Текст книги "Одинокий волк"

Кир задумался было, но отбросил эту мысль, как нереальную: такими способностями обладали только черные жрецы, но у них не было такой железной военной логики. По встречам с ними в разных мирах Кир знал, что черные жрецы высокомерны в отношении обычных людей, к которым, он на это надеялся, причисляли пока и его. Кроме того, у жрецов всегда был довольно узкий кругозор…

Значит, получалось, что солдатами руководил какой-то грамотный офицер, рассуждающий просто и логично. Это он правильно рассчитал его маршрут и, чтобы Кир не сбился с него, расставил солдат вдоль пути. Следовательно, неизвестный офицер приготовил в конце живого коридора какую-то ловушку и, возможно, хочет взять воина живым.

Это сулило определенные возможности, которые Кир при удаче сможет использовать.

Вопрос только в том, что за ловушка ждала его в конце этой гонки и сможет ли воин из нее выбраться?

Ответ на этот вопрос не заставил себя ждать. Неожиданно перед Киром показались яркие плакаты с надписями «Осторожно, мины». Теперь воину стало понятно, куда его гнали и почему солдаты высаживались с вертолетов по пути его следования, а не впереди.

Кир остановился. С этого момента все его действия стали плавными и замедленными. Он отдышался, сел на траву и погрузился в транс. Кир старался восстановить свою энергию, собирая ее по крохам от всего, что находилось вокруг: от солнца, от травы, от сурка, стоящего около своей норки, от летящей вороны.

Его бешеный бег закончился и ничего не дал, теперь парню нужно было использовать что-то другое, например свой разум и свои способности.

Кир всмотрелся внутренним взором в минное поле. Мины были всевозможных видов – от противопехотных мин-лягушек до сенсорных, реагирующих на любое движение. Кроме того, на поле были установлены и тяжелые противотанковые мины: похоже, это поле использовалось для подготовки саперов. Некоторые сенсорные мины уже не действовали, потому что энергия их батарей истощилась от времени, но все остальные были в рабочем состоянии.

Воин сосредоточился. Теперь он знал, что сможет преодолеть это поле, хотя сделать это будет трудно, но вполне реально. Кир посмотрел внутренним взором, что находится за минным полем, и увидел какое-то строение, в нем находились люди. Туда идти было нельзя, люди казались встревоженными и кого-то ожидали, вероятнее всего его.

Кир еще раз оглядел минное поле. Оно было довольно большим, а в конце его находился неглубокий овраг. Вот оно, то место, где воин сможет спрятаться и отдохнуть.

Солдаты приближались. Они шли медленно, тщательно осматривая каждый куст, каждую ямку и все заросли: видимо, их хорошо проинструктировали и подготовили. Лай собак тоже приближался.

Иногда Кир слышал автоматные очереди. Солдаты расстреливали все, что двигалось, их явно предупредили о том, что он опасен.

Кир встал, ноги его подгибались от усталости, во рту пересохло, а комбинезон насквозь пропитался потом. Он сделал над собой усилие, загнал глубоко внутрь мышечную боль и усталость и шагнул на минное поле. Солнце поднялось высоко, становилось жарко.

Воин шел медленно и осторожно, всматриваясь внутренним взором в каждую мину. Он обходил все еще действующие сенсорные мины, поэтому шел длинными зигзагами. Пройдя несколько десятков метров, парень понял, что если будет продолжать двигаться в том же темпе, то не успеет пройти и половины пути до оврага прежде, чем его заметят.

Кир задумался, еще раз осмотрев поле внутренним взором, он понял логику установки мин и даже обнаружил проход через минное поле, оставленный саперами. Тропка была узкая, не более метра, и тоже шла зигзагом, но, идя по ней, воин смог бы не тратить так много сил.

Кир переставил несколько мин в проход, надеясь, что это станет для солдат неприятным сюрпризом.

Дно оврага и его склоны были буквально нашпигованы минами, здесь саперы развлекались, и мины были только противопехотные, притом многие из них относились к той категории, которые сначала взмывают в воздух на метр и только потом взрываются.

Кир с трудом нашел свободное место и сел. Ноги гудели от усталости, но отдыхать было нельзя, существовала еще угроза с воздуха, и с каждым мгновением она становилась все явственней и слышнее.

Воин достал кинжал и стал копать нору в крутом склоне оврага, почва была достаточно плотной и связана корнями кустов и травы, поэтому не осыпалась. Когда Кир вырыл яму, достаточную для того, чтобы залезть туда полностью, он тут же заполз туда и вздохнул с облегчением.

Лай собак приближался, а за ними, воин чувствовал, шли солдаты и жрецы. Кир вздохнул и потянулся к рюкзаку – кроме усталости он еще испытывал зверский голод. Тело требовало восполнения потерянной энергии и материала для наращивания мышц. Поев, парень разрешил себе заснуть.

Спал он недолго, может быть всего несколько минут, и проснулся оттого, что услышал взрыв. Он со вздохом открыл глаза и мысленно осмотрел минное поле. Взорвалась одна из тех мин, что он установил в проходе. Кир жестко усмехнулся.

Он словно увидел своими глазами, как две собаки, шедшие по его следу, были разорваны в клочья, а три солдата получили тяжелые ранения.

Послышался шум вертолета, зависшего низко над оврагом, в котором прятался воин. Кир даже смог различить лицо пилота, вглядывающегося вниз.

Убедившись, что в овраге никого нет, вертолет медленно полетел к кромке минного поля и там сел. Кир с усилием обострил свой слух, сейчас, когда он находился в боевом состоянии, одновременно поддерживая волчье излучение, это произошло на удивление легко. Он услышал, как какой-то офицер докладывал жрецам, что произошло.

– Следы ведут на минное поле, – голос был громким, специально выработанным, поэтому Кир слышал его очень хорошо. – Собаки, которые пошли по следу, убиты, а проводник и два солдата получили ранения, сейчас их загружают в вертолет.

– Отвезите их к храму, – приказал жрец.

– Но это мои солдаты, – запротестовал офицер, – им надо в госпиталь.

– Их отвезут к храму, – спокойно ответил жрец. – Хоть чем-то они послужат богу, раз здесь проявили свою полную глупость.

– Но в чем их вина?

– Вы, я вижу, тоже созрели для храма, – произнес второй жрец.

Кир почувствовал, что офицер испугался.

– Что-то еще?

– Вертолет облетел минное поле, пилот не обнаружил ни следов, ни людей. – Голос офицера стал тихим и заискивающим. – Вероятно, этот человек прошел минное поле и уже находится далеко отсюда. Я связался по рации, чтобы два поисковых отряда были направлены наперерез.

– Это будет слишком долго, – проговорил второй жрец. – Мы пойдем через поле.

– Там мины. Мои люди попытались, и вы видели, что произошло.

– Вы говорили о непроходимости поля. Но как тогда получилось, что этот человек прошел?

– Не знаю. – В офицере поднялась новая волна страха.

– Видимо, вы сказали нам неправду, путь через минное поле есть, и мы его найдем.

– Мы покажем вашим солдатам дорогу, – добавил первый жрец. – Если этот человек смог обойти мины, то сможем и мы. Мы пойдем впереди.

Кир тихо рассмеялся. Жрецы сами шли в ловушку. Теперь главное, чтобы они не передумали.

Воин тут же мысленно осмотрел мины. Едва ли жрецы пойдут там, где находятся сенсорные мины, они не столь глупы, а других мин они не боятся, вероятно, они их чувствуют не хуже, чем Кир.

Парень улыбнулся.

Но вряд ли жрецы знают, что воин может активизировать мины. Кир замер. Теперь он представлял собой нечто вроде большого уха – слышал, как хрустит трава под ногами жрецов, как нетерпеливо повизгивают оставшиеся в живых собаки и как позвякивает оружие.

Жрецы вступили на минное поле, вслед за ними шли солдаты с собаками и офицер, который подгонял их резкими приказами.

Кир подождал, когда они пройдут достаточно далеко в глубь поля. Потом глубоко и часто задышал, собирая и концентрируя в себе мощный импульс энергии. Набрав достаточно, он выплеснул ее на сенсорные мины, одновременно активизируя взрыватели обычных мин.

Раздался ряд мощных взрывов, взрывались от детонации даже те мины, которых он не смог коснуться. Земля задрожала, а когда стихло громогласное эхо, в наступившей тишине стали слышны стоны раненых. В овраге, где прятался воин, несколько мин тоже детонировали, и если бы воин не укрылся в норе, то сейчас был бы уже мертв.

Кир недовольно покачал головой – подобного эффекта он не ожидал. Парень проверил внутренним взором жрецов.

Они не проявляли никаких признаков жизни, даже сила камня, способствующая регенерации тканей, им не помогла, – слишком многочисленны и обширны были их ранения. Офицер, следовавший сразу за жрецами, был мертв, как и десяток солдат вокруг. Собаки погибли все.

Кир облегченно выдохнул. Теперь ему можно было выбираться из норы и уходить, он не собирался ждать, когда прибудут новые жрецы и солдаты.

Воин вылез из норы и, поднявшись по склону оврага, спокойно и открыто пошел по полю. За ним никто не наблюдал, он чувствовал это. Оставшимся в живых солдатам было не до него, они выносили раненых, их отчаянную ругань и стоны он слышал достаточно хорошо.

По всему полю были разбросаны раскаленные осколки и комья свежей выброшенной земли, неприятно пахнущей тротилом.

Воин прошел минное поле и направился к ближайшей роще. Солнце уже садилось, закончился еще один день, и Кир на один шаг приблизился к цели.

Он был здоров, на его теле не оказалось ни одной раны, и он сумел в очередной раз остаться в живых, что было уже само по себе неплохо. Но сегодня Кир слишком много раз был близок к смерти, и от уверенности, что он сумеет преодолеть все препятствия, почти ничего не осталось.

Парень развел костер, приготовил нехитрый ужин из консервов, поел и растянулся на земле. Тело требовало отдыха, но Кир не мог себе это позволить. Он уже убедился, что намного безопаснее идти ночью, чем днем.

Сегодняшняя победа ничего не значила, слишком много было людей и оружия вокруг, а если учитывать, что жрецы теперь знают о нем, то будущее представлялось в самом мрачном свете. Они приложат все усилия, чтобы его убить, а возможностей у них для этого хоть отбавляй.

Кир услышал звук моторов и загасил костер. К роще приближались грузовики с солдатами, офицер действительно вызвал дополнительные поисковые отряды. Солдаты разворачивались в цепь, два офицера командовали построением, и с ними были опять собаки. Кир вскочил на ноги, закрепил меч за спиной, забросил за спину рюкзак и побежал.

Тело двигалось с трудом, мышцы болели, за сегодняшний день он уже пробежал несколько десятков километров, но пока он бежал не к своей цели, черному камню, а скорее от него. Так получалось, а может быть, так и планировалось его врагами.

Практически он уже сделал большой круг и находился недалеко от пещеры Кены.

– Смеркается, через час будет темно, и солдаты, вероятно, прекратят поиски, и тогда удастся от них оторваться, – пробормотал вслух он. – Эта погоня мне не страшна.

Но что он будет делать потом? Воин устал, ему нужен полноценный отдых, не меньше трех-четырех часов. А когда отдохнет, снова наступит утро, и все повторится…

Кир выругался и стал внутренним взором осматривать окрестности, ища большой ручей, в котором он сможет спрятать свой след от собак. И еще ему нужно время, чтобы хорошо все обдумать. Уже ясно, что его расчет на прорыв к черному камню без хитроумных затей провалился.

В этой стране жрецы имели в своем распоряжении целую армию, оснащенную самым изощренным оружием. Его меч, который так помогал в других местах, сейчас был просто бесполезен.

Даже лук и стрелы не помогут ему против вертолетов, самолетов и бронированной техники. Багра был прав: эту войну Кир проиграет, он к ней просто не готов. Ему нужны новые мысли и идеи, под стать этому миру, и желательно, чтобы они пришли в голову как можно быстрее, пока его еще не убили.

Воин пробежал пару километров по ручью, потом забрался в глубь очередной встретившейся ему на пути рощи, устроил себе лежбище в небольшой яме. Кир расширил ее, чтобы лечь во весь рост, закрыл глаза и погрузился в сон.

Когда он проснется, может быть, у него появятся какие-то свежие мысли, а может быть, ему повезет, и все забудут о нем?

Вот это была бы настоящая удача, а именно ее парню сейчас и не хватает. Но его удача это забота бога, а он просто должен делать то, что умеет лучше всего – прятаться и убегать…

* * *

Мезон внимательно выслушал разведчиков и, отпустив их кивком головы, посмотрел на Кризу. Та бесстрастно смотрела перед собой, скрестив ноги на дорогом ковре.

– Что ты думаешь об этом? – спросил Мезон. Криза пожала плечами:

– Это ловушка, я бы на его месте приготовила тебе то же самое. Из этого следует очень простой вывод – у него не хватает людей, чтобы противостоять нам в открытом бою.

– Вот за что я тебя люблю, так это за то, что ты всегда мыслишь, как полководец, даже в постели.

Криза ухмыльнулась:

– Не забывай о том, что когда ты был простым разведчиком, я уже командовала когортой. Разведчиком ты, конечно, был одним из лучших, но как военачальник ты до сих пор слабоват.

Мезон удивленно поднял брови:

– Ты так серьезно считаешь?

– Конечно, ты можешь придумывать всякие простые военные хитрости, иногда очень неожиданные, но в вопросах тактики и стратегии ты очень многого не понимаешь.

Мезон задумчиво почесал в затылке, потом улыбнулся:

– Для этого у меня есть ты. Хотя надо признать, что твои знания не всегда нам помогают, здесь все еще воюют не так, как ты привыкла. В этом мире совсем другие методы ведения боя, другое оружие…

– Тактика везде одна и та же, сберечь людей, ударить в самое слабое место, заманить туда, где противник потеряет свое преимущество. Сейчас как раз такая ситуация. Он знал, что мы придем, поэтому у него было время подготовиться. Первая застава, на которую наткнулись твои разведчики, не основная. Не сомневаюсь в том, что когда мы ударим по ней главными силами, они просто отойдут, заманивая нас в глубь ущелья, а вот уже там будут ждать серьезные укрепления, лучники на склонах и горы камней, которые на нас будут обваливать. Я думаю, что и обратно из этой природной ловушки нам не дадут уйти, на входе в ущелье тоже что-то приготовлено, возможно, каменный оползень, который закроет выход. Ущелье длинное, мы втянемся в него почти полностью, а следовательно, нас всех и уничтожат.

Мезон хмыкнул:

– Для чего же нужна такая мощная передовая застава, в ней около пяти тысяч воинов, это почти одна треть всех его сил.

– Первое, для того, чтобы победа над ней не показалась бы нам слишком легкой, второе, чтобы не пропустить вглубь твоих разведчиков, иначе они обнаружат ловушку. Ну и, конечно, для того, чтобы ты поверил, что ловушки нет.

Мезон кивнул:

– Это единственное ущелье, по которому мы можем пройти в глубь их земель. И мы не можем отказаться от похода, иначе все, что мы сделали до сих пор, будет напрасной тратой сил и времени. Что нам делать? Вызывать Кронова, чтобы он помог нам своей магией?

Криза отрицательно покачала головой:

– Нет, мой полководец, Кронова мы вызывать не будем. Магия, это то оружие, которое нужно применять очень редко, иначе оно потеряет эффективность.

– Почему? – удивился Мезон. – Как раз чем больше людей будет знать о том, что у нас есть магия, тем это будет действеннее. Страх – хорошее средство для понимания нашей силы.

Криза недовольно покачала головой:

– Думай, разведчик! Чтобы ты сделал, если бы узнал, что впереди нас ждет сильный маг?

– Ну, это очень просто. Я бы отправил лучших людей туда, где он появится, чтобы убили его скрытно и желательно со спины. Маги умирают так же легко, как и обычные люди.

Криза кивнула:

– Вот тебе и ответ на твой вопрос. Мы не можем позволить, чтобы Кронова убили, он наш единственный шанс когда-нибудь вернуться домой.

– У меня уже голова болит от твоих загадок. А я пока так и не понял, что нам делать?

Криза встала и потрепала его по плечу:

– Делай так, как считаешь нужным. Воюй так, как привык. Ты же не веришь мне, ты считаешь, что я все усложняю. Так?

Мезон кивнул:

– Да, я так считаю. Я думаю, что он решил защищать вход в ущелье всеми своими силами. Остальное войско он оставил в резерве, возможно, какую-то часть для удара по моим флангам, когда я втянусь в бой. Кроме того, я уверен, что и в самом ущелье есть укрепленные позиции, чтобы потом, отступив туда, задержать нас там и остановить наступательный порыв. Я также согласен насчет лучников на стенах и камнях, подготовленных для того, чтобы сбросить нам на голову. Но я это все учту, в ущелье пойдут мои лучшие лучники, прикрываемые тяжелыми воинами, они снимут стрелков и тех, кто будет сбрасывать камни. Вот таков мой план.

Криза поклонилась:

– Этого от тебя и ждут твои враги, мой полководец.

– Значит, ты согласна?

Криза снова склонила голову:

– Да, мой полководец, у тебя всегда была светлая голова.

Мезон недоверчиво усмехнулся:

– Что это ты меня стала расхваливать? То ругала, намекала на то, что я ничего не понимаю, то вдруг стала соглашаться?

Криза рассмеялась:

– Я была не права, у меня только одна просьба – со своими женщинами я буду в тылу, как резерв.

– Вообще-то я так и планировал.

Криза еще раз поклонилась:

– Это очень мудрое решение, мой полководец.

Она откинула полог шатра и вышла наружу, а Мезон задумался. В том, что говорила Криза, было много неучтенного в его планах. То, что он ей сейчас ответил, только что пришло ему в голову. Но у Мезона еще есть время, чтобы все продумать до конца. А насчет Кронова он с Кризой не согласен: магия сейчас была бы как никогда кстати, а защитить мага он как-нибудь сумеет…

* * *

Кена сидела у костра, когда под ее ногами мелкой дрожью затряслась земля, а через некоторое время донеслись звуки мощных взрывов.

«Военные снова что-то взрывают, – подумала девушка. – Так никак и не наиграются, словно дети, получившие новую игрушку».

Тут она увидела Туку, которая появилась у входа в пещеру.

– Что? Решила, что лучше переждать здесь, со мной? Волчица легла у костра, внимательно глядя на Кену своими желтыми, блестевшими в свете опускающегося солнца глазами.

– Они перепугали всю твою дичь? Ничего, они скоро уйдут, и ты опять сможешь охотиться. У нас пока есть еда, которую оставил этот странный человек. Он, конечно, не очень умный, раз решил пойти против черных жрецов, но добрый и симпатичный. Он не обидел нас с тобой и даже дал нам консервы, чтобы мы могли какое-то время не голодать. Он мне понравился, с таким мужчиной я могла бы забыть о своей девичьей гордости. – Девушка мечтательно улыбнулась, но сразу нахмурилась.

– В последнее время нам с тобой не очень-то везло. Нас даже один раз чуть не поймали, когда мы залезали в тот склад.

Кена услышала вертолет и осторожно выглянула из пещеры. Аппарат пролетел над оврагом и направился в ту сторону, откуда прогремел взрыв.

– Что-то они очень оживились, – задумчиво проговорила девушка. – Я такого не помню за свою жизнь. Грузовики, вертолеты, солдаты. До этого я даже не думала, что их здесь так много. Сегодня я видела два танка! Что же их так перепугало? Может быть, началась новая война, а мы с тобой ничего не знаем? Не могут же они так испугаться одного, пусть очень странного человека? Или могут? Что скажешь, Тука?

Волчица протяжно вздохнула и закрыла глаза.

– Конечно, ты права, они не могли его испугаться. Но это и не война.

Кена задумалась. Она не так много видела за свою жизнь, но про оружие и солдат знала почти все. Жизнь на полигоне, где испытывалась новая военная техника, общение с солдатами, которые иногда давали ей еду и одежду, научили девушку многому.

– Нам обязательно нужно выяснить, что там происходит. Ты, Тука, ходишь везде и, наверно, уже знаешь. Жаль только, что ты не умеешь говорить, тогда бы все мне рассказала. А раз ты не умеешь говорить, мне придется пойти самой и посмотреть, что там происходит.

Кена погладила волчицу по голове.

– А вдруг все-таки они испытывают какое-то новое оружие? Но тогда зачем нужно столько солдат? Они же вокруг буквально кишат. Если так пойдет и дальше, то могут и нас с тобой найти. И тогда мне точно не миновать черного камня. Жрецы говорят, что это легкая смерть, и ты как будто живым попадаешь на небо. Только почему-то еще ни один жрец сам не лег на камень. А моих родителей они отправили на небо…

Кена замолчала, на ее глазах появились слезы.

– Камень их съел и не подавился, осталась только пыль. И они исчезли, словно и не были никогда…

На самом деле Кена своих родителей почти не помнила, в памяти от матери остались светлые волосы и добрые глаза. А от отца сильные руки, покрытые грубыми жесткими мозолями, и ощущение, что он ничего не боится. Когда в дом пришли жрецы и солдаты, Кена была в роще, она там гуляла, играла в свои куклы, сделанные отцом из соломы, и мечтала о том, как станет взрослой. Это ее и спасло.

Девушка до сих пор не знала, почему жрецы решили, что отец и мать должны быть принесены в жертву камню. Возможно, что-то не так сказал отец, а возможно, кому-то из односельчан захотелось пожить в их большом доме?

Доносы были распространены в деревне, как и повсюду, а жрецы не очень-то разбирались, кто и в чем виноват. Они говорили, что камень, а значит бог, сам во всем разберется.

С тех пор Кена пряталась, пещера была для нее не первое жилье, до этого девушка жила в роще около деревни, пока ее как-то не увидел староста. Он дал ей кусок хлеба и погладил ласково по голове.

А на следующий день в лес пришли все жители деревни, с ними были жрецы, они искали Кену, чтобы отвести к черному камню. Девушка успела убежать и долго бродила по всему полигону, прежде чем поселилась в этом овраге. Здесь было не так уж плохо. Солдаты, охраняющие склады, иногда давали ей продукты и одежду. Временами она и сама забиралась в склады и тогда брала все, что ей нравилось.

Кена знала в округе все тропки и укромные места, склады и как туда можно было забраться. Туку она нашла случайно, еще маленькой. Мать-волчицу убили солдаты, когда та случайно оказалась у них на пути. Потом они нашли волчью нору и перебили всех волчат. Только Туку солдаты не нашли, потому что она пряталась в самой глубине, и пули не настигли ее, потому что ее братья и сестры закрыли щенка своими мертвыми телами.

У Кены с волчицей была одинаковая судьба, обе были сиротами и стали подругами. Кена вздохнула и легла рядом с Тукой, прижавшись к теплому боку.

Когда-нибудь они обе умрут – или от пули, или от черного камня. Ничего другого их впереди не ждало и не могло ждать на полигоне. Девушка знала это и относилась к своему будущему спокойно. Что должно произойти, то и произойдет. Разве она может изменить что-нибудь в этом мире? Этот мир сам по себе, а бродяжка сама по себе. Кена вздохнула.

А может быть, солдаты ищут все-таки этого человека? Может быть, они действительно боятся, что он уничтожит черный камень? Но это же невозможно…

Правда, парень сказал, что знает какой-то способ. Может быть, он действительно его знает? Кена встала и потянула волчицу за густую шерсть.

– Тука, поднимайся, мы должны найти этого человека. Он, конечно, странный, но если воин хочет уничтожить храм Багра, мы должны помочь ему. Он же не знает, где находится этот проклятый камень и как к нему пройти, а мы с тобой это знаем. Вставай, Тука, вставай! Не будь такой ленивой, без тебя я его не найду…

* * *

Верховный жрец был растерян и зол. Все получилось совсем не так, как он рассчитывал. Магия не помогла ни ему, ни лучшим его жрецам. Они не смогли почувствовать и обнаружить разрушителя, у которого как будто не было никакого излучения, словно он был невидимкой среди этих бескрайних степей. И разрушитель как будто заранее знал все, что против него предпримут.

Офицер, кого верховный жрец назначил руководить операцией, был абсолютно уверен в успехе. И действительно, сначала все получалось так, как он планировал. Разрушителю не оставили ни одной возможности спастись, его обложили со всех сторон, оставив только одну возможность – идти вперед.

Чтобы он не мог свернуть, солдат расставили со всех сторон – и сзади и сбоку, и вместе с ними, чтобы не дать разрушителю воспользоваться магией, шли жрецы. Впереди разрушителя ждало минное поле, где мины были поставлены так густо, что даже мышь не смогла бы пробежать.

Но все провалилось, а результат был ужасен.

Жрецы и солдаты сами погибли на этом поле, а разрушитель исчез, если он вообще когда-нибудь существовал.

Но если его не было, то кто убил Брика, отрубив ему голову? Кто убил солдат, да так, словно нападавший убивал мечом, оружием, которое никто в современном мире не воспринимал всерьез. Верховный жрец содрогнулся от воспоминания о голове Брика, глядящей на него мертвыми пустыми глазами.

Мечом? Неужели миф о том, что когда-нибудь на эти земли вернется воин, погребенный в кургане, правда?

Как там было сказано? Когда снова проснется тьма и начнет распространяться по земле зло, тогда он восстанет и поведет людей в последний бой…

Господи, какая чушь! Он упал на колени перед статуей.

– Багра я исполнил все, как ты велел, но разрушитель оказался сильнее. Я проиграл.

Жрец замер, ожидая немедленного возмездия, удара молнии или того, что его заберет черный камень, но минуты шли за минутой, и ничего не происходило.

Часы в кабинете пробили три. Верховный жрец вздохнул и потащился к своему креслу, как к месту казни. Он сел в него и закрыл глаза, однако сон не шел – слишком сильно было возбуждение, слишком силен был в нем ужас перед гневом Багра. Жрец склонил голову и стал ждать утра.

* * *

Кир проснулся. Он почувствовал, что к нему кто-то приближается. Воин настороженно вгляделся внутренним взором и недовольно покачал головой – это были Кена и волчица, и они искали его.

Для чего Кир ей нужен? Неужели девушка решила исполнить свою угрозу и его убить? Или она случайно оказалась здесь? Нет, вряд ли случайно… Кена направлялась прямо к нему, и ее вела Тука.

Кир выбрался из ямы и сел на поваленный ствол дерева, одну руку положив на рукоятку кинжала. Воздух был наполнен ночными криками птиц и мелких зверей, луны не было, только свет звезд, пробивающийся сквозь листву деревьев, слабо освещал пространство вокруг. И Кена и Тука были только тенями, скользившими среди других теней.

– Вот и ты, – прошептала Кена. – Мы искали тебя.

– Вы нашли меня, только зачем? – спросил Кир с хмурым любопытством.

– Я хочу тебе помочь. Я знаю, где находится черный камень и отведу тебя к нему, если, конечно, ты еще не передумал его взрывать.

Кир несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул, чтобы немного взбодриться. Он еще не пришел в себя после недолгого сна.

– Тебе пришла в голову глупая мысль. Вы прошли мимо солдат, утром они начнут прочесывать рощу. Кроме того, к утру здесь появятся жрецы, а в воздухе будут летать вертолеты. Вас убьют – и тебя и Туку.

– А тебя? А тебя они что, не убьют? Или ты бессмертный?

– И меня убьют, если сумеют найти, – ответил мрачно он. – Только это не так просто. Они уже много раз вчера пытались меня убить, однако у них ничего не получилось.

Кена улыбнулась, зубы ее блеснули в темноте.

– Нас они тоже не поймают, мы умеем прятаться. Мы пойдем с тобой и покажем, где находится камень.

Кир устало вздохнул:

– Мне не нужна ваша помощь. Я знаю, где камень, я чувствую его. Одному легче пробраться к нему незамеченным, а с вами это будет сделать труднее. Одному всегда легче, иначе нас быстро обнаружат и всех убьют.

Он задумался.

– Если вы хотите мне действительно помочь, то отведите обратно в вашу пещеру. Мне нужно переждать несколько дней, чтобы вся эта суматоха улеглась. Когда они прекратят поиски, я пойду дальше.

– Похоже, что тебе случайно пришла в голову умная мысль, – съехидничала Кена. – Пойдем в пещеру, но потом, когда они перестанут тебя искать, мы вместе отправимся к храму.

– Почему случайно?

– Потому что ты – мужчина!

– А я-то думал, что мужчины умнее женщин…

– И зря ты так думал, они все дураки, и ты тоже…

Мимо постов, выставленных вокруг солдатского лагеря, они пробрались без особых проблем. Часовые старались держаться поближе к горевшим кострам и не выказывали особого рвения охранять. Волчица шла позади, об этом ее мысленно попросил Кир, чтобы волчий запах скрыл след от собак.

В пещере парень сразу развел небольшой костер и сварил суп из того, что осталось от зайца и трав. После еды он лег на землю и с усталым блаженством вытянул ноги. Кена отказалась от супа и просто смотрела со странным любопытством, как он ест.

– Мы слышали взрывы недалеко отсюда. Это опять устроил ты?

– Они загнали меня на минное поле. Я там спрятался в овраге, а когда они попробовали пройти следом, мины взорвались.

Кена недоверчиво посмотрела на него.

– Я знаю это минное поле, там погибло много животных. Я и Туке долго объясняла, что ходить там нельзя, но все равно до сих пор тревожусь за нее. Как получилось, что ты туда пошел и не взорвался, а те, кто пошел за тобой, взорвались?

– Должно быть, мне просто повезло.

– А по-моему ты мне сказал не обо всем, что там произошло.

Кир засмеялся:

– Конечно, я же еще не забыл твои слова о том, что ты хочешь меня убить.

– Я уже передумала, – серьезно произнесла Кена. – Если ты не будешь ко мне прикасаться, то я тебя не трону. Скажи вот что, ты говорил, будто камень можно уничтожить колдовством?

– Да.

– А я могу научиться этому колдовству?

Кена с напряженным вниманием посмотрела на него, Киру не хотелось всматриваться в нее, чтобы выяснить причину такого интереса, он устал за этот бесконечный день и не менее бесконечную ночь и не хотел тратить энергию на бесхитростную девчушку.

– Зачем тебе это нужно?

– Я рассказывала тебе, что уже пробовала его взорвать, и у меня ничего не получилось. Правда, тогда камень лежал на виду у всех…

– А сейчас?

– Они построили большой храм и спрятали камень там. Храм охраняют солдаты, и теперь так просто к нему не доберешься. Но ты не ответил на мой вопрос, могу ли я научиться этому колдовству?

– Ты тоже не ответила на мой вопрос, зачем тебе это знание?

Кена помрачнела.

– Камень убил моих родителей, поэтому я хочу сделать так, чтобы больше его не было. Я понимаю, что виноват не камень, а жрецы, но жрецов много, я не смогу их всех убить. А если камня не будет, то многие вздохнут с облегчением, да и жрецы станут никому не нужны. Ты даже не представляешь, как боятся люди этого камня и жрецов, все знают, что когда-нибудь придет и их очередь умирать на нем. Хотя я знаю, что будут и те, кому это совсем не понравится.

– Почему?

– Они думают, что камень послан добрым богом, камень же лечит людей, но для того, чтобы один человек вылечился, другой должен умереть. Камень забирает силу у жертвы и дает ее другим. Раньше к камню водили овец и коров, и никто не обижался, а теперь водят людей, и я считаю, что это плохо. Но те, кого камень излечил, думают, что это хорошо. На камне, говорят они, умирают преступники и бродяги, а на них всем плевать. Люди считают, что жизнь этих людей никчемна, так пусть хоть их смерть будет для кого-то полезна. Может быть, поэтому с каждым днем людей на камне умирает все больше и больше. Я слышала от односельчанина, которого как-то случайно встретила, что теперь каждый день пятнадцать человек умирают на камне, а всего год назад приводили только десять. Скажи, разве может быть человеческая жизнь никчемной? Я же тоже бродяга, а значит, и моя жизнь тоже никому не нужна…