Текст книги "Одинокий волк"

Часть II

Кир увидел, что оказался на тропе, ведущей от степных кочевников к городу волков. Когда-то давным-давно он уже проходил ею. Тогда он считал, что принадлежит самому себе и может сам управлять своей судьбой.

Воин усмехнулся своей прежней наивности и, немного оправившись от слабости, которую всегда испытывал после перехода, пошел вперед.

Где-то там за поросшими лесом горами находился полуразвалившийся город волков, а за ним далеко в горах лежало Горное королевство, бывшее когда-то его домом, пока Матерь-волчица не призвала его. Там, он знал это, до сих пор властвовал король Рон, бывший когда-то его другом, а вместе с ним королева Ила, бывшая когда-то его возлюбленной.

Кир хотел бы снова встретиться с ними, но чувствовал, что сейчас не может себе этого позволить.

Черный камень в его мире рос, а с ним и влияние черных жрецов. Если воин сейчас не сумел до него добраться, то что будет, когда жрецы и камень наберут еще большую силу?

Кир споткнулся о ржавые доспехи, лежащие на тропе. Серый череп выкатился из-под ног и откатился в кусты. Это были останки черного воина, умершего от рук людей-волков, а может, и его самого.

Он когда-то здесь устроил небольшую войну, и тысяча черных воинов и десять жрецов погибли в этих горах, пытаясь предотвратить то, что было предсказано в древнем пророчестве. А там было сказано, что он – человек из чужого мира, убьет черного короля Грэга. Кир исполнил пророчество, но оказалось, что это не конец его испытаний, а только начало нового пути. Потом ему пришлось бороться и дальше с черными жрецами, и закончилось это тем, что воин уничтожил черный камень, приложив к нему солнечный камень, и избавил этот мир от черных жрецов. Люди-волки стали тогда его армией, они приняли его в свою стаю и назвали одиноким волком.

Сейчас в полуразрушенном городе волков жила его дочь Дара, она несла в себе древнюю кровь и также, как и ее мать Ила, была способна почувствовать солнечный камень на расстоянии. Именно за ней сейчас он шел, чтобы взять девушку с собой в другой мир.

Как Дара отнесется к этому, Кир не задумывался, она была волчицей, а значит, всегда готова к тому, чтобы помочь в его борьбе, потому что воин был одиноким волком. По законам стаи одинокий волк имел право забрать с собой любого из племени волков и даже все племя, потому что он не принадлежал самому себе. По их поверьям одинокий волк был сыном богини Матери-волчицы и Великого волка и выполнял только их волю. Кир грустно усмехнулся.

Так было когда-то…

А теперь он выполняет волю всех богов, а не только богини Матери-волчицы…

Он подошел к бурной, вздувшейся от дождей реке, немного пройдя по берегу, нашел развалившуюся избушку отшельника и его кости на сгнившей постели. Отшельник умер так, как и хотел – в одиночестве.

Кир развел костер рядом с избушкой и приготовил ужин, глядя невидящими глазами в огонь. Ночной лес жил своими делами, хищники вышли на охоту. Воин вслушивался в крики и рычание и чувствовал себя так, словно вернулся домой.

На следующий день, после долгого перехода он заночевал на берегу лесного озера, где когда-то впервые обнял Илу и где они зачали их единственную дочь – Дару…

Кир искупался в озере, оно было таким же теплым, как тогда, и воспоминания нахлынули на него, они не были горькими, просто стали далекими, и казалось, что принадлежали не ему, а кому-то другому.

Воин уже не понимал мотивов своих тогдашних поступков, они казались ему безнадежно глупыми и пропитанными верой в то, чего никогда не было и никогда не будет.

До города, в котором жила стая, от озера оставалось совсем немного, и этот путь был усеян костями, ржавыми доспехами черных воинов и пеплом от костров людей-волков.

Спустившись по узкой тропке и пройдя между двух высоких мрачных скал, Кир почувствовал, что за ним наблюдают. Это был передовой дозор стаи, в одном из воинов текла его кровь, правда уже изрядно разбавленная, вероятнее всего это был его внук, а может быть и внучка. Волчицы тоже участвовали в сражениях и ходили в дозоры.

На узкую тропу из-за кустов перед ним вышли два мускулистых обнаженных воина, угрожающе подняв ножи-когти. А на скале появились два лучника и натянули луки.

– Кто ты? – свирепо прорычал один из воинов. – И почему ты идешь по этой тропе?

Кир остановился.

– Раньше волки просто рычали, не считая нужным говорить обычным языком с чужими, – спокойно ответил он.

Из-за кустов появились две девушки, с любопытством разглядывая его, в руках у них блестели ножи-когти. На них были только набедренные повязки, и они были очень молоды. Похоже, девушки совсем недавно пришли в племя из храма. В одной из них текла его кровь, но она не узнала и не почувствовала родства. Видимо, его способности не передались ей, и это почему-то огорчило Кира.

Одинокий волк мягко улыбнулся ей, но в ответ услышал предостерегающее рычание.

Волк-воин приблизился к Киру и, приставив нож-коготь к его горлу, снял с него пояс с кинжалом и меч.

– Ты не ответил на мой вопрос, – произнес воин, стоявший перед Киром на тропе. – А твоя жизнь сейчас находится на острие когтя. Твое молчание может стоить тебе твоей никчемной жизни.

Кир осторожно кивнул, насколько смог с ножом, приставленным к его гортани.

– Прости меня, воин, но я – одинокий волк, – проговорил он.

Девушки прыснули от смеха, а вслед за ними расхохотались и воины.

– Ты очень глуп, чужеземец, – ответил ему, наконец, отсмеявшись, воин. – Возможно, от кого-то ты случайно услышал про одинокого волка, но тебе, должно быть, забыли сказать, что одинокий волк – великий воин. И он огромного роста и небывалой силы. А ты всего лишь земляной червяк, всего лишь мясо, дичь для охоты молодых волков.

Волки снова засмеялись, на этот раз смеялись даже лучники, стоявшие за его спиной. Коготь-нож неприятно двигался от смеха воина по горлу Кира, один слабый неосторожный нажим, и воин мог умереть, глупо и бессмысленно.

Кир вздохнул и медленно и осторожно отвел нож от своего горла. Смех мгновенно прекратился, волки настороженно смотрели на него. Кир пожал плечами:

– Он мог убить меня своим когтем раньше, чем услышал бы вожак.

Глаза у воина неприятно сощурились:

– Сейчас я решаю твою судьбу, а не вожак. И я должен решить – пойдешь ли ты дальше или умрешь здесь.

Кир кивнул:

– Хорошо, решай, только быстрее, у меня не так много времени, я спешу.

Он на мгновение закрыл глаза и почувствовал, что еще два воина приближаются сзади, они прошли по его следу, проверяя, не идет ли за ним кто-нибудь еще. Один из них появился из-за кустов.

– Чужак пришел один. Возможно, за ним придут и другие, но на тропе следы только одного человека.

Воин медленно кивнул:

– Чужеземец, похоже, ты получил право увидеть город волков, но вероятнее всего, это последнее, что ты увидишь в своей жизни. Могу дать тебе полезный совет: не говори вожаку, что ты одинокий волк, иначе ты будешь умирать долго и мучительно.

Кир встал и вежливо склонил голову:

– Благодарю тебя, воин, за твои добрые слова, я чувствую, что они исходят из твоего великодушного сердца.

Девушки снова захихикали, а воин тяжело вздохнул:

– Иди вперед, чужеземец. Мы будем рядом, но ты нас не увидишь. Тропа сама приведет тебя в город. Там ты найдешь то, что искал, – свою смерть.

Кир улыбнулся и спокойно пошел по знакомой ему до боли тропе. Он знал, что до города полдня пути и что волки находятся рядом, заключив его в своеобразный квадрат, потому что двое из них двигались впереди, другие шли по бокам и сзади.

Кроме того, Кир видел внутренним взором, что к городу короткой тропой бежал разведчик, чтобы предупредить стаю о том, что появился чужой. Кир давно перешел в боевое состояние, в котором мог легко справиться с воинами. Он не хотел никого убивать, однако и не мог позволить быть самому убитым, а волки часто были непредсказуемы в своих решениях.

Город почти не изменился, на улицах было все то же запустение, а старые здания так же мрачно смотрели пустыми проемами окон.

На загроможденной обломками зданий улице один из волков пошел с ним рядом, показывая дорогу, в чем Кир совершенно не нуждался, он и сам знал, где находится храм Великого волка – покровителя стаи.

Как и город, храм не изменился, те же статуи стояли у алтаря и так же лежали древесные стволы около помоста вожака.

Все племя уже собралось здесь, надеясь на интересное зрелище, волки были по-прежнему любопытны и бесхитростны. Кир прошел мимо расступившейся толпы к помосту вожака, пока волк, что шел с ним рядом, не остановил его. Он взял Кира за плечо и, развернув лицом к толпе, громко крикнул:

– Этот чужеземец сказал, что он – одинокий волк!

Толпа захохотала. Представление началось. Кто-то выкрикнул:

– Чужеземец, а ты знаешь, что одинокий волк должен доказать, что он именно тот, за кого себя выдает!

Кир молчал, глядя перед собой. Он все это уже видел много лет назад, поэтому сейчас ему было просто скучно.

– Когда одинокий волк пришел в город, он победил в честной схватке без оружия десятерых могучих воинов, – снова выкрикнул тот же голос. – Ты готов к этому?

Толпа заулюлюкала.

– Давай, чужеземец, докажи, что ты – одинокий волк. Раздвинув толпу, вперед вышел огромный детина, ростом около двух метров, и остановился перед Киром.

– Побей меня! – взревел он. – И мы тебе поверим.

Толпа рассмеялась, увидев столь разительный контраст, – Кир по сравнению с этой глыбой напряженных мышц, казался маленьким худеньким мальчиком. Он поднял голову вверх и посмотрел в глаза волку:

– Я готов. Если к этому готов ты…

Толпа притихла и стала медленно отодвигаться, образуя круг, в котором находились только двое. Верзила усмехнулся:

– Что ж, чужеземец, ты сделал свой выбор. Я тебя убью быстро.

Кир кивнул и, сняв пустой рюкзак, аккуратно положил его около помоста, потом, не спеша, снял комбинезон. Он положил его рядом с рюкзаком, оставшись обнаженным. По законам стаи поединок мог проводиться только в набедренных повязках, чтобы нельзя было скрыть оружие в одежде.

Набедренной повязки у Кира не было, до этой поры он жил в цивилизованных странах, где носить такую одежду было не принято. Детина неожиданно стал серьезным и настороженным, как и толпа вокруг.

Волки внимательно изучали его тело, надеясь увидеть что-то из ряда вон выходящее. Кир усмехнулся, заметив, как их интерес сменяется постепенно разочарованием.

Из толпы вылетела набедренная повязка, только что снятая с чьего-то потного тела. Кир коротко поклонился и надел ее. Наступила тишина, в которой верзила недоуменно спросил:

– Ты что, действительно собираешься со мной драться?

– С тобой и со всеми другими, кто хочет убедиться в том, что я одинокий волк.

– Да, – недоверчиво покачал головой верзила, – ты или действительно одинокий волк, или просто глупец, возомнивший себя им. Думаю, ты все-таки глупец, но за твою смелость я постараюсь не убить тебя, хотя предупреждаю, мне это будет трудно, я не всегда могу рассчитать свою силу.

– Спасибо, – поклонился Кир. – За твое доброе сердце я тоже тебя не убью.

Толпа засмеялась. Кир поклонился в разные стороны, придавая состязанию определенную комичность. На самом деле он, конечно, знал, что этот здоровый и крепкий волк может легко его убить, и это будет воспринято, как должное, народ волков был жесток и беспощаден к чужим, и для этого у него были основания.

Кир глубоко вдохнул в себя воздух, сделал несколько движений, разминая мышцы, потом поклонился верзиле и отскочил на противоположную сторону круга.

– Я готов. Нападай!

Детина, опустив голову, медленно двинулся к нему. Кир жестко усмехнулся, отмечая для себя некоторую угловатость и замедленность его движений. Конечно, он был невероятно силен, но неуклюж, и как все большие люди, вряд ли умел хорошо драться. Кир подождал, пока противник дойдет до средины круга, потом рванулся к нему.

Но на середине движения его остановила чья-то рука, он недоуменно оглянулся. На Кира смотрел высокий седой мужчина с резкими суровыми чертами лица. В этом волке тоже текла его кровь.

Мужчина, не отпуская его плеча, перевел взгляд на верзилу и кивком головы указал тому место около помоста, потом, подняв вверх руку с блеснувшим на ней бронзовым браслетом, повернулся к толпе:

– Схватки не будет. Одинокому волку не нужно дважды доказывать, что он это он.

Потом мужчина взглянул в глаза Киру и сказал, грустно усмехнувшись:

– Вот мы и встретились, отец.

* * *

Кронов посмотрел на широкое поле, покрытое шатрами. Около них дымились костры, на которых воины готовили себе пищу. Знакомый запах вареной конины бил в нос, он сморщился и тихо вздохнул.

Как всегда неизвестно откуда и совершенно бесшумно вынырнул из-за спины Мезон. Несмотря на то что ему было уже за сорок, он был по-прежнему проворен и силен, хотя время и многочисленные битвы оставили неизгладимые следы на его лице.

Седые волосы густо покрывали шевелюру, но глаза были все так же решительны и упрямы.

– Что, решил проверить, как чувствуют себя воины перед важнейшей битвой? – спросил Мезон.

Кронов отрицательно покачал головой:

– Нет, просто хочу вдохнуть запах травы и костров, пока в нем еще нет привкуса крови и смерти.

– Да, – согласился Мезон. – Завтра здесь будет пахнуть битвой, я люблю этот запах. Ты беспокоишься?

– Нет. Все идет так, как должно. Завтра мы победим.

– Так почему же ты столь печален? – удивился Мезон. – Все хорошо, скоро плодородные долины и города будут нашими, мы обложим их данью и уйдем, как всегда, но обозы с прекрасными рабынями, шелками, пряностями пойдут вслед за нами.

– Да, – кивнул Кронов, – все произойдет именно так.

– Что же тебя тогда гнетет?

Кронов вздохнул:

– У меня было видение сегодня ночью.

– И что ты видел?

– То, что я не хотел бы видеть и знать.

– Расскажи, – предложил Мезон. – Может быть, тебе станет легче?

– Если хочешь…

– Говори.

– Сегодня ночью я увидел наш приход в этот мир, но чьими-то чужими глазами, и многое понял. Раньше я считал, что мы пришли сюда для того, чтобы показать всем, что воины нашего мира сильны. Я думал, что мы пришли, чтобы создать новое племя взамен того, что было потеряно и уничтожено химусами.

– И мы сделали это…

– Нет, – покачал головой Кронов. – Мы сделали другое…

– Что?

– Мы создали иное племя, в чем-то сильнее того, в котором мы жили, в чем-то слабее. И ничего другого мы сделать не могли, дело не в нас…

– А в чем или в ком?

– Раньше я тоже думал так, а теперь понял, что все, что мы сделали, нужно было лишь для одного…

– Для чего? Говори, не тяни!

Кронов вздохнул:

– Все это нужно было лишь для того, чтобы мой камень был принесен сюда, в этот мир.

Мезон расхохотался:

– Ты считаешь, что из-за этого маленького булыжника половина этого мира уже лежит под нашими ногами, что из-за него мы создали великую армию и сделали скотоводов умелыми воинами?

– Это все было нужно лишь для того, чтобы тот, кто придет сюда тогда, когда уже и кости наши истлеют, и этот мир забудет и о нас самих, и о наших делах, нашел этот камень…

– Что ты говоришь? – Мезон недоуменно покачал головой. – По-моему, ты просто устал и у тебя опять что-то с головой от твоей магии

– Камень должен быть зарыт вместе с моим телом там, где он его сможет найти. Поэтому завтра здесь будет битва. И здесь будет моя могила…

– Что? Могила?!

Кронов по-дружески потрепал Мезона по плечу:

– Я умру не завтра. Мы еще многое докажем этому миру. Он еще не раз вздрогнет от нашего победного шествия, нас еще долго будут бояться и вспоминать. Не завтра, а через десяток лет я умру, а ты, мой верный друг, умрешь рядом со мной, защищая меня, точнее мой прах.

Мезон расхохотался:

– Ты почти напугал меня. Мы все когда-нибудь умрем, я это знаю. И смерть от меча – это хорошая смерть. Чего еще может желать воин? Нет, мы еще покажем им всем, как, живут и умирают сарматы, этот урок они не забудут.

Он громко заорал от нахлынувших чувств:

– Эй, воины, где наша чертова Криза!

– Чертова Криза! – понеслось со всех сторон.

Этот крик давно уже стал боевым кличем людей Мезона. Из шатра рядом выглянула недовольная, заспанная Криза.

– Мезон, – зло прошипела она. – Если ты будешь орать так каждый раз, когда в этом нет нужды, то в следующий раз я сначала хорошо подумаю, стоит ли тебя спасать от очередной беды, в которую ты вляпаешься.

Потом она перевела взгляд на Кронова и, ласково улыбнувшись, спросила:

– А твоя магия тебе ничего не говорит, почему мы так любим этого дурака?

Глава восьмая

Кир расслабил напряженные мышцы, вышел из боевого состояния и только после этого ответил, низко поклонившись:

– Я приветствую тебя, вожак. – Потом, так же грустно улыбнувшись, добавил тихо: – Я рад тебя видеть живым, сын.

Из толпы вышел воин, который остановил его на тропе, и хмуро сказал.

– Он не может быть одиноким волком, мы знаем, что одинокий волк – герой, способный справиться с десятком воинов, а этот… он какой-то маленький и невзрачный. Ты ошибся, Корвин.

Толпа поддержала его ревом, кто-то снова крикнул:

– Пусть докажет, что он одинокий волк, мы не верим тебе, вожак.

Корвин повернулся к Киру и беспомощно развел руками:

– Отец, ты же знаешь, что они, как дети, ждут чуда. Если можешь, покажи им его, иначе мне придется драться за тебя. А мне бы этого не хотелось, я могу и проиграть этот поединок, и тогда вожаком станет другой, а им нужен я.

Кир кивнул:

– Хорошо, сын.

Он несколько раз глубоко вдохнул в себя воздух, потом сурово взглянул на воина:

– Ты решил, что я не могу быть одиноким волком, потому что легко захватил меня? Но мы с тобой одного племени, только поэтому я не убил тебя. Если бы это было иначе, то…

Он легко скользнул вперед. Прежде чем кто-либо что смог понять, воин уже лежал на земле, а Кир, придавив его коленом, приставил к шее человека-волка его же нож-коготь.

– Ты готов умереть за свои сомнения? – спросил он, усиливая нажим.

Из-под ножа показалась капля крови.

– Нет, – выдохнул воин.

Толпа чуть расступилась. Кир поднял рывком воина, отдал ему нож, потом оглядел всех прищуренными жестокими глазами:

– Кто-то еще хочет убедиться, что я – одинокий волк?

– Да, – неожиданно раздался высокий женский голос. – Я хочу в этом убедиться.

Через расступившуюся толпу прошла высокая седая женщина в коричневом балахоне. Она остановилась перед Киром, долго рассматривала его, переводя взгляд снизу вверх, каждый раз останавливаясь на его набедренной повязке, потом ласково улыбнулась:

– Говорят, что одинокий волк ненасытен в любви. Когда-то очень давно он доказал мне это…

Кир растерянно улыбнулся:

– Это ты, Бора?

Женщина порывисто обняла его:

– Да, мой любимый, это я. Правда, я постарела, а ты все такой же, годы по-прежнему не властны над тобой.

Она повернулась к племени:

– Я подтверждаю, что этот человек – одинокий волк. Если кто-то сомневается в моих словах, то он должен знать, что это мой волк, и по законам племени я буду драться за него. Есть желающие? – Голос ее стал суровым и властным. – Если таких нет, то покиньте нас, я и вожак должны с ним поговорить. А если есть, то пусть выходят в круг и готовятся к бою!

Тот же голос из толпы сказал:

– Ты – хранительница и принадлежишь храму, поэтому не можешь драться по законам стаи. И мы знаем, что вожак – твой сын, поэтому мы не верим тебе. И ты не можешь призвать свою богиню, потому что она не придет в храм своего мужа, Великого волка. И кто этот человек будет решать стая, а не ты.

Бора вгляделась в толпу и нашла взглядом говорившего:

– Это опять ты, Грум. Все еще рвешься стать вожаком? Угомонись, у тебя и в этот раз ничего не получится, перед тобой действительно одинокий волк.

– Мы это сейчас узнаем, – спокойно ответил все тот же голос. – Я послал в твой храм за Грохотом, он единственный, кто остался из тех воинов, кто воевал вместе с одиноким волком.

Бора согласно кивнула:

– Хорошо, мы подождем Грохота. – Потом она снова ласково улыбнулась Киру: – Не сердись на них, ты же знаешь, какие они.

Кир погладил ее по седым волосам:

– Я не сержусь. Как ты жила все эти годы?

Бора смущенно улыбнулась:

– Это были разные годы, трудные и непростые. Я все время думала о тебе и когда услышала, что в племя пришел чужеземец, называющий себя одиноким волком, побежала так, словно снова стала той девчонкой, которая когда-то ввела тебя в храм… А ты не изменился, все такой же, сильный и неукротимый. Они просто не знают тебя.

Дверь храма заскрипела, и сквозь толпу протиснулся невысокий старичок в коричневой храмовой хламиде. Он встал перед Киром, вглядываясь в него слезящимися от старости глазами. Постепенно старик стал меняться, его плечи расправились, и он стал как будто выше ростом. Потом низко поклонился Киру и повернулся к племени:

– Это одинокий волк. Я готов драться за него.

Наступила долгая напряженная тишина. Люди-волки направились к выходу, через несколько коротких мгновений храм опустел. Остались только воин, задумчиво трогающий свою окровавленную шею, и верзила, нерешительно топчущийся у помоста. Воин подошел к Киру и низко поклонился, расставив широко обагренные кровью руки:

– Прости, одинокий волк, что я не узнал тебя.

Кир кивнул:

– Мы с тобой одного племени, между нами нет зла.

Воин слабо улыбнулся:

– Волчонком я мечтал встретиться с одиноким волком, надеялся, что он возьмет меня с собой на великую охоту. А когда ты действительно пришел, я повел себя как дурак.

Кир положил ему руку на плечо:

– Ты все сделал правильно, ты не мог знать, что я это я. А теперь иди, мне действительно нужно поговорить с вожаком и… – он улыбнулся Боре, стоявшей рядом, – и… с его матерью.

Бора засмеялась:

– Теперь я хранительница храма.

– Я так и подумал, но не решился сказать. Кто мог быть еще достоин этой чести, кроме той, которая привела одинокого волка на ложе любви?

Бора лукаво улыбнулась:

– Ты все помнишь, одинокий волк? Я-то уж точно помню все, до мельчайших деталей!

Кир кивнул и перевел взгляд на детину:

– Ты все еще хочешь драться со мной, большой волк, или тоже уйдешь?

Верзила радостно осклабился.

– Когда-нибудь потом, когда ты освободишься. – Он пошел к двери. – Я все равно бы побил тебя…

Кир проводил его взглядом, потом подошел к помосту и сел рядом с вожаком.

– Простите, я немного устал. Но я очень рад вас видеть. Мне показалось сейчас, на мгновение, что я вернулся домой.

Бора подошла к нему и села рядом.

– Это и есть твой дом.

Вожак откашлялся и придвинулся ближе.

– Меня зовут Корвин, отец.

Кир обнял сына за плечи, он чувствовал, что это ему необходимо.

– Я знаю, сын, как тебя зовут. Не беспокойся, я пришел не за стаей, хотя мне и нужна помощь. Но на этот раз за мной не гонится беда.

Бора тихо вздохнула:

– Все потом, а сейчас просто посиди с нами. Я знаю, у тебя есть немного времени, так мне сказала Матерь-волчица.

Кир кивнул:

– Возможно, что несколько дней я могу здесь пожить, но я в этом не уверен…

– Вот и хорошо, мы устроим большой пир в твою честь. – Бора улыбнулась. – Я всегда надеялась, что когда-нибудь увижу тебя и смогу поговорить с тобой. Жаль только, что это произошло, когда я уже стала совсем старой.

Кир осторожно вытер слезу, покатившуюся по ее морщинистой шее.

– Я не мог прийти раньше, я бродил по мирам не по своей воле.

– Я это знаю, одинокий волк. Я часто говорила с богиней о тебе и рада, что все-таки увидела тебя, хоть и так поздно. Слезы, которые ты видишь, это слезы радости, в них нет печали…

Корвин кашлянул, напоминая о себе:

– Я тоже рад, отец. Я хотел тебя увидеть с детских лет, когда узнал, кто ты. Даре повезло больше, она видела тебя, хотя почти ничего не помнит, рассказывала только, что ты был похож на огромного беспощадного демона. Таким и я тебя представлял, а ты, оказывается, совсем другой.

– Мне жаль, что я разочаровал тебя…

– Нет, – Корвин покачал головой. – Ты не разочаровал меня, ты меня просто удивил. Я столько о тебе слышал, о том, какой ты сильный, какой умный и справедливый. Я и не мог представить себе, что ты меньше меня ростом и что у тебя другая сила. Я же чувствую ее, во мне есть твоя кровь, я только до этого момента не знал, что во мне ее так много.

Кир обнял его за плечи:

– Не принимай меня слишком серьезно. Ты упомянул Дару. Где она?

– Ее нет в стае, – ответила Бора. – Она вместе с твоей другой дочерью, Крисой, ушла на север, там происходит что-то плохое. И они пошли туда, чтобы узнать, что происходит, и если удастся, то вмешаться и исправить. Ее послала Матерь-волчица.

Кир задумчиво сказал:

– Я пришел за ней. Теперь мне придется ждать, как бы меня не торопили события.

Дверь храма заскрипела, и вошла невысокая девушка с серьезным задумчивым лицом. Она была одета в походную одежду волков – кожаную куртку и штаны, на поясе у нее висел небольшой меч, а за плечом лук и колчан со стрелами. Девушка поклонилась вожаку, затем Боре, потом перевела удивленный взгляд на Кира.

– Я пришла, вожак. – Она нахмурила брови. – В моем отряде нет ни больных, ни раненых, мы вернулись все. Мы сделали все, что были должны. Чужаки наказаны.

Она снова поклонилась. Кир вздрогнул, в этой девочке было что-то мучительно знакомое и родное. Он вгляделся в ее лицо, использовать свои способности здесь, в храме Великого волка, он не решался. У девушки были светлые волосы, и чем-то она напоминала Илу. Корвин поднял руку:

– Вы сделали все, что должны. Можете считать, что вы, молодые волчата, прошли испытание.

Девушка радостно улыбнулась:

– Я пойду, вожак, расскажу об этом остальным.

Бора взглянула на Корвина. Тот, заметив ее взгляд, неохотно проговорил:

– Останься, Дила. Ты будешь нам нужна.

Девушка кивнула и настороженно посмотрела на Кира:

– Кто этот человек рядом с тобой, вожак? Он чужой нам, я чувствую это. У него есть защита, и он опасен.

Корвин недоуменно взглянул на ее встревоженное лицо, потом рассмеялся. Бора засмеялась вслед за ним.

– Вот, отец, – произнес Корвин. – Дила считает тебя опасным. А вся стая думала, что ты всего лишь жалкий беззащитный глупец.

– Отец? – удивленно спросила девушка. Корвин кивнул:

– Да, Дила, это мой отец и твой дед.

Кир тихо спросил у Боры:

– Дила, это Дара и Ила?

– Да. – Бора погладила его по руке. – Она – дочь Дары, а значит твоя внучка, про ее отца мы не знаем ничего. Дара никогда не говорила о нем, только сказала, что он погиб в бою.

Девушка ошеломленно помотала головой и удивленно посмотрела на Корвина.

– Если он твой отец, значит, он – одинокий волк. Но этого не может быть, одинокий волк погиб. Мама рассказывала мне, что он взорвался вместе с черным камнем. Это кто-то другой, он обманул вас. Этот человек обладает силой, он способен это сделать…

– Раз нет Дары, я заберу ее, – произнес задумчиво Кир. – И мы уйдем завтра. Мне нужно спешить:

– А пир? – спросила немного обиженно Бора. – Ты же сказал, что у тебя есть несколько дней?

Кир ласково улыбнулся ей и вздохнул:

– Было, пока я не увидел этого волчонка. Пир можно устроить вечером, а сейчас мне нужно поговорить с Матерью-волчицей, я буду просить разрешения взять свою внучку в чужой мир.

– Ты не можешь говорить с Матерью-волчицей, чужак, богиня не говорит с мужчинами, – выговорила сурово Дила. – Ты сделал ошибку, пришелец, об этом знают все, и одинокий волк тоже. А если ты этого не знаешь, то ты – чужак. Мне придется убить тебя, пришелец, ради блага стаи.

Бора встала:

– Сначала тебе придется убить меня.

– Бабушка! – взволнованно воскликнула Дила. – Это не одинокий волк, он же только что признался в этом. Не защищай его, он обманщик. Одинокий волк большой и сильный, а этот, – она брезгливо сморщила губы, – он же маленький и слабый. Он чужак, поверь мне!

Корвин засмеялся, глядя, как девушка тревожно машет руками.

– Видишь, отец, тебя слишком долго не было, стая забыла, как выглядит одинокий волк.

– Мы еще поговорим об этом, вожак, когда я вернусь из храма.

– Я буду ждать тебя здесь, отец.

Дила снова потрясенно взмахнула руками:

– Почему меня никто не слушает? Почему вы не верите мне? Этот человек околдовал вас, вы просто не понимаете…

Корвин поднял руку:

– Волчонок, с каких пор ты перестала доверять вожаку? Быть может, мне самому тебя вызвать на поединок? Это на самом деле одинокий волк, и он мой отец, я чувствую его кровь в себе.

Дила угрюмо опустила голову.

– Я убью его после того, как переговорю с Матерью-волчицей, только ей я смогу поверить.

Кир повернулся к Боре:

– Веди меня, хранительница. Надеюсь, что мне еще разрешено входить в храм?

– Да, одинокий волк. Матерь-волчица предупредила меня, что ты захочешь поговорить с ней, она ждет тебя.

Кир кивнул, потом перевел взгляд на растерянную Дилу:

– Завтра утром мы уходим, внучка. Подготовь продовольствие на несколько дней…

– Богиня не будет говорить с тобой, пришелец. Я пойду с вами в храм, – девушка упрямо поджала губы, – и поговорю с Матерью-волчицей сразу после тебя. А потом, когда твой обман раскроется, я тебя убью…

– Я рад, – усмехнулся Кир, – что у меня растет такая замечательно добрая внучка…

– Тебе не удастся обмануть меня, чужеземец. Помни о том, что я тебе сказала.

– Идем, Бора? Времени у меня действительно не так уж много…

На площади перед храмом играли дети, они настороженно следили за Киром, пока он шел по уложенной неизвестными строителями брусчатке. Бора и Дила шли рядом. Когда он потянулся к ручке двери храма, девушка неожиданно спросила.

– Если ты мой дед, чужак, то скажи, что носит на левой руке моя мать?

Кир пожал плечами:

– Твою мать я видел только однажды, и это было очень давно. Тогда у нее на руке был браслет, такой же, как и у Корвина.

– Она мне говорила, что эти браслеты им подарил одинокий волк и что эти браслеты не раз спасали им жизнь. Если ты – тот, за кого себя выдаешь, то ты должен знать секрет.

– Неужели, если я скажу, ты поверишь мне?

– Сначала скажи! – потребовала девушка.

– Если определенным образом напрячь мышцы руки, то из браслета выскочат острые зубцы, которые можно использовать для защиты.

– Это правда, этого никто не знает. И я не знаю, как ты смог узнать тайну. Возможно, ты был просто случайно знаком с одиноким волком?

– Возможно, все-таки я и есть одинокий волк?

– Я так не думаю, но подожду, когда твой обман раскроется. Что мне еще приготовить для нашего путешествия и куда мы пойдем? Это я спрашиваю на всякий случай, так, чтобы все думали, что я тебе верю.

– Только то, что я сказал, а куда мы пойдем, узнаешь позже.

Кир посмотрел на алтарь и статую Матери-волчицы возле него и вздохнул. Бора, заметив его взгляд, улыбнулась:

– Ты боишься разговора с ней?

– Немного. Но я боюсь не ее, я боюсь того, что она мне скажет.

– Не бойся, она тебя любит.

– Знаю, поэтому и боюсь.

Бора засмеялась и открыла маленькую дверь за алтарем. Они долго спускались вниз по полутемным лестницам, масляные светильники горели редко, освещая только те места, куда выходили двери. Наконец, они прошли по узкому длинному коридору и остановились перед дубовой дверью. Бора села на скамью перед ней и тихо сказала Киру: