Текст книги "Цербер. Легион Цербера. Атака на мир Цербера (сборник)"

72

Сотня Финиста успела занять оборону лишь на первой гряде холмов, отделяющих лагерь. Впрочем, Рон знал по докладам наблюдателей, что дальше им не пройти, и еще загодя отдал команду:

– Растянуться в линию! Удаление пять шагов! Выполнять!

По вершинам холмов растянулась цепочка легионеров. Залег и Рон. Он видел, как по склону следующих холмов начали спускаться мятежники. Они действительно, как и говорил Повелитель, не соблюдали какого-либо строя, шли толпой, неся оружие кому как нравится. Мятежники весело переговаривались друг с другом, так что шум от них достигал ушей легионеров, кто-то даже смеялся, а некоторые так вообще пили вино, не говоря уже о том, что тут и там тлели огоньки сигарет.

Финист испытал чувство презрения по отношению к таким солдатам, хотя тут же вспомнил, что они никакие не солдаты, а банальный сброд. Только сброд, облаченный в крепкую броню и весьма неплохо вооруженный.

Рон видел, что многие несут в руках пулеметы, кто-то на плечах нес ручные гранатометы с зарядами к ним в рюкзаках за спиной.

Наконец живая волна перевалила холм, и больше люди не появлялись.

Финист подал солдатам, готовившимся запускать осветительные шашки, знак и передал приказ по цепочке:

– Сотня, приготовиться к бою…

Вот предатели идеи Повелителя приблизились на двести метров. Ближе хорошо вооруженного противника подпускать опасно, и Рон скомандовал:

– Пуск!

В небо искрящимися линиями взлетели десять шашек. Поднявшись на высоту в сто метров, они вспыхнули яркими шарами и стали медленно планировать вниз на парашютах. Поле залило белым светом. Вслед за первыми мини-солнцами двумя залпами стартовало еще два десятка шашек.

– Огонь!!!

Легионеры, поднявшись на метр, открыли стрельбу по слегка ошарашенному иллюминацией противнику.

Многие из предателей попадали, сраженные меткими выстрелами, но броня спасла большую их часть от смерти. Лишь немногие, свалившись в песчаную пыль, больше не подавали признаков жизни.

Вскоре противник, впервые секунды решивший бежать, пришел в себя и, повинуясь командам своих командиров, разворачиваясь во фронт, залег. Еще через полминуты на первую сотню обрушился шквал ответного огня.

В ответ строчили «колуны», били пулеметы АК-7П, пробивавшие верхушки барханов толщиной до двух метров, точно обычную мишень. Вскоре по особенно активным позициям легионеров ударили гранатометы. В небо взметнулись фонтаны песка.

Естественно, что в первой сотне появились первые потери, то тут, то там замолкали «колуны». Тем не менее, в небо взлетали все новые и новые осветительные шашки, и перестрелка продолжалась своим чередом.

Не скрываясь ни на секунду, стрелял и Рон. Даже, несмотря на то, что соседнего легионера буквально сбило с холма взрывом от выстрела гранатомета. Финист разрядил в гранатометчика последние патроны рожка, и стрелка, окутанного фонтанчиками земли, затрясло, как в каком-то припадочном танце.

Рон откатился вниз, чтобы сменить магазин, и где – то в глубине души почувствовал облегчение. Вершину тут же разнесло в клочья крупнокалиберными пулями АК-7П.

Но вот новый рожок в своем пазе, затвор передернут, патрон вогнан в патронник – и снова в бой. Место сбитого легионера занял другой солдат из резерва, подобравший оружие и боеприпасы убитого, и все началось по новой: стрельба, взрывы, взлет все новых ярких шаров, медленно планирующих вниз осветительных шашек.

Господствующее положение легионеров все же сделало свое дело, и, несмотря на потери, численное и огневое преимущество, мятежники начали нести существенные потери.

Тем не менее, ни одна из сторон не предпринимала каких-либо движений.

Мятежники понимали, что стоит им начать какие – то маневры, это неизбежно приведет к падению огневой мощи, легионеры почувствуют себя значительно свободнее и налягут с утроенной силой. В итоге потери только возрастут, и в первую очередь среди тех, кто куда-то двинется. Вот и приходится, вжавшись в землю, вести тупую перестрелку, лоб в лоб.

Рон Финист не поднимал своих людей в какие-либо обходные маневры по той же причине, что и мятежники. Стоит только куда-то двинуться, как это приведет к снижению плотности огня, и предатели получат возможность предпринять решительный рывок.

Вот и второй рожок подошел к концу. Изрешетив пулеметчика, Рон снова скатился вниз, чтобы вставить в автомат последний магазин.

Перезаряжая «колун», Финист увидел, что у ящика с ракетницами сидит всего один солдат и каждые пять секунд запускает в небо осветительную шашку. Передышка также позволила Рону увидеть, что от его сотни осталось не больше шестидесяти человек, причем десяток уже просто сидят в ожидании приказов, спустившись на два метра ниже огневых точек, исчерпав все возможности ведения боя, еще два десятка стреляют одиночными. У остальных, судя по их сверхскупым коротким очередям, тоже вот-вот закончатся патроны.

А вот у мятежников проблем с боеприпасами нет. Каждый из них имел полные, буквально топорщащиеся подсумки. Да и числом они по-прежнему превосходили легионеров. От пяти сотен мятежников осталось половина, но половина боеспособная – бывшие сотники и прочие бойцы, хорошо владеющие оружием.

Рон понял, что как только у его легионеров закончатся боеприпасы, предателям ничто не помешает смять сотню и ворваться в лагерь. А там перебить всех легионеров, как сказал Повелитель, точно слепых котят, потому как защищаться им нечем.

Финист, приняв единственно правильное решение, скатился вниз.

– Легат?

– Давай, легионер, пускаем залпом последние ракеты. Создадим день посреди ночи!

Вдвоем они брали в одну руку сразу по четыре-пять штук длинных цилиндров и, дергая за шнуры внизу, пускали сразу до десяти шашек. И так три раза.

– А теперь наверх, легионер!

– Слушаюсь, легат!

Когда Рон с легионером взобрался на свое место, над полем действительно воцарился день. Три десятка шаров осветили поле, точно днем. Отстреляв полрожка по особенно опасным целям, то есть по пулеметчикам и гранатометчикам, срезав троих из них, Финист скомандовал:

– Сотня-я!!! Слушай мою команду! Выдвинуть штыки!

Финист сам выдвинул штык из своего АК-407 и посмотрел вверх, надеясь, что все произойдет именно так, как он задумал. Яркие сгустки осветительных шашек продолжали медленно планировать вниз, чуть сносимые легким ветром. Вот часть из них начала чуть тускнеть…

– Готовься!!!

Все произошло почти так, как он надеялся. Выгорев, шашки потухли почти разом, и над полем боя сгустилась кромешная темнота. После почти часового фейерверка не помогал даже свет, испускаемый Берсеркером.

– За Легион! За Повелителя! В атаку!!! – прокричал Рон и первым бросился вперед.

– За Легион! За Повелителя!!! – заревели легионеры, с криками поднявшиеся в штыковую атаку вслед за своим легатом.

73

Шестьдесят легионеров устремились вниз по склону холма. Наверное, в этот момент бывшие сотники – учителя легионеров пожалели, что так хорошо учили своих подопечных. Пули не успевали настигать быстро маневрирующих церберов. Легионеры скатывались по склонам, кувыркаясь то через правое, то через левое плечо. Предугадать, когда и как он кувыркнется, получалось плохо. Пули впивались в песок далеко от целей.

Кроме того, стреляющим было просто трудно прицелиться. В ночи «колуны», и тем более их тяжелые собратья АК-7П, давали чувствительную световую вспышку при выстреле, ослепляя стрелка. Контраст света и тьмы также сделал свое дело, и пока пираты адаптировались к новым условиям, легионеры, потеряв лишь пять человек убитыми, спустились с холма и под шквальным огнем продолжили самоубийственную яростную атаку.

Легионерам предстояло преодолеть лишь сто метров, чтобы соприкоснуться с противником и показать ему все, на что они способны. Но это расстояние еще предстояло преодолеть.

Финист бежал зигзагом, успевая оценивать сотни параметров, наблюдая за направлением и длиной огоньков – выхлопов из ствола автоматов и пулеметов. Если длинные, значит, стреляют в сторону от тебя. Становится короче и вообще превращается в пятнышко, значит, огонь переводят в твой район и нужно падать. И Рон падал, кувыркался, перекатывался.

Вот оранжевый язык огонька, вырывающийся из ствола пулемета, стреляющего справа налево, начинает укорачиваться, почти превратился в точку… Прыжок через левое плечо, кувырок, распластаться на животе, перекат вправо, пропуская над собой пулеметную очередь, встать на колено и сделать два-три выстрела по цели. Ага, пулеметчик дернулся от попаданий, миллисекунда на оценку ситуации – и новый бросок навстречу опасности и победе.

Финист знал, что его легионеры действуют так же. Ведь именно этому их так старательно учили. Били до потери сознания, если у кого-то что-то не получалось: кувырки с ходу, быстрые перекаты с моментальной стойкой на колено и снайперский выстрел. Били, если учителям казалось, что зигзаги подопечных недостаточно резвы. Жестокие уроки принесли свои результаты – легионеры знали все маневры в совершенстве и выбивали девять из десяти из любого положения.

Тем не менее, краем глаза он видел, что солдаты падают все чаще, и не по собственной воле. Все больше тех, кто не встает для продолжения атаки. Финист и сам чувствовал, как пули буквально роем пролетают мимо него. Видел, как веселыми дорожками пробегают слева, справа, спереди от него, и он делал соответствующие маневры уклонения, чтобы они не пересеклись на нем.

Но везти вечно не может, и поднявшись после очередного падения и кувырков, чтобы продолжить атаку, Рон почувствовал сильнейший толчок. Его словно ударили кувалдой по правому плечу, и он с соответствующим эффектом, крутанувшись вокруг своей оси на сто восемьдесят градусов, грохнулся на спину, пролетев не меньше полутора метров.

Рука отнялась напрочь, и из горла вырвался глухой стон боли.

«Встать! За Легион! За Повелителя! В атаку!» – возник в его голове клич.

Неизвестно откуда взявшаяся сила подбросила его, поставив на ноги.

Он тут же увидел пулеметчика, подстрелившего его. Не чувствуя боли (рука словно онемела, но все же двигалась), Рон поднял свой АК-407 стволом в небо, переключив режим стрельбы. Пулеметчик, казалось, входил в раж, встав в полный рост, он, в ярости крича, водил стволом пулемета от пуза, точно поливая… и он поливал, только свинцом.

Выстрел – и подствольная граната, покинув ствол, с лязгающим звуком «пум-м» взорвалась точно под ногами стрелка, подбросив его на полметра. Пулеметчик рухнул на землю, точно в нескольких местах сломанная жердь. Рон добавил еще по нескольким стреляющим последние гранаты и патроны и снова бросился вперед.

Его примеру последовали остальные легионеры – выпустили свои подствольные гранаты, образовав в гуще противника стену разрывов.

Враг не остался в долгу и тоже попробовал закидать наступающих легионеров гранатами. Но из этой затеи ничего не вышло. У большинства стрелков напрочь отсутствовала какая-либо практика по стрельбе из подствольных гранатометов. Кроме того, легионеры, в отличие от противников, не сидели на месте, а продолжали бежать вперед. В итоге большинство гранат разорвалось позади солдат, осыпая их лишь песком, да кое-кого задевая осколками.

Ручные гранаты противоборствующие стороны бросили практически одновременно друг в друга, но с тем же результатом, что и в случае с подствольными. Гранаты легионеров разорвались в гуще позиций мятежников, а гранаты мятежников подорвали максимум пять легионеров.

Рон сам упал, задетый тугой взрывной волной брошенных в него сразу трех гранат, но встал и продолжил движение.

У мятежников нервы оказались все же не стальными. Сделала свое дело нехорошая слава церберов, которую пираты сами распространяли в своей среде во время попоек – слава безумцев, не чувствующих боли и не знающих жалости. Впрочем, так оно отчасти и было.

Отсюда такой плачевный результат в метании – нервничающих пиратов подводили руки и глазомер. Да еще эти мечущиеся из стороны в сторону психи. Попробуй угадай, в какую сторону он свернет в следующую секунду! Куда бросится, как кувыркнется, а то и вообще может остановиться как вкопанный и выстрелить!

– За Легион! За Повелителя!!! – пронесся среди легионеров клич, и в следующее мгновение началась рукопашная схватка.

По оценкам Финиста, до позиций противника добежали человек сорок из шестидесяти, а вот количество неприятеля в процентном соотношении уменьшилось не так сильно.

«Сравняем…» – подумал Рон, сближаясь с одним из метателей и отклоняя ствол его автомата с выдвинутым штыком и всаживая свой клинок противнику в горло.

Тут и там слышались одиночные выстрелы. Но все же больше работали штыками и прикладами «колунов».

Штыки пронзали плоть мятежников и легионеров. Но если пиратам хватало одного ранения в ногу или руку, чтобы свалиться на землю и заорать от боли (впрочем, орали они не долго, их тут же добивали), то церберы продолжали сражаться при схожих ранениях и падали, только если получали действительно смертельное ранение.

Опьяненные боем люди лезли друг на друга в смертельном угаре, зачастую по нескольку человек на одного. Но и тут навыки массовых драк сделали свое дело, и прежде чем легионера удавалось повалить, он, смертельно раненный, успевал подколоть трех-четырех врагов.

В такую же ловушку попал и Финист. Его окружали сразу четверо. Он вспомнил о пистолете, но также понял, что воспользоваться им уже не успеет. Недолго думая, Рон ринулся к ближайшему противнику. Автоматы скрестились в первом контакте. Парень оказался силен, и тогда Рон, изловчившись, пнул его между ног. Там пресса нет, так что противник, как ни напрягался, все же согнулся в приступе боли и получил прикладом в шлем, отчего отлетел чуть назад и получил скользящий удар штыком по практически незащищенному горлу.

Тут налетели сразу двое. Финист едва сумел развернуться к ним лицом, как получил штыком в доспех. Удар второго мог оказаться смертельным, но Рон отвел его прикладом и, дико закричав, перешел в наступление.

Отбивая удар первого, также перешедшего в новую атаку после неудачной попытки, Финист, перехватив «колун», бросил его во второго, точно копье, заставив обороняться, и, выхватив нож, ринулся на первого. Рон сократил расстояние до минимума, сделав АК-407 противника в ближнем бою почти бесполезным и создав видимость борьбы за оружие, нанес врагу сокрушительный удар слева под мышку.

Автомат пирата оказался в левой руке. Засунув нож обратно в ножны, Рон приготовился к новой атаке противников. Палец сам лег на курок, и Финист инстинктивно нажал его. Он сильно удивился, когда «колун» выдал короткую очередь, и одного из противников отбросило назад с пробитым в груди доспехом.

– Ты чего-то хотел? – повернулся Рон к последнему из четверки, наведя на него ствол автомата, хотя знал, что патроны в нем закончились с этой короткой очередью.

– Н-нет…

– Тогда вали…

– С-спасибо…

Развернувшись, пират, так ни разу и не скрестив клинки, бросился прочь.

Разобравшись со своими противниками, Рон, наконец, получил возможность дотянуться до кобуры и помог нескольким своим солдатам, попавшим в схожую западню: ранив человек пять в ноги, он предоставил легионерам разобраться с остальными самостоятельно.

74

В какой-то момент произошло то, чего главари мятежников, вдохновители мятежа, никак не ожидали – часть пиратов побежала прочь в разные стороны, и ситуация в корне переменилась. Численность противоборствующих сторон сравнялась, и бой пошел действительно на равных. Церберам противостояли их учителя, только теперь у подопечных сотников не было страха перед своими бывшими командирами, даже наоборот… сейчас они делали то, чего подсознательно хотели очень давно.

– Назад, вшивые ублюдки! – закричал Гром, увидев, что его люди отступают.

Гром ткнул вперед и тем самым вынул штык из живота поверженного легионера, просто упавшего от толчка на землю.

Встав, он оглянулся. Оказывается, что все еще хуже, чем он подумал. Что там отступают! Часть бойцов вообще позорно бегут, куда глаза глядят, побросав оружие!

Да, на такой печальный результат, начиная мятеж, он не рассчитывал. Грому, как и некоторым другим, уже давно надоела вся эта возня с пленниками, похищенными с аграрных миров, надоело делать из них цепных псов Командора для предстоящей войны, на этой безжизненной, жаркой, пустынной планете.

Чего уж говорить, их жизнь на Цербере гораздо лучше той жизни, которую они вели на Земле, в постоянном сумраке секторов четвертого класса с сырым, провонявшим не пойми чем воздухом, с пьяными и наркоманами в подворотнях, с вечным мусором. Надоело питаться этими плитками водорослей со вкусовыми добавками…

На Цербере Командор обеспечивал их настоящей пищей: фрукты, овощи, мясо! Они получали в пользование чистых баб!!! А на Земле привыкли довольствоваться обдолбанными тюфяком проститутками, да и то всего на час или насколько хватит денег согласно расценкам, а денег много у них никогда не бывало. Да и большого желания провести в обществе проститутки больше часа не возникало…

Хотелось чего-то большего. Поначалу казавшаяся райской жизнь приелась. Даже битье этих слюнтяев уже не доставляло большой радости. Но недовольства Гром не проявлял, тем более что внутри него этому что-то препятствовало… какой-то внутренний голос отговаривал, останавливал его.

Казнь капитанов, посмевших воспротивиться воле Командора, заглушила этот голос. Гром, наконец, понял, чего он хотел – денег. Много денег и перемены обстановки, которую можно устроить с помощью этих денег! И вот они, эти деньги – пашут на полях!

Подговорив несколько сотников, Гром решился на мятеж. Отравить по-собачьи преданную охрану Командора оказалось не так уж и сложно, после чего они напали на дом самого Морфеуса под видом легионеров, чтобы свалить на них всю вину, перебить их и получить возможность продать заложников.

Не получилось. Верный пес предупредил своего хозяина. В принципе, после того как все обитатели лагеря ушли вооружаться, они без труда доделали бы дело до конца, но в самом начале, понадеявшись на себя, допустили маленькую ошибку – оставили малую толику боеприпасов на складе. Ее хватило лишь на то, чтобы едва-едва вооружить сотню, но эта сотня уже натворила столько дел!

Гром огляделся, и картина в свете Берсеркера поразила его. Повсюду десятки, даже сотни тел, убитые и раненые… Стоны, хрипы, крики. Тут и там идет настоящая мясорубка.

Но все еще могло бы получиться, если бы не эти жалкие слюнтяи…

– Назад, поганые трусы! Их осталось-то совсем ничего! Мы добьем их!!!

– Это вас осталось совсем ничего… И мы добьем вас… А они не солдаты и не достойны носить доспехи легионера, как и ты, Гром… Предатель.

Гром резко обернулся и отшатнулся назад, когда стоявший метрах в пяти легионер, направив на него пистолет, несколько раз нажал на курок. Но прозвучали лишь сухие щелчки.

– Патроны кончились…

– Да, – кивнул легионер и отбросил пистолет в сторону, после чего, перехватив автомат, шагом направился к бывшему командиру, еще носившему на плече два венка сотника.

– Я узнал тебя… пятнадцатый, – отступив на шаг и тоже удобнее перехватив автомат, сказал Гром. Патроны в нем кончились, а перезарядить времени нет. Тем более сейчас…

Гром сбросил шлем, чтобы он не мешал обзору и движению.

– Ты прав, но теперь я первый воин Повелителя – легат Легиона, – кивнул Рон и тоже скинул шлем, понимая, что с бывшим учителем нужно держать ухо востро.

– О! Высоко взлетел! – засмеялся Гром. – Что ж, давай посмотрим, соответствует ли твое звание первого воина-легата – содержанию…

– Давай… – согласился Рон, производя первый атакующий выпад.

Бывший сотник с легкостью его отбил.

– Не впечатляет…

Гром перешел в атаку, а Рон в глухую оборону, принимая удары АК-407 бывшего командира на свой «колун». Со стороны это выглядело, будто бойцы дерутся обычными шестами или дубинами. Иногда, правда, проходили колющие удары, неприменимые к деревянным снарядам, но и они отбивались. Гром пытался проводить уловки, но Рон достаточно легко их разгадывал. Тем не менее, штык Грома трижды ударился о доспех Рона и полоснул по ноге, нанеся серьезную рану.

– Тоже не особо изысканно, – скопировав уничижительную интонацию Грома, произнес Финист, когда бывший сотник ослабил напор, и Рону удалось разорвать дистанцию, хотя он к тому времени уже чувствовал тяжесть в груди и сильнейшую боль в плече.

Пулеметная пуля тогда не пробила доспех только благодаря двойному слою, образовавшемуся из собственно доспеха и массивной, излишне вычурной плечевой накладки, доходящей до середины груди. Плечевую накладку раскурочило, в самом доспехе под ней появилась глубокая вмятина, но плоть осталась относительно целой. Гематома, которая наверняка образовалась под доспехом, конечно, не в счет.

– А так?! – усмехнулся Гром и, прежде чем Рон успел что-то сделать, быстро заменил в своем автомате магазин с патронами.

Тут уже Финисту не осталось ничего другого, как перейти в решительную атаку, чтобы всеми способами сблизиться с противником и устроить настоящий танец со смертью.

Первый выстрел опалил Финисту лицо и оглушил. Посланец смерти прошел всего в паре сантиметров от виска, но следующая пуля ушла далеко от цели, впившись в землю в метре от ног борющихся, выйдя из ствола, отбитого ударом автомата.

Снова завязалась борьба. Гром, пытавшийся разорвать дистанцию, время от времени все же нажимал на курок, но Рон успевал уклониться или отбить оружие противника и снова входил в своеобразный клинч. Максимум, что ему удалось, это также полоснуть по доспеху Грома два раза, но вот пустить кровь не получалось. Да и не до этого, когда противник то и дело стреляет.

Чувствуя, что начинает терять темп и силы, Рон перешел в решительную атаку, бросил свой автомат и схватил оружие Грома. Во время борьбы перевел АК-407 на автоматический огонь и сдавил палец противника на курке, продолжив борьбу за автомат. Раздалась длинная очередь, опустошившая магазин.

Неожиданно Гром громко закричал. Оказывается, во время борьбы и бесконтрольной стрельбы он прострелил себе ступню на правой ноге.

– Это называется неосторожным обращением с оружием…

Рону удалось вырвать из ослабевших рук противника «колун», но лишь на секунду. После оружие полетело в сторону, выбитое здоровой ногой Грома из вконец онемевшей руки Рона.

Финист в ответ повалил Грома ударом ноги в грудь. Бывший сотник еще во время падения вытащил свой нож, но он, как и автомат, в руках Рона не задержался надолго, выбитый еще одним ударом ноги в кисть, после чего Финист уже со своим ножом навалился на врага сверху.

В последний момент Грому удалось перехватить нацеленный в горло удар. Началась борьба. Рон пытался дотянуться клинком до плоти, а Гром старался, естественно, этого не допустить.

– Пятнадцатый… – тяжело захрипел Гром, также быстро терявший силы.

– Меня зовут легат… я легат Легиона! – хрипел от натуги Финист, пытаясь продавить противника.

– Нет… тебя зовут не пятнадцатым и не легатом… Тебя зовут… Роном! – вспомнил Гром. – Ты помнишь?! Тебя зовут Роно-ом! Вспомни, парень! Вспомни!

Финист чуть ослабил давление. Но почувствовав усилившееся противодействие, снова насел со всем упорством.

– Что с того?

– Как что?! Разве ты не помнишь?

– Что я должен помнить?

– Тебя похитили с… Ра-Мира… Ты хочешь вернуться на родину, свою планету, в свой дом, к своим родным, семье?!

– Мой дом – Легион! Легион – моя семья!

– Нет… Очнись наконец! Твой дом – планета Ра-Мир… Я могу тебя вернуть домой… – заторопился Гром, чувствуя, что силы покидают его, а у этого паренька, кажется, только растут. – Я отвезу тебя домой, Рон! Нужно только добраться до корабля…

– Побег – предательство идеи Повелителя! Ты предатель…

– Это не твои мысли, Рон! Он внушил их тебе! Твой Повелитель – просто псих! У него не все дома! Он больной!

– Кощунство! Ты умрешь за свои грязные помыслы и слова! – воскликнул Финист и стал продавливать защиту Грома. – Как смеешь ты хаять Повелителя, ничтожество?!

Бывший сотник, наконец, понял, что ему не пробить внушение этого зомби, нечего и стараться, и решил зайти с другой стороны.

– Пусть так, Рон… Но я твой сотник! Приказываю отпустить меня!

– Ты бывший сотник… – И, улыбнувшись, добавил: – Тем приятнее мне убить тебя… низший.

Гром попробовал в последнем рывке сбросить с себя дышащего злобой цербера, ему это удалось. Ослабший легионер покатился по земле через голову. Гром метнулся к своему ножу, схватил его и начал разворачиваться навстречу вероятной опасности – Рону Финисту, как вдруг дернулся, захрипел и забулькал кровью…

Кувыркнувшись по земле, Финист, припав на колено, бросил нож в развернувшегося в его сторону противника и попал точно в кадык. Бывший сотник просто не успел среагировать, не заметил самого броска и поэтому не уклонился. Все попытки остановить кровотечение, зажав рану пальцами вокруг клинка, не увенчались успехом, и Гром, закатив глаза, рухнул на спину, в пыль.

– Сотня! – закричал Рон Финист, поднявшись с колен. – Да здравствует Повелитель!

– Да здравствует Повелитель!!! – прокричали всего пять израненных человек. Трое из них даже не смогли встать на ноги.