Текст книги "Я выбрал путь смерти"

Когда Стукало заканчивал допрос, Сабина Табен попросила:

– Алексей Михайлович, запишите, пожалуйста, в мой протокол допроса следующее. Я признаю себя виновной в том, что приехала в ваш город и занималась проституцией. Это я делала без чьего-либо принуждения, по своей воле, а все другие преступления я совершала по требованию Таракана, который угрожал расправиться со мной, как он расправился с Загорулько, если я не буду его слушаться.

– Что вы имели в виду, говоря обо всех других преступлениях?

– Под угрозой и по требованию Таракана я согласилась пойти на квартиру к Загорулько с членами его банды. Ведь я до этого его не знала и знакомиться с ним не собиралась. Он подавил меня психологически и физически, я потом по его требованию делала все, что он мне приказывал.

Записав в бланк протокола допроса подозреваемой её требование, Стукало удовлетворённо заметил:

– Ваше дополнение по делу, Сабина Борисовна, очень существенно. Суд при вынесении вам приговора должен будет учесть то, что вы сейчас мне сказали.

– Алексей Михайлович, вы не могли бы попытаться вообще дело в отношении меня не направлять в суд? Я, как смогу, отплачу и отблагодарю вас за старания, – попытавшись воспользоваться советом сокамерницы, предложила Сабина.

– Сабина, ты должна понять, что так погрязла в трясину, в которую тебя затянул Таракан с дружками, что только через приговор суда в дальнейшем может быть решена твоя судьба. Я тут бессилен, но если ты и впредь будешь помогать следствию в раскрытии преступлений, в которых ты участвовала, то я в силу своих возможностей постараюсь облегчить твою судьбу без какой-либо взятки. Ты согласна пойти на такой уговор со мной?

– Конечно, согласна.

– И подтвердишь свои показания на очной ставке с Тараканом и его дружками?

– Москали проклятые, втянули меня в свою грязь, пусть теперь сами пачкаются в ней.

– У вас, у украинцев, некоторые москалями называют всех, кто живёт в России. Не так ли?

– Да!

– Тогда я тоже москаль, – улыбнувшись, заметил Стукало.

– Москаль, но только не проклятый, – скупо улыбнувшись, нашлась с ответом Сабина.

Когда Сабина вернулась из следственной комнаты в свою камеру, то Нади там уже не было. «Наверное, её утром этапом отправили в тюрьму», – вспомнив вчерашний разговор с Надей, подумала Сабина. Она села на нары и задумалась о перипетиях своей судьбы.

Стукало потратил на допрос Таракана и его братвы, задержанных оперативниками Коцарева, весь остаток дня. Из всех допрошенных боевиков Таракана и его самого только один Сашка Спортсмен дал Стукало признательные показания. На то у него были свои причины, которыми он решил, пока не поздно, воспользоваться. Он не убивал и не насиловал Загорулько. Чем особенно важны были показания Сашки Спортсмена для Стукало, так это тем, что он ввёл его в курс событий, происходивших в трюме баржи, когда там содержалась Загорулько. Так, в частности, он показал, что сильнодействующий наркотик, которым впоследствии была умерщвлена Загорулько, принадлежал Таракану, что Таракан, взяв его у себя в машине, отдал Като, а Като передал его непосредственному исполнителю убийства – Баклану.

Сашке Спортсмену было известно, что работники милиции задержали всех участников преступления. Из прошлого опыта – он был дважды судим и отбывал в своё время наказание в местах лишения свободы – он знал, что следователю Стукало все равно удастся заставить братву Таракана рассказать о совершенных преступлениях. Так что чем это делать позже и по принуждению, во вред себе, лучше сейчас с пользой использовать смягчающую вину обстоятельство – чистосердечное признание, которое ему судом позже зачтётся.

Стукало знал, как воспользоваться предоставившейся возможностью. Ему надлежало как можно быстрее провести очные ставки Сабины Табен и Сашки Спортсмена с теми задержанными, которые пытались отрицать свою вину в совершенных преступлениях, и побудить последних признаться. Но он за прошедший день так устал, что целесообразности ради решил эти важные следственные действия отложить на утро следующего дня, чтобы их провести отдохнувшим, на свежую голову.

На другое утро его рабочий день начался с проведения очных ставок между членами банды. На очных ставках Като, Баклан, Крот признались, что участвовали в похищении и убийстве Загорулько. Теперь Стукало устроил очную ставку Таракану с пятью его сообщниками. Однако тот, несмотря на доказанность и очевидность происшедшего, упорно продолжал отрицать участие с ними в совершении ряда преступлений.

Таракан отрицал полностью установленные факты, что, безусловно, усугубляло его положение. Стукало был убеждён, что имеющихся доказательств вины Таракана достаточно, чтобы суд назначил ему наказание. Но вместе с тем именно в его признании и рассказе о содеянном особенно нуждался следователь. Имея показания Таракана, Стукало мог бы выйти на Спицу и Нежданова, чтобы привлечь первого как руководителя банды, а второго – как заказчика убийства Транквиллинова.

Завершив проведение очных ставок между соучастниками преступлений, Стукало, оставшись в следственной комнате вдвоём с Тараканом, решил поговорить с ним откровенно и попытаться убедить его отказаться от выбранной тактики поведения: все отрицать даже тогда, когда факт преступления очевиден, – и побудить рассказать правду по существу интересующих следствие вопросов.

Глава 30
Беседа Стукало с Тараканом

Таракан был потрясён предательством членов своей бригады, что, безусловно, отразилось на состояние его духа. Пользуясь благоприятным для себя моментом, Стукало решил поговорить с Тараканом по душам.

– Юрий Захарович, вы с камерной и лагерной жизнью знакомы? – спросил он.

– Вам, Алексей Михайлович, должно быть, уже известно, что я был четыре раза судим.

– Знаю, но все равно ответьте на мой вопрос, если это для вас не составит труда.

– Ну, знаком. Что вы этим хотели мне сказать?

– За ранее совершенные преступления вы были судимы, когда находились в признанке или, как сейчас, все отрицали?

– Всегда приходилось признаваться вашему брату.

– Что ранее побуждало вас признаваться в содеянном: раскаяние или обстоятельства вынуждали?

– Как будто вы не знаете ментов! Они выдавят из любого все, что захотят, и даже могут подвесить на тебя то, что ты не совершал.

– Ну а теперь на что вы надеетесь, отрицая доказанное, почему не желаете отвечать на мои вопросы?

– Я себя веду так, как считаю нужным. Или я не имею права отказываться от дачи показаний?

– Имеете, но вы подумали, к каким последствиям может привести ваше отрицание всего?

– А что, оно может сделать хуже, чем есть? – вопросом на вопрос ответил следователю Таракан.

– Очные ставки с вашими подельниками должны были убедить вас, что уже доказано: вы являетесь организатором похищения и убийства Загорулько. Не исключено, что я вас ещё смогу обвинить в её изнасиловании, но это, как говорится, планы на будущее, поэтому на данном виде преступления я пока не буду останавливаться. Кроме того, подельники признались и изобличили вас в целом букете других преступлений. Того, что вы наделали по своей глупости, вам хватит, чтобы суд приговорил вас к расстрелу.

– Сейчас расстрел отменён, а другой меры наказания я не боюсь.

– Юрий Захарович, вы глубоко заблуждаетесь, утверждая, что расстрел отменён. Он не отменён, суды продолжают приговаривать лиц, совершивших тяжкие преступления, к расстрелу, правда, он пока ещё не приводится в исполнение. На расстрел президентом наложен мораторий, но это ничего не меняет. Сейчас восемьсот семьдесят человек приговорены к расстрелу, и они его в любом случае дождутся. Наше общество не созрело для отмены такой исключительной меры наказания. Вон у меня на столе лежит Уголовный кодекс, можете посмотреть его и убедиться, что смертная казнь в нашей стране за тяжкие преступления не отменена.

Таракан не стал пользоваться предоставившейся возможностью и УК в руки не взял. Видя, что Таракан не последовал его совету, Стукало продолжил своё пояснение:

– В двухтысячном году к власти придёт другой президент. Где гарантия того, что он одним росчерком пера не разрешит расстрелять тех, кто приговорён к расстрелу? Тем более что общество против отмены смертной казни.

– Будет президент о расстрельниках думать! Они ему нужны как телеге пятое колесо.

– Вы, Юрий Захарович, сильно ошибаетесь, если так считаете. Проблема с расстрельниками существует, и притом очень серьёзная. К двухтысячному году приговорённых к расстрелу станет больше тысячи человек. Перевести их для отбытия наказания в колонии, где находятся приговорённые к пожизненному заключению, нельзя, закон не позволяет. К тому же у нас в стране такая колония одна, и она не резиновая, всех приговорённых к пожизненному заключению, а тем более ещё и расстрельников, вместить не сможет. У государства нет средств, чтобы строить казармы для солдат, жильё для семей военнослужащих, других граждан страны, нет денег на выплату зарплат и пенсий. Неужели новый президент откажется решать эти проблемы и сразу выделит средства на строительство тюрем для бывших расстрельников и отменит смертную казнь? Как вы на это смотрите? Между прочим, Дума выступает за сохранение смертной казни.

– В таком бардаке, каким является наше государство, ничего заранее предугадать нельзя.

– Умные речи приятно слушать. Так на чем мы остановились? Вы намерены начать давать мне показания или нет?

– Пока такое желание не появилось.

– Боитесь Спицы?

– Хотя бы!

– У вас не должно быть опасений, что он расправится с вами.

– А вы меня убедите в своей точке зрения, тогда, может быть, у нас с вами разговор продолжится.

– Если вы умный человек, то я смогу это сделать. Если же будете себя вести как упрямый баран, то на положительный результат нашего спора надеяться не придётся.

– Что ж, посмотрим, в какую группу животных вы меня отнесёте.

– Не я, а вы сами будете делать выбор, куда себя отнести.

– Интересно узнать, как вам удастся меня переубедить.

– Вам известны двое парней, которых Спица пытался избить, взорвать и которые в его ресторане «Аделина» дали ему бой?

– Кто из братвы Спицы их не знает? Они многих его быков, даже телохранителей, наказали.

– Эти два парня – законопослушные граждане, к тому же не работники милиции, но, как вы смогли убедиться, они сумели доказать Спице, что его не боятся и ему не по зубам. С их помощью работникам милиции удалось задержать шесть членов банды Спицы и отправить туда, куда Макар телят не гонял. Как вы думаете, Спице удастся с ними справиться?

– Он их оставил в покое.

– Вот видите, он не такой всесильный и могучий, если не смог справиться с двумя сильными духом парнями. Тем более ему не по зубам бороться с целой системой правоохранительных органов, под защитой которых вы сейчас находитесь. С вашей и других сознательных граждан помощью мы его из босса для братвы опустим до уровня обычного зека в ИТК.

– При его деньгах и связях вам вряд ли удастся его оприходовать на харчи хозяина.

– Спорить не буду, но будущее покажет. Все зависит от того, как ваши друзья поведут себя на следствии: будут бояться Спицу или нет.

– Мне надо подумать, тогда, возможно, я и соглашусь сотрудничать с вами.

– В чем вы для себя видите проблему?

– Все упирается в Спицу, я его боюсь.

– Ну что ж, идите в свою камеру и думайте.

Стукало возвратился из изолятора временного содержания в прокуратуру, к себе в кабинет, и связался по телефону с Коцаревым, которому сообщил результаты проведённых очных ставок, поделился своей проблемой, состоявшей в том, что Таракан отказывался давать ему показания.

Выслушав его, Коцарев спросил:

– Так вы говорите, что Таракан не желает признаваться?

– Сказал, что подумает в камере, как себя дальше вести со мной.

– Мы ему поможем лучше думать и принимать быстрее верное решение.

– Что вы в его отношении намерены предпринять?

– Свой метод!

– Какой?

– О нем в УПК ничего не говорится.

– А в чем он заключается?

– Алексей Михайлович, зачем вам глупостями забивать голову, что, у вас своих проблем не хватает?

– Хватает в избытке.

– Вот и занимайтесь их решением. Я вам гарантирую, что в течение одного, ну в крайнем случае двух дней, не более, Таракан станет для вас ручным, как хорошая дрессированная собака.

– Что вы хотите к нему применить?

– Завтра, когда встретитесь с Тараканом, спросите у него, возможно, он захочет вам рассказать, в чем заключается мой метод.

– Анатолий Михайлович, у меня к вам есть просьба другого плана.

– В чем она заключается?

– Я бы попросил вас поручить кому-нибудь из ваших сотрудников дактилоскопировать всех задержанных из группы Таракана для того, чтобы я потом смог назначить дактилоскопическую экспертизу по следам рук, оставленным преступниками в трюме баржи.

– Я сейчас же распоряжусь, чтобы ваша просьба была выполнена, – пообещал Коцарев, прерывая связь.

Завершив телефонный разговор, Стукало вспомнил, что ему надо обратиться в районную больницу, чтобы оттуда прислали врача и медсестру. Им предстояло в следственной комнате изолятора взять образцы крови и слюны у бандитов, находившихся в трюме баржи вместе с Загорулько. Образцы были необходимы для последующего назначения биологической экспертизы, которая могла дать ответ, кто из бандитов принимал участие в изнасиловании Загорулько.

Посмотрев на часы, которые показывали начало пятого часа вечера, Стукало понял, что сейчас главному врачу районной больницы звонить поздно. Решение проблемы придётся отложить на следующее утро.

День был до такой степени насыщен делами, что Стукало к его окончанию совершенно выдохся физически. К тому же у него в течение дня так и не появилось свободного времени, чтобы заняться кабинетной работой. Все эти факторы, вместе взятые, заставили его отказаться от каких-либо дел и уйти домой отдыхать.

Глава 31
Изолятор временного содержания

После очных ставок с подельниками и беседы со следователем Таракан, возвратившись в свою камеру, лёг на нары, с удовольствием отметив, что он в ней находится один и ему никто не помешает обдумать ту массу проблем, которые внезапно перед ним возникли в связи с задержанием.

Вспомнив, как ему легко жилось и в какое трудное положение он попал из-за этой самой лёгкой жизни, Таракану стало жалко себя. Он охотно поплакал бы, но не было слез, а была злоба на подельников, которые его предали, сделали паровозом, козлом отпущения по всем своим преступлениям. Такая роль ему не нравилась. У него тоже было на кого свалить свои преступления, кого сделать паровозом, но последовать примеру подельников он ещё не был готов, как говорится, не созрел.

Вскоре дежурный по ИВС водворил в его камеру пятерых зеков. Новички оживлённо разговаривали между собой, игнорируя Таракана, как бы не замечая его. Обиженный таким невниманием, неуважением к себе со стороны новичков, Таракан решил тоже их игнорировать и вести себя независимо.

Лёжа на куртке и покуривая, он размышлял о превратностях жизни, удивлялся подлости мира, тому, что ни на кого нельзя положиться. Думал о том, что теперь с ним будет.

Тем временем новички освоились в камере, обжили её, каждый из своей верхней одежды приготовил себе постель на нарах. Затем они стали между собой о чем-то шептаться. Их тихий разговор перешёл в ссору, которая, однако, быстро прекратилась.

После затянувшейся беседы один из новичков, отделившись от своей компании, подсел к Таракану.

– Привет, земеля, – завёл с Тараканом разговор новичок.

– Привет, дружище, с новосельем тебя, – поворачиваясь на нарах лицом к собеседнику, ответил Таракан. Подумав, он поднялся и, как его собеседник, присел на нарах. Так ему стало лучше видно сокамерника, с которым пришлось вступить в беседу. – Ну что, давай будем знакомиться, – предложил он ему.

– А чего с тобой знакомиться, если кум рассказал нам о тебе все, что надо.

Таракана удивило, что зек легко выдал себя, признавая, что является секретным сотрудником работника милиции.

– Что он вам обо мне рассказал?

– Что ты имеешь четыре ходки к хозяину, кликуха твоя Таракан, по масти ты блатной.

– Кто вы такие и какое задание получили от своего кума?

– Мы не такие блатные, как ты, всего лишь крысы. Блатные очень не любят нашего брата, но, как видишь, и в крысах тоже кое-кто нуждается. Нам дано задание заставить тебя пойти на сотрудничество со следователем, чтобы ты рассказал ему все, что видел и знаешь.

– И как вы намерены заставить меня пойти на такую признанку?

– А нам в отношении тебя даны широкие полномочия. Мы можем тебя высоко поднять и уронить. Больше двух недель после этого не проживёшь. Можем устроить тебе тёмную, можем инсценировать самоубийство – хороший шнур для этого у нас припасён. Короче, мы много чего к тебе можем применить, до многого можем додуматься. Чегочего, а уж фантазировать нас не надо учить.

– Пугаешь меня?

– Ни в коем случае. Просто сообщаю о наших возможностях и способностях. Между прочим, мы ничего тебе плохого не станем делать, если примешь наши условия капитуляции.

– И за сколько вы продались куму?

– Мы же крысы, нас задорого не покупают. Хотя, конечно, выполняя задание опера, мы получаем удовольствие.

– О каком удовольствии может быть речь у таких тварей, как вы?

– Побывал бы ты в нашей шкуре – понял бы, а так тебе трекать бесполезно. Ну ты пойми сам: когда ещё нам предоставится возможность диктовать свои условия блатному?

Ответ крысы вполне удовлетворил Таракана. Он понял, как сильно сокамерники жаждут получить удовольствие от его унижения перед ними, как легко они пойдут на разные выдумки, чтобы добиться своего.

Чтобы понять, какая пропасть разделяет крыс и блатных, я вкратце остановлюсь на описании воровских мастей. Так, среди них имеется масть «вор в законе». Но среди воров в законе имеется отборная каста – «вор в авторитете». Потом следуют козырные жулики, козырные фраера, блатные. Это масти особо уважаемые в преступном мире. Они в основном придерживаются воровских правил в своих поступках.

В местах лишения свободы зеки, не входящие в указанные выше масти, делятся на свои масти и группы: мужики, красные шапочки, подводные лодки, козлы, пидоры, чушки, крысы.

Согласно воровским правилам, зека, ставшего крысой, уважающий себя вор не должен близко подпускать к себе. Его бьют, подвергают преследованиям. Ряды крыс могут пополнить зеки любой масти. Однако поведение уважающих себя воров таково, что они готовы умереть, но не поступать так, как поступают крысы.

Крыса может украсть у любого зека все, что приглянется, если ему предоставится такая возможность. Если такая возможность не появляется, они объединяются в группы и могут пойти на открытый грабёж.

О воровских мастях можно много говорить и писать, но и на основании изложенного читатель, надеюсь, понял, что собой представляют крысы.

Для Таракана было унизительно слушать болтовню, откровения крысы, но он, пересилив себя, сдерживая эмоции, готовые вылиться через край, желал до конца узнать замысел своих противников. Когда ему все стало понятно, он, не говоря ни слова, сильно ударил крысу кулаком в лицо. Удар был до такой степени удачным, что в завязавшейся драке между Тараканом и остальными крысами побитый им парень не смог участвовать.

– Ну, блатяга, держись. Тут тебе не зона и никто не поможет, – загудели крысы, дружно бросившись на Таракана.

Читатель помнит, что Таракан был физически не очень сильным мужчиной, но умел драться и постоять за себя, поэтому ему некоторое время удавалось успешно защищаться от нападающих, но силы были неравными. Крысы повалили его и стали бить руками и ногами. Сжавшись в комок, не давая бить себя по почкам, Таракан терпеливо переносил избиение, теряя силы и здоровье. Однако он не воспользовался правом защиты и не стал звать на помощь дежурившего в изоляторе работника милиции. Это было бы для него позором.

Переставшего сопротивляться Таракана крысы подняли над собой, намереваясь бросить его на пол в сидячем положении. Последствия от ожидаемой травмы Таракану были хорошо известны.

Как для него ни было унизительно, но он сквозь зубы выдавил из себя: «Сдаюсь».

– То-то же, блатяга, – произнёс один из крыс, вместе с друзьями осторожно опуская Таракана на пол.

Крысы, оставив Таракана в покое, помогли своему товарищу, избитому Тараканом в самом начале драки, умыться около параши. Они не позволили ему ударить лежащего на полу Таракана, увели его в свой угол камеры.

Там они, плотно поужинав, наглотавшись каких-то таблеток, стали балагурить, шутить. Словом, вести себя так, как будто никакой драки в камере недавно не было, да и самого Таракана тоже.

Отлежавшись на полу, испытывая боль во всем теле, Таракан обследовал себя и пришёл к выводу, что кости целы. Сдерживая рвущийся наружу стон, не желая слышать насмешек в свой адрес со стороны крыс, он прошёл к параше, где по примеру своей жертвы стал смывать водой с лица кровь, приводить одежду в порядок.

Крысы его больше не трогали. По-видимому, выполнив задание кума, заставив Таракана согласиться на сотрудничество со следователем, они решили этим ограничиться. Таракан, кое-как уложив больное тело на жёсткие нары, задумался: «Если я завтра не расколюсь перед Стукало, то меня эти крысы забьют до смерти или опустят. И что обидно, мне от них никуда не деться. Я мог бы завтра настоять перед дежурным, чтобы он перевёл меня от них в другую камеру, но опер, с которым сотрудничают крысы, тоже может перевести в эту камеру моих мучителей. Сейчас кумовья стали сильно грамотными и хитрыми. Они сами не бьют зеков, а исполнение грязной работы переложили на разную шушеру, оставаясь в стороне. Разборки в камерах между зеками разных мастей – обычное явление. На них власти и общественность меньше обращают внимания, чем на злоупотребление оперативниками своими служебными полномочиями. Я не имею права и не буду жаловаться прокурору на то, что меня избили крысы в камере. А если бы и пожаловался на них, то все равно не смог бы доказать ему свою правоту. Ведь не крысы, а я первым начал с ними драку. – Его мысли опять вернулись к неизвестному ему, негласно сражающемуся с ним оперу. – Ведь это он, скотина, разработал тактику поведения крыс со мной и заставил меня сорваться, быть виновным в случившейся драке. Умен, гад! – был вынужден отметить он. – Я остерегался Спицы, боялся его мести, если расколюсь, а оказалось, опасность ко мне подкралась с другой стороны. Может быть, быки в моей камере вовсе и не крысы, а других мастей, просто им надо было завести меня чем-то, и они своего добились.

Конечно, я не должен предавать Спицу. В свою очередь, Спица обязан выручать своих людей, попавших в такую беду, как я. Однако он в этом году никого из наших не смог спасти от клешнёй ментов. Значит, он не такой уж всесильный и всего добившийся, как хвастался перед нами. А раз так, то и я не собираюсь гробить свою жизнь из-за него и пахать у хозяина».

Испытывая боль во всем побитом теле, ворочаясь на жёстких нарах, Таракан за ночь много раз просыпался и едва дождался утра, чтобы можно было подняться с неудобного ложа, походить.

Ему противно было смотреть на веселящуюся, беспечную компанию крыс. Он не пожалел бы сейчас всех имеющихся у него денег, чтобы немедленно отомстить крысам, но сейчас они были ему не по зубам. Только надежда, что в будущем ему с кем-то из них, возможно, повезёт ветретиться в СИЗО или ИТК, где он сможет отыграться за своё теперешнее унижение, как-то успокаивала его.

Когда в десять часов утра Таракана вызвали в следственную комнату к Стукало для допроса, то он, ничего не утаивая, подробно рассказал следователю не только о себе и своей бригаде, но и о степени участия Спицы в совершенных его парнями преступлениях.

После того как Таракан прочитал записанные следователем в протокол допроса показания и подписал их, Стукало поинтересовался у него:

– Юрий Захарович, вы свои показания подтвердите на очной ставке со Спицей?

– Я же не новичок во всех этих делах. Если я согласился пойти на признанку, то, естественно, готов свои показания подтвердить на очной ставке хоть с самим сатаной.

– Очень похвальное решение, – не удержавшись, заметил Стукало.

После окончания допроса Таракан, обращаясь к Стукало, попросил:

– Скажите вашим друзьям из уголовного розыска, чтобы они забрали из моей камеры своих крыс. Иначе к завтрашнему утру в ней будет несколько трупов. Я не исключаю, что среди них может быть и мой труп.

– Насколько я понял, у вас с сокамерниками сложились ненормальные отношения?

Посмотрев в глаза Стукало и увидев в них только любопытство, Таракан счёл за лучшее ответить на вопрос без подробностей и комментариев:

– Мягко говоря, да.

– Я узнаю, что там у вас в камере случилось, и приму меры к недопущению подобных конфликтов, – заверил его Стукало.

– Вы мою просьбу удовлетворите, а разборкой и выяснением того, что у нас случилось в камере, не занимайтесь, все равно бесполезно.

Примерно через час после того, как Таракан возвратился в камеру с допроса, дежурный офицер милиции вывел оттуда всех крыс, закрыв за собой дверь. Прильнув ухом к двери, Таракан притих, намереваясь услышать хлопанье двери камеры, куда должны были быть водворены крысы. Но он ожидаемого звука не услышал. Нетрудно было понять, что крысы вместе с дежурными покинули И ВС. Из чего напрашивался однозначный вывод: крысы были вовсе не зеками, а платными камерными агентами кума.

Конечно, допущенная расшифровка агентов являлась браком в работе сотрудника уголовного розыска, но поставленную перед ними задачу секретные сотрудники выполнили успешно.

Правда, то, что Таракан расшифровал секрет, ни агентам, ни сотруднику уголовного розыска в будущем никакими неприятностями не грозило, так как Таракан за свои «подвиги» должен был получить наказание в виде не менее пятнадцати – двадцати лет лишения свободы.