Текст книги "Мой друг Бабах"

Байка седьмая. Кроха и великан

Я сделал открытие. Оказывается, воображение – это не то же самое, что волшебные очки. Не могут все дети разом смотреть через одни и те же очки, даже если эти очки волшебные. На самом деле воображение – это мир, в котором что было, что есть и что будет соединяется с тем, чего никогда не было, нет и быть не может. Так образуется одно всамделишное живое целое. Это живое целое и есть чудо. Лучше всего воображение развито у детей. Ты спросишь, почему? Да просто потому, что дети и есть самое главное чудо на свете.

…После завтрака Марьванна вывела нас, как обычно, на прогулку. Из кармана ее белого халата на этот раз выглядывала забавная обезьянка. На лавочке, на которой совсем недавно нежился кот Придурок, на этот раз прыгал воробей, склевывая хлебные крошки, насыпанные кем-то из детей. Увалень, с которым я подружился, рассказывал мне про Олимпийские игры. Он знал про Олимпийские игры так много, что слушать его было интересно. Кто-то из детей возился в песочнице, кто-то играл в пятнашки. Капризуля что-то сердито выговаривал Мальчику-с-пальцем-в-носу, Кареглазка прогуливалась под руку с девочкой с тоненькими косичками и рассказывала, какой знаменитой фотомоделью она станет, когда вырастет.

Вдруг из тучек, набежавших на небо, брызнул дождь. Воробей, склевывавший на лавочке хлебные крошки, улетел. На земле образовались лужицы. Мальчик-с-пальцем-в-носу разбежался и прыгнул в одну из луж. Это любимое занятие всех детей – прыгать в лужи, поднимая веер брызг. Капризуля сделал брезгливое лицо и отвернулся. Небо потемнело, и дождь превратился в ливень.

– Дети, бежим все под навес на веранду! – распорядилась Марьванна.

Пока дети сбегались под навес, ливень перерос в грозу. Стало совсем темно. Сверкнула молния, следом за которой грянул гром: бабах-тарарах-трах-тах! Это развлекался мой друг Бабах. В больших глазах Кареглазки появился испуг. Мальчик-с-пальцем-в-носу еще глубже засунул палец в нос. Капризуля смотрел на пузыри, которые вспучивались и лопались на лужах. Увалень спрашивал меня:

– А плавать ты умеешь?

Очередная молния осветила голубым светом все вокруг и раскололась оглушительным громом прямо над нашими головами: бабах-тарарах-трах-тах! Гроза превратилась в сплошной водопад. Поднялся ветер, и тяжелые холодные капли забрызгали нас. Всем, даже обезьянке в кармане Марьванны, стало страшно.

– Прячемся в пещеру! – скомандовал я.

– В какую пещеру? – не понял Увалень.

Я показал на лаз, появившийся в стене веранды. Лаз был достаточно широким, чтобы в него могла протиснуться даже Марьванна. Я полез первым, следом за мной полезли все остальные.

Пещера оказалась просторной, так что в ней нашлось место всем. Освещал пещеру очаг, устроенный в середине. У очага сидела на камне тетенька, в которой я не сразу узнал Марьванну. А не узнал потому, что на ней вместо белого, как у доктора, халата была мохнатая шкура. Рядом с Марьванной сидела на другом камне обезьянка из ее кармана и подкладывала в костер хворост.

Огонь весело потрескивал. На Кареглазке тоже было платьице из шкуры, но не мохнатой, как на Марьванне, а гладкой и с пятнышками. Кареглазка принимала разные позы, как в игре «раз, два, три, фигуру покажи», и строила глазки. Мое внимание привлек воробей, которого я видел перед грозой на лавочке. Я догадался, что это Бабах.

– Ты что здесь делаешь? – спросил я.

– Пришел познакомить тебя с моим прапрапрадедушкой.

– Говорящий воробей! – изумились дети.

– Подумаешь, – сказал Капризуля. – У меня есть попугайчик Кеша, который умеет ругаться.

– Знакомьтесь, это мой друг Бабах-тарарах-трах-тах, – сказал я, показав на воробья.

– Бабах-талалах-тлах-тах, – повторили дети, но Бабах не стал на них злиться из-за того, что у них вместо «р» получилось «л».

В крылышках воробья я заметил кончик веревки.

– Зачем тебе веревка? – спросил я.

– Это не веревка, а поводок, – сказал Бабах. Веревка вилась по дну пещеры и исчезала в лазе. Лаз стал совсем темным, как если бы за ним наступила глубокая ночь.

– Это мой прапрапрадед закрыл лаз своим задом, – пояснил Бабах.

– Пригласи его сюда, – сказал я. – На улице дождь, твой дедушка промокнет и простудится.

Бабах-воробей весело зачирикал.

– Чтобы мой прапрапрадед поместился здесь, понадобятся сто тысяч миллионов таких пещер, как эта. К тому же дождь давно кончился и на улице ясный солнечный день.

Мы не поверили и полезли за воробьем наружу. Дождя на самом деле не было, как не было и знакомого нам двора детского сада. Мы оказались в каком-то лесу с высоченными деревьями, сквозь которые с трудом пробивалось солнце. У самого лаза в пещеру стоял огромный динозавр с веревкой на шее, кончик которой держал в своих крылышках воробей. Динозавр был размером с пятиэтажный дом. Чтобы разглядеть его, понадобился бы самый сильный бинокль. Я не оговорился. Чтобы увидеть вблизи что-нибудь огромное, нужно посмотреть на это огромное в перевернутый бинокль. Тогда все огромное становится маленьким.

Бинокль нашелся у Марьванны, на которой вместо мохнатой шкуры снова был белый докторский халат с большими карманами. Обезьянка, которая подкладывала в пещере хворост в костер, опять стала маленкой, впрыгнула в карман Марьванны и со страхом смотрела оттуда на динозавра. Дети тоже разглядывали динозавра в перевернутый бинокль и, налюбовавшись им, передавали бинокль соседям. «Ух ты, – говорили они, – какой великан!»

– Эй, дед! – закричал воробей, сложив крылышки рупором. – Знакомься, это мои друзья!

Когда очередь дошла до меня, я тоже посмотрел на динозавтра в перевернутый бинокль. Но даже в бинокль он оказался огромным. Ноги у него были размером со слона каждая. Спина переходила в длинющий хвост. Высоченная шея заканчивалась головой с большими ноздрями, в которых легко поместились бы два Мальчика-с-пальцем-в-носу.

– Дети, можете поиграть с моим дедом, – разрешил воробей.

Первым на спину динозавра взобрался Капризуля и скатился по его хвосту, как с горки. За Капризулей, отпихивая друг друга, стали карабкаться на спину динозавра и скатываться с нее другие дети. Кареглазка обратила внимание на огромные глаза динозавра и стала строить ему глазки. Динозавр улыбнулся и тоже стал строить глаза Кареглазке.

– А ты почему не играешь? – спросил меня воробей голосом Бабаха. – Не бойся, мой дед добрый.

– Я не маленький, чтобы играть, – сказал я.

– Извини, забыл, что ты у нас большой.

– Большой, – потвердил я. – А вот ты сегодня совсем кроха.

Некоторое время мы смотрели, как играют с динозавром дети, а потом на его спину взобралась и кубарем скатилась по длиннющему хвосту Марьванна. Воробей долго смеялся, держась крылышками за живот.

– Мой дед вылитый я, – говорил он сквозь чирикающий смех. – Такой же неисправимый шалун. Правда, мы похожи друг на друга?

– Как две капли воды, – сказал я. – Особенно размерами. Хотя, пожалуй, ты будешь даже чуть побольше. Если посмотреть на тебя в самый сильный телескоп, а на твоего дедушку в перевернутый бинокль.

– Не веришь, что это мой прапрапрадед? – удивился воробей.

– Ты-то сам веришь? – спросил я.

Воробей сделался серьезным и голосом Бабаха сказал:

– Не верю, а точно знаю. Это научно установленный факт. Вот скажи, что появилось раньше, яйцо или курица?

– Детский вопрос, – ответил я. – Конечно, яйцо.

– Почему?

– Потому что цыплята вылупляются из яиц. А курица – это повзрослевший цыпленок.

– А кто снес яйцо, из которого вылупился цыпленок?

– Курица.

– Так что появилось раньше, яйцо или курица? – повторил свой вопрос воробей.

Я задумался. Получилась несуразица. Ясное дело, что яйцо появилось раньше, потому что курица, когда она еще цыпленок, вылупляется из яйца. Но как она могла появиться раньше, если это яйцо снесла курица?

– Молчишь? Ну, думай, думай, а мне некогда с тобой лясы точить, у меня куча важных дел, – сказал воробей и упорхнул.

Я с трудом дождался, когда за мной придет папа. По дороге домой я спросил:

– Пап, что появилось раньше, яйцо или курица?

– Динозавр, – сказал папа.

– Как это? – не понял я.

– Видишь ли, сынок, курица, как и голубь, ворона, кукушка…

– Воробей, – подсказал я.

– Да, и воробей тоже, – это птицы. А первая птица много миллионов лет назад выпорхнула из яйца динозавра.

Я изумился. Никогда не думал, что огромные динозавры несут яйца.

– Ты хочешь сказать, что динозавры вылуплялись из яиц?

– Да, сынок. И не будет ошибкой сказать, что курица тоже вылупилась из яйца динозавра.

– И даже воробей?

– Даже воробей.

Вечером я долго ворочался в постели, пытаясь представить, как крошечный воробей мог произойти от такого великана, как динозавр. Представлял, представлял, но так ничего и не представил. Тихо позвал:

– Бабах, ты здесь?

– Здесь, я всегда здесь и повсюду, – так же тихо отозвался Бабах.

– Как получилось, что прапрапрадедушкой крохи воробья оказался такой великан, как динозавр?

– А вот так и получилось.

– Как «так»?

– Да вот так.

– Объяснить можешь?

– Обыкновенно получилось. Ты что, никогда не видел, как вылупляются цыплята из яиц?

– Никогда.

– Темнота, – вздохнул Бабах. – Не понимаю, чему учат современных детей. И учат ли вообще, если они не знают, что динозавры и воробьи самые близкие родственники.

Я так ничего и не понял. Сколько ни включал своё воображение, никак не мог представить, каким образом крошечный воробей, который легко уместится в моей ладошке, вылупился из яйца динозавра размером с пятиэтажный дом.

Байка восьмая. Страшная месть

После чудесного превращения великана-динозавра в кроху-воробья у меня появился еще один друг. На этот раз Капризуля. Он все вспоминал, как здорово было скатываться со спины огромного доброго чудища, и просил меня еще раз сводить его в волшебный лес. А потом Капризулю будто подменили. Он стал молчаливым, всех сторонился, раз даже не пришел в детский сад.

– Ты заболел? – спросил я его на следующий день.

– Нет.

– Тогда почему не был в саду вчера?

– Занят был.

– Чем занят?

Капризуля не ответил. Неожиданно всхлипнул и отвернулся.

– Рассказывай, – потребовал я. – Если ты мне друг, расскажи всё-всё.

Капризуля долго молчал. Потом слово за слово я вытянул из него всю правду. А правда эта состояла вот в чем.

У Капризули не было папы. То есть, я хочу сказать, папа у него, конечно, был, но Капризуля ни разу его не видел. Это был папа-невидимка. Никакого чуда в этом не было. Бабах тоже невидимка, хотя он есть. Просто папа Капризули никогда с ним даже не разговаривал. Разговаривала с Капризулей одна только его мама. Иногда рассказывала ему на ночь сказки. Но не детские, а про любовь. Мама Капризули говорила, что любовь – это последняя сказка, в которую верят еще только дети. Она-то и познакомила Капризулю с Ромео. Рассазывала, что Ромео был без памяти влюблен в красавицу Розалину, места себе не находил, а потом перевлюбился в какую-то Джульетту. Про Ромео и Джульетту сочинили даже трагедию, хотя настоящая трагедия, говорила мама Капризули, случилась с Розалиной. Мама жаловалась, а волнистый попугайчик Кеша повторял за ней ее слова.

– Ну что за наказание женская доля? – говорила мама, а Кеша подхватывал:

– Наказание, наказание!

– Мужикам бы половину этой доли, они бы сразу удавились, – продолжала жаловаться мама, и попугайчик тут же повторял:

– Удавились, удавились!

– Будь моя воля, – говорила мама, – я бы всех мужиков переехала трамваем.

Кеша радостно кричал:

– Переехала трамваем, трамваем переехала!

А мама все никак не могла угомониться:

– Узнáют они тогда, каково это забывать про настоящую любовь и волочиться за малолетками.

– Волочиться, – повторял попугайчик, которому нравилось ругаться, – волочиться за малолетками!

Капризуля жалел маму и придумал себе игру. Верил, что если ему удастся найти Розалину, мама сразу станет счастливой и перестанет жаловаться на свою долю.

Капризуля, как и я, был большой. Даже больше большим, чем я. Он во всем старался помогать маме. Ходил даже в магазин за продуктами, чего никогда не делал я. Из-за этого-то у Капризули и случилась неприятность. Расскажу о ней чуть подробней, чтобы тебе стало понятней, какие неприятности подстерегают детей, когда они становятся большими.

По соседству с Капризулей жил мальчик по имени Витька. Этот Витька ходил уже в пятый класс и считался в школе неисправимым хулиганом. Сам Витька, правда, называл себя не хулиганом, а героем. Говорил, что его имя означает Победитель. У него и приятели были такие же, как он, хулиганы-победители. Не давали прохода ни одному малышу без того, чтобы не дать ему подзатыльника. Особенно доставалось малышам на детской площадке возле их дома. Витька и его приятели сбрасывали малышей с качелей, сталкивали с горок, а когда видели, что малыши забирались в теремок, поджигали у входа бумагу и не давали малышам выбраться наружу. Малыши ревели от страха, а Витьку и его приятелей это потешало.

Раз Витька со своими приятелями встретил Капризулю у магазина, куда он отправился за хлебом и молоком.

– А ну стой, шпингалет, – остановил Капризулю Витька. – Ты куда?

– В магазин, – сказал Капризуля.

– Вижу, что в магазин, не слепой, – сказал Витька. – А ты знаешь, что шпингалетам в магазин вход без денег запрещен?

– У меня есть деньги, – сказал Капризуля.

– Покажь, – потребовал Витька.

Капризуля показал. Витька взял деньги, посмотрел на свет, показал приятелям.

– Фальшивые, – сказал он и спрятал деньги в свой карман. – Знаешь, что бывает с теми, кто рисует фальшивые деньги? Их сажают в тюрягу. На пожизненный срок. Газуй отсюда подальше, пока я добрый и не сдал тебя в милицию.

Капризуля хотел вернуть свои деньги, но Витька с приятелями надавали ему подзатыльников, так что Капризуля вернулся домой ни с чем. Сознаться маме, что деньги у него отняли хулиганы, Капризуля постеснялся, потому что считал себя взрослым мужчиной. Сказал, что потерял их. Мама добавила Капризуле подзатыльников и сказала:

– Горе мое луковое! Ну что за сын у меня растет? Такой же бестолковый, как его отец.

– Бестолковый, бестолковый! – подхватил попугайчик Кеша.

– Пользы от них ноль, одни только убытки, – продолжала мама. – Ты что же, думаешь, я рисую деньги или они достаются мне даром? Вот уйду в монастырь, посмотрим, что ты тогда запоешь!

Кеша долго потом грозился: «Вот уйду в монастырь, посмотрим, что ты тогда запоешь!»

Витька с приятелями извел Капризулю своими преследованиями. Ловил его во дворе, выворачивал карманы, требовал, чтобы Капризуля вернулся домой и принес ему все деньги, какие только есть у его мамы.

– А не принесешь, – грозился он, – век тебе воли не видать, сгною в тюряге.

Капризуля стал бояться выходить из дому. Выглядывал из подъезда, не подстерегают ли его хулиганы, и если видел их, то или возвращался домой, или убегал, пока они его на настигли. А бегал Капризуля здóрово, его мог обогнать один только Увалень!

Когда Капризуля закончил свой рассказ, я задумался: как помочь другу? Было ясно, что если Витьку с его приятелями не проучить, они так и будут продолжать издеваться над Капризулей. Надо было что-то придумать. Придумать страшную месть, чтобы не Капризуля, а Витька со своими приятелями стал удирать от него. Не придумав ничего дельного, я решил посоветоваться с Бабахом. Спросил его:

– Бабах, ты умеешь превращаться только в кота и воробья?

– Обижаешь, кореш, – сказал Бабах.

– Я не кореш, – поправил я друга.

– Все равно обижаешь. – По тону Бабаха я понял, что он на самом деле обиделся. – Да я могу превратиться в кого и во что угодно! Хочешь, стану ракетой?

– Ракетой не надо, – сказал я. – А кем ты еще можешь стать?

– Да кем угодно!

– И меня можешь превратить в кого угодно?

– Для меня это проще, чем простуженному лишний раз чихнуть, – похвастал Бабах.

– А Капризулю? – спросил я.

– Нет проблем.

– Лады, – сказал я. – В субботу попробуем.

В ближайшую субботу, когда детский сад закрыт, я уговорил Капризулю отправиться на детскую площадку, где часто бывал Витька с приятелями. Капризуля, пока мы шли на площадку, поминутно оглядывался, нет ли поблизости его обидчиков. На площадке мы сели на лавочку, и я сказал:

– Приступай, Бабах.

– В кого превратить Капризулю? – спросил Бабах. – В страшного-престрашного волка?

– Волк похож на обыкновенную овчарку, – сказал я. – Лучше в страшного-престрашного тигра.

– Ты с кем разговариваешь? – спросил меня Капризуля. От страха голос его стал похож на писк мышки.

– Не мешай, – сказал я. – Сиди и делай вид, что ничего не происходит.

Не успел я договорить, как Капризуля превратился в огромного страшного тигра. Тигр потерся головой о мое колено и мурлыкнул:

– Мяу!

– Никуда не годится, – сказал я, и тигр снова превратился в Капризулю. Повертев головой, он спросил:

– Что со мной было?

– Ничего особенного, – сказал я. – Просто мы с Бабахом репетируем. А ты, Бабах, запомни: тигры не мяукают, они грозно рычат и показывают клыки. Понял?

– Понял, – сказал Бабах обычным своим тоном. – Буду грозно рычать и покажу клыки.

– И еще одно, – добавил я. – Без моей команды ничего не делай. Когда я скажу «давай!», превращай Капризулю в тигра и начинай страшно-престрашно рычать. Договорились?

– Договорились.

У Капризули от страха мелко стучали зубы.

– Не трусь, – сказал я другу, – всё будет как надо.

– А ка-а-ак надо? – спросил, заикаясь, Капризуля.

– Увидишь.

Ждать Витьку с приятелями пришлось недолго. Первым их увидел Капризуля. Я догадался об этом по дрожи, которая охватила все его тело. Я сжал руку Капризули и шепнул:

– Не трясись. Сделай вид, что никого не видишь. Закинь ногу на ногу и насвистывай какую-нибудь песенку.

– Я не-не-нее… – Капризуля стал полным заикой.

– Не знаешь никакую песенку? – спросил я.

– Я-я не-не у-умею сви-истеть.

К нам приближались ухмыляющиеся мальчишки. Впереди шел, накручивая на палец и раскручивая ключ на цепочке, старший из них. Я догадался, что этот старший и есть Витька-хулиган.

– Кого я вижу! – чуть ли не радостно проорал он. – Сам шпингалет собственной персоной! Ну что, шпингля, принес деньги?

Сжав еще крепче руку дрожащего Капризули, я негромко, но внятно сказал Витьке:

– Гуляй, Вася.

Витька перевел взгляд на меня, как если бы только теперь увидел на лавочке рядом с Капризулей еще кого-то, и сказал, обращаясь к приятелям:

– Мне послышалось или тут кто-то вякнул? – Сделав вид, что замахнулся, он нагнулся и прямо в лицо мне выдохнул: – Я не Вася, я Витька-победитель!

– Все равно гуляй, – так же негромко повторил я.

Витька выпрямился, скривил в успешке рот и сказал:

– Эта шмакодявка мне нравится. Ладно, посиди пока, твоя очередь следующая. – С этими словами он повернулся к Капризуле и, взяв его за ухо, сильно выкрутил его. – Гони башли, шпингля!

Бедный Капризуля скривился от боли. Я тихо скомандовал:

– Давай!

В ту же секунду Капризуля превратился в страшного-престрашного тигра, который оскалил огромные клыки и зарычал. Он зарычал так грозно, что даже я испугался.

Никогда и ни у кого из мальчишек я не видел такие круглые глаза. Если бы их можно было обвести циркулем, то и тогда глаза эти не получились бы такими круглыми. Самые круглые глаза получились у Витьки. Он был настолько поражен неожиданным превращением Капризули, что продолжал выкручивать ухо уже не шпингли, как он назвал Капризулю, а тигра.

Мой папа был прав наполовину. Оказалось, что не только камень, брошенный с двойной скоростью света, исчезает, но и мальчишки-хулиганы, оказавшиеся наедине с разъяренным тигром. Я, во всяком случае, не заметил, как и с какой скоростью они убежали. Вот только сию секунду были рядом, стояли совсем близко, так что их можно было коснуться, и вдруг исчезли, будто растворились в воздухе. Чудеса, да и только!

В следующую секунду исчез и страшный тигр. На лавочке рядом со мной снова сидел Капризуля, потирая покрасневшее ухо.

– Больно? – спросил я.

– Не очень, – сказал Капризуля. – Что сейчас было?

– Страшная месть, – сказал я.

– А куда делись Витька и его приятели?

Капризуля все еще дрожал от страха.

– Испарились, – сказал я. – Теперь не ты, а он и его приятели никогда больше не попадутся тебе на глаза. Как только увидят, сразу удерут, так что ты не успеешь даже увидеть их пятки.

Байка девятая. Кеша разбушевался

Я не ошибся: ни Витька, ни его приятели больше не попадались на глаза Капризуле. Да и немудрено! Хотел бы я знать, существует в целом мире хоть один хулиган, у которого хватило бы смелости остаться один на один с рычащим, грозно скалящим огромные клыки тигром, больно выкрутить ему ухо и при этом ни капельки не испугаться?

Впрочем, один такой храбрец нашелся. Им оказался волнистый попугайчик Капризули Кеша, который обожал ругаться. Правда, храбрецом он стал не сразу. Впрочем, о том, как этот маленький хулиган превратился в грозную птицу, напустившую страха на всех, кто с ним встретился, лучше рассказать особо.

Началось всё с того, что Кеша собственными глазками-бусинками увидел невероятное превращение Капризули в тигра. Его клетка стояла на подоконнике, откуда была хорошо видна вся детская площадка. Когда Капризуля в первый раз превратился в тигра, который потерся головой о мое колено и сказал «мяу», Кеша страшно испугался за своего хозяина, решив, что тигр проглотил Капризулю. Страх до такой степени испугал Кешу, что он спрятал голову под крыло и притворился спящим. Сделал он это нарочно. На тот случай, если тигр придет к ним домой, спросит, где тут Кеша, хозяина которого Капризулю он только что проглотил, а Кеша скажет в ответ: «Какой-такой хозяин? Знать не знаю никакого хозяина, в первый раз слышу. Нет у меня хозяина и никогда не было. Сирота я, круглый сирота и беспризорник. И вообще, не видишь, что ли, сплю я, смотрю сладкие сны, а тут шастают всякие разные тигры, бесцеремонно врываются в чужие квартиры и лезут со своими дурацкими вопросами про какого-то хозяина».

Не дождавшись тигра, Кеша высунул из-под крыла голову, снова посмотрел в окно и увидел на этот раз другую картину. Его хозяин Капризуля как ни в чем не бывало сидел на лавочке с каким-то мальчиком (этим мальчиком был я), и они о чем-то говорили. В это время к ним подошли пацаны, старший из которых накручивал на палец и раскручивал ключ на цепочке. Этот старший что-то сказал Капризуле, который так сильно дрожал, что это было видно даже на расстоянии. Из-за того, что Капризуля от страха онемел, вместо него пацану что-то сказал мальчик, сидевший рядом с Капризулей. Тогда пацан наклонился к незнакомому Кеше мальчику, тоже что-то сказал ему, а потом схватил Капризулю за ухо и стал выкручивать его. И тут случилось чудо: Капризуля вдруг превратился в страшного-престрашного тигра! Пацан, выкручивавший ухо тигру, и его приятели тут же исчезли, как если бы их вовсе не было на детской площадке, а тигр снова превратился в Капризулю, который потирал покрасневшее ухо.

Кеша только теперь догадался, что никакого тигра на самом деле не было, а были только незнакомый ему мальчик и Капризуля, которые продолжали сидеть на лавочке. Капризуля и стал на время грозным тигором, до смерти напугавшим пацанов.

От восторга за своего хозяина Капризулю, который, превратившись в тигра, будто ветром сдул с детской площадки хулиганов, Кеша не находил себе места. Ему стало тесно в клетке, он рвался на свободу и бился о прутья с такой силой, что чуть было не переломал себе крылья. Когда Капризуля вернулся домой, Кеша продолжал метаться в клетке и безумолку тараторил:

– Круто, кореш, круто! Ты самый крутой пацан на свете! Я тоже хочу быть крутым! Я всех под страхом буду держать!

Капризуля, как он сам потом рассказал мне, допустил непоправимую ошибку: выпустил из клетки Кешу, чтобы тот не повредил себе крылья. Попугайчик тут же выпорхнул в открытую форточку и полетел на детскую площадку. Трудно сказать, кем он себя вообразил, тоже тегром или другим страшным зверем, наводящим панику на всех, но, еще не приземлившись, он накричал на голубей, которых на детской площадке всегда было множество:

– Кыш, толстопузые! Ходют тут всякие, гадют, как у себя дома, а кто за вами будет убирать, Пушкин, что ли?

Если бы кто-нибудь спросил Кешу, с какой стати знаменитый поэт, написавший замечательные сказки для детей, должен убирать за голубями, он бы и сам не сумел толком объяснить. Но говорящий попугайчик напустил на голубей такого страху, что те улетели. После этого Кеша стал кружиться над девочкой в очках, которая вышла прогулять свою собачку – коротконогую и длинную, как колбаса, таксу:

– А ты что тут делаешь? Не нашла другого места для своей псины? Может, тебе вторые очки нацепить, чтобы ты увидела, что там, где играют малыши, не место собакам? А если твой кобелина бешеный? Если в его башку придёт покусать малюток? Знаешь, сколько уколов придется делать малюткам? Сто тысяч миллионов, вот сколько! А ну брысь отсюдова, пока я не растерзал тебя вместе с твоим волкодавом!

Девочка так и обмерла от вида маленькой грозной птички, которая порхала прямо перед ее носом, подхватила таксу и поспешила уйти с детской площадки. А Кеша, прогнав девочку с собачкой, принялся за мам малышей, которые сидели на лавочках и о чем-то судачили:

– Ну вы, балаболки, долго еще будете чесать языками? Вместо того, чтобы трепаться, лучше занялись бы делом! Посмотрите, в каком безобразном состоянии находятся горки и качели! Вы чтó, хотите, чтобы эти невинные созданьица стали на всю жизнь калеками? А ну марш по домам за инструментами и чтобы через час все горки и качели были починены! А не справитесь сами, сгоните с диванов своих муженьков! Вам еще раз повторить или усекли мой приказ с первого раза? Через час лично проверю, как вы справитесь с моим заданием!

Выговорив мамам малышей, Кеша перелетел к ближайшему к детской площадке подъезду дома и стал ругать сидевших там старушек:

– А вы, старые клюшки, чего расселись? Не устали еще промывать косточки соседям и хвастать друг перед другом своими болячками? А слабо посадить хотя бы по одному цветочку возле своего подъезда? Или ждете, когда за вас это сделает Пушкин?

Бедный Пушкин! Он, оказывается, по мнению Кеши, должен не только убирать за голубями, но и высаживать цветочки возле подъезда дома, где живут старушки! А Кеша, найдя занятие для старушек, полетел дальше. Доминошники, которые собрались в субботний день за столом, вкопанным в землю, как ни в чем не бывало курили и потягивали пиво. Они очень удивились, когда над их столом запорхал сердитый говорящий волнистый попугайчик:

– А ну, алкаши и курильщики, кончай ломать стол и глушить пиво! Не можете придумать себе более подходящее занятие, чем забивать «козла»? Посмотрите вокруг, не видите разве, как тут всё заплевано и загажено вашими окурками? Самим не противно сидеть в такой грязи? Немеденно убрать за собой и привести всё в надлежащий вид! Через час лично проверю, мужики вы или только нацепили штаны!

Доминошники так и обмерли от вида попугайчика, который ругался не хаже них. От доминошников разбушевавшийся Кеша перелетел за дом, где когда-то была устроена спортивная площадка, служившая зимой хоккейной коробкой, а летом полем для игры в баскетбол. Теперь хоккейная коробка была частью выломана, а та часть с облезшей краской, которая оставалась еще целой, была коряво исписана разными глупостями. Кольца с баскетбольных щитов давно исчезли, так что подросткам, собрашимся здесь, не оставалось ничего другого, кроме как играть в футбол, загоняя мяч в проржавевшую сетку бывших хоккейных ворот. На этих-то подростков и накинулся вконец разбушевавшийся попугайчик.

– Позор, позор! – верещал Кеша, кружась над головами подростков. – И это называется здоровенные молодые парни! Вместо того, чтобы превратить площадку в настоящее спортивное поле, на которое не стыдно пригласить девчонок, они выглядят как бомжи на помойке! Одна команда бомжей играет против другой команды бомжей, победа осталась за помойкой!

Подростки, забыв про футбол, с изумлением смотрели на говорящего попугайчика. Так, задрав головы, они стояли бы, наверно, сто тысяч миллионов лет, если бы кто-то из них не сказал: «В самом деле, ребята, давайте приведем в порядок площадку».

А Кеша, придумав занятие для подростков, вернулся на детскую площадку и принялся воспитывать малышей.

– Ну кто так лепит куличи, кто? Мальчик, верни лопатку девочке, это не твоя лопатка. А ты, девочка, не реви, как будто у тебя отобрали не твою задрипанную лопатку, а навсегда лишили любимой мамочки. Слушай мою команду! Дети с лопатками наполняют песком формочки. Дети без лопаточек переворачивают формы на бортик песочницы и лепят куличи. Да не как попало лепят, а строго в ряд, чтобы было красиво. – От песочницы Кеша перелетел к горке. – Мальчик, ты почему не даешь скатиться с горки девочке? Тебя не учили, что мальчики должны уступать девочкам? А ты, девочка, не делай вид, что эта горка твоя собственность. Скатилась сама, уступи место другому. Нет, ну вы только посмотрите на этого жадину, который никак не хочет слезть с качелей! Ты один такой умный на всей детской площадке, да? Другие дети не хотят покачаться? А что это за хипиш устроен на пирамиде? Я к тебе обращаюсь, карапуз, к тебе! Ты хочешь сломать шею своему товарищу или себе? Если себе, то ты близок к цели, если своему товарищу, то для начала спроси у него, надо ли ему ходить со сломанной шеей…

Кеша перелетал с одного конца детской площадки на другой и всюду устанавливал свои порядки. Странное дело, но дети слушались его, так что вскоре на детской площадке воцарились тишь, благодать и строгая дисциплина. На всех в округе Кеша нагнал такого страха, что через неделю округу эту стало не узнать. Детская площадка выглядела как новая, возле подъездов близлежащих домов появились живые цветы, старый стол, разбитый костяшками доминошников, был заменен на новый, а рядом со столом появилась свежевыкрашенная урна, так что доминошники бросали теперь окурки не куда попало, а только в эту урну. Но самой настоящей красой и гордостью округи стала преобразившаяся спортивная площадка! Она была не только отремонтирована, так что выглядела лучше старой, вокруг нее появились ярко окрашенные трибуны, на которых сидели визжащие от восторга девочки, болея за команды соревнующихся друг с другом подростков-баскетболистов, одетых не во что попало, как прежде, а в новенькую, с иголки, форму.

Ты, мой юный друг, уже догадался, конечно, что все эти чудеса произошли не без помощи Бабаха. Это он, превратив Капризулю в тигра, решил продолжить игру, которую назвал «держать всех под страхом». Для этого он вселился в попугайчика Кешу, который понравился Бабаху тем, что любил ругаться, выпорхнул в открытую форточку и стал всюду наводить свои порядки. Что из этого получилось, ты, мой юный друг, узнал из байки, которую я только что рассказал.