Текст книги "Несостоявшееся убийство"

9

На следующий день, сразу после утренней планёрки, где Аверьянов получил нагоняй от начальства за нерасторопность, вследствие которой было допущено новое убийство, он решил навестить в больнице новую знакомую.

Причиной для встречи было не только желание вновь увидеть привлекательную девушку, но и вернуть платок с интересными вышивками, который остался в кармане пиджака.

Приехав в больницу, Аверьянов осведомился на вахте, где можно найти Марину, и, получив нужную информацию, направился в ординаторскую, на втором этаже.

Найдя нужный кабинет, Аверьянов постучался, и, не дожидаясь ответа, открыл дверь. В кабинете он застал Марину, её подружку Анжелу, и Константина Журавлёва, который развлекал девушек. Видимо он рассказывал что-то интересное и весёлое, поскольку девушки громко смеялись.

– Доброе утро, – поздоровался Аверьянов. – Приятно увидеть вас в хорошем расположении духа, несмотря на все жизненные невзгоды.

– Здравствуйте Александр, – немного смутившись, приветствовала гостя Марина. – Вы просто молодец, что пришли. Я очень рада.

– Я тоже рад вас видеть.

Сидевший на топчане Журавлёв, широко улыбаясь, встал, и, подойдя к Аверьянову, протянул руку для приветствия.

– Приветствую тебя, дружище.

– Ты ночевал тут? – съязвил Аверьянов, пожимая руку журналиста.

– Кто рано встаёт, тому бог даёт.

– Что же тебе бог дал?

– Есть кое-что, правда, нужно проверить ещё.

– Это тайна?

– Нет, – немного помолчав, ответил Журавлёв. – Я, кажется, нашёл адрес нашего мальчугана.

– Каким образом?

– Разослал его портрет по знакомым журналистам. Они подсуетились и дали положительный ответ.

– Каков же ответ?

– Нужно проверить. Я не уверен. Как только всё выясню, ты первый узнаешь адрес, обещаю, а сейчас вынужден бежать. Оставляю тебя в столь приятном обществе. Я позвоню.

Журавлёв глазами указал Аверьянову на Марину, и, хлопнув приятеля по плечу, направился к выходу, сказав по пути:

– Анжела, проводи меня, пожалуйста.

– Да, конечно, – согласилась девушка и поспешила за журналистом.

Александр с Мариной остались одни.

– У вас неприятности на работе? – с вопроса начала беседу Марина.

– С чего вы взяли?

– Вы раздражены. Костя мне рассказывал о вашей работе.

– Что ещё вам рассказывал Костя?

– Не злитесь, это похоже на ревность.

– Я не ревную.

– Жаль, мне бы хотелось, чтобы вы меня ревновали.

– Вы будете давать повод?

– Нет. Конечно же, нет.

– Откуда вы знаете Костю?

– Это очень просто. Моя мама – руководитель Кости. Она приглашала его к нам домой. Вот мы и познакомились.

– Значит, друг семьи.

– Давайте забудем про Костю, а то вы немного раздражаетесь при его упоминании, и это очень заметно.

– Значит, ваша мама журналист?

– Да, главный редактор.

– Почему тогда вы медик?

– Мой папа врач.

– Понятно.

– Ой, я вас совсем заболтала и забыла про пиджак! Вы пришли за ним. Я всё отмыла, всё вычистила. Он как новый.

– Собственно, нет.

– Я рада слышать, что вы пришли не только за своей вещью.

Марина открыла стоящий в углу шкаф и достала оттуда обёрнутый в целлофан пиджак.

– Вот, Саша, ваш пиджачок.

– Спасибо, мне он действительно нужен. Я оставил в кармане очень важную вещь.

Александр принялся осматривать карманы, но платка не было.

– Что-то пропало? – забеспокоилась Марина. – Что-то ценное? Я ничего не брала.

– Не беспокойтесь, это пустяковая вещь.

– Что же?

– Носовой платок, с вышивкой.

– Ой, а я-то испугалась! Сашенька, я подарю вам дюжину носовых платков. Клятвенно обещаю.

– Там вышивка одна интересная была.

– Я вам тоже вышивку сделаю.

– Я согласен.

– Я такая недогадливая. Может, этот платок вам чем-то дорог? Это подарок любимого человека?

– Нет. Это что-то вроде вещдока.

– Вещдока?

– Вещественного доказательства.

– А, понятно.

– Знаете, Марина, мне нужно… – Александр задержал дыхание, ища нужные слова, чтобы объяснить, что спешит и должен уйти.

– Знаете Александр, – заметив нерешительность собеседника, девушка решила взять инициативу в свои руки. – Вам, наверное, некогда, а я трачу ваше время.

– Мне, правда, пора, но я бы хотел встретиться ещё.

– Я освобожусь в два часа. Вы можете заехать за мной.

– Обязательно! – обрадовался Александр. – Я позвоню.

– Лучше заезжайте.

Марина протянула руку, которую Александр нежно пожал, и, медленно пятясь назад, долго не решался отпустить.

Когда Аверьянов ушёл, в кабинет влетела Анжела.

– Ну как? – спросила она подругу.

– Всё прошло хорошо, – загадочно улыбаясь, ответила Марина. – Я его очаровала. Он растаял и забыл про всё на свете. Теперь в голове у него кавардак.

– Ой, Маринка, у тебя самой глазки горят. Что Костик скажет?

– Отстань, пошли работать.

Подруги обнялись, и, напевая весёлую мелодию, отправились в палаты к больным.

Отъезжая от больницы, Аверьянов поймал себя на мысли, что он несколько робеет в присутствии Марины, которая ещё больше стала ему нравиться. В то же время его насторожило присутствие в столь раннее время в больнице Журавлёва и его явное вранье о том, что он якобы обнаружил место жительства пострадавшего мальчика. Особенно переживал Александр по поводу пропажи платка.

10

Из больницы Аверьянов направился в университетскую библиотеку, где в одном из отделов работал его давнишний хороший знакомый Михаил Иванович Кузнецов. Несмотря на значительную разницу в возрасте, между ними установились дружеские отношения, на почве любви к книгам. Михаил Иванович вообще слыл библиофилом и энциклопедистом, и нередко подбирал для Александра редкие книги.

Аверьянов надеялся, что Кузнецов сможет помочь.

– Приветствую тебя Саша, – увидев в библиотечном зале Аверьянова, заулыбался Кузнецов.

– Добрый день, Михаил Иванович.

Мужчины крепко пожали друг другу руки.

– У тебя, как всегда, наверное, мало времени, поэтому не буду тебя загружать расспросами. После твоего звонка я подсобрал кое-какую литературу, она может понадобиться. Словом, я готов помочь.

Кузнецов жестом пригласил Аверьянова к себе в рабочую комнату. Усадил на большой обитый коричневой кожей стул. Сам сел рядом за стол и достал из кармана очки.

– Давай показывай, что у тебя за вещица.

– Собственно вещицы уже нет, – виновато стал объяснять Аверьянов. – По неизвестным мне обстоятельствам платок пропал. Полагаю, я его потерял, и вернуть его мне не удастся.

– Так что же, моя помощь не понадобиться?

– Наоборот, я только на вас и рассчитываю. Рассматривая вышивку на платке, я запомнил вышитые элементы, по ним можно предположить, что это какой-то герб. Возможно, дворянский герб.

– Ты же знаешь не хуже меня, что герб состоит из щита и ряда других фигур и элементов.

– Да, центральная фигура вышивки – правильный щит, разделённый на две части. В одной российский двуглавый императорский орёл, а в другой – голова зубра или быка, чем-то пронзённая. Копьём или мечом, может, стрелой. Над щитом шлем, перья, и рука держит меч.

– Интересно.

– Это какой-то дворянский герб. Мне нужно знать, кому он принадлежал, и существуют ли потомки этой фамилии в наше время.

– Ты сразу ставишь очень много вопросов.

– Ждать некогда. Времени в обрез. Дело не терпит отлагательств. Уже и так пострадало несколько человек. Этот герб – моя единственная ниточка.

– Кое-что я могу сказать сразу. Голова быка, пронзённая мечом – не что иное, как польский дворянский герб «Помян». Этим гербом пользовались несколько польских родов и позднее некоторые русские фамилии тоже приняли эту эмблему. История происхождения герба давняя и запутанная, связанная с братоубийством, но тебя, я полагаю, это мало интересует.

– Я сам не знаю, что точно меня интересует. Наверное, всё. Полезной может оказаться даже незначительная мелочь.

– Тогда изволь слушать. Первоначально в Польше был известен герб «Винява», центральным изображением которого была голова зубра или быка. По легенде, один польский рыцарь на охоте спас польского князя от свирепого зубра, который набросился на князя и хотел его убить. В награду рыцарь получил герб с изображением головы убитого им зубра.

Прошли годы, и один из потомков этого рыцаря, вызвал на поединок брата и убил за непристойное поведение. За это король изменил его герб. Эта голова быка стала изображаться с мечом, который её пронзает.

– Интересно.

– Так в Польше появился новый герб.

– Что дальше? Кто из русских фамилий имел такой герб?

– А дальше меня смущает наличие в твоём гербе двуглавого орла.

– Может, за заслуги перед троном император кому-то пожаловал такой герб?

– Может быть.

Кузнецов встал со стула и прошёлся по комнате, как это он любил делать в минуты раздумий. Вдруг он улыбнулся и поднял указательный палец правой руки:

– Может! Я вспомнил. Ты тут подожди минутку. Я в фонды схожу, принесу одну занятную книженцию.

Кузнецов ушёл.

Оставшись один, Александр, чтобы скоротать время, стал листать лежавшие на столе журналы. Его заинтересовала одна статья. Первоначально он обратил внимание не на содержание публикации, а на автора. Автором был «К. Журавлёв».

– Интересно, – пробурчал от неожиданности Аверьянов. – Что он тут пишет? Писатель липовый.

Статья называлась: «Потомки императора Николая I живут в наших краях».

Аверьянов принялся внимательно читать статью. Ничего интересного для себя Аверьянов вначале не почерпнул. Журавлёв подробно описывал семейные связи царской фамилии.

Дочитать публикацию следователь не успел, возвратился Кузнецов. Он принёс не очень объёмную, но в красивом подарочном переплёте, книгу.

– Вот то, что нужно, – торжественно заявил Кузнецов, кладя книгу на стол.

– Что за книжка?

– Биографический очерк о великом князе Николае Константиновиче.

– О ком?

– О великом князе Николае Константиновиче, – повторил Кузнецов. – Самом скандально известном представителе царской фамилии.

– Это тот, который украл бриллианты своей матери для любовницы.

– Да, именно он. Его выслали в Ташкент, объявили душевнобольным, однако это не помешало ему заняться предпринимательством, сколотить большое состояние и менять множество жён и любовниц.

– Какое отношение он имеет к нашему гербу?

– Самое прямое.

– Я само внимание.

– У великого князя было много жён и любовниц, – начал рассказ Михаил Васильевич. – Среди его пассий была некая Александра Александровна Демидова. Великий князь увёл её от мужа, открыто с ней жил, и Демидова родила ему двоих детей. Мальчика и девочку. Девочка, Ольга, нас не очень интересует. Она была болезненной и долго не прожила, а вот сын Николай был гвардейским офицером.

Поскольку эти дети были незаконнорождёнными, хотя их отцом являлся великий князь, к царской фамилии они причислены быть не могли. Тогда император даровал им фамилию, дворянство и герб. Вот этот самый герб, о котором ты спрашивал. Государственный двуглавый орёл означает, что носители герба имеют отношение к правящей династии, а бычья голова с мечом – родовой герб рода Абаза.

– Причём тут герб рода Абаза? – удивился внимательно слушавший рассказчика Аверьянов.

– А притом, что мать великокняжеских детей Александра Александровна в девичестве была Абаза, происходила из древнего молдавского рода. Демидова она была по первому мужу.

– О, а вы говорили, что великий князь был многоженцем. Эта Абаза-Демидова тоже не промах.

– Да, – согласился Михаил Васильевич. – Она, после того, как её разлучили с великим князем Николаем Константиновичем, вышла замуж за хорошего человека, графа Павла Феликсовича Сумарокова-Эльстона.

– Это не из тех?

– Из тех, это был родной дядя князя Феликса Юсупова графа Сумарокова-Эльстона, известного убийцы Гришки Распутина.

– Тяжёлая наука генеалогия.

– Зато, интересная.

– Какая же фамилия была у этих байстрюков?

– Дети великого князя получили фамилию Волынских.

– Как вы сказали? – от неожиданности, Аверьянов даже привстал со стула.

– Волынские.

– Это уже интересно!

– Это то, что ты искал?

– Полагаю, да.

– Я рад, что смог тебе помочь.

– Только этого маловато.

– Понимаю, тебя интересует потомство этого Николая Волынского.

– Вот именно, потомство. Информация мне нужна срочно.

– Я покопаюсь, что-нибудь обязательно найду.

– Уж постарайтесь, Михаил Иванович, на вас одна надежда.

– Ты мне сегодня вечером или завтра утром позвони, я прямо сейчас начну собирать материал.

– Спасибо за помощь, созвонимся.

Аверьянов попрощался с Кузнецовым, и медленно, анализируя полученную информацию, побрёл по длинным коридорам библиотеки к выходу.

В отделе, куда ближе к обеду добрался Аверьянов, его ждал Хлебников.

– У меня к тебе небольшое дельце, – встретил следователя в коридоре, начал разговор Хлебников.

– Пойдём в кабинет, у меня к тебе тоже дельце есть.

Отперев дверь кабинета, и пропустив вперёд оперативника, Аверьянов, войдя следом и небрежно бросив портфель на стол, сразу начал пересказывать услышанную в библиотеке историю о незаконных детях великого князя Николая Константиновича.

В конце рассказа Аверьянов поделился с оперативником подозрениями насчёт журналиста.

– Ты знаешь в этой пропажи платка мне и винить некого. Может, конечно, это случайность. Этого также исключать нельзя, а может, и нет. Сегодня утром, когда я появился в больнице, этот Журавлёв был уже там. Зачем? Потом напел мне, что нашёл родителей мальчика, но это не точно. Явно врал. В общем, тёмная лошадка. Не зря он вокруг следствия кружится. У него свой интерес и не только журналистский, а скорее всего, шкурный.

– У меня тоже подозрение насчёт этого писаки. Я проверил видеозаписи в больнице, допросил свидетелей. У меня все подозрения винить в смерти медбрата Бориса этого Журавлёва. Можно его брать и колоть. Во всяком случае, он знает больше, чем говорит.

– Вот как…

– Что будем делать?

Аверьянов, вспомнив о назначенной встрече с Мариной, взглянул на часы, убедившись, что времени на продолжение разговора уже нет, решил поспешить на свидание.

– Вот что, Юра, – сжав лицо ладонями, выговорил Аверьянов. – Давай спешить не будем. Журавлёв не бродяга. Задержим, вдруг сорвётся, проблем не оберёшься. У него наверняка хороший адвокат есть. Потом будет статейки строчить. Да и всё это лишь предположения. Тут разобраться нужно.

– Давай попасём его, – предложил Хлебников.

– Это ты верно говоришь, – согласился Аверьянов. – Паси его денно и нощно. Нужно о нём все узнать. Собери на него всё. Не мне тебя учить. И давай пошустрее, уже и так два трупа. Ты понимаешь, что у нас пара дней, не больше. Скоро на ковёр, а нам крыть нечем.

– Не волнуйся, сделаем в лучшем виде.

– Всё, мне пора. Если что, сразу звони.

Аверьянов, собираясь уходить, взял портфель, но затем вновь швырнул его на стол, решив ехать на встречу с девушкой налегке.

– Да ты как на встречу с ценным агентом собираешься, – пошутил Хлебников.

– От оперов ничего не скроешь.

11

К больнице Аверьянов подъехал вовремя. Марина с Анжелой как раз выходили из вестибюля больницы.

Аверьянов посигналил, и, убедившись, что его заметили, вышел из машины, приготовив купленный по пути букет алых роз.

Дождавшись, пока к нему подойдут девушки, он протянул цветы Марине.

– Это мне? – сделав удивлённое лицо, спросила Марина.

– Да.

– Спасибо, розы мои любимые цветы.

– Я рад, что угодил.

Девушка улыбнулась, и, прищурившись, посмотрела на подругу. Анжела расплылась в широкой улыбке, не скрывая восхищения. Она восторженно смотрела на Александра, приоткрыв рот. Марине, чтобы привести подругу в чувство, пришлось легко толкнуть её локтем в бок. Анжела, смутившись, тут же переведя взгляд в сторону, заявила, что спешит и вынуждена оставить Марину и Александра одних.

Уговоры Александра на Анжелу не подействовали, и она быстро ушла.

– Какая у вас понимающая подруга, – заметил Аверьянов.

– Какое там, – улыбаясь, отвечала Марина. – Я её долго уговаривала оставить нас. Она ни в какую. Пришлось пригрозить.

– Чем же?

– Сказала, что порчу на неё наведу.

– Неужели вы колдунья?

– Нет. Я пошутила. Просто пообещала рассказать, как пройдёт наше свидание.

– Всё расскажите?

– Какое там, выдумаю.

– Какая у нас программа?

– Давай погуляем в парке, – пожав плечами, предложила Марина.

– Может, вы голодны, мадмуазель, пообедаем.

– Да, – вновь улыбнулась Марина. – Сашенька, вы приглашаете меня в кафе?

– Да, тут одно заведение есть, неплохое.

– Поехали.

Александр перед Мариной открыл пассажирскую дверь, и подождал, пока девушка разместилась на пассажирском сиденье, только после этого сел за руль.

В машине Марина рассказывала Александру различные смешные истории из своей студенческой жизни, как она раньше боялась вида крови, но смогла пересилить себя. Девушка поведала Александру о своих родителях, отметив, что является их любимой и единственной дочерью. Она же стала инициатором перехода на дружеские взаимоотношения, отбросив официальный тон.

Слушая рассказы Марины, Александр быстро доехал до кафе.

После заказа нескольких блюд, Александр решил поговорить с Мариной о Журавлёве, чтобы рассеять или подтвердить свои подозрения насчёт журналиста.

– Признайся Марина, ты специально облила меня в больнице?

– Разве можно что-то скрыть от следователя, – мило улыбаясь, отвечала девушка. – Правда, это был гениальный план наладить отношения. Ты вернулся за пиджаком, и вот мы вместе обедаем. А так могли бы расстаться навсегда.

– Ты хотела отношений?

– Да, ты мне сразу понравился.

– Разве такое бывает?

– А с тобой это не так?

– Со мной так, но такая красавица, как ты… – Александр, не найдя нужного слова, развёл руками. – Мне кажется это не правдоподобным.

– Ты, Сашенька, меня обижаешь, – строго произнесла Марина. – Неужели я похожа на вертихвостку?

– Нет, я не хотел тебя обидеть.

– Не бойся, я не обижусь, – рассмеялась Марина.

– Ты уже использовала свой приём для знакомства?

– Нет. По правде сказать, я не такая умная. Мне Костя подсказал.

– Ему зачем?

– Не знаю.

– Может, и познакомиться со мной Костя предложил?

– Это не смешно!

Улыбка моментально слетела с лица Марины. Она заёрзала на стуле, пытаясь принять решение: уйти или остаться.

Перемена настроения девушки не ускользнула от Александра. Он испугался, что Марина обидится и уйдёт. Александр взял руку Марины, и, нежно её поглаживая, стал успокаивать девушку:

– Не злись, хотя ты и в таком состоянии прекрасна, но мне становиться страшно. Мы, можно сказать, на первом свидании начинаем ссориться.

– Это же хорошо, – вновь улыбнулась девушка. – Это примета такая: в будущем мы никогда не поругаемся.

– Если так, я хочу сразу выяснить место Кости в твоей жизни.

– Это прилипало, его гонят в дверь, он лезет в окно. Он всем надоел, но прогнать его никто не решается. Если тебе это интересно, меня с ним ничего не связывало и не связывает.

– Я знаком с Журавлёвым несколько дней, поэтому знаю его недостаточно хорошо, но думаю, что он ничего не делает просто так. У него везде свой интерес.

– Это для тебя важно?

– Да, хочется разобраться, – Александр решил всё рассказать напрямую. – Я веду дело по факту попытки убийства мальчика, который находится у вас в больнице. А Журавлёв крутиться вокруг этого дела. Зачем? Подозреваю, не только ради журналистского интереса.

– Тот платок, что ты утром искал, был важен для тебя?

– Да это улика, но его пропажа не страшна, я успел всё рассмотреть и запомнить.

– Я к этому не причастна, правда!

– Я знаю.

– Расскажи мне.

Александр пересказал Марине всё, о чём поведал Кузнецов.

За разговорами время пролетело незаметно, так что обед сильно затянулся. После Аверьянов подвёз Марину домой. Девушка пригласила его к себе. Аверьянов недолго раздумывал, полагая, что знакомиться с родителями слишком рано, но после согласился.

В гостях Александр задержался, и на работу больше не попал. Родители Марины оказались людьми гостеприимными и весёлыми, начисто лишёнными каких-либо условностей. Так что Александр смог уехать домой лишь ближе к полуночи.

По дороге домой Аверьянов думал о Марине. Он был восхищён девушкой, но её светлый образ омрачала дружба с Журавлёвым. В глубине души у Аверьянова таились слабые сомнения по поводу искренности Марины. Он подозревал девушку в возможной игре, придуманной хитрым журналистом. Хотя, ослеплённый красотой, гнал от себя сомнения, но привычка во всём и во всех сомневаться оказывала действие.

Дома Александр долго не мог уснуть. Он думал о Марине.

12

Утром Александр встал поздно, едва успел приехать к утренней планёрке. Полковник, видимо сам получивший нагоняй от руководства, был настроен решительно. Следователю пришлось оправдываться, но слушать начальник не хотел. Тем более ничего существенного по делу сообщить Александр не мог. Он топтался на месте, не продвинувшись в раскрытии ни на шаг. Более того, допустил много ошибок. Одна из которых, стала причиной смерти молодого человека в больнице.

– Вот что, дорогой мой, – совсем спокойно в конце планёрки подвёл итоги полковник. – Времени у тебя три дня. После решено создать следственно-оперативную группу по этому делу. Это означает, сам понимаешь, что: ты будешь не у дел. Поэтому думай. Я понимаю, что дело сложное и раскрыть его за три дня трудно, но ты думай, что сможешь передать следственной группе. Какие у тебя будут наработки. Хороший материал или пустую папку. Думай сам, а то с работы с позором вылетишь. Понял?

– Понял, – удручающе ответил Аверьянов.

– Тогда свободен.

Аверьянов вышел от полковника в подавленном состоянии.

– Не переживай, – подбодрил товарища Хлебников. – Мне тоже досталось. Не в первый раз, нам не привыкать.

– Да я не переживаю.

– Ты где вчера весь день пропадал?

– Загулял.

– Тоже нужно, – улыбнулся оперативник.

– Есть что-нибудь новенькое?

– Есть.

Коллеги прошли в кабинет Аверьянова, и, усевшись возле окна, продолжили беседу.

– Ты своему учёному библиотекарю не звонил?

– Некогда было, – оправдывался Александр.

– Понимаю.

– Забыл.

– Свяжись с ним, вдруг он что-нибудь нарыл. Позвони.

– Я сейчас к нему лучше съезжу.

– Поезжай.

– У тебя что?

– Вот, полюбуйся.

Хлебников передал кипу фотографий. На фото был изображён журналист Константин Журавлёв, возле своего автомобиля, выбрасывающий в мусорный бак синий пакет.

– Это что?

– Проследил я за этим писакой. Он мотался по всяким конторам, кому-то звонил. Я от твоего имени заказал распечатку его звонков.

– Правильно, – согласился Александр.

– После он уже домой ехал. Вдруг припарковался возле мусорного бака. Вышел из машины. Достал из багажника синий пакет и зашвырнул в мусор. После сел в машину и поехал дальше.

– Вы пакет подобрали?

– Обижаешь, уже у экспертов.

– Что там было?

– Еда какая-то, но я всё описал. Изъял пакет при понятых, всё чин чином.

– Молодец, Юрик, – похвалил оперативника Аверьянов.

– Стараемся.

– Ты за этим Журавлёвым смотри.

– Это само собой.

– Ещё что?

– Ты помнится, мне в вину ставил, что я с мальцом контакта не нашёл. Так вот, я многое узнал.

– Любопытно.

– Фамилия мальчика Волынский.

– Это точно?

– Точнее не бывает. Жил он с матерью Ниной Ивановной и дядей Андреем. К ним часто приходила в гости тётя Маша, кто такая – пока неизвестно, но о мальчике заботилась, подарки приносила. Подарила собачку.

– Мэри?

– Да, – выдавил Хлебников, раскрыв рот от удивления.

– Хорошо, продолжай заниматься, а я в библиотеку.

– Тут вот ещё…

– Что?

– Я выбрал всех Волынских по нашей области, у кого дети маленькие. Может, повезёт. Начну проверять.

– Давай.

– Ты, главное, не пропадай, отвечай на звонки и сам звони, если что.

– Обязательно.

Товарищи расстались.

Аверьянов направился на встречу с Кузнецовым.

В библиотеке следователя ждал Михаил Иванович, приготовивший нужные материалы.

– Извините, Михаил Иванович, – сходу стал оправдываться Аверьянов, – Вчера не было времени с вами связаться. Вот, только что смог вырваться.

– Понимаю, у вас серьёзная работа, можно сказать, государственная.

– Что у вас?

– Я всё сделал, как ты просил, и узнал много интересного, полагаю.

– Я весь во внимании.

– Так вот, – разложив перед собой на столе несколько публикаций, Кузнецов начал повествование. – Этот самый Николай Павлович Волынский, незаконнорождённый сын великого князя Николая Константиновича, о котором я тебе рассказывал, служил в гвардии. Участвовал в русско-японской войне 1904–1905 годов, был тяжело ранен, сильно контужен. Вернулся с войны героем. От матери получил в наследство имение; что интересно, располагалось имение в нашей области. Поэтому как здешний помещик господин Волынский был включён в дворянскую книгу нашей губернии.

– Это уже кое-что.

– Более того, получив отпуск на лечение, Николай Волынский женился на дочери соседского помещика, – Кузнецов открыл в брошюре заложенную страницу, и, надев очки, прочитал. – Ивана Ивановича Аверьянова.

– Кого?

– Ивана Ивановича Аверьянова.

– Интересно! – удивился Александр.

– Да, вот такие перипетии бывают в жизни. Я тебе всегда говорил: нужно знать историю своей семьи, особенно человеку, принадлежащему к такому древнему роду, как ты. Если бы ты изучал историю своей семьи, то знал бы, что у твоего прапрадеда Павла Ивановича Аверьянова был родной брат Иван Иванович. Его дочь Анастасия Ивановна стала женой Николая Волынского.

– О как.

– Вот так.

– Потомство у них есть?

– Прожили они недолго. Волынский, на празднование трёхсотлетия дома Романовых, получил чин полковника. К этому времени он уже сильно болел. Сказались ранения, полученные на войне. Лечиться поехал в Италию, там и умер в конце 1913 года. Незадолго перед смертью его супруга родила мальчика, которого назвали Николаем. Малыш с матерью проживали в деревне, где они остались и после революции. Их крестьяне не выдали, помогали, чем могли. Молодой Николай, став взрослым, работал в местном колхозе «Путь Ленина». Женился на местной девушке, у них были дети. С началом войны Николая призвали в армию, и он погиб в начале 1942 года на Ленинградском фронте. Его супруга была в эвакуации в Горьком. Вернулась в деревню только после войны, но вскоре умерла. Её дети остались сиротами, но в детский дом их не определили, так как старший сын был уже взрослый, работал в колхозе трактористом.

– Тракторист на селе в то время это элита, – отметил следователь.

– Да.

– Сколько было всего детей?

– Трое. Старший сын, который тракторист, Николай, дочь Александра, и младший – Михаил. Николай сам не выучился. Он получил травму на работе, стал инвалидом. Никогда не женился, своей семьи не имел. Помогал сестре и брату. Младшие дети получили высшее образование. Александре хорошо давались языки. Она работала переводчицей в одном конструкторском бюро.

– Работала? – переспросил Александр.

– Она уже умерла. Была замужем, но детей у неё не было.

– А Михаил?

– Михаил был инженером-авиастроителем. Работал вместе с сестрой в том же конструкторском бюро. Был награждён орденом Ленина и другими наградами. Умер от сердечного приступа в начале перестройки. У него остался один сын, Николай.

– Прямо традиция у них в семье.

– Происхождение обязывало.

– Что сын?

– Он был гражданским лётчиком. После испытывал самолёты. Выступал за возрождение дворянства.

– Семья у него была?

– Да известно, что у него есть сын Владимир.

– Вот это да! – воскликнул Александр.

– Отчего такие эмоции?

– Вы не представляете, Михаил Иванович, как мне помогли!

– Что ж я рад, что моя скромная помощь для тебя так важна.

– Ещё как!

– Для чего тебе эти подробности?

– Потом всё расскажу, обязательно расскажу, обещаю. А сейчас ответьте, где живут последние Волынские?

– Проживали они в Москве, но связь с нашим краем не теряли. Им принадлежал дом Николая Волынского, который был трактористом в селе Никольском.

– В Никольском, – вслед за Кузнецовым повторил Александр.

– Что? – не расслышав последних слов Александра, переспросил Кузнецов.

– Это я так, мысли вслух, – ответил Александр. – У меня ещё один вопрос.

– Я весь во внимании, – пошутил Михаил Иванович.

– Откуда у вас такие сведения об этой фамилии? Есть какие-то публикации?

– Конечно, откуда бы я так подробно смог всё узнать? Вот в журнале я нашёл публикацию одного нашего журналиста.

Кузнецов протянул гостю журнал с закладкой.

Александр сразу узнал журнал: вчера, ожидая Михаила Ивановича он, листая, наткнулся на статью Журавлёва, но читать не стал.

– Можно взять журнальчик?

– Возьми, почитай на досуге.

Пролистывая журнальные страницы, Александр вспомнил слова Журавлёва, что убить ребёнка можно за очень большие деньги.

– А что, Михаил Иванович, не осталось ли у этих Волынских какого-нибудь наследства? Скажем, Романовские счета в иностранных банках?

– Романовские миллионы чушь, вымысел. У последнего императора, конечно, были кое-какие деньги в иностранных банках, но перед войной их все перевели в Россию. Кстати, это сделали многие аристократы и промышленники, справедливо полагая, что Россия в войне победит. Поэтому многие эмигранты за границей бедствовали, хотя не все.

– Значит, Волынские голь перекатная?

– Не совсем.

– Что это значит?

– Вот в журнальчике, что я тебе передал, приводятся данные о том, что великому князю Николая Константиновичу удалось переправить за границу значительные средства. Но воспользоваться ими он не смог, умер.

– А этот автор статьи Журавлёв, он кто?

– У меня есть его телефон, если хочешь, я тебе дам.

Кузнецов достал из стола толстую и растрёпанную записную книжку, и, найдя нужную страницу, указал Александру телефон журналиста.

– Этот молодой человек часто у нас бывает, много читает, работает в архиве. Начитанный и обходительный молодой человек.

Александр мельком взглянул на телефон журналиста, и, убедившись, что это номер Журавлёва, передал блокнот Кузнецову.

– Всё мне теперь ясно, – заявил Александр. – Полная картина. Теперь нужно узнать, кто претендует на деньги великого князя.

– Для меня твои слова загадка, но я так понимаю, что ты узнал, что хотел, это уже хорошо.

– Да, спасибо Михаил Иванович, если бы не вы, я пропал бы.

– Рад был помочь.

Аверьянов попрощался с библиотекарем, и, прихватив журнал, на выходе сразу позвонил Хлебникову.

– Алло, Юра, ты?

– Да.

– Достать свой список Волынских.

– Перед глазами.

– Там есть село Никольское.

– Никольское… Никольское… есть.

– Дуй туда, остальные адреса брось.

– Понял тебя.

– Смотри, осторожней, это точно наши клиенты.

– Не волнуйся, не первый раз замужем.

– Звони, если что.

Дав задание оперативным работникам, Аверьянов решил заняться Константином Журавлёвым, которому позвонил и договорился о встрече.

Журавлёв обрадовался звонку следователя и предложил встретиться в ресторане, предупредив, что с ним будут две очаровательные девушки.

Аверьянова такой расклад не смутил, девушки не будут помехой.

По возвращении в отдел Аверьянова ждал неожиданный сюрприз.

К нему на приём прибыла целая делегация представителей губернского дворянского собрания, во главе с предводителем местного дворянства.