Текст книги "Factor. Volume 1"

Направив щупальца вперед, Ник ворвался в вентиляционное отверстие. Вибрации и ощущения сопротивления среды помогали составить в голове план окружающего пространства. Малейшие движения воздуха фиксировались разорванными по пространству частичками тела. Двигаясь по трубам, между стен, под землей и под потолком он оставался невидимым. За долгое время работы в рядах Змея пересечения вентиляций стали знакомыми, что родные улицы города.

В убежище он материализовался, один за другим собирая щупальца в то тело, которое помнило сознание. Выдавливая воздух между прозрачными лентами ядовитого дыма. Понижая давление. Первым он ощутил жар от трансформации. Затем все возрастающую силу тяжести, заставляющую напрячь мышцы. Чувство, как они напряглись под кожей, как скелет принял на себя собравшийся в единое тело вес, было приятным. Почувствовав дуновение воздуха, колышущего волосы, Ник тяжело оперся о дубовый стол.

– Проклятье, – тихо выругался он.

Грохнувшись на кресло, мужчина сгорбился, закрыв глаза. Уперся локтями в колени и положил лоб на тыльные стороны ладоней. Он испытывал отвращение к себе за то, насколько спокойно и безучастно похитил девушку, что даже не подозревала о своей связи со Змеем, раздел, связал. Запугивал, используя её родную дочь в качестве финального аргумента. Сердце больно сжалось, когда Ник представил себя на её месте. Если бы кто-то угрожал его собственной дочери.

Он вернулся к старой жизни. Запугивания, похищения, шантаж, допросы и убийства – все это его рутинная работа в рядах Змея. Никто не принуждал его, никто не заставлял. Люди казались ему недостойными хоть малейшего сочувствия. Так они отнеслись к нему в детстве.

Он лишь отвечал той же монетой.

В Николасе до сих пор жило то чувство, что пережил одиннадцатилетний мальчик, которого родные родители заперли в стеклянной колбе, что подопытную крысу, как только обнаружили в нем Парадокс Пандоры. Страх, отчаянье, безысходность и одиночество обрушились неподъемной тяжестью на ребенка. В глазах матери он помнил ужас, который она испытывала перед его возможностями.

А потом пришла боль.

Ник сорвался с кресла и раскрыл сервант дубового стола, доставая бутылку виски и граненый стакан. Коснувшись пальцем, он дематериализовал крышку. Ленты дыма стекли по руке на стол и собрались назад. Налив стакан, Ник осушил его, затем налил новый. Алкоголь не подействует на организм – еще один аспект его фактора. В гневе рыкнув, Николас швырнул стакан в стену. Вдребезги разбитое стекло фонтаном разлетелось по комнате.

Из той стеклянной колбы нельзя было убежать. Люди продумали все. Каждый день к нему приходили ученые в безликих белых масках и халатах, скрытые в герметичных резиновых костюмах. Он не знал, сколько их было. Не видя лиц и не зная имен, все они превратились в бесконечный бездушный легион. Они говорили, что вылечат его, но продолжали изучать. Без жалости. Заставляли превращаться снова и снова, пока не кончались силы. Резали. Пытали. Все, что защищало его – легкая больничная сорочка, которую срывали перед каждой операцией. Хирургический, стерильный холод навсегда въелся в плоть и кости. Ник плакал и молил о помощи, просил отпустить к маме, отцу и брату.

Лишь Змей услышал эти мольбы.

В тот день в комплексе отключился свет. Темнота уже не пугала мальчика так, как раньше, ведь он встретил монстров куда более отвратительных, чем воображение когда-либо сможет представить. В красных отблесках аварийного освещения он увидел черную фигуру. Она спокойно подошла к клетке. Вытянула руку. Коснулось пальцами толстого пуленепробиваемого стекла.

Змей.

С громким треском стена между его миром отчаянья и реальностью треснула. Белые линии расчертили купол. Стекло посыпалось, пропуская внутрь черную фигуру. За ним ворвался и воздух, что пах ледяной стерильностью, и не только. Свободой. Ещё кровью. Сладкий железный запах. Ник вскочил на ноги и напрягся, серая кожа, искаженное страхом и болью лицо поплыло и забурлило. Но человек в капюшоне не дрогнул. Пошел напрямую к нему. И Ник заметил.

Кожа на руках незнакомца покрыта змеиной чешуей, блестящей в красном свету. Из-под капюшона на мальчика смотрела пара желтых змеиных глаз. Гость не человек. Во взгляде Ник не видел ужаса или отвращения. И успокоился.

– Идем, – спокойно сказал Соломон и протянул руку. – Ты достаточно настрадался.

И он пошел за ним. К тем, кто не отвергал, не боялся и не презирал. Змей поделился правдой, что никакой болезни не существует. Нику не требуется лечение. Незнакомец вырастил его с заботой. У него появились друзья – такие же носители Парадокса Пандоры, как и он. В их группе все признавали друг друга. Не было издевательств, травли, непонимания. Может, ставший агрессивным и нелюдимым Ник и не сблизился со всеми, но с каждым говорил на равных, не чувствуя себя лишним, нежеланным или пугающим.

В пятнадцать он добровольно вступил в ряды Змея.

Ник опрокинул голову, из горла хлебая обжигающий виски. Тонкие струйки потекли по шее. Едва не поперхнувшись, он прекратил. Громко поставил бутылку на стол. Вытер рот рукавом. Закрыл глаза и прикрыл уши сжатыми в кулаки руками.

– Пап? – в дверь комнаты постучала Клер. – Все хорошо?

Она тихо отварила дверь и вошла внутрь. Беспокойно осмотрела разбросанные по полу осколки стекла и капли виски. Ник подался вперед и крепко обнял дочь. Она опешила от неожиданности, но тепло прижала к себе в ответ. От неё успокаивающе пахло ирисами. Такой вот нюанс её фактора.

– Ты выпил? – в голосе не было осуждения, только волнение и желание помочь.

Она была чистой, в отличие от него. Ник родился ядовитым, это отличало его фактор. Его руки были по локоть в крови, а душа, если когда-либо и существовала, давно превратилась в черный пепел. Он сам сделал этот выбор, неправильный путь, по которому пошел и готов понести за это наказание. Но Клер иная. Даже не лучшая версия его, а та, кем была её мама. Добрым, хорошим, невинным человеком. Ангелом.

Если Змей завербует её – она потеряет эту чистоту.

– Немного, – признался Ник, с тяжестью вдыхая запах ирисов. – Но ничего. Алкоголь не действует на меня, его обжигающий вкус просто позволяет успокоиться.

– Что произошло?

– Все нормально, – он отстранился. – Я вернулся к прежнему образу жизни, и сейчас он кажется отвратительным. Эмми была бы разочарована, – Ник криво и с болью усмехнулся.

– Ты снова убил кого-то?

– Нет, – мотнул головой Ник. Его задело, как обыденно Клер говорит об этом. Слишком спокойно для обычного человека. – Но поступил не лучше.

Отец знал – дочь подавила в себе страх, отвращение и неприятие. Смирилась со всем, лишь бы быстрее выбраться из этого кошмара. Клер догадывалась обо всем, это было видно по глазам, и это доставляло ему мучительную боль, в сотни раз превосходящую любую, что он когда-либо испытывал. Она не должна была попасть в этот мир. Не должна выбирать для себя между собственной жизнью и жизнями других, ни в чем не виновных людей. Не должна мириться со страхом, отчаяньем и болью, что Ник наводит на других, чтобы она смогла жить спокойно.

Несправедливо, что невинное и доброе создание должно расплачиваться за выбор отца, тоня в дегте грехов. Для Ника происходящее казалось личным адом.

– Это, – тихо спросила Клер, опустив голову. – Хотя бы принесло пользу?

– Да, – тяжело ответил он. Спрятал бутылку в дубовый стол. – Змей собирает данные в офисе на Фроли-серкл. Информатор добыл надежную информацию. Я переведу дух и отправлюсь к нему.

– Будь осторожен.

В её глазах он видел боль и тревогу. Сердце сжалось. Девушка тонко чувствовала – отец готов пожертвовать собой ради её безопасности. Ник постарался успокоить её, погладив по голове. Скорбь выскребала его грудь изнутри.

Каждый день, что Змей существует, его дочь будет медленно отмирать в душе.

– Скоро все это кончится.

– Надеюсь.

Карнелию разбудил громкий спор, доносящийся из гостиной. Обрывки сна забылись моментально, хотя она могла поклясться, что помнила все события беспокойного сновидения. Потянувшись и выгнув спинку, девушка слезла с просторной кровати и вышла из комнаты, натянув новую майку и джинсы, купленные для неё Биллом. Весь субботний день она провела в просторном лофте, пережидая бурю, что сама и устроила. За широкими панорамными окнами небо окрасилось в монолитный черный.

– И ты не придумал ничего лучше, чем приютить разыскиваемую экотеррористку?!

С Биллом громко спорил незнакомый ей мужчина с острым рубленым лицом. Он был выше парня сантиметров на десять. Уайт спустилась по лестнице на первый этаж лофта.

– Террористку? – недовольно переспросила она, скрестив руки. Андре обратил на неё внимание. – Удобное слово, чтобы клеймить любого, кто мешает твоим убеждениям.

– Нет. Удобное слово, чтобы клеймить тех, кто готов силой навязывать свои убеждения другим, не смотря на жертвы.

– Ты только что описал все государства и крупные компании, – парировала девушка, но затем в примирительном жесте приподняла руки. – Но твоя правда – я перегнула палку. Может, Зеленый щит и смешивают с грязью все, кому не лень, но мы пытались все сделать по закону. Вот только тем, кто наверху, – она указала пальцем в потолок. – Похуй на законы.

– А мне похуй на это, – бросил Андре. – Все, что мне нужно, чтобы Билл не вписался в ещё большие неприятности, чем уже успел.

– Эй!

– Ну, можешь сильно не переживать. Сегодня я уйду.

– Слушай, – обратился к ней Билл, зачесав волосы. – Если ты это из-за его слов.

– Его слов? – фито-блондинка приподняла бровь, словно не понимая, о чем ей говорят. – Брось ты. Я благодарна за спасение, и за то, что ты остановил меня раньше, чем я пересекла черту, – девушка отвела взгляд. – Но селиться тут я не планировала. Перекушу и уйду.

– Будь осторожна, – подал голос Эдди, сидящий за компьютером. Его уши закрывали огромные наушники, и Карнелия удивилась, что он вообще что-то слышал. – Знаешь, что произошло недавно?

– Посвятишь? – попросила девушка, а затем указала на дверь комнаты. – Я только проснулась.

– Час назад некий Стивен, – вместо Эдди заговорил Андре. – Устроил бойню на Таймс-сквер. Город практически в военном положении. Черные солдаты и полиция ведут постоянный патруль, устанавливают пункты досмотра. В метро без документов не пройти – пришлось до вас пешком добираться.

– Хреново, – нахмурилась девушка, скрестив руки.

– Они всерьез за это взялись, не хватает только комендантского часа, – добавил Эдди, развернувшись. Жестом он приостановил игру. – Не удивительно, всего один носитель убил почти полсотни и еще сотню покалечил. Пострадавших еще больше. Та девушка, которая спровоцировала его, по словам очевидцев, покончила с собой в палате психбольницы, куда её доставили.

– Очень хреново. В таком случае я точно не задержусь. Не ровен час – они начнут врываться в дома.

– Не начнут, – возразил Билл. – Это нарушение наших прав.

– Прав? – усмехнулась девушка, приподняв бровь. – Не будь столь наивным, они подотрутся ими вместе со свободой слова, если потребуется.

– Она права, – утвердительно кивнул Андре.

– Рада, что ты на моей стороне, – подмигнула ему Карнелия. – Я ухожу сейчас. Билл, позволишь мне порыться в ваших продуктах?

– Конечно. Но не испугайся колбасы.

Карнелия закатила глаза.

– Тебе стоит относиться к этому серьезно, – сурово заметил Андре. – Ты вообще осознаешь, что конкретно нарушил закон? Если твою личность раскроют, твоей карьере окончательно конец, – Лестер изобразил руками крест.

– Ну и пусть так. Я чувствую, что поступил правильно.

– В этом и проблема. Ты прорвался за полицейское оцепление, поставил чужие жизни под угрозу из-за одного лишь предчувствия. А затем ты зашел еще дальше и помог сбежать преступнику. И по какой причине? Ты не разобрался, хорошая она или плохая, стоит ли тебе вмешиваться или нет.

– Она оступилась. Это виноват тот обмудок, – парень указал куда-то в сторону. – Он на неё напал, она защищалась. А за ней отправили отряд вооруженных солдат.

– Да за любым бы его отправили, – пояснил Андре, разведя руками. – Если бы он обладал такой силой.

– Не в этом дело, – отвернулся Билл. – Никого не стали бы наказывать за потасовку в парке, особенно если это была самозащита. А её. Я чувствовал, что никто не выписал бы штраф или не запер на день в клетке. Они бы заставили её исчезнуть из-за одной ошибки.

– В его словах есть правда, – подтвердил Эдди.

Карнелия вышла с кухни, мельком оглянув спорящих взглядом. Никак не ответив, она скрылась в ванной.

– Это не правильно, – продолжил Билл серьезно, с долей злости в голосе. – Так быть не должно. И со своей силой я обязан…

– Хватит этой хуйни! – гневно оборвал Андре, нахмурившись. – Нет у тебя никакой ответственности. Мы никому ничего не должны только лишь потому, что родились такими. Не разбираясь в ситуации, залезая в дела, которые тебя не касаются, ты только своей жизнью рискуешь почем зря.

– Не зря. Совсем не зря. Нет чужого горя. Закрывая глаза на происходящее, оно не исчезает. И однажды может коснуться уже тебя. И когда это случится, не знаю, как ты, а я бы хотел, чтобы мне помогли. Даже рискуя жизнью, даже если это сделает хуже. Вдвоем может появиться шанс спастись. Это лучше, чем если все закроют на твою беду глаза, как это делаешь ты.

– Ты слишком оптимистичен, – укорил Каракурт, скрестив руки. Выдохнул, откинув голову. – Это я в тебе всегда уважал. Но попрошу еще раз – серьезно подумай в следующий раз, прежде чем куда-то влезть. Не все заслуживают помощи и не всем она нужна. Иногда самая лучшая помощь – стоять в стороне и тебе стоит это понять. Особенно в нынешней ситуации.

– Хорошо, договорились. В следующий раз подумаю.

– Это серьезно. Стивен показал всем, чего стоит бояться. Его не остановили ни полицейские, ни черные солдаты. Больше никто не чувствует себя защищенным, ты знаешь, что на улице происходит? Люди ходят особняком друг от друга. Смотрят с подозрением на незнакомцев и даже родных. Вооружаются. Сейчас для каждого любой является потенциальной бомбой, способной лишь силой воли стереть всю улицу с лица земли.

– Это глупо, – фыркнул Билл. – Какая-то паранойя.

– Так и есть. Но с этим ничего уже не сделаешь.

– Мы не отличаемся от людей, – заметил Эдди, вклинившись в разговор. – Поэтому нельзя точно сказать, человек перед тобой или нет. Так же нельзя сказать, насколько разрушительный его фактор. За неимением большей информации – все готовятся к худшему исходу.

– Верно, – кивнул Лестер. – И это половина беды. Стивен показал и еще кое-что. Если тебя отличает фактор – законы, полиция и армия – никто не помешает тебе его использовать, и никто тебя не остановит. И никакого наказания за это не будет. Чем дольше он на свободе – тем хуже эта паранойя.

Карнелия вышла из ванной. Билл сначала опешил, не узнав девушку. За время их разговора она коротко отстригла волосы и умудрилась как-то перекрасить их в черный. Поверх майки накинула темно-синюю клетчатую рубашку. Потянувшись, бывшая блондинка, как ни в чем не бывало, пошла поливать цветы.

– А тебе новый имидж идет, – заметил Билл.

– Спасибо. Если они ищут меня, то в первую очередь думают о длинноволосой блондинке и не сразу раскроют в короткостриженной брюнетке.

– А как ты вообще покрасилась? – задался вопросом Билл. – У нас же нет ничего такого.

– У вас полка забита кофе. Как радикальная эко-активистка-террористка, я пользуюсь только естественными красителями, естественно.

Каракурт только фыркнул на её выпад.

– Ладно, мне завтра на работу. Эд, – он указал двумя пальцами на Эдди. – Следи, чтобы этот дурак сидел дома. Если надо – разрешаю привязать. Ему такое нравится.

– Вовсе нет! – возразил Билл с наигранным возмущением. – Я всего раз пробовал, и не особо втянулся в эту тему.

– Ага-ага, – Андре ушел, помахав рукой на прощание.

– Забавные у тебя друзья, – приметила Карнелия.

– А куда ты собралась бежать? – вдруг поинтересовался Билл.

– Кто знает, – пожала плечами девушка. – Может быть на юг, попробую пересечь границу с Мексикой. Хотя, – она задумалась, картинно прислонив палец к подбородку. – Наверное, нет, там сплошная пустыня. Пойду на Север, перейду границу с Канадой. Там отличные леса. Дикая природа. А потом. Ну, кто знает. Может, рвану в Париж, повидать мир.

Кейт едва не потеряла сознание, когда увидела друзей, вернувшихся домой.

Первой показалась Диана, в одних только бриджах и куртке Тома, скрывающей нагое тело. Бледная кожа испачкалась и местами покраснела от ссадин. Растрепанные волосы торчали во все стороны, но, несмотря на это, рыжая девушка выглядела воодушевленной, улыбалась и о чем-то говорила с мужчиной, которого Белозерская не знала.

Одежда его порвана и испачкана засохшей кровью. Ткань свисала крупными лоскутами. На груди дыры. Том вошел последним, его брюки посерели от пыли и грязи, Кейт обеспокоенно вскочила с места.

– Что с вами произошло? – ужаснулась она, чуткий разум быстро сложил два и два. – Неужели вы были на Таймс-Сквер?

– Кейт, – улыбнулась ей Диана. – Вы еще не знакомы. Это Стефан.

– Очень приятно, – кивнул брюнет.

Но студентка не отреагировала, все еще шокировано осматривая друзей. Она настороженно подошла к Тому, прихрамывая. Домашняя одежда Кейт мешком скрывала почти все тело, отчего Том, Диана и Стефан не сразу заметили свежие синяки и ссадины на её кисти и шее. На губе и лбу остались свежие шрамы с уже свернувшейся в них кровью.

– Что случилось? – повторила она взволнованно.

– Мы были на Таймс-Сквер, – подтвердил её худшие опасения Тернер. – Но все хорошо.

– Ты даже не представляешь, что там было! – воскликнула Диана, взмахнув руками. – Если вкратце…

Короткого рассказа у Морган не вышло. Рыжая девушка во всех красках пересказала события, произошедшие на Таймс-Сквер, и чем дольше она говорила, тем мрачнее становилась Кейт. Ледяная студентка обхватила плечо, в глазах блестел ужас.

– Хватит! – наконец потребовала Белозерская, отвернув голову. – Как. Как ты можешь так беззаботно об этом рассказывать? Это трагедия!

– Но ведь мы её остановили, – возразила Диана. – Все закончилось хорошо.

– Хорошо? – содрогнувшись, не веря своим ушам, переспросила Кейт. – Я была там! Людей затаптывали насмерть! И все из-за этих проклятых сил!

– Мы спасли кучу людей с их помощью, – заметила Диана.

– Если бы не это проклятье – никого вообще бы спасать не пришлось! – в сердцах проскулила студентка. Губы задрожали. – Все было прекрасно, пока эти силы не появились.

– Все потому, что ты зациклилась на негативе! – укорила подругу Морган. – И не хочешь видеть плюсы!

– Какие тут могут быть плюсы? Это была бойня!

– Господи, блять, боже, Кейт, – запрокинула голову Диана. – Да, один ублюдок перешел границы и возомнил себя невесть кем, но это и раньше случалось! Время от времени кто-то слетает с катушек и начинает убивать – это ужасно, но с этим ничего не поделаешь.

– Вот только раньше никто не мог убивать силой мысли, – напомнила Кейт, повысив голос. – Эти силы слишком опасны, чтобы существовать! Ты и сама не замечаешь, как часто используешь их в обычной жизни.

– Потому что это удобно! – развела руками Диана, словно говоря очевидное. – У тебя самой такой огромный потенциал.

– Достаточно! – прервала Кейт. – Я поняла. Вижу, ты наслаждаешься этой силой. Уже и проблем не видишь.

– Одна ты видишь в этом хоть какую-то проблему, – оскорблено скрестив руки, парировала Диана.

– Том, и ты с ней согласен? – с надеждой обратилась студентка к другу.

– Не согласен, – мотнул головой мужчина. Диана в ответ уязвлено нахмурилась. – Но и ты не права. Как и у всего в этом мире – у фактора нет никакой окраски. Зло или добро – решаем только мы. Никто не зовет речь проклятьем.

– Но мы называем её даром, – вклинила Диана.

– Весь ваш разговор, – резковато ответил Тернер. – Чушь. Не дар и не проклятие – просто возможность. И каждому самому решать, как с ней быть. Если наличие силы делает тебя монстром – значит, ты никогда не был человеком. Прости, Кейт, но я не считаю фактор ни добром ни злом.

– Ясно, – отстранилась студентка. Слова друга предательским ножом вонзились в сердце, от них на глазах навернулись слезы. – Поняла. Соберу вещи.

– Вещи? – приподняла бровь Диана. – И куда ты собралась?

– Не знаю. Не важно.

– Это же глупо!

– Да не важно! – вспылила Белозерская. – Я не могу. Не хочу жить с вами под одной крышей! Мне не нужны постоянные напоминания об этом проклятье. Мне нужна обычная жизнь, которой живут простые люди. Которые используют холодильник, а не сами им являются!

– Ты принимаешь поспешные решения, – остерег Том. – После того, что ты там пережила нормально чувствовать…

– Не говори мне, что я должна чувствовать! – вспылила Кейт. – Ты мне не отец!

С этими словами она хлопнула дверью комнаты. Тернер уязвлено поджал губы.

– Да что с ней не так? – вопросила уязвленная Диана. – Том, и ты отпустишь её?

– Это её выбор, – отозвался Тернер.

– Но…

– Диана, – с нажимом остановил её друг. – Ты сейчас ведешь себя, как твоя мать.

От негодования Морган раскрыла рот, но не подобрала достойных слов в ответ. Воспользовавшись этим, Том ушел.

– Нет, ты слышал? – рыжая девушка возмущенно обратилась к Стефану. – Ты слышал? Он сказал, что я как мать! Да меня никто так в жизни не оскорблял!

– Прости, – Сандерс приподнял руки в примирительном жесте. – Но это все не мое дело.

– Ой, да пошли вы! – вскинула руки Диана. – Пошли вы оба нахуй! Я в душ!

– Ты обещала мне такси до номера, – напомнил Стефан, почесав бровь.

Но ответа не удостоился. Цокнув, он присел на диван. Вскоре к нему присоединился Том, переодевшись в домашнюю футболку и штаны.

– Кое-что меня интересует, – начал Том. – Как давно ты знаешь о факторе?

– Уже выходит, – Стефан запрокинул голову на мгновение, что-то подсчитав в уме. – Девятнадцать лет, даже ближе к двадцати.

– Ты знаешь, как он работает?

– Не то, чтобы, – Стефан неловко почесал шею. – Никогда этим не интересовался. Но могу рассказать базовые принципы. Они универсальны.

– С удовольствием послушаю.

– Если коротко. Фактор – это мышца. Если его тренировать, использовать часто и много – он станет сильнее и выносливость возрастет. И наоборот. Стоит прекратить использование – и он медленно атрофируется.

– Как мышцы, значит.

– Потерять его таким образом невозможно. Ну, или по крайней мере, не за девять лет. Иначе я бы давно стал простым человеком. Когда-то давно я мог управлять целой толпой. Есть еще одна вещь, – вспомнил Стефан. – Как и мышцы, фактор можно перенапрячь. Знаешь, это жжение, когда перенапрягаешься.

– Да. Кажется, молочная кислота.

– Без понятия, – пожал плечами Стефан. – С факторами происходит то же самое. Если использовать слишком долго или слишком сильно – переходишь порог. И у тебя не остается сил даже нормально ходить.

– И как понять, что ты у порога?

– Это сложно объяснить, – задумался Стефан, приложив пальцы к подбородку. – Это не жжение. Похоже на какое-то чувство тяжести, словно… ммм… отравился сендвичем с заправки.

– Понятно, – Том нахмурился, не оценив аналогии. Постояв еще немного, он задал последний волнующий его вопрос. – А ты в курсе, где исток фактора?

– Боюсь тебя разочаровать. Я без понятия, откуда он. Одно время считал, что это дар божий.

Том едва заметно отвернул голову, выдохнув. От Стефана не укрылся этот жест, и он уязвлено добавил, стараясь оправдаться:

– Ты можешь насмехаться, но двадцать лет назад о таких, как мы не было известно. Я два года скитался по штатам один, не понимая, кем стал. И рядом не было никого, кто действительно, – мужчина выделил последнее слово особенно четко. – Меня бы понял. А потом я встретил другую. Подобную себе.

Стефан отвел взгляд и прикрыл лицо ладонью. Том слегка наклонил голову. Нахмурился.

– У неё был такой же фактор. И у неё были ответы.

– И ты поверил каждому слову, не имея альтернативы. В этом тебя сложно винить.

– Я перестал использовать фактор, когда осознал, что прикрываясь ложью о божьем промысле, мы с ней творили бесчеловечные вещи, – Стефан поправил воротник футболки. – Уже девять лет я вспоминаю о способностях только при угрозе жизни.

– О чем вы тут шепчитесь, мальчики? – в голосе Дианы продолжала звучать обида. – Что-то насчет этой суперсекретной тайной секты носителей?

Морган плюхнулась на мягкие подушки дивана. Откусила половину рисового батончика.

– Все еще не веришь? – Стефан приподнял бровь.

– Теперь верю. Все это стало слишком мудреным для лжи. Но разве Николас, – при упоминании серого мужчины Диана невольно поежилась. – Не был твоей единственной ниточкой?

– Он был самой надежной ниточкой. Без него почти невозможно найти Змея, но шанс есть.

– Николас сказал, – задумался Том, голос стал тихим. – Что это часть проекта профессора Мариссы Блекхарт. Она же глава…

– Теперь ты понимаешь? – Стефан подался вперед. – Насколько все глобально.

– Но как такое возможно? – вопросила Диана.

– Представь, – он обернулся к ней и сделал жест ладонями. – Что во всем мире ты единственная обладаешь фактором. А для всех остальных даже мысль о существовании чего-то подобного – вымысел из комиксов и фильмов.

– Допустим, – согласилась Диана, представив ситуацию в голове. Девушка села по-турецки. – Но я не смогу захватить мир таким способом.

– Зато сможешь сжечь его, – вставил Том. Она посмотрела на него, нахмурившись, приняв слова за оскорбление. – Всего неделю назад пожар в твоей комнате остался бы нераскрытым. У него не было ни источника, ни катализатора.

Диана задумалась.

– Сейчас тебе даже не нужно быть рядом, чтобы нагреть объект достаточно для его воспламенения, – продолжил Том. – И так как для всего мира даже недопустима мысль о наличии у тебя таких способностей, любое устроенное тобой возгорание останется таинственным происшествием без доказательств.

– И это продолжается уже сорок лет, – поняла Диана. От этой мысли по спине пробежал холодок. – Любой пожар за последние сорок лет мог быть устроен кем-то похожим на меня.

– И это не самое страшное, – подтвердил Стефан. – Ваши способности разрушительны, но привлекают много внимания. Мой фактор способен убить человека, ни оставив следов. Все будет выглядеть как естественная смерть. И это все рано лишь верхушка айсберга. Представь кого-то с фактором более тонким и более… коварным. Управление разумом, памятью, создание вирусов.

– Мы не можем быть уверены, что именно сделал Змей за последние сорок лет, – заключил Тернер, потерев подбородок. – Эпидемии, пошатнувшие экономику, политические решения. Даже рядовые смерти или исчезновения.

– Все члены Змея были в тени, – согласился Стефан, продолжая рассказ. – Они не существовали для общества. Точнее даже для мироздания. Их способности вышли за пределы правил, известных миру. И они оказались вне этих правил. Считай, все равно, что боги.

– Но это пока об их существовании даже не задумывались, – заметила Диана, щелкнув пальцем. – Если им было так хорошо в роли богов, зачем раскрываться миру, причем так громко?

– Это хороший вопрос, – Стефан с уважением посмотрел на рыжую девушку. – Это может быть частью их плана или какой-то вынужденной мерой.

– Божественное вмешательство, – подал голос Том. – Создает неувязки и противоречия. За сорок лет могла накопиться критическая масса. И они раскрыли миру нас, отвлекли внимание, но сами остались в тени. Исказили правду. Все считают, что мы прошли адаптацию не больше недели назад. И хаоса стало даже больше – теперь людей начнет давить паранойя.

– М? – Диана склонила голову. – Думаешь, все начнут вешать на нас?

– Начнут, – утвердительно кивнул Том. – Точнее, в любом происшествии начнут подозревать наше вмешательство. Не важно, есть у него объяснение или это случайность.

– Он прав, – подтвердил Стефан. – Фактор – это сила за гранью привычных всем правил. Она разрушила все шаблоны и принципы мира. Никто не знает, есть ли вообще граница нашим способностям. Насколько они сильны, опасны и разнообразны. Пока новые рамки мироздания не устоятся – никто не сможет с уверенностью сказать, что носители не причем.

– Это как-то неправильно, – возмутилась Диана, скрестив руки. – Обвинять кого-то только потому, что его отличает фактор, а ты не знаешь, на что он способен.

– Это происходило и без него, – назидательно ответил Том. – Презумпция невиновности существует не просто так. Даже с естественной смертью человека могут возникнуть подозрения на вмешательство со стороны. Боюсь, от этого никуда не деться. Нам стоит больше узнать о Мариссе Блекхарт. Возможно, это нам поможет.

Он достал из кармана оставленное Клер пластиковое устройство. Вытянул его на раскрытой ладони, чтобы все увидели. Диана непонимающе вскинула бровь.

– Клер оставила это на поле боя, – объяснил Том. – Я попытался разобраться – похоже, это устройство связи.

– Проще говоря – телефон, – заявила Диана. – Вы обменялись телефончиками. Это мило.

Мужчина одарил рыжую подругу выразительным взглядом, на который она лишь пожала плечами.

– Это не простой телефон, – не согласился Том. – Не похоже, чтобы он пользовался какой-то распространенной сетью. По крайней мере, такой, о которой я бы знал. Не уверен, будет ли он вообще работать, но я постараюсь связаться с Ником или Клер по нему. Возможно, удастся назначить еще одну встречу.

– Здорово, – воодушевился Стефан. – Это отличная новость.

– Кстати, – заметила Диана, обратившись к нему. – Ты можешь пока ночевать в комнате Кейт. Оплачено же до конца месяца, да?

– Да, – подтвердил Том. – Я оставлю вас. Сообщу, если получится наладить связь.

– Ага. А я приготовлю чего-нибудь, – Диана показательно погладила плоский животик.

Закрывшись в комнате, Том прикрыл глаза, пытаясь еще раз утрясти все происходящее в голове. Стефан определенно прав – даже зная о существовании фактора, тайн меньше не стало. Даже носителю сложно поверить в новую действительность.

Присев, Том повертел в пальцах устройство. Блестящий футляр из прочного белого пластика, без кнопок или разъемов, собранный из трех монолитных частей. Заряжался через контактную док-станцию. В руке лежал удобно, компактный и тонкий. Проведя пальцем по левой грани сверху вниз, Тернер активировал его. Пластик потемнел, на лицевой стороне засветились светлые буквы.

На экране высвечивался лишь список контактов, без номеров или других идентификаторов. Сейчас отображалась лишь одна запись, помеченная, как Николас. Перед глазами всплыло его жесткое, рубленное лицо и едкий взгляд, заставлявший поежиться даже крепкого мужчину. Сглотнув, Том нажал пальцем рядом с его именем на иконку, больше всего похожую на кнопку звонка.

Гудков не последовало.

Непонимающе Том повертел устройство в руке, нахмурившись. Никаких изменений не заметил. И тут, едва уловимо, подушечками пальцев почувствовал вибрацию. Быстро поразмыслив, мужчина поднес рацию к уху. Нажал краем на козелок.