Текст книги "Информатика социального отражения. Информационные и социальные основания общественного разума"

В современных условиях не только наука, но и другие формы культуры – художественное творчество, организация массовой информации и информатики, тесно связанные с социальным отражением, разнообразными видами деятельности людей, их повседневным образом жизни, активно влияют на материальное производство, формы общения, формирование тонких сетей организационных отношений.

К исследованиям социальной культуры наша общественная наука, в том числе социология, оказалась не вполне подготовленной. Направленность на выявление лишь положительных сторон социальной жизни приводила к односторонним выводам, искажению информационной картины, замалчиванию противоречий, их возможных опасных последствий. Освоение культуры – не просто грамотность и образованность. Это нечто большее, свойственное действительному овладению духовными богатствами. Одновременно это и борьба с вседозволенностью, бюрократизмом, ограничением способностей, понижением разнообразия социальной действительности.

Когда ценности духовной культуры остаются внешними по отношению к социальной повседневности, их целесообразность как внутренних ориентиров неизбежно ставится под сомнение. Тогда начинает казаться, что следование им противоречит здравому смыслу, логике разумной деятельности. Конечно, рано или поздно методом проб и ошибок ценности культуры возьмут верх, но это произойдет только тогда, когда общество осознает, чем оплачено недоверие к ценностям культуры.

Для нашей философии и социологии давно назрела задача тщательно исследовать конкретные факторы и ситуации, тормозящие прогресс нашего общества. Вследствие сложного состава культуры исследования должны быть не просто междисциплинарными, но охватывать разные по значимости стороны предмета: 1) общеисторический статус социальной культуры, 2) функции и содержание социальной культуры в конкретных процессах современности.

Одной из важнейших составляющих социальной культуры является система образования. На примере кризисной ситуации в советской системе образования четко проявляется действие закона взаимообусловленности частей и элементов культуры. Если части и элементы культуры действуют порознь, воплощение передового общественного опыта ослабляется. Это происходит вследствие того, что элементы культуры в реальном жизненном процессе оказываются противопоставленными друг другу.

Налицо противоречие, которое не в последнюю очередь вызвано системой образования, социально-историческими и текущими аспектами общественных отношений. На фактах действительности мы все более убеждаемся, что культура не является простой производной материального производства, но обладает собственной реальностью. В некотором смысле культура предопределяет конкретное содержание и границы материального производства. Это верно и в отношении широкого круга социальных отношений.

Социальная эффективность образцов, приобщение к которым опосредовано образованием, тем выше, чем глубже культурный слой повседневности. Если индивид узнает в предлагаемых образцах свои мысли и чувства, порождаемые умственной и жизненной данностью, он принимает их в качестве средств социальной подготовки. В противном случае образцы не входят в состав жизненной необходимости.

Но одно образование, тем более если оно осуществляется при нарушении баланса интересов, недостатках социально-воспитательного процесса, еще не разрешает главных проблем социальной культуры – воспитания личностей и коллективов в духе социалистического разнообразия и интернационализма.

СССР как государственная общность обладает уникальным разнообразием природных, национально-этнических и культурно-исторических связей. Другое дело, с какой эффективностью используется в настоящее время этот потенциал, в какой степени преодолевается формализм в разработке «тонких структур» национальных отношений.

В рамках советского общества мы обладаем таким историческим разнообразием, которое не подлежит административному упрощению. Даже в одной республике, например, Закавказья или Средней Азии мы сталкиваемся с сосуществованием различных культурных форм и этик, с осложнениями, возникающими в результате их взаимодействия и подчас борьбы.

Просвещение личности не тождественно образованию, хотя и развертывается на его основе. Оно предполагает не только развитость местных социальных культур, но и цивилизованность общих условий культурно-этического климата, общей социальной культуры.

Дисфункции в этой области накапливаются как бы скрытно, постепенно. Их открытое обнаружение всегда несет печать внезапности. Чем позднее они обнаруживаются, тем с большей разрушительностью врываются они в обиход социальной культуры, в ее этическое ядро.

Что происходит с установлениями духовной культуры при подобных нарушениях этического ядра? Наблюдения над социальными процессами позволяют утверждать, что ценности, выражающие духовный идеал, остаются неколебимыми. Они лишь уходят в глубину народного сознания, во внутреннее бытие, продолжая поддерживать людей в экстремальных обстоятельствах, но их стимулирующая общественная значимость понижается.

Повышение уровня социальной культуры зависит от ряда взаимосвязанных мер, направленных на выработку социальной защищенности личности средствами права, новыми подходами к внутренней организации коллективов, с тем чтобы поставить на место зависимости человека от административных лиц заинтересованность в деле, в сораспоряжении ресурсами предприятий и организаций. Ответственность за хозяйственный и нравственный порядок не может прививаться как чисто идеологическое отношение. Она воспитывается ходом вещей. Говоря о необходимости единоначалия для централизованного управления экономикой, В.И. Ленин указывал, что начальственное лицо выступает таковым только относительно технологических функций и налаживания производственной дисциплины. Во всем остальном «начальник» – равноответствен. Государство авансирует авторитет должностного лица. Аванс должен подтверждаться материальными, духовными и социальными результатами. Единоначалие в условиях гражданской жизни не есть властвование, но целесообразное, периодически замещаемое должностное участие в организации деятельности в рамках конституционной ответственности. Эти требования в равной степени относятся к общим и национальным частям социальной культуры.

Противоречия культуры как системы заключены в том, что устои культуры вырабатываются длительно, а само становление сопряжено с социальной проверкой, постоянным пополнением и развитием. В связи с этим возникает проблема образцов формирования социальной культуры. Если обратиться к наиболее удачным прецедентам, например опыту Царскосельского лицея, то можно заметить, что воспитательная практика культивировала главное – способность вырабатывать культурный стиль деятельности. Достигалось это путем продуманных действий, цель которых заключалась в пробуждении исторического самосознания, раскрытии единства этико-эстетических принципов, овладении предметами образования путем приобщения к отечественной и мировой культуре. Тем самым учебно-воспитательная программа лицея готовила к разнообразному и ответственному участию в государственной и общественной жизни. Высокий профессионализм выпускников Царскосельского лицея был естественным следствием воспитательного процесса.

Эффективное освоение лучших образцов особенно необходимо сейчас, когда во всей остроте встает проблема единства образования, воспитания и просвещения личности. Именно теперь мы, наконец, начинаем осознавать, почему в центр нашей социальной жизни В. И. Ленин ставил учителя как носителя просвещения.

Невозможно говорить о положительных сдвигах в социальной культуре, если не будет преодолено отчуждение в экономических и гражданских отношениях. Национальное в проявлении этих отношений лишь подчеркивает общий характер задач. Социальное отчуждение – плата за нарушение культурообразующих принципов социализма.

Необходимо преодолеть вязкость, инертность социальной среды. Если в своем коллективе для человека естественно рассчитывать на поддержку, то за его пределами он как бы оказывается один на один перед другими организациями и коллективами. Таков стереотип восприятия социальной среды. Но данный стереотип воспитывается под непосредственным влиянием ведомственности, узкой корпоративности, постоянно подпитывающей почву бюрократизма.

Бюрократизм – одна из отрицательных форм социальной культуры. Как способ отношения к действительности, он представляет иллюзорный взгляд на природу вещей, поскольку приемлет только внешнюю форму отношений, отвергая их фактическое содержание. Бюрократизм с точки зрения управления – это и ослабление влияния на действительность. Он представляет стихийность в ее новых всеобщих и национальных административно-командных обликах. Это одновременно и тип личности, порождаемый, говоря языком философии, отлетом социальной формы от адекватного ей содержания. Во всех сферах бюрократизм извращает социализм как систему, возвышающую личность.

Культура может обладать негативными свойствами. Известно высказывание Маркса, относящееся к экологической проблематике, гласящее, что культура, если она управляется стихийно, а не сознательно, оставляет после себя пустыню. Но и сознательное управление общественными процессами может в конкретных обстоятельствах приводить к последствиям, сравнимым с результатами стихийности. История предоставляет тому множество примеров. Один из них рассмотрен ниже, так как важно знать не только положительный опыт, но и причины социального вандализма, когда в сумерках культуры утрачивается различение добра и зла, а вслед за этим наступает общественная деградация.

Обратимся к Германии 30-х годов XX века, где наиболее наглядно проявился механизм расщепления социальной защиты личности. Расщепление оказалось возможным несмотря на то, что Германия как страна «культурного капитализма» обладала образованным населением. Население в той или иной степени, но все-таки массово, в рамках школьно-образовательных программ и культурного потребления контактировало с высокими духовными образцами. Образцы, однако, не переходили в повседневность, во-первых, из-за классово-сословного характера массовой информации и школы и, во-вторых, вследствие общей послеверсальской ситуации в Германии.

Отвлекаясь от конкретных событий того времени, отметим, что нацистский режим воспроизводил в массовом порядке духовный тип, который характеризовался сочетанием профессионализма, грамотности с одной стороны, полным попранием гражданских свобод – с другой. Тип этот в условиях утилитарного пользования духовной культурой мог постоянно воссоздавать себя из слоев «взбесившихся мещан», из их повседневной практики, школьного и семейного воспитания.

К этому можно было прийти лишь взорвав то нормативное ядро существовавшей социальной культуры, то основание, которое было сформировано в ходе европейских буржуазных революций – голландской, английской, и прежде всего Великой французской революции. Необходимо было отбросить конституционные гарантии личных прав и свобод. Сделано это было первым юридическим актом третьего рейха. В «Декрете о защите народа и государства» от 23 февраля 1933 г. утверждалось: «… ограничение свободы личности, свободы выражения мнений, включая свободу печати, право союзов и собраний, нарушение тайны почтово-телеграфной корреспонденции и телефонных разговоров, производство обысков и конфискаций, а также ограничение права собственности, допускается независимо от пределов, обычно устанавливаемых законом»[245]245
  Нюрнбергский процесс. М., 1965. Т. 1. С. 87.


[Закрыть].

Разрушение буржуазно-демократического ядра социальной культуры перевело Германию из страны «культурного капитализма» в разбойный разряд.

То, что Гиммлер был «школьным учителем», Геббельс – «поэтом», Гитлер – «художником», говорит не только о том, что таков был с точки зрения статистики «средний человеческий материал». В первую очередь это свидетельствует о глубочайшем разрыве между образцами духовной культуры и способами освоения образцов. «Злобы дня» могут казаться более значимыми, чем ценности культуры. Недоверие к этим ценностям в конечном счете и явилось в Германии психологической причиной духовной и социальной катастрофы.

Задолго до германских событий механизм взлома духовных скреп был исследован Ф.М. Достоевским. Опыт этот по-настоящему не изучен.

Достоевский предвидел последствия духовного упадка. Вот что говорит Верховенский-младший об откровениях Щигалева: «… первым делом понижается уровень образования, наук и талантов. Высокий уровень науки и талантов доступен только высшим способностям, не надо высоких способностей. Высшие способности всегда захватывали власть и были деспотами, не надо высших способностей! Высшие способности не могут не быть деспотами и всегда развращали более, чем приносили пользы: их изгоняют или казнят. Цицерону отрезывается язык, Копернику выкалывают глаза. Шекспир побивается каменьями – вот щигалевщина. Рабы должны быть рабами: без деспотизма еще не было ни свободы, ни равенства, но в стаде должно быть равенство, и вот щигалевщина»[246]246
  Достоевский Ф.М. «Братья Карамазовы». М., 1958. Т. 1. С. 322.


[Закрыть].

Достоевский вскрывает логику механизма социального разрушения. Эта логика заключена в правилах «Великого инквизитора»: «1) противопоставляй «хлеб небесный» «хлебу земному», 2) провоцируй веру в высшее назначение человека указаниями на его греховность, 3) владей обществом через чудо, тайну и авторитет»[247]247
  См.: Достоевский Ф.М. Братья Карамазовы. М., 1958. Т. 1. С. 334, 336, 340.


[Закрыть].

Познание отрицательного опыта не зряшнее знание. Оно позволяет осознать действительность, представить взаимодействие элементов социальной культуры, с тем чтобы еще на стадии моделей оценить возможные общественные последствия. Предупреждение Маркса относительно стихийной неуправляемости культуры звучит более чем своевременно. В социальных отношениях стихийность не вполне произвольна. Она возбуждается конкретными интересами и группами. Проявляясь даже в ограниченном масштабе, групповой эгоизм способен наносить тяжелые потери. От этого не застраховано ни одно общество, в том числе и социалистическое.

Для индивидов культура во всех ее формах выступает как культура данного образа жизни общества, как степень цивилизованности общественного устроения, к которому индивиды приноравливают личное бытие. В этом – коллективный характер культуры, ибо она их собственное творчество, развернутое в цепи поколений. Как видно из примеров, разрушение культуры в обществе начинается с разрушения ее этического ядра, обеспечивающего духовное и физическое самосохранение личности.

Прогностическая вооруженность общества – часть социальной культуры.

Удивительно, но именно здесь, где так сильны исторические позиции нашего общества, имеется существенное отставание. Наша социальная прогностика, развивающаяся в первую очередь в рамках социологии, оказалась, по существу, оторванной от анализа социальной культуры, национальных, духовных и социально-информационных процессов. В ее концепциях не нашли отражения ни культурологические обобщения Н.Я. Данилевского, К. Леонтьева, С.Н. Булгакова, Н.А. Бердяева, ни футурология К.Э. Циолковского, ни учение о ноосфере В.И. Вернадского, ни учение о фазисах мировой культуры Н.И. Конрада. Не были даны современные ответы на модели Шпенглера и Тойнби, не говоря уже о критериях цивилизационной развитости, выдвинутых Марксом и развитых Лениным. Отсюда становится понятным, почему мы отстали в исследовании ряда важнейших проблем общественного развития.

Попытаемся, однако, перечислить те долговременные факторы социальной действительности, которые будут оказывать влияние на содержание и формы социальной культуры.

1. Интеллектуализация, одухотворенность деятельности на базе высшего, всеобщего среднего образования, научно-технического и нравственного прогресса.

2. Информатизация общества – широкое внедрение вычислительной и информационной техники, систем научно-технической и социальной информации, включая развитие новых способов хранения, передачи и переработки информации, всемерное развитие массовых коммуникаций и духовной культуры как важнейшей базы управления.

3. Новые элементы духовного и социального стиля, нового мышления, новых гносеологических средств, связанных с разнообразием деятельности личностей и коллективов, формированием сложных систем взаимных интересов и отношений, в том числе потребностей в общественной и государственной деятельности, освоении исторических ценностей, воспитании инициативности и социальной смелости, потребностей в социальном и духовном смысловыражении.

4. Единая сеть социально-бытового и информационного обеспечения в городе и деревне, включая торговлю, услуги, здравоохранение, средства рекреации, спорт, широкое внедрение кооперативной и индивидуальной трудовой деятельности.

5. Развитая инфраструктура духовной культуры: разнообразие учреждений науки, образования, искусства, досуга, развитие современных форм множительной техники, внедрение компьютеризации в духовное производство и быт. Поскольку речь идет о культуре как воплощении социальных и духовных ценностей, здесь нельзя рассчитывать на быструю отдачу.

6. Социальная культура советского общества будет зависеть от решения глобальных мировых проблем, в том числе наукофикации и информатизации общественного бытия в современных цивилизационных центрах.

Находясь в тесной связи с экономикой и политикой, факторы эти будут формировать новый общественный стиль жизни.

Являясь составной частью духовной культуры, социальная культура воплощает в себе особые управляющие интересы общественного разума, связанные с отражением исторического сознания народа в его повседневном бытии, в его философском самоопределении как ноосферного и космического субъекта. В той мере, в какой социальная культура ориентирует общественный разум на соединение бытия индивидов с бытием Универсума, она открывает органическую взаимосвязь личных и надличных смыслов жизни. Эта взаимосвязь может быть проиллюстрирована через хартию счастья великого утопического социалиста Роберта Оуэна, представляющую гармонизирующую функцию социальной культуры, направленную на раскрытие высших способностей индивидов и общества. Хартия соединяет личную этику с этикой общественной в единую этику социальной культуры и общественного разума.

Для достижения людьми счастья, согласно Оуэну, требуются следующие условия:

1. Иметь от рождения хорошую организацию и приобрести точное знание своих органов, способностей, наклонностей, качеств.

2. Иметь возможность получать по желанию все необходимое для сохранения этой организации в хорошем состоянии и знать способ распределения средств существования для удовлетворения всех людей.

3. Получать от рождения возможность хорошего развития своих природных способностей – физических, нравственных, умственных, практических и уметь правильно направлять и воспитывать других.

4. Обладать соответствующими знаниями, возможностями и склонностями для постоянного и неизменного содействия благоденствию своих близких.

5. Обладать склонностью и возможностью постоянно увеличивать запас своих знаний.

6. Иметь возможность наслаждаться хорошим обществом, в особенности же – иметь возможность по желанию общаться с теми, к кому испытываешь наибольшее уважение и любовь.

7. Иметь возможность путешествовать когда угодно и с удобствами.

8. Располагать полной свободой своих мыслей по всем предметам.

9. Располагать предельной личной свободой, поскольку это совместимо с общественным благом.

10. Обладать характером, сформированным для нас с той целью, чтобы мы во всех случаях выражали взглядом, словом и действием одну только правду, относились со снисхождением к чувствам, мыслям и поступкам других людей и были искренне благожелательны ко всякому человеку.

11. Быть свободным от суеверия, болезней и страха смерти.

12. Иметь в хорошо устроенном, хорошо организованном, хорошо управляемом обществе законы, учреждения, порядки которых находятся в согласии с законами человеческой природы; знать способы, при помощи которых можно сочетать фактически все условия, необходимые для сохранения такого общества[248]248
  См.: Роберт Оуэн. Собрание произведений. М.-Л., 1950. Т. 2. С. 213.


[Закрыть].

Условия, сформулированные Оуэном, указывают на соотнесенность общих законов ноосферы с внутренним порядком ее правильности: правильное воспитание личности является залогом правильного, восходящего развития общества.

Прогностика указанных отношений есть не что иное, как выявление «глубоких изменений духовного настроения человечества», изучение его научной мысли, «логической обязательности и логической непререкаемости ее основных достижений в форме вселенскости, – в охвате ею всей биосферы, всего человечества, в создании новой стадии ее организованности – ноосферы»[249]249
  Вернадский ВМ. Размышления натуралиста. Научная мысль как планетарное явление. М., 1977. С. 50–51.


[Закрыть], в установлении конкретных типов соподчинений мыслительной деятельности историческому уровню материальных, социальных и духовных сил человечества.