Текст книги "Охотник за демонами"

– Скрыт дал нам одежду и кресало, – ответил он. – А также немного еды на дорогу.

– Дорога будет тяжелой, да и малыш еще слишком мал и слаб, – сказала Ласка. – И это все нам очень пригодится…

Спать ему не хотелось, его тело, похоже, снова научилось обходиться без сна и еды. Он представил себе путь до прохода и тяжело вздохнул. Если бы он был один, то он бы добрался до него за пару дней, несмотря на снег и холод, а вот с Лаской и малышом это будет гораздо медленнее и опаснее.

Еще Врон подумал о том, что плохо помнит дорогу, а уж сейчас, когда повсюду снег и все ориентиры им занесены, он может и не найти правильного пути. С этой мыслью он заснул.

Когда Врон пробудился, Ласка примеряла на себя балахон; она, используя его меч, сделала в нем разрезы, чтобы одежда не стесняла ее шаг, потом привязала своей набедренной повязкой малыша себе на грудь.

– Мы готовы, – объявила она. – Вставай, лежебока, и веди нас домой. – Когда она поднялась, малыш захныкал, но Ласка легко похлопала его по спине и строго сказала: – Твои отец и мать – охотники за демонами, поэтому привыкай к тому, что хорошего в твоей жизни будет мало.

Малыш, словно поняв, что она ему сказала, замолчал. Врон закрепил меч за спиной.

– Я по-прежнему думаю, что нам нужно подождать весны, – сказал он. – Мы можем замерзнуть в снегу.

– Ты забыл, что я – охотница за демонами и сама наполовину демон, – огрызнулась Ласка. – Там, где пройдешь ты, пройду и я.

– Я беспокоюсь о малыше, – сказал Врон.

– А он наш сын, – сердито возразила Ласка. – Он гораздо более сильный, чем тебе кажется, и он ничего не боится. Правда, малыш? – Ребенок что-то гугукнул в ответ. Ласка улыбнулась.

– Ты слышал, что он сказал? Он согласен со мной.

– Мне кажется, что ты совсем не понимаешь, что нас ждет, – осторожно проговорил Врон. – Но спорить я с тобой больше не буду, скоро ты все увидишь сама.

Они покинули город и увидели, как на горизонте встает яркое красное солнце. Снег на поле играл разноцветными искрами, а ветер был теплым и приятным.

– Совсем даже неплохо, – сказала Ласка, поднимая ребенка. – Смотри, малыш, это совсем не то, к чему ты привык в городе. – Ребенок заморгал темными глазами и захныкал. Ласка тут же прижала его к груди.

– Не будь таким трусливым, – сказала она строго. – Это же только начало твоей жизни, дальше будет еще хуже.

Врон грустно усмехнулся и вышел на сухую каменную дорогу.

– Если таким будет весь путь, то мы дойдем быстро, – сказала Ласка. – И все наши тревоги окажутся напрасными.

– Нам скоро придется сойти с этой дороги и идти дальше по снегу, – предупредил спутницу Врон. – Все только начинается.

Ласка встряхнула головой, откинув назад волосы.

– Я полукровка, никогда не забывай об этом, – сказала она. – У меня сила демона, а разум и тело человека, и если я что-то решила, то меня никому не остановить.

Она побежала, придерживая одной рукой малыша.

– Я даже могу бежать, – крикнула она. – Так что не отставай.

Врон легко догнал ее и побежал рядом, но Ласка скоро устала и перешла на шаг.

– Я уже отвыкла от бега, – сказала она, тяжело дыша. – Это еще одна причина, почему мы должны уйти из города. Он расслабляет и приучает к безопасности, а это плохие привычки, этот мир по-прежнему не любит слабых и быстро убивает их.

Врон свернул в поле, к хижинам, ноги сразу стали проваливаться в снег, и их скорость заметно снизилась. Ласка начала отставать, и, когда они добрались до хрупких, низеньких построек, лицо ее было усталым и покрылось бисеринками пота.

– Разведи огонь, – велела она. – Ребенок мокрый, надо высушить повязку, иначе он простынет. Но сразу после того, как я покормлю его, мы двинемся дальше.

– Если мы уйдем отсюда, то придется ночевать в поле, – сказал Врон. – Дальше по дороге не будет жилья.

– Какая разница, когда это произойдет – завтра или сегодня? – спросила Ласка. – Все равно нам скоро придется ночевать под открытым небом. Пусть это будет сегодня, когда у нас еще есть силы.

– Я не хочу потерять тебя, – сказал Врон. – Ты самый дорогой мне человек, но ты ведешь себя неразумно.

– Неси дрова и разводи огонь, – буркнула Ласка. – А то проснется еще один самый дорогой тебе человечек, и тебе придется слушать еще и его жалобы и обиды.

Врон набрал сухих растений и развел большой огонь в очаге. В хижине сразу стало теплее. Ласка развязала малыша и, положив его рядом с собой, дала ему грудь. Малыш сонно зачмокал и, немного пососав, снова заснул.

– Ты думаешь, мне не страшно? – спросила, грустно усмехнувшись, Ласка. – Но я привыкла видеть свои страхи перед собой, а в городе они прячутся по углам в нестерпимой тишине. Никогда не думала, что буду так скучать по вою ветра, треску костра и по обыкновенному человеческому голосу. Я устала от волшебства, от скрытых непонятных проходов, которые ты открываешь в стенах, от спрятанных комнат, в которых находится что-то еще более странное. Может быть, сейчас я поступаю неразумно, заставляя вести нас куда-то в снег и холод, но пусть будет это, а не ровная, таящая в себе ужас тишина.

– Ужас? – спросил Врон.

– Когда я оставалась одна в городе, – призналась Ласка, – мне казалось, что вокруг меня собираются тени и из них вырастает демон, оскалив свои клыки. В этих домах свет не дает теней, и я не знаю, почему мне являлся этот кошмар. Но, как только я засыпала, он повторялся…

Врон вздохнул: он-то знал, почему демон вырастал из теней – потому что эти тени находятся в нем.

– И поэтому, – закончила Ласка, вставая, – чем дальше мы окажемся от этого города, тем лучше я себя буду чувствовать, как и наш малыш. Ты заметил, что он совсем не хнычет, а очень даже спокоен? Ему нравится это путешествие.

Она взяла ребенка на руки и привязала его себе на грудь, малыш на мгновение открыл глаза и посмотрел на родителей. И снова Врона поразило странное мудрое спокойствие, которое светилось в глазах малыша. Он улыбнулся сыну и пристроил меч за спиной.

– Я боюсь не за себя, а за тебя и ребенка, – сказал он.

– Не думай о нас, мы справимся, – проговорила она и решительно вышла из хижины. Солнце уже исчезло за темными тучами, небо было хмурым и низким. Врон покачал головой.

– Погода портится, – мрачно изрек он. – Нужно переждать.

– Веди, – буркнула Ласка. – Погоде меня тоже не остановить.

Они миновали поле и вышли к холмам, которые он помнил. Снега было уже меньше, здесь его уносил ветер, и идти стало немного легче.

Врон шагал совершенно обнаженный и уже начинал чувствовать холод, особенно здесь, в степи, где дул ветер.

Ветер продолжал усиливаться, тучи опустились еще ниже, и повалил снег.

Уже через несколько мгновений вокруг ничего не было видно, кроме белой снежной пелены.

Ласка все больше замедляла шаг, ее лицо стало бледнеть от снега и холода. Врон вытащил из свертка еще один балахон и натянул сверху на нее. Она только вздохнула и прокричала сквозь вой ветра:

– Я была неправа, поэтому мы умрем. Врон покосился на малыша – тот не спал и смотрел на него ясными спокойными глазами.

– Я не дам вам умереть, – крикнул он ей в ответ. – Я что-нибудь придумаю.

Врон хмуро посмотрел вокруг, но ничего не увидел, кроме белой снежной мути. Его ноги уже покрыла застывшая слизь, и теперь она поднималась вверх, закрывая его тело плотной, непроницаемой для ветра и снега коркой. Теперь он не чувствовал холода.

Идти становилось все труднее, ветер сбивал с ног, а ступни проваливались в рыхлый свежевыпавший снег.

Ласка уже шаталась от усталости, а буран все усиливался. Пройдя еще немного, она остановилась и осела на землю.

– Что с тобой? – спросил он.

Она жалобно прошептала замерзшими губами:

– Больше не могу, нет сил.

Врон прижал ее к себе, чтобы согреть и закрыть от ветра.

– Мы все умрем, – пробормотала Ласка. – Оставь меня здесь, забери малыша, спаси хотя бы его.

– Нет, – прокричал Врон сквозь вой ветра. – Если мы умрем, то все вместе.

Он разбросал снег под ногами, прижал к себе Ласку и опустился на землю. Их тут же стало заносить снегом. Малыша он прижимал к своей груди, и он не должен был замерзнуть. Другое дело Ласка – она замерзала, он чувствовал, как холодеет ее тело.

Врон застонал от бессилия и злости.

Он тормошил ее, заставляя открывать мутные и ничего не понимающие глаза.

Но она только жалобно стонала, умоляя оставить ее в покое.

Врон заставил себя успокоиться, он закрыл глаза и нашел в себе темный шар, неподвижно лежащий в тихом уголке мозга. Он мысленно попросил его о помощи, и шар зашевелился.

Из его рук обильно стала выделяться слизь, и он принялся обмазывать ею Ласку и малыша.

Скоро слизь потекла из всех пор его тела, он снимал ее с себя и продолжал покрывать ею Ласку и малыша, которого молодая мама прижимала к своей груди.

Слизь твердела под его пальцами, превращая Ласку и малыша в твердый, непроницаемый для мороза и ветра кокон.

Врон удовлетворенно вздохнул. Он сделал все, что мог, дальше все уже зависело не от него, а от бога и удачи, а может, и от того и другого.

Его потянуло в сон – слишком много энергии он потратил на этот спасительный кокон, эта слизь была его плотью, и шар взял ее из него. Он еще раз вздохнул и провалился куда-то в темноту, наполненную холодным колючим снегом и воем ветра…

Врон очнулся, когда услышал приглушенный возглас Ласки. Он с трудом разомкнул веки и удивился: он лежал в чем-то белом, холодном, пощипывающем морозом его лицо.

Только когда остатки сна исчезли, Врон сообразил, что лежит в сугробе, и его голова находится в маленькой ледяной пещерке, созданной его дыханием. Он расшвырял снег и вылез наружу.

Ветер стих, степь просматривалась далеко и была покрыта белым свежевыпавшим снегом, ослепительно сверкающим под поднимающимся утренним солнцем.

– Врон, Врон, ты где? – услышал он снова голос Ласки. Он раскопал соседний сугроб и увидел плотный серый кокон, в котором с трудом угадывались контуры Ласки.

Он попробовал разломить его, но у него ничего не получилось: под воздействием мороза слизь стала твердой, как камень.

Его меч оставлял только царапины на твердой поверхности. С невероятным трудом он сумел освободить голову Ласки и ребенка, отламывая окаменевшую слизь по маленькому кусочку.

– Я не могу пошевелиться, – сказала Ласка, разглядывая его. – Что случилось?

Врон наклонился над ней и нежно поцеловал теплые мягкие губы.

– Все уже хорошо, ты жива, – сказал он. – Я боялся, что ты замерзнешь вместе с нашим малышом.

– Я жива, и малыш жив, и он хочет есть, я чувствую это, – сказала Ласка. – Но я не могу пошевелиться, чтобы накормить его. Сейчас же вытащи нас.

– Если бы это было так просто, я бы давно это сделал, – промолвил Врон. – Я исцарапал все руки, пока открыл тебе лицо.

– Что это такое? – спросила Ласка, вертя головой. – Я смотрю, и ты весь покрыт такой же дрянью, но тебе, похоже, она не мешает.

– Эта дрянь спасла вам жизнь, как и мне, – сказал он и снова взялся за меч. – Это моя слизь, которую ты часто на мне видела. Она выделяется из моего тела и защищает меня от холода и от любой другой опасности.

После долгой мучительной работы ему удалось разломить кокон, и Ласка с малышом оказались на свободе. Она тут же стала кормить ребенка, который по-прежнему смотрел на них спокойными доверчивыми глазами. Ласка внимательно исследовала остатки отвердевшей слизи и покачала головой.

– Ты что, ничего другого не смог придумать, кроме как заточить нас в эту глыбу камня? – спросила она.

– Как-то плохо думалось, когда я видел, что ты замерзаешь, – ответил Врон. – Мне было все равно, что делать, лишь бы ты осталась жива.

– В моей памяти ничего не сохранилось, – вздохнула Ласка. – Помню только, как ты тряс меня за плечо, а мне хотелось спать, и я злилась на тебя, что ты мне мешаешь заснуть.

– Ты могла замерзнуть и умереть во сне, – сказал Врон.

– Да знаю я, – проговорила Ласка с досадой. – Я все давно уже поняла, ты спас меня и малыша, но это твоя обязанность – спасать нас от наших глупостей. Мое дело кормить ребенка, твое дело – чтобы мы остались в живых. – Она на мгновение прижалась к нему.

– Не слушай меня, – прошептала она. – Я просто радуюсь тому, что все хорошо закончилось. А малыш мокрый, его нужно во что-то переодеть.

Она оторвала кусок ткани от второго балахона и развязала набедренную повязку. Малыш весело задрыгал своими розовыми пухлыми ножками, и от его тела вверх поднялось облако пара.

– Ему ничего не страшно, – сказала Ласка, заворачивая его в ткань. – Он на самом деле очень сильный и крепкий, и мороз ему не страшен. Держи! – И она сунула малыша Врону в руки. – Пусть он почувствует, что у него есть отец. Малыш улыбнулся и что-то гугукнул.

– Я не понимаю, что ты лепечешь, – сказал Врон ребенку. – Тебе придется учиться словам, чтобы я понимал тебя.

– Для того чтобы научиться словам, надо их хотя бы слышать, – сказала Ласка, забирая ребенка. – А мы с тобой не разговариваем с ним, потому что у нас нет на это времени. Мы постоянно с чем-то или с кем-то боремся. Нужно поесть и идти дальше, доставай еду древних.

Врон растерянно посмотрел на свои пустые руки. Только сейчас он сообразил, что у него нет свертка с едой. Он переворошил сугроб, в котором он лежал, но ничего не нашел.

Сверток обнаружился в сугробе, где спали Ласка с малышом. Как он туда попал, Врон не помнил. Жидкость в сосудах не замерзла и даже сохранила тепло.

Ласка осушила сосуд до дна и удовлетворенно улыбнулась.

– Я понемногу привыкаю к этой гадости, – сказала она. – От нее становится теплее, и она довольно сытная.

Врон в нерешительности посмотрел на последний сосуд – он тоже хотел есть, потому что его тело потратило много энергии на производство слизи.

– Пей, – приказала Ласка. – Если ты будешь слабым, то у нас не будет ни одного шанса остаться в живых, мы с малышом зависим от твоей силы.

Врон выпил жидкость и почувствовал себя немного лучше, но для полного восстановления ему требовалось во много раз больше. Он аккуратно положил сосуд в сверток и подобрал тот, что выбросила Ласка.

– Тебе не нужен лишний вес, – заметила она. – Впереди тяжелый путь.

– Нам потребуется вода, и очень скоро, – возразил он. – И нам не во что будет ее набрать.

– Спасать нас от моей глупости – твоя забота, – пожала плечами Ласка. – Веди нас дальше и постарайся сделать так, чтобы к концу дня мы заночевали в каком-нибудь доме.

Врон двинулся вперед, прокладывая в свежевыпавшем снегу тропу. Он чувствовал подступающую слабость, но не мог позволить ей победить, тогда бы Ласка и малыш погибли.

К концу дня они настолько утомились, что стали падать в снег. Он забрал у Ласки ребенка и пошел вперед, хоть и сам не понимал, куда он так стремится.

Местность вокруг была незнакомой, снег спрятал все ориентиры, и он шагал, больше полагаясь на свои чувства, чем на зрение.

Когда стемнело, он наткнулся на каменный дом.

Пройдя вдоль стены, он отыскал вход и вошел внутрь. Врон сразу понял, куда они пришли, когда заметил пустые проемы с выбитыми дверями. Это были дома, в которых он когда-то видел мозаичную картину с демонами, мирно собирающими урожай. Внутри было так же холодно, как и снаружи, и на полу лежал наметенный ветром снег.

Ласка, войдя в дом, тут же бессильно опустилась на каменный пол.

– Разведи костер, – сказала она. – Нам нужно согреться.

– Здесь нет дров, как и леса, где бы мы могли их нарубить, – сказал Врон. – Я похожу по дому, может быть, я что-то и сумею найти.

– Я замерзаю, – жалобно заголосила Ласка. – И мне надо кормить малыша!

Врон погладил ее по заснеженным волосам и поцеловал в холодные губы.

– Все будет хорошо, – сказал он. – Не беспокойся, я что-нибудь придумаю.

Он положил ребенка в ее замерзшие покрасневшие руки и пошел по дому. Он знал, что этот дом был построен повелителями, а значит, в нем должно быть все, что им было нужно для жизни, включая воду, приспособление для изготовления пищи и место для сна.

Но двери повсюду были сорваны с петель, и комнаты были пусты. Демоны потрудились на славу – если здесь когда-то что-то и было, то теперь не осталось ничего.

Вокруг были только запустение, снег и мусор.

Он вернулся к Ласке. Она спала на каменном полу, занесенном снегом, прижав к себе малыша, лицо у нее было усталым и грустным. Похоже, что и сны ей снились тоже не очень приятные.

Он погладил ее по щеке и снова отправился искать что-то, что могло бы дать им тепло. Пока во всем доме он не нашел ни одной комнаты, в которой не была бы выбита дверь.

В доме было темно, потому что давно наступила ночь, а его зрение никак не могло приспособиться к темноте.

Только когда Врон в очередной раз с размаху стукнулся о дверной косяк, оно изменилось.

Он увидел вдруг множество нитей разноцветных энергий. Они пронизывали весь дом, образуя плотную сеть, местами сплетаясь в толстые разноцветные жгуты.

Один из жгутов уходил прямо в стену, и в ней было что-то напоминающее руку, нарисованную тонкими нитями энергии.

Врон приложил свою ладонь к этому месту и ощутил знакомое покалывание. Стена отступила назад, и одновременно с этим вспыхнул яркий свет, и он увидел перед собой длинный коридор.

Он провел рукой по стене, и перед ним открылась небольшая комната с ложем из мягкого камня. Врон вернулся, взял Ласку и малыша на руки и отнес их на ложе – они даже не проснулись.

В этой комнате было ненамного теплее, чем во всем доме, но он уже различал тонкое, чуть слышное гудение заработавших приспособлений: ложе под ним слегка вибрировало, и от камня пошло тепло.

Он закрыл глаза и, едва взмахнув рукой, чтобы свет стал менее ярким, заснул под этот негромкий гул.

Когда Врон пробудился, то почувствовал острый голод. Его тело, потерявшее много сил и энергии, требовало еды.

Ласка и малыш все еще спали.

Он пошел по коридору, открывая все комнаты подряд в поисках приспособления для изготовления пищи. Оно обнаружилось только в последней комнате. Первую чашку жидкости Врон выпил одним жадным глотком, а дальше уже пил не спеша; всего он выпил больше десяти чашек, и только тогда его тело удовлетворенно успокоилось. Он наполнил найденные в комнате сосуды темной жидкостью и вернулся к Ласке.

Она уже проснулась и недоуменно разглядывала комнату.

– Почему мы снова оказались в городе? – спросила она. – Как это случилось? Я помню, как мы шли по степи, у меня уже не было сил, и я замерзала. Потом мы куда-то пришли… Это был какой-то разрушенный дом… Скажи, где мы?

– Мы в этом разрушенном доме, мне удалось найти комнаты, в которые не сумели попасть демоны. Хочешь есть?

– Очень хочу, – призналась Ласка. – Похоже, что ты снова сотворил чудо – привел нас туда, где мы сможем отдохнуть и восстановить свои силы. И посмей только после этого сказать, что ты не волшебник. – Она улыбнулась и выпила жидкость из двух сосудов.

– Здесь тепло и хорошо, – сказала она. – И есть еда, а больше нам ничего и не надо, – Она взяла Врона за руку и прижала его ладонь к своей груди.

– Ты самый лучший человек, которого я встречала в своей жизни, – сказала она. – С тобой я ничего не боюсь. Я уже давно это поняла…

– А раньше ты называла меня кретином, – проворчал Врон.

– От этих слов я и сейчас не отказываюсь, хоть и люблю тебя, – улыбнулась Ласка. – Но ты часто бываешь тугодумом.

– А я очень переживал из-за этого, – сказал Врон. – А после того как Амия сказала мне, что таким женщинам, как ты, нравятся только сильные мужчины, я уже решил, что у нас так ничего и не получится…

– Амия права, – улыбнулась Ласка. – Мне нравятся именно такие мужчины. А ты просто сам не знаешь себя, ты всегда попадаешь в такие ситуации, из которых ни одному человеку живым не выбраться, но ты всегда находишь выход. Разве это не говорит о твоей силе?

– Может наступить такой момент, когда и я не сумею найти верное решение, и мы погибнем, – вздохнул Врон. – Лучше не надо испытывать судьбу.

– Твоя судьба – делать то, что не под силу никому другому, – сказала Ласка. – Я уже давно это поняла и смирилась с тем, что рядом с тобой всегда будут разные неприятности.

– Все неприятности уже закончились, – возразил Врон. – Демоны ушли и больше никогда не вернутся, а мы скоро возвратимся в свой мир.

– Если мы вернемся домой и с нами ничего не случится, – сказала Ласка, – это будет означать только одно – что все только начинается.

– Почему ты так думаешь? – спросил Врон.

– Все очень просто, – ответила Ласка. – Ты появился в нашем монастыре, и с этого момента начались все наши беды. Я сразу почувствовала в тебе какую-то тревожащую странность, я ощущала опасность, но не поняла, что она исходит от тебя. Если бы я тогда догадалась, что все опасности связаны с тобой, то я бы никогда не соединила свою жизнь с твоей. А значит, и не оказалась бы в легендарном царстве демонов, не жила бы в городах, покинутых древними людьми, не увидела бы столько демонов, сколько не видели все охотники за демонами за свою жизнь.

– Наверно, ты права, – задумчиво отозвался Врон. – Один человек как-то сказал мне, что во мне есть предопределенность и что я не властен над своей судьбой.

– Вот об этом я и говорю, – улыбнулась Ласка. – Но меня это уже не пугает, и думаю, что и нашего малыша тоже, и я ни о чем не жалею. Хоть мое чувство опасности предупреждает меня, что еще ничего не закончилось, что впереди нас ждут новые испытания…

– Наш малыш, наверно, уже пожалел о том, что родился у нас, – улыбнулся Врон. – Он сейчас думает о том, какие неразумные родители ему достались.

– Неразумная в нашей семье только я, – усмехнулась Ласка. – Пусть терпит, я полудемон, а это значит, что сначала я что-то делаю и только потом думаю, зачем я это сделала. – Она развязала ткань и покачала головой.

– Ну вот, опять лежит мокрый, но не хнычет, а спокойно лежит и слушает, о чем мы тут с тобой говорим.

– Интересно бы узнать, о чем он думает, – сказал Врон, наклоняясь над малышом. Ребенок смотрел на него ясными и спокойными глазами, потом малыш улыбнулся и что-то гугукнул.

– Мне он тоже иногда что-то говорит, но всегда как-то сердито, а тебе всегда улыбается, – сказала Ласка. – Подай мне мою набедренную повязку. Кстати, ты так и собираешься ходить в своей чешуе или все-таки снимешь ее?

– Чешуе? – удивился Врон и посмотрел на свое тело – оно все еще было покрыто коркой засохшей слизи.

– Если хочешь, – предложила Ласка, – я могу ее от тебя отковырять мечом, так же как ты ее отковыривал от нас.

– Лучше не надо, – улыбнулся Врон. – Она легко растворяется в воде.

– Тогда ищи воду, – сказала Ласка. – Нам с малышом тоже надо помыться.

Бассейн он обнаружил в одной из соседних комнат, вода была теплой и прозрачной, но сразу помутнела от его слизи. Пока Ласка умывала малыша и купалась сама, он пошел посмотреть, что происходит снаружи.

Снег по-прежнему лежал повсюду, но за то время, что они находились в доме, значительно потеплело. Снег уже начал подтаивать на камнях, лежащих вокруг здания, и стал рыхлым и ноздреватым. Врон задумчиво потрогал его босой ногой и вернулся к Ласке.

– Нам нужно идти дальше, пока стоит теплая погода, – сказал он. – Может быть, нам повезет и удастся добраться до гор или хотя бы до пещеры, прежде чем снова начнется буран или похолодает.

Ласка вытерла малыша и закутала его в полоску ткани.

– Если мы должны идти, позаботься о еде, – сказала она и привязала малыша к груди. – А так я с тобой готова идти хоть куда и в любое время.

Врон обнял ее.

– Я тоже, – сказал он.

– Но помни об опасности, которая нас ждет впереди, – тихо произнесла Ласка. – Я не знаю, что это, но мы должны быть осторожны. И я не думаю, что это плохая погода – нас ждет что-то живое и очень опасное.

Снег был достаточно плотным и не проваливался под ногами. Они шагали быстро и не тратили время на привалы.

Холмы, на которых стояли дома, остались далеко позади. Впереди показались горы. Теперь им все чаще попадались небольшие заснеженные рощицы, а на снегу появились следы птиц и мелких зверей.

Когда перевалило за полдень, они вышли на равнину, покрытую небольшими заснеженными холмами; где-то за ними находилась пещера, в которой, как он решил, они проведут ночь.

Врон направился к холмам, но Ласка неожиданно положила свою узкую ладонь ему на плечо.

– С этим холмом что-то не так, – сказала она, показывая на большой желтый холм, на котором почему-то совсем не было снега. – От него исходит опасность, мне хочется убежать от него, и как можно дальше.

– Это обычный холм, – возразил Врон. – Нам все равно придется подниматься на него, потому что за ним вход в пещеру.

– Ты не понимаешь, – сказала Ласка, не двигаясь с места. – Я чувствую обычно опасность, но не страх, а сейчас мне страшно. Нам нужно уходить отсюда, и как можно быстрее.

– Я не знаю другого пути к проходу, – отнекивался Врон. – Или мы пройдем мимо этого холма, или нам придется возвращаться в город.

– Мне страшно, Врон, – сказала Ласка. – Постарайся как-то обойти его.

Врон внимательно вгляделся в холм, до него было еще далеко, но он и сам почувствовал, что в этом холме что-то действительно было не так.

У него была странная форма птицы, прижавшейся к земле, и он выделялся среди других холмов отсутствием снега. Это было странно.

Врон недоуменно покачал головой и свернул в сторону, стараясь обойти холм по большой дуге. Ласка прошла за ним еще несколько десятков шагов и снова остановилась.

– Мы все равно приближаемся к нему, – прошептала она. – А это опасно.

– Пусть это не совсем обычный холм, возможно, там притаился какой-то хищный зверь, и ты его чувствуешь, – сказал Врон. – Но за этим холмом пещера, которая ведет к ущелью. А ущелье приведет нас к месту, откуда начинается подъем к проходу. Здесь нет иного пути.

Ласка напряженно молчала, настороженно вглядываясь в холм, одной рукой крепко прижимая к себе малыша.

– Нам придется найти другой путь, – наконец сказала она. – На холме не зверь, а что-то намного более опасное.

– Это невозможно, – едва слышно отозвался Врон. – Ты же видишь – вокруг холмов горы, нам не подняться по ним, тем более с ребенком на руках.

Ласка вздохнула.

– Нужно быть очень осторожными и не потревожить того, кто находится на холме, – сказала она нерешительно. – Я чувствую, что он еще не видит нас, поэтому постарайся идти так, чтобы между нами и холмом сохранялось как можно большее расстояние.

– Хорошо, – кивнул Врон. – Мы обойдем его по большой дуге.

Они зашагали дальше, постепенно заворачивая к подножию гор, но тем не менее все равно понемногу приближаясь к странному холму. Другого пути к пещере просто не было.

Когда до холма осталось совсем немного и уже были видны каменистые складки на нем, похожие на сложенные крылья, Ласка остановилась.

– Все, – сказала она. – Дальше я идти не могу, что-то внутри не пускает меня.

– Ладно, – вздохнул Врон. – Сейчас я дойду до него, осмотрю его внимательно и узнаю, кто там прячется.

– Оставь сверток с едой здесь, – сказала Ласка, настороженно вглядываясь в холм. – Если тебе придется бежать или сражаться, тебе ничего не должно мешать. Если бы не ребенок у меня на руках, я бы пошла с тобой. Будь очень осторожен: в этом холме таится большая опасность.

– Ты сейчас заговорила, как прежняя Ласка, – улыбнулся Врон, снимая со своих плеч сверток и передвигая меч так, чтобы его легко было достать. – Я уже стал забывать, что ты – командир моей тройки, только у тебя теперь не тройка, а двойка.

– Тройка, – сказала Ласка. – Ты забываешь про малыша, он тоже член нашей команды.

Она взяла ребенка на руки и развернула его лицом к странному холму. Малыш захныкал.

– Он тоже что-то чувствует, – сказала Ласка, снова прижимая ребенка к своей груди.

– Он ничего не может чувствовать, – вздохнул Врон. – Он еще для этого слишком мал.

– Он полукровка и ощущает опасность так же, как я, я уже давно это заметила, – сказала Ласка. – Будь осторожен. А я с малышом вернусь немного назад, поближе к леску, чтобы в случае опасности мы могли бы там укрыться. Врон недоуменно покачал головой – он еще никогда не видел, чтобы Ласка была так встревожена. Даже когда ее тащили демоны, в ней не было такого страха. Он поправил ножны, чтобы можно было быстро достать из них меч, и медленно направился к холму.