Текст книги "Шербурские зонтики для «Адмирала Сенявина»"

Примерно в это время в центре радиоэлектронной разведки ВМФ США в Норфолке дежурный офицер получил распечатку последних данных по радиообмену новой русской навигационной спутниковой системы с объектами в Северной Атлантике. Перехват сообщений хоть и был затруднён но не невозможен, несмотря на их краткосрочность, однако определить, с кем связывается спутниковая система и для чего было невозможно, удалось определить только один адресат – советский крейсер «Адмирал Сенявин», который спутниковая система «Пегас» сначала потеряла, но вскоре обнаружила и четко вела до настоящего времени – крейсер прошел немного севернее традиционных морских судоходных путей в Северной Атлантике и теперь повернул на юг, по-видимому направляясь на Кубу. Остальные сообщения похоже отправлялись на три гидрографических судна и на громадный научно-исследовательский корабль «Космонавт Комаров», которые тоже в это время находились на северо-западе Атлантики. Однако последняя распечатка показывала, что часть высокочастотных радиоконтактов явно не накладываются на районы, где эти суда находились в настоящее время. Дежурный офицер наложил полученные координаты на карту Северной Атлантики и задумался. Он, конечно, не знал, что полученная им картина с этими последними районами контактов почти полностью совпадает с красным пятном на планшете контр-адмирала Михайлова, только побольше, но она ему показалась очень подозрительной. Тогда он запросил в штабе флота данные системы «Сокус» о советских ПЛАРБ и многоцелевых АПЛ в Атлантическом океане. Одна русская лодка находилась восточнее Бермуд – за ней следовала «Лос-Анжелос», вторая проходила в 120 милях юго-восточнее Исландии, возвращаясь с боевого дежурства, третья с максимальной скоростью спешила занять район боевого патрулирования и находилась между Ньюфаундлендом и Азорскими островами. Где-то севернее Исландии был зафиксирован контакт с АПЛ русских, но затем пропал. Конечно, подумать, что несколько советских подводных лодок охватили волчьей стаей остров Ньюфаундленд он не мог, разве только предположить, что возможно это были какие-то дрейфующие буи русских для сбора информации о системе «Сокус», или, может быть, они ставят что-нибудь типа мин «Кэптор», – поэтому этот офицер на всякий случай доложил о своих соображениях оперативному дежурному в штабе флота. С военного аэродрома в Галифаксе тем был поднят самолёт дальней радиолокационной разведки «Орион», взявший курс на Ньюфаулендскую отмель. К этому времени до начала операции «Марлин» оставалось менее полутора часов.

Сима, не выспавшийся в прошлую ночь, спал сладким сном младенца, вволю насосавшегося материнского молока, хотя сны ему вообще-то снились далеко не младенческие. Весь день перед операцией он вроде бы досконально проработал с вверенной ему командой все её элементы, проверили и подогнали снаряжение и взрывчатку, которой было больше 20-ти килограммов, прикинули как всё уложить в буксировщики – пловцам приходилось буксироваться, прицепившись сверху его торпедообразного тела, что, конечно, замедляло скорость буксировки, но выхода не было. По этой же причине пришлось отказаться от АПС и заменить их на СПП-1 – оружие хорошее, но не дальнобойное. Часа три они прозанимались с командиром БЧ-1, отрабатывая навигационное обеспечение и связь – самое неприятное заключалось в том, что на лодке могли узнать, обнаружили пловцы «Омегу-джет» или нет, только после срабатывания подрывных зарядов, отстреливающих якорные устройства станции, только после этого разрешалось пользоваться звукоподводной связью.

Сима сидит рядом с Матье за столиком летнего кафе с проливающимися сверху потоками яркого солнечного цвета, они шутливо с разбега сталкивались своими бокалами так, что в нём вспыхивают искорки винных брызг и о чём-то весело болтают. Сима всматривается в лицо Мирей с тёмным овалом волос вокруг него, вдруг это лицо превращается в лицо сестры его земляка с Ахтырки Оксаны, которая одной рукой держит сумочку француженки, пряча её за спину, а другой суёт ему в рот шоколадную конфету и ласково говорит ему: «Кушай, Сашенька – вкусно, очень вкусно». Симе становится сладко, он обнимает Оксану и нащупывает за её спиной розовую косметичку Мирей, он пытается вспомнить, что она ему недавно говорила и не может, и чувствуя на своём плече ласково теребящую его руку Оксаны, просыпается.

– Вставай, командир, здоров ты спать, – расталкивал его Белый, – с командирского отсека только что передали – двухчасовая готовность.

Сима, ещё улыбаясь со сна, автоматически спрыгнул с койки и окончательно проснулся, прикоснувшись ногами к холодному настилу – лодка уже несколько часов лежала в абсолютной тишине на грунте.

– Буди всех – через 10 минут в первом отсеке.

– Где Африкан? – Спросил он Белого.

– В командирском отсеке.

– Пройди туда, пусть он спросит командира – у нас остался один вопрос – о глубине подхода.

Время «Ч», которое должно было наступить, которого ждали все, кто с сознанием суровой, но неизбежной необходимости выполнения воинского долга, а кто с опасением, прежде всего, что обязательное выполнение задачи может быть сорвано и за это придётся поплатиться регалиями, а может быть и головой, время «Ч» наконец наступило. Однако за полчаса до того момента, когда оно наступило, произошло событие, поставившее под вопрос не только успешное завершение операции «Марлин», но и сами жизни основных её исполнителей.

Сима в последний раз проверил снаряжение приготовившихся к выходу из лодки пловцов, осмотрел акваланги и похлопал по плечам обе пары своих бойцов, напоминающих в резиновых костюмах экзотических лягушек с выпученными глазами. Он взмахнул рукой, раскрыв пальцы в направлении открытых крышек и они, сначала Пуля с Белым – Сима решил не разбивать их, хотя, конечно, Миха и Гочо были не такие опытные, как первая пара, – затем и вторые начали заползать в открытые трубы первого и четвертого торпедных аппаратов. Лязгнули закрываясь крышки, матросы начали энергично крутить рычажные приводы, наглухо задраивая и отделяя от жизненного пространства лодки бывших 4-х его обитателей. Отсчёт времени операции был неумолим, для быстрейшего обнаружения похищаемой станции решили сразу, из двух Т.А. выпустить всю команду, что обычно никогда не делалось. Сима легонько стукнул по крышкам – ему ответили – он дал «добро» командиру торпедного отсека заполнять водой аппараты. Торпедисты поставили стеллажи и начали подавать на них короткорылые, чуть не вдвое меньше штатных торпед, буксировщики, которые должны были принять выходящие из лодки пловцы.

– Н у что ? – спросил Сима подошедшего к нему командира БЧ-1. – Что сказал командир?

Лицо Костева показалось ему озабоченным и даже можно сказать весьма, скорее даже отчуждённым, несмотря на то, что за короткое время совместной подготовки к операции они если и не подружились, то относились друг к другу с уважением.

– Нас кажется ищут, – негромко сказал он, приблизившись к Симе . – Только что на последнем всплытии для связи рядом пролетел «Орион», погрузились, но не знаем, засёк он нас или нет.

– Дак что, идём на предельной глубине?

– Ничего не поделаешь Александр Лексеич. Дай бог, чтобы они буи не стали бросать, тогда нам вообще хана.

– Не переживай, Африкан Африканыч, прорвемся, лишь бы ты курс правильный нам дал и искать долго не пришлось, остальное мелочи, – попытался успокоить его Сима.

– Отход тот же? – спросил он.

– Как мы договорились, единственно, если нас обнаружат и это будет ясно как божий день, то вариант два – мы прорываемся на север, к шельфу и ныряем на кромке. Но только об этом варианте обязательно получите подтверждение с лодки, иначе всё по первому варианту – обратно на прежнее место.

В это время снаружи лодки послышались тихие стуки, означавшие, что первые буксировщики вышли и Сима, пожав руку возвращающемуся в командирский отсек командиру БЧ-1, начал готовиться к выходу из лодки.

Взлетевший с канадского побережья «Орион» взял курс на северо-восток к Ньюфаундлендской отмели, облетая на высоте 1500 футов район подозрительной активности русской космической разведки примерно по полумесяцу юго-восточного края площади, закрашенной сначала на штурманском планшете на крейсере «Адмирал Сенявин», и затем определённой офицером, видимо неплохим аналитиком, дежурившим в эту ночь в центре электронной разведки ВМС США. Ночное небо было безоблачным и довольно светлым – звёздный купол подсвечивался почти полной луной, внизу пробегали мерцающие в испарениях океанских вод светлячки судовых огней проходящих судов. Наступал сезон прибрежного рыбного промысла; судов внизу по мере подлёта к Доггер-банке становилось всё больше, и определение подводных объектов поисковыми системами разведывательного самолёта не представлялось возможным. Как ему было указано в полётном задании, командир экипажа «Ориона» дал указание сделать штурманскую прокладку курса с внешней стороны гидроакустических станций Ньюфаундлендского куста, дежурный офицер центра радиоэлектронной разведки считал, что объекты поиска, если они всё же есть, скорее всего находятся именно там, в глубоководной зоне. Однако здесь он оказался не прав, в чём вскоре убедился, получив последние данные примерно в 2.05 по вашингтонскому времени, получалось, что одно из пятен примерного места радиоизлучения русского спутника накрыло район, в котором была расположена недавно установленная сверхсекретная гидроакустическая станция «Омега-джет». Он немедленно доложил об этом в штаб флота и «Ориону» было приказано повернуть на место нахождения станции и выставить гидроакустические буи по периметру десятимильной зоны вокруг неё. В 2.40 в штаб поступило сообщение о том, что в Датском проливе обнаружены две подводные лодки, судя по характеру шумов советские – дизельная и атомная, причём они находились вблизи гидроакустической станции, установленной возле Исландского побережья и шли прямым курсом на неё. Ещё через 50 минут в штабе была объявлена красная степень тревоги – нападение на военные объекты США за пределами их территории – связь с «Омегой-джет» была прервана.

Выданный Африкан Африкановичем курс на похищаемую гидроакустическую станцию оказался почти точным, крайний из разошедшихся в пределах видимости веером буксировщиков, на котором сидел – точнее лежал Пуля, почти наткнулся на внезапно возникший из воды, уходящий в тёмную бездну кабель-трос притопленной радиоантенны. Подплывший к нему Сима знаком приказал ему оставить буксировщик и спуститься вниз по тросу, сам же начал подниматься, ожидая обнаружить ГАС где-то выше. Вверху в светлеющей водной ряби показалась темная капля, висящая на кабель тросе, которая по мере подъёма оказалась сравнительно небольшим округлым бочонком с торчащими сверху тремя толстыми штырями. На ГАС этот бочонок был не похож, Сима посмотрел на глубиномер – около 30 метров, опустился метров 10 вниз и закрепил на кабель-тросе заряд. Подошедшему на буксировщике Белому он приказал повернуть остальных пловцов к кабель-тросу – он уже почти не сомневался, что сама станция должна находиться ниже. Всплывший вскоре по кабель-тросу Пуля показал ему, что она действительно находится там и стоит на трёх якорных канатах и кроме того, от неё уходит вниз в направление берега ещё один кабель-трос. Шла 54-я минута отсчёта времени с того момента, когда они покинули лодку. К этому времени Белый привёл вторую пару пловцов. Сима дал команду Белому отстреливать «Омегу-джет» и, забрав Миху и Гочу, направился с ними на север от неё, необходимо было уничтожить ещё одну ближайшую по направлению предстоящего движения «Серебряного кита» станцию. Через 15 минут они услышали глухие хлопки почти одновременно четырёх взрывов и минут через 5 ещё один. Спрятавшаяся до этого за шельфовым уступом Ньюфаундлендской отмели в районе, где холодное Лабрадорское течение, поднимаясь кверху и сталкиваясь почти под прямым углом с Гольфстримом, разбивается на два противоположных потока, самая быстроходная в истории подводная лодка начала движение в направлении всплывающей на поверхность сверхсекретной американской станции. Операция «Марлин» вступила в решающую фазу.

Пока поднятый по тревоге патрульный «Орион» взлетал с Рейкьявикского аэропорта, направляясь к северо-западной оконечности острова, наш первый борт, следуя приказу с главного штаба ВМФ развернулся почти на 180 градусов и полетел юго-запад, снизившись до предельной высоты сбрасывания гидроакустических буёв. С базы атомных подводных лодок в Бангоре в район Ньюфаундленда на максимальной скорости вышла АПЛ «Мэмфис» типа Лос-Анжелос», специализирующаяся на испытании новых систем поиска и уничтожения ПЛ, вооруженная новой глубоководной модификацией торпеды МК-48. По просьбе поднятого с постели начальника штаба ВМФ США, канадские ВМС начали готовить к выходу в море новейший скоростной катер на подводных крыльях «Бра О'Дор» только что прошедший ходовые испытания, который должен был выйти из Галифакса в течение двух часов, в район Ньюфаулендской отмели направлялись также суда береговой охраны Канады. С возвращавшейся с боевого дежурства в Средиземном море авианосной ударной группы во главе с авианосцем «Энтерпрайз» взлетели морские разведчики и штурмовики, с акватории Портленда поднялся гидросамолет с группой боевых пловцов, но всё это было пока «в пустой след» – время прибытия в район нахождения «Омега-джет» всех поднятых сил флота составляло от двух до четырёх часов. Кроме того, абсолютно непонятной была ситуация в Датском проливе, где русские лодки демонстративно приближались плотную к ГАС, установленной недалеко от Лаутрара и было неясно пока, будут ли они атаковать эту станцию или просто повернут потом на юго-запад. Было раннее субботнее утро, когда собранная в главном штабе ВМФ США в Норфолке ситуационная группа решала, надо ли докладывать в Белый дом, однако после недолгого совещания доклад отложили до выяснения, что же действительно случилось со станцией «Омега-джет».

Спрятавшись за буксировщиками, Белый с Пулей дождались взрывов – далеко отходить времени не было – грудь их несколько раз давануло взрывной волной, после чего подплыли к медленно всплывающей станции, которая по мере подъёма, ускоряя движение, выплывала из темноты. Они в это время делали декомпрессионную остановку, но времени не было, надо было встречать двинувшуюся по направлению к взрывам АПЛ и помогать крепить на ней всплывающую «Омега-джет» и передатчик. Пуля почему-то повернул не на всплытие, а в обратную сторону и Белому пришлось дёрнуть его за руку с безвольно растопыренной перчаткой. Они недавно поменяли баллоны, и он подумал, что Пуле, может, не хватает кислорода, он повернул его к себе, встряхнул, взглянул в маску и увидев закрытые глаза, похолодел. Судя по стравливающимся пузырькам из редукционного клапана, Пуля дышал, хотя и слабо. Белый догадался, что Пуля, который провёл на предельной для их аквалангов глубине почти вдвое больше времени, чем он, вышел из строя и надо решать – спасать его или всплывать и встречать лодку. Он посмотрел на часы – по операционному регламенту их пары от времени отстрела станции оставалось 7-10 минут до её подхода. Он знал, что если сейчас всплывать с Белым, то на поверхности тот наверняка станет трупом. Пуля прикрепил Белого к буксировщику, приоткрыл ему редукционный клапан подачи на несколько большее давление и, сбросив пригрузы, отрегулировал медленное, медленнее, чем всплывающие пузырьки воздуха, всплытие друга. Это был единственно возможный сейчас способ декомпрессии, если не считать быстрого подъёма и немедленного помещения Пули в барокамеру, но он знал, что на обычных лодках их не бывает. Он снял с груди Пули аппарат звукоподводной связи и начал всплывать – до подхода «Серебряного кита» оставалось не более 5-ти минут. Поддёрнутое океанской волной тёмное пространство воды начало светлеть, над ним показалась медленно раскачивающаяся «Омега-джет», чем-то похожая, наверно болтающимися внизу отростками обрезанных тросов, на гигантского осьминога. Белый всплыл и увидел в трёх кабельтовых от себя волновой след от быстро идущей на небольшой глубине громадной подводной лодки. Вдали на горизонте в утренней ещё тёмной на фоне звёздного неба дымке он увидел тонкую, почти незаметную ниточку береговой черты со слабо мерцающими береговыми огнями. Это был Ньюфаундленд. Он включил на передачу ЗПС и стал ждать приближение К-529.

Судьбу операции «Марлин», как это часто бывает, решил случай. Советский бог войны, как видно, на этот раз оказался счастливее американского, хотя и потребовал за это счастье немало жертв. Самолёт дальней радиолокационной разведки «Орион», вылетевший из Галифакса, не был по причине незапланированного полёта полностью заправлен топливом; из-за недостатка времени его не стали дозаправлять и вначале об этом хотя и было известно, но считалось, что этот полёт будет короткий и продлится не более 3-х часов. После получения новой вводной о постановке гидролокационных буёв штурман доложил командиру, что их самолёт после постановки будет иметь запас топлива только, чтобы долететь до базы. Второй «Орион», уже полностью заправленный для шестичасового полета, смог приступить к обработке данных со сброшенных буёв только через 50 минут после того, как «Серебряный кит», погрузив на свою спину, то бишь на верхнюю палубу похищаемую станцию, погрузился и на полном ходу, преодолевая Ньюфаундлендскую отмель, нырял с шельфовой зоны на максимальную глубину погружения. За время этой вынужденной пересменки «Орионов» в штабе ВМФ в Норфолке были получены ещё более неприятные сообщения о выходе из строя ещё двух станций системы «Сокус» на северо-востоке Ньюфаундлендского рубежа. Теперь уже почти не приходилось сомневаться, что «Омега-джет» исчезла и похитители направляются на северо-восток – это было понятно теперь и не специалисту-аналитику.

Сима со второй парой пловцов своей команды был почти на полпути ко второму объекту атаки, когда им вслед донеслись взрывы отстреливаемой, он в этом не сомневался «Омега-джет». Он ещё раз взглянул на компас, сверяя направление поиска и взмахнул рукой спецназовцам, чтобы они вновь разошлись, расширив шеренгу буксировщиков, идущих навстречу ГАС – первой, которая находилась на пути отхода лодок. Минут через 15 они ощутили дрожь воды, слева их толкнуло кильватерной струёй, проходящей во встречном направлении субмарины. Буксировщики шли на максимальной скорости то подныривая вверх, то опускаясь, расширяя район поиска, но ни буй, ни якорный трос гидролокационной станции не появлялся. Сима взглянул на часы – запаса кислорода во втором недавно замененном баллоне оставалось всего на 20 минут, необходимо было принимать решение – или продолжать искать необнаруженную пока станцию, или принимать второй вариант отхода. В это время он услышал два довольно сильных взрыва примерно 30 градусов левее по направлению их движения – две лодки Северного флота уничтожили стоящие на пути отхода К-529 гидроакустические буи. Сквозь толщу воды послышался так знакомый Симе гул пролетающего на малой высоте «Ориона».

Прилетевший на место недавно замолчавшей «Омега-джет» второй «Орион» получил сообщение, что со стоящих рядом ГАС Ньюфаундлендского куста, были идентифицированы звуки нескольких взрывов в ее районе, требовалось срочно обработать данные со сброшенных его предшественником гидролокационных буёв. Через несколько минут, получив расшифровку записей, полученных с буёв, работающих в активном излучающем режиме, командир экипажа обомлел и доложил в штаб флота, что в этом районе только что находились две подводные лодки, которые курсами 20 и 140 уходят из десятимильной зоны, где их обнаружили буи. Командиру был дан приказ выставить заграждение из всех имеющихся на самолёте гидроакустических буёв на данных направлениях и срочно отбомбить районы, где только что вышли из строя ещё две гидроакустические станции системы «Сокус». С авиабазы в Портленде взлетели ещё два «Ориона» и направились на северо-восток. Самолёту, подлетающему к Датскому проливу, тоже было приказано выставить заграждение на пути прорывающихся к ГАС в районе Лаутрара лодок и бомбить акваторию в непосредственной близости от её местонахождения. В штабе флота в Норфолке ничего не оставалось, как доложить о чрезвычайной ситуации президенту.

Белый увидел перископ приближающейся лодки, которая сбавила скорость и медленно разворачиваясь подплывала к станции, стремясь подставить под неё палубу позади всплывающей рубки. Корпус лодки начал подниматься из воды, с рубки спускались краснофлотцы и, стоя по колено в воде, пытались удержать перекатывающуюся «Омегу-джет» на палубе. Было видно, что затащить её во внутрь надстройки не представляется возможным. Белый прикинул длины отстреленных тросов и крикнул спустившемуся на палубу мичману – по-видимому боцману:

– Вытаскивайте троса из воды и заводите брагой за рубку!

На палубу спрыгнули ещё человек 10 матросов, появились багры, полетели в воду концы, всё неслось в бешеном темпе – на востоке начинала заниматься оранжевая полоска рассвета. Белый нырял, подавая толстые, диаметром с руку тросы, закреплял на них концы, матросы, понукаемые появившимся наверху рубки командиром, потащили троса и начали оборачивать их вокруг рубки и крепить талрепами к рымам и скобам на палубе и к чуть наклонной задней, оконечности рубки.

– Сетку сбросьте! – заорал Белый. – Живее – у меня товарищ внизу под лодкой без памяти.

Он подцепил радиобуй и собрался нырнуть вниз за Пулей, когда услышал громовой голос сверху:

–Куда !!?? А ну наверх! – командиру только что сообщили о появившемся «Орионе» – если он сейчас обнаружит К-529, то им не уйти. – Поднимайте его! – крикнул он мичману, – Срочное погружение!

Сима по времени прикинул расстояние, которое они прошли, получалось что почти в полтора раза больше, чем то, на котором им должна была встретиться станция, но её не было. Или они прошли мимо, или им дали вообще неверные координаты. Надо было принимать решение о возвращении на лодку. Теперь получалось, что оба варианта не слишком хороши: при первом они, связавшись с лодкой, ещё успеют подойти на исходную точку, где должна была находиться искомая станция и к этому моменту лодка к ним подплывёт, но если станцию они не нашли, то эта, не найденная ими станция, наверняка обнаружит лодку, которая будет идти под водой на полной скорости, и тогда не известно, что может случиться. При втором варианте лодка уходит в сторону взорванных северянами буёв, и они идут к ней наперерез, но в этом случае, ввиду того, что они прошли уже большее расстояние и поэтому идут к ней наперерез по большему катету – он мысленно представил картинку манёвра – в этом случае они уже почти не успевают по запасу кислорода и при малейшей задержке они обречены. Рассуждать было некогда. Сима решил набрать на ЗПС и передать второй вариант, считая, что лодке лучше прорываться в сторону уничтоженных гидроакустических станций. Он не знал, что за несколько суток до начала операции «Марлин» станция, которую они искали, была демонтирована – она создавала помехи «Омеге-джет».

– Как советские лодки смогли оказаться необнаруженными системой «Сокус» непосредственно у берегов Америки !!?? Ответьте мне, господа! – президент США нервно ходил позади сидевших за продолговатым столом начальников основных разведывательных служб и начальника штаба ВМФ адмирала Тёрнера. – Куда смотрели наши разведывательные службы – самые оснащённые в мире – прежде всего разведка флота? И что я скажу завтра американскому народу, если он узнает, что у нас из-под носа увели новейшую сверхсекретную гидроакустическую станцию стоимостью – сколько, адмирал?

– Да, конечно, всего лишь 35 миллионов долларов – это примерно столько, сколько стоит десантный корабль «Тарава», который вы так просили недавно профинансировать.

– Господин президент, – вскочил адмирал Тёрнер. – Пути отхода советских подводных лодок блокированы, мы готовы их немедленно уничтожить.

Президент прекратил своё хождение за спинами собравшихся и сев во главе стола на своё кресло, положил на стол трубку, с которой ходил всё это время, затем, словно пытаясь успокоиться, начал неторопливо набивать её табаком. Он не торопясь прикурил и, сделав затяжку, долго смотрел на адмирала. Затем он медленно произнес:

– Или вы действительно выбиты из седла, господин адмирал, и не знаете, что можно предпринять, или… – он долго молчал. – Вы что, не понимаете? Что значит: уничтожить подводные лодки русских у Ньюфаундленда, на виду, можно сказать, у всего мира, да ещё в нейтральных водах, где ведут промысел рыболовецкие суда десятков стран от испанцев до тех же русских, вы что не понимаете, – тихо повторил президент, – что это третья мировая война. Да, господин адмирал, русские нас, грубо говоря, поимели; и теперь мы их тоже должны, да нет, не должны, а просто обязаны отыметь. Определите, какая из лодок, а их как минимум, как вы мне доложили, адмирал Тёрнер, две, уносит на себе «Омегу-джет» как бык Европу, если они просто не взорвали её, догоните эту субмарину в просторах Атлантического океана как можно дальше от берегов Америки и пусть она на больших глубинах, повторяю – на больших глубинах – потерпит аварию. Русские АПЛ часто терпят аварии в просторах Мирового океана. Вы ведь знаете адмирал… – с нажимом закончил президент, намекая бывшему командиру АПЛ «Суордфиш» на случай с гибелью советской лодки возле Гавайских островов. – И самое главное, – закончил президент, обращаясь к остальным собравшимся: – я подчеркиваю, главное – никакой утечки информации, из этого кабинета ничего не должно выйти, я думаю вы понимаете, господа, что начнётся, если пресса пронюхает, что русские воруют у нас из-под носа систему, которая должна защищать территорию США от русских подводных ракетоносцев… и на которую затрачено более 20 миллиардов долларов… И последнее – разведывательные службы страны, начальники которых сидят сейчас в моём кабинете, создают совместную комиссию, упаси бог, не комиссию конгресса или объединённую с сенатской, а только главных разведывательных служб, и пусть она положит мне на стол, – он немного помедлил, – признательное показание того, кто слил русским информацию об «Омега-джет» в течение максимум двух недель. На этом всё господа, закончили совещание.

Президент вышел из-за стола и первым направился к выходу. Настроение его было на воскресные дни окончательно испорчено и его не радовала даже предстоящая партия в гольф, которую он, когда был свободен, всегда играл пополудни в субботу.

– Пошёл ты… – заорал Белый, – там мой напарник, который вам эту коробку достал, под лодкой на декомпрессии – без него не уйдём.

Подводники карабкались по скоб-трапам наверх – рубка начала медленно погружаться. Мичман метнул Белому конец выброски.

– Поднимайся, – орал командир, – мы погружаемся, быстрее!

Белый выхватил подводный пистолет и, направив его вверх на командира лодки, не помня себя, закричал:

– Я пристрелю тебя, сука, дашь нырнуть за Пулей или нет?

Командир лодки, словно очнувшись, внимательно посмотрел на Белого, который со снятой маской плыл рядом с лодкой, наведя на него СПП-1.Он не боялся Белого, потому что был прав, потому что даже доли секунд решали сейчас всё, прав, потому что он был командир АПЛ К-529, которая по стоимости превышала даже ту, которая была бы сделана вместо неё из золота. Но он понял, что Белый тоже прав.

– Ладно, слушай, мы погружаемся на 25 метров, – сказал он, глядя вниз прямо в направленный на него пистолет и в глаза Белого. – Достаём торпеду из четвёртого аппарата, открываем тебе переднюю крышку, ты вместе со своим напарником заходите в аппарат и стучите – если мне не доложат через… – он посмотрел на часы, прикидывая время, – через 3 с половиной минуты, я закрываю крышку и мы уходим. Время пошло, – скомандовал он, и Белый нырнул вниз.

Сима мчался со своими напарниками, выжимая из буксировщиков последние ёмкости разряжающихся батарей. Постепенно их скорость начала уменьшаться, и вскоре заметно упала – они уже не успевали добраться до начавшей движение лодки. Сима приостановился, включил аппарат ЗПС на полную мощность, отмечая своё местоположение и вызывая лодку к группе, которая теперь почти остановилась. Он получил ответ – теперь оставалось только ждать. Сима приказал утопить бесполезные теперь буксировщики и, указав рукой направление своим напарникам, поплыл в сторону приближающейся К-305. Они, работая ластами и помогая себе гребками рук, неслись гуськом друг за другом, первое время почти касаясь ласт плывшего впереди, спеша добраться до ПЛ, пока не закончится кислород в баллонах, но постепенно группа начала растягиваться; сначала Гоча вильнул в сторону и его подхватил плывший сзади Миха, затем отстал он сам. Сима повернул назад и приблизился к отставшим пловцам. Он взглянул на часы – по всем законам жизнеобеспечения в дыхательных аппаратах они уже не должны были дышать, но они ещё были живы. Сима понимал, что всё теперь зависит от индивидуальных особенностей организмов пловцов – он был здесь в лучшем положении, но бросить группу, пока они живы, он не мог. Они подхватили Миху, безжизненно опустившего голову на грудь, под руки, и начали двигаться вперёд. Оставалась последняя надежда, что лодка вот-вот подойдёт, и эта надежда пока ещё теплилась в умирающем сознании пловцов.

Белый, прикидывая время и расстояние, которое должен был пройти, всплывая, Пуля, пошёл вниз по спирали, увеличивая по мере набора глубины её радиус. Теперь предстояло осмотреться на этом предполагаемом по его расчётам месте, где он посадил Пулю в буксировщик. Белый спешил – рядом над ним гигантским зверем, выдавливая воду сжатым воздухом из цистерн плавучести, погружалась его лодка. Однако ни Пули, ни буксировщика он не обнаружил. Белый нырнул вниз метров на 20, ещё раз, бешено работая ластами, проплыл по кругу, всматриваясь в мутнеющее вдали пространство воды. Он не знал теперь, где его искать, поднялся наверх и снова поплыл по кругу, теперь уже под днищем погрузившейся лодки. Лязгнула, открываясь передняя крышка торпедного аппарата. Белый взглянул на часы, пошла последняя минута, отведенная ему для поиска Пули. Он всплыл над палубой лодки и вновь поплыл по кругу, вглядываясь в светлеющую мглу над собой, но Пули нигде не было. Ему вдруг показалось, что где-то вдали мелькнула тёмная тень – может это и был силуэт буксировщика с Пулей, и Белый рванулся туда, но в это время лязгнула, закрываясь, крышка ТА. Он подплыл к корпусу и застучал по нему, требуя впустить – крышка открылась вновь.