Текст книги "Блудный папа для сорванца"

Глава 32. Гриша. Точка над «i»

– Гриша, ты не можешь так поступить со мной! – заявила Виталина, стоило вывести ее к выходу из дома.

Я надеялся, что наше с ней расставание пройдет без скандала, и хотел поговорить по-взрослому, с должным уважением, которое должны проявлять друг к другу люди, у кого за плечами несколько лет отношений.

Не собирался вышвыривать ее, как подзаборную собаку, а просто хотел спокойно объясниться и попрощаться, хотя внутри всё распирало от злости. Слишком нагло и бесцеремонно она вела себя в последнее время.

– Ты должна понять, что другого выхода нет, Виталин, у нас ничего не получится. Я вообще не ожидал тебя здесь увидеть, – признался ей честно, изучая красивое лицо теперь уже бывшей девушки. Раньше я не замечал, насколько у нее хищные злые глаза. Насколько меняются черты от исходящей от человека агрессии.

– Почему не ожидал? Твои родители пригласили меня на ужин, я не могла не приехать, – голос ее дрогнул. Какой бы надменной королевой ты не была, невозможно равнодушно воспринимать разрыв отношений.

– Ты хлопнула дверью и заявила, что всё кончено. Там, в клубе, – пришлось напомнить очевидную истину.

– Я вспылила, Гриш… – улыбнулась она томно и призывно, подаваясь ко мне и кладя руки на грудь. – Ты правда подумал, что я тебя бросаю? Расстроился? – сказала фальшиво-милым голоском и сложила губы в трубочку, как маленькая девочка.

Стало противно от показушности Виталины, и я аккуратно отцепил ее руки от себя, глядя прямо в глаза, в которых ощутимо нарастало бешенство.

– Я не хочу играть в твои игры. Ты перегнула палку. Но я бы простил тебе выходку в клубе, если бы рассчитывал на будущие отношения. Хотя и тогда бы я сделал себе зарубку. Я всегда считал тебя зрелой личностью, неспособной на такие странные поступки. Но ты поступила совершенно по-детски.

– Я ревновала! Гриша! – вспылила она, шипя тихо, чтобы никто нас не слышал, хотя шум в гостиной свидетельствовал о том, что ей нечего бояться. Мне хотелось туда, тянуло вернуться к семье, а здесь – поскорее закончить разговор.

– Ревновала ребенку?

– И к нему тоже! Считай меня гадиной, но сложно сразу смириться с тем, что у твоего любимого человека есть ребенок на стороне! Вспомни, что предшествовало этой новости! Все эти мамаши с детьми! Кто на такое спокойно бы реагировал? Ты бы смог, заяви я, что у меня есть семилетний сын?

– Ты права, – пришлось скрепя сердце признать ее правоту. – Ты права в том, что это сложно принять. И будь всё между нами иначе, мы бы справились с этим вместе и продолжили жить как прежде. Но сейчас я не вижу нашего будущего, – закончил я фразу с тяжелым вздохом, готовясь к неминуемому взрыву.

– Это из-за нее, да? Из-за это унылой мамаши?! Ты готов променять меня на нее?! – ужаснулась она, прикладывая ладонь к груди и мотая головой. – Объясни мне, Гриш, как так? Я, честно, не понимаю!

– Слишком рано об этом говорить. Ты не дала мне даже опомниться и свыкнуться с мыслью, что у меня есть ребенок и что-то нужно менять в жизни, чтобы становиться нормальным отцом. У меня есть представление о том, каким он должен быть. И оно не имеет ничего общего с тем, что от меня требует мой отец. И мне не надо, чтобы на меня давили и что-то требовали. И тем более устраивали дебоши в моем клубе.

– Я же извинилась, Гриша! Ты слишком строг ко мне! Ты говоришь, что тебе тяжело и необходимо время, чтобы свыкнуться, а меня такой привилегии лишаешь? – продолжала она нападать, сбиваясь и сверкая глазами. –Я должна сразу стать понимающей и принимающей и делать вид, что ничего не произошло?! Я сорвалась! Я осталась одна на Новый год! Ты ничего не объяснял!

– Ты пришла к матери моего ребенка и угрожала ей, Виталина. Здесь ты быстро сориентировалась. Я не намерен терпеть твои взбрыки. Расстанемся по-хорошему, – снова предложил я миролюбиво, но твердо. Не хотелось, чтобы разгорелся скандал. – У нас с тобой всегда были ровные взрослые отношения.

– С тобой?! Взрослые! – фыркнула Виталина, закатывая глаза. – Не задумывался о ребенке, пока его тебе под нос не сунули! Бизнес несерьезный, как будто тебе двадцать!

Ну всё, змее на хвост наступили, пошла в наступление. Что еще выволочет из тени на свет божий? К чему еще придерется? Я выпрямился и скрестил руки на груди, вставая в защитную позу. Всеобщее неприятие моего бизнеса начало порядком утомлять. А то, что Виталина решила ударить на прощание побольнее, нисколько не удивило. Другого я от нее не ожидал. Сейчас читал эту женщину как раскрытую книгу, хотя она очень хорошо прятала свои темные стороны.

– Можешь найти себе взрослого. Я же не против, вперед! – мотнул головой, благословляя. – Только сначала сама повзрослей и будь последовательной. Уходя – уходи.

– Гонишь меня, да? – вздернула она подбородок, злобно прищурившись. – Даешь понять, что мне нечего делать на семейном сборище? Я, вообще-то, с твоими родителями в хороших отношениях! Они пригласили меня и они мне рады! И с твоей сестрой я нормально общаюсь!

– Вита, не нужно пафоса, – с усталым вздохом попросил я, – вот только не нужно мне рассказывать, что ты будешь к ним ходить в гости, когда мы расстанемся. Ты цепляешься за соломинку. Я провожу тебя, пошли.

Кажется, слова про соломинку стали для Виталины последней каплей. Услышав их, она выпучила глаза и затряслась, не в силах найти слова для продолжения нашего разговора. Резко развернулась, схватила сапоги, усаживаясь на тумбу и быстро обуваясь. Потом подскочила и с шумом толкнула дверь.

– Не нужно провожать! Я способна сама дойти до машины!

Глава 33. Гриша. Вечер перестает быть томным

Проводив Виталину, я ощутил, что стало легче дышать. Войдя в гостиную, не обнаружил практически никаких изменений, но, внимательно вглядевшись в лицо Лизы, понял, что ее напряжение ослабло.

Конечно, от ухода Виталины мало что поменялось, родители не стали относиться к ней мягче, она не избавилась от неловкости, а Кирюха не осмелел в мгновение ока, но тем не менее моей бывшей девушке нечего было тут делать. Внутри я ощущал равновесие. Понимал, что поступил правильно.

Сейчас на наших глазах строилась семья. Очень медленно, буквально по кирпичику, но всё же строилась. Посторонним тут не было места.

Отец посмотрел сначала в окно на отъезжающую с диким визгом тормозов машину Виталины, потом на меня, нахмурившись, а потом кивнув, будто бы одобряя. Ничего себе. Неожиданно.

Вряд ли ему нравилась Лиза в качестве моей девушки, но и к Виталине он не проявлял особой любви. А вот мама к ней хорошо относилась и сейчас явно расстроилась, что они даже не попрощались. Посмотрела на меня с упреком, но промолчала.

Я же был рад хотя бы тому, чтобы избавил Лизу от присутствия неприятного ей человека, как и обещал.

Оставался еще один человек, которого я бы с радостью вытолкал взашей, чтобы не отсвечивал. Недородственничек выбешивал одним своим видом.

Увидев моего сына, отцовский крестник скривился так, что совершенно и полностью оправдал свое прозвище. Я посмотрел на его наглую рожу и гадко ухмыльнулся, ведя с ним воображаемый диалог.

Что, засранец, не ожидал, что часть наследства перетечет в чужие руки? Уже надеялся заграбастать себе все Черкасовские миллионы, обрюхатив мою сестру? Я мысленно рассмеялся, пытаясь хоть как-то подавить гнев при виде него. Костьми лягу, чтобы избавиться от этого полудурка, пытающегося внаглую влезть в нашу семью.

Только как доказать влюбленной Юльке, что у Лимона лишь меркантильные интересы? Убедился на собственной шкуре, что мы не властны над своими чувствами, они затмевают здравый смысл. Даже разумная и зрелая Виталина съехала с катушек и не смогла совладать с собой. Что говорить о романтичной Юльке?

Я перевел взгляд на Лизу, обнимавшую нашего сына.

Они сидели возле елки и продолжали разбирать подарки.

– Ну как вы тут? – подошел я к ним, усаживаясь на пол и разглядывая счастливое лицо сына.

Между бровей Лизы залегла складка. Она явно была недовольна.

– Столько подарков… Это ни к чему, – посетовала она, отодвигая в сторону не распакованные коробки. Я чувствовал, что она готова прочитать мне лекцию о воспитании ребенка, о том, что его нельзя баловать и нужно во всем знать меру, но вместо этого она метнула взгляд на моих родителей и промолчала.

Мною овладело странное чувство. Захотелось перешагнуть несколько фаз и сразу же достигнуть финала. Его я увидел четко, как будто ничего другое не было в принципе возможно.

Видел нас троих одной семьей. Я хотел создать семью с этой колючей женщиной и стать настоящим отцом этому маленькому мальчику, который так доверчиво сейчас смотрел на меня и что-то тараторил об игрушках и книжках.

Я улыбался как дурак и пялился на Лизу, совершенно не воспринимая окружающую реальность. Казалось, счастье – вот оно, совсем рядом. Нужно только заставить Лизу развестись с мужем и забрать себе, как бы эгоистично это ни звучало. Хотелось просто сказать: моя и точка…

Я зажмурился и тряхнул головой, пытаясь избавиться от этой навязчивой мысли. Такой странный приступ самоанализа вызвал раздражение. Между нами еще столько препятствий и недосказанности, чтобы вот так запросто их отбросить и думать о совместном будущем. Так не бывает. Нужно решать проблемы по одной. Ведь к самой главной мы даже не подобрались – Кирюха еще не знает обо мне правду…

Отец, волнуясь совершенно непривычно для него, взял ребенка за руку и увел показывать свою коллекцию игрушечных кораблей. Сколько себя помню, он всегда из командировок привозил какой-нибудь небольшой кораблик, будь то фрегат с яркими парусами или несуразная серая подводная лодка.

Всё это игрушечное безобразие занимало огромный шкаф на всю стену в его домашнем кабинете. Будучи мальчишкой, я безумно любил приходить туда и слушать выдуманные истории о плаваниях этих кораблей.

Интересно, когда слепое сыновнее обожание сменилось во мне обидой на отца? Когда он перестал видеть во мне любимого сына и разочаровался полностью? Возможно ли всё восстановить? И как избежать похожих ошибок уже со своим сыном?

Может быть, появление Кирюхи станет тем самым мостиком, который перекинется через пропасть между мной и отцом? Хотелось бы надеяться. Меня мучили эти и другие вопросы, когда я смотрел на заламывающую руки Лизу. Я понял причину ее волнения сразу же.

– Не переживай, он не скажет ему, – шепнул ей на ухо, на что она вздрогнула и опасливо посмотрела по сторонам. Ее дерганые движения почему-то меня разозлили. Малейшее потепление между нами снова скатывалось в арктическую стужу. Она не хотела принимать знаком внимания и смягчаться по отношению ко мне.

А ведь показалось, что дело сдвинулось с мертвой точки…

Мама утащила сестру на кухню под предлогом заняться десертом, а на самом деле наверняка хотела расспросить про ее отношения с Лимоном. Я тяжело вздохнул и посмотрел на недородственничка.

– Ну что, Игорёк, теперь ты наконец-то отстанешь от Юли? Слишком долго ждать наследства… – решил поддеть его я. Очень уж хотелось, чтобы этот скользкий тип отстал от моей сестренки. Лучше пусть сразу поплачет, чем потом останется с ребенком от этого проныры на руках или еще чего хуже.

– Я, к твоему сведению, действительно ее люблю, – подобрался Лимон, пыхтя, как паровоз. Он сейчас лгал нагло и прямо мне в лицо. – Лучше разбирайся со своими бабами, а в нашу семью не вмешивайся.

Ах семью?! Даже так? У меня зачесались кулаки – так захотелось расправиться с гадом и выставить его за порог, чтобы сказки не рассказывал. Шагнул вперед, но Лиза удержала меня за руку.

– Гриша, – сказала спокойно, посмотрев мне в глаза, – не надо. Сейчас не время и не место для выяснения отношений.

– Вот-вот, Гришаня, лучше послушай свою подстилку.

У меня в ушах всё зашумело, и я, схватив этого идиота за шиворот, рывком поднял со стула, на котором он развалился с наглым видом.

– Повтори еще раз, что ты сказал! – на эмоциях прокричал ему в лицо.

– То и сказал! Что ты притащил какую-то девку с улицы и ее щенка и выдаешь его за своего, лишь бы получить наследство. – Он ловко повернулся, рывком сбил мою руку и ухватил меня за грудки. – Ты зарвался, Гришаня!

Этот неблагодарный скот пользовался отсутствием моих родных и показывал без стеснения всю свою подноготную. Я сделал шаг назад, вырвавшись из захвата Лимона, и наотмашь врезал ему под глаз.

– Гриша, не надо! – закричала Лиза, подбегая к нам и хватая меня за предплечье.

Только останавливаться было уже поздно. Противник замахнулся, нацелившись мне в челюсть, но я успел увернуться и коротким прямым ударом врезал ему под дых.

– Гриша, прекрати! – в гостиную вбежала сестра, видимо привлеченная криком Лизы.

За ней, охая и хватаясь за сердце, выбежала мама.

– Что тут происходит?! Вы что, с ума сошли?! – вскричала она. – Антоша, скорее сюда! – позвала отца, глядя вверх на второй этаж.

Лимон согнулся пополам и изобразил святую невинность.

– Совсем озверел? Что я тебе сделал?! – отлично сыграл на публику родительский крестник.

Я, недолго думая, врезал ему с колена в лицо.

Из разбитого носа тут же потекла кровь. Мамин любимый ковер, привезенный отцом пару лет назад из Норвегии, был безнадежно испорчен.

– Игорь! – ахнула сестра и кинулась к своему бойфренду, обхватывая его за плечи и заботливо вытирая разбитый шнобель салфеткой. Меня же практически уничтожала взглядом. Мама непонимающе хлопала глазами.

Лиза пребывала в шоке. Я потихоньку приходил в себя, не понимая пока, радуется ли она моему заступничеству или жутко напугана проявлением моей агрессии.

– Дети, вы меня убиваете! – со вздохом сказала мама и ушла на кухню, чтобы уже буквально через мгновение вернуться с пакетом замороженного мяса и вафельным полотенцем. – Сейчас отец спустится и вам всем задаст трепку!

Глава 34. Лиза. Семейные разборки

Господи, какой же этот Лимон гадкий!

Я попыталась удержать Гришу от драки, но, услышав в свой адрес «подстилка», а про Кирюшу – «щенок», сама сжала пальцы в кулак и готова была врезать наглому мужику. Ожидала негатива от кого угодно, боялась родителей Черкасова и особенно его отца, а беда пришла, откуда не ждали…

Гриша вскочил настолько молниеносно, что я даже ахнуть не успела.

В конечном итоге Лимон показал всю свою гниль и алчность, не зря ведь Гриша поддел его про наследство. На что только ни пойдут люди ради денег! Никогда мне этого не понять!

А все-таки приятно иметь рядом сильного мужчину, готового в любой момент защитить твою честь. Впервые в жизни я ощутила, что действительно под защитой. Костя не давал такого ощущения. Всегда казалось: сама, сама, всё сама, тащу на себе без права на поддержку, заботу и внимание…

К такому ощущению можно и привыкнуть. Но надо ли? Стоит ли?

Я выждала, пока закончатся зрительная перепалка брата с сестрой, и тихо спросила у Гриши:

– Ты в порядке? – Возможно, вопрос был глупым, такой всегда задают в американских фильмах, когда человек лежит на земле и чуть ли не умирает, но ни крови, ни ссадин на нем я не заметила, а сказать что-то нужно было.

Голос дрожал, сбивался. От увиденного у меня до сих тряслись руки и бешено колотилось сердце. Нет, всё же ничего романтичного нет, когда за тебя дерутся.

– Всё хорошо, он не попал по мне. Лиза, извини, – Гриша повернулся и привлек меня к широкой груди.

– Он идиот… – сказал тихо, опаляя дыханием кожу.

– Спасибо тебе, – прошептала я, чувствуя, как ледяные стены между нами, так трепетно выстраиваемые мною годами, неумолимо тают. От одного простого объятия. Даже стало неважно, что все смотрят. А притяжение, которое я чувствовала когда-то, стремительно усиливалось, вызывая всё большую бурю эмоций, желания, чувств…

Опасно, Лиза…

– Спасибо за то, что заступился… – бормотала я смущенно, уткнувшись в его грудь и слушая, как быстро стучит сердце.

Горячий, сильный мужчина, из объятий которого не хотелось выбираться…

– Тебе не за что меня благодарить, – ответил он, заботливо поглаживая меня по волосам. Большая ладонь ласкала волосы, а я вся трепетала, захваченная феерией эмоций.

– Нужно вызвать скорую! – всплеснула руками Юля, разбивая тот прочный кокон, в который мы с Черкасовым погрузились на краткий миг, и снова посмотрела на разбитое лицо своего хамовитого бойфренда.

– Перебьется… За языком пусть лучше научиться следить! – буркнул Гриша, еще крепче прижав меня.

– Да я вообще побои снять мог бы… – пригрозил Лимон, вытирая кровь и волком глядя на нас.

Со второго этажа спустились Гришин отец и Кирюшка. В руках сынок держал большой кораблик с алыми парусами.

– С чего это ты побои собрался снимать? – нахмурился Черкасов-старший, не сразу увидев сидящего между столом и диваном лимона.

– Мам, дядь Гриш, что тут случилось? – спросил Кирюшка, подбежав к нам.

– Всё хорошо, – Гриша улыбнулся и, выпустив меня из объятий, подхватил сына на руки. – А ты что, корабли рассматривал?

– Да! Мам, представляешь… – сынок затараторил, взахлеб рассказывая о коллекции судов своего деда, между взрослыми же шел молчаливый диалог.

Воспользовавшись тем, что Гриша отнес сына подальше, его отец сразу же принялся выяснять, что случилось.

– Игорь, это правда, что ты обозвал нашу гостью и ее ребенка? Нашего внука, между прочим, – спросил он хмуро, складывая руки на груди и грозно глядя на сжавшегося крестника.

Тот сразу стал пришибленным и блеющим, как козел. Куда только спесь делась?

– Ничего такого я не говорил! Я просто сомневаюсь, что это Гришин сын! Это какая-то его игра, – он передернул плечами и скривил лицо, – издевается он над вами, не видите, что ли?

– Всё, что я вижу, так это невероятно похожего на моего сына мальчика. Одно лицо! А еще я вижу, что ты ведешь себя неподобающе, – продолжал ругаться Черкасов-старший, а мне захотелось подойти к сыну и прикрыть ему уши, чтобы он, не дай бог, не услышал лишнего.

Но они с Гришей, очевидно, нашли тему для беседы, которая заняла их надолго.

– Папа! – не замедлила вступиться за своего бойфренда сестра Гриши. Такая симпатичная девушка. Неужели никого получше найти не могла? Удивительно просто.

– Что «папа»? – фыркнул Антон Семёнович. – Превратили семейный праздник в невесть что! Перед человеком стыдно. Лиза, простите.

В шоке от того, что он ко мне обратился, я не смогла вымолвить ни слова. Просто кивнула в знак благодарности. Он посмотрел на дочь, молчаливо требуя извиниться и ее, но Юлия лишь вздернула подбородок и подхватила своего избитого возлюбленного под локоток.

– Нам тоже праздник испортили! Поэтому мы, пожалуй, поедем!

– Юля! Да что же это такое творится? – запричитала Гришина мать, и мне ее даже стало жалко. – Так, пойдите наверх, умойтесь, приведите себя в порядок. Потом поговорим. Уедете сейчас – потом всегда темное пятно на празднике будет. Я против!

– Давайте, давайте, – подогнал их взглядом и небрежным взмахом руки Антон Семёнович, а потом обратил свой грозный взор на меня.

«А вас я попрошу остаться», – читался в нем приговор.

Я нашла рукой спинку кресла и молилась о том, чтобы оно никуда не исчезло. Иначе я бы упала.

Глава 35. Лиза. Решения

– Идем в снежки играть? – предложил Гриша, задорно подмигнув сыну.

Он заметил, что отец собрался со мной серьезно поговорить. Я видела мучительную борьбу в его глазах, сомнения, которые отразились на лице.

Уйти, чтобы увести ребенка, или остаться и поддержать меня?

Он выбрал первое, и я была благодарна, потому что нам всё равно необходимо было поговорить. Этого разговора никак не избежать.

В какой-то мере я сейчас благодарила Лимона, потому что он своей выходкой несколько повысил градус напряжения, и на фоне драки разговор казался лучшим вариантом.

Более простым и легким. Но оттого не менее страшным.

Мать Гриши заспешила в кухню, чтобы по просьбе мужа принести горячего чая, я радовалась, что она как-то старается разрядить обстановку. Мне нужно было занять руки, которые я от волнения не знала, куда деть.

– Мы с мамой непобедимая команда! Ты уверен, что сможешь победить, а, дядя Гриша? – Кирюшка уже спрыгнул с рук отца и стоял у двери, пытаясь достать с вешалки куртку.

– Куда, боец? А кто будет утепляться как следует? – рассмеялся Гриша.

Как мне понять, притворяется он или ему действительно так важен сын? Ведь, если мы расскажем Кирюшке правду, а получив наследство, Черкасов исчезнет из нашей жизни, сынок не переживет…

– Лиз, помогай, – позвал Гриша, пытаясь натянуть сыну сапоги на теплые домашние носки. Интересно, откуда они на нем?

– Извините, я провожу и вернусь, – кинула я Антону Семёновичу и опрометью кинулась к Грише и Кирюшке.

– Откуда они у тебя? – спросила я, стащив вязаные шерстяные носки с сына.

– Дядя надел. А то у меня ноги замерзли… – простодушно ответил Кирюшка.

Я улыбнулась и, предоставив отцу одевать нашего сына, просто молча смотрела за их умилительной возней. Кажется, Грише и правда нравится заниматься сыном… Но как понять, надолго ли хватит его интереса? Ребенок – это не только игра в снежки. Это каждодневная рутина, это страх за здоровье, это развитие и психологическая поддержка. Нельзя просто взять и стать хорошим родителем. Этому не учат нигде. Ты просто пытаешься что-то делать и не облажаться. Ни перед кем-то, ни, главное, перед самой собой.

 ***

Пообещав вскоре присоединиться к веселой команде, я вернулась в гостиную. Антон Семёнович с непроницаемым лицом начал свою речь, когда я села напротив него в кресло у камина. Его жена стояла возле спинки, положив одну руку ему на плечо.

Ни дать ни взять, классическая портретная поза.

Идеальная семья, в которую меня либо примут, либо нет.

– Елизавета, давайте начистоту. Мы с женой хотим принимать активное участие в воспитании мальчика. Давайте обсудим, где он будет жить, где учиться, где отдыхать. Распишем дни, когда мы сможем его забирать, договоримся полюбовно, чтобы не пришлось привлекать адвокатов. Вы ведь не против?

Этот человек, в отличие от меня, явно поднаторел в деловых переговорах. В них он был специалистом, способным выбить для себя лучшие условия. Вытерев о колени вспотевшие ладони, я сделала глубокий вздох, как перед прыжком в воду.

– Я не против, чтобы мы обговорили эти условия.

Вот и всё, что я могла сказать. Слава богу, что они не требовали у меня отчета, почему я не сообщила о ребенке Черкасову.

Можно выдохнуть спокойно… Вроде бы кажется, что будущее обсуждать проще. Или нет?

– Отлично. Я рад, что вы готовы идти навстречу. Вы работаете? Какой график? Сколько выходных? Кто отводит мальчика в школу? Кто с ним делает уроки? Он ходит на развивающие занятия? С виду мальчик здоров, но проверить не помешает…

– Подождите, давайте не так сразу… – в попытке остановить поток вопросов, я даже выставила руку вперед.

Моя свекровь мягко сжала плечо мужа, ко мне же обратила твердый взгляд.

– Лиза, ну ведь всё это обсуждать придется! Можно сразу, а можно постепенно. Но зачем ждать?

– То есть вы хотите не просто брать ребенка на выходные, а принимать полноценное участие в его жизни? Во всех аспектах? – уточнила я, понимая, что новые родственники рушат все мыслимые и немыслимые барьеры.

Почему-то в голове возникла картинка: стадо ревущих бизонов сносит хлипкое ограждение на пути к своей цели…

– Елизавета, это очевидно. Не буду ходить вокруг да около, – продолжил Черкасов-старший. – У нашей семьи достаточно средств, чтобы отсудить ребенка, если что…

– Вы что, мне угрожаете? – я даже вскочила, разъяренно воскликнув. – Зачем? Зачем вы это делаете? Я пошла навстречу, привезла ребенка, а вы… Вы…

– Кажется, конструктивного диалога сегодня ни с кем не выйдет! – Гришин отец резко встал с кресла и пулей вылетел из гостиной, оставив нас наедине с его матерью.

Я беспомощно посмотрела на нее, а она сделала жалобное лицо и взяла меня за руку.

Мне почему-то не захотелось ее отдернуть, я хваталась за любую поддержку, как бумажный кораблик за любой куст, встречающийся на его пути во время стремительного плавания по бурной реке…