Текст книги "Легион хаоса"

– Предательство? – Говард произнес это слово с особым ударением. – Какое именно предательство вы имеете в виду, Ван дер Гроот?

Голландец помедлил с ответом.

– Ну, – начал он. – Я… мне сказали, что вы предали орден, и мне показали приговор, подписанный и заверенный печатью Верховного Магистра ордена.

– И этого оказалось достаточно, не так ли? – Говард улыбался, но его улыбка была печальной. – Сейчас это, вероятно, уже не играет никакой роли, верите ли вы мне или нет, Ван дер Гроот, но я уверяю вас, что я ни в какой форме не предавал ни орден, ни кого-либо из братьев. Я выполнил обет молчания. Даже Рольф ничего не знает о моем… прошлом.

– Я не верю вам, – упрямо сказал Ван дер Гроот. – Верховный Магистр не вынес бы, ошибочный приговор.

– Так оно и есть, – сказал Говард. – С его точки зрения у него не было другого выбора, кроме как приказать ликвидировать меня. Я даже понимаю его, хотя, естественно, не могу полностью разделить его мнение. Но я не питаю к нему ненависти из-за этого.

– Что же вы тогда сделали, если не предавали орден? – поинтересовался Ван дер Гроот.

– Нечто еще более тяжкое, – ответил Говард. – Я узнал правду, Ван дер Гроот. Я узнал, что орден творит несправедливость и что его правила базируются на неверных принципах. Пусть цели его братьев и справедливы, но на плохой почве не вырастут хорошие деревья, и что бы орден ни делал, это принесет только зло.

Ван дер Гроот побледнел.

– Это… кощунство, – прохрипел он.

– Нет, – возразил Говард. – Это всего лишь правда. Но полагаю, нам не стоит об этом спорить. Похоже, что в данной ситуации вряд ли у кого-нибудь из нас будет возможность послужить той или другой стороне.

– Вы… думаете, что Некрон нас убьет? – прошептал Ван дер Гроот.

Говард замолчал, и через некоторое время голландец снова отвернулся и уставился на серую дымку, которая делила подвал на две неравные половины. Некрон и его верные слуги находились по другую сторону этого барьера. После того как старик ушел и забрал с собой Рольфа, с ними в качестве охранника остался лишь один воин.

Рольф…

Говард много бы отдал, лишь бы заглянуть за эту туманную завесу. Некрон и словом не намекнул, что он собирается делать с Рольфом. Говард не верил в то, что он собирается его убить. Некрон был жесток, но не глуп, и так же как и его люди, он никогда не убивал без причины, даже если эта причина могла быть ничтожной.

Нет, Говард не боялся за жизнь Рольфа. Только не сейчас. Но его угнетало чувство, что, возможно, смерть была не самым большим злом, которое могло случиться с его слугой и другом. Существовали вещи, которые были гораздо хуже, чем смерть.

Он глубоко вздохнул и снова обратился к Ван дер Грооту.

– А знаете, – сказал он, – если бы все не было так печально, я бы посмеялся над этим. Вы и ваши братья, возможно, являетесь единственной силой на земле, которая еще могла бы сдержать ВЕЛИКИХ ДРЕВНИХ. И вместо того, чтобы сотрудничать с этой силой, я бегу от вас и подобных вам, а вы пускаете в ход все средства, чтобы убить меня.

– Между нами нет ничего общего, – холодно ответил Ван дер Гроот. – Вы – предатель. Абсолютно все равно, как бы вы это ни называли. И смертный приговор в отношении вас будет приведен в исполнение, если не сейчас, так позднее. – Он злобно рассмеялся. – Почему бы вам не обратиться к Некрону? Его душа уже давно принадле-жит дьяволу. Может быть, он захочет с вами сотрудничать. Нам не нужны такие люди как вы, Лавкрафт. Господь бог даст нам силы победить демонов, которых вы называете ВЕЛИКИМИ ДРЕВНИМИ, а нам не потребуется для этого заключать сделку с Сатаной.

– Вы не верите в них, да? – спросил Говард.

– В кого? ВЕЛИКИХ ДРЕВНИХ?

Говард кивнул.

– Нет, – сказал Ван дер Гроот, немного подумав.

– Но разве не вы сами только что говорили, что ваш Верховный Магистр почувствовал присутствие Стульху?

– Это верно, – невозмутимо согласился Ван дер Гроот. – Если вы имеете в виду таких демонов, то в них я верю. Я знаю, что они существуют. Это злые духи и темные силы, которые живут в душе человека. – Он на мгновение задумался, посмотрел проницательным взглядом на охранника и продолжил: – Я верю в существование зла самого по себе. Если вы именно это имеете в виду, то вы правы. Но в таких существ, как ваши ВЕЛИКИЕ ДРЕВНИЕ, я не верю.

– Вы глупец, – сказал Говард. – Неужели вы так мало узнали за годы обучения, прежде чем вас приняли в орден? Или правила настолько упростились, с тех пор как я вышел из ордена? В мое время считалось честью называть себя храмовником!

– И сейчас также! – запротестовал Ван дер Гроот. – Но я не верю в истории, которыми можно напугать только детей или идиотов. Демоны из первобытных времен – это же смешно!

– А что же это было за существо, которое напало на нас в библиотеке? – спокойно спросил Говард.

Казалось, Ван дер Гроот на мгновение заколебался.

– Обман, – сказал он, но по его голосу чувствовалось, что это была всего лишь отговорка, в которую он и сам не верил. – Черная магия и дьявольские фокусы.

– Называйте это, как хотите, – сказал Говард. – Но это…

Он запнулся, некоторое время озадаченно смотрел на темноволосого голландца и потом резко встал. Он подошел к барьеру из тумана и успокаивающе поднял руку, когда воин, охранявший их, напрягся.

– Позови своего господина, – сказал он, – я должен с ним поговорить.

Воин несколько секунд нерешительно смотрел на него, потом повернулся и быстро исчез за стеной тумана. Вскоре он вернулся в сопровождении Некрона. За ними из тумана вышли еще два воина.

– Что вы хотите? – недовольно спросил Некрон. – У меня нет времени разговаривать с вами.

– Охотно вам верю, – насмешливо ответил Говард. – У вас сейчас одна забота, как бы отделаться от Стульху, не так ли? Насколько я могу судить, он не простит вас за то, что вы нарушили его приказ.

– А какое вам до этого дело? – вспылил Некрон.

– Никакого, – ответил Говард, пожав плечами. – Я подумал, мы могли бы заключить сделку.

– Сделку? – безжалостные глаза Некрона сузились. – Что за сделку, Лавкрафт?

– Вы совершили ошибку Некрон, – начал Говард. – Вы не выполнили приказ ВЕЛИКИХ ДРЕВНИХ и расстроили один из их планов, что, возможно, еще хуже.

– Вы так считаете?

– Не обращайтесь со мной как с дураком, Некрон, – вспылил Говард. – Роберт еще жив. Я не знаю, действительно ли он обязан этим вашему самоуправству, но если принять во внимание, что у ВЕЛИКИХ ДРЕВНИХ характер еще более скверный, чем у вас, то Стульху наверняка сделает вас козлом отпущения.

Некрон снова не ответил ему, и Говард продолжал:

– Вы сами знаете, что это так. Возможно, пройдет некоторое время, пока он среагирует, но когда это случится, его месть будет страшной Он не просто убьет вас. Я не знаю, что он сделает, но наверняка он придумает что-нибудь намного более занимательное.

– Что вы хотите? – спросил Некрон. Его голос был холоден как лед, но глаза сверкали.

– Хочу предложить вам сделку, – повторил Говард. – Я помогу вам прожить хотя бы еще несколько дней. Может быть, вам даже удастся добраться до своей легендарной крепости в горах и там забаррикадироваться – это не моя забота. Во всяком случае, вы покинете эту страну живым.

– И как же? – заинтересованно спросил Некрон.

Говард улыбнулся и покачал головой.

– Э, нет, так не пойдет, Некрон. Сначала мое условие.

– Вы не можете ставить условия, – прошипел Некрон. – Но, пожалуйста, говорите, чего вы хотите.

– Ничего кроме того, чтобы вы исчезли, – ответил Говард. – Вы уходите, забираете с собой своих людей и освобождаете меня, Рольфа, Ван дер Гроота и девушку. И оставляете в покое Роберта.

– И больше ничего? – с сарказмом спросил Некрон.

– Больше ничего, – ответил Говард. – Подумайте над этим, Некрон. Из-за вашего самоуправства положение изменилось. Вы пришли, чтобы убить Роберта и завладеть книгой, но ваше предательство Стульху все изменило. Сейчас мы союзники, нравится это нам или нет. Если мы хотим победить ВЕЛИКИХ ДРЕВНИХ, то мы сможем это сделать только объединенными усилиями. Если это попытается сделать один из нас, то он погибнет.

– Вы недооцениваете меня, Лавкрафт, – жестко ответил Некрон. – И переоцениваете себя. Но хорошо, я слышал ваше требование. А что вы хотите мне предложить? – он хихикнул. – Билет на пароход до континента?

– Ворота, — спокойно ответил Говард.

На этот раз прошло несколько секунд, прежде чем Некрон ответил.

– Вы… знаете о… воротах? — спросил он, поколебавшись.

Говард кивнул.

– Да. А как бы я иначе так быстро добрался от Аркхема до Лондона, Некрон? Я знаю об этом и также знаю, что вы не сможете больше пользоваться теми воротами, через которые пришли сюда. Похоже, что сейчас вы не сможете воспользоваться вообще ни одними известными вам воротами. Все без исключения пути, по которым вы ходите, контролируются ВЕЛИКИМИ ДРЕВНИМИ. Вы прямиком попадете в пасть к Стульху, если воспользуетесь одними из ворот.

— И вы…

– Я знаю ворота, которые неподвластны их влиянию, – сказал Говард. – Я знаю, где они находятся и как ими пользоваться. Информация об этом – в обмен на нашу и Роберта свободу.

– Вы лжете? – заявил Некрон. Говард широко улыбнулся.

Старик одну бесконечно долгую секунду смотрел на него тяжелым взглядом, потом сжал кулаки и кипя от злости шагнул к нему.

– Говорите, где они! – приказал он. – Назовите место их нахождения!

– Они здесь, в Лондоне, – хладнокровно ответил Говард. Казалось, что гнев Некрона не произвел на него никакого впечатления. – Почему бы вам их не поискать?

Некрон запыхтел от злости.

– Я мог бы вас заставить силой!

– Попробуйте, – ответил Говард. – Вы многое можете, Некрон, я признаю это. Но только что вы говорили, что я вас недооценил, смотрите, не совершите такую же ошибку! Я не такой колдун, как вы или Роберт, но я достаточно разбираюсь в магии, чтобы защитить себя. Даже от вас.

– Ах так? – проскрипел Некрон. – Сейчас мы это посмотрим.

– Если вы, например, попытаетесь… – начал Говард.

Некрон поднял руки и забормотал непонятные слова на гортанном языке.

– …парализовать мою волю с помощью магических сил…

Между пальцами Некрона начали виться тонкие струйки серого дыма. Дыма, который, как паучьи лапы, потянулся по воздуху к Говарду и окутал его лицо.

– …то вполне возможно, что в своем подсознании я закрепил гипнотический приказ.

Дым повалил сильнее. Голос Некрона стал выше и пронзительнее, и вдруг он начал словно дервиш раскачиваться из стороны в сторону. Дымящиеся паучьи лапы так опутали голову Говарда, что его лица почти не было видно. Между ними что-то двигалось.

– …который убьет меня, если я захочу выдать тайну. Вы же используете такой же трюк со своими людьми, разве нет? Они тоже умирают, прежде чем успевают что-либо сказать или сделать против вас.

Некрон замер на полуслове с широко открытым ртом и поднятыми руками. Его кадык двигался вверх и вниз, словно он проглотил живую жабу.

– Вы лжете! – заявил он. Его голос дрожал. Говард пожал плечами.

– Испытайте меня, Некрон. Вы можете попытаться. Но у вас только одна попытка.

Несколько секунд Некрон смотрел на Говарда Лавкрафта сверкавшими от ярости глазами, потом он опустил руки, сжал их в кулаки и громко заскрипел зубами.

– Ну хорошо, – сказал он. – Ваша взяла. Во всяком случае в данный момент.

– Вы согласны?

– Согласен? – Некрон рассерженно покачал головой. – Нет, Лавкрафт. Не так быстро. Но я пока вас не убью. И я подумаю о вашем предложении.

– Подумайте, – посоветовал Говард. – Только не слишком долго.

* * *

– В сотый раз спрашиваю, – взревел Торнхилл. – Я хочу знать, что произошло в этом доме, Крейвен. Все. Все подробности.

При этом он хлопнул ладонью по крышке огромного письменного стола, который занимал большую часть его кабинета. Каждый, кто сидел с другой стороны этого стола на неудобном стуле для посетителей, казался самому себе маленьким и жалким. К тому же стул был слишком низким, и приходилось смотреть на Торнхилла снизу вверх; довольно подлый трюк, да к тому же еще и не особенно оригинальный.

Но он действовал, по крайней мере, что касается меня. Я не знал, сколько прошло времени с тех пор, как Торнхилл оторвал меня от Рольфа и передал двум своим помощникам.

Мы находились в Скотланд-Ярде – по крайней мере, я так предполагал, – и эта маленькая комната с узкими окнами с решетками на втором или на третьем этаже была кабинетом Торнхилла. От его приветливости и даже почти сочувствия, которые он демонстрировал в моем доме, не осталось и следа. Может быть, это было связано с тем, что здесь Торнхилл в известном смысле играл на своем поле.

А может быть, он просто считал меня убийцей.

– Итак? – Он больше не кричал, но спокойствие, с которым он говорил, было почти угрожающим.

Я поднял голову и провел тыльной стороной ладони по лбу. Мои глаза нестерпимо жгло, а во рту был неприятный горький привкус. Меня мучила жажда.

– Я вам все рассказал, Торнхилл, – тихо сказал я. – Поверьте мне. Я… не знаю, кто убил мою прислугу и похитил остальных.

Некоторое время Торнхилл смотрел на меня с прежним выражением на лице, потом вздохнул, откинулся назад и скрестил руки на животе.

– Знаете что, Крейвен? – сказал он. – А я вам даже верю.

– Тогда отпустите меня, – простонал я. – Я ничем не смогу вам больше помочь, поймите же это наконец! Боже мой, ведь эти мужчины увели моих друзей…

– Эти мужчины? – перебил меня Торнхилл. В его голосе звучала крайняя заинтересованность. – Что за мужчины, Крейвен? Откуда вы знаете, что это были мужчины?

– Я не думаю, что заложников взяли грудные дети, которые вылезли из своих детских колясок и устроили кровавую резню в моем доме, – гневно ответил я. – Я не знаю, кто они, и еще меньше я знаю о том, куда подевались Говард и Присцилла.

– Я и не утверждаю, что вы это знаете, – спокойно сказал Торнхилл. – Но вы знаете больше, чем сообщили нам. Гораздо больше!

Он наклонился вперед, и снова его спокойствие как ветром сдуло.

– Черт побери. Вы что, считаете английских полицейских дураками? – заорал он. – Я прихожу в дом, в котором произошла настоящая бойня, вытаскиваю вас из часов и нахожу комнату полную… полную… – Он судорожно искал подходящее слово. – Полную черт знает чего. А потом буквально из ничего появляется один из ваших пропавших друзей и…

– Почему вы не разрешаете мне поговорить с ним? – перебил его я. – Может быть, он смог бы ответить на некоторые ваши вопросы.

– В настоящий момент это невозможно, – ответил Торнхилл.

Я знал, что он сказал правду. Он и его люди сразу же увели меня из комнаты, когда появился Рольф, однако я успел заметить, в каком плохом состоянии находился личный слуга Говарда.

– Как он себя чувствует? – спросил я.

Торнхилл пожал плечами.

– Его отвезли в госпиталь, – сказал он. – Я распорядился, чтобы меня сразу позвали, когда он очнется.

Он прищурился.

– Что он имел в виду, Крейвен?

– О чем вы?

– О том, что он сказал, прежде чем потерял сознание, – сдавленным голосом произнес Торнхилл. – И если вы якобы забыли это, Крейвен, я напомню его слова: “Он хочет тебя, Роберт. Ему нужен ты!”

Он мог бы и не повторять этого. Я слишком хорошо знал, что имел в виду Рольф. Несмотря на это, я ответил, немного поколебавшись:

– Я не имею об этом никакого понятия, Торнхилл.

К моему большому удивлению, жирный сыщик не взорвался.

– Как хотите, Крейвен, – сказал он. – Нет, так нет. – Он холодно улыбнулся, резко встал и, обойдя стол, как шарик подкатился я но мне. – Встаньте, – приказал он.

Я повиновался.

– Что вы собираетесь делать? – спросил я.

Торнхилл едко улыбнулся.

– Я посажу вас в тюрьму, Крейвен, – ответил он таким тоном, словно я спросил, почему солнце всходит по утрам. – А что же еще?

Он потянул ко мне руку, но я невольно отпрянул назад.

– На каком основании?

Торнхилл запыхтел.

– На каком основании? Вы в своем уме, Крейвен? Да я найду дюжину оснований, чтобы упечь вас за решетку на две тысячи лет, если захочу.

– А разве вы только что не говорили, что считаете меня невиновным?

– Возможно, – улыбаясь, ответил Торнхилл. – Но этого не слышал никто, кроме вас, ведь так? – Он повернулся, распахнул дверь и сделал приглашающий жест. – Пожалуйста, мистер Крейвен. Камера для вас готова.

* * *

Звук, с которым решетчатая дверь захлопнулась за мной, отозвался у меня в ушах, как стук стальной крышки гроба.

Я долго стоял неподвижно и прислушивался к звуку ключа, который поворачивался за моей спиной, и к стуку моего сердца.

Тюремные двери.

Они все были похожи, в какой бы стране ты не находился.

Прежде чем я прибыл в Англию и начал новую жизнь в качестве богатого наследника-миллионера, я видел десятки таких дверей – с обеих сторон, – и достаточно часто они закрывались за мною, чтобы вновь открыться только через несколько месяцев. Из-за безобидных вещей – как, например, из-за кражи бутылки или других подобных “тяжких уголовных преступлений”.

Я надеялся, что этот отрезок моей жизни навсегда остался в прошлом, после того как я вступил во владение наследством своего отца, но мое прошлое вернулось ко мне.

От этого можно было прийти в отчаяние!

Стена вокруг моих воспоминаний все еще окутывала мое сознание, хотя она и стала более проницаемой, и я начал постепенно вспоминать то, что случилось до исчезновения Говарда и Присциллы.

“Он хочет тебя, Роберт!”

Слова Рольфа снова и снова эхом отдавались у меня в голове. Он хочет тебя!

Кто хотел меня? Кто был этот Он, и что он хотел от меня? Кто послал этих мужчин, которых я принял за Говарда и доктора Грея…

Я потряс головой, чтобы избавиться от боли в висках, подошел к узким нарам, которые были вделаны в противоположную стену, и улегся на них. Вопросы. Одни вопросы – и ни одного ответа.

И единственный человек, который, возможно, мог бы пролить свет на это – Рольф, – лежал на больничной койке, и нас разделяла дюжина закрытых стальных дверей и целая армия полицейских.

Какое-то время я серьезно подумывал о том, не позвать ли мне Торнхилла и не посвятить ли его во все детали, рассказав ему все с самого начала. Но потом я отбросил эту мысль.

Единственное, чего я мог бы этим достигнуть, это сменить камеру в подвале Скотланд-Ярда на палату в ближайшем сумасшедшем доме. Торнхилл просто не смог бы мне поверить.

Я откинулся назад, прислонил голову к холодной, влажной каменной стене и закрыл глаза. Моему организму требовался сон, к тому же все обстояло таким образом, что мне в любом случае было суждено пробыть в этой дыре как минимум до следующего утра.

А может быть, и не только до следующего утра. На моем счету числилось восемь мертвецов, а по моей оценке, Торнхилл будет все валить на меня, если не найдет никого другого, кто мог бы оплатить счет…

Я вздохнул, поерзал на жестких нарах, стараясь занять более удобную позу и скрестил руки за головой. Сон пришел почти мгновенно.

…Фигура была одета в белую ночную рубашку, всю залитую кровью и разорванную, черные волосы опалены А в глазах, прекрасных темных глазах, в которых должна была сверкать золотая и серебряная звездная пыль, светилась смерть, смерть, кровь и страх. Белоснежный лик Присциллы превратился в гримасу ужаса, в дьявольский портрет существа, которое не имело право жить и никогда и не жило. Падение сквозь время и пространство разъединило нас, но оно чуяло меня, следовало по моим следам, как борзая собака, и приближалось все ближе… ближе… ближе., ближе… Иногда фигура исчезала, словно корабль в штормовом море между застывшими черными волнами адского ландшафта, который являлся кулисами нашей странной гонки, но каждый раз она появлялась снова и с каждым разом все ближе, независимо от того, как быстро я бежал. Казалось, что ее скорость всегда была чуть-чуть больше моей и я знал, что не смогу убежать от нее и…

Я с криком вскочил с нар. В камере было темно и черно как в могиле. Пока я спал, уже наступила ночь.

Но я не был больше один…

Что-то находилось рядом. Невидимое, бестелесное и смертельно опасное.

Снаружи в коридоре послышались шаги, потом в замке зазвенел ключ, а дверь резко распахнулась. В камеру заглянул рыжеволосый парень с резко очерченным подбородком и темными, утомленными глазами. В правой руке он держал лампу, которую направлял прямо мне в лицо.

– Что случилось? – спросил он. – Кто это кричал как резаный?

– Кричал? – Мне даже не пришлось притворяться, чтобы мои слова прозвучали удивленно. Мое сердце колотилось. Мне стоило большого труда сконцентрироваться на словах полицейского.

– Черт побери, да! – заорал тот. – Я ясно слышал!

– Я… я не знаю, – солгал я. – Я спал. Может быть… кто-нибудь в другой камере?

– Там никого нет, – ответил охранник, покачал головой и снова полуприкрыл дверь. Потом он строго посмотрел на меня. – Если вы, дорогуша, позволите себе какие-нибудь глупые шуточки, – сказал он, – то имейте в виду, что у меня тоже есть чувство юмора. Только я не знаю, понравится ли вам мой юмор.

– Я… ничего такого не сделал, – ответил я как можно убедительнее. – Возможно… я кричал во сне.

– Во сне, да? – он на мгновение задумался. Внезапно выражение его лица стало значительно приветливее. – В первый раз здесь?

Я кивнул.

– Тогда я могу вас понять, – сказал он. – Не очень-то приятно сидеть здесь под замком. Но всего лишь одна ночь – что-то рановато для тюремной аллергии. Кто ведет ваше дело?

– Торнхилл, – ответил я.

– Ой-ой-ой, – пробормотал охранник. – Ну тогда желаю успеха. От него еще ни один не ушел. Если хотите услышать от меня совет – скажите ему всю правду, это поможет вам избежать массы неприятностей.

– А если я невиновен?

– Тогда скажите ему об этом, – сказал он. – Если это правда, тогда он вам поверит. – Тюремщик ободряюще улыбнулся, повернулся и закрыл за собой дверь. Зазвенели ключи, и потом я услышал его удаляющиеся шаги.

Со вздохом я снова опустился на нары. Хорошо, что охранник не задержался в камере еще хотя бы на десять секунд. Мое самообладание было на исходе. В конце разговора его лицо начало расплываться перед моими глазами, и сквозь его черты на меня снова уставилась страшная рожа демона из моего кошмара, мерзкая карикатура на любимые черты Присциллы…

Но был ли это действительно только сон? Все казалось таким подлинным, таким невероятно реальным, что это было просто непостижимо.

Мне действительно всего лишь приснился мир ВЕЛИКИХ ДРЕВНИХ или я побывал там?

Я попытался забыть увиденное, но от этого мне стало еще хуже. Если бы ко мне могла вернуться память!

Мысль о том, что Присцилла могла действительно превратиться в эту… эту бестию, была…

Где-то совсем рядом что-то заскрипело.

Я замер. На мгновение я потерял способность даже думать.

Звук стал громче, явственнее… Словно поворачивалась дверь на старых, ржавых шарнирах…..

Весь дрожа от ужаса, я медленно поднял голову и посмотрел налево.

На противоположной стене камеры возник контур. Узкий, высотой около полутора метров прямоугольник, образованный тонкими, зелеными мерцающими линиями – контур двери!

И эта дверь медленно, очень, очень медленно открылась наружу…

За дверью колыхалась бесконечность.

Мир, такой чужой, что он просто не поддавался человеческому восприятию. И я не смогу его описать в этих строках. Можно назвать внешние признаки, вещи, которые можно увидеть и потрогать, но только не ужас, который, как зловоние чумы, исходил от этого мира, мира, в котором не было места жизни, в котором правили смерть и страх и биение пульса которого определялось одним только ужасом.

Равнина, черная, как ад, и слегка волнистая, как поверхность океана, изгаженная страшными, неописуемыми вещами, которые прорывались на подернутую рябью поверхность.

Небо, которое никогда не освещалось светом солнца, на котором не было видно ни одной звездочки и на котором царил костлявый лик бледной, мертвой луны.

И – далеко, далеко – фигура, которая медленно приближалась.

Белая.

Белое платье, испачканное кровью. Темные волосы, которые развевались и трепетали, как голова Медузы. Когти, смертоносные и острые как кинжалы. Искаженная дьявольская рожа, на которой знакомые черты превратились в омерзительную карикатуру.

А потом я услышал голос.

Сначала я его даже не узнал – это был пронзительный визг, крик дьявольской ярости, который доносился до меня и становился все громче и громче, но потом я смог различить и слова.

– Мы доберемся до тебя, Роберт Крейвен, — пропищал он и злобно захихикал. – Мы доберемся до тебя, Роберт Крейвен. Ты мертвец.

И это был не просто чей-то голос, точно так же как и дьявольская рожа была не просто какой-то незнакомой рожей.

Это был голос Присциллы, и именно ее губы произнесли эти слова.

Я начал кричать и на этот раз не замолк даже тогда, когда дверь распахнулась.

Я даже не заметил, как рыжеволосый полицейский отпрянул назад, словно от удара, и тоже закричал.

Что-то светлое, сверкающее вылетело из отверстия в стене и словно пылающий ореол окружило его тело. И в этом ореоле замелькали дьявольские рожи и дымящиеся призрачные пальцы, которые хватали его за волосы и тянули за одежду, впивались в его лицо и пытались выцарапать ему глаза.

Не думая больше ни о чем, я вскочил, бросился на него и вытолкнул его за дверь. Мне показалось, что я услышал яростное шипение, потом что-то ударило меня в спину.

Еще до того как я успел почувствовать боль, у меня потемнело в глазах…

* * *

Лицо девушки было бледным, как у мертвой. Ее глаза были закрыты, а губы побелели и походили на два тонких, бледных шрама на белой коже.

Некрон медленно поднял руку, наклонился вперед и почти нежно прикоснулся кончиками пальцев к губам спящей. На несколько секунд он неподвижно застыл в этой позе, потом убрал руку, резко выпрямился и повелительным жестом подозвал двух своих воинов. Воины подошли ближе и смиренно склонили головы, чтобы выслушать приказ своего господина.

– Вы оба отвечаете жизнью за эту девушку, – сказал Некрон. – Никто не должен прикасаться к ней. Убейте каждого, кто посмеет хотя бы приблизиться к ней.

Оба воина молча обнажили свои мечи и заняли место справа и слева от импровизированного ложа, на котором лежала девушка.

Еще некоторое время Некрон смотрел на лежавшую без сознания девушку со странным чувством неверия и озадаченности, потом повернулся и задумчиво посмотрел на Говарда и на Ван дер Гроота. Четыре воина притащили их сюда и теперь крепко держали за руки.

– Я обдумал ваше предложение, Лавкрафт, – тихо сказал Некрон.

Говард поднял голову. Прошло уже несколько часов, как он последний раз разговаривал с Некроном; солнце уже зашло, а вместе с ним почти исчезла и его надежда.

– Вы согласны? – спросил он.

Некрон не ответил. Вместо этого он сделал быстрый знак одному из двух воинов, которые держали Говарда. Воин поднял руку и нанес пленнику удар по затылку. Говард с приглушенным стоном упал на колени, сжал зубы и снова вскрикнул, когда воины рывком поставили его на ноги.

Некрон тихо засмеялся.

– Это в качестве предупреждения, Лавкрафт. Вы будете говорить только тогда, когда я вам позволю. Как я уже сказал, я обдумал ваше предложение. То, что вы мне предложили, можно было бы назвать шантажом, разве нет?

– Я предлагаю сделку, – возразил Говард. – Вашу жизнь за наши и за жизнь мальчика.

– Одну жизнь за четыре?

– Собственная жизнь всегда немножко дороже, разве не так?

Воин снова поднял кулак, но на этот раз Некрон в последний момент жестом остановил его. Он даже рассмеялся. Но таким смехом, от которого у Говарда по спине побежали мурашки.

– Вы меня рассмешили, Лавкрафт, – сказал он. – Или вы действительно очень смелы, или глупы. Но теперь ближе к делу.

Он отступил немного в сторону, чтобы Говард мог видеть лежавшую без сознания Присциллу, и продолжал:

– Как я уже говорил, я обдумал ваше предложение.

– У вас нет другого выхода, кроме как принять его, – тихо сказал Говард. – Вы знаете, это вы со своими людьми сидите в ловушке. Рано или поздно здесь появится Стульху или его твари. Тогда с вами будет покончено.

– Это вполне возможно, – невозмутимо признал Некрон. – Несмотря на это, я не пойду на сделку, которую вы мне предлагаете. У меня есть идея получше. – Он едва заметно усмехнулся. – Я заставлю вас сказать мне, где находятся эти ворота — если, конечно, они вообще существуют.

– И каким же образом? – спросил Говард. – Я не боюсь смерти, Некрон. А ваши магические фокусы со мной не пройдут.

– Кто говорит о магии? – возразил Некрон, улыбаясь. – Видите ли, Лавкрафт, вы европеец, а европейцы всегда уступали нам в известных областях. Например, в перенесении боли. Или в причинении.

Говард судорожно сглотнул.

– Вы хотите меня… пытать?

– Подобная мысль приходила мне в голову, – сказал Некрон. – Но только на мгновение. Я уверен, что вы долго бы не выдержали боли, но я почти так же уверен, что вы нашли бы какой-нибудь путь, чтобы убить себя, прежде чем вы начнете говорить. Как вы сами видите, я не совершаю ошибку, недооценивая вас. Но у меня есть еще двое пленников, не так ли?

Он показал на Ван дер Гроота, который испуганно вздрогнул.

– Мои люди большие специалисты в причинении боли, – продолжал Некрон. – А также в том, чтобы жертва как можно дольше оставалась живой. Я бы мог продемонстрировать вам это на примере этого глупца, Лавкрафт. Это была бы небольшая потеря.

– Почему же вы не делаете этого? – холодно спросил Говард. – Мы отнюдь не друзья. Вы думаете, я предал бы Роберта, чтобы спасти человека, который хотел меня убить?

– Вы блефуете, – сказал Некрон. – Я знаю вас лучше. Вы будете говорить. Я убежден, что вы не сможете спокойно смотреть, как кто-то другой страдает вместо вас. Но, как я уже говорил, это только мое личное мнение. Я могу и ошибаться. Поэтому мне пришло в голову лучшее решение.

Он посмотрел на Говарда проницательным взглядом, внезапно повернулся и, сделав быстрый шаг, рказался позади ложа Присциллы. Он схватил ее за волосы и рывком поднял голову. Она не проснулась, но с ее губ сорвался негромкий стон.

– Я даю вам слово, Лавкрафт, что мои люди замучают эту девушку на ваших глазах до смерти, – тихо сказал он. – Скажите мне, где находятся ворота!

— Я… скажу вам все, – удрученно сказал Говард. – Вы выиграли, Некрон. Оставьте девушку в покое.

Некрон торжествующе осклабился и жестом приказал воину отойти.

– Они… здесь, – тихо сказал он. – Здесь, в доме. Этот подвал находится под домом Роберта, ведь так?

– Откуда вам это известно? – подхватил Некрон. В его глазах опять было недоверие.

Говард тихо рассмеялся.

– Я не дурак, Некрон. Я достаточно часто бывал здесь. Некоторые ящики там за вашей спиной я сам принес сюда, вместе с Андарой. Ворота находятся здесь, так сказать, буквально над вашей головой.

– Здесь? – недоверчиво повторил Некрон. – Ворота? Магические ворота ДРЕВНИХ здесь, в доме?

– Андара нашел их много лет тому назад, – подтвердил Говард. – Он, я и еще несколько друзей попытались изменить их полярность для наших целей и доставить их сюда. И это удалось. – Он тихо засмеялся. – Они все еще здесь и они работают. Отпустите нас, и я покажу вам…