Текст книги "Я для тебя одной воскресну"

Глава 8. О том, как героиня узнала еще несколько удивительных фактов

Я поразилась тому, как здорово мы сработались с Вайлисом. Словно не в первый раз отправлялись на задание в паре, прошли через многие испытания и понимаем друг друга с полуслова.

Странное, томительное напряжение растаяло как дым. Нам было на удивление легко и комфортно вместе… пока… занимались делом. Но потом… потом я будто бы проснулась.

Встретилась взглядом с Вайлисом… и обомлела.

Он смотрел так странно. То ли изучал, то ли следил сверкающими глазами и снова не мигал. Мышцы Вайлиса окаменели, тело напряглось, черты заострились. Да что с ним такое? Вспомнил нашу встречу в больнице? Пытался прочесть на моем лице правду?

Черт! Рано я расслабилась! Рано доверилась спутнику! Рано забыла про элементарную осторожность, жизненно важную для меня и других индиго.

Как же быстро и легко подкупили меня наша близость и взаимопонимание. Я так истосковалась по душевному теплу, по крепкому плечу рядом, что совершенно забылась рядом с почти незнакомым мужчиной. Хорошо хоть спохватилась, осознала.

И я снова поступила не умнее пятилетнего ребенка – сбежала.

Неслась по коридорам корабля, как от пожара, и поминутно оглядывалась. Молоточки стучали в ушах, а в груди бился страх – вдруг Вайлис бросится догонять, как утром. Начнет выяснять, в чем дело, что стряслось. Его напор, его харизма ломали мою защиту гораздо быстрей, намного успешней, чем настоящие пытки.

Добежав до каюты, заскочила внутрь и заперлась на магнитный замок. Еще несколько минут маниакально носилась по комнатам в ожидании, что Вайлис опять нагрянет с допросом. Молоточки в ушах забарабанили громче, дыхание участилось, а воздуха все равно не хватало.

Но он не пришел.

Смешанные чувства охватили меня, когда поняла, что спутник уже не появится. Облегчение теснило разочарование, и я вконец запуталась в собственных желаниях. Вдруг откуда ни возьмись снова закололо в груди тоскливое одиночество, меня даже пробрал озноб. Казалось, не пришел Вайлис, и что-то важное обошло меня стороной. Словно что-то, о чем давно мечтала, вдруг мелькнуло перед самым носом и исчезло. Растворилось в дымке бесследно.

Я напилась мятного чая и немного побродила, успокаиваясь мерной ходьбой. Когда усталость и измотанность победили нервную горячку, быстро разделась и легла в постель. Думала, проворочаюсь бог знает сколько времени. Но стоило коснуться головой подушки, уснула мертвецким сном.

* * *

Дома я встаю поздно, не раньше десяти. Но корабельная обстановка, как обычно, сбила режим напрочь. За окном каюты не полыхал у горизонта рассвет и не плыли по небу светло-бордовые кляксы заката. Только мерно скользили на темно-синем фоне планеты и звезды, напоминая дорогие трехмерные фотообои. Именно такие однажды подарил мне муж на день рождения. Тогда люди только мечтали о межпланетных рейсах. А муж любил все эти космосаги, с упоением в сотый раз пересматривал «Звездные войны». Я не разделяла его увлечения этой киноэпопеей. Но в редкие тихие вечера мы вместе собирались перед небольшим жидкокристаллическим телевизором – тогда они только-только появились в продаже. Устраивались на том самом диване, которому досталось от сына, рядом с громадным фикусом в человеческий рост – разлапистым и ветвистым, как настоящее дерево. С рождением сынишки фикус переехал в другой угол комнаты, подальше от ловких маленьких ручек.

Мы включали старенький видеоплеер и ставили громоздкую кассету. За чаем и жевательным мармеладом смотрели «Вавилон 5» и десятки подобных ему сериалов. Я забыла их названия. Помнила только теплое плечо рядом, близость, для которой не нужны даже слова. Но мы говорили – много и горячо. Спорили о расах и галактической политике, о том, что логично, а что нет.

Я дожила до всего этого, увидела воочию. А муж…

Я отключилась вчера еще до шести вечера, а сегодня в шесть утра уже была на ногах. Любопытство гнало меня в чудо-комнату – сличить ранения расстрелянных жертв Коронованной равнины. А может, сработала интуиция индиго? Подозрения не давали покоя, как нестерпимый зуд.

Я даже решила позавтракать на месте – заказала через «хранилище» творожную запеканку.

Наспех нацепив трикотажные шаровары и блузку, уже почти выскочила из каюты, но зачем-то притормозила у зеркала.

Увы! Черный ну совсем не мой цвет. Да и волосы стоит собрать поаккуратней. Я распустила пучок и закрутила его заново, скрепив двумя резинками. Повертелась перед зеркалом еще немного. Черный не к лицу даже тем, у кого на щеках цветет яркий румянец, вот как у Вайлиса. Бледных индиго он делает похожими на тяжелобольных.

Я давно не надевала украшений, но сегодня решила изменить привычке. Тем более любимое ожерелье всегда с собой, как талисман. Я осторожно застегнула за спиной мамин подарок и провела по нему ладонью. Холод металла разлился по телу теплом воспоминаний.

Мама… она принесла мне ожерелье в бумажном пакетике и спрятала под подушку. Я вернулась с работы – усталая, измотанная и, переодеваясь в спальне, заметила скромный коричневый краешек… Мама уже стояла в дверях комнаты – такая красивая, такая молодая – и держала в руках мой любимый торт, графские развалины.

Даже сейчас едва коснувшись прохладного ожерелья, я ощутила тепло маминых маленьких рук, темно-карих глаз.

Разноцветные разводы и пятна на крупных бронзовых бляхах придали лицу свежести, красок.

Я еще немного покрутилась перед зеркалом, оценила свой вид как терпимый и рванула к цели.

Чудо-комната пустовала, хоть эхо слушай. Но едва я заскочила внутрь, автоматически зажегся свет, и проснулся компьютер. Мы специально не выключали его вчера – суперпередовая машина безумно долго загружалась.

Мгновенно сосредоточившись, с головой уйдя в процесс, я собрала трехмерные изображения жертв, убитых плазменным оружием. Первые три семьи и всех расстрелянных позже.

Меня ждало новое невероятное открытие. Конечно, выстрелы не повторяли друг друга с той же точностью, что удары делбо. Но… первые всегда аккуратно попадали в сердце, а следующие, хаотичные… Складывалось ощущение, что убийца проходился по телам зигзагами. Справа налево или слева направо, но всегда снизу вверх. Только так и не иначе. Ничего себе!

В лихорадке предвкушения нового поразительного открытия, я занялась тем, до чего у нас с Вайлисом вчера просто не дошли руки. Мы дотошно проштудировали все, что касалось психологического портрета преступников: доклады коллег и агентов спецслужб, показания свидетелей и очевидцев. Но даже не брались за предположительное описание преступников и их возраста.

И правильно сделали. Новые данные о сходстве повреждений, ранений и действий убийц добавляли их портретам красок, деталей. Я загрузила все в компьютер и ожидала, пока он переварит информацию и спроецирует в комнату трехмерное изображение предполагаемых преступников. На отравителей рассчитывать не приходилось – о них не было почти никаких сведений. Зато остальных худо-бедно удавалось описать даже мне. Что уж говорить о компьютере последней модели.

«Хранилище» подмигнуло голубым, намекая, что пора перекусить. Запеканку я съела давно, но корабельный распорядок предполагал еще один, нормальный по времени завтрак – в девять утра. Ой! Я что, здесь уже три часа?

Электронные часы подтвердили мои догадки – над головой зависли цифры 9:20. Ну сколько может тормозить этот суперкомпьютер? Пора бы и честь знать!

Словно в ответ на мой невысказанный вопрос, из экрана начали выплывать трехмерные изображения людей в полный рост.

Я вытащила из «хранилища» горячий травяной напиток с облепихой, залезла с ногами на складной столик и принялась разглядывать виртуальных незнакомцев. Их было четверо. Четверо возможных подозреваемых в избиениях и расстрелах. Немало, но и не так плохо.

Но чем дольше я изучала их, тем сильнее закрадывались неприятные подозрения, ощущения. Они, словно склизкие змеи, скользили по телу, обдавая душем мурашек.

Я отставила чашку, спрыгнула со стола и обошла фигуры по часовой стрелке. Вообще этого не требовалось – они вращались вокруг своей оси, стоило лишь приказать, но мне почему-то легче думалось «на ногах».

Нарезав несколько кругов возле бесплотных статуй подозреваемых, я остановилась и еще раз оглядела их с ног до головы. Черт! Страннее уже некуда…

– Та-а-ак… Смотрю, ты уже вовсю работаешь. – От голоса Вайлиса я вздрогнула и повернула голову так резко, что шея заныла. Жар бросился в лицо, уши запылали, меня охватило удушливое волнение. Такое ненужное сейчас, не своевременное.

Спутник стоял у двери, прислонившись к косяку, и изучал меня – один в один как вчера после нашего мозгового штурма. Его синие глаза нездорово поблескивали, а тело было очень напряжено, несмотря на нарочито свободную позу.

Вайлис перекинул одну ногу через другую, большие пальцы рук зацепил за карманы темно-фиолетовых брюк из дорогого льна.

Сегодня спутник оделся гораздо менее официозно, чем вчера, и гораздо более открыто. Я уже и забыла, какое у него тело! Какое… Мышцы бугрились в треугольном вырезе белой футболки. Тонкая, как чулок, она не скрывала ни один кубик пресса. В ужасном смятении, смущаясь, я не могла оторвать взгляда от фигуры спутника. Сердце начало отстукивать неровный ритм, воздуха не хватало.

Тем временем Вайлис напрягся сильнее. Казалось, передо мной каменный валун. Стукнись – и отлетишь как мячик. Черты его вновь заострились, задвигались желваки. Но губы начали растягиваться в неестественную улыбку.

Я осторожно отошла от трехмерных изображений, давая Вайлису простор для их изучения. Но спутник продолжал неподвижно стоять у двери и изучать меня.

Грудь, талия, ноги, лицо, снова грудь.

Оцепенение проходило, и на смену ему по телу разливалась тревога. В груди кольнуло, сердце подскочило к горлу, на живот словно мешок со льдом положили.

Да что с такое Вайлисом?

И что такое со мной?

Я ведь далеко не робкого десятка. Но перед ним робела и тушевалась. Я боец по натуре, свободолюбива и независима. Но рядом с ним жутко хотела почувствовать себя слабой и беззащитной в плену сильного мужчины. Я никогда не смущалась внимания. Но под немигающим взглядом Вайлиса жаждала то ли прикрыться, то ли сбежать.

Вдруг странным образом я снова увидела в нем хищника – матерого, гибкого и опасного. Вернулось ощущение птицы в клетке перед неминуемой встречей с когтями кота. Исчезли томление и желание, их вытеснила подозрительность. Жар схлынул с лица, даже голова закружилась, ладони увлажнились.

Я встрепенулась, и решительность, смелость вернулись – в точности, как вчера.

Медленно прошлась я перед Вайлисом, отмечая, как он завороженно следит за каждым шагом, каждым жестом. Приблизилась на совсем не дружеское расстояние, внезапно почувствовав на своем лице горячий вздох.

– А что такое? – спросила с изрядной долей дерзости, шагнула еще ближе и… Вайлис выдохнул опять. Меня охватили противоречивые эмоции. Он будоражил, все равно будоражил. Как ни убеждала себя, как внутренне ни собиралась, ничего не помогало. Приковывали взгляд грудные мускулы, шея – всем качкам на зависть, тело – такое сильное и ощутимо гибкое. Пульс неминуемо ускорялся, стучал в ушах – сильное волнение накатывало волнами. С ним спорило недоверие, желание бороться с собой, чтобы вырваться из-под влияния Вайлиса. Грудь его заходила мехами, а взгляд вонзился в мой. Казалось, спутник пытается добраться до самого моего мозга – до мыслей, до эмоций. Как бы не так! Я себя не выдам.

Чем больше напирал Вайлис, тем уверенней я себя чувствовала, и тем легче становилось отражать его психологические атаки. Теперь я понимала, почему спутник такой успешный агент. Он умел и расположить к себе, и напугать, и морально подавить. Но я тоже не лыком шита!

Знай наших!

– Ты-ы… – Его голос почему-то резко сел, осип. Я даже подумала, не заболел ли Вайлис. Он заметил мое удивление, попытался прочистить горло, начал заново, но ничего не поменялось: – Ты-ы… такая красивая, когда ходишь и изучаешь преступников. Тебе очень идет задумчивость.

Я шагнула назад – еще и еще. Мне словно стало легче, даже удалось выдохнуть. Он что, сделал комплимент? Зачем? Да еще таким сиплым голосом, с такой приторной интонацией.

– Ты пришел работать или издеваться? – нашлась я.

Вайлис наконец-то отлип от косяка и двинулся навстречу. В нем вперемежку сквозили то привычная кошачья грация, то медвежья неуклюжесть. Но все вместе производило отнюдь не отталкивающее и не смешное впечатление. Я была совершенно сбита с толку и потрясена мощью спутника – истинно мужской, нечеловеческой, тем не менее. Теперь я понимала, почему мельранцы так легко соблазняли землянок. Почему после их первого визита на мою родину появилось столько полукровок.

Смесь же человеческой брутальности с мельранской грацией, сексуальностью била наотмашь. Сердце екнуло, заколотилось – быстро и неровно. Я едва могла вдохнуть, а выдохнуть уже не выходило совсем. Вайлис приблизился, гипнотизируя, как удав кролика, медленно положил руку мне на бедро, и это отрезвило почище ушата ледяной воды.

Я отпрыгнула назад, глотая возмущенные тирады, пытаясь совладать с яростной вспышкой негодования. Да как он смеет! Обращаться со мной, как с биоботом! Как со шлюхой! Хватает, лапает, поедает взглядом без грамма стеснения, без спросу!

Сама не понимаю, с чего так взвилась. Мужчины часто обращали на меня внимание. Кто-то украдкой, почти стесняясь своего порыва, а кто-то прямо и недвусмысленно, как настоящий мачо. «Ты моя, детка, и не рыпайся!»

Нередко мне откровенно предлагали переспать, хотя и флиртовали, ухаживали тоже порядочно. Думаю, меня бесило не столько поведение Вайлиса, его намеки, его нескромное и очевидное намерение, сколько собственная на них реакция.

Я безвольной куклой позволяла спутнику до себя дотрагиваться, думая лишь о том, чтобы вот сейчас он прижал покрепче и поцеловал. Так же поцеловал, как в палате. И я совсем не против была бы поцеловаться с ним, совсем не против даже заняться любовью. Но… Боялась потерять контроль. Никогда в жизни я не теряла самообладания рядом с мужчиной, не поддавалась его чарам. Всегда за мной было последнее слово. Но сейчас казалось, еще немного – и я, словно сталь в печи, расплавлюсь в руках Вайлиса и позволю ему все, что захочет.

Что в этом плохого? Да все! Я не могла расслабиться, ведь Вайлис умел пользоваться такими ситуациями. Умел филигранно, шикарно, если верить его досье и тому, что считала во время нашего слияния. Я находилась в шаге от того, чтобы случайно выдать ему себя, правду об индиго. Выдать незаметно для себя самой, спохватившись гораздо позже.

Я отлично понимала, что агент уровня Вайлиса, мужчина его способностей, его внешности и харизмы легко расколет даже самую упрямую женщину. Даже такую, как я.

Сама сотни раз поступала так же, знала, как все работает. И вот это бесило по-настоящему. Ярость разливалась по телу от мысли, что он меня путает, провоцирует, сбивает с толку лишь ради того, чтобы узнать о происшествии в больнице. Зачем? Почему Вайлису столь важно докопаться до правды? Он должен был умереть, но жив! И очень надеюсь, все будет хорошо. При любом раскладе он живет благодаря мне уже почти месяц… Какого черта?

Стоило мне отшатнуться, настроение спутника разом изменилось. Неуклюжесть уступила место резкости, жесткости движений. Губы изогнулись в недовольной ухмылке, а глаза сверкнули лазерами.

– В чем дело, Леля? – выпалил он и продолжил наступление, вынудив меня попятиться. – Чего ты все время шарахаешься? Что такое? Я тебе неприятен? – В голосе Вайлиса звенел металл, в интонациях звучала жгучая обида. От неожиданности я вздрогнула, отскочила и налетела на стену.

Теперь уже он вздрогнул, смешно поднял руки, словно сдавался и остановился в нескольких шагах.

– Да ты чего? – произнес уже намного мягче, почти ласково, насупился и нахмурил брови. Удивительно, но сейчас его потемневшее, недовольное лицо не рождало такую бурю эмоций, как минуту назад. Почему-то астральное зрение включилось само, и я залюбовалась аурой Вайлиса.

Огромные крылья полностью расправились за его спиной, а вокруг полыхали светло-розовые протуберанцы. Неровные, но потрясающе красивые, они струились и трепетали, пронзая ауру Вайлиса и окутывая ее, как солнечные лучи в жаркий день. А плазма… Плазма наполняла биополе спутника так, как биополе любого индиго, как мое собственное. Словно она была там с самого рождения, словно там ей самое место. Чертовщина какая-то!

Но и это еще не все. Тонкие фиолетовые прожилки испещряли ауру Вайлиса, как темные полоски белоснежный мрамор.

– Ну и что замолчала? Только что говорила и даже очень, – не выдержал паузы Вайлис. Не ожидала, что он так быстро потеряет терпение. Видимо, то, что случилось в больнице, всерьез тревожило спутника. Вот бы выяснить почему. Может, он опасался побочных эффектов? О чем-то догадывался? Понял? Но ведь я понятия не имела, как отреагирует аура Вайлиса на мою плазму. Да и развеять его сомнения, рассказать обо всем не могла. Просто не имела права.

В следующий раз постараюсь подготовиться, держать все под контролем.

Легко сказать… трудно сделать. Главное сейчас – переключить внимание Вайлиса на расследование. А это легче легкого.

– Я вывела изображения предполагаемых преступников, – кивнула в сторону бесплотных изваяний – без моего приказа они неподвижно зависли в паре сантиметров от пола. – Тебя ничего не настораживает? Не удивляет?

Вайлис нехотя перевел взгляд с меня на фигуры, недолго поизучал их и выдал:

– Они просто невероятно похожи. Похожи телосложением, похожи особыми приметами. У всех очень развиты мышцы, которые отличают высоких мастеров делбо. Все очень высокие и поджарые. Но не слишком крепкие. У всех правое плечо ниже левого. И это странно. Обычно наоборот. У таких стопроцентных правшей однозначно должно быть наоборот. Но при этом левая ладонь меньше правой и уже. У всех очень сильные кисти, но маленькие пальцы. И пропорции тела необычны. Ноги короткие, торс удлиненный. Но не настолько, чтобы с уверенность заявить, что перед нами талькаирсы. Хм. – Вайлис подошел поближе, продолжая озвучивать и мои недавние размышления. – И у них одинаковая костно-мышечная структура. Почти до мелочей. Вот, погляди-ка! Даже один и тот же палец был сломан несколько лет назад, и одно плечо вывихнуто! Нет! Сустав был почти целиком потерян из-за травмы! И замещен искусственно выращенным! Понятно, почему при такой физподготовке правое плечо все равно ниже левого! А различия легко можно списать… на…

– Ошибку компьютера, – закончила я за спутника.

Вайлис хмыкнул, еще раз обошел фигуры и резюмировал:

– Либо стрелял и бил один и тот же гуманоид, либо это сделали близнецы. Нет! Один и тот же! У близнецов не обязательно мышцы развивались бы одинаково. Не говоря уже о плече, осанке. Но зачем ему пользоваться разным оружием? Почему не расстрелять всех или перебить?

– И у нас остается еще отравитель, – напомнила я. – Про него мы ничего сказать не можем. Кроме психологического портрета.

– Зато можем точно сказать, что этот самый психопортрет не совпадает с психопортретами остальных преступников, – продолжил мою мысль Вайлис и тут же нахмурился. – Если только…

– Если он не специально добивался такого эффекта? – поймала я на лету идею Вайлиса. – Но тогда получается, он хорошо знает наши методы. Знает, как составляются психологические портреты. – В животе похолодело. Если предположение Вайлиса верно, нам противостоит очень опасный и очень могущественный противник. Не просто чиновник из земного правительства, один из тысяч голосов в совете и парламенте. Кто-то, кто имеет реальную власть, вес, право слова и не боится воспользоваться всем этим ради собственной выгоды.

– Леля, это еще не доказано, – будто бы уловив изменение моего настроения, приободрил Вайлис.

Я обернулась к нему, встретила знакомый, заботливый, теплый взгляд и… успокоилась. Неожиданно для себя самой успокоилась.

Странно… Снова между нами рухнули стены, исчезло непонимание. Мы общались и думали, как слаженная команда, почти как единый механизм. На лету ловили идеи друг друга, почти читали мысли.

Мне очень нравилось работать с Вайлисом, а вот все остальное… Все остальное вызывало слишком противоречивые эмоции. И я решила обрубить на корню. Как это сделать? Да легко! Вайлис пользуется своим мужским обаянием, неповторимой харизмой хищника? Значит, нужен другой хищник. Тот, кто отвлечет меня от него.

Собственная идея вызвала дикую, не совсем уместную радость и всколыхнула целый ворох непривычно контрастных, как огонь и лед, эмоций. Мысли о том, что меня поцелует, обнимет другой, не Вайлис, вызывали слабые желудочные спазмы, по телу проходили волны отвращения.

Но надежда на избавление от влияния спутника рождала полудетский восторг вперемежку со знакомым ощущением потери чего-то далекого, но важного. Так чувствовала себя, когда узнала, что умерла четвероюродная, кажется, родственница.

Помню, сидела на балконе, пила чай и наблюдала за привычной суетой дневного города. Плотные тучи сгущались на небе, царапали мягкие брюшка об углы зданий. Птицы летали все ниже, предрекая дождь. Их гомон перекрывал звуки дворовой суеты.

С балконов соседних корпусов перекрикивались соседки. Крайне находчиво, в век мобильников-то. Делились рецептами приготовления кролика. Детская площадка шумела и галдела сотнями звонких голосов. От них в груди привычно щемило, тоска холодила тело, давила на виски. Машины то взмывали в небо и уносились куда-то прочь, то медленно садились на стоянку. Разноцветными пятнами мельтешили перед глазами.

В воздухе пахло влагой и неприятностями. Я ощущала их кожей, но не могла понять, в чем дело. И тут подала голос мгновенная виртуальная система оповещения. Что-то вроде галанета, только более индивидуального, что ли… Принцип работы тот же, но никто другой не мог узнать то, что сообщалось мне.

Я вернулась в комнату и посмотрела на монитор.

Я не видела женщину с фотографии в некрологе ни разу, но теперь отчетливо осознала, что одним родным человеком на планете стало меньше. Последним родным стало меньше. Об этом не преминула напомнить все та же мгновенная виртуальная система оповещений. В качестве контрольного выстрела.

Бабах! Бабах! Бум-м-м… Я задрожала – от неожиданности и безысходности. За окном раскатисто гремел гром. Я закрыла балкон, задернула жалюзи, села в кресло и закуталась в шерстяное одеяло. Оно должно было окружить домашним теплом. Но не окружило. Бесприютное одиночество поселилось в душе, и от него изнутри разливался по телу холод.

Поразительно, что Вайлис мог вызывать во мне такие эмоции! Мы ведь едва знакомы! Кто он мне? Случайный спасенный? Напарник? Сосед?

Но ощущения не отпускали, накрыли с головой…

Ничего. Я справлюсь. И не такое пережила.