Текст книги "Остановись, мгновенье, ты ужасно"

Пузырек вылетел из руки женщины, и она не успела воспользоваться ни одной таблеткой, которые рассыпались по полу. Она заплакала, закрывая лицо руками, прижалась к стене.

Федор быстро подобрал таблетки и засыпал их обратно в пузырек.

– Я жить не хочу. Зачем, вы помешали мне? Какое вам дело до того, что творится у меня на душе? Пара таблеток избавила бы меня от всех мучений, а вы… – Алла не договорила, твердо поверив в то, что в груди у сыщика Туманова каменное сердце.

Федор положил пузырек себе в карман, взял со стола бокал, налил в него воды.

– Выпейте воды и успокойтесь, – протянул он бокал женщине. Алла сделала несколько глотков, поставила бокал на стол. Потом сказала:

– Скажите, а если я буду с вами откровенна, мне это зачтется? Понимаете, я страшно боюсь тюрьмы. Одно упоминание о ней, вызывает во мне дрожь.

Туманов присел на табурет, жестом указав, чтобы и Алла села, и когда она села, сказал:

– Я вас понимаю. Сажать вас или нет, будет решать суд. Могу лишь пообещать одно, если вы будете с нами откровенны и поможете следствию, это вам зачтется, а, следовательно, снимет с вас часть вины. К тому же, я бы посоветовал вам начать говорить и как можно скорей, потому что задержанный Рустам уже дает показания.

Алла закивала головой.

– Да, да. Хорошо. Я буду с вами откровенна, – заверила она Федора.

Туманов улыбнулся, сделав это для того, чтобы отношения между ними стали более доверительными. Сейчас ему хотелось от Чикиной больше открытости, чтобы она не была такой замкнутой. Хотелось искренних ответов на вопросы, и майор, не заметно для Аллы, сунув руку в карман пиджака, включил диктофон и задал первый свой вопрос:

– Что в этих пакетиках, которые мы изъяли у задержанного Рустама?

Алла Чикина вздохнула, вспомнив о своем обещании, сказала:

– Наркотик. С добавлением сильного психотропного вещества парализующего волю.

Туманов удивился. Неужели на рынке наркобизнеса появилось новшество. Но вряд ли эта гадость будет пользоваться большим спросом у наркоманов. Тогда кому она понадобилась? Судя по всему, Чикина посредник между тем владельцем «Фольксвагена» и Рустамом. И Туманов спросил:

– Скажите, а зачем Рустаму этот порошок? Он что, наркоман?

Алла призадумалась, потом покачала головой.

– Не думаю. А впрочем, кто его знает. Но я уверена, порошок он берет не для себя, потому что добавленное в него психотропное вещество превращает обычных людей в послушных скотов.

– Как это? – не удержался майор от вопроса, обмозговывая услышанное.

– Вы когда-нибудь слышали о зомби? – спросила Чикина.

Майор уверенно кивнул. Хотя если говорить по правде, об этих людях он слышал немного. Просто не интересовался этим.

– Ну вот тоже самое может сотворить с нормальным человеком этот порошок, если его принимать регулярно. Человек напрочь лишается воли. Живет по приказу того, кто стоит над ним.

– А кто стоит над ним? – не понял Туманов.

Алла усмехнулась непонятливости майора. Хотя иначе его и не представляла себе, как твердолобым, упрямым и тупым. И сказала со вздохом:

– Над ним стоит тот, кто дает ему этот порошок. Разве не понятно?

– Вот как, – проговорил Туманов задумчиво. Алла кивнула на это.

– Только так и никак по-другому, – сказала она.

Кажется, Федор забыл про то, что диктофон крутит пленку впустую, сидел и молчал, и в голове у майора были кой, какие мыслишки. Наконец, вспомнив о диктофоне в своем кармане, Туманов спросил:

– Скажите, а откуда у вашего знакомого такой чудодейственный порошок? Или он, может быть, кудесник чародей?

Алла вскинула ровные бровки вверх, отчего каждая из них сразу же превратилась в дугу.

– Игнат? – спросила она.

Федор не знал, какого Игната Чикина имеет в виду. Пояснил:

– Я говорю про водителя «Фольксвагена».

Алла хмыкнула на сказанное майором.

– Ну и я тоже. Его зовут – Игнат Левчук. Мой однокурсник по институту. Прекрасный химик биолог. После окончания, он пошел работать в закрытый военный институт. Теперь он заведует лабораторий. Там они ведут разработки в области новейшего биологического оружия.

Федор скосил глаза на маленький пакетик из прозрачного целлофана с белым порошком, который он положил на край стола и сказал:

– Значит, этот порошок – творение рук вашего гения Левчука?

– Поймите вы, наконец, Игнат – талантливый ученый. Но тут никто не ценит его таланта, и все, чего он смог добиться за шесть лет работы, это должность заведующего лабораторией с мизерной ставкой оклада. Как это сейчас распространено, у института нет денег.

– И тогда невостребованный талант решил действовать в обход закона. Даже не задумываясь о том, в какие руки попадет его чудодейственный порошок. Судя по всему, попал он в недобрые руки, – заметил по этому поводу майор.

Алла промолчала, хотя имела другое представление на этот счет, разительно отличающееся от сказанного майором Тумановым.

– Сколько грамм этой дури вы сегодня днем получили от Левчука?

Женщина виновато посмотрела на майора.

– Сто двадцать грамм. Двенадцать вот таких пакетиков, – указала она глазами на лежащий на столе крохотный целлофановый пакетик с порошком, – в каждом из них по десять грамм.

Туманов вспомнил, там, на асфальте, он подобрал девять таких пакетиков. Значит, у убежавшего Рустама осталось всего три пакетика. Много это или мало, майор не знал. Хотя знал другое, если Рустам заказал сто двадцать грамм этой отравы, а унес с собой – тридцать, тогда получалось, что мало. Вряд ли бы он стал заказывать отраву про запас, а значит, заказ был сделан конкретно, с расчетом на кого-то. А теперь получалось, что расчет сбился. Ну, а если очень нужно именно сто двадцать граммов, значит, нужно сделать опять заказ.

Федор покосился на Аллу. Женщина сидела, терпеливо ожидая следующих вопросов, и теперь как будто даже немного заскучала.

– Скажите, а Рустам знает адрес Левчука? – спросил Федор, и женщина оживилась его вопросу, ответила тут же:

– Возможно. Точно ответить не могу, – сказала она и добавила: – Но номер его телефона он знает точно. Несколько раз я сама слышала, когда была у Игната дома, как Рустам звонил ему. Они о чем-то подолгу разговаривали.

– Это вы познакомили Левчука с Рустамом? – посчитал нужным спросить Федор. Хотелось определить в этом треугольнике роль самой Аллы. Неужели она была всего-навсего лишь курьером? Довольно унизительная роль досталась ей, по мнению Туманова. Хотя если судить по шикарной обстановке в квартире, за эту роль она получала неплохие деньги. Милицейская жена. Кроме неприязни к этой женщине он ничего не испытывал. И уж точно, симпатий к ней не было.

– Я, – призналась Чикина. – Однажды Рустам велел мне достать наркотик. Тут я и вспомнила про Игната. Позвонила ему. Как-то он мне рассказывал, что их лаборатория ведет разработки новейших психотропных веществ, которые они добавляют в героин. Разумеется в малых дозах. Странно, но у Левчука как раз оказалось то, что требовалось Мамедову. Можно сказать, они нашли друг друга. Один дает порошок. Другой, за этот порошок хорошо платит.

Неожиданный звонок в дверь, заставил Аллу вздрогнуть. Как показалось Федору Туманову, женщина собиралась еще что-то рассказать, но сразу замолчала. Посмотрела на дверь в прихожей, которую было хорошо видно из кухни, потом перевела взгляд на майора.

– Кто это? Я никого не жду, – тихо проговорила она.

Федор не знал, кто стоит по ту сторону двери, потому что, как и Алла, тоже никого не ждал. Тут же майора посетила мыслишка, что, возможно, это вернулся Рустам. Из ста двадцати грамм отравы он получил только тридцать, и теперь вернулся, чтобы сделать очередной заказ Левчуку. И сделает это по телефону из квартиры Аллы Чикиной. А может быть, он вернулся, чтобы убить ее, подозревая, что именно она навела на него ментов. Такого он ей простить не может.

Туманов достал из кобуры пистолет и бесшумными шагами подошел к двери, глянул в глазок.

На лестничной площадке была жуткая темнота.

Наверное, для своей же безопасности лучше бы было, чтобы Алла Чикина подошла к двери, и если бы Рустам пустил бы вход нож, у Туманова оставалось бы больше шансов задержать его. Но тут же Федор подумал и о другом, в руке у того человека может оказаться пистолет, и как только женщина ему чуть приоткроет дверь, он, не долго думая, может выстрелить в образовавшуюся щель. Тогда у Федора будет мало шансов его задержать. И женщина может погибнуть. Этого Туманов допустить не мог и потому к двери подошел сам и отпер замок.

Резко распахнув дверь, Федор вытянул вперед руку с пистолетом, едва не ткнув им лейтенанта Ваняшина в живот.

– Фу, ты, черт! Лейтенант?! – выдохнул Туманов.

– Я, Николаич, – сказал Ваняшин, входя. – Грека я отправил на «скорой» в больницу. Врач осмотрел его руку, сказал, что все путем будет.

Федор кивнул, сунув пистолет обратно в кобуру и входя в кухню.

Ваняшин притопал за ним, посмотрел на Аллу, потом сказал:

– Жаль, что этому гаду удалось уйти. Он оказывается, за домом, в кустах, оставил машину. На ней и уехал.

Алла сразу сообразила, о ком рассказывает этот парень, уставилась на Туманова злыми глазами.

– Так вы, майор, обманули меня, сказав, что задержали Рустама? А он ушел от вас? – едва ли не прокричала она на Федора.

Туманов проявил завидное хладнокровие, промолчал, не ответил. И женщина шагнула к нему.

– Отвечайте, – потребовала она. – Вы меня обманули? Как это принято у вас говорить, взяли на понт?

– Да не ори ты, – спокойно сказал ей Федор. – Сегодня мы его не взяли, завтра возьмем. Никуда он не денется от нас. Этот Рустам.

– Знаете, вы, майор, негодяй! – бросила в лицо Туманову Алла.

Федор оскорбление выдержал стойко. И не такое доводилось слышать. И от женщин еще чаще, чем от мужиков. Выдержки не хватает нашим дамам. Зато Федору было ее не занимать.

– Я вам поверила. Рассказала все, а вы? – прозвучал очередной упрек, вслед за которым последовало резкое замечание: – Черта с два я бы вам все рассказала, если б знала, что Мамедов на свободе. Он же прирежет меня. Чему вы улыбаетесь, идиот? – закричала женщина на Туманова.

– Насчет того, что он прирежет вас, предложение дельное, – сказал Федор и, подумав немного, добавил: – А знаете, чтобы такого не произошло, мы заберем вас с собой. У нас при управлении есть довольно уютные одиночные камеры. Вам там будет неплохо.

Алла вытаращила на Туманова глаза.

– Что? Вы меня хотите посадить?

– Да не посадить, – сказал спокойно Федор. – А приглашаю временно побыть у нас. Поверьте мне, лучше уж посидеть в камере у нас, чем лежать на кладбище в могиле.

Ваняшин, молча наблюдавший за неадекватным поведением красивой женщины, решил выступить в поддержку майора. Сказал Алле:

– Гражданочка, не спорьте с майором Тумановым. Поверьте, если он так говорит, то значит так для вас и в самом деле лучше. Пойдемте, я провожу вас до машины, – Он взял вырывающуюся Аллу за руку и повел к двери.

Глава 11

На утро Грек пришел на работу с забинтованной рукой. Поздоровавшись с Тумановым и Ваняшиным, деловито уселся на стул и, поглядывая на майора своими черными глазенками, сказал:

– Между прочим, врач хотел мне выписать больничный лист, но я отказался. Как я могу бросить друзей в тот момент, когда работы невпроворот. Так что цени, майор, мое усердие.

– Ценю, – улыбнулся Федор. – Послушай, Сань, может, тебе и в самом деле лучше бы дома посидеть? Все-таки, какая ни есть, а рана.

Грек махнул здоровой рукой.

– Ерунда. Да и со скуки я дома загнусь. Лучше уж с вами. А лечиться я и тут могу. Вон я и лекарство взял с собой, – достал он из внутреннего кармана пиджака поллитровку «Гжелки».

– Ого, – восторженно произнес Ваняшин.

А Грек сказал ему:

– Лешка, не тяни, давай, откупоривай. Трубы у меня горят внутри. Если б вы знали, как они меня там, в больнице, намучили, пока накладывали швы. Натерпелся я. Надо теперь срочно напряжение снять.

Ваняшин достал три пластиковых стаканчика и разлил в них принесенную Греком водку.

– Чтоб тебе, Сан Саныч, не болеть, – сказал Ваняшин короткий тост, подняв стакан и тут стоящий на столе майора телефон, зазвонил.

Грек поперхнулся и закашлял.

Прежде, чем снять трубку, Федор ладонью постучал Грека по спине в районе лопаток.

– Как тут с вами здоровым будешь, когда она с самого начала в горло не пошла. Кто звонит, Николаич?

Звонил полковник Васильков.

– «Батяня» затребовал меня к себе, – сказал Федор, отставляя стакан и вставая из-за стола.

Грек осушил свой стакан, ахнул в кулак, слегка поморщившись, и сказал Туманову:

– Иди, Николаич. Мы по второму разу не будем без тебя. Подождем.

* * *

– Ты что это творишь, майор? – строго спросил полковник, едва Федор переступил порог его кабинета.

Федор уже догадался, о чем пойдет речь, но сделал такое удивленное лицо, как будто все, что сейчас ему поведает Васильков, будет для него настоящим откровением.

– А в чем дело, товарищ полковник? – в свою очередь спросил он.

Васильков аж покраснел, так рассердившись на Туманова.

– Как это в чем? А то ты не знаешь?

Не меняя выражения лица, Федор пожал плечами и этим едва не вывел Василькова из себя. Полковник кулаком стукнул по столу.

– Начальник ИВС звонил. Жалуется на тебя. Ты зачем вдову капитана Чикина в камеру запер? – строго взглянул «батяня» на строптивого подчиненного, в очередной раз, не забыв напомнить, что с такими, как Туманов беды не оберешься.

Федор мог бы сейчас ответить пару, тройку колких словечек полковнику, но пожалел его самолюбие. Поэтому ответил только на вопрос:

– Она проходит у меня по уголовному делу о взрыве у пивбара на улице Октябрьской. Она является связующим звеном между неким Левчуком и бандитом Рустамом Мамедовым. Левчук снабжает Мамедова психотропным веществом, который передает, между прочим, через Чикину. Вчера мы едва не задержали Мамедова. Но ему удалось уйти, и у меня есть основания опасаться за жизнь вдовы капитана. А, кроме того, телефон Левчука мы установили на прослушку. Теперь, когда Чикина исполняющая роль курьера у нас, думаю, Мамедов захочет сам встретиться с Левчуком. Тогда мы его и возьмем. А заодно и Левчука.

Васильков потер свой мясистый нос, размышляя над сказанным майором Тумановым, но тут же у него возникло желание сделать одно маленькое замечание:

– Ну хорошо. А если этот бандит Мамедов не придет сам на встречу к этому?…

– Левчуку, – уточнил Федор, а полковник продолжил:

– А пришлет кого-нибудь. Найдет другого курьера. Тогда и того посадишь в камеру? – Вопрос был задан явно на засыпку. Но Федор нашел, что ответить:

– Я так не думаю, товарищ полковник. Левчук, очень осторожничает и не станет вступать в контакт с незнакомым человеком. Мамедов знает об этом и поэтому придет сам. А если я отпущу Чикину, он станет действовать через нее. Это только усложнит нам работу. Сложней будет взять Левчука, да и самого Мамедова. Поэтому, я считаю, что нам целесообразно пока подержать Чикину у себя, – сказал он.

Полковник надолго замолчал, постукивая карандашом по столу, потом проговорил, в конечном итоге все же соглашаясь с Тумановым:

– Пожалуй. Только ты уж особенно, Федор, не тяни. Неудобно как-то. Чикин у нас работал. Был на хорошим счету. Ничего плохого у начальства на него нет. Может, ее до конца следствия можно отпустить под подписку о невыезде?

Туманов спорить с начальством не стал.

– Как скажите, – сказал он.

– Понимаешь, я сегодня разговаривал с ней, пообещал…

Федор понимающе кивнул. Полковник не договорил, но и того, что он наговорил тут, было достаточно, чтобы понять главное: противоречить «батяне» лучше не стоит. Но вот так сразу взять и отпустить Чикину, Федор тоже не мог. Поэтому высказался за компромиссный вариант:

– Ладно. Трое суток побудет у нас, потом отпустим. Не возражаете? – спросил Федор на всякий случай мнение полковника.

Васильков не возражал.

– Добро, – сказал он, положив свою огромную, как медвежья лапа, ладонь на поверхность стола. – Но через трое суток ты ее отпустишь.

Это было, как приказ, возникать против которого было, все равно, что колотить лбом об стену. Только до крови расшибешь лоб. А может статься и того хуже.

* * *

От Василькова Федор вернулся с неважнецким настроением.

Грек с Ваняшиным сидели веселые. Усатый капитан что-то рассказывал, а Ваняшин ржал как хороший жеребец, которому не дали овса. Хотя, если судить по его раскрасневшейся физиономии, овса для него оказалось даже вполне достаточно.

Бутылка, принесенная Греком, была уже пустая и стояла у Туманова под столом. Это разозлило майора. Он схватил бутылку и засунул ее Греку за пазуху.

Тот обалдело захлопал своими глазенками.

– Федор, ты чего?

– А ты чего ее мне под стол ставишь. Зайдет Васильков и увидит. С тебя раненого, какой спрос, а мне достанется.

– Ну ты же у нас майор, – с подкольчиком сказал Грек.

Лучше бы он сейчас ничего не говорил, промолчал. У Федора и так было нехорошо на душе, а тут еще Грек лезет. И он сказал Греку:

– Ну вот пока я еще майор, а ты пока еще капитан, будешь делать то, что я тебе скажу. Понял?

Грек вскочил со стула, вытянулся, приложив здоровую руку к голове.

– Есть, товарищ майор, – отрапортовал он.

– И вообще, хватит жопой стул греть да байки с Ваняшиным травить. Давай, сходи к ребятам в техотдел, узнай, что там по прослушке телефона Левчука? Может, уже что-то есть.

Грек принялся ныть, что у майора нисколько нет сочувствия к раненому человеку, которого он выгоняет из кабинета, как собаку из будки, но Туманов над ним не сжалился.

– Пошел вон отсюда. Тоже мне раненый, – сказал Федор, выпроваживая Грека из кабинета и зная, что до конца дня тот уже не вернется. Но сейчас, это даже было хорошо, потому что им с Ваняшиным предстояли серьезные дела, а Греку не до работы. Сам делать ничего не станет, так еще и Ваняшину не даст.

Федор покосился на отставленный стакан, наполненный водкой, и не притронулся к нему. Во время отсутствия майора, кто-то, Грек или Ваняшин, прикрыли его от посторонних глаз листом бумаги.

– Вот что, Леша, – сказал Туманов лейтенанту. – Садись-ка ты за компьютер и пробей этого Рустама Мамедова по базе данных лиц находящихся в розыске. Морду его ты видел, так что сверь его с имеющимися фотографиями. Неплохо бы нам узнать о нем побольше. А я займусь результатами экспертизы по обнаруженному порошку. Подозрительно все это, – задумчиво проговорил майор.

Ваняшин решил уточнить.

– Что именно, Николаич? – спросил он. Но майор ответил туманно:

– Потом объясню, Леша. А сейчас давай, – кивнул Федор на компьютер.

* * *

Пара дней прослушки домашнего телефона Левчука ничего не дали. Телефон молчал. Никто не звонил домой химику кудеснику и сам он никому не звонил. И Федор засомневался, не теряют ли они зря время? Вдруг телефон отключили за неуплату, а они сидят и ждут неизвестно чего.

Грек предлагал другие, радикальные меры.

– Нечего с ним чванькаться. Придти к нему домой, взять хорошенько за яйца, так он сам покажет, где хранит порошок. Ну а мы с него подписочку, и пусть поработает на нас. – Он изо всех сил пытался доказать Туманову, что предлагаемые им меры окажутся очень даже эффективными, и зря майор сомневается и отвергает их. Потом же ему самому будет стыдно за это, что вовремя не воспользовался.

И только на третий день, ближе к вечеру, в кабинет вошел молодой лейтенант из техотдела и положил на стол Туманову аудиокассету.

– Пять минут назад записали, – сказал он и, оставив кассету, ушел.

Туманов испытывал сейчас огромную радость. Честно говоря, уже и сам он начал в глубине души сомневаться, правильно ли они поступили с этой прослушкой. За квартирой химика кудесника установили наблюдение, но оно не принесло желаемого результата. Утром ровно в восемь, Левчук уезжал на работу. Возвращался около семи вечера, причем один. По дороге до института ни с кем не встречался. И Федор Туманов загоревал, потому что химик кудесник оказался довольно осторожным человеком. А с осторожными всегда сложно и хлопотно, в первую очередь для самих сыщиков, и вполне может получиться так, что Левчук не пойдет на прямой контакт с Мамедовым. Связующим звеном между ними, была Алла Чикина. Посредница, через которую Мамедову осуществлялась поставка наркотика с добавленным в него психотропным веществом.

И вот она удача.

Сидевший рядом с Тумановым Грек, голос Левчука узнал сразу.

– Это он, мать его, – сказал Грек, нахмурившись.

Для большей убедительности, Федор спросил:

– Левчук?

– Ну да. Майор хренов, из спецподразделения ГРУ. А кто второй, не знаю, – проговорил Грек. Хотя по смыслу разговора опера поняли, вторым как раз был Рустам Мамедов, потому что, по словам Чикиной только он мог позвонить Левчуку и говорить с ним о порошке.

Разговор как раз шел именно о нем. Звонивший Левчуку, попросил подготовить ему порошка. Как Федор и предполагал, речь пошла о недостающих ста граммах.

– Я же для тебя передал через Аллу сто двадцать грамм? – голос Левчука зазвучал с предельным удивлением. – Разве тебе мало такого количества? Или ты не получил от Аллы пакет? – осторожно спросил Левчук.

Благодаря Греку, Мамедов не сумел унести этот пакет. Но что поразило оперов, Мамедов почему-то не стал говорить Левчуку о том, что Чикину взяли. Ведь наверняка в этот же вечер он не единожды пытался дозвониться до нее, и как неглупый человек, понял, почему вдова капитана не подходит к телефону.

– Не беспокойся, – голос Мамедова зазвучал доверительно. – Алла все передала мне. Но мне срочно надо еще грамм сто. Можешь подготовить?

Как видно Левчук призадумался. Наверное, его несколько озадачила просьба Мамедова. Или откровенно насторожила. Опера могли об этом только догадываться. Но в телефонном разговоре наступило молчание, прервал которое собеседник Левчука, сказав:

– Мне очень нужно. Плачу – вдвойне.

Чашу весов раздумий Левчука, переполнило обещание о двойной плате, и он сказал:

– Хорошо. Когда надо?

– Завтра можешь? – спросил предполагаемый Мамедов.

Левчук как будто усмехнулся.

– Да хоть сегодня. Если есть «бабки», то я сейчас могу позвонить Алле. Она подойдет на наше место, и я передам ей пакет…

Голос собеседника Левчука зазвучал протестующе:

– Знаешь, не надо звонить Алле. Ее все равно нету дома.

Левчука как видно это немного насторожило:

– А где она? – спросил он.

– Не знаю. Наверное, уехала. Мне она говорила, что собирается на пару недель в Болгарию. Во всяком случаи, дома ее нет.

– Странно, – задумчиво протянул Левчук, привыкший доверять своей осторожности, он и на этот раз решил не пороть горячку, но его собеседник сказал:

– Порошок мне нужен срочно. А ждать ее, нет времени. Ты сказал, что можешь передать порошок хоть сегодня?

– Ну могу, – голос Левчука на этот раз зазвучал как-то нерешительно, но отступать ему было некуда. Сказанное назад не вернешь.

А разговаривавший с ним, как будто обрадовался. Сказал весело:

– Чего мы будем ждать, когда Алла объявится. Давай, я сегодня часиков в восемь подъеду к твоему дому? Называй адрес?

На этот раз Левчук призадумался еще больше. Его молчаливая пауза тянулась едва ли не минуту.

Нетерпеливый Грек за это время изъерзал весь стул. И словно пожалев его, голос Левчука зазвучал опять.

– Я предлагаю встретиться на нейтральной территории, – сказал он.

– Говори, где? – Ответил Мамедов, понимая, что выбора у него нет. Выбор остается за Левчуком. И если он начнет артачиться, то осторожный Левчук и вовсе может отменить встречу. А этого допустить было никак нельзя. И Мамедов повторил озабоченно:

– Где и во сколько?

На этот раз Левчук не раздумывал, понимая, что их разговор и так затянулся. Сказал:

– Ну время встречи давай оставим тоже. А встретимся с тобой мы возле метро Чкаловская. Идет?

Мамедов тоже не стал раздумывать. Ему не терпелось получить недостающий порошок, и он оживленно проговорил:

– Идет. Значит, в восемь часов я буду ждать тебя у станции метро.

На этот раз голос Левчука прозвучал несколько суховато. И Туманову подумалось, что, наверное, все-таки, осторожный Левчук пожалел о своем согласии. Уступил Мамедову, польстившись на обещанную двойную плату за порошок. Но в чем-то и засомневался.

– Пока, – сказал мнимый майор ГРУ и отключил свой телефон.

Проверив, что дальше на кассете записи нет, Туманов выключил старенький магнитофон. Вынул из него кассету.

Грек почувствовал расслабуху, развалился на стуле и, закурив, сказал:

– А Мамедов-то не стал говорить Левчуку, что Чикина у нас. И про порошок, словом не обмолвился. За нос решил поводить его.

– Конечно. Скажи он, что мы чуть не зацапали его возле дома Чикиной, вряд ли бы Левчук пошел с ним на контакт, даже если бы ему посулили в десять раз больше, – проговорил Ваняшин. Причем, получилось так, будто Грек сам не понимал этого.

И Сан Саныч обиделся.

– Спасибо, о мудрейший из мудрейших за подсказку, – сказал он Ваняшину. Лейтенант махнул рукой на Грека. Но этот жест ничего для Сан Саныча не значил. Он сидел на стуле, положив ногу на ногу, и покуривал сигарету, при этом, щурясь от удовольствия, как щурится кот, прогретый теплым весенним солнцем.

– А то мы с Тумановым без тебя не догадались бы. Правда, Федор?

Но Туманов уже не слушал болтовни Грека. Он позвонил начальнику отдела Василькову и попросил, чтобы тот обеспечил ему подкрепление для задержания Рустама Мамедова и Игната Левчука.

«Батяня» пообещал выделить десять человек в помощь. Как их распределить на местности, это уже решал сам майор Туманов.