Текст книги "Прощай, «почтовый ящик»! Автобиографическая проза и рассказы"

Чудодейственные пилюли
Повесть

1.

Знаете ли вы свой возраст? Не тот, что указан в паспорте, а истинный, судьбой назначенный? Кому-то выпадают радостные восемнадцать, другому – вечные тридцать пять, а иной с рождения в старики записан. Возраст, как имя, дается единожды и навсегда. Угадал его, живешь, ему соответствуя, – гармония и счастье тебе обеспечены. Нет: прости-извини, будешь по жизни кувыркаться.

Мария беспечно пролистывала годы, не подсчитывая их. Из зеркальца на нее неизменно смотрело одно и то же миловидное лицо: ровный носик, ясные, с зеленоватыми крапинками глаза, в меру припухлые губы. Мелкие штрихи, добавленные временем, мало изменяли облик, ибо наносились не вдруг, а исподволь, незаметно. Одежда тоже намекала о полноте очень тактично. Новый, более просторный жакет носился в черед с обтягивающим свитерком, старожилом платяного шкафа. Впрочем, внешний вид мало занимал Марию. Голова ее была занята работой и повседневными делами.

Работала Мария программистом, и мысли ее летали по траектории чисел, по закономерностям статистики, по оценкам погрешности. Но однажды в туманный час возникла у нее дума личного свойства, хотя тоже с математическим уклоном. Как-то она заметила, что перестали ей попадаться на глаза прежние знакомые. Раньше бывало, выберешься в центр города и непременно наткнешься то на школьную подружку, то на товарища по детским играм, то на однокурсника. А теперь в подземном переходе, под главным перекрестком городских магистралей, Марии попадались на глаза только всякие экзотические типы – старуха-нищенка или музыкант, или девушка, раздающая рекламные проспекты. Теория вероятности перестала управлять миром. Конечно в огромном городе, среди миллионов людей, растеряться не трудно, но почему все знакомые исчезли разом? Сговорились? Собрали свои вещички и улетели на другую планету? Ответ на заковыристый вопрос пришел не сразу. Близилось тридцатилетие со дня последнего школьного звонка. Как водится, нашлась пара-тройка энтузиастов, они раскопали адреса и телефоны бывших выпускников, отыскали потерянных и забытых. Вспомнили и о Марии.

Народу пришло немало. Из трех выпускных классов сейчас набралось бы два полновесных. Почти никто не умер, не уехал за границу, не скрывался от правосудия. Все были живы-здоровы и обитали в том же городе. А кого не было сегодня в школе, просто отказались от приглашения, не пришли. И теперь Мария завидовала их благоразумию.

Здесь, в толпе бывших выпускников, она поняла, почему ей перестали встречаться на улицах друзья юности. За исключением трех одноклассников (с ними она время от времени пересекалась по делам), остальные «ребята» казались незнакомцами. И, что самое печальное, незнакомцами пожилого возраста. Разум ее сопротивлялся очевидному. Она не такая, как они. Она изменилась не так сильно. Что это самообман, она убедилась тут же, на вечере.

По цепочке – через знакомых к подзабытым и не узнанным – бывшие одноклассники знакомились заново.

Мария и Вениамин Удальцов стояли друг против друга в растерянном недоумении. Каждый пытался найти в другом сохраненные памятью черты, но это было затруднительно. И особенно в невыгодном свете предстала Мария. Она как будто держала перед Удальцовым экзамен на соответствие тому романтическому образу, что пронес он через года.

В школьные годы Маша и Веня сидели за одной партой, и парень был до безумия влюблен в свою соседку. Однако коротышка Удальцов совсем не интересовал Машу, умницу и красавицу. И не только потому, что был ниже ее ростом. На уроках он подталкивал свою соседку локтем, выкрикивал глупые шутки, плевался через трубочку скатышами бумаги, зато у доски беспомощно вздыхал, молчал, выглядел дурак дураком. Кому понравится такой воздыхатель?

Но сейчас Удальцов мог бы понравиться женщине.

Пусть полноват, с лысиной и по-прежнему невысок ростом, зато осанистый, в безупречном дорогом костюме и в сверкающих ботинках с модными носами – он выглядел солидным начальником. В голосе его и ныне звучали шутливые нотки. Однако не угодливые, как прежде, когда он веселил класс, а пренебрежительные, с оттенком сознаваемого превосходства. И этот новый Удальцов заинтересовал Марию.

– Ты совсем не изменилась, Сидорова, – кривя губы в едва скрываемой усмешке, великодушно сказал он.

– Разве, что фамилию сменила, – она через силу поддержала шутку. – А ты совсем другой стал!

– Неужели? Вроде, кроме прически ничего нового, – Удальцов шутовским жестом пригладил несуществующие волосы.

– Пошли куда-нибудь, поболтаем, – предложила Мария, беря Удальцова под руку. Давно уже она не касалась мужчин – шерсть пиджака, покалывающая кончики пальцев, возбуждала.

Они отыскали пустой класс, присели на соседние парты друг против друга. Все в этом классе было новое: и портреты ученых на стенах, и поворотная доска, и модель парт. Никакая мелочь не давала зацепиться памяти за прошлое. Мария пыталась наладить беседу. Прежние чувства не могли помочь ей, так как носили негативный оттенок. Но Мария уже пять лет, после развода с мужем, жила одна. В ее положении привередничать не пристало. Встреча с человеком, когда-то в нее влюбленным, возвращала Марии самосознание желанной и хорошенькой женщины.

Вениамин, напротив, испытывал досаду. Эта увядающая особа разрушала идеал его первой любви. Ничего общего с той, боготворимой им Машкой. Так вышло, что после школы он ни разу не встречал ее. Вначале его призвали в армию, потом он работал на стройках, вечерами учился, карабкался наверх, возглавил наконец трест. Последние годы занимал руководящие должности в правительстве области, а недавно в ходе очередной структурной перестройки переведен в этот индустриальный центр, откуда был родом. Сейчас он работал в администрации губернатора.

По наблюдениям Удальцова бывшие одноклассницы пострадали от гримас времени сильнее, чем мальчишки. Сам он, во всяком случае, чувствовал себя сильным и молодым. Поэтому Вениамин не желал накладывать на красивую картинку детства нынешний портрет Марии. Он хотел сохранить «свою» Машу в первозданном виде. Мария, напротив, почти стерла из памяти неприглядный шарж Веньки-двоечника. Тот Венька был отвратителен ей, но сейчас перед Марией сидел очень достойный мужчина.

В страну детства оба по молчаливому соглашению возвращаться не стали. Разговор превратился в обмен текущей информацией. Удальцов небрежно сообщил, что является чиновником среднего звена. Мария догадалась, что он метит выше, потому так скромно обозначил свое положение. Ей же и вообще хвастать было нечем. Последние два года после ухода из НИИ она работала в маленькой непрофильной для ее специальности фирме, где вела компьютерное делопроизводство и помогала с расчетами бухгалтеру.

Зато о детях каждый сообщил с удовольствием. У Марии был взрослый сын, недавно уехавший за границу на заработки. Он не забывал мать, звонил ей, и на том спасибо. У Вениамина было трое детей. Двое от первого брака и мальчик десяти лет в его новой семье. Он подробно описал достоинства каждого чада. Еще Мария зачем-то призналась Вене, что развелась с мужем, и подчеркнула, что не страдает от этого. «Чувствую себя свободной птахой!», – прощебетала она. Но Веня этот щебет пропустил мимо ушей.

– А не вернуться ли нам к ребятам? – предложил он.

Новая Мария вогнала его в полную тоску. Кажется, она кокетничает с ним! А между тем, даже его собственная жена его выглядела привлекательнее, чем Мария.

Мария почувствовала, что когда-то влюбленный в нее мальчишка ныне абсолютно равнодушен к ней. Легка обида зародилась в ее душе. Нам кажется, что отвергнутые должны любить нас вечно, несмотря ни на что. Неоправданные ожидания расстраивают. Душевного контакта между постаревшими одноклассниками не возникло, как не было взаимопонимания и в детстве. Чуда не произошло – искра не высеклась!

Собеседники вышли в коридор, повертели головами по сторонам в поиске своих «ребят» и направились в школьный буфет, откуда слышался разноголосый шум. Выпускники их класса, человек пятнадцать, уже окончательно признали друг друга и теперь выделились в отдельный кружок – «10-А». Они сидели за тремя сдвинутыми столами. Тарелка с бутербродами сиротливо терялась среди бутылок шампанского. Веня пить спиртное не стал: оказалось, он за рулем. Зато он с готовностью подливал шипящий напиток «девчонкам», не забывая и Марию. Чем больше хмелела его бывшая соседка по парте, тем уродливее в его глазах она становилась. Еще больше обвисали ее щеки, веки сомкнулись в узкие щелочки – подвыпившая женщина красивой не бывает, тем более женщина в возрасте. Вскоре Веня и вовсе перестал уделять внимание Марии. Оставив ее, переместился к другим одноклассникам. Однако Мария, хотя и захмелела, но не настолько, чтобы упасть со стула или разрыдаться без причины. Она встала и, слегка пошатываясь, вышла из банкетного зала – школьного буфета. Никто не заметил ее ухода. Большинство были в легком винном угаре, но и трезвый Веня не поднялся, не нагнал Марию, не предложил довезти до дома на своей машине.

На другой день настроение Марии было донельзя паршивым: голова раскалывалась, на работу идти не хотелось. Но пришлось. В офисе произошла стычка с хозяином фирмочки. Тот, экономя средства, пытался навесить на каждого сотрудника лишние обязанности. От Марии он требовал не только работы на компьютере, но еще возлагал на нее секретарские функции: ответы на звонки, разговоры с клиентами. Однако постоянные помехи мешали ей сосредоточиться на программе, вникнуть в задачу. Мария пыталась втолковать эту истину шефу, но он не внял ее доводам:

– Как прикажете понимать ваше заявление? Я должен искать молодых и расторопных?

Череда напоминаний о возрасте, начатая на школьном вечере, продолжалась. И как-то вдруг присоединились физические недомогания, усталость. Жизнь стала не мила. И Мария отправилась к врачу – кто же еще поможет ей?

– Что вы хотите, возраст! – развел руками врач. – У вас есть муж? Нет! Ну, тогда я пропишу вам гормоны. Будете принимать по схеме.

Доктор выписал рецепт и передал его Марии. Она слушала его наставления и послушно кивала. Четвертушка таблетки, потом половинка, еще три четверти – дозы назначались в зависимости от дней известного цикла. Вряд ли ей удастся запомнить сложную схему в круговерти служебных дел – на работе минутки свободной нет. Вот, если бы она сидела дома…

Неожиданно желание отдыха сотрудницы совпало с намерениями начальства. Дела в фирме шли неважно, и шеф предложил Марии уйти в отпуск без сохранения зарплаты. Он обещал выплатить всю сумму позднее, когда возвратят долг какие-то оптовики. Мария без раздумий согласилась. Небольшие сбережения у нее имелись, как-нибудь перебьется.

Получив отпуск, Мария выехала на дачу. Осенняя непогода не пугала ее, так как в доме имелась печка. Когда не было дождя, Мария бродила по лесу. Здесь еще можно было отыскать гроздья опят, встречались коричневые шляпки горькушек. Вечерами она перечитывала старые книжки, смотрела телевизор. Дачники уже разъехались, лишь немногие местные жители возились на своих огородах. Сама она грядками не увлекалась. Мария приехала просто отдохнуть, подлечить нервы. Она неукоснительно принимала выписанные врачом пилюли и питалась, в основном, овощами – тоже его рекомендация. Овощи почти даром отдавали сельчане. Однако голода Мария не испытывала, выписанные гормоны содержали в достатке калории.

Уже через неделю Мария почувствовала себя бодрее. То ли ежедневные прогулки по лесу, то ли действие лекарства сказалось, но результат был ощутим. Даже сосед-бобыль, изредка приходивший наколоть дров, стал как-то заинтересованно поглядывать на нее. Но дровосек Марию, образованную женщину, не интересовал. Для отмщения Веньке Удальцову, унизившему ее своим безразличием, этот деревенщина не годился. Однако подходящего героя не было ни поблизости, ни в городе. А потому все планы ее мести крутились вокруг служебных дел. Она наберется сил и сможет дать отпор начальству, откажется от унижающих ее функций секретарши, потребует прибавки к зарплате.

Мария смотрелась в потускневшее зеркало на стене – у нее на даче все вещи были старые, из города «выброшенные» – и радовалась. Посвежела, похудела, помолодела. Что значит полноценный отдых! В тираж ее списывать рано. Зря она запаниковала. Прежде жила, как живется, и чувствовала себя превосходно, а задумалась о возрасте и сразу заболела. Нет, она еще заставит всех с собой считаться.

Состояние Марии улучшалось с каждой принятой пилюлей, и она уже не мелочилась, не дробила таблетки. Врачи – известные перестраховщики, незачем идти у них на поводу. Единственное, что волновало Марию, – побочный эффект бесконтрольного приема гормонов: жгучее желание-ожидание загоралось внизу живота.

И однажды… Нет, в этом факте ничего предосудительного не было. Мария – женщина свободная, столько лет жила монашенкой после ухода мужа. Одним словом, не удержалась Мария от навязчивых предложений дровосека и легла с ним в постель. Но стыдилась она не своего «падения», не этой скоропалительной связи: дровосек теперь ей казался тоже мужчиной, что надо. Она испытывала неловкость от острого удовольствия, получаемого в постели. Никогда прежде: ни в юности (был у нее один парень), ни позднее с супругом, ничего подобного с ней не случалось. Что было причиной страстных оргазмов – искусность дровосека или волшебное действие пилюль – она поняла не сразу. Однако стоило ей забыть о пилюлях, пропустить прием, как самочувствие ее резко ухудшалось, появлялась слабость, ломило суставы. Мария оказалась в замкнутом кругу. Она давно сбилась с указанной врачом схемы и беспорядочно глотала чудодейственные пилюли, не задумываясь о последствиях. Иной раз отправляла в рот и две, и три таблетки, стремясь приблизить благотворный эффект. Таблетки дарили радость куда большую, чем стакан вина. Но главное: в этом воображаемом стакане сидел дерзкий бесенок, который гнал ее в дом дровосека. Тот уже пугался активности соседки и скрывался за сараем, едва завидев Марию.

И не виделось предела этому безумству. Но в один прекрасный день Мария почувствовала совсем иной восторг. Физическое возбуждение ее вдруг стихло, зато охватил романтический подъем.

Теперь все дни напролет Мария читала сама себе вслух стихи. Она заметила, как обострилась ее память, в голову приходили строки, выученные еще в школе. Вместе с памятью преобразились и чувства. Гуляя в лесу, Мария теперь не выискивала грибы. Она рассеянно смотрела на трепетные листочки осины, на белку, прыгающую по ветвям сосны, на муравьев, ползущих цепочкой по тропинке. Вдруг вспомнился Веня, но не нынешний, напыщенный толстяк, а ее давний сосед по парте. Худенький подросток, радующий своими выдумками весь класс. Зачем она оттолкнула его тогда? Кто она теперь со своими пятерками, и кто он? Разве можно было тогда предположить, как высоко шагнет по жизни школьный шутник?

Однако юную Машу вряд ли можно было обвинить в расчетливости – ей просто не нравился Удальцов. Позднее она вышла замуж как раз по любви. Но чем обернулся этот брак? Впрочем, думать о бывшем муже не хотелось вовсе: кому приятно вспоминать свои ошибки. И разве жизнь уже прошла? У Марии еще достаточно энергии. Она привлекательна, свободна, а возраст… Мария беспечно махнула рукой – ее депрессия бесследно исчезла, уступив место душевному подъему.

Однако подъем она ощущала лишь после приема гормонов. Но коробочка с лекарством незаметно опустела. Надо было выбираться с дачи, искать аптеку, да и время ее отпуска подходило к концу. Она уехала в плохом настроении, не попрощавшись с дровосеком.

В городе она сразу побежала в банкомату, сняла часть денег с карточки и направилась в аптеку. Там потребовали рецепт, пренебрежительно назвав при этом Марию девушкой. Она положила в окошко крупную купюру, заметив, что за сдачей зайдет в следующий раз, после посещения врача. Аптекарша поняла ее с полуслова и выдала увесистую упаковку в счет будущих рецептов.

Пришлось подумать и о новом гардеробе. Мария похудела так сильно, что теперь смогла влезть в джинсы сына, забытые им в шкафу. Однако за жакетом пришлось идти в магазин – все ее старые пиджаки болтались на ней, как на вешалке. Там ее ожидал сюрприз: жакетов классического покроя не было в малых размерах не было, а висели лишь разноцветные молодежные курточки с цепочками, болтающимися хлястиками и серебряными заклепками. С трудом Мария выбрала курточку поспокойнее, но и та была достаточно смелого фасона.

Мария стояла в примерочной кабинке, с удивлением глядя на себя. Куртка была ей впору, но молодила до невозможности. Мария вышла в зал и повертелась перед продавщицей.

– Берите, девушка. Вам идет спортивный фасон, и сидит на вас хорошо.

«Девушка!», – усмехнулась про себя Мария. Второй раз за день так назвали. Видно, отдых и таблеточки сделали свое дело. Теперь оставалось зайти в парикмахерскую и привести в порядок голову. Она и опомниться не успела, как ее обкорнали со всех сторон. Стрижку ей сделали умопомрачительную: клочья волос топорщились как наэлектризованные. Пришлось согласиться и на окраску: назвался груздем – полезай в кузов. «Вот на работе удивятся!», – подбадривала себя Мария, выйдя из парикмахерской.

На работе, действительно, удивились, да еще как!

Когда Мария заглянула в кабинет к дородной бухгалтерше, чтобы получить причитающийся ей должок, та холодно спросила:

– Вы к кому, девушка? Сюда нельзя посторонним.

Мария решила, что бухгалтерша шутит:

– К вам, Ираида Степановна. Не притворяйтесь, что забыли про то, что должны мне выплатить за прошлый месяц. Посмотрите в ведомости.

– Девушка, мне не до шуток, – сурово сказала бухгалтерша. – Вы из какой фирмы? О каких деньгах вы говорите?

– Ирка, хватит меня разыгрывать! – они были ровесницы и в неформальной обстановке часто обращались друг к другу на «ты». – Я пришла за своей зарплатой. Что, в кассе опять пусто?

В этот момент в кабинет бухгалтера зашел директор фирмы, он же муж Ираиды Степановны. Он сразу заметил жесткое выражение на лице супруги и незнакомую девушку. Та настойчиво что-то требовала.

– У вас проблемы? – директор встала против Марии, рядом с женой-бухгалтершей.

– Не знаю, о чьих проблемах вы говорите, Сергей Сергеевич. Я требую свое.

– Откуда эта девушка взялась? – директор вопросительно посмотрел на жену. – Кто ее подослал?

– Не могу взять в толк. Полчаса здесь топчется. До сих пор ни фирму, ни фамилию не назвала.

– Фамилию! Вы что, господа хорошие, издеваетесь надо мной? Может, вам еще и паспорт показать?

– Неплохо бы, – заметила бухгалтерша. Паспорт Марии лежал в ее сумочке, она нервным движением бросила его бухгалтерше на стол. Ираида Степановна невозмутимо надела очки и взяла документ в руки:

– Кривулина? Мария? – бухгалтерша сдвинула очки на лоб и вновь посмотрела на стоящую перед ней молодую женщину.

Неизвестно как долго продолжалась бы эта комедия, но в комнату влетел Максим – сынок хозяев:

– Здрасте, Мария Владимировна. Как здорово, что вы вернулись. Мне надо в компе рефератик отыскать. Поможете?

Максим был жуткий лоботряс: он даже ленился сам поискать в интернете материалы для школьных рефератов. И часто это дело, как и множество других, навешивали на Марию. Однако мальчишка, единственный из присутствующих, узнал Марию. Для юных все взрослые старше тридцати выглядят старыми. Потому даже помолодевшая Мария не обманула его своим видом. Но родители его лишь покачивали головами. Вот так фокус! И паспорт на Кривулину, и сын как будто узнал ее. Но что сотрудница сотворила со своей внешностью за время отпуска?

– Здорово тебя, Маша, эскулапы подновили! – нарушил молчание директор. – Поделись секретом: где такие чудеса творят? В какой клинике операцию делала?

Мария с облегчением улыбнулась. Затянувшаяся, как ей казалось, шутка уже тяготила ее. Хоть и приятно слышать комплименты в свой адрес, хозяева зашли слишком далеко. Мария обиженно сказана:

– Зачем вы смеетесь надо мной, Сергей Сергеевич? Какая операция при моих доходах. Просто нормально отдохнула. В лес ходила ежедневно.

О таблетках Мария промолчала, хотя уже заметила главный побочный эффект препарата – омоложение. Однако она и подумать не могла, что изменилась до неузнаваемости.

– Ладно, ладно. Идите, работайте, Мария. И помогите, пожалуйста моему наследнику с рефератом.

Мария села на рабочее место и включила свой компьютер. На экране засветилась знакомая заставка. Но как же вызвать интернет-страницу? Все за отпуск перезабыла. К счастью, Максим еще не успел удрать, и Мария привлекла его к работе. Вместе они отыскали нужный сайт и скачали оттуда информацию. Мария радовалась, что в нужный момент подвернулся помощник. Едва закончили с этим делом, и Максим удалился, как за спиной Марии выросла бухгалтерша. Она положила на стол сотруднице таблицу-бланк:

– Пожалуйста, Маша, сделай такую форму. В налоговой опять новые требования к отчетности, – бухгалтерша отступила в сторону. – Нет, извини меня, но к твоему новому виду я привыкнуть не могу.

Еще раз, теперь с явным осуждением оглядев помолодевшую сотрудницу, Ираида Степановна ушла к себе в кабинет.

Мария внимательно вглядывалась в типографский бланк, раздумывая, как точнее закодировать нужные графы для компьютерного ввода. Однако решение не приходило в голову. Спустя час она поняла, что не может справиться с заданием. Такого с ней еще не бывало! Мария разнервничалась, красные пятна пошли по упругим, помолодевшим щекам. Толчками в голове запульсировала кровь, отзываясь резкой болью. Боль напомнила ей о таблетках. Она взяла горсть, кинула в рот и запила прохладной водой из графина. Пилюли вернули ей равновесие, голова перестала болеть. Некстати промелькнула мысль, что у сынка хозяев, выпускника школы, – красивая мускулистая шея. Мария заставила себя снова думать о работе. Ей удалось определить блок программы, куда следовало ввести изменения. Мария приободрилась: дело, которым занимаешься двадцать лет, нельзя забыть в одночасье. Оставалось составить несколько командных строк. Она взяла справочник, полистала его, но формулы, там приведенные, выглядели чужестранцами с азиатского материка. В этот день Марии не удалось составить программу.

Вечером после работы Мария поехала к институтской подруге проконсультироваться по поводу своей задачи. Та тоже работала программистом, и дружили они много лет, не прерывая отношений. Подруга тоже сразу не признала Марию, однако что-то в лице гостьи показалось ей знакомым. Она задумалась, потом ахнула – смутные догадки озарили ее математический ум – побежала в комнату и вернулась со студенческим альбомом. Ткнула пальцем в овальное фото, перевела взгляд на Марию:

– Машка? Одно лицо! Что здесь, на фотке, что сейчас. Как тебе удалось это проделать?

Рот Марии растянулся в довольной улыбке. Она полагала, что подруга преувеличивает сходство ее с портретом юности, однако было приятно. Ей она призналась в том, о чем умолчала на работе:

– Понимаешь, я гормоны начала принимать. Ну и, вообще, отдохнула.

– Ты поосторожней с гормонами. Говорят, от них толстеют.

– Пока, как видишь, все наоборот: на три размера постройнела.

После чая женщины занялись программистскими вопросами. Подруга включила свой домашний компьютер и быстро составила нужную программу. Потом перегнала ее электронной почтой на рабочий сервер Марии.

– Завтра утром отладишь окончательно и представишь начальству, – подруга вновь с восхищением посмотрела на Марию. – Да, помолодей я, как ты, тоже от счастья все бы формулы забыла. Ничего, через пару дней восстановишь рабочую форму.

Мария не вспомнила правила программирования ни через неделю, ни через месяц. За все в жизни приходится платить. Гормональные процессы, омолодившие мышцы и кожу, замылили аналитическую память. Не то, чтобы Мария стала забывать все, что происходило накануне, как это случается у старушек, – нет, этого не случилось. Она просто разучилась думать логически, пострадало ее профессиональное мышление. Однако легкий умственный изъян Марии был заметен только начальству. Мария превратилась из математика в гуманитария – и только. Она могла играть словами, складывать шарады и решать кроссворды, но застревала в формулах.

Шеф сжалился над Марией и проставил в ее трудовой книжке безобидную запись: «Уволена по собственному желанию». Однако Мария вполне осознала свою профнепригодность и больше работу при компьютере не искала. Но и другой профессии у Марии не было – перед ней замаячила нищета. От сына переводы поступали нерегулярно, он сам испытывал какие-то трудности. Мария, стесняясь, забегала поужинать к институтской подруге, а все имеющиеся у нее деньги продолжала тратить на гормоны. Ей срочно требовалась работа.

Предложение появилось с неожиданной стороны. С ним выступила дочь той самой подруги, у которой Мария часто ужинала. Девушка училась в институте и подрабатывала в агентстве промоушина – службе продвижения товаров. Работа была простая: демонстрировать в торговых залах новые продукты. И сейчас фирма проводила дополнительный набор сотрудниц.

За минувшее время Мария убедилась, что с ней произошло чудо: она помолодела до неузнаваемости. И не зеркало уверило ее в этом. Ее действительно перестали признавать знакомые последних лет: новые соседи по дому, сотрудники с недавних мест работы, продавец, у которого она регулярно покупала молочные товары. Зато неизвестные дядечки и тетечки, окликали ее на улице по ее девичьей фамилии Сидорова. Мария давно поняла, что это омоложение – побочный эффект от приема гормонов. И еще поняла, что зависима от них. Но обратиться к врачу она не смела. Боялась, что ее запрут в психушку, как отъявленную наркоманку. Поэтому надо было работать, доставать деньги на лекарства.

2.

В службе промоушина на Марию посмотрели благосклонно. Девушка ладная, мордашка свеженькая. Паспортов здесь не спрашивали, расчет с работниками проводили просто: отстоял несколько часов на рекламной акции – получай наличными.

На следующий день длинноногая Мария, в коротком голубом халатике, кружевном переднике и с серебристой короной на голове, стояла посреди торгового зала крупного супермаркета. Перед ней на маленьком столике были разложены мини-бутерброды с розовыми язычками колбасы. Каждый – на один кус, и в каждый воткнута маленькая вилочка. Бери и отправляй в рот. Мария вдыхала вкусные ароматы копченного, полусырого и вареного мяса и машинально проглатывала слюну. В течение сеанса сама она пробовать эту вкуснятину права не имела.

Рядом остановился вертлявый парень, руки и ноги его ходили как на шарнирах. Он явно набивался на знакомство:

– Что, девушка, весь мясокомбинат сюда выставили? А вдруг я один все съем за раз?

Таких любителей трепа Мария распознавала с первых слов и не боялась. Начни он хулиганить, она быстро охрану кликнет. Но, если он желает, может попробовать кусочек-другой. Это – нормально, это всем разрешается. Она приветливо улыбнулась и заученно начала свой монолог:

– Пробуйте изделие, молодой человек, не стесняйтесь. Тончайшая консистенция, волшебный вкус. Сегодня у нас рекламная распродажа. Всем покупателям – скидка!

Парень съел два кусочка, каждый не больше монетки, потом благоразумно остановился. Колбаса его не интересовала, он хотел привлечь внимание девушки. Он продолжал городить какие-то глупости, но Мария уже не слушала его. Она заметила, как в ее сторону из бокового прохода движется представительный мужчина в бежевой замшевой куртке. Как и положено по инструкции, Мария завела свой рекламный сказ заново и улыбнулась новому клиенту, как только он остановился перед ее столиком. Вот так штука! Перед ней собственной персоной, небрежно засунув руки в карманы куртки, стоял Вениамин. Обида, засевшая на него со школьного вечера, всколыхнулась у Марии с новой силой. Она сделала вид, что не узнала его. Но узнает ли он бывшую одноклассницу в ее обновленном облике?

Веня не выказал никаких эмоций. Он обстоятельно попробовал разных копченостей, поинтересовался процентом жирности. Оголенные вилочки от бутербродиков аккуратно складывал на специальный поднос. Нет, не узнал!

Парень тоже не уходил, топтался рядом, с нетерпением ожидая, когда отвалит этот пузан в замше. Девушка ему нравилась все больше, не хотелось уступать ее старику. Но того, казалось, интересует только колбаса. Щеки Марии порозовели, зеленые искорки заиграли в глазах. Наконец Вениамин оценил два сорта ветчины, получил талон на скидку и отправился в отдел, чтобы приобрести выбранные деликатесы. Некоторое время спустя его желтая спина мелькнула на кассе, затем исчезла в дверях. Парень, приплясывая, снова пошел в наступление:

– Девушка, у вас когда магазин закрывается?

– Магазин работает круглосуточно.

– Я не про то хотел спросить. Вы когда освободитесь?

Мария посмотрела на часы. Через сорок минут придет сменщица. «Нет, каков гусь!», – мысли ее вернулись к Вениамину. Сегодня он показался ей еще импозантнее, чем при встрече в школе. И он отверг ее дважды: тогда, на вечере и сейчас, когда она видом своим походит на студентку. А этот сосунок вьется здесь уже полчаса, подбивает клинья. «А вот возьму, и назло Удальцову, пойду с этим малышом!».

Хотя Удальцов не мог заметить месть отвергнутой им женщины и заплакать от горя, Мария улыбнулась парню. А он уже прикинул, что можно эту телку пригласить в свою компанию: вечером ребята собирались отметить день рождения одного из приятелей.

Наконец явилась и сменщица. Мария воровато отправила в рот несколько колбасок – подруга не выдаст ее. Та пошла в подсобку, чтобы заполнить поднос новой продукцией.

– Я свободна, Малыш. Куда двинемся?

С тех пор, как Мария стала работать в этом магазине, к ней часто липли такие малолетки, но каждый раз незримым барьером вставал ее фактический возраст. Она помнила, что годилась в матери большинству этих парней. К счастью угар первых дней приема гормональных пилюль давно исчез, и Мария могла управлять собой. Но сегодняшняя встреча с Удальцовым выбила ее из колеи, и барьер рухнул.

Малыш привел Марию в битком набитую молодыми людьми комнату. Гремела музыка, парни и девчонки тянули из бутылок пиво, цедили вино. Тут и там целовались парочки. Однако все выглядело вполне целомудренно. Когда последний раз Мария была участницей такой вечеринки? Танцы с того времени почти не изменились. Как и много лет назад, ребята прыгали, как умели. И Мария могла скакать среди молодежи, не привлекая к себе внимания. Только желания скакать почему-то не было, и нынешние ритмы стучали ей по голове – музыка своей юности казалась ей мелодичнее.