Текст книги "Остановись, мгновенье, ты ужасно"

Узнав о том, что майором Тумановым было предотвращено покушение на президента страны, полковник Васильков едва ли не лишился речи, затребовал подробностей. Но от подробностей майор Туманов воздержался, заметив, что сейчас не время, а обо всем происшедшем он, как и положено доложит ему рапортом.

Тогда Васильков поинтересовался, для чего майору потребовались спецы, так в управлении сокращенно называли спецназовцев. Федор доложил, и Васильков подробно разузнав адрес, сказал, что он сам немедленно выезжает на место, чтобы возглавить операцию по задержанию особо опасного террориста.

Этого Федору Туманову хотелось меньше всего. Полковник давно превратился в кабинетного работника и больше годился для аналитической работы, чем лезть под пули бандитов. Но отговаривать «батяню» Федор Туманов не решился. Сразу после разговора с полковником, он позвонил на сотовый Греку.

Сан Саныч взялся за телефон с неохотой. После того, как Багиру увезли, прослушивать ему было некого. И если голова Лехи Ваняшина время от времени еще маячила над забором, то Греку было делать нечего. И лежа в кустиках у забора, он успел малость вздремнуть.

Заметив, что голос у Грека сонный, Туманов спросил:

– Вы спите там что ли? Смотрите, не расслабляйтесь. Мамедову удалось уйти. Думаю, что скоро он появится у вас. Так что ведите наблюдение и будьте осторожней. И вот еще что. Вместе с взводом спецов, к вам направляется «батяня». Мамедов приедет, позвони мне.

Грек хотел расспросить, как прошла операция, но Туманов отключил свой мобильник. Глянув на Ваняшина, который в бинокль рассматривал территорию соседнего участка, Грек не выдержал:

– Леш, ну ты хоть что-то там видишь? Молчишь и молчишь.

– А чего говорить-то? Охранники по двору маячат. Вот я на них и смотрю. А чего мне еще делать? Николаич приказал вести наблюдение. Вот я и веду, – с недовольством отозвался Ваняшин, не оставляя своего наблюдательного места.

Грек кивнул.

– Молодец. Правильно понимаешь задачу, – похвалил он Ваняшина и добавил после короткого молчания: – Туманов сказал, что с минуты на минуту Мамедов может появиться здесь. Знаешь что, слезай-ка ты с забора. Глаза, небось, устали. Давай я тебя подменю, а то, что-то меня разморило, – Грек едва ли не силой вырвал у Ваняшина бинокль. Хотелось, чтобы его за этим занятием увидел полковник Васильков. Появится здесь Мамедов, кто его первым увидит? Он. Грек. Глядишь, и в приказе отметят за проявленную бдительность.

Грек вскарабкался на забор и, водя биноклем по сторонам, стал тихонько посвистывать. Такая его беспечность удивляла. Ваняшин на это покачал головой, но ничего не сказал, зная характер Грека. Прислонившись спиной к забору, он поглядывал в сад, опасаясь, как бы их тут не обнаружил старик. Тогда наверняка поднимется шум, и уж точно не останется не замеченным охраной Мамедова.

Рассуждая об этом, Ваняшин вдруг заметил, как Грек сначала перестал посвистывать, а потом и вовсе полез в карман, при этом, едва не свалившись с забора, за который ему надо было держаться.

– Ты чего, Сан Саныч ерзаешь там? – забеспокоился о приятеле Ваняшин, отходя от забора, опасаясь, что Грек упадет прямо на него.

Грек достал из кармана трубку сотового.

– Леша, Мамедов приехал.

– А точно это он? – спросил Ваняшин.

– Да он. Гадом буду, он. На серой «девятке». Залетел как бешенный и сразу в дом побег. Надо Туманову доложить.

– Так давай, я доложу? – предложил Ваняшин.

Грек замотал головой.

– Ни, ни. Я сам доложу. Я его увидел. Мне и докладывать, – запротестовал Грек. Ваняшин равнодушно пожал плечами.

– Ну как хочешь. Только смотри, не заиграй оттуда.

– Не заиграю, – сказал Грек и, набрав номер Федора Туманова, доложил о приезде Мамедова.

Когда он убрал трубку сотового в карман, Ваняшин спросил:

– Чего сказал Николаич?

Грек важно надул щеки.

– Ну, во-первых, он похвалил меня за внимательность. Ну и велел, продолжить наблюдение. Так что ты там давай, посматривай за садом, чтобы старик не подкрался к нам с тыла, а я уж на себя возьму, слежку за домом Мамедова.

Ваняшин возражать не стал. Сел на траву, щурясь от яркого солнца и прислушиваясь к тихому, но почему-то казавшемуся назойливым, посвистыванию капитана Грека.

– Грек, прекрати свистеть. Так ты себя можешь обнаружить, – сказал Леха Ваняшин. Впрочем, Грека его суровое замечание не проняло. Видно, он был в хорошем настроение. Похвала майора, ему вскружила голову.

– Не дрейфь, парень. С Греком не пропадешь, – сказал он.

Леха Ваняшин, давно привыкший к зазнайству Грека, промолчал на это. Лишь вздохнул, поудобней располагаясь на маленькой лужайке. Вытянул ноги, чтобы не затекали и, привалившись на бок, подпер голову рукой, согнув ее в локте.

Глава 28

Рустам Мамедов последнее время был крайне подозрителен. А теперь, после того, как операция с устранением президента сорвалась, эта подозрительность только усилилась. Получалось, что майор Туманов обставил его. Мамедов исключал то, что кто-то из его пятерых боевиков, проживающих тут, мог быть завербован майором. Они хоть и бывшие дезертиры, перебежавшие на сторону чеченцев, но не раз и не два, как и сам Мамедов, принимали участие в карательных акциях против федералов. За боевые подвиги, каждому из них грозит, если не расстрел, то уж точно пожизненное заключение. И потом, ни один из них без самого Мамедова не покидает территорию, а стало быть, не может иметь контактов с ментами.

Другое дело, Багира. Эта шлюшка, подобранная им у ресторана, сразу не очень-то внушала ему доверия. Возможно, что она работает на Туманова. Менты сейчас не дураки. Особенно оперативники такого уровня, как майор Туманов. Но как майор мог узнать об операции, если до последнего момента даже сама Багира не имела понятия, где должен произойти взрыв.

Многое для Рустама Мамедова оставалось неясным. Например, каким образом майор мог получать от нее информацию. Ведь еще в тот вечер, он не повез Багиру сразу сюда, а привез на свою городскую квартиру, про которую мало кто знал даже из его ближайшего окружения. Накачав женщину снотворным, он тщательно обыскал ее одежду. Но она все-таки каким-то образом поддерживала связь с Тумановым. В этом Рустам Мамедов не сомневался. Он скрывал от нее день проведения операции и ее подробности, и, тем не менее, Туманов появился там. Этот проклятый майор.

Чтобы не было никакой утечки информации от боевиков, Мамедов им запретил иметь сотовые телефоны, опасаясь, что охранники могут сболтнуть лишнего. Им запрещалось выезжать в город, вступать в контакты с женщинами, кроме тех, кого Мамедов привозил сюда сам, отводя им роль будущих террористок смертниц. Этих разрешалось трахать до потери чувств. Все равно им через какое-то время суждено было умереть. Живой никому из них не удавалось уйти отсюда. Кроме Аллы Чикиной. Неудачи начались именно с нее.

Это была идея Артура Пшеянца завербовать жену капитана Чикина, и через нее подобраться к самому капитану. Но идея ничего хорошего не принесла. Капитан оказался неподкупен. Боле того, устроил слежку за самим Пшеянцем и однажды появился здесь.

Теперь Рустама Мамедова не покидала мысль, что вот также неожиданно здесь может появиться и майор Туманов. Увидев в окно, проходившего мимо охранника, Мамедов велел ему зайти.

Когда охранник вошел в комнату, Рустам Мамедов сказал ему:

– Ворота заприте.

Охранник как будто удивился.

– Так они и так заперты.

– А вы понадежней заприте. Возможно, скоро здесь появятся незваные гости. А я неожиданностей не люблю. Так что будьте начеку. Следите за забором. Скажи ребятам, чтобы взяли автоматы с глушителями. Если что, стреляйте на поражение. Иди, – сказал Мамедов, и, заметив, что охранник не уходит, топчется на месте, спросил: – В чем дело?

Охранник подошел к столу. Достал из кармана чехол, в котором лежал раздавленный сотовый телефон.

Мамедов взглянул.

– Это что такое? Откуда он у тебя? – спросил он, доставая обломки из чехла на стол.

– Сегодня утром нашел, – сказал охранник. – Пошел в обход. Смотрю, валяется за домом.

Рустам Мамедов осмотрел мобильник.

– Почему ты мне не доложил сразу об этом? – грозно сдвинул он брови. Возможно, с этого мобильника был сделан звонок Туманову. Узнай об этой находке он раньше и все могло получиться иначе.

– Этот телефон я нашел уже после того, как ты уехал, – сказал охранник, заметно нервничая. Знал крутой нрав своего командира.

– А ну, пойдем, покажешь, где ты его нашел, – потребовал Мамедов, торопливым шагом выходя из комнаты.

Охранник завел его за угол дома.

– Вот здесь он валялся. В травке. Особенно и не заметно. Я чуть было не наступил на него, – сказал охранник.

Мамедов задумчиво повторил:

– Чуть не наступил. – Он поднял голову вверх, посмотрел.

С этой стороны дома, на первом этаже окон не было. А вот на втором этаже одно из окон прямо располагалось над тем местом, где в траве валялся телефон. И форточка в окне была открыта настежь.

Словно догадавшись, о чем думает командир, охранник сказал:

– Там туалет.

Подойдя едва ли не вплотную к охраннику, Мамедов тихо произнес ему в лицо:

– Ты знаешь, чей это телефон?

Охранник молчал, боязливо зыркая глазами по сторонам.

– Я ведь все равно узнаю, потому что все ваши мобильники хранятся у меня в столе. Просто ты облегчишь мне задачу. Кто из вас стащил у меня из стола этот сотовый. Говори, я хочу знать, – Мамедов схватил охранника за горло, сдавив его. И охранник захрипел. Возможно, он бы задохнулся и умер, если б Мамедов не разжал пальцы.

– Витек. Я видел, как он брал из стола сотовый. Сказал, что хочет позвонить домой, – прохрипел охранник.

– Домой? Шакал. А ну, скажи ему, чтобы сейчас зашел ко мне, – со злостью произнес Мамедов и торопливо пошел в дом.

Охранник побежал за Витьком.

Минут через пять в комнату к Мамедову вошел здоровенный парень. Выглядел он несколько взволнованным. Это Мамедов почувствовал, как только взглянул здоровяку в глаза.

– Проходи, Витек, – сказал Мамедов. Впрочем, особого расположения в его голосе не замечалось, скорее отчуждение.

Здоровяк подошел к столу, за которым сидел Мамедов, сел на стул, спрятав под стол дрожащие руки, нервничая под проницательным взглядом черных глаз чеченца.

– Если мне не изменяет память, шесть лет назад ты сам убежал из части. Мы нашли тебя в лесу, когда ты едва не подыхал от голода.

– Рустам…

– Я спрашиваю, так дело было? – На этот раз Мамедов был не сдержан, хотя раньше не позволял себе кричать на своих парней. К тому же верных людей у Рустама Мамедова было не так уж и много.

– Так, – сникнувшим голосом произнес Витек.

– Нам ты сказал, что тебя в части унижали и били. Так? – спросил Мамедов, пожирая глазами великана, который был едва ли не на голову выше его ростом и обладал неимоверной силой. Но сам Витек, под взглядом чеченца чувствовал себя гораздо иначе. Ему казалось, что рост его уменьшился едва ли не наполовину, и он превратился в подобие карлика, а силушка покинула его бренное тело.

– Так, – едва внятно произнес Витек, ослабевшим голосом.

– Я хочу спросить тебя, Витек. Ты когда уходил из части, о доме своем думал? Не думал ты. Ты о шкуре своей думал. Как ее спасти. Обо всем другом ты забыл. А теперь вдруг вспомнил, что у тебя есть дом?

– Рустам, прости. Я только хотел узнать о дочке. Когда в армию забирали, ей полгодика было. А сейчас она уже в школу пошла. Я позвонил, думал она трубку возьмет. Хотел голос ее услышать. А с женой я не разговаривал. Клянусь. Услышав, что она подняла трубку, я сразу отключил мобильник. Правду говорю.

Мамедов вскочил из-за стола, едва не опрокинув стул, на котором сидел. Подскочил к великану.

– А правду расскажешь, как твой мобильник оказался на улице?

Витек судорожно сглотнул.

– Рустам. Это все баба. Багира. Она, сука, стащила у меня сотовый. Так затрахала меня, что я и забыл про него. А когда хватился, зашел к ней, обыскал комнату, ее обшарил. Даже по роже пару раз заехал. Она не созналась.

Мамедов остановился возле великана, проговорил, не сводя с него пристальных глаз:

– Ладно. Пусть так. Но почему ты мне не доложил?

– Побоялся, Рустам. Ты ж запретил пользоваться телефонами. А я сперва подумал, может, где обронил его. Поискать хотел, и вернуть его. Обратно в стол положить, – клятвенно произнес великан.

Рустам Мамедов сокрушенно покачал головой.

– Витек, знаешь, как это называется? – спросил он и тут же ответил, выставив вперед руку и загибая палец за пальцем: – Ты поимел меня. Воспользовался моим доверием. И в третьих, ты ослушался моего приказа. Этого я тебе простить не могу. – Правая рука Рустама Мамедова скользнула к кобуре.

– Рустам! – Это было последним, что смог произнести великан.

Мамедов приставил ствол пистолета ему ко лбу и нажал на курок.

Грохнул выстрел, но великан не упал сразу. Он вздрогнул, качнувшись назад. Стараясь устоять на ногах, стал медленно клониться вперед, предоставляя Мамедову на обозрение развороченный пулей окровавленный затылок.

Рустам Мамедов поморщился. Чтобы Витек не рухнул на него и не испачкал кровью, он толкнул его в грудь и великан завалился на спину, грохнувшись на пол прямо около стола. При падении, он вцепился рукой в спинку стула, опрокинув его за собой.

Дверь комнаты распахнулась. Вбежал тот самый охранник, который доложил Мамедову о найденном сотовом. Боязливо покосившись, на труп Витька, он сказал:

– Рустам, похоже за нами ведут наблюдение вон оттуда, – подойдя к окну, он показал на дальний угол территории, вплотную прилегающей к соседскому участку и разделенной высоким забором. – Там замечен усатый мужик с биноклем.

Мамедов устало сел за стол. На лице его не было заметно ни удивления, ни разочарования. Похоже, он понимал, что проиграл. Это должно было когда-нибудь произойти. В его войне не может быть победителей, потому терроризм в конечном итоге обречен на поражение. Но проигрывать надо с достоинством.

И не теряя достоинства, Мамедов сказал:

– Убейте его. Убивайте всякого, кто попытается перебраться через забор. Не жалейте патронов. Иди.

* * *

Сан Саныч Грек был в прекрасном настроении. Пять минут назад ему лично на сотовый телефон позвонил сам полковник Васильков и попросил продержаться до приезда его и взвода спецназовцев, не предпринимать ничего.

Грека просьба «батяни» развеселила. Знал бы Васильков, какие тут условия. По мнению самого Грека, они приближенные к курортным. Свежий воздух. В саду яблоки, вишни. Только протяни руку.

Стоя обеими ногами на доске, которую Леха Ваняшин приставил к забору, приспособив как подставку для наблюдения. Лично Греку, она сгодилась для другого. Вскарабкавшись по ней на забор, он вытянул руку, нарвав горсть самых спелых вишен и отправив их в рот.

Заметив, какое при этом произошло шевеление куста, Ваняшин забеспокоился:

– Ты там поосторожней кусты шевели. Заметить могут.

Но Грек, на это только усмехнулся, выплюнув сверху на приятеля Леху очередь вишневых косточек.

– Леш, честно тебе скажу. Не серчай, конечно, но ссаный ты мужик. Я же тебе говорил: пока ты с Сан Санычем, ничего не бойся…

Грек хотел сказать еще что-то, но в этот самый момент у него над головой просвистело несколько пуль.

– Ой, бля! – воскликнул он, падая с забора.

– Ты чего? – захлопал на него Ваняшин глазами.

– Ни хрена, – окрысился Грек. – Стреляли по мне. Вот чего. Ты тут валяешься на травке, как будто не при делах. А мне чуть голову не продырявили. И главное, не поймешь, с какой стороны лупят. Бесшумно. Только раз, раз. Одна за другой. Веришь? Штук пять пуль возле виска пролетело.

– И ни одна не пробила дурной котелок, – шутливо заметил Ваняшин.

Грек выглядел напуганным. Подобрал бинокль, но на забор больше лезть не захотел. А Леха Ваняшин достав пистолет, сказал:

– Надо определить, откуда они лупят, и открыть по ним ответный огонь. Ты давай, чуть высунись. Они по тебе стрельнут, а я засеку их, – предложил Ваняшин.

Грек скрутил кукиш и поднес его к лицу лейтенанта Ваняшина.

– Вот это видел. Такой я тебе дурак, высовываться. Они ж из автомата бьют. Вдруг из десяти выпущенных пуль, одна моя будет. Нет. Надо подождать Василькова со спецами. Тогда и ударим вместе с ними. И ты Леша, послушай меня, башку свою дурную не высовывай. Пуля дура. Ей ведь все равно куда лететь. А у тебя вон, какая крупная головка. В такую, захочешь, не промахнешься. – Грек стал искать в заборе щелку, чтобы поглядеть и не лезть наверх. Прошел в одну сторону метров на пять, потом в другую. Но забор, как назло, оказался без щелей.

– Понастроили тут заборов, – проворчал Грек. Далеко отходить от Ваняшина он опасался. – Тебя, дурака, боюсь тут одного оставлять, – объяснил он, когда Ваняшин спросил, почему бы Греку, не пройти дальше вдоль забора.

Показалось странным, что по ним перестали стрелять. Все прояснилось, после того, как Леха Ваняшин вскарабкался на доску, приставленную к забору и выглянул. Он увидел остановившийся возле ворот автобус, из которого один за другим выскакивали спецназовцы. Рядом остановилась черная «Волга» полковника Василькова. Васильков вылез и интенсивно размахивал руками, отдавая распоряжения спецназовцам. Некоторые из них попытались перелезть через забор возле ворот, и там завязалась перестрелка с охранниками Мамедова.

Впрочем, сам Рустам Мамедов в перестрелке участия не принимал. Видя, как один за другим гибнут его люди, он понимал, что через десять, максимум двадцать минут, менты будут здесь. А стало быть, встретить их надо хорошо. Он представил, как, наверное, радуется сейчас майор Туманов в ожидании того момента, когда сможет защелкнуть на его руках наручники. Только не догадывается майор, что радость его преждевременная. Не подозревает, какой подарок приготовил лично для него Рустам Мамедов.

Спустившись в подвал, Мамедов принес оттуда ящик с тротиловыми шашками. Он был заполнен наполовину. Половину тротиловых шашек пришлось взять из него, чтобы прикрепить скотчем к животу Багиры. А это – последние остатки. Мамедов злился. Из-за этого проклятого майора он потерял курьера, который должен был доставить ему партию взрывчатки, лишился поставщика наркотика с подмешанным в него психотропным веществом. Он лишился всего. И вот теперь теряет людей.

Еще перед началом штурма, Мамедов вышел к своим охранникам и велел стоять насмерть, сказав, что отступать им теперь некуда. Сдаваться ментам он не посоветовал. И каждый со своим грузом содеянного, хорошо понимал, что их ждет, поэтому стоял насмерть.

Когда бой уже шел в территории рядом с домом, Мамедов связал несколько гранат скотчем, уложил их в ящик на тротиловые шашки. В кольцо каждой гранаты продел тонкий шелковый шнурок, конец которого привязал к дверной ручке.

Вот он сюрприз для ментов, готов. Жаль ему не придется увидеть, какая будет рожа у майора Туманова, когда он войдет сюда. Теперь остается немного подождать, а потом дернуть за веревочку.

Мамедов услышал, что стрельба на улице уже переместилась за дом. Кажется, изо всех охранников уцелел кто-то один, и под натиском спецназовцев он теперь отступает, перемещаясь по территории короткими перебежками и отстреливаясь.

Мамедов улыбнулся. Все-таки его люди кое-чему научились. Хотя бы усвоили правило, не стоять на месте. В неподвижную мишень попасть гораздо легче, чем в двигающуюся. Так захотелось глянуть на этого последнего молодца, да жаль, не получится.

С наружной стороны пытались открыть дверь. Даже уже, кажется, для этой цели притащили из гаража что-то подходящее. Скорее всего, лом и кувалду, потому что колотили в дверь со всей дури и пытались отжать ее от косяка.

Мамедов прислушался.

Стрельба на улице прекратилась. Ну что ж, наверное, так и должно быть. Ведь один в поле не воин, и каким бы он ловкачом не был, а противостоять группе хорошо вооруженных спецназовцев не возможно. И он не сумел.

За дверью слышались ругательства спецназовцев, которые предлагали Мамедову сдаться и самому выйти к ним. В противном случаи, грозились разорвать его на куски.

Возможно бы, так и было, если б Мамедов не поступил иначе. Он умел проигрывать. А от неудач никто не застрахован, в том числе и майор Туманов. Хотелось, чтобы он сейчас был вместе с этими разъяренными бойцами, и принял тут достойную смерть.

Дверь раскачивалась так, что еще секунда, другая и она вывалится. Вот еще немного. Еще чуть-чуть. Вот, кажется, и все. Теперь пора.

Мамедов потянул за веревочку.

Федор Туманов подъехал в тот момент, когда трое здоровяков спецназовцев сметая все на своем пути и круша, вышибив дверь, ломанулись в дом.

Полковник Васильков стоял возле забора, не решаясь войти на территорию до конца операции захвата. Вдруг кто-то из боевиков охранников еще уцелел. Возьмет и выстрелит. Бронежилета и каски, как у спецназовцев, у полковника не было. И вообще, лучше подождать тут. Так решил сам Васильков.

Командир группы спецназовцев майор Стриженов возвращался с задней части территории, вместе с пятью спецами. Там они пытались задержать двоих убегавших боевиков. Но задержать не сумели. Оба яростно отстреливались, изрыгая на спецов град пуль, поэтому пришлось положить, сначала одного, потом и другого.

Вбежав в ворота, Туманов попытался остановить спецназовцев, чтобы те не входили в дом, но, как оказалось, он опоздал со своим предупреждением.

Земля вздрогнула, качнулась под ногами от взрыва. И Федор, падая и закрывая голову руками, успел заметить, как крыша дома подлетела вверх, из окон брызнули осколки стекол, а передняя кирпичная стена, где находилась входная дверь, рухнула, превратившись в груду кирпичей.

Высоко в небо взметнулся сноп кроваво-красных искр, вслед за которым из-под развалин повалили клубы черного едкого дыма.

Поднявшись с земли, майор Стриженов вместе с оставшимися спецназовцами бросились к развалинам дома, на бегу что-то выкрикивая. И в это время подлетевшая крыша опустилась сверху, накрывая собой все, что осталось от некогда величественного дома.

Федор сел, обхватив голову руками, от досады едва не расплакавшись. Он не успел спасти тех ребят. Не смог.

Грек с Ваняшиным подбежали.

– Николаич?! – крикнул Грек, увидев Туманова сидящего на земле, он подумал, что майор ранен и ему нужна помощь.

Федор посмотрел на Грека.

– Со мной все нормально. А вот ребята подорвались. Этот гад взорвал дом в тот момент, когда в него вошли трое спецназовцев.

Стоявший рядом полковник Васильков по сотовому телефону звонил оперативному дежурному МЧС, просил немедленно выслать группу спасателей. Хотя их помощь уже была и не нужна.

Командир спецназа майор Стриженов с восемью бойцами, один из которых был ранен, пытался вручную разобрать кирпичные глыбы. Где-то там под ними оказались погребенными их товарищи. А Федор Туманов не надеялся, что кто-то из троих спецов выжил. Слишком уж сильным был взрыв. Похоже, надежды не было и у самих спецназовцев, но надо было что-то делать, и они, закинув автоматы за спину, стали разбирать кирпичи.

* * *

Никогда полковник Васильков не выглядел таким подавленным, как сейчас. Это заметили все, не только Федор Туманов. Видно «батяня» считал, что его присутствие, вселит некий боевой дух в каждого из спецназовцев, приехавших на задержание террориста Мамедова. А быть может, он руководствовался какими-то другими соображениями, возглавив операцию по задержанию особо опасного террориста.

Лично Грек видел в порыве полковника совсем другое.

– Перед генералом, начальником управления, показать себя он хотел. Вот, мол, я какой молодец. Террориста Мамедова взял. А то, что мы всю работу проделали, это не в учет. Выше своей жопы хотел прыгнуть наш «батяня», а не получилось, – сказал Грек, надеясь, что майор Туманов его поддержит, но Федор ничего не сказал, потому что в том, что случилось со спецами, не видел «батяниной» вины. Поторопились ребята. Забыли, кого брать приехали.

Словно подумав о том же, лейтенант Ваняшин проговорил:

– Все-таки, этот Мамедов был сильным человеком.

Грек уставился на него, потребовав разъяснений. И Ваняшин дал их.

– Чтобы вот так, взорвать себя. Я бы не смог.

Грек на это улыбнулся.

– Леша, ты думаешь, он по своей воле пытался осуществить диверсию на мосту? Как бы не так. За ним кто-то стоит. Ты согласен со мной, Николаич? – спросил Грек у Туманова.

Федор согласно кивнул. А Грек довольный собой, продолжил:

– Мы с Николаичем это сразу поняли. Ну, а тебе простительно. Молодой ты. Зеленый еще.

Ваняшину это замечание Грека не понравилось. Но вступать с ним в перебранку сейчас он не стал. А Грек, скосил глаза на стопку фотографий, которые несколькими минутами раньше Туманов принес от экспертов. На них был запечатлен обгорелый труп, притом в таком состоянии, что на него было жутко смотреть. Видно часть стены при обрушении рухнула на него, превратив некогда человеческое тело в подобие подгорелого блина.

Чуть в сторонке лежали фотографии трех спецназовцев. Причем, выглядели они на фотографиях не лучшим образом, чем блин.

Грек посмотрел на те и на другие фотографии и, отвернувшись, сказал:

– Об одном я жалею, что этого гада, – ткнул он пальцем в фотографию, на которой среди обломков лежал одинокий раздавленный труп, – допросить нельзя. – Он перевел взгляд на Туманова. И Федор кивком подтвердил, что в этом его мысли схожи с мыслями Грека.

Столько затрачено усилий, и теперь, оказывается, что все они ничего не стоят. А ведь Федору хотелось, чтобы все было иначе. Чтобы, потянув за ниточку, размотать весь клубочек. Но теперь ниточка оборвалась. И расследование остается не завершенным.

Федор вздохнул, достал из кармана пачку сигарет. Вытянув из нее одну сигарету, положил пачку на стол, и она сейчас же попала в руки к Греку. Капитан тоже вытащил сигарету. Потом передал пачку Ваняшину. И все трое закурили, поставив в центр стола консервную банку, служившую пепельницей.

Стук в дверь, заставил всех троих обернуться.

– Входите, – произнес Грек.

Дверь открылась, и в кабинет вошел толстяк, лейтенант Сокольский.

– Ну ты даешь, лейтенант, – сказал Грек улыбаясь. – Ты чего стучишься, как чужой. Между собой у нас все по-простецки. Так что, осваивай. Ну чего там у тебя? – спросил Грек, тут же предложив: – Докладай товарищу майору. Закуришь? – Грек подвинул Сокольскому пачку сигарет, но тот отказался и сказал:

– Федор Николаич, сегодня я поехал по адресу проживания лейтенанта ФСБ Осипова…

В предчувствии недобрых известий, все трое напряженно уставились на толстяка Сокольского. А Грек даже не вытерпел.

– Ну и чего там? – спросил он.

Толстяк разочарованно развел руками.

– Ну, в общем, ничего хорошего. Осипова сбило машиной. Умер он в больнице. Не приходя в сознание.

Грек в сердцах хлопнул себя по ноге.

– Епона мать! – воскликнул он. – Ну что ты будешь делать. Ни одно, так другое. Дерьмо так и сыплется на голову.

– Погоди, Саня, – сказал Федор Греку, чтобы тот попридержал свои эмоции, потом спросил у Сокольского: – Когда это произошло?

– Вчера. Около десяти часов вечера. Осипов как раз возвращался домой.

– Так это что, все случилось недалеко от его дома? – удивился Федор.

– Да можно сказать, прямо во дворе, – сказал Сокольский и тут же добавил: – По словам одного свидетеля, кстати, он тоже проживает в том же доме, что и Осипов, водитель был сильно пьяным. Ехал, вилял, и, заскочив на тротуар, наехал на Осипова. Так что, такие дела, – огорченно произнес Сокольский.

Туманов вздохнул. Сейчас он выглядел не менее разочарованным, чем лейтенант Сокольский.

– Да. Дела невеселые. Но что подозрительно, на мой взгляд. Вчера мы брали Мамедова. Этот взрыв… А вечером вдруг какой-то алконавт наезжает на лейтенанта ФСБ, который был у нас в разработке. Как вам это? – задал Федор вопрос, который предназначался Ваняшину и Греку. Сокольский поняв это, тактично промолчал, а Грек с Ваняшиным полностью согласились с майором.