Текст книги "Мечтатель"

«Эх, была не была! – с какой-то совсем уж бесшабашной даже для русских лихостью решил бригадир-испанец. – Штурмовать, так прямо сейчас, иначе или Очаков возьмут, или Потемкин, чего доброго, передумает и велит отменить штурм Березани».

Не теряя времени, прямо на следующий день атаман Головатый посадил свой наспех собранный отряд охотников на дубки, и пестрая ватага казаков очертя голову ринулась к острову. Всего набралось около восьми сотен охотников на двадцати двух лодках.

Когда эта флотилия устремилось к острову, защитники крепости поначалу никак не могли решить, что это за казаки и как им реагировать на их маневры. Наконец турки, видимо, поняли, что такое количество казачьих лодок, идущих курсом прямо на крепость, имеют вполне очевидную цель, и открыли по ним беспорядочный огонь из пушек северных батарей.

Эффект неожиданности сработал в лучшем виде – турки, поздно спохватившись, палили в белый свет как в копеечку. Под плотным, но бестолковым пушечным огнем казачьи дубки неумолимо приближались к северо-восточному берегу Березани. Налет на остров, что и говорить, был обставлен красиво, даже картинно. За битвой наблюдали и турки из Очакова, и Екатеринославская армия, и русский гарнизон на Кинбурнской косе. Казаки старались вовсю, бравируя своей удалью.

Почти без потерь казачий десант добрался до острова и, пользуясь мертвой зоной для стрельбы стоящих на высоком бастионе турецких пушек, высадился на берег. Больше для острастки казаки дали по бастиону нестройный залп из ружей и пушечек, имевшихся на некоторых дубках, и ринулись на северо-восточную батарею. Вконец обескураженные турки, даже не подумав сопротивляться, бросились врассыпную. Довершая сумятицу во вражеской цитадели, подошедшие канонерки бригадира открыли пушечный огонь по крепости.

Казаки, недолго думая, развернули пушки северо-западной батареи внутрь крепости и начали безнаказанно расстреливать крепостные постройки. Турки метались под обстрелом канонерок и собственных пушек, не зная, от кого отбиваться. Не прошло и получаса, как над возвышающимся в самой высокой части крепости земляным фортом заполоскалось белое полотнище. Весь штурм Березани от отплытия флотилии казачьих дубков до капитуляции гарнизона турецкой крепости занял считаные часы.

Победа, хоть и не бог весть какая великая, вышла эффектной, да и трофеи оказались весьма существенные: двадцать одна пушка с ядрами, сто пятьдесят бочонков с порохом; около сотни ружей с патронташами и около трехсот тон пшеницы и ячменя. Все это добро казаки несколько дней возили на своих лодках в расположение русской армии, где и продали трофеи русскому командованию.

Почти весь турецкий гарнизон – около трехсот двадцати человек – сдался в плен, остальные были убиты во время штурма; казаки Головатого потеряли двадцать девять человек убитыми. Атаман Антон Головатый получил за штурм Георгиевский крест, бригадир за взятие Березани отмечен не был, зато с лихвой получил изрядную часть монарших милостей, обрушившихся на покорителей Очакова во главе с князем Потемкиным после их возвращения в Санкт-Петербург.

Потемкин, которому небольшая победа, способная поднять дух русских солдат накануне штурма Очакова, пришлась весьма кстати, остался очень доволен действиями бригадира. На радостях светлейший князь отпустил всех пленных турок, взятых во время штурма Березани, восвояси, да еще и заплатил им компенсацию «за потерянные вещи»; отпустил он в Турцию и двухбунчужного Келеджи Осман-пашу, подарив ему на память бриллиантовый перстень.

После того как крепость на острове Березань пала и там теперь хозяйничали казаки, бригадиру предстояло провернуть последнюю, весьма деликатную часть своего плана. Надо было убедить Потемкина в том, что крепость на острове Березань русским не нужна и держать там гарнизон нецелесообразно.

Светлейшему князю было явно не до Березани – он был занят подготовкой к штурму Очакова. В итоге его беседа с бригадиром о судьбе острова закончилась как нельзя более удачно для последнего.

В донесении императрице Потемкин написал:

«Остров Березань, по крутости своих берегов и каменистого грунта, мог бы называться неприступным, но как он отнюдь не препятствует входу в лиман и не имеет пристани для судов, то вовсе ни к чему не способен, будучи еще затруднителен для коммуникации. По сим обстоятельствам буду стараться все оттуда свести и, разоря укрепления, оставить».

Разорять укрепления на острове осталась казачья команда, которая к весне следующего года срыла крепость до основания.

Очаков был взят. Бригадир, получивший после сего великого события звание генерал-майора, впоследствии участвовал во многих славных делах, был в милости чуть ли не у всех фаворитов императрицы, даже при Павле, несмотря на непродолжительные периоды опалы, был в относительном фаворе. Вместе с Головатым он успешно штурмовал укрепленный замок Хаджибей – будущую Одессу.

Атаман Антон Головатый верой и правдой служил на благо Российской империи, слыл меценатом и просветителем. Несмотря на в общем-то скромные с точки зрения дохода должности (атаман закончил жизнь в чине бригадира), после себя Антон Андреевич оставил громадное наследство: обширные поместья и около двухсот тысяч рублей золотом.

Илья тяжело задумался, утопая в громадном кресле гостиничного холла и попивая холодный джин с тоником, взятый в отельном баре. Мысли ворочались в его голове медленно, но, похоже, в правильном направлении. Он это чувствовал. В который уже раз прокручивал Илья в голове эту более чем странную историю Екатерининских времен. Покорение Очакова, да и вообще русско-турецкие войны восемнадцатого века, где и кем только не описаны. И исторических романов, и научных трактатов по этой теме пруд пруди, а надо же – привиделись Илье во всех подробностях и при весьма необычных обстоятельствах.

Во-первых, на этот раз галлюцинация на историческую тему пришла к нему во сне, а не наяву, как обычно. Во-вторых, видение было следствием события, произошедшего накануне, а не предшествовало этому событию. В Днепровский лиман его отправил довольно сбивчивый, но хвастливо-самодовольный рассказ его соседа по больничной палате.

В семейной жизни Ильи произошло радостное событие: жена Светлана благополучно родила девочку, так что привычная жизнь Ильи опять поменялась довольно кардинальным образом, став не в пример более счастливой, но уж очень хлопотной. Радости родителей, как жены, так и его собственной, не было предела, но ограничились они исключительно торжественным вручением цветов на пороге родильного дома и сердечными поздравлениями. Поэтому накануне выписки Светланы с дочкой новоявленный дважды отец с ног сбился, бегая по магазинам и скупая нужные и ненужные детские вещи, коляски, кроватки, другую мебель и прочие необходимые младенцу предметы. Таская все это к себе на шестой этаж, Илья предсказуемо надорвал себе спину. Через месяц он уже не мог ходить, а еще через пару недель – загремел в больницу.

Лежа в стационаре, Илья наслаждался одиночеством и отдыхал от семейного счастья. Жена навещала его редко, что и не удивительно, учитывая ее нелегкие будни молодой мамы теперь уже двоих детей. Все было бы отлично, но больничная еда и отсутствие самых элементарных предметов комфорта, без которых современный человек чувствует себя как без рук, отравляли в остальном безоблачное пребывание Ильи в больнице. Сам Илья с кровати почти не вставал и способен был дойти только до туалета, так что сбегать в магазин или в буфет он не мог, но, на его счастье, к нему в палату положили соседа.

Нагловатый паренек лет двадцати двух, назвавшийся Витьком, без образования и более или менее постоянной работы, любитель выпить и побузить в шумной компании, попал в больницу после очередной попойки с дружками. Пьянка закончилась тем, что кто-то из приятелей проломил Витьку голову пустой бутылкой. Травма оказалась не такой уж страшной, но Витек мастерски симулировал симптомы, чтобы подольше оставаться в больнице. Что примечательно, на своих приятелей, отоваривших его бутылкой по голове, Витек нисколько не обиделся и никого не выдал, рассказав приходившему к нему в больницу полицейскому о том, что он сам упал и ударился головой об батарею. Приятели потом несколько раз навещали его, втихаря угощая больного друга водкой.

Быстро подружившись с Ильей, Витек с удовольствием бегал на его деньги за продуктами и другими вещами, таскал обеды и ужины из буфета и виртуозно проносил в больницу спиртное. Все бы ничего, но была у соседа по палате одна неприятная с точки зрения Ильи привычка. Он очень любил рассказывать истории из своей жизни. Надо сказать, что жизнь Витька была пока еще не особо длинная и не слишком насыщенная интересными событиями, а состояла в основном из пьянок и похождений по женщинам. Однако со временем Илья научился пропускать болтовню соседа мимо ушей, думая о своем или погружаясь в свои любимые мечтания на исторические темы.

В один из вечеров, когда Витек, которому накануне врач объявил, что его завтра выпишут, с горя довольно прилично набрался, он опять полез к Илье со своими рассказами, но на этот раз повествование Витька касалось не его самого, а его покойного папаши. Рассказ захмелевшего соседа оказался таким интересным, что Илья слушал его, боясь пропустить хотя бы слово.

Отец Витька был сантехником и, судя по всему, воспитал сына по своему образу и подобию. Несколько лет назад он оставил Витька круглым сиротой (его мама умерла еще раньше), скончавшись от цирроза печени, вызванного хроническим алкоголизмом. Перед тем как скончаться, родитель в лучших традициях детективных романов поведал своему отпрыску, что он, оказывается, за свою долгую сантехническую карьеру наворовал на родном производстве какое-то неимоверное количество золота, но что с ним делать, он не знал, а также очень боялся, что его поймают и посадят.

Дальше Витек рассказал, что он бы бате не поверил, если бы сам не хранил детские воспоминания, как к ним домой пару раз приходили с обыском и перерывали все вверх дном.

Надо сказать, что отец Витька работал сантехником не где-нибудь в ЖЭКе, а на часовом заводе, где действительно был цех по изготовлению часов с золотыми корпусами и браслетами. Несколько раз в этом цеху вскрывались крупные хищения драгоценных металлов; там перехватали и пересажали кучу народа, выгнали главного инженера и начальника охраны, но похищенное золото так и не нашли. Кто-то из работников указал на сантехника, отвечающего за систему отопления на заводе. Отца Витька допросили, провели обыск у него дома и отпустили, посчитав, что этот работяга ничего ценнее мотка пакли украсть не способен.

После известных исторических событий в стране часовой завод несколько раз сменил хозяев, лишился большей части оборудования и часовых механизмов больше не производил. История с крупными хищениями драгметаллов канула в Лету, а бывший заводской сантехник уже давно сидел дома на пенсии по инвалидности.

Когда отец Витька собрался покинуть этот мир, он, видимо решив, что терять ему нечего, рассказал сынку о своей добыче.

Всю эту в высшей степени любопытную историю Витек рассказывал с ехидными смешками, с подковырками, всячески подчеркивая несерьезность своего повествования.

– Этот старый хрыч мне сказал, что золото в магистральном фильтре, – со смехом рассказывал Витек, довольный тем, что его сосед слушает его с большим интересом.

– Значит, ты разбогател? – зевая, спросил Илья, всячески показывая незаинтересованность.

– Я что, похож на богача?! Как бы не так! Я весь водопровод по винтикам разобрал: от фильтра до кранов и унитаза. Всю квартиру перерыл; паркет, стены, вентиляцию – все перешерстил. Ты бы видел, какой кавардак у меня дома сейчас творится!

– И что? Не нашел?

– Нашел! Заначки папашины. Целых три! Рубли и трешки. Еще советские.

– А золото?

– Нет, батя, похоже, до чертиков допился. Придумал все.

Илье надо было подумать – полученная информация требовала осмысления.

– Давай спать, поздно уже, – сказал он, повернувшись к стенке.

Рассказанная история могла бы показаться хвастливой выдумкой, придуманной Витьком с пьяных глаз, но Илья уже достаточно хорошо изучил своего соседа и знал, что с воображением у того совсем плохо, так что придумать такой занятный рассказ он бы не смог.

«Возможно, конечно, что паренек где-то услышал байку об укравшем кучу золота сантехнике и приписал эти похождения своему отцу, – подумал Илья, – но что-то уж больно много подробностей он рассказывает. Похоже на правду».

Этой же ночью Илье приснилось очаковское противостоянии с эпизодом о спрятанном на острове Березань золоте, и он окончательно поверил в историю Витька. Наутро Илья принял решение начать поиски золота. Он, пожалуй, и сам бы не смог сказать, что сподвигло его на эту безумную авантюру: то ли мальчишеский азарт, то ли магические свойства драгоценного металла, но идеей кладоискательства он загорелся не на шутку.

Выписавшись из больницы и вернувшись в лоно семьи, Илья сразу же попал в сумасшедший дом. После того как он благополучно поучаствовал в корпоративной баталии на заводе, постоянной работы у Ильи не было, да она ему и не требовалась, ибо полученный им гонорар позволил на какое-то время забыть о финансовых трудностях и даже сделать кое-какие выгодные вложения. С одной стороны, это ему очень понравилось, но с другой – он тут же попал в обработку к Светлане. По ее логике выходило так, что если поступление в семью денег не сопровождается ежедневным хождением в офис, то муж бездельничает, а это – непорядок. На Илью тут же свалились бесконечные поручения по хозяйству, по воспитанию старшего ребенка и прочие домашние дела. Свободного времени у «бездельничающего» Ильи не оставалось ни минуты.

В таком режиме жить стало совсем невыносимо, а о том, чтобы заняться поисками золота, и речи быть не могло. Рассказать Светлане о его намерениях искать клад Илья даже в сильном подпитии бы не решился, ибо такое заявление она бы расценила не иначе как вызванное помешательством рассудка.

Пришлось Илье обратиться к Андрею Аркадьевичу Абрикосову, поскольку если тот позвонит Светлане и скажет, что Илья работает на него, жена, относившаяся к его шефу с великим пиететом, безоговорочно освободит Илью от домашних дел. Правда, Илье пришлось выложить бывшему начальнику его бредовую идею о поисках клада, но вопреки ожиданиям Ильи, Андрей Аркадьевич не поднял его на смех, а вдруг всерьез загорелся этой затеей. Что именно заставило немолодого и довольно прожженного человека с детским восторгом пуститься на поиски сокровищ, непонятно: может быть, особенности характера авантюрного склада, или то обстоятельство, что в это время других дел у него особо не было. В общем Андрей Аркадьевич тут же примчался из столицы и включился в работу.

Почти сразу Илья понял, что задача по поиску золота ему изначально была не по зубам, и в этом смысле подключение к этому делу Абрикосова оказалось просто необходимым. Благодаря своим связям Андрей Аркадьевич за считаные дни собрал целый ворох нужной информации по часовому заводу в целом и по имевшимся там хищениям – в частности.

Сегодня Абрикосов, проживающий в шикарной гостинице в центре города, позвонил Илье и попросил приехать к нему около полудня, а если он еще к этому времени не вернется – подождать его в холле. Что Илья и сделал, развалившись в кресле и коротая время с бокалом коктейля.

Ожидание приезда шефа сильно не затянулось. Около часа дня он появился, правда, почему-то из отельного бара. Поставив на столик перед собой стакан с соком (Андрей Аркадьевич принципиально не пил спиртного в течение дня), он с удовольствием откинулся на спинку кресла и с хитрой улыбкой посмотрел на Илью, потягивающего алкоголь из бокала.

– Ну что, Джон Сильвер, – весело сказал Абрикосов, – как там говорится? Пей, и дьявол доведет тебя до конца! И карта сокровищ тебе уже не понадобится!

– Билли Бонс, – поправил Илья.

– Что? – не понял Андрей Аркадьевич.

– Я говорю у Билли Бонса была карта сокровищ.

– Ладно, шучу, – шеф был явно в хорошем настроении. – Слушай, что мне удалось выяснить. Про часовой завод я все узнал, но там ничего интересного. Хищения в советские время на заводе действительно имели место быть, и я смог даже договориться с нужными людьми и мне дали почитать уголовные дела из архива.

– Ну и что там? – азартно спросил Илья.

– Похоже, история твоего соседа по больнице – правда. Дела завели по хищениям в особо крупном размере – всего было три дела, но два из них потом объединили – золото пропало из одного и того же цеха, где делали золотые женские часики. Что примечательно, доблестная советская милиция вкупе с ОБХСС не нашли вообще ничего: ни золота, ни того, кто украл, ни способа воровства. В итоге объявили виновными материально ответственных лиц, да и посадили их за неимением настоящих воров. Смекаешь, что к чему?

– Вроде пока все сходится.

– Дальше еще интересней! Цех, где делали золотые изделия, охранялся не хуже, чем госбанк: при входе и выходе всех поголовно обыскивали, чуть не догола раздевая, так что золотишко, скорее всего, цех не покидало, а там же и было припрятано. Милиция, понятное дело, решила злодея на сбыте поймать (такая партия незаметно бы не прошла), но золото на черный рынок не попало, значит, точно его из цеха вынести не удалось.

– И что, милиция не догадалась внутри цеха поискать?

– Обшаривали цех, и не раз, да ведь это целое здание с кучей помещений, набитых оборудованием. Пойди сыщи там что-нибудь.

– Ну а сантехник наш в этих делах мелькал? – задал Илья главный вопрос.

– А то! – самодовольным тоном ответил Андрей. – Фигурировал там некто Хлипков – слесарь котельной. Обслуживал заводскую систему отопления и горячего водоснабжения. Он имел доступ в «золотой» цех, ходил туда, лазил везде – типа радиаторы отопления починял. Против него вообще ничего не было, так что его даже за подозреваемого не держали. Допросили пару раз – и всё.

– Ну, ну, дальше!

– По уголовным делам все; теперь по зданию цеха. Оно было несколько раз продано-перепродано. В конце концов, его переделали под офисное: разделили перегородками на комнаты, которые сейчас сдают в аренду. Ну вот, собственно, и все, теперь дело за малым.

– Да, пожалуй, – подтвердил Илья. – Дальше все просто; даже не интересно.

– Сделаем так. Ты регистрируешься как индивидуальный предприниматель под своим именем и снимаешь там офис. Потом возьмешь меня на работу и оформишь мне пропуск, ну а дальше – дело техники. Как там твой алкаш из больницы говорил? В магистральном фильтре? Действительно, как-то просто все получается.

Где-то через месяц, когда Илья и Андрей Аркадьевич въехали, наконец, в офис, расположенный в бывшем «золотом» цехе, они поняли, что сильно ошиблись насчет простоты операции по поиску золота.

Поначалу все складывалось довольно гладко. Охраны в офисном здании практически не было: вахтер да камеры наблюдения в вестибюле и на этажах – в конце каждого коридора. Выяснив, что тепловой пункт находится на первом этаже в торце здания, искатели сокровищ, спрятавшись после окончания рабочего дня в туалете, дождались ночи и, никем не замеченные, спустились в тепловой пункт. Там все сразу стало понятно. Магистральные трубы, фильтры, задвижки, приборы учета и все остальное оборудование было новое – недавно установленное. От старого отопления остались только концы труб, заведенных в здание снаружи.

Илья, как только понял, что дело с золотом теперь уже вряд ли выгорит, к кладоискательству охладел, но дотошный Андрей Аркадьевич захотел выяснить все до конца. Он в общем-то справедливо решил, что если бы золото нашли рабочие, монтировавшие новые трубы отопления, то вряд ли бы им удалось скрыть такое неординарное событие. Если же они его не нашли, то неплохо бы узнать, куда делись фильтры от старой системы отопления. Первое предположение Абрикосов решил проверить сам, а выяснить насчет фильтров – поручил Илье.

Илья свел знакомство с главным энергетиком – чистеньким и опрятным старичком, проработавшим на часовом заводе чуть ли не всю свою трудовую жизнь. Звали его Иван Трофимович, держали его до сих пор только потому, что все заводские здания отапливались старой допотопной котельной. Она часто и неожиданно останавливалась в самое неподходящее время – когда мороз на дворе. Разобраться же в оборудовании этой котельной и заставить хотя бы один из ее четырех котлов смилостивиться и дать живительное тепло в стоящие вокруг здания мог только Иван Трофимович. Кроме того, трубы отопления на бывшей заводской территории, латанные-перелатанные и много раз переложенные, были переплетены в такой загадочный узел, что разобраться в нем мог только главный энергетик, помнивший, где, что и когда ремонтировалось.

Придумав благовидный предлог, Илья отправился к Ивану Трофимовичу и уже после первых пяти минут беседы с ним знал все, что ему требовалось.

На следующий день оба золотоискателя сидели в новом офисе Ильи и делились своими успехами.

– По всему похоже, что золотишко в фильтрах не нашли, – сказал Андрей Аркадьевич, – во всяком случае, те люди, которые монтировали новое отопление.

– А они и не могли его найти, – сообщил Илья.

– Ну, ну, говори, что разузнал.

– Все отопление вместе с радиаторами в «золотом» цехе срезали около года назад, когда делали ремонт в здании, а новый тепловой пункт монтировали полгода назад – уже после ремонта.

– А кто срезал?

– Местные работяги.

– И куда все это железо дели?

– В металлолом сдали. Куда же еще?

– Вот черт! – Андрей Аркадьевич помолчал, что-то прикидывая. – Ну ничего, попробуем узнать, на какую базу эти чертовы фильтры вывезли. У них корпусы чугунные, наверно, до сих пор там валяются.

– Здорово Вас разобрало, – усмехнулся Илья, – прямо «золотой лихорадкой» заболели.

– Ну теперь уже дело принципа – найти это чертово золото! – в азарте воскликнул Абрикосов, потом спохватился, задумчиво потер лоб и добавил. – Хотя ты прав, конечно, искать эти магистральные фильтры – все равно что иголку в стоге сена. Игра явно не стоит свеч.

– Да не было никаких фильтров, – с хитрой улыбкой сказал Илья.

– То есть как?

– А вот так! Ни в цехе, ни в других зданиях никаких фильтров на трубах отопления и в помине не стояло. Так мне Иван Трофимович, главный энергетик, сказал, а он здесь каждый кран по имени знает.

– Вот это номер! Значит, придумал все слесарь Хлипков или спьяну ему эта история пригрезилась, – разочарованно сказал Андрей Аркадьевич, потом, заметив, что Илья продолжает улыбаться, обиделся. – А что ты лыбишься? – зло спросил он. – Мы тут, как два идиота, ищем сокровища, поверив бредням какого-то алкаша! Это, по-твоему, смешно?!

– Не спешите с выводами, Андрей Аркадьевич, – сказал Илья, несколько рисуясь, чтобы произвести на шефа должное впечатление, – главный энергетик, милый старичок, мне еще кое-что рассказал.

– Не тяни, давай! Рассказывай!

– Трубы отопления здесь на заводе старые. В горячей воде плавает много всякой дряни – в основном ошметки ржавчины. Эта грязь по обратным трубопроводам попадает в котлы, а они здесь тоже времен царя Гороха. Так вот, чтобы нежные внутренности котлов не засорялись, на обратных трубах установили фильтры. Аж целых шесть штук! Все они стоят в котельной. До сих пор стоят!

– Ну тогда понятно! – просиял Абрикосов. – Хлипков ведь и работал слесарем котельной, и его рабочее место, видимо, там и находилось.

– Это еще не все! Слушайте дальше. Сейчас конец марта, а в апреле отопление отключат, и операторы котельной один за другим будут уходить по очереди в отпуск. Однако сама котельная будет работать на горячую воду. И вот сейчас Иван Трофимович ищет на работу еще одного оператора на время отпусков.

– Как удачно все складывается!

– Не то слово! Отопление не работает, вода слита, раскрутить фильтры и собрать их обратно – пара пустяков, операторы работают сутками, а по ночам в котельной, кроме них, никого нет.

– Значит, пора тебе переквалифицироваться в кочегары? – снова повеселел Андрей Аркадьевич.

– Во-первых, не в кочегары, а в операторы – котельная газовая, – возразил Илья, – и, во-вторых, не мне, в Вам, – самодовольно присовокупил он.

– Это еще почему?! – оторопел Абрикосов.

– Потому что меня Иван Трофимовичи знает в лицо, а Вас – нет. Да там ничего сложного нет. Недельные курсы и корочка – все, что нужно.

В конце апреля Илья и Андрей Аркадьевич сидели в скверике среди пока еще чахлой, но по весеннему яркой и сочной зелени недавно распустившихся деревьев и кустов. Поиски сокровищ развивались по всем правилам этого приключенческого жанра: золото упорно не давалось им в руки.

Первым, что узнал осваивающий новую профессию оператора газовой котельной Абрикосов, стала новость о том, что благодаря старым и ржавым трубам отопления магистральные фильтры быстро забивались, а потому регулярно разбирались и чистились. Последний раз эту операцию проводили, когда отключили на лето отопление, причем прямо при Андрее Аркадьевиче, во время его дежурства в котельной.

Сидя на лавочке и слушая своего шефа, Илья еле сдерживал улыбку, ибо в засаленной спецовке Андрей Аркадьевич, всегда одевавшийся дорого, стильно и с иголочки, выглядел на редкость комично.

– Там наше золотишко – в котельной – нутром чувствую, – в который раз убеждал Абрикосов Илью, – осталось только придумать, как его оттуда достать.

– Не знаю, Андрей Аркадьевич, – с сомнением отвечал Илья. – Ну как бы наш Хлипков смог вынести золото из цеха? А если даже и вынес, почему оставил его на территории завода?

– На эти вопросы Хлипков тебе с того света уже не ответит, но согласись, что когда мы провернули такой объем работы, глупо не проверить котельную.

– А если мы и там ничего не найдем?

– Тогда бросим это дело. Обещаю! – сказал Абрикосов, подняв согнутую в локте руку, как будто давая клятву.

– Ладно, – согласился Илья, – есть у меня идейка насчет того, как без помех осмотреть котельную.

Идея Ильи возникла после того, как поиск ворованного золота в здании котельной, где находилось бывшее рабочее место покойного Хлипкова, зашел в тупик. В этом здании располагались, кроме собственно котельного оборудования, слесарная мастерская с раздевалкой и склад. Обследовать эти помещения дежуривший в котельной сутки через трое Андрей Аркадьевич не смог, поскольку у операторов котельной доступа туда не было. На ночь мастерская и склад сдавались на сигнализацию, а днем там все время кто-то находился. Таким образом, у кладоискателей образовалась задача: попасть на продолжительное время в слесарную мастерскую и на склад, причем так, чтобы там в это время никого не было.

Илья протянул Андрею Аркадьевичу маленькую черную коробочку и сложенную бумажку.

– Это СМС-модуль, – пояснил он, – а на бумажке схема подключения. Установите эту штуковину в шкаф с автоматикой безопасности котельной.

– А дальше что?

– Дальше мы звоним на номер СИМ-карты в этом блоке – автоматика срабатывает, котельная встает. И так несколько раз. Ответственный за газовое хозяйство вызывает ребят из конторы, которая обслуживает автоматику; те приезжают и чинят.

– Понятно. Сегодня ночью и установлю.

– Со схемой-то разберетесь? – с сомнением спросил Илья. – Там не так просто.

– Обижаешь! – ответил повеселевший Абрикосов. – Я, между прочим, инженер по судовым машинам по специальности.

– Ну тогда я спокоен, а то я думал, что Вы – оператор котельной.

Раним солнечным весенним утром через проходную часового завода въехал видавший виды микроавтобус неопределенного цвета: грязный и ржавый. Подрулив к зданию котельной, фургончик остановился, и из него вышли двое рабочих в одинаковых серых комбинезонах с желтыми вставками и кепках с какой-то эмблемой. Дождавшись ответственного за газовое хозяйство, спешившего к месту производства работ с целой связкой ключей, специалисты по автоматике безопасности строгими голосами потребовали ключи от всех помещений и особо предупредили, чтобы в здании котельной никого не было. Постращав еще немного и без того уже до смерти перепуганного ответственного тем, что с газом шутки плохи, а автоматика просто так не срабатывает, рабочие проследовали в котельную.

– Надо бы поспешить, а то, не ровен час, настоящие ремонтники приедут, – сказал Илья своему шефу, как только за ними закрылись двери котельной.

– Не приедут, – успокоил Андрей Аркадьевич, – их полиция на посту тормознула.

– Боюсь даже спросить, за что.

– Да ничего особенного. У них автомобиль с сегодняшнего дня стал числиться в угоне, так что с ними там до вечера разбираться будут.

– Ну все равно тянуть не стоит.

– Конечно. Иди пока походи по мастерской и складу, а я нашего жучка из шкафа с автоматикой уберу.

Не успел Андрей Аркадьевич освободить автоматику от инородного предмета, как прибежал Илья и потащил его в помещение склада. В узенькой и темной коморке без окон вдоль стен стояли стеллажи, заваленные кранами, сифонами и прочей арматурой. На второй полке правого стеллажа красовались прикрытые толстым слоем пыли три чугунных корпуса старых магистральных фильтров.

Через полчаса специалисты по автоматике, погрузив тяжелые ящики с инструментами в свой потасканный фургон, отбыли восвояси, а заводская котельная заработала в лучшем виде.

До посадки на рейс, вылетающий в столицу, было еще уйма времени и Абрикосов вместе с провожающим его Ильей засели в баре аэропорта.

– Вы уж меня извините, Андрей Аркадьевич, – смущенно заговорил Илья, – что я втравил Вас в эту гиблую затею с золотом.

– Да брось ты! – бодро ответил Абрикосов. – Я после нашего последнего приключения как будто помолодел лет на двадцать! Давно уже ничем не занимался с таким удовольствием. Все-таки есть у золота какая-то магическая сила. Как считаешь?

– Но ведь мы с Вами ничего не заработали. Все золото, что мы нашли в этих фильтрах, даже близко не покроет наши… То есть Ваши расходы.

– Я тебе больше скажу – сбыть то, что мы нашли, вряд ли удастся! Слишком рискованно.

– Значит, Вы заранее знали, что все это напрасно?

– Ты знаешь, я где-то читал, что стоимость всего золота, добытого во время золотой лихорадки на Клондайке, оказалась намного меньше тех средств, что потратили старатели на оборудование, провиант и все такое прочее. Так что мы с тобой не одиноки.

Илья внимательно посмотрел на Андрея Аркадьевича; он считал, что уже довольно хорошо знает своего шефа, но сейчас не мог понять его логики.

– Тогда зачем Вы ввязались в это дело? – в замешательстве спросил Илья.

– Потому что мне не давал покоя вопрос о том, как этот чертов сантехник смог под носом у охраны натаскать столько золота, – ответил Абрикосов.