Текст книги "Всполохи настоящего волшебства"

Сдав только-только начавшую подавать признаки жизни тушку на руки родне, мы отправились к себе домой и почти дошли до нашего жилища, когда в спину нам раздалось смущенно-робкое: «Привет!» Не знаю как, но Фина умудрилась зайти нам за спины так, что даже Артем ее заметил не раньше, чем она соизволила подать голос с расстояния, позволяющего вонзить кинжал не только в спину, но и в грудь, если протянуть руку над плечом жертвы.

– Э, познакомьтесь, – сумел выдавить из себя я, кое-как справившись с шоком. – Ребята, это Финалионуэль, самый очаровательный бард города, то есть, прошу прощения, всего побережья, если только не целого материка.

Наверное, от неожиданности память все-таки смогла выдать ее полное имя. Но вот как уж язык его произнести смог, решительно не понимаю. При помощи волшебства, не иначе. Все-таки принадлежит-то он волшебнику и, значит, должен нести в себе немного магии.

– Очень приятно, – кивнул Ярослав с непроницаемым лицом, видимо выстраивая в уме картинку, на которой моя потенциальная девушка из одежды имела на себе в лучшем случае макияж. Надо бы ему морду набить в профилактических целях. А то ведь уведет, паршивец!

– Виктор о вас много рассказывал, – поддакнул ему Артем, тоже оценивший фигуру полуэльфийки по достоинству. Так, а для мужа положившей на моего друга глаз перворожденной, вероятно, лучшего лучника окрестностей, придется сварить какое-нибудь хитрое снотворное, исключающее возможность его самостоятельного пробуждения в самый неподходящий момент. Или купить. Помнится, попадалось мне описание подобного декокта, может, он в лавке Эвелины в продаже имеется? А то ведь в разумные сроки не уложусь, пытаясь научиться его готовить? Конечно, ударная доза мышьяка сработала бы надежнее, но для столь радикальных методов я все же недостаточно злобный черный маг.

– Доброго дня, мессиры, – немного робея, произнесла девушка. – Э-э-э…

– Называй его Алхимиком, – посоветовал ей Алколит. – Он так привык. И мы тоже. Я, кстати, Ярослав, а рядом с нами Артем стоит и, как дебил, лыбится.

Ассасин нелестный эпитет о себе никак не прокомментировал. Но слюни подобрал.

– Я вечером хотела бы концерт дать неподалеку от здания магистрата, – собралась с мыслями полуэльфийка. – Ну то есть в богатой части города. Виктор, ты придешь? Мне бы этого очень хотелось.

На последних слова девушка скорчила такую жалостливую мордашку, что ответ мог быть только один.

– Конечно, – с готовностью кивнул я, мысленно прощаясь с надеждой хорошо выспаться. Странно. Вроде бы совсем недавно от меня она в прямом смысле слова пряталась, а теперь сама подходит и, кажется, даже заигрывает. Как гласит старый анекдот: «Ученым все-таки удалось определить, чего хочет женщина. Но она уже передумала».

– Только вот есть небольшая проблема, – продолжила полуэльфийка, – Стража может отнестись с непониманием к проводимому без разрешен…

Девушка упала на землю, запачкав свои шикарные волосы в жуткой грязи, о происхождении которой не хотелось даже думать. На ее лице выросло штук пять или шесть тонких черных стерженьков. Я так удивился, что не сразу почувствовал боль в спине, а также задней части головы и шеи, лишь краем глаза отметил, как падают вокруг нас люди. В голове неожиданно помутнело, а ноги стали подгибаться.

– Отрава! – Упавший на колени Алколит попытался махнуть рукой вверх, выпуская из себя темную энергию, но откровенно жидковатая стрела вечно готового уничтожать все на своем пути мрака рассеялась в паре метров от его кисти. Я неожиданно тоже понял, что начинаю заваливаться навзничь. С гулким лязгом впился в крышу ближайшего дома на высоте двух человеческих ростов Артем, но бессильно сполз вниз – руки ослабли, стремительно возвращаясь из состояния жутких захватов, подходящих скорее боевому роботу, чем человеку, к полученному от рождения виду. Он тоже весь был утыкан длинными штырьками, как подушечка для иголок. Но благодаря его провалившейся попытке я успел понять, где находится тот, кто угостил нас какой-то странной версией осколочного фугаса. Наверху. Вот только достать его мне уже вряд ли было суждено. Неловко плюхнувшись прямо на Фину и даже почти не почувствовав, как ее хрупкие ребра затрещали под слишком большим для них весом, я, судя по ощущениям, умирал.

Вокруг кричали. Мужчины и женщины. Причем воя боли не было, в голосах, раздававшихся вокруг, слышался лишь страх. Видимо, оружие террориста иного мира действовало наповал, не оставляя после себя большого количества раненых. Вот только почему не было слышно взрыва? Паника постепенно набирала обороты. Тело не двигалось. Но почему-то очень остро ощущалось едва ли не на клеточном уровне. И в нем находилось семь инородных объектов. Четыре в спине. Два в шее. Один застрял в районе затылка, но кость, кажется, не пробил. И от них во все стороны по венам и капиллярам расходилось нечто, от чего участки моей плоти переставали то ли чувствоваться, а то ли существовать. Магия почему-то не спешила помочь своему обладателю. Темная энергия, наполнявшая организм, не отзывалась на приказы медленно гаснущего разума, напрягающего все свои силы. Она не подчинялась нигде. Нигде, кроме… тех мест, где проходила самая граница между ней и жизненной силой, все еще переполняющей погибающее тело. Не знаю как, наверное, на одном лишь желании отомстить, я смог зацепиться волей за эту зыбкую, почти призрачную грань и создать заклинание телекинеза. Волшебная нематериальная конечность, двигающаяся со скоростью атакующей змеи, вырвала из меня шесть отравленных игл. А седьмую, кажется, за что-то внутри зацепившуюся, обломала. Непонятная отрава все равно продолжала разбегаться по венам, но уже куда медленнее, а голове сразу как-то стало лучше думаться. И первая мысль, которая пришла на ум, содержала в себе только одну фразу. Контрольный выстрел!

Используя телекинез как рычаг, я перевернул свое тело лицом туда, где предположительно находился убийца меня, моих друзей и моей возможной девушки. И он там действительно был. Широкоплечий высокий бугай, больше похожий на вытянувшегося вверх на целый метр гнома, чем на человека, уже заносил в замахе руку, в которой было сжато нечто вроде гибрида бумеранга с сюрикеном. Метательный снаряд развернулся в воздухе, повинуясь моей воле, и пошел обратно, набирая обороты, словно циркулярная пила. Кажется, предмет оказался сделан из кости, но тут уж не уверен. Хозяин оружия попытался увернуться, но оно все равно вонзилось ему прямо в грудь, заставив с неожиданно тонким вскриком упасть на крышу.

Он обречен, пришла в голову мысль и на этой радостной ноте сознание, видимо работавшее на одной лишь жажде мести, решило уйти, не попрощавшись.

Глава 11

Горячо! Горячо! Горячо! Больно!!!

А говорили, что здешняя загробная жизнь для грешников напоминает скорее морозильную камеру, возникла неожиданно в голове вполне себе отчетливая мысль. Обманули, гады. Или меня депортировали в ад как незаконного иммигранта? Что это за оранжевая пелена перед глазами и где черти с вилами? Отнять бы их у них да как врезать…

Волна испепеляющего жара, обрушившаяся откуда-то сверху, заставила снова заорать от боли, срывая непонятно почему еще не рассыпавшиеся пеплом связки, и подлететь вверх, одновременно левитируя и рефлекторно ударяя по окружающему пространству волной темной энергии. Стало легче. Намного. Не отдавая себе отчета, что делаю, усилил защищающий себя барьер, способный, вероятно, за считаные мгновения превратить в прах слона, до предела, вбросив туда весь резерв. Опустевшая аура – ничтожно малая плата за возможность ослабить эти нестерпимые муки.

– Спокойно! Спокойно! – В уши, выбрав краткий миг передышки, сделанный в вопле агонии, ввинтился знакомый голос. – Хватит! Все уже кончилось!

– Что? – переспросил я, мотая головой и пытаясь проморгаться. Зрение постепенно возвращалось. Ада не было. Чертей с вилами тоже. Вокруг расстилалась знакомая улица. Та самая, где на меня и моих друзей напали и убили какой-то странной разновидностью осколочного снаряда. Хотя мне определенно посчастливилось выжить. Может, для них тоже еще не все потеряно?

– Да швырните вы в него чем-нибудь! – раздался чей-то отчаянный вопль. – Сейчас пол-улицы в прах превратится! Там уже не земля – болото из пыли!

– Я вам колдану! – послышался не менее зычный ответ. – Если он двинет в обратную, самоубийцу на кладбище хоронить запрещу!

– Отец Фоул, – опознал я голос обладателя, которого однако же рассмотреть не удалось. Там, где кончалась моя тьма, начинался какой-то мерцающий всеми цветами радуги купол, судя по ощущениям ауры, весьма больно жалящейся светлой магией. Но с недавними муками подобный дискомфорт не мог сравниться даже близко. – А что это вы делаете?

– Тебя, идиота, спасаю, – язвительно отозвался настоятель монастыря. – А ну втянул обратно свою силу и вниз спустился!

– А-а. – Только сейчас мне стало понятно, что я вишу в паре метров над землей. Вернее, как было правильно замечено ранее, над мелкой-мелкой пылью. Кажется, после моего непроизвольного воздействия, вызванного, скорее всего, каким-то целительным заклинанием, залатавшим тело и убравшим отраву, но причинившим просто чудовищную боль, местным жителям теперь придется передвигаться не по мостовой, а по зыбучим пескам. – Сейчас.

Втянув выпущенную во внешний мир энергию обратно в ауру, я прекратил действие левитации и совсем не изящно плюхнулся на ноги, немедленно уйдя в новое покрытие улицы по коленки. Ноги, правда, не подгибались. Даже странно. Да и вообще чувствовал я себя на удивление хорошо и бодро. Только отзвук пережитой недавно боли гулял то ли по нервам, то ли в памяти, заставляя периодически вздрагивать.

Радужный купол замерцал и пропустил настоятеля монастыря, прошедшего через магическую преграду, словно нематериальный призрак сквозь решетку. Да и пол почему-то вниз не проваливался, позволяя церковнику ходить по слою пыли как по ровному асфальту. Интересно, а по воде Фоул бегать может?

– Ты адекватен? – спросил он, на всякий случай помахав рукой перед моими глазами. От конечности ощутимо тянуло жаром. Очень знакомым. Тем самым, который совсем недавно заставлял глотку рваться в крике. Кстати, она единственная еще болела. Вероятно, потому что кричал уже после исцеляющего заклинания.

– Вполне, – сказал я, чисто рефлекторно делая шаг назад. – Где мои друзья? И девушка.

– Лежат, – махнул головой куда-то назад церковник и взялся руками за священный круг на своей шее. Радужный купол замерцал и потихоньку испарился, открыв взору улицу, где, сложив руки в молитвенных жестах, замерло десятка два монахов. За их спинами какие-то люди, среди которых я легко опознал стражу, бегали туда-сюда с носилками, на которых лежали тела. Из последних во множестве торчали слишком близко знакомые иглы. – Драконий еж – это серьезно. Прости, что пришлось прибегнуть к групповой молитве об исцелении, но иначе отраву никак не выгнать. Понимаю, что было больно, но скажи, ты успел заметить того, кто его бросил? Свидетели говорят, будто вы еще могли некоторое время сопротивляться и успели чем-то зацепить негодяя. А значит, его еще можно настигнуть!

– А он разве не лежит на крыше? – удивился я, вспомнив, как метательное оружие врезалось в грудь высокого бугая. – Неужели какая-то костяная дрянь в грудине не достаточно надежная примета для опознания трупа?

– Увы, – покачал головой настоятель монастыря. – Отец Времен сегодня не настолько щедр к своим верным слугам или тем, кто не слишком сильно отклоняется от заветов его. Мерзавец скрылся с места, откуда метнул драконьего ежа. И следов крови, одежды или же иных улик не обнаружено.

– Паршиво, – выругался я, мысленно кроя себя самыми последними словами. Ну чего мне стоило продержаться в сознании еще секунд пять и в прямом смысле слова смешать урода с прахом? – Так, рассказывай, в каком состоянии Алколит с Артемом. И Фина.

Брошенный на кипящую рядышком суету взгляд немедленно выцепил их тела из целого ряда подобных. Иглы из всех жертв странного теракта вынули, но если они и дышали, то с такого расстояния подъем грудной клетки рассмотреть не удавалось.

– Чернокнижники после подобной беды, скорее всего, выживут, коли сразу не умерли, – коротко ответил священник. – Полуэльфийка же, которую из-под тебя вытащили, если она ею и является, встанет на ноги к вечеру.

Вздумай он сейчас агитировать меня о переходе в свою веру, то мог бы рассчитывать на успех. Большего облегчения я, наверное, никогда и не испытывал.

– Но не могу сказать уверенно, что никаких тяжелых последствий не останется, – тут же добавил в свои слова ложку, нет, целое ведро дегтя настоятель монастыря. – Но об этом потом, мне надо организовать поиски преступника… хотя и бесполезно все будет, уверен.

– Я с тобой! – выкрикнул я раньше, чем успел подумать, и устремился за шагающим по направлению к монахам церковнику. – Расскажи, что это за гадость такая нас иголками утыкала.

– Некогда, – отмахнулся отец Фоул, но потом бросил на меня пристальный взгляд и, видимо найдя альтернативное решение таскающемуся за ним хвостиком черному магу, обратился к одному из своих подчиненных: – Брат Тенон, присмотри за ранеными и расскажи мэтру Виктору все известное о драконьих ежах, потом отправляйся назад в обитель. К тому моменту, как закончишь, помощь, думаю, уже никому нужна не будет.

И с этими словами настоятель монастыря ушел, прихватив с собой монахов. Вроде бы перемещались они шагом, но моментально скрылись на другом конце улицы. И от взгляда на их ноги резало глаза. Божественное ускорение, наверное, у покровителей выклянчили.

– Драконий еж – странная вещь, – доверительно поведал брат Тенон, древний, как пирамиды, и выглядевший словно посетившая салон косметолога мумия. Осмотревшись вокруг, он присел на брошенный кем-то в суматохе мешок с продуктами. Во всяком случае, под мешковиной четко угадывался капустный кочан. У человеческой головы была бы совсем другая аура. Против всех ожиданий продукция сельского хозяйства затрещала, но выдержала. – Или создание. Тут сказать сложно. Секретом их сотворения владеют лишь разумные крылатые ящеры и единицы из людей, которые преданно им служат.

– Меньше лирики, больше дела, – попросил его я. – Что грозит тому, кто словил его иголки?

– Особым образом зачарованная кровь владык неба, вливаемая в обычных морских ежей, меняет их и придает получившемуся в результате объекту неуязвимость к любым чарам. А также способность пробивать их, словно тонкую бумагу, – пропустил мои слова мимо ушей монах. – Ну и еще они от совсем не сильного удара взрываются, но сложно сказать почему. Подобными живыми артефактами те из морских драконов, в чьих пещерах есть вода, защищают свои сокровища. Хотя и продажа их возможна, но мало на свете тех, с кем гигантские огнедышащие ящеры соглашаются торговать.

Кажется, я зарычал. Возможно, о себе дали знать последствия укусов оборотня. Конечно, их вылечили, и никаких лишних эффектов остаться было не должно, но клянусь, если Тенон не прекратил бы свою академическую лекцию, он рисковал оказаться загрызенным.

– При попадании в тело живого существа иглы в первую очередь мешают циркуляции энергий в ауре, за исключением жизненной, служащей основой для магии крови, а во вторую – парализуют жертву. – Монах явно понял намек в виде злобного оскала и рефлекторно скрючившихся пальцев, метящих ему в район горла. – И потому они известны как превосходное средство против чародеев. Но, к сожалению, яд вне породившего его ежа быстро портится и не сохраняется никакими методами, известными слугам Отца Времен. У отравленных нарушаются процессы, происходящие в ауре. Результат – невозможность пользоваться магией, даже врожденной. Для ряда существ, в том числе людей, поддерживающих свою жизнь заклинаниями, подобное – гарантированная и немедленная смерть.

– Для старых волшебников действительно ужасней оружия не придумаешь, – решил я. – Слухи, что убитые колдуны рассыпаются пылью или еще как-то необычно умирают, не лишены оснований. Просто в момент гибели чары, до того бывшие частью их организма сбиваются и превращают тело изнутри в черт знает что.

– Последствия воздействия яда на обычных людей – длительный, до двух суток, паралич, – снова сбился на академический тон монах. – У эльфов – несколько часов из-за близкого их родства с силами природы, которая как-то ослабляет действие отравы.

Ага, значит, Фина очнется первой. Впрочем, Фоул как-то так и говорил.

– А ну цыц, души заблудшие! – внезапно взревел церковник, резко выбрасывая вперед руку, из сжатого кулака которой вылетел обычный камень. Сработавший, однако, не хуже разрывной пули. Какой-то человек, несущий на руках сухонькую пожилую женщину, упал мертвым, брызгая фонтанчиком крови из разнесенного в клочья затылка. Его ноша покатилась по земле, но никакого возмущения, понятное дело, не выказала.

– Вену ей на шее хотел проткнуть шилом, – будто бы извиняясь, сказал мой собеседник. – Видно, не знал, как долго такая отрава действует, а ограбить сильно руки чесались. Да оно и понятно, откуда же простому трущобному отребью быть знакомым с боевыми артефактами по пятнадцать золотых за штуку.

Стражники, никакого сомнения в правомерности действий монаха не испытывающие, обыскали свежего покойника, что-то там у него изъяли и положили его отдельно от парализованных, за некоторыми из которых уже прибыли их близкие.

– Лихо, – вырвалось у меня. – Где ж вы научились? И камнями кидаться, да и про взрывающихся ежей, чтоб им обычными зверюшками на дне моря оставаться, такие подробности узнать?

– Был грех, – вздохнул монах, – пиратом в молодости ходил, души безвинные губил да кровь лил, словно воду. А пакость эту на Алом острове в основном и делают, где гнездо моих бывших соратников. Да и вообще всякой швали навалом, в том числе и культы драконопоклонников да одного из владык неба. Сам-то ящер в походы не ходит, так как от старости летать почти разучился, но окрестности своей берлоги охраняет ревностно. Ну и торгует собственными частями тела заодно, магов-преступников редкими заготовками снабжая. Чешую там, кровь, кусочек перепонки с крыльев за золото его слуги с охотой берут у хозяина. Благо регенерирует тот как тролль.

– Да уж, – только и сказал я, не зная, что добавить. Вот так окажешься рядом с человеком, вроде бы тихим и безобидным, а на поверку тот оказывается убийцей, рядом с которым не каждый маньяк встать может. И хотя его присутствие среди слуг Отца Времен априори указывает на раскаяние, но… навыков-то он не потерял, вон свидетельство в паре десятков шагов остывает, еще немного ножками подрагивая. А ну как у бывшего грозы морей рецидив случится?

– Для магов же, – вздохнул Тенон, вновь вернувшись к образу отрешенного от мира лектора, опасного максимум для севших ему на нос мух, – все куда более плачевно. После прихода в себя будет наблюдаться ослабление магических сил. Обычно временное, где-то на месяц, но примерно каждый пятнадцатый теряет часть своего могущества навсегда. Последний вариант в обязательном порядке сопровождается такими симптомами, как ослабление или отказ органов зрения и слуха, постоянная дрожь конечностей или же слабоумие. Молитвы об исцелении способны убрать паралич, но не больше. Простые заклинания не помогают вообще.

Отмирает часть нервных клеток, решил я, проанализировав сказанное. Меня, кажется, пронесло. А Яр с Артемом… Будем надеяться на лучшее. Странно, уменьшения своего запаса магических сил не чувствую. Да и, судя по состоянию улицы, не растерял подаренного непонятно кем темного могущества. Наверное, слишком маленькую дозу словил. Или просто ослаб процента на три-четыре, что на общем фоне почти незаметно.

– Я своих друзей домой забрать могу? – пришла наконец мне на ум сильно запоздавшая мысль.

– Конечно, – кивнул монах. – Собственно, я за тем здесь и оставлен, чтобы близких людей пострадавших дождаться и всех их успокоить.

В его устах это прозвучало почти как обещание геноцида.

– Отлично.

Я проверил на всякий случай запас своих магических сил, оставшихся после такого выматывающего начала дня. Для левитации трех не сильно тяжелых тел его должно хватить. В крайнем случае привалю их к каким-нибудь охраняемым воротам у какого-нибудь богатого особняка, где вроде как не комильфо обшмонать не подающие признаки жизни тела, и быстро-быстро сбегаю за Ошем. Иногда при взгляде на фигуру здоровяка кажется, что единственная категория встречающихся в городе объектов, которые полусатир при желании не сможет нести на своем плече, это здания. Ну может, еще памятники. Во всяком случае, хилое деревце или карету он точно утащит.

Тела Артема и Ярослава закачались параллельно земле, но потом снова улеглись обратно. Из Фины почему-то составные части драконьего ежа никто вытащить не соизволил. И просто вынуть их телекинезом или же руками было нельзя, иначе тотчас началось бы кровотечение. Слабенькое, конечно, но, если сразу из десятка, а то и двадцати отверстий, мало не покажется. Дырки в шкурах моих друзей оказались заткнуты чем-то вроде ваты, а вот на девушку неведомые лекари поскупились.

К счастью, заклинание, заставлявшее почти мгновенно зарастать царапины, было очень простым и не заняло много времени. Да и то большая его часть ушла на то, чтобы преодолеть некоторую неловкость. Одна из игл застряла у девушки в правой груди, чудом не зацепив сосок. Лечение же подобного места посреди улицы предоставляло определенную сложность. А вдруг не так поймут? Хотя поближе исследовать упругий даже на вид холмик, выделяющийся под одеждой, очень хотелось. Наконец плюнув на возможность временно лишиться возможности применять магию, я окутал нас с полуэльфийкой облаком мрака и быстро провел процедуру, которую в собственном сознании упорно называл медицинской. Самообман – великая вещь. Во всяком случае, совесть успокоить помогает. Ведь можно было донести ее до дома и так, а там Лукреция бы все сделала сама.

Тела моих друзей снова воспарили над землей, но на этот раз к ним присоединилась и полуэльфийка. Мимоходом я порадовался, что она носит в общем-то не характерную для местных одежду – штаны. Иначе бы открылся такой вид, что прохожие бы спотыкались и врезались в стены. Впрочем, наверное, летящие по воздуху тела, да еще в таком количестве, и так вызовут у них неумеренный энтузиазм, направленный на создание сплетен. Горизонтальное положение тел сменилось на вертикальное, к тому же они собрались вокруг меня в кучу, с некоторым трудом обхватываемую руками. Так и энергии тратилось меньше, и зрелище для аборигенов враз стало куда более приличным. Четверо гуляк, одна из которых женского пола, нализались до чертиков и дружно бредут по своим делам. Вполне будничная картина. Если не присматриваться к ногам, которые у большей части компании земли не касаются.

С немалым трудом переборов желание спустить руку с плеча Фины на несколько другое место, чуть пониже, я зашагал по направлению к дому. Но, естественно, спокойно дойти до него мне не дали.

– Привет, сосед!

О полурослика, появившегося на пути словно из-под земли, честное слово, стоило бы споткнуться. Во всяком случае, может, тогда он бы не улыбался, как маленькое солнце. – Говорят, тут недалеко настоящее побоище случилось?

– Угу, – ответил я односложно, обходя говорливое препятствие. Поддерживать в настолько измотанном состоянии концентрацию, необходимую для левитации трех крупных объектов, удавалось с трудом. А ведь еще и шагать надо было.

– Так ты оттуда? – пристроился сбоку от меня хоббит.

– Да. – И чего этот мелковатый торгаш, с чьих ног можно состричь шерсти на маленькое пальтишко, ко мне прицепился?

– Я должен был догадаться сам. – Глава большого семейства осторожно потрогал безвольную кисть Ярослава. – Что там произошло?

– Драконий еж. – Мой односложный ответ ненадолго погрузил аборигена в пучину раздумий. Кажется, потихоньку начала появляться одышка. Выдыхаюсь. Это плохо. А до дома еще пилить и пилить. Орать с такого расстояния во всяком случае точно бесполезно. Не услышат. Ну не Ош с Лукрецией. Хотя, может, им по цепочке передадут?

– Какая-то тварь? – уточнил он через несколько секунд.

– Не совсем. – Транспортируемый живой груз пришлось прислонить к стене. – Слушай, Трод, тебе не кажется, что ты немного не вовремя?

– Кажется, – серьезно сказал хоббит, много повидавший на своем веку, и еще раз пощупал руку Ярослава. – Но время дорого. Слушай, а они живые или как?

Не знаю, что мне помешало пообещать сделать иликаком его самого. Наверное, полученное в детстве воспитание. Всегда знал, до добра оно не доведет. Максимум до репутации культурного человека. Но, видимо, ответ глава большого семейства прочел по глазам, потому как следующая его фраза сразу усмирила медленно, но верно зарождающийся гнев.

– Может, помочь?

– Попробуй, – хмыкнул я, мысленно прикидывая, хватит ли остатков резерва и на доставку до дома друзей, и на награждение полурослика как минимум недельной диареей.

Брать и тащить хотя бы одно тело Трод не стал, вместо этого он заложил в рот два пальца и пронзительно, совсем как мальчишка, свистнул. Из ближайшего переулка, будто по волшебству, вылезла повозка, запряженная лошадью и управляемая хоббитом. Еще штук шесть представителей этой расы сидели в телеге и дружно делали вид, будто погулять выехали. И под одеждой у них спрятано что угодно, только не оружие.

– Жучара, – подумав, констатировал я, глядя на хитро улыбающегося торговца. Ведь явно неспроста он на моем пути оказался. Знал ситуацию и принял меры. Когда только успел?

– Сочту за комплимент, – кивнул он. – Вашим друзьям требуется какая-нибудь немедленная помощь, кроме уже оказанной? Может быть, мне удалось бы что-нибудь сделать?

– Нет и на первое, и на второе, – ответил я, загружая тела в повозку.

– Значит, мы можем поговорить? – продолжал уточнять полурослик. – Поверьте, дело важное.

– Теоретически да, – кивнул я, сам запрыгивая в телегу и подавая руку Троду, – но это не потерпит хотя бы до завтра? А лучше до послезавтра. Одному мне мало что удастся решить, да и голова после всего случившегося работает из рук вон плохо. Но если можно вкратце, чего еще стряслось?

Возница щелкнул поводьями, и коняга довольно резво потрусила в нужную нам обоим сторону. Конечно, если глава семейства тоже собирался вернуться домой.

– Вы за политикой в Империи следите? – уточнил хоббит.

– Нет, – честно ответил я. – Ну вот ни капельки.

– Тогда кратко не получится, – задумался торговец. – Хотя… Сенат и его устройство себе представляете?

– В общих чертах. – Мне на ум сразу пришла Государственная Дума. – Сборище титулованных хапуг с большими деньгами и кулаками, которые, делая вроде как общее дело, ведущее к благу народа и их личному, одновременно упорно грызутся между собой за власть. Если договорятся, то могут поставить страну с ног на голову.

– Описание в общих чертах верное, – признал Трод. – Так вот, они договорились. Полмесяца назад император якобы получил на охоте тяжелую травму, не позволяющую править, и теперь вместо него всем командует регент. Лорд Клавден. Большой традиционалист, ратующий за возвращение старых времен, когда таких геополитических образований, как баронства и герцогство Бхейсе, в принципе не существовало. Обо всем этом мне рассказал кузен, вообще-то проживающий в столице Империи, но сейчас срочно собравшийся в гости, чтобы навестить клан. Короче, будет война. И наш город – самая удобная цель.

Возница остановился у наших ворот, и пришлось выскакивать, одновременно телекинезом поднимая тела друзей и Фины. Протащить их через калитку по очереди аккуратно вряд ли бы получилось, поэтому я заставил их просто перелететь через преграду.

– Почему вы в этом так уверены? – уточнил я, краем глаза наблюдая, как будущая великая ведьма, чего-то ковырявшая в земле, уже стремглав несется в дом, сверкая грязными пятками.

– Герцогство – крепкий орешек, – пожал плечами хоббит. – К тому же его нужно проглотить целиком и без остатка. От местных же феодалов, вольных городов и деревень вполне можно понемногу отщипывать кусочек за кусочком, растягивая экспансию на годы и десятилетия. А без быстрых успехов от регента отвернутся союзники. Колон же, во-первых, весьма богат, а во-вторых, является превосходным местом для высадки войск, если их перевозить морем, что быстрее. Есть, конечно, удобные и укромные бухточки и поближе к Империи, но наша гавань – в любом случае самая удобная. Ее захват сильно облегчит жизнь любому завоевателю баронств.

– Весомый аргумент, – решил я, наблюдая, как из дверей выбегают Лукреция и Ош, приведенные дочерью. – Если смотреть в таком ключе, то шансы на атаку города составляют пусть и не сто процентов, так девяносто точно. Но от нас-то вы чего хотите?

– Помощи, – кратко и емко ответил хоббит. – Мой род рассеян по окрестностям Колона. И у него есть две главные ценности в глазах солдат: еда и деньги. Первого много, второго поменьше, но тоже куда больше, чем у простых крестьян. Мы, полурослики, мало зарабатываем, но почти не тратим. За нелюдей, пусть даже молящихся Отцу Времен, заступаться в магистрате, всегда охотно принимающем подарки, быстро станет некому. При условии, разумеется, что его вообще не упразднят. А командующему будет нужно все то же самое – еда для солдат и жалованье для них же. Если начнется война и сюда придут войска Империи, легионеры либо загонят мою родню в рабство, либо попросту вырежут.

Трод в моих глазах резко подрос. Не в смысле внешности конечно же. Но здесь и сейчас передо мной стоял настоящий патриарх, пусть даже едва доросший до метровой планки. Глава рода, заботящийся о каждом его представителе с приложением всех своих сил. Личность, безусловно заслуживающая как минимум уважения.

– Я не всемогущ, – вздохнул я, мысленно прикидывая, чем возможная война с Империей обернется лично для трех А. – И мои друзья тоже. Мы что, похожи на легендарных магов, обращающих вспять армии?

– Никогда таких не видел, – пожал плечами хоббит. – Ну может, на картинках только. Честно говоря, не очень на них смахиваете. Но, если произойдет худшее и я соберу семью в своем доме, вы поможете его защитить? Легионеры могут отобрать у нас богатство, но без приказа или повода организованно вырезать не станут. А отдельные мерзавцы, жаждущие даже самой маленькой поживы или грязных развлечений, уверен, не составят нам проблем.

– Без проблем, если нам также найдется в нем местечко в случае беды. Ярослав и Артем, уверен, согласятся. Но нам придется заключить магический договор.