Текст книги "Цербер. Легион Цербера. Атака на мир Цербера (сборник)"

70

Выбраться из города на удивление оказалось не таким уж и сложным делом. Грузовики мистера Максвелла, завозившие в Лорман-сити мясо с его свинофермы, остановились у дома якобы для разгрузки небольшой партии свежей продукции непосредственно хозяину. Грузчики занесли пакеты в дом, но вышли уже другие люди в той же грязной робе. Внимательный наблюдатель мог бы заметить, что один из них чуть прихрамывал. Псевдогрузчики сели в машину и просто уехали как ни в чем не бывало.

Грузовик был не совсем обычным, а тем самым, на котором однажды сбежал сын Филиппа Максвелла – Бронкс. Кузов имел двойное дно, достаточное, чтобы поместить в себе десять человек. По мере движения людей в кузове становилось меньше, и вскоре остался лишь один водитель. Остальные спрятались в нише.

Солдаты на КПП все проверили, днище, кабину, кузов, беглецы буквально чувствовали, как их сапоги бухают по доскам, которые прогибались и давили на грудь, мешая дышать. Потом для проверки потребовали документы водителя, но ничего подозрительного не обнаружили и пропустили с миром.

Несколько часов езды – и беглецы оказались в одной из отдаленных деревушек, где они наконец смогли перевести дух.

Сделав передачу, предназначенную не столько жителям Ра-Мира, сколько командованию оккупационных войск и спикеру Сената, с целью убедить всех, что они выбрались из города, беглецы тут же покинули деревню и перебрались на новое место.

– В деревне прятаться значительно проще, чем в городе, – сказал Шон Роддем, покидая укромное место в подвале дома, в котором они жили после нашествия солдат, буквально переворачивающих верх дном все ближайшие к столице поселения.

– Да, – согласился Рон Финист, – но прятаться мы больше не можем. Пора возвращаться в город и приниматься за дело.

– Рон! – воскликнула Нэнси. – Прошло всего три дня! Давай обождем хотя бы неделю!

– Слишком долго, Нэн… Ты права, прошло всего три дня, нет… пожалуй, правильнее сказать: прошло уже целых три дня! Мы отдалили победу на целых три дня! Вот в каком ключе надо думать!

– Но что могут решить эти три дня, Рон? Я не понимаю… почему бы не выждать еще неделю, чтобы все успокоились…

– В том то и дело, дорогая, что никто успокаиваться не намерен. Обороты поисков будут только нарастать. Мы находимся сейчас в режиме цейтнота… Выиграет тот, кто нанесет удар первым, и если мы продолжим выжидать – проиграем. Так что за работу надо браться уже сегодня.

– Ты так говоришь, будто мы находимся на грани жизни и смерти…

– Не знаю, на какой грани мы находимся, но медлить нельзя. Все должно решиться в течение месяца.

– Так быстро?! – не могла не удивиться Нэнси.

– Да… думаю, это тот срок, после которого наступит переломный момент и оккупанты перейдут к самым решительным мерам воздействия.

– К каким же?

Рон лишь пожал плечами.

– Не знаю, но не думаю, что это кому-нибудь понравится. Мне думается, что месяц – это тот лимит времени, когда они будут действовать относительно законными и гуманными методами. И нам нужно воспользоваться этим временем с максимальной отдачей. Потом они потеряют терпение, и начнется полноценная силовая фаза…

– Мы поняли, – кивнул президент. – Но что делать нам?

– По идее, господин президент, вам следовало бы хорошенько спрятаться и не казать носа, вы ключевая фигура поисков. Стоит им вас найти, как все будет кончено…

– Но, как я понял, у тебя другие планы в отношении меня, – улыбнулся Шон Роддем.

– Так точно… Время от времени вам придется засвечиваться и выходить в эфир, толкая патриотические речи.

– Зачем? – спросила Нэнси, не желая, чтобы отец подвергался опасности захвата.

– Твой муж хочет, чтобы я отвлекал внимание от столицы, где он будет работать.

– Это правда?

– Именно так, дорогая…

Нэнси переводила взгляд с отца на мужа, буквально разрываясь в душе, не зная, с кем ей пойти. Точку в ее переживаниях поставил Рон, сказав:

– Ты останешься с отцом…

– Но…

– …и это не обсуждается. Ему требуется помощь… в общем, сама все понимаешь. А теперь оставьте меня одного. Мне нужно поработать над инструкциями…

Отец с дочерью удалились, а Рон склонился над бумагами. Ему действительно требовалось разработать инструкции для ячеек бывших легионеров в остальных городах на материке. Там тоже имелись подземные ходы, и хоть Рону представлялось, что им будет легче выкрасть реакторы, следовало продумать все до мелочей.

Требовалось также дать задания легатам Легионов тайком выслать в города до двух сотен легионеров с оружием и боеприпасами, что очень непросто в условиях тотальной слежки за материком из космоса. Но тем не менее возможно, если разбить группы по два-три человека.

Эти отряды нужны для отвлечения внимания солдат от самой кражи, чтобы они связали силы охранных гарнизонов АЭС.

Самое сложное во всем этом плане было согласование даты, поскольку работы нужно закончить одновременно, ведь условия в каждом городе индивидуальные. И самое главное – ни одна группа не должна засыпаться. Ведь стоит только раскрыться одной группе, как тут же по аналогии раскроют остальные, и все будет кончено.

Написав инструкции, Рон отдал их президенту, чтобы он в свою очередь передал их закодированным сигналом во время своего второго сообщения, которое должно состояться уже завтра.

Попрощавшись с женой, Финист вечером того же дня отправился обратно в Лорман-сити.

71

Вернувшись в город, Рон сразу же начал приводить свой план в действие. Для начала пришлось избавиться от датчиков, которые солдаты понаставили на дверях, ведущих в коридоры подземелья. Солдаты ставили, а жители ломали, ставили – ломали… и так несколько раз. Из-за вредительской деятельности аборигенов даже пришлось созвать небольшой военный совет.

– Что у вас опять стряслось, генерал? – спросил сенатор Фредерик. – Я надеюсь услышать, что вы изловили этих бандитов… Хотя, впрочем, вы объявили бы об этом загодя, а не стали приходить лично. Так что случилось?

– Проблемы с местными жителями… они ломают наши датчики в подземелье.

– Зачем?

– Просто из вредности… вы же сами слышали, что сказал их президент: сопротивляться ненасильственным способом. Вот они и взялись за нашу аппаратуру. Как они объясняют, дескать, они не собираются терпеть никаких инородных штуковин в своих домах.

– Ясно… Что думаете делать, генерал?

– Может, их арестовывать?

– И что с ними делать? Держать, кормить… нет…

– Тогда что?

– Взорвите штольни – и черт с ними, с этими датчиками. А то ведь не напасешься на них…

Генерал Янхолл согласно кивнул.

– А что все-таки с главарем? Может, он в городе под землей, а передачи эти так, уловка… – поинтересовался сенатор Фредерик.

– Нет, сэр… Мы получили свидетельские показания от местных жителей, что они видели Шона Роддема, кое-кого из министров и этого примарха…

– Врут…

– Мы проверяли на детекторе…

– Ладно. Взрывайте.

– Слушаюсь, сэр.

Саперы сработали оперативно и спустя час заложили в подземных коридорах Лорман-сити около полусотни зарядов.

Сэм Фредерик вышел на балкон, к нему приблизился генерал и доложил:

– Проходы заминированы…

– Взрывайте, – кивнул сенатор.

– Взрывайте, – отдал приказ по рации генерал.

Кто-то нажал всего одну кнопочку, и полсотни фугасов рванули по всему городу, тряхнув его так, словно он оказался в эпицентре землетрясения! Сэм сам почувствовал дрожь и с ужасом отметил, как все завибрировало. Одновременно с взрывами в небо взметнулись дымные земляные столбы.

С одного из верхних балконов Дома Совета, на котором для обзора и расположились зрители, город просматривался как на ладони, и спикер Сената не мог не увидеть, как то тут, то там вдруг образовались какие-то провалы. Фредерик, конечно, понял, что это рушатся дома.

– Что это было?.. – буквально змеей зашипел сенатор, переходя почти на истерический крик: – Вы сколько взрывчатки заложили, бараны?! Вы решили взорвать весь город?! Я же просил просто обрушить эти подземные коридоры!!! Вы что творите, генерал, вашу мать?!!

– Простите, сэр… видимо, саперы несколько не рассчитали силы зарядов…

Сэм Фредерик, тяжело дыша, хмуро смотрел на генерала. Он просто не находил слов, понимая также, что слова уже бесполезны.

– Окажите всемерную помощь пострадавшему местному населению…

– Я немедленно распоряжусь, – кивнул генерал.

– И немедленно отмените приказ о подрыве ходов в остальных населенных пунктах!

– Совсем? Или уменьшить количество взрывчатки и рвануть?

– Совсем!

– Да, сэр… непременно распоряжусь.

Отправленные к местам обрушения десантники вернулись ни с чем, более того – побитыми. Разъяренные рамирцы забросали солдат камнями и обещали, что если они еще сунутся в город, то их будут жечь «коктейлями Молотова». Что, собственно, и произошло. Когда солдаты на следующий день снова попытались патрулировать город, из окон на их головы помимо камней посыпались бутылки с зажигательной смесью, из-за чего сгорел десяток машин и даже две БМД.

Эти беспорядки в Лорман-сити и разгоревшиеся акты неповиновения в других городах послужили причиной для нового сбора военного совета.

– Это настоящая партизанская война! У меня несколько десятков раненых! – негодовал генерал Янхолл. – Я прошу у вас разрешения принять соответствующие меры!

– Против кого, генерал?! Против кого вы собираетесь принять соответствующие меры?! Против кого вы собираетесь воевать?!! Против детей и женщин?! – вскричал в ответ сенатор Фредерик. – Да они, может, только того и ждут! Если вы так поступите, генерал, местное население тогда совсем озвереет и может пойти на открытый конфликт с подрывом машин. Придется ровнять город с землей, а это мне совсем ни к чему! Вам это ясно?!

«Ведь если о таких зверствах станет известно на Земле… наверняка эти аборигены все снимут, и возможность переправить материалы тоже имеется… Вон у них до сих пор два корабля около системы болтаются… тоже никак поймать не могут, не говоря уже о торговцах… Мои оппоненты таким подарком непременно воспользуются, – размышлял сенатор Фредерик, – и вместо славы освободителя колонистов от гнета местных тиранов-царьков я получу славу детоубийцы и разрушителя городов с мирным населением».

– Генерал Янхолл, вам это ясно?! – потребовал ответа спикер Сената, очнувшись от своих невеселых размышлений.

– Да. Но…

– Что еще?

– Я должен сказать, что разгорелись беспорядки в других городах.

– Из-за чего? У них же мы ничего не взорвали.

– Нет, не взорвали.

– Тогда из-за чего они взбеленились? Не просто же так? Должна быть причина.

– Они говорят, что якобы в Фербау и Александрске наши солдаты замечены в изнасилованиях…

– Якобы или замечены?! – нахмурившись, потребовал уточнения сенатор.

– Не знаю, – признался генерал, пожав плечами, и нервно продолжил: – Солдаты уже много месяцев находятся без женщин, а на этих планетах почти совсем нет борделей… по крайней мере на Ра-Мире точно нет. Так что все может быть…

– Понятно, – скрипнул зубами Фредерик. Его брала злость, что из-за плотской похоти солдатни могут рухнуть его планы. – А в других городах?

– В Глинке солдаты обвиняются в массовом грабеже, в Марлоу и на архипелаге, не помню, как тамошний городок зовется – просто из солидарности с остальными городами и по науськиванию этого президента…

– Все ясно…

– А мне ясно, что это какая-то закамуфлированная акция к чему-то еще!

– Естественно, акция! – вскричал сенатор. – Мы здесь, если вы не заметили – нежелательные гости, и от нас хотят избавиться.

– Но что нам делать?

– Не отсвечивать! Сидите в своих гарнизонах и не рыпайтесь! А еще лучше – ищите этих ублюдков, генерал! Чем быстрее вы их найдете, тем быстрее мы вернемся на Землю, и ваши солдатики получат своих шлюх за четвертак! Ищите! Следующий выход в эфир этих разбойников должен стать последним!

– Так точно, сэр…

Десантники заперлись в центре города, и не думая казать носа в жилые кварталы. Чего Рон и добивался, и он приступил к активной деятельности по расширению одного из коридоров, по которому планировалось выводить реактор к окраине, и к рытью нового хода к самой АЭС.

72

Работа двигалась споро. Работали всем миром, дело доходило до того, что люди ходили друг к другу якобы в гости, а на самом деле спускались под землю, брались за лопаты, кирки и тачки. А потом, помывшись, возвращались по домам.

В первый же день удалось пробиться на пять метров к цели, прокопав туннель трехметрового диаметра.

Чуть позже особенно много рабочих-добровольцев поступало через два кинотеатра и из двух десятков баров, к которым пробили ходы. Жизнь под землей буквально закипела…

Рон надеялся, что и в других городах работа идет такими же ударными темпами. Хотя копать предстояло немало – около трехсот метров, и чем ближе к АЭС, тем осторожней следовало работать, чтобы не дай бог не привлечь к себе внимание.

Любое движение солдат в глубь города тут же замечалось и пресекалось каменным обстрелом и закидыванием «коктейлями Молотова». Так что, потеряв еще несколько машин, десантники окончательно оставили мысль патрулирования города и выяснения причин оживленного передвижения людей, ведь космическая разведка не дремала и показывала, что люди стали передвигаться гораздо активнее с момента высадки войск.

Зная, что за ними наблюдают из космоса, каждый считал своим долгом во время выхода на улицу и во время движения то и дело показывать в небеса неприличные жесты. Некоторые пошли дальше и писали на крышах своих домов ругательные выражения.

– Эти засранцы что-то замышляют, сенатор, – повторял на каждом совещании генерал Янхолл, показывая подобные фотографии.

Такое отношение аборигенов его злило, но еще больше его выводило из себя то, что он практически ничего не может с этим поделать! Его солдаты заперты в своих фортах, и им позволялось двигаться только по центральной дороге. Аборигены словно намекали, чтобы они выметались из города.

– Нутром чую, что что-то нечисто.

– Может, и так, – соглашался Сэм Фредерик. – А по мне, так это демонстративное поведение показывает нам, что, дескать, продолжаем жить, как жили. Не удивлюсь, если праздники будут устраивать еще с большим размахом и гуляниями, чем прежде.

– Зачем?

– Да нам назло!

Янхолл от досады стукнул кулаком по столу и нахмурился.

– Что, генерал, не такое отношение вы готовились увидеть, а? – горько посмеялся спикер Сената.

– Не такое… Не иначе на свои жалкие Легионы надеются.

– Кстати, что с ними, вы их уничтожили?

– Эти собаки рассеялись по горам и лесам, точно дикие звери, и так же, как дикие звери, нападают на моих солдат из засад.

– Что же авиация?

– А что авиация? Ее еще навести на цель нужно… А как это сделать, если неизвестно, где засел противник? Все же я считаю, что их уничтожение лишь дело времени. Что касается горожан, разрешите, сенатор, я переброшу сюда дополнительные подразделения – и аборигены содрогнутся от страха…

– Если ваши солдаты, генерал, только и могут, что наводить страх, мне это совсем ни к чему. Поймайте главарей, это сейчас самое важное, а на выходки аборигенов больше не обращайте внимания, пусть тешат свое самолюбие, если им так угодно.

Пока шло это очередное собрание, в Лорман-сити и другие города стали просачиваться первые партии легионеров, причем вместе с вооружением, все тем же примитивным способом, в потайных нишах грузовых машин. А в частности, в столицу еще и вместе со строительными материалами для возведения новых домов взамен подорванных.

– Джозеф! Как я рад тебя видеть! – поздоровался с легатом Первого Легиона Рон Финист, выбравшись из подвала и обнаружив его ужинающим на кухне в доме Максвеллов.

– Привет, примарх, – кивнул он, отвечая на крепкое рукопожатие.

– Как добрался?

– Нормально… вместе с погонщиками скота.

– Хорошо. А как в целом Легион?

– Держится…

По тому, как это сказал Тит, Рон понял, что дела на самом деле не ахти.

– Большие потери?

– В целом мне не удалось связаться с чуть более двумя сотнями десятков. Остается лишь надеяться, что в большей части случаев виноваты горы…

Финист кивнул, на примере Первого Легиона подсчитывая потери во всем Легионе. Выходило что-то около десяти-пятнадцати тысяч человек, целый Легион.

– Надо бы побыстрее решать вопрос с землюками, примарх. Десантники разработали новую тактику, и как только обнаруживают отряд или его признаки, сразу же высылают целую эскадрилью «пеликанов» с десятком «тирано». Мелким отрядам против такого количества десанта не выстоять.

– Мы работаем над этим, Тит. Когда уточним степень готовности у остальных, подтвердим дату акции. Предварительно же операцию назначили на День пахаря, через две недели…

– День пахаря… – с многозначительной интонацией повторил Тит.

Этот когда-то светлый праздник Ра-Мира много лет назад превратился в день траура. Именно в день этого праздника пираты Кэрби Морфеуса похитили с планеты тысячи ее жителей, превратив всех женщин и пожилых мужчин в рабов, а молодых парней в бездумных солдат – церберов, которые потом вернулись, ведомые Повелителем, для покорения собственного мира. И двинулись бы дальше, если бы Рону не удалось с помощью будущей жены Нэнси избавиться от зомбирования и убить психопата-пирата.

И вот этот день должен снова обрести свое радостное значение и стать вторым красным днем освобождения в календаре Ра-Мира. Первый же праздновали как освобождение от власти негров.

– Ну а чтобы приблизить этот день, можешь присоединиться к нам завтра в забое…

– С радостью.

73

– Доложить о готовности, – попросил командир торгового судна «Протон» Эдвард Стамески, войдя на капитанский мостик.

– До выхода из прыжка двенадцать минут. Все системы работают нормально, – отрапортовал первый помощник Флетч Дохмар.

Сев в свое кресло, капитан пробежался взглядом по строкам состояния своего терминала и удовлетворенно кивнул. Так и есть, даже более того, поломок в этом походе на удивление мало, а сломанные насосы и полетевшие инжекторы – это пустяк.

«Протон» относился к числу старичков, и за ним требовался глаз да глаз, а то того и гляди что-нибудь выйдет из строя, и можно застрять ой как надолго, потому как этот район космоса не отличался оживленным движением, особенно сейчас. А застрять где-нибудь в глуши – это самый страшный кошмар, который мог приключиться с кораблем и его командой. Лучше уж повстречать злобных инопланетян…

Эдвард Стамески тяжело вздохнул. Не о таком будущем он мечтал, начиная свое дело семь лет тому назад. Он рассчитывал поменять «Протон» на более новое судно после четырех лет работы, и поначалу все шло неплохо, но потом началась эта круговерть с парадом независимостей – и все пошло прахом. Цены на продукцию поползли вверх, за ними процентные ставки по кредиту, что приходилось выплачивать за корабль, так что он едва-едва смог его выплатить. В таких условиях о новом корабле даже и думать было нечего. Приходилось летать на том, что есть. Впрочем, старик еще ни разу его серьезно не подвел, всегда доставляя экипаж и груз до места назначения, хотя денег на мелкий ремонт жрал без меры…

Закатив глаза, Эдвард подсчитал, что денег, потраченных на ремонт за все семь лет, хватило бы, чтобы, продав «Протон», взять такого же класса судно, но в два раза новее. Но, увы, единовременно таких денег у капитана в кошельке никогда не водилось. А лезть в новую банковскую кабалу, только-только выбравшись из предыдущей, Стамески не хотел до смерти.

Почувствовав на себе долгий взгляд помощника, капитан повернулся к нему:

– В чем дело, Флетч?

– Э-э…

– Говори уже, – недовольно протянул Эдвард. – Ты уже вторую неделю такой смурной ходишь. Что случилось? С кораблем что-то не так, о чем я не знаю?

– Нет, капитан, с кораблем все на удивление в порядке…

– Тогда чего зыркаешь?

– Капитан… я все хочу спросить, чего мы в такую даль поперли?

– Ответ очевиден: зарабатываем деньги. Не ты ли хотел купить своей невесте дорогое колечко, сережки и цепочку на свадьбу?

– Это понятно, но зачем так далеко?!

– Ах вот оно что! – засмеялся Стамески. – Боишься, что не дождется суженого?

Флетч хмуро взглянул на капитана, чем вызвал новую порцию его смеха и широкие улыбки остальных членов команды капитанского мостика, которые они тут же с трудом попрятали, нацепив на лица серьезные выражения. Первый помощник капитана хоть и молод, но неприятностей от него можно огрести по полной.

– Ничего, брат, в случае чего, найдешь другую, и не одну, а в каждом порту…

– Она дождется… мы любим друг друга…

Тут уже члены экипажа не выдержали и прыснули в кулаки. Они знали, что невеста Флетча, он сам показывал ее фотографии, не то что бы некрасивая, бывают и страшнее, но красота ее весьма своеобразна, и такая точно дождется. Но что поделать, любовь зла… Хотя, наверное, все дело в долгих путешествиях, после которых и косматая горбунья станет первой принцессой.

– Я не об этом… – медленно выговорил Дохмар. – Просто, как мы знаем, на Ра-Мир направился флот.

– Именно поэтому я и лечу туда!

– Но это же делает планету зоной особого внимания! Вы же знаете, как флотские не любят посторонних в своих делах! Нам просто не разрешат посадку! В итоге мало того, что мы потратим время, так еще сожжем уйму топлива и ничего не получим. Убытки одни!

– Это риск, парень, хочу подчеркнуть: осознанный риск, – серьезно ответил капитан Стамески. – А, как известно, кто не рискует, тот не пьет шампанское. Я намерен всеми правдами и неправдами пробиться к планете и закупить товар. А товар этот, сам понимаешь, в условиях негласной блокады, когда все торговцы думают, что им ничего не обломится, пока не уйдет флот, и не лезут на рожон, – дешевый. И мы вместо двадцати-тридцати процентов чистой прибыли после продажи груза на Земле в случае обычной торговой операции, можем поиметь семьдесят, а то и все сто процентов!

– Или ничего…

– Это уже как повезет, – поплевав через левое плечо, ответил Эдвард и пожал плечами. – Но хватит разговоров, пора заняться делом.

– Слушаюсь, командир, – ответил Флетч и, уставившись в монитор своего терминала, отрапортовал: – До выхода минута двадцать…

– Экипажу приготовиться к выходу из прыжка, – объявил капитан Стамески по громкой связи. – Всем занять свои места.

Экипаж, кто не был готов, поспешил закрепиться в ближайшем кресле. «Протон» имел особенность выходить из прыжка с сильным толчком, и никто не хотел себе ничего поломать.

Минута вышла, и торговое судно, выдав ослепительную вспышку, выскочило в привычном пространстве.

– Все системы работают в норме, – доложил Флетч, не увидев ни одного тревожного сигнала.

– Коул? – обратился к штурману капитан.

– Одну минуту, командир… все верно, мы в заданной точке.

– Отлично…

– Наблюдается объект, – доложил радарный, он же связист. – Получаем сигнал бедствия…

Эдвард недовольно поджал губы. Связывать себя с проблемным кораблем не хотелось, особенно если это что-то серьезное. Вдруг повреждения настолько велики, что придется снимать экипаж? Но жесточайшие правила и этические нормы не позволяли ему пройти мимо. К тому же он сам мог однажды оказаться в таком положении, когда ему потребуется помощь. И он очень не хотел бы, чтобы коллега, особенно если им по иронии судьбы окажется этот парень, прошел мимо.

– Давай к нему, Коул…

– Понял.

«Протон», развернувшись, направился к кораблю, терпящему бедствие.