Текст книги "Император полночного берега"

– Умеешь убеждать, – недовольно проворчал жрец.

Царь хлопнул дромида по плечу.

– Не ворчи. Мне есть на кого оставить войско. Сейчас нам открыт путь до самой столицы империи. Аррелий и Тороний двумя армиями поведут арамеев к побережью и сойдутся у стен Орамоса. Там мы их и нагоним.

– Я беспокоюсь вовсе не за армию.

– С нами тоже ничего не случится. Если незваные гости действительно подвергаются проклятию богов, я один приму на себя это бремя. Никто не будет знать, куда и зачем мы идем, даже те воины, что отправятся с нами. С собой возьмем бессмертных.

– Ты можешь хотя бы объяснить, почему вдруг тебя потянуло в горы? Что на тебя нашло?

– Не могу. Но знаю, что должен увидеть храм. Я чувствую это.

С этими словами Хорруг покинул комнату. Аммат озадаченно поскреб свой бритый подбородок.

На рассвете Тороний и Аррелий повели арамеев и примкнувших к ним добровольцев из жителей степи к побережью. Хорруг и Аммат в сопровождении сотни всадников и бессмертных телохранителей древнего ногарского императора направились на закат.

По требованию Идигера Данго и Дорион вынесли жреца в большой трапезный зал, опустевший с уходом арамеев, и усадили за стол у стены.

– Бери девчонку и уходи, – сказал Идигер парню. – Я в ваших услугах больше не нуждаюсь.

– Я не могу оставить тебя, – возразила девушка.

– Беспокойся лучше за себя, – мрачно произнес Идигер. – Обо мне позаботится он.

Жрец указал на человека, сидевшего за столом неподалеку спиной к нему. Словно почувствовав на себе чужие взгляды, незнакомец оглянулся. Это оказался молодой светловолосый паренек.

– Подойди! – потребовал Идигер.

Взгляд незнакомца вспыхнул злобой. Резко поднявшись, он приблизился к жрецу и всадил кинжал в столешницу. Арианта испуганно вскрикнула, Данго обнял ее и отступил на шаг. На лице Идигера не дрогнул ни один мускул.

– Назови хоть одну причину, почему этот кинжал не должен оказаться в твоем сердце, – произнес светловолосый паренек.

– Причина есть, – спокойно ответил жрец. – Я могу дать тебе то, что ты ищешь.

– Откуда тебе знать, что я ищу?

Идигер холодно улыбнулся одними губами.

– Я видел тебя вчера, когда ты выглядывал в окно, и разговаривал с тем, кто привел тебя сюда. Ты ищешь человека. А я знаю, где его искать.

Паренек придвинулся ближе.

– Где?

– Всему свое время. Будь рядом, и ты встретишь того, кого ищешь.

* * *

Задрав голову, Хорруг устремил взгляд ввысь. Где-то там, на вершине, среди серых скал находился затерянный храм. Путь к храму оказался не так прост, как представлялось вначале. В предгорьях пришлось выдержать бой с ногарским гарнизоном, охранявшим единственную тропу, что вела на перевал. Лишь благодаря бессмертным Хорругу удалось одержать победу среди скал. Кроме того, местные жители также не слишком радушно восприняли появление арамейского царя. То и дело на головы арамеев, продвигавшихся по узкой горной тропе, осыпались камни, а крики горцев, прятавшихся за скалами, ясно давали понять, что чужаков здесь ждет смерть. Воины поеживались, тихо роптали, но продолжали восхождение, не смея ослушаться своего сурового предводителя.

Наконец отряду пришлось остановиться. Впереди лежала пропасть, через которую вел узенький каменный мостик, не больше полушага в ширину, представлявший собой скалу, упавшую поперек ущелья. Сразу за мостиком возвышались стены и башни большой крепости. Похоже, за высокими стенами был укрыт целый город.

– Нас без труда перестреляют из бойниц, едва мы только вступим на мост, – опасливо заметил Аммат. – Здесь даже бессмертные не пройдут.

– Ты знал об этой крепости? – спросил Хорруг.

– Слышал, что в горах есть большой город. Его построили хранители храма.

– Похоже, они действительно на совесть охраняют храм. Штурмом этот мост не взять.

Воины зашептались за его спиной.

– Даже это не заставит тебя отступить? – осторожно спросил Аммат.

Хорруг холодно усмехнулся.

– Ты же меня знаешь.

Обернувшись, он приказал воинам:

– Всем ждать здесь. Ты тоже останься, – остановил он дромида, готового последовать за ним.

Хорруг, не таясь, направился прямо к мостику и без раздумий ступил на скалу. Поверхность ее была шероховатой, похоже, здесь и вправду редко кто проходил и некому было отшлифовать камень своими подошвами. Хорругу еще никогда не доводилось прежде лазить по скалам, и сейчас, при виде бездны под ногами, сердце его учащенно забилось. От волнения он даже не сразу заметил человека, вышедшего из-за скал впереди. Рослый широкоплечий мужчина в белом плаще ступил на мост и направился навстречу арамейскому царю. В отличие от Хорруга, он держался уверенно на такой ненадежной с виду переправе, поступь его была тверда, и смотрел человек прямо перед собой. На середине моста оба остановились. Под плащом незнакомца Хорруг разглядел меч. Весь его облик навеял Хорругу какие-то смутные воспоминания.

– У тебя есть еще шанс покинуть наши горы живым со всеми своими людьми и гиппарионами, – произнес человек в плаще, глядя на Хорруга сверху вниз, ибо был выше на целую голову.

Говорил он по-ногарски с необычным акцентом.

– Я не могу отступиться, – ответил Хорруг, страшась посмотреть себе под ноги. – Я должен увидеть храм.

– Мы обрушим этот мост, но не позволим твоему отряду пройти, – все так же бесстрастно продолжал горец. – Это место свято. Узревший святыню храма остается здесь навсегда, живым или мертвым.

– Я должен увидеть храм, – упрямо повторил Хорруг.

– Ты увидишь его, – неожиданно кивнул горец. – Только ты один. Так решили наши жрецы. Но помни: сделаешь хоть один лишний шаг – все твои люди погибнут под обвалом и ты сам никогда не вернешься на равнину. Иди за мной.

Человек в плаще легко повернулся и направился обратно, все так же глядя только вперед. Хорруг последовал за ним. Когда пропасть осталась за спиной, арамейский царь вздохнул с облегчением. Очень давно ему не доводилось испытывать такое волнение, граничащее с откровенным страхом.

Горец передвигался по малоприметной тропе, не оглядываясь, легко перескакивая с камня на камень. Несмотря на всю свою ловкость и сноровку, Хорруг едва поспевал за ним. К тому же тропа все время вела вверх, и вскоре Хорруг начал задыхаться. Однако гордый арамейский царь ни за что не позволил бы себе попросить у проводника передышки.

Восхождение длилось долго. Очень долго. По крайней мере, когда Хорруг вслед за проводником вышел на горную площадку, он едва держался на ногах от усталости. Горец, напротив, даже не запыхался.

– Ты крепкий парень, – отметил Хорруг, тяжело дыша.

– Я родился в этих горах, – невозмутимо отозвался проводник.

Он отступил в сторону. Взору Хорруга открылся сводчатый портал. Это не было похоже на вход в пещеру. Перед Хорругом возвышалось величественное сооружение. Трудно было с первого взгляда определить, создано ли это человеческими руками или самой природой – словно огромные скалы сдвинулись вершинами, образовав своды храма.

Но вовсе не постройка поразила Хорруга. У самого входа на камне сидел человек могучего телосложения. На своих коленях он держал изогнутый меч, еще один клинок упирался острием в камни, широкая ладонь стража покоилась на его рукояти. Суровые черты бородатого лица и рогатый шлем производили впечатление мрачное и подавляющее. Рядом, склонив голову на плечо стража, стоял гиппарион, такой же могучий, как и его хозяин.

Ни страж, ни его жеребец не шелохнулись при появлении людей. Оба не отличались по цвету от окружающих их скал, то ли покрытые пылью от времени, то ли сами превратившиеся в камень.

В памяти Хорруга вспыхнули воспоминания детства. Разом вспомнились рассказы кузнеца Арденга о древних временах, когда предки нынешних жителей океанского побережья отправились покорять новые земли во главе со своим воинственным богом. Хорруг перевел недоуменный взгляд на своего проводника. Теперь он понял, что показалось ему странным в облике горца. И об этих людях Хорруг слышал от старого учителя.

– Ты… – голос царя пресекся от волнения, – ты из клана белых волков?

– Некоторые из наших предков состояли в клане, – спокойно ответил проводник. – Они пришли в эти горы с ним, – он указал взглядом на неподвижного стража. – Мы же чтим традиции, завещанные нам прадедами.

– Это… действительно он? – осторожно спросил Хорруг.

– Тебе назвать его имя? – насмешливо спросил горец.

– Не нужно. На родине твоих предков еще не все забыли… Бельфеддора. Он спит?

– И да, и нет. Он страж храма и поднимется тогда, когда для этого возникнет необходимость. Но пока никто не отваживался потревожить его покой.

Хорруг снова перевел взгляд на неподвижного стража пещеры. Он словно забыл о самой пещере и той тайне, что хранят ее недра, так сильно был поражен, встретившись лицом к лицу с древним существом, преданным псами и отвергнутым кадангами.

Обнажив клинок, Хорруг шагнул вперед, упер меч острием в камни, опустился перед Бельфеддором на одно колено и склонил голову. Проводник молча наблюдал за его действиями. Поднявшись, Хорруг вложил меч в ножны и повернулся к горцу.

– Дальше не пойдешь? – спросил потомок белых волков.

– Пожалуй, это и будет тот самый лишний шаг, – произнес Хорруг. – Я уже получил благословение, которого хотел. Храните и далее вашу тайну, меня она не касается. Веди меня назад.

* * *

Молодой жрец Гидер не успел даже испугаться, когда крепкая рука схватила его за шиворот и впечатала лицом в стену. Та же рука отшвырнула его назад, ударив затылком о противоположную стену узкого проулка. От сильнейшего удара под дых пересекло дыхание. Согнувшись пополам, хишимер упал к ногам напавшего на него человека.

– О чем ты разговаривал с безногим? – спросил незнакомец.

Судя по голосу, он был очень молод, моложе самого Гидера. Однако физически он явно превосходил хишимерского жреца.

– Я всего лишь проведал собрата по вере, – с трудом произнес Гидер.

От удара сапогом, кажется, хрустнули ребра, жреца снова отшвырнуло к стене.

– Я буду ломать тебя медленно, – бесстрастно произнес молодой незнакомец. – Пока ты все мне не расскажешь.

Жрец выставил вперед руку, словно защищаясь. Мучитель схватил священнослужителя за руку, пальцы жреца захрустели в крепкой ладони незнакомца. Гидер взвыл от боли. Незнакомец схватил жреца за горло и рывком поднял на ноги. Их взгляды встретились. Теперь Гидер узнал нападавшего. Это был молодой каданг Тангендерг, сопровождавший искалеченного Идигера.

Став неугодным царю Азгадеру, бывший верховный жрец Тота покинул Хишимер, однако не утратил связь со своими собратьями по вере. Вздумай он появиться на родине, слуги царя немедленно прикончили бы опального жреца, исполняя приказ своего повелителя. Но, лишившись своего официального статуса, Идигер по-прежнему оставался значительной фигурой в иерархии хишимерских священнослужителей. Гидер являлся одним из младших жрецов Тота и прибыл на встречу с Идигером, чтобы получить наставления для остальных служителей бога Смерти. Идигер пообещал братьям по вере, ни много, ни мало, вернуть Тоту былое могущество.

Тангендерг не присутствовал при разговоре двух жрецов, Идигер потребовал оставить их наедине. Впрочем, даже если бы молодой каданг остался, он все равно ничего бы не понял, ибо не знал ни слова по-хишимерски. Однако, словно почувствовав, что разговор двух священнослужителей касается именно его, злобный парень подкараулил гонца из Мархаба.

– Начинай говорить, – бесстрастно посоветовал Тангендерг стонавшему от его захвата жрецу. – Что задумал безногий? Куда он ведет меня?

Гидер вскрикнул от боли.

– Мне велено передать братьям, чтобы они встречали вас в селении близ Хорума, – простонал жрец.

– Зачем? – спросил Тангендерг.

От его жесткого движения в руке Гидера захрустели все суставы. Жрец снова взвыл. От непрекращающейся боли мозг был не в состоянии даже придумать какую-нибудь ложь.

– Там состоится обряд…

– Продолжай, не останавливайся, – потребовал каданг, продолжая выламывать жрецу суставы.

– Кровь Хорруга должна окропить сердце Тота. Тогда наш бог снова сможет входить в мир живых.

– При чем здесь я?

– В тебе кровь Хорруга.

Тангендерг приподнял жреца над землей и впечатал спиной в стену. От удара затылком о камень у Гидера потемнело в глазах.

– Что ты знаешь обо мне? – злобно поинтересовался каданг.

– Ничего, – простонал жрец. – Все знает Идигер.

Коротким ударом Тангендерг всадил кинжал в сердце жертвы. Хишимер беззвучно сполз к его ногам.

Оставив мертвое тело в проулке, Тангендерг вернулся на постоялый двор, где Идигер снял просторную комнату для них обоих. После разгрома ногаров на равнине за Келенганом Тангендерг поймал гиппариона, лишившегося хозяина, усадил Идигера в седло и направился в сторону Хишимера, по уже покоренным арамеями землям. Безногий жрец неоднократно заверял спутника, что тот встретит того, кто ему нужен, однако каданг не слишком доверял его словам. Как оказалось, не зря. Будь Тангендерг уверен, что калека сознается под пытками, он без раздумий приступил бы к действиям. Но, несмотря на ущербность, жрец вовсе не производил жалкое впечатление, в нем чувствовалась значительная внутренняя сила, болью невозможно было бы сломить его дух.

Идигер неподвижно сидел в кресле за столом, глядя прямо перед собой немигающим взглядом. Тангендерг остановился перед ним и произнес:

– Порой мне кажется, что ты способен предвидеть будущее. Знаешь ли ты, что ждет тебя сейчас?

– Ты задашь мне вопрос, – спокойно отозвался Идигер.

– Задам, – кивнул каданг. – И ты впервые ответишь правду.

– Откуда такая уверенность? – с усмешкой поинтересовался жрец.

– Твой путь уже закончен. Ты слишком умен, чтобы не понимать этого.

Тангендерг бросил на стол свой кинжал.

– На этом клинке кровь твоего посланника. Ни его, ни тебя не дождутся в Хоруме. А ты расскажешь мне о крови Хорруга.

Идигер откинулся на спинку кресла. Его взгляд оставался спокойным и лик был невозмутим, как и прежде.

– Ты слышал о том, что случилось с Тотом? – спросил Идигер.

– До недавней поры я даже не слышал о вашем боге.

– Хорруг вырвал ему сердце и лишил связи с миром живых. Чтобы вернуть Тоту полную жизнь, я должен окропить его сердце живой кровью того, кто вырвал это сердце. Только так я верну могущество царству хишимеров и смогу заслужить прощение своего бога. Но Хорруг слишком сильный противник и с каждым днем становится все сильнее. Мне пришлось вернуть из небытия семерых бессмертных воителей, равных которым не было при их жизни и нет теперь. С их помощью я наверняка смог бы пленить Хорруга. Однако вмешательство глупого воришки спутало все планы…

– Кто такой Хорруг?

Идигер пожал плечами.

– Теперь он царь арамеев.

– Ты же понимаешь, о чем я спрашиваю.

Идигер пригладил ладонью свою бородку и спросил:

– Ты сам когда-нибудь видел Хорруга? Видимо, нет. Ты был бы очень удивлен, если бы смог увидеть вас обоих рядом со стороны.

Жрец умолк, выжидательно глядя на собеседника. Тангендерг оставался все так же мрачен и спокоен. Похоже, его ничто не могло вывести из равновесия. Даже злоба его была холодна и спокойна. И беспощадна.

– Продолжай, – потребовал каданг.

– Ты ведь наверняка уже сам догадался. Кровь Хорруга течет в твоих жилах.

– И ее ты решил пролить на алтарь своего божества? Похоже, твой обряд не состоится. Скажи, ты действительно знаешь, кого я ищу?

– Какая тебе разница? Ты уже узнал, что хотел.

– Не все. Куда ты отправил Хорруга?

– С чего ты решил, что это я его отправил? – спросил Идигер, даже не пытаясь изобразить удивление. – Разве могу я указывать царю арамеев? Он сам выбрал свой путь.

– Свой? – переспросил Тангендерг. – Или тот, который ты ему подсказал? Твой ум слишком изворотлив, это я уже понял.

– Пусть Хорруг тебя не беспокоит. Он уже не вернется оттуда, куда направился. Никто не в силах противостоять тому, с кем он там встретится.

– О чем мне беспокоиться, я решу для себя сам, – холодно произнес Тангендерг. – Я найду Хорруга и без твоей помощи, не имеет смысла скрывать.

Идигер снова пригладил бородку и усмехнулся.

– Что ж, ищи его в горах Потана. Может, и сам там сгинешь.

– Все может быть, – безразлично согласился Тангендерг. – Но скажи, зачем тебе его смерть? Чего ради ты отправил его в горы?

– Зачем? – переспросил Идигер и на мгновение задумался. – А зачем мне его жизнь? Я оказался на том постоялом дворе не для того, чтобы встретиться с ним, а чтобы заполучить тебя. Только для этого мой бог привел меня туда. А Хорруг просто стал мне не нужен.

– Ты просчитался, – мрачно произнес Тангендерг. – Я не стал твоим.

Он повернулся к жрецу спиной и опустил ладонь на рукоять окровавленного кинжала, что лежал на столе.

– О, великий Тот, как же я устал от этой жизни, – с тяжелым вздохом прошептал Идигер.

– Я облегчу твои страдания, – все так же спокойно и холодно произнес Тангендерг. – Отправляйся к своему богу.

Не оборачиваясь, он ударил кинжалом за спину и вышел из комнаты. Идигер уронил голову на грудь. Струйка крови окрасила седую бороду. Темная капля упала на рукоять клинка, пригвоздившего его к спинке кресла.

* * *

Пожилой воин выглянул за стену и сплюнул в сердцах. Как и вчера, и позавчера, и несколько дней назад под стенами Каттако стояли арамеи. Просто стояли, даже не пытаясь штурмовать город. Охрана на стенах не очень-то заботилась об исполнении своих обязанностей, горожане были уверены: арамеи не рискнут войти в город. Однако это никому не приносило облегчения.

И снаружи, вдоль стен, и в самом городе непрерывно горели костры. Над башнями трепетали черные вымпелы, возвещая всем, что город находится во власти чумы.

Страшная болезнь вспыхнула в городе совсем недавно. Сразу в нескольких кварталах жителей свалил с ног черный недуг. Поговаривали, что не обошлось без зловещих служителей Тени, готовых любыми способами ослабить и без того гибнущую империю. Обычно чумных силой сгоняли в одно место, где и оставляли умирать, но сейчас заболевших оказалось слишком много. Воины городской стражи, облаченные в глухие черные одежды, крючьями вытаскивали из домов тела умерших, не смея коснуться их руками, и сжигали прямо на улицах. Сотни костров наполняли город смрадом.

Жители, которых еще не коснулась болезнь, рады были бы покинуть страшное место, но арамейские воины, оцепившие город снаружи, не выпускали никого. Тех, кто пытался выйти, издалека расстреливали стрелами. Похоже, арамеи сами не знали, что делать с городом, который даже и не думал сопротивляться. Вот уже третий день они просто топтались под стенами, не предпринимая никаких попыток ни к штурму, ни к переговорам. В былые времена, выходя из своих чащоб на равнину, лесные варвары не осмеливались приближаться даже на расстояние полета стрелы к зачумленным селениям и сейчас пребывали в полной растерянности.

Не менее растерян был и комендант крепости. Каттако являлся одним из немногих городов, что подчинялись императорской власти. Сейчас, когда империя осталась без правителя, комендант попросту не знал, что ему предпринять и у кого просить помощи.

На улицах было тихо и безлюдно. Жители города боялись лишний раз высунуться из своих домов, чтобы не подхватить смертельную болезнь. – люди равнины слишком хорошо помнили, сколько жизней унесла последняя эпидемия, охватившая Ногару. Тем же, кто уже заразился чумой, оставалось только умирать в горячечном бреду в своих домах.

По улицам умирающего города брели Арианта и Данго. Им не повезло оказаться в Каттако как раз накануне осады. Придя в город поздним вечером, ни девушка, ни ее спутник не заметили страшных вымпелов, предупреждающих об опасности, на следующий же день арамеи преградили выход из города.

– Наверное, ты был прав, Данго, – удрученно сказала Арианта, озираясь по сторонам. – Нам действительно не стоило опережать армию арамеев.

– Чего уж теперь? – добродушно проворчал спутник. – В следующий раз будешь меня слушать.

– Будет ли он, следующий раз? – тихо прошептала девушка. – Мне страшно здесь.

– Мне тоже, – признался Данго. – Ничего, как-нибудь выберемся.

Внезапно Арианта насторожилась.

– Послушай. Что это?

Данго прислушался. Где-то совсем рядом раздавались частые легкие удары, словно кто-то стучал по камню. Пройдя еще немного, Данго и Арианта остановились у открытой калитки одного из дворов. Внутри ограды перед приземистым каменным домом все было заставлено каменными статуями. Высеченные из мрамора прекрасные девушки, могучие воины, диковинные существа полночных лесов, степей, полуденных джунглей и саванн занимали весь просторный двор.

Арианта завороженно смотрела на статуи.

– Я такое раньше видела только в усадьбе господина Киестоса, – пробормотала девушка.

Она шагнула за калитку.

– Куда ты? – Данго попробовал удержать ее за руку. – Это чужой дом.

– Я хочу посмотреть.

Арианта пошла на звук ударов. Данго ничего не оставалось, как последовать за своей спутницей.

Кроме статуй, во дворе у стены стояли гранитные плиты с высеченными на них барельефами, возвышались колонны, покрытые затейливой резьбой. Выглянув из-за статуи, Арианта остановилась. Данго также остановился. Впереди, спиной к ним, стоял невысокий худой человек в грязной безрукавке с длинными спутанными волосами, весь с головы до ног покрытый пылью. В одной руке он держал зубило, в другой молоток и быстрыми ударами стесывал камень. Статуя была почти готова, Арианта содрогнулась увидев чудовищное существо со многими щупальцами.

– Кто вы? – послышался сзади женский голос. – Как вы сюда попали?

Данго и Арианта оглянулись. Позади стояла пожилая женщина в простых льняных одеждах.

– Прости нас, – смущенно пробормотала Арианта. – Калитка была открыта. Мы никогда раньше не видели такого…

Она развела руками, указывая на статуи, стоявшие вокруг. Женщину явно удивили ее слова.

– Не видели? – переспросила она. – Откуда вы, дети?

– Издалека, – ответил Данго. – Мы путники. Случайно оказались в Каттако в такое недоброе время.

– Да, время недоброе, – удрученно согласилась женщина. – Столько несчастий на наши головы… Видимо, я сама забыла запереть калитку.

Женщина горестно вздохнула и вдруг спросила:

– Вы голодны, дети?

– Вообще-то мы уже давно не дети, – насупился Данго.

Женщина улыбнулась.

– Вы такие молодые. Для меня вы дети.

– Кто вы? – спросила Арианта. – Вы хозяйка этого дома?

– Мое имя Телицея. Хозяин здесь он. – Женщина указала на каменотеса, который продолжал свою работу, ни на кого не обращая внимания. – Это Мелантос, мой племянник. Я единственная его родственница, все остальные вымерли во время чумы в прошлый раз. С тех пор, как чума унесла его жену и трех дочерей, он немножко не в себе. Приходится мне заботиться о нем.

– Все это сделал он? – поинтересовалась Арианта, обводя рукой статуи и барельефы.

– Да, это его работы, – кивнула Телицея. – Он один из лучших мастеров нашего города. А может быть, и самый лучший. Многие состоятельные люди покупают его изделия. Он же работает как одержимый, почти не спит, даже кормить его приходится почти насильно. Все, что он видел когда-то или слышал, он стремится воплотить в камне. Видите это чудовище? Так ему представляется чума. Те, кто покупает его работы, сами привозят ему мрамор и гранит. Не знаю, что с ним будет, когда кончится камень. Сможет ли он жить, не имея возможности создать новое?..

Женщина вновь печально вздохнула и повторила свой вопрос:

– Вы голодны, дети?

– Нам нечем заплатить за еду, – скромно сказала Арианта.

– В этом нет необходимости, – заверила ее Телицея. – Будьте гостями в нашем доме.

Арианта смутилась еще больше.

– Ты слишком добра к нам, почтенная хозяйка.

Телицея улыбнулась.

– Этот дом слишком велик для нас с племянником. Похоже, вам все равно некуда сейчас идти, так что можете остаться. И мне хоть будет с кем словом перемолвиться. Мелантос пребывает в своем мире и не замечает ничего вокруг. Порой он все же разговаривает, но, увы, не со мной, а с кем-то из своей прошлой жизни. Пойдемте.

Телицея проводила молодых людей в дом и принялась собирать на стол. Арианта вызвалась помочь хозяйке, Данго тем временем наколол дров, чтобы не сидеть без дела. Когда все было готово, Телицея усадила гостей за стол и привела своего племянника.

Мелантос рассеянно скользнул взглядом по незнакомым ему людям, но, похоже, даже не заметил, что в доме гости. Телицея сама ополоснула ему руки, после чего усадила за общий стол. Арианта поздоровалась с хозяином дома, однако тот даже не взглянул на девушку. Арианта посмотрела на Данго, тот пожал плечами.

– Не обижайся на моего племянника, девочка, – мягко произнесла Телицея. – Его мысли редко обращаются к действительности.

Судя по взгляду Мелантоса, он и в самом деле мыслями пребывал где-то очень далеко. На вид ему было лет сорок, лоб прорезали глубокие морщины, на висках серебрилась седина. Грязные волосы мастера спутались, он по-прежнему был покрыт пылью. Похоже, Телицее не часто удавалось отвлечь племянника от работы надолго – чтоб он успел отмыться.

Во время трапезы Данго был необычайно молчалив. Арианта и Телицея, напротив, оживленно беседовали. Неожиданно Мелантос встрепенулся, услышав об армии арамеев, стоявших под стенами города, взгляд его приобрел осмысленное выражение.

– Война? – переспросил он. – Арамеи пришли?

– Да, – подтвердила Арианта. – Их привел Хорруг. Он обещает людям мир.

– Многие из тех, кто рвался к власти, обещали людям мир, – с тяжким вздохом произнесла Телицея. – Проповедники Тени тоже обещали мир и порядок. Но вот уже сто лет идет война.

– И все же я верю Хорругу, – тихо, но убежденно сказала Арианта.

– Я должен это видеть! – внезапно воскликнул Мелантос и вскочил из-за стола.

– Куда он? – недоуменно спросила Арианта, глядя, как мастер стремительно выбегает из дома.

– У него много причуд, – ответила Телицея. – В этом городе его все знают и никто не обидит. Кажется, боги, помутив его рассудок, продлевают дни его жизни. Даже чума обходит Мелантоса стороной.

Она внимательно посмотрела на Данго.

– Ты здоров, мальчик?

Тот повел плечами и пробормотал:

– Что-то меня знобит. И голова кружится.

Он и в самом деле выглядел неважно.

– Наверное, от голода и усталости, – предположила Арианта, погладив парня по плечу.

– Вы любите друг друга? – неожиданно спросила Телицея.

Арианта растерялась от такого вопроса, да и Данго не знал, что ответить.

– Мы просто идем вместе… – растерянно пробормотала девушка.

Телицея рассмеялась, глядя в смущенные лица молодых людей.

– Пойдемте, я покажу вам вашу комнату. Вам обоим действительно не помешает отдых.

Между тем Мелантос, покинув дом, направился прямо на городскую стену. Мастера и в самом деле очень хорошо знали в городе, некоторые даже здоровались с ним, ничуть не надеясь на ответное приветствие. Никто не остановил Мелантоса. Беспрепятственно поднявшись к бойнице, он бесцеремонно отодвинул в сторону одного из воинов и выглянул за стену. Воин не стал возражать, только покачал головой.

Мелантос внимательно рассматривал арамеев, словно пытался запечатлеть в памяти лицо каждого из лесных варваров. Впрочем, под стенами города были не только арамеи. Среди воинов вражеского войска, окружившего Каттако, взгляд Мелантоса распознал жителей ногарской равнины и кое-где даже ногаров.

Среди арамеев вдруг возникло оживление. Воины оглядывались, некоторые потрясали оружием и восторженно вскрикивали. Издалека к городу приближался большой отряд всадников под алым знаменем. Подъехав ближе, светловолосый мрачный воин, рядом с которым держался молодой знаменосец, скользнул взглядом по городской стене. На краткий миг он встретился глазами с Мелантосом.

– Хорруг, – услышал мастер чей-то голос в сознании.

То ли это произнес воин, стоявший позади, то ли это был один из тех голосов, что постоянно разговаривали с ним на протяжении уже многих лет.

Так же стремительно, как и поднялся к бойнице, мастер отпрянул прочь, спустился вниз и поспешил обратно в свой дом. Он уже не видел, как арамейский царь, медленно проехав вдоль городской стены в окружении своей свиты, направился в походный лагерь арамеев.

У высокого белого шатра Хорруга встретил Аррелий. Чуть поодаль стояли Лигия и Минессис. Живот молодой жены арамейского царя заметно округлился. Царь даже не взглянул ни на жену, ни на ногарку, а направился прямиком к Аррелию. Лигия удрученно потупилась. Минессис обняла молодую царскую жену за плечи и тихо произнесла:

– Не печалься. Все изменится, как только ты родишь ему сына. Вот увидишь, я знаю мужчин.

– А если родится дочь?

Ногарка обескураженно пожала плечами.

– Будем надеяться на лучшее. Молись богам, каких знаешь. Я слышала, ты уже приняла веру дромидов.

Лигия кивнула.

– Вот их богов и проси о милости.

Глядя на Аррелия с седла, Хорруг сурово спросил:

– Долго ты еще намерен топтаться под этими стенами?

Тот поскреб пятерней в затылке.

– Честно говоря, не знаю, что делать с этим городом. Ты видишь вымпелы? За его стенами чума. Воины опасаются войти туда. А оставить эту заразу у себя в тылу…

– С чумой всегда боролись одним способом, и тебе он известен, – жестко произнес царь. – Сожги этот город вместе с чумой.

– А люди? – спросил Аммат. – Что делать с людьми?

– Я же сказал, сжечь город вместе с чумой, – грозно повторил царь.

– То есть… – пробормотал Аррелий.

– Ты все правильно понял, – кивнул Хорруг.

– Жестоко, – осуждающе произнес дромид.

Хорруг метнул в его сторону злой взгляд.

– Жрец, ты можешь помочь этим людям? Нет? Тогда помалкивай. Они умрут в любом случае, мы лишь избавим их от долгих мучений. Поторопись, Аррелий! Тороний уже на подходе к Орамосу. Нельзя оставлять его там одного.

Арамеи быстро порубили деревья в ближайшем перелеске и развели новые костры. В чаши катапульт заложили пылающие смолистые чурбаки. Не всем воинам пришелся по душе жестокий приказ Хорруга, однако страх подхватить чуму и заразить собственные семьи был гораздо сильнее.

– Давай! – приказал Аррелий, взмахнув клинком.

Чаши катапульт взметнулись, пылающие снаряды с жужжанием и рокотом полетели в сторону города. За первым залпом последовал второй, затем третий. Раз за разом на городские постройки обрушивался огненный град.

По команде Аррелия лучники натянули тетивы. Вслед за огненными снарядами на город обрушился град зажженных стрел, поражая мечущихся в панике горожан на объятых пожарами улицах.

Пылающее бревно проломило крышу дома Мелантоса, еще одно упало на двор, опрокинув две статуи. Сам мастер, обрабатывая очередной камень, даже не оглянулся.

– Что это?! – испуганно вскрикнула Арианта.

Вместе с Телицеей они вычерпывали воду из колодца, когда начался обстрел города.

– Ах, девочка, может быть, Хорруг и даст людям мир, но только после войны, – с горечью ответила старая женщина. – Не всем дано будет увидеть, чем закончится эта война. Беги скорее в дом, выводи мальчика. А я заберу племянника.