Текст книги "Энергетические войны – 2"

Каждая наука о развитии взаимоотношений в сообществе обязана учитывать крутые изменения в его жизни, для чего и предусматривается её творческая корректировка, а может быть и принципиальная трансформация. Тем более, если априори были допущены неточности. В этом нет ничего страшного. Классики марксизма-ленинизма предупреждали о необходимости относится к их трудам не как к догме, а как к живому меняющемуся учению, и советовали не стесняться производить в них необходимые изменения. Поэтому они и называли свой метод познания жизни диалектическим. Безусловно, расхождений теории с реальными изгибами истории было немало за 150 лет со времени активной работы К. Маркса и почти 90 лет со дня кончины В.И. Ленина. Достаточно вспомнить смелый шаг В.И. Ленина, который предложил на 1 °Cъезде партии ввести НЭП. Многие теоретики ругали его за полный отказ от марксистского ученья, но он прямо доказывал, что изменений, произошедших в жизни, великий К. Маркс не мог предусмотреть. И он победил.

Философу, проплывающему в бурном потоке событий некоторый участок истории, и совершающему какие-то действия, хотя бы для того, чтобы не утонуть, но также невольно вносящими в неё своеобразные изменения, трудно узреть весь длительный процесс постепенного расхождения классической теории о развитии общества с фактическим его ходом. Можно лишь проанализировать несколько, на мой взгляд, важнейших этапов на этом пути и попытаться выявить существенные отклонения прошлого их состояния от современного, и затем на их основе сформулировать новые концепции и тезисы сегодняшней науки. Конечно, это сложное, и, почти наверняка, безуспешное поначалу дело, но когда-то и кому-то надо его начинать. Тем более что в различной литературе появляется всё больше попыток что-то создать на пустоте, возникшей после отлива океана старой марксистской философии. Во многих газетах печатаются то мелкие, а то и радикальные предложения по слому привычных устоев, но мне они кажутся ещё более вредными, чем сегодняшнее рыхлое учение.

Может быть, где-то рядом работают и мои единомышленники, с которыми вместе было бы легче прокладывать новые трассы. Вероятно, в океане информации даже появились их предложения. Но до сих пор я не встречал идеи, которые были бы схожи с моими рассуждениями, и поэтому считаю их оригинальными и рискую высказать, надеясь на понимание и конструктивную критику. Фундаментальная мудрость философии: дорогу осилит идущий. По крайней мере, если всё оставить, как есть, то можно уже сейчас объявлять похороны не только самого великого из существующих философских учений человечества, но и всех устремлений простого народа к светлому будущему. Никто его туда пускать не собирается, а как изыскать возможности самим пробить окно из затхлого элитарного мира в царство равноправия никто не знает. И пытаются сделать это в новом просвещенном сообществе с помощью серпа и молота, поставленных на вооружение революционеров К. Марксом и В.И. Лениным.

Вот моё понимание основных принципиальных причин непринятия сегодняшним днём ряда положений марксизма-ленинизма в связи с изменениями фундаментальных условий в реальности.

Во-первых. В эпоху К. Маркса лишь зарождалась промышленная революция. Всё в то время подчинялось развитию новых экономических отношений и, естественно, передовая теория преобразования общественного строя, обязанная быть тесно связанной с жизнью, вся зиждилась на экономизме, то есть на базисе общества. Помните, что основным побудителем его развития основоположники считали несоответствие производственных отношений уровню производительных сил.

А как с помощью этой теории можно объяснить регресс в нашей стране от социализма к капитализму. Производственные отношения уже полностью были выстроены на основе общественной собственности на средства производства. Производительные силы также занимали передовые места в мире. А контрреволюция свершилась. И произошла она именно путём слепой борьбы народа, не имеющего идеологически выверенного путеводителя для новых скрепов в жизни сообщества, за мифическое расширение своих прав в том направлении, какое им было навязано со стороны сильного противника, то есть в результате субъективных изменений надстройки.

Революционная теория К. Маркса и В.И. Ленина, закомплексованная экономизмом и нашей идеологической тупостью, при этом проявила себя лишь как блеклая фотография прошлого на фоне изменившихся условий существования человечества, как помеха в его борьбе со злом, дававшая ложные установки, а не активный инструмент преобразования мира.

Если отойти от конкретной ситуации позапрошлого века в странах зарождающегося капитала, давшей материал для творчества классикам марксизма – ленинизма, то можно выявить, что история человеческого сообщества и смена его формаций теснейшим образом связана не столько с изменениями в экономике, а в гораздо большей степени с переменами в настройке, с расширением области прав большинства на свободу, которое происходило в результате длительной упорной борьбы прогрессивных сил за достойную жизнь. С их победой разрушались идеологические устои предыдущего рабства, вынужденно отменялись поддерживающие их законы, что в дальнейшем приводило к зарождению в недрах новой структуры основы будущих производственных отношений.

Во-вторых. В ХIХ веке в наиболее развитых странах, которые необычайно стремительно развивались под воздействием промышленной революции, такими же темпами прирастал и пролетариат, который по своей природе и по условиям труда был наиболее грамотным и организованным среди угнетённых классов. Этот феномен, да ещё под влиянием господствовавшего экономизма, как раз и нашёл своё отражение в виде социальной основы великой революционной теории.

Считается, что только гений К. Маркса смог уловить в ту пору в пока ещё очень бледных носителях своей сути: буржуазии и пролетариате – два будущих мощнейших антагонистических класса, смертельная схватка которых приведёт в дальнейшем к победе народной революции. Произошло на самом деле всё во многом вопреки его прогнозам. В развитых европейских странах, где были мощные отряды рабочих, революция так и не случилась. Напротив, в отсталой России она завершилась победоносно, но совершенно по другому сценарию, о котором мы ещё поговорим. Пролетариат, вопреки его величайшему предвидению, так и не стал могильщиком элитарного государства, а, придя к власти на поздней стадии борьбы, не сумел удержать плоды своей победы.

Анализ сегодняшнего состояния крупнейших государств, в которых широко внедрилась индустриализация, показал, что там достигнута относительная стабильности во взаимоотношениях на производстве, несмотря на значительное повышение просвещения, и уровня жизни народа. Кроме того, капитализм, ощетинившийся после своего недавнего пребывания в состоянии невесомости и балансирования на грани жизни и смерти, научился работать со своим губителем – рабочим классом, и превращать его в разобщённых тружеников, послушных, довольно обеспеченных и даже чувствующих свои необходимые для достойного существования, но значительно ограниченные по сравнению с сегодняшним развитием цивилизации права. Дошло до того, что рабочие без малейшего сопротивления добровольно отдали свои колоссальные завоевания в СССР, и сами протянули шею, чтобы на неё надели рабское ярмо. К сожалению, рабочему классу ещё и активно помогали коммунисты, пытаясь поддерживать в нём революционность, внедряя отсталые от жизни, изношенные и обветшалые, как и их родовые гнёзда – идеи из книг столетней давности. Всё поменялось на свою противоположность.

В-третьих. Необходимо отметить очень существенные изменения в классовой структуре современного общества. В элитарной антагонистической системе управления классовая борьба является по-прежнему важнейшим фактором её революционного развития. Но, по сравнению даже с периодом деятельности В.И. Ленина, классы претерпели значительные перемены. Главное из них – связанный со второй технической революцией колоссальный численный рост интеллигенции, которая из прослойки превратилась в самый мощный класс. Элита всегда была в меньшинстве и держалась у власти лишь на подкупе силовых, выборных и рекламных структур. Поэтому так легко в капиталистических странах осуществляются военные перевороты и к власти приходят крошечные хунты, полностью перечёркивая марксовские понятия о классовой борьбе.

Крестьянство во многих странах, особенно в России в начале прошлого века, составляла самый масштабный конгломерат и представляла серьёзную силу во время переходных событий, особенно в виде солдат, прошедших переподготовку в армии. Хотя и тогда оно не имело чёткий вектор действий в силу разнообразия форм отношения к земле и соответствующих интересов. Однако в течение прошлого века жители села перешли на механизированное сельское хозяйство, значительно сократили свою численность и во многом, можно сказать, потеряли классовую идентичность. По крайней мере, они не рассматриваются политологами как большая сила, влияющая на революционные события в обществе. На последнем пленуме КПРФ Г. Зюганов вообще признал, что «партия утеряла характерную для 1990-х годов дружную поддержку деревни» в связи с её массовым раскрестьяниванием.

Интересная метаморфоза произошла в нашей, да и во многих других странах в мире, с главной революционной силой общества – рабочим классом. Это – относительно молодое объединение. В 1831 г. в Лионе имело место первое рабочее восстание, в 1838 по 1842 гг. – первое национальное рабочее движение английских чартистов. С одной стороны он значительно подрос численно и особенно в связи с усложнением производства – умственно. Во многих случаях его работа приблизилась к высоконаучной, чисто умственной, связанной с овладением многими смежными знаниями. На ряде рабочих мест уже нередко трудятся специалисты со среднетехническим и высшим образованием. Здесь интеллигенция непосредственно срослась с рабочим классом, и оказывает на него решающее влияние, в том числе и реакционное. В то же время, сами работники умственного труда существенно расширили своё присутствие и в элите, и в среднем слое. А с учётом колоссального роста чиновничества, количества врачей и учителей, разных представителей культуры, интеллигенция реально переросла по размеру из разряда прослойки в крупнейший класс общества.

С другой стороны, буржуазия твёрдо усвоила, кто есть её главный враг, и проводит разнообразные мероприятия по нейтрализации рабочего класса. Структурно на предприятиях отряды рабочих разобщаются разными способами, развращаются подачками, обещаниями и угрозами снижается накал их недовольства. Способствует этому и предательская деятельность тред-юнионов. Естественно, делаются и некоторые шаги по улучшению его социального положения. Устраиваются отвлечения от главных бед за счёт всяческих увеселительных и спортивных мероприятий. Решительно пресекаются попытки проведения в коллективах прогрессивной агитации. Вместо неё внедряются штрейкбрехеры и представители реакционных партий.

В результате всех этих воздействий можно сделать твёрдый вывод, что рабочий класс по многим параметрам ушёл на второй план в сегодняшнем обществе и не может рассматриваться как главная ударная сила в предстоящих битвах за власть народа, за подлинное равноправие, а базовые промышленные предприятия быть их ареной.

Возникновение новой классовой структуры общества – одно из важнейших изменений, которое жизнь настойчиво вносит в действующую марксистско-ленинскую теорию. Сегодня в коммунистическом движении участвуют, к сожалению, единицы представителей рабочего класса. Однако, законсервировав свои теоретические корни, компартия по-прежнему делает на него главную ставку в революционном преобразовании общественного строя. Чтобы как-то оправдать несоответствие теории жизненным переменам, коммунистические идеологи под это понятие подводят теперь даже интеллигенцию, не имеющую в собственности средства производства, а также мелких предпринимателей и работников малого бизнеса. Всего их в России более 30 миллионов человек. Это принципиальное изменение официально было провозглашено на октябрьском пленуме 2014 года, хотя о работе с этим новым и очень сложным контингентом пока даже в постановлении не сказано ни слова.

Отсюда вывод: при разработке революционной теории необходимо глубоко изучать реальное состояние классов в обществе. При этом в обязательном порядке сегодня следует учитывать возросшее влияние интеллигенции на революционные процессы, которая во многих странах стала самым мощным классом и решающей силой в деле преобразования общества. Это коренное изменение в реальной жизни, тяжело совместимое с фундаментальными положениями марксизма-ленинизма, в связи с чем он в ещё большей степени перестал быть главной силой в борьбе за власть, путеводителем для угнетённого элитой народа!

Есть ещё ряд серьёзных причин этого главного идеологического провала: почему марксистская теория перестала быть оружием трудящихся в борьбе за свои права. Вот моё понимание некоторых из них, приведших к непринятию ряда ведущих положений марксизма-ленинизма.

Коммунисты СССР так и не сумели воплотить в жизнь великий лозунг социализма: «Каждому по труду!» В стране продолжали неплохо жить всякие спекулянты, жулики и воры. Советы потеряли реальную власть. И хотя партия также олицетворяла правления народа, из-за её промахов в идеологии и пропаганде массы перестали ей доверять. Да и партгосноменклатура всё больше покрывалась элитной спесью, погружалась во враньё, и теряла свой облик простоты и доступности. Отсюда и это страшное поражение в холодной войне.

Большим откровением стала для меня, при глубоком самостоятельном изучении работ классиков, необычная сложность изложения материала, о чём я уже говорил коротко в начале главы. Вероятно, это было связано с первой публикацией ими новых понятий. Этот процесс всегда сопряжён с перенасыщенностью текста, так как автору кажется, что он недостаточно разжевал для публики первенца. Может быть, сказалась традиционная манера философов высказывать свои мысли в витиеватых фразах, чтобы замаскировать попадающиеся среди них пустышки. Однако все эти причины не оправдывают те трудности, которые возникают, например, при освоении основополагающего, по мнению Ф. Энгельса, принципа научного вхождения в теорию социализма.

Я считал себя экономистом средней руки, которому пришлось вплотную заниматься этой сложной наукой в энергетике. Окончил философский факультет Университета марксизма-ленинизма. Но чтобы разобраться в ходе доказательств выводов не только К. Маркса, но и его толмача Ф. Энгельса, я должен был напрячь все сохранившиеся ещё в сером веществе извилины. А ведь в первую очередь эти публикации должны были дойти до сознания рабочего, не всегда обременённого высшим образованием, и повести его на баррикады. Такое своё предназначение, без промежуточных пересказывающих звеньев, они выполнить не могли. О знаменитом разделе первой главы «Капитала», посвящённым товарному фетишизму, представляющему собой основание для философского понимания политэкономии К. Маркса, даже сам Владимир Ильич Ленин говорил, будто его невозможно понять, не освоив предварительно Гегеля. Как пишет современный философ М. Кантор, шутки в тексте основоположника имеются, но написана книга тяжело, местами невыносимо скучно, в лучших традициях немецкой философии, пережёвывающих один и тот же пункт десятки раз.

Особенно трудно в части освоения была изложена основная часть теории Маркса – экономическая. Противоречия, усложняющие этот процесс, отметили все. Главной экономической переменной для него был труд, а не цены, но поскольку на рынке происходит обмен товаров с их стоимостью, приходилось увязывать количество труда, необходимое для изготовления предмета, с ценообразованием. Спасало теорию то, что точность в этом вопросе оказалась уже ни к чему: большинству людей учение явилось в априорной бездоказательной ипостаси. Равно и слово Христа многими воспринимается в отрыве от толкования церкви – никто не просит священников накормить паству пятью хлебами.

Многие борцы за свободу и братство между народами не могли простить К. Марксу его менторский тон, назидательность и директивность при изложении материала. Многократные заявления его и особенно Ф. Энгельса о том, что одно или другое положение теории открыто только им, тоже звучало диссонансом с товарищескими отношениями в среде коммунистов, особенно в то время расцвета его творчества, когда бок о бок с ним творила целая плеяда замечательных философов.

Недавно главный философ КПРФ Ю. Белов, единственный, кто сегодня имеет право в партии, наряду с Г. Зюгановым, говорить что-то новое по части идеологии, разразился в «Правде» громадной статьёй на эту тему: «А вы что читаете?» Автор пишет: «Легко ли читать произведения классиков марксизма-ленинизма?» И отвечает «Трудно». Другое. «Именно метод познания, а не оценка текущей, изменчивой конкретно-исторической ситуации, фактов и явлений с ней связанных, – вот что непреходяще ценно у Маркса, Энгельса, Ленина, Сталина. Овладеть диалектико-материалистическим методом познания невозможно в результате одноразового чтения их работ. Этим методом овладеваешь всю жизнь, диалектика которой всякий раз требует нового обращения к нему в новой конкретно исторической ситуации».

И тут же, противореча своим выводам, он пишет, что классики стремились «выстроить логику своей аргументации «по законам красоты», сделать её безупречной, ясной, доступной всякому мыслящему и честному человеку». И ставит точку на своих шатаниях: «Есть одна чрезвычайно важная особенность произведений классиков марксизма-ленинизма: они предназначены для борьбы с капиталом. Труды классиков – грозное оружие коммунистов». Однако, не сумев в громадной статье раскрыть даже самый минимум – диалектико-материалистический метод познания, Ю. Белов рекомендует в помощь нам в виде посредников почитать ещё целый список литературы.

В частности, особенно он восторженно отзывается о работах известного философа Э. Ильенкова, хотя опять предупреждает: «Его труды не для одноразового чтения. Их надо изучать с карандашом в руке, не единожды перечитывать, конспектировать». Несчастный рабочий класс. В октябре 2014 года на пленуме ЦК КПРФ его заверили, что вооружат революционной теорией для борьбы за власть. Но уже спустя несколько месяцев сначала штатный главный идеолог, а затем главный, но не штатный расписались фактически в отсутствии таких материалов и направили для начала изучать труды не классиков, но таких же сложных для понимания неподготовленным ученикам.

Для примера, я хочу продемонстрировать приведённый Ю. Беловым способ раскрытия Э. Ильенковым понятия «абстракция». Он пишет, что до прочтения труда философа «понимал под абстрактным то, что подсказывала мне формальная логика: абстрактное – это чувственно непредставимое, синоним «умственного отвлечения» от объективной реальности, синоним только лишь мыслимого. Конкретное понималось мною как чувственно воспринимаемое: факты, события, образы и т. д. Ильенков перевернул мои представления об абстрактным и конкретным, поставил их с головы на ноги. Он развернул афористическое определение Марксом конкретного – «единство многообразного». «Конкретный предмет, – писал Ильенков, – это многообразно расчленённый внутри себя, богатый определениями, исторически оформившийся целостный объект, подобный не отдельному изолированному атому, а скорее живому организму социально-экономической формации и аналогичным образованиям. Это не единичная, чувственно переживаемая вещь, событие, факт или человек». Чушь какая-то! Даже человек стал у них неконкретным.

Ещё сложнее трактуется понятие абстрактного. «Оно у Маркса, – как объясняет Ильенков, – есть один из моментов конкретного, частичное, односторонне неполное или отделённое от него, относительно самостоятельное образование. Оно есть часть, элемент конкретного целого. Именно с частного, элементарного, простого, то есть абстрактного, начал Маркс исследование капиталистической экономики. Он остановил своё внимание на товаре, ибо богатство буржуазного общества выступает «как огромное скопление товаров». Эта абстракция рождена самим материальным существованием капитализма. Она грубо-материальна, чувственно осязаемая, это то, с чем каждый повседневно имеет дело».

Мне показалось, что мой старый мозг просто устал работать и не хочет понять мысли мудрого философа. А как же понятие абстрактного искусства? Из чего отделились те кляксы и загогулины? Я обратился к нескольким своим товарищам по партии и услышал практически единый ответ: «Это пижонство! Лучше бы подумали, как избавиться от вождизма, из-за которого у нас семь коммунистических партий, а нет их единого кулака. Дурацкая игра в слова, когда ищешь их новое значение и убиваешь язык. Делаешь его непонятным». Действительно, многие, так называемые творцы, писатели, чтобы быть замеченными, перекодируют смысловые базисы слов. Сколько наворотил подобных изощрённостей патриарх новой экономической формации на земле А. Солженицин, не умевший просто красиво писать. И где теперь эти его перлы? А вот сказал какой-то пацан «круто», и понеслось. Теперь даже самые изощрённые эстеты не прочь воспользоваться к месту и ради показа налёта современности этим примитивным определением, засоряя и теряя богатство великого русского языка.

Один из собеседников рассказал мне даже такой анекдот: Офицер спрашивает у солдата: «Глядя на свой автомат, ты о чём думаешь?» «О бабах». «Почему так непонятно, абстрактно?» «Да я о них всегда думаю».

Отвлекаясь от повествования, хотелось бы отметить, что этот сверхзапутанный стиль философских трактатов, часто специально предназначенный для покрытия их таинственностью, чтобы спрятать пустоту содержания, создание слова ради слова, значительно снижает возможности выполнения её предназначения: быть сестрой милосердия для большинства народа! Особенно выродилась эта великая наука после перехода в основном на обслуживание нуворишей – сверхграбителей, или, в лучшем случае, ограничила себя рассказами о философах древности. В центре столицы есть студия красоты, гордо носящая название «Философия». Вот такой она во-многом и стала. Пора вам, уважаемые нами мудрецы, вспомнить о нас, о своём народе, и помочь нам разобраться в хитросплетениях сегодняшнего мира. В нынешнем виде плоды ваших гениальных дум не могут служить не только навигатором и руководством для исхода большинства к светлому царству, но и даже слабеньким посохом для него в этом тяжком многолетнем пути. Вероятно, этим объясняется и тот факт, что мы, как попугаи, говорили на всех углах о своей приверженности марксизму-ленинизму, но редко когда хотя бы ссылались на соответствующие его положения. Отделывались не всегда подходящими по смыслу отрывками.

К сожалению, кроме сложности для понимания, имеющиеся революционные теории построения высшей формы организации человеческого общества, позволяющего верховодить в нём большинству и исключить эксплуатацию человека человеком, были не только в значительной степени незавершёнными, но ещё и содержали в себе массу неопределённостей, а порой и принципиальных ошибок. В ряде случаев причиной, объясняющей пустоту и никчёмность отдельных частей произведений классиков, и приводившей к снижению их качества, являлся популизм. Речь идёт о своеобразном их понимании для того времени различных форм придания им популярности. Например, увеличение размера работы для создание вида научности. Так, работая над «Капиталом», К. Маркс в 1862 г пишет Ф. Энгельсу: «Я сильно увеличиваю этот том, так как немецкие собаки замеряют ценность книги её объёмом».

Ф. Энгельс советует К. Марксу в 1869 году: «Для того чтобы поддержать свой престиж у публики, нам нужно выступить с научным произведением… Будь хоть раз менее добросовестен по отношению к своей собственной работе, для этой паршивой публики она всё ещё слишком хороша. Главное, чтобы вещь была написана и вышла в свет, а слабые стороны, которые тебе бросаются в глаза, ослы не заметят».

Академик И. Шафаревич считает, что Маркс и Энгельс очень верно почувствовали, что тогдашняя революционная работа получит мощный импульс, если ей дать «научное основание». Это понимали и их предшественники, но создавали её очень наивно. Например, Сен-Симон утверждал, что он открыл в обществе «законы тяготения», аналогичные ньютоновскому. Но не мог сказать, в чём же эти законы состоят. Маркс гораздо удачнее имитировал научный стиль. Такая наукообразность производила, по воспоминаниям тогдашних революционеров, потрясающее впечатление». Однако, по его мнению, Парижская коммуна, а также подпольные интриги Бакунина в I Интернационале оказались успешнее классиков. После выхода в свет «Капитала» в 1867 году Маркс, видно, поняв свою неудачу, к этим проблемам больше не возвращался. Он попытался обратиться к обоснованию дифференциального исчисления, но, «популяризация их одно время в СССР показала все черты безнадёжного дилетантизма и ума, работающего вхолостую».

Была ещё одна причина охлаждения к марксизму после 1991 года, особенно в нашей стране. Дело в том, что прошли некоторые материалы, показывающие, что К. Маркс и Ф. Энгельс были русофобами и не раз нелицеприятно высказывались о России. По мнению философа А. Проскурина: «Начало этому процессу, по-видимому, положил Ю. Андропов, который (то ли из тщательно скрываемых белогвардейских симпатий, то ли в целях проведения таинственной спецоперации) инициировал полуподпольное распространение некоторых высказываний К. Маркса и Ф. Энгельса о России в СССР, по понятным идеологическим резонам, практически никому не известным) и тем самым сильно поспособствовал расколу нравственно-мировоззренческого поля советского общества, спровоцировав наиболее пассионарную почвенно-патриотическую его часть на духовное отторжение марксизма». И это очень серьёзный довод. Тем более что основоположник не просто сказал что-то плохое о другом государстве, а фактически одобрил геноцид славян в Западной Европе, став идеологическим предтечей фюрера фашистов.

Как пишет В. Большаков: «Русские – народ европейский. В их генах нет элементов, свойственных азиатскому генотипу. Надо чаще напоминать, что русский народ принёс в Западную Европу. Так, дочь Ярослава Мудрого, став французской королевой, женой Генриха Первого, научила французов употреблять мыло. С неё началась знаменитая Французская парфюмерия. Наши корни куда более глубоки, чем у многих народов Европы. Любопытное тому свидетельство мы находим у русофоба и ненавистника славян классика марксизма Ф. Энгельса. Вспоминая о становлении немецких княжеств, которые создавались на костях древних, ещё языческих славян, живших вдоль побережья Балтийского моря, а также у Атлантики, он провозгласил то же, что впоследствии Гитлер – славян уничтожали якобы «во благо цивилизации». Этот текст никогда не включали в собрание сочинений: «Немцы снова отвоевали на севере у славян прежде немецкую, а впоследствии славянскую территорию руководствуясь стратегическими соображениями, вытекающими из раздела Каролингской монархии. Эти славянские области полностью германизированы; дело это уже сделано и не может быть исправлено, разве только панслависты разыщут исчезнувшие сорбский, вендский и ободритский языки и навяжут их жителям Лейпцига, Берлина и Шетина. Но что указанное завоевание было в интересах цивилизации – этого никто до сих пор не оспаривал». (напечатано в Neue Rheinische Zeitung № 222 и 223, 15 и 16. 02. 1849 г.)

Интересен экскурс этого замечательного писателя в историю, туда, куда по каким-то соображениям нас раньше не пускали. «Презрительно упомянув вендский и ободритский языки, Ф. Энгельс проявил не только своё невежество – и венды, и ободриты говорили на древнеславянском, но и перечеркнул целую цивилизацию, которая была куда выше саксов и других германских племён. Славяне – лужицкие сербы, венды ободриты, племена вагров, полабов, глиняков, смолян, вильцев и др. в VIII – ХII вв. заселяли территории современных немецких земель вдоль Эльбы (Лабы), откуда и пошло название полабские славяне, в районе Макленбурга (древнеславянское – Велиград), вольного города Гамбурга. Крупнейшим торговым городом на Балтийском море был у ободритов Рарог. В 1043 г. создано западнославянское государство Ободридская держава, где бурно развивались ремёсла, выплавляли железо из болотных руд, ковали прекрасные клинки, латы и кольчуги. Жена Мудрого – Ингегерда была дочерью шведской королевы Астрид, которая до замужества была ободритской княжной. Она была матерью Анны Ярославны (Анны Русской), ставшей женой Генриха I, а после его смерти – королевой Франции. По одной из версий, Рюрик – славянин из племени бодричей. Есть предание макленбургских крестьян, что в IХ веке из их земель далеко на восток за море, ушёл великий рыцарь по имени Рюрик, который вместе со своими братьями, Синеусом и Трувором, избавил население далёкой страны от тирана и стал местным королём. (Легенда опубликована в книге: Мармье К. Северные письма. Париж, 1857, стр.26) Причиной падения Ободридской державы стал «вечный спор славян между собой», а также предательство поляков.

А дальше прокололся перед В. Большаковым, а через него перед коммунистами, и сам основоположник. Оказалось, что в своих письмах в середине ХIХ в. Маркс писал: «Россия стала колосом, не перестающим вызывать удивление. Россия – это единственное в своём роде явление в истории: страшно могущество этой огромной империи в мировом масштабе. В России, у этой варварской расы имеется такая энергия и активность, которых тщетно искать у монархии более старых государств. Славянские варвары – природные контрреволюционеры. Поэтому необходима беспощадная борьба не на жизнь, а на смерть со славянством, предающим революцию, на уничтожение и беспощадный терроризм». Оказалось, что и гении могут сесть в лужу.

После этих смертельных монологов основоположников о целесообразности акта уничтожения славян, свершённого в Европе в ХII – ХIII веках, в душе установилось звенящее одиночество. Уходила земля из-под ног. Но спорить с прежними, казавшимися бесконечно мудрыми духовными наставниками, стало гораздо спокойнее. Для меня эти данные стали настоящим открытием о происхождении моего народа. А цитата Энгельса, известного своими призывами к пролетариям всех стран соединяться – настоящим взрывом бомбы, подорвавшим мои закостеневшие марксистские устои. Я намеревался в этой книге поговорить откровенно об их великой теории научного коммунизма с точки зрения несоответствия ряда её положений сегодняшнему дню. Но начать такой разговор после шестидесятилетнего слепого поклонения столпам этой коммунистической Библии было непросто. Теперь в этом плане стало легче, хотя я никак не хотел такого оборота дел. В нашей жизни сплошного обмана у каждого человека мало настоящих кумиров, которым бесконечно веришь, и поэтому терять даже одного из них особенно нелегко.