее значимыми, но такими же принципиальными, для обеспечения единства в КПСС были и другие проблемы: о коллективизации и голодоморе, о начале войны и людских в ней потерях, о жизни в капиталистических странах. Не помешал бы и цитатник типа китайского, в котором были бы собраны основные высказывания классиков по различным вопросам философии. Чем занималась в это время армия наших штатных идеологов – трудно даже представить.

5. Отношение народа к коммунистической идеологии

В результате крайне слабой и глубоко формальной работы штаба КПСС над совершенствованием идеологической науки и освоением её коммунистами, партийные чиновники, начиная с пятидесятых годов, вообще начисто забыли большинство узловых уроков истории и теории коммунистического строительства, или, в лучшем случае, продолжали талдычить старые, полностью оторвавшиеся от реальности постулаты, не делая нужных выводов из горьких неудач. Многие толковые беспартийные, да и партийные люди начали откровенно посмеиваться над недалёкими партийными боссами, которые научились разговаривать с народом через губу для солидности и демонстрации своего превосходства, но по существу ничего путного сказать ему не могли, даже словами классиков. В том числе и потому, что сами чувствовали явное несоответствие теории текущей жизни, и не получали необходимой актуальной информации от своих номенклатурных начальников и учёных.

Образованная часть населения, обратившая внимание на марксизм после победы революции в России, вообще склонна со временем была считать его надувательством. А в интеллигентной среде всё чаще звучали иронические вопросы: «Вы что-то говорили о роле пролетариата? И где эта историческая роль?» Слово «гегемон» стало бранным: так именовали спившегося сантехника. Главным отрицателем марксизма стал слой общества, который принято связывать с прогрессом. Так называемый средний класс, вопреки ожидаемому торжеству низов, устоял, не пожелал уступать первенства, и по возможности, ставил палки в колёса тачанке, носившейся с диктатурой пролетариата.

Нужно было объявить бескомпромиссную войну отсталым пропагандистам, чинушам, бюрократам, карьеристам, ставшим жертвами не только теоретической беспомощности, но и обычного мещанства, поднять на неё народ, как в гражданскую. Или по примеру Мао-Дзедуна, победившего забюрократившуюся номенклатуру в ходе «Культурной революции», ударить с помощью молодых ребят по штабам. Но руководство партии в упор не замечало или не хотело замечать этого главного врага страны, понимая, что в этой борьбе оно и само получит большие сложности. Мой отец в течение жизни с восхищением вспоминал яркие речи Н. Бухарина, который выступал у них в трамвайном парке. Сколько памятных досок висит на московских домах, напоминая о выступлениях В.И. Ленина. А наши партийные шишки не очень-то утруждали себя агитацией среди народа.

Мне хотелось бы рассказать об одном из примеров этого неизученного феномена. У нас на ТЭЦ № 9 в производственном отделе работал очень грамотный инженер Сергей Андреев, умница, изобретатель и довольно смелый человек. Мне, кажется, просто порою ради забавы он подходил прилюдно к освобождённому от производственных обязанностей, то есть к профессиональному секретарю партбюро, и просил разъяснить что-нибудь из коммунистической теории: «Тихон Митрофанович! Вот я пытаюсь самостоятельно подготовиться к вступлению в передовые ряды. (Так в то время писали люди в заявлении с просьбой принять их в КПСС). Но многие вопросы не по зубам. Не могу никак понять, зачем у нас в сельскохозяйственной стране провели коллективизацию и порушили свою экономическую основу? Ведь экономисты считали по-другому». Партначальник выкручивался, как мог, пытаясь не уронить честь перед паствой, но и не наговорить чего-нибудь от себя.

Другой раз Сергей интересовался ГУЛАГом, услышав об этом из «Голоса Америки», или о чём-то подобном. Наповал сбивали вопросы сугубо теоретического плана. Например, а что наступит вслед за развитым социализмом? Или, почему вопреки основному закону о социализме у нас повышаются цены на основные продукты питания? Народ видел теоретическую слабость комиссара и терял понемножку уважение к партии. Но почему она не занималась разработкой теории и не поднимала уровень знаний своих пастырей – понять невозможно. Словно специально для этого позора их собирали на семинары и пичкали всякой белибердой, вместо актуальной тематики. Одно ясно. Многие вопросы были загнаны в подполье из-за их лживой подосновы, и их просто нельзя было касаться. На этом и играли в свою пользу скептически настроенные к социализму интеллигенты.

Головастый Андреев подавал много рационализаторских предложений, которые часто были сложны для воплощения, хотя и несли в себе элементы научно-технического прогресса. Внедрение передовых методов работы было всё время на повестке дня партийных документов. И новатор смело писал в разные партийные инстанции, требуя выполнения указаний партии. Вопросы, непрерывно стоящие и не решаемые вопреки партийным установкам, не нравились вышестоящему партийному начальству, и оно срывало свой гнев на руководителях предприятий. Хотя отлично понимало, что те также не в состоянии были ничего сделать из-за отсутствия средств и чёткой действующей системы решения подобных проблем. Опять высокие слова КПСС превращались в болтовню. Однако почему – то никто из партийных боссов с помощью народного контроля, где имелись грамотные специалисты, не хотел глубоко разобраться с этой проблемой.

На письмах изобретателя ставились грозные резолюции в адрес начальников Андреева: «Прошу разобраться и доложить в такой-то срок», те отвечали: «Будет сделано!» А потом всё на время откладывалось в сторону с целью, что все забудут о своих резолюциях из-за плохого контроля за исполнением со стороны райкома. Такая импотентность и слабая действенность партии не нравилась народу и, как говорят, подмачивала её авторитет.

И сейчас трудно понять это явление. Но если его внимательно проанализировать, то вновь корни приведут к одной и той же причине – отсутствию теории строительства нового общества. Роль партии считалась основополагающей во всех делах, особенно в координации действий предприятий разных отраслей на подведомственной райкому территории по решению жизненно важных вопросов. И райкомовцы вроде бы должны были отвечать за их практическое воплощение по полной программе головой. С другой стороны, они не имели для реализации этих задач никаких инструментов: специалистов, структуры управления, планирования и учёта работ. Поэтому, как тот начинающий пианист в анекдоте, руководили, как могли, и позорились. А на самом деле от них требовалось установить только исполнительность, честность и объективность технического руководства, а также его преданность Родине. И ни в коем случае не брать на себя его производственные функции.