Текст книги "Азбука любви"

Глава 20

– Теперь, леди, прошу внимания.

Мисси, нахмурившись, стояла в гостиной дома Сарджентов, а вокруг в креслах, положив на колени вязанье, сидели три ее «лучшие подруги» – Люси Сарджент, Антуанетта Макги и Филиппа Мерсер.

– Что вы хотите рассказать нам, Мисси? – вежливо осведомилась Люси.

– Прежде всего вы спокойно можете отложить это рукоделие, потому что сегодня мы этот коврик не закончим.

Женщины разом испуганно ахнули.

– Мисси, о чем вы говорите? – язвительно спросила Филиппа. – Честное слово, с тех пор как вы упали с лестницы, характер ваш стал совершенно невозможным. Вы же знаете, что эти ковры и шали мы вяжем для церковного базара, который состоится в воскресенье.

– К чертям церковный базар. – Увидев их вытянувшиеся лица, Мисси продолжила. – Слушайте, если вам захочется вязать после того, что я скажу, вяжите, пожалуйста Но сейчас вы должны меня выслушать.

– Не сочтите за грубость, дорогая, но если вы не хотите вязать вместе с нами, зачем вы сюда пришли? – удивилась Люси.

– Потому что на этом настаивала эта ведьма – моя матушка! – в отчаянии воскликнула Мисси. – Если уж мне никуда не деться от вас, тетех, моих лучших подруженек, нужно кое-что изменить в существующем положении вещей.

– Я полагаю, мы достаточно терпели ваши оскорбительные выражения, Мисси Монтгомери, – встав, заявила Филиппа.

– Вот как? – бросила Мисси.

– Ах, пусть Мисси договорит, – хихикнула Антуанетта, отмахнувшись от Филиппы. – Это так забавно!

Филиппа шумно вздохнула и, шелестя юбками, уселась на место.

– Хорошо, Мисси. Можете высказаться.

Мисси прошлась взад-вперед, заложив руки за спину, потом повернулась к дамам и, мучаясь угрызениями совести, сказала:

– Филиппа только что сделала очень ценное замечание. Я и впрямь вела себя довольно дерзко по отношению к вам – особенно вчера вечером – и прошу меня простить. В конце концов, ведь я была с этим болваном, Фабианом Фонтено… Кроме того, у меня были довольно трудные сто сорок лет, – еле слышно закончила она.

– Что такое вы говорите? – спросила Люси, покачав головой.

– Не ваша вина, что вы такие, вот что я говорю, – объяснила Мисси, – Но если вы не хотите меняться. —Она погрозила пальцем. – Тогда вы сами виноваты!

– Как это – меняться? – удивилась Антуанетта.

Мисси всплеснула руками:

– Неужели непонятно? Трудно поверить, что вы все трое находитесь в рабстве у своих мужей!

– В рабстве?! – воскликнули дамы одновременно.

– Да, в рабстве! – пылко подтвердила Мисси. – У вас нет никаких прав. У вас нет права голоса, вам нельзя быть присяжными в суде, нельзя даже выйти из дому без сопровождения мужчины-слуги. На общественных собраниях вас зачастую отделяют от мужчин, словно вы какие-то парии. С вашим мнением никогда не считаются. Ваши мужья постоянно обращаются с вами как с умственно недоразвитыми..

– Но это неправда, Мисси! – пылко возразила Люси – Просто у нас с ними разные интересы…

Мисси вытаращила глаза.

– Ах да! Ваши священные интересы: рожать детей, вести домашнее хозяйство, подчиняться мужьям?

Все трое согласно кивнули.

– Ладно, тогда скажите, – сердито продолжила Мисси – где это записано, что женщина не способна делать все то, что делает мужчина? Скажите мне, неужели все вы родились со штампом «детородная машина»?

Женщины в изумлении посмотрели на возмутительницу спокойствия

– Но, Мисси, – наконец проговорила Антуанетта, – мы все счастливы в жизни.

– Вот как? В самом деле? – с вызовом бросила та. – Значит, в этом черноглазом развратнике нет ничего, что вам хотелось бы изменить?

Антуанетта застыла с каменным лицом.

– Она говорит о Бренте, – объяснила ей Филиппа.

– Ну? Разве в милашке Бренте нет чего-то такого, что вам не нравится? – не унималась Мисси.

Антуанетта закусила губу.

– Ну Мне не по душе, когда он флиртует с другими.

– Ага!

– И иногда мне действительно не нравится, когда после утомительного дня – порой у ребенка случаются колики – Брент хочет – Голос ее упал, она смущенно зарделась.

– А я что говорю? – торжествующе спросила Мисси – Значит, Казакова рвется на ковер, а вы слишком устали, чтобы танцевать танго?

Антуанетта кивнула, широко раскрыв глаза, а Люси доверительно прошептала на ухо Филиппе:

– Боже мой, я понятия не имею, о чем она говорит!

Филиппа, прикрыв рот рукой, ответила.

– О чем бы ни шла речь, я уверена, что это нечто грязное.

– Так отбрейте этого недоумка! – посоветовала Мисси.

– Антуанетта в страхе схватилась за сердце.

– Что именно вы предлагаете мне отбрить?

– Мисси махнула рукой.

– Ой, ради Бога, вы еще подумаете, что я предлагаю кастрировать его! Я говорю о том, что для начала вам нужно заиметь разные спальни. Думайте о себе и не позволяйте ему использовать вас

– Но ведь это обязанность жены – удовлетворять мужнюю… э-э-э страсть.

– Да ведь он кобель! И потом, как насчет обязанностей мужа?

– Наши мужья выполняют свои обязанности, – желчно проговорила Филиппа – Они обставляют наши дома и обеспечивают нас.

– Я говорю не о крыше над головой и не о трех кормежках в день, – пылко возразила Мисси – Речь идет о том, чтобы он уважал вас как личность, индивидуальность.

Женщины обменялись растерянными взглядами.

– Горе мое, вы просто безнадежны! – заключила Мисси, жестом выразив свое отчаяние. – В жизни не слыхала о таких ископаемых взглядах!

– Уверяю вас, наш образ мысли совершенно современен, и мы полностью довольны своей участью, – заявила Филиппа.

– Неужели? – Мисси повернулась к ней. – Значит, вам ничего не хотелось бы изменить в славном старикашке Чаки?

Теперь потупилась Филиппа.

– Давайте же, поведайте нам! – подзадоривала ее Мисси.

– Ну… – неохотно призналась та, – Чарли действительно очень часто заставляет меня возиться с его сапогами.

– Неужели просит их поцеловать? – предположила Мисси.

Все рассмеялись.

– Один раз, – внезапно негодующе продолжила Филиппа не без негодования, – Чарльз попросил стянуть с него сапоги и толкнул меня в… ну, так сильно, что я стукнулась о камин. В результате на лбу вскочила огромная шишка, а он еще долго называл меня неуклюжей коровой.

– Поняли, о чем речь? – воскликнула Мисси. – Ваши мужчины не уважают вас, и отчасти это ваша вина, что вы терпите такое отношение.

– А что же мне делать? – спросила Филиппа.

– В следующий раз, когда он пристанет к вам с сапогами, дайте ему сапогом по голове, и пусть-ка он на собственном опыте узнает, что такое шишка на лбу!

Филиппа невольно улыбнулась.

– Теперь вы, – обратилась Мисси к Люси. – Не может быть, чтобы Джереми не оскорблял вас какими-то поступками.

– Давайте же, Люси, мы все исповедались, значит, и вы должны, – упрекнула ее Филиппа.

Люси закусила губу.

– Ну… Действительно, Джереми по крайней мере четыре вечера в неделю посещает кружок теологии…

– Четыре вечера в неделю?! – повторила Мисси.

Люси кивнула с жалобным видом.

– Я просила взять меня с собой, но он утверждает, что их дискуссии выходят за рамки моего понимания.

– Какая самоуверенность! – возмутилась Мисси. – Ручаюсь, ни одной женщине не позволяется посещать этот кружок.

– Совершенно верно. – Люси достала носовой платок и засопела. – Больше всего меня огорчает, что сейчас они обсуждают Предопределение, а мне так хочется понять, что это такое! – И женщина разразилась потоком слез.

Мисси погладила ее по плечу.

– Мой вам совет – устройте забастовку.

– Забастовку? – смущенно переспросила Люси.

– Да. Перестаньте исполнять супружеский долг, пока он не начнет брать вас на занятия кружка. Это заставит его притормозить.

– Ах, я и подумать не могла… – побледнела Люси.

– Слушайте, – с жаром перебила ее Мисси, – я не смогу помочь никому из вас, если вы тут будете разводить бодягу. Вы что, тепличные растения?

– А кто сказал, что нам нужна ваша помощь? – хмыкнула Филиппа.

– Действительно, – засмеялась Мисси Скрестив руки на груди, она с вызовом посмотрела на женщин. – Итак, нужна вам моя помощь?

Наступило тягостное молчание, а потом все трое одновременно произнесли: – Да.

– Но мы должны знать, что вы нам предлагаете, – уточнила Филиппа.

– Я предлагаю вам стать самостоятельными людьми.

В комнате повисла гробовая тишина. Мисси показалось, что она и в самом деле читает лекцию домашним растениям.

– Послушайте, вам когда-нибудь чего-нибудь хотелось, ну, кроме как быть женами и матерями?

Подруги не отозвались.

– Кто сказал, что женщина не способна быть всем, кем пожелает? – пояснила Мисси. – Ведь любая из вас могла бы стать мэром Мемфиса или президентом Соединенных Штатов.

– Но это невозможно, – заметила Люси, – ведь у нас нет даже права голоса.

– Именно об этом я и говорю! – воскликнула Мисси, красноречиво всплеснув руками – Почему же вы не стараетесь изменить положение вещей?

– Вы хотите, чтобы мы стали синими чулками? – спросила Филиппа.

Мисси пожала плечами.

– Если вам угодно называть это так. Я называю это – следовать собственному предназначению. – Она повернулась к Антуанетте: – Вот скажите мне, чего вы хотите – я имею в виду, по-настоящему хотите от жизни – кроме как удовлетворять страсть старины Брента.

Антуанетта вспыхнула, потом призналась.

– Ну, мне всегда очень хотелось торговать шляпками… но Брент считает, что женщине быть владельцем лавки неприлично.

– Так к черту Брента! – Мисси повернулась к Филиппе. – А вы о чем мечтаете?

– На самом деле… – Филиппа глубоко вздохнула, а потом призналась: – Мне всегда нравилось ездить верхом, но Чарльз говорит, что леди не подобает такая езда. Впрочем, вообще-то я мечтаю выращивать чистокровных лошадей, а потом участвовать в скачках – здесь и в Натчезе.

– Так займитесь этим!

Филиппа покраснела.

– Но леди это не пристало…

– Почему? Почему леди не пристало участвовать в скачках? А мужчине пристало? – Никто не ответил, и Мисси закончила: – Теперь вы меня понимаете?

Троица переварила сказанное, потом все разом кивнули.

Мисси повернулась к Люси:

– А какова ваша цель?

– Давайте, Люси, нам вы можете сказать! – подбодрила ее Филиппа.

– Я… – Люси выдавила из себя робкую улыбку, – мне всегда хотелось рисовать – знаете, Святую Деву и всех святых. Но Джереми говорит, что мое желание – обычное тщеславие и что это отвлечет меня от более важных дел.

– Ханжа и свинья! – с отвращением выпалила Мисси. И не успели остальные возразить, как она продолжила: – Послушайте, леди, у нас только одна жизнь… – тут она на мгновение замешкалась, – полагаю, И каждая из вас должна стремиться…

– Стремиться? – переспросила Антуанетта.

– Следовать за своей мечтой.

– А что же вы, Мисси? – спросила Люси. – Чего хочет ваша душа?

Девушка задумалась.

– Знаете, я пока что займусь воспитанием мистера Фабиана Фонтено.

Все рассмеялись.

После отъезда Мисси подруги начали оживленно обсуждать происшедшее.

– То, что она предлагает, – это измена, – заявила Антуанетта.

– Совершенно непристойно, – добавила Люси.

– Давайте сделаем, как она говорит, – сказала Филиппа.

Все трое заговорщически усмехнулись.

– А знаете, Мисси в самом деле изменилась, – заметила Антуанетта.

– Правда, я перестала ее понимать, – согласилась Люси.

– Ах, но ведь хорошо, что мы знакомы с ней? – спросила Филиппа.

Подруги согласились.

В пять часов того же дня Мисси предложили спуститься в гостиную родительского дома, чтобы встретиться с кипящим от злости Фабианом. Войдя в комнату, она увидела, что он ходит взад-вперед по персидскому ковру совершенно разъяренный.

– Привет, Фабиан, лапочка, – окликнула она его.

Повернувшись к ней, он зло сверкнул глазами.

– Мисси, вы должны немедленно прекратить это безумие!

– Какое безумие? – спросила она с невинным видом.

– Из-за вас все мои друзья разозлились на меня, потому что вы заставили их жен взбунтоваться!

– Неужели? – жеманно улыбнулась она, хлопая ресницами. – Опять старушка Мисси виновата!

Едва сдерживая ярость, он подскочил к ней.

– Известно ли вам, что Люси Сарджент сейчас заперлась на чердаке и рисует херувимов? Антуанетта Макги выясняет, где бы ей открыть шляпную лавку, а Филиппа Мерсер укладывает вещи, чтобы отбыть в Кентукки, где она намерена купить пару чистокровных лошадей!

– Браво! – воскликнула Мисси, хлопая в ладоши.

– Фабиан задвигал желваками.

– Немедленно прекратите эту чепуху!

– Вы что же, возражаете против нашего маленького заседания, посвященного пробуждению сознания?

– Пробуждению чего?

– Ладно, назовем это целеполаганием. – Она озорно ему подмигнула. – Хотите знать, какова моя цель, Фабиан?

– Сделайте одолжение, просветите.

– Я собираюсь укротить дикого зверя, – многозначительно посмотрела она на него и, тряхнув локонами, направилась к двери.

Он рванулся следом и схватил ее за руку.

– Послушайте меня, маленькая фурия! Никаких заседаний больше не будет. Вы убедите этих трех дам вести себя соответственно своему положению и бросить эти безумные занятия и никогда больше не станете побуждать их к такому поведению.

От этих наглых слов терпение Мисси лопнуло, и она сердито оттолкнула молодого человека.

– Слушайте, вы, олух царя небесного, выкиньте это из вашей тупой головы! Я буду поступать так, как мне хочется, равно как и мои подруги, даже если вы тут же лопнете от злости!

– Ах вы, дрянная девчонка! – Бледный как полотно Фабиан погрозил ей пальцем. – Вы играете без всяких правил! Вы забываете, что в моей власти обыграть вас!

– Ха!

Резко повернувшись, Фабиан вышел из гостиной.

– Можете не возвращаться! – крикнула Мисси ему вслед, после чего бросилась на диванчик. Ей было вовсе не смешно. Странно, она ведь выиграла, правда?

Тогда почему же ей кажется, что она потеряла что-то важное и что только время откроет всю глубину ее поражения?

Глава 21

Мелисса сидела на стуле в своей спальне и вязала шаль. Напротив на кровати развалились три молодые женщины, только что представленные ей матерью в качестве ее закадычных подружек – Лайза, Мишель и Дженнифер. Привлекательные, незамужние, каждой около двадцати пяти лет. Лайза, блондинка с карими глазами, изучала модный журнал; Мишель, рыжеволосая, энергичная, покрывала ногти лаком; Дженнифер, брюнетка, щелкала пультом дистанционного управления.

Лайза оторвалась от журнала и улыбнулась Мелиссе.

– Мы так рады, что тебе уже лучше, Мисси!

– Благодарю от всей души, – отозвалась Мелисса, звякнув спицами. – И если вам не составит труда, я предпочла бы, чтобы меня называли Мелиссой.

Гостьи обменялись растерянными взглядами.

– Конечно, Мисс… Мелисса. Что это ты вяжешь? – попыталась исправить положение Мишель.

Мелисса улыбнулась.

– Шаль для мамы. Я заметила, что иными вечерами она зябнет, когда сидит с папой в гостиной.

Подруги только головами покачали.

– Раньше ты никогда не вязала, – заметила Дженнифер. – А ты правда ничего не помнишь, с тех пор как свалилась с лестницы?

– Пожалуй, это слишком сильно сказано.

– Ты так изменилась, – сказала Мишель.

– Видимо, так оно и есть.

– Значит, свадьба с Джеффом пока накрылась?

– Накрылась? – переспросила Мелисса.

– Отложена.

– Ах да! На некоторое время.

– Его ты тоже забыла? – спросила Дженнифер.

– Поначалу и его не могла вспомнить. Но мы с мистером Дэльтоном делаем значительные успехи, узнавая друг друга.

Гостьи вытаращили глаза, потом зашлись от смеха.

– Ну, Мелисса, ты теперь так странно разговариваешь, – покачала головой Мишель.

– А ты уже успела перепихнуться с Джеффом? – поинтересовалась Лайза.

– Прошу прощения? – удивилась Мелисса.

– Лайза улыбнулась.

– Ну то есть ты уже засунула Джеффа в дупло?

– Мне бы никогда и в голову не пришло пихать мистера Дэльтона, тем более совать его в дупло, – ужаснулась Мелисса, но когда она увидела, что подруги просто покатились от хохота, на лице ее отразилось замешательство.

– Ну ты даешь! – воскликнула Мишель.

– Что думает мать Джеффа об этой перемене в тебе? – поинтересовалась Дженнифер.

– Мы с Ирэн прекрасно ладим, – ответила Мелисса.

Тем временем Лайза тряхнула своей белокурой гривой и нахмурилась.

– А что, ребята, если я сделаю химию?

– Сделаешь химию? – удивилась Мелисса.

– Химический перманент, тетеха, – насмешливо пояснила Лайза.

Но Мелисса все равно ничего не поняла. Пожав плечами, Лайза снова уткнулась в журнал.

– Как вы считаете, не поселиться ли мне с Джейсоном? – спросила Мишель.

– Поселиться где? – воззрилась на нее Мелисса.

– В его квартире.

– Ты спрашиваешь, не выйти ли тебе замуж за своего молодого человека?

Мишель фыркнула.

– Нет, дурочка. Я по поводу того, стоит ли нам вместе жить?

Мелисса разинула рот.

– То есть занимать одно жилище? Не освятив ваш союз браком?

– Это-то и забавно! – отозвалась Мишель, подмигивая.

– Ты шутишь!

– Еще чего!

– Ты что же, собираешься жить со своим нареченным во грехе?

Этот вопрос вызвал у ее подруг взрыв непристойного гогота.

– Ты, Мелисса, истеричка! – заявила Мишель.

– Сомневаюсь, – спокойно отозвалась та. – Кроме того, будет ли этот Джейсон уважать тебя, если ты отдашься ему?

– Ой, держите меня! – замахала руками Мишель.

– За что держать? – испугалась Мелисса, но тут же растерянно потупилась, увидев, что подруги просто залились от хохота.

– Поскольку я никого из вас не помню, почему бы вам не рассказать мне что-нибудь о вашей жизни? – попросила их Мелисса, когда они успокоились.

– Например? – спросила Лайза.

– Чем вы все занимаетесь?

– Я живу на доходы с трастового фонда и много путешествую, – сказала Лайза.

– Я работаю в брокерской фирме своего отца, когда мне хочется, – сообщила Дженнифер.

– Я собираюсь замуж, – вздохнула Мишель.

Лайза подмигнула Мелиссе и пояснила:

– Ага, и собирается устроить эту маленькую вечеринку наша Шелли* вот уже три года.

Мелисса понимающе кивнула:

– Итак, все ясно. Нетрудно понять, в чем корень ваших проблем. Все вы живете без осмысленных усилий.

– Что ты подразумеваешь под «осмысленными усилиями»? – поинтересовалась Дженнифер.

– Все вы живете для себя, вместо того чтобы думать о других, – пояснила Мелисса.

Мишель вопросительно посмотрела на Лайзу:

– Она это серьезно?

– Кто знает?

– Учитывая тот факт, что все вы достигли возраста старых дев, я действительно пребываю в полном изумлении, ибо вы еще не замужем и не в положении, – презрительно проговорила Мелисса.

– Не в положении? – воззрились на нее все трое.

– Совершенно верно. Кроме того, подумайте, сколько времени, способностей и возможностей вы тратите впустую. А ведь могли бы тратить время на помощь беднякам, на добровольную работу в больнице, посещать кружок изучения Библии.

Подруги на миг лишились дара речи.

– Я чувствую, что все вы несчастны, – продолжала Мелисса, – и боюсь, положение это не изменится, пока вы не перестанете думать только о себе.

– Но послушай, Мелисса, ведь не все же любят вязать и изучать Библию, – заметила Мишель. – И ты, пока у тебя не поехала крыша, тоже терпеть этого не могла.

– Тогда, значит, вы еще не нашли той сферы, где могли бы быть полезны, – отозвалась Мелисса. – Я заметила одну вещь касательно этого сто… времени: многие люди совершенно поглощены собой. Я думаю, это не способствует счастью.

На этот раз смеха не последовало, потому что вся троица, нахмурившись, обдумывала слова Мелиссы

– А знаешь, Мелисса, – заметила Дженнифер, – мне вроде даже нравится такая в тебе перемена. Похоже, падение заставило тебя переосмыслить всю свою жизнь, и это похвально

– Спасибо, – отозвалась Мелисса.

– Но не забудь, что твои лучшие подруги тебе еще могут пригодиться, – хмыкнула Мишель.

– Ах, дорогие мои, разве я когда-нибудь говорила, что это не так? – улыбнулась Мелисса.

– Тогда скажи, почему ты больше не употребляешь макияжа и не носишь блузок с низким вырезом? – сказала Лайза.

Мелисса выразительно поджала губы.

– Но ведь это атрибуты уличных женщин!

Последнее замечание произвело сокрушительное действие. Мелисса в недоумении смотрела на подруг, а те катались по кровати, сотрясаясь от смеха, пока слезы не выступили у них на глазах.

Потом, все еще посмеиваясь, Лайза подошла к Мелиссе:

– Давай, дурочка, наложим тебе макияж У меня есть потрясающая идея, как выделить тебе глаза.

– Об этом не может быть и речи.

Лайза погрозила ей пальцем.

– Слушай, ты хочешь давать нам грандиозные советы, а к нашим прислушиваться не хочешь?

– Ну…

Поняв, что одержала важную победу, Лайза взяла у Мелиссы вязанье и отложила его в сторону, потом заставила ее встать.

– Идите сюда, Джен, Шелли, сейчас будет большая потеха, – позвала она подруг, подводя Мелиссу к туалет ному столику.

– Я беру глаза, – сказала Лайза.

– А я сделаю ей губы, – предложила Мишель.

– Ну а я наложу румяна, – решила Дженнифер.

– Постарайтесь, чтобы я не очень походила на гулящую, – умоляла Мелисса.

– Ой, держите меня! – воскликнула Лайза. И когда Мелисса попыталась встать, она схватила ее за плечи и усадила на место. – Ну уж нет! – Лайза взяла карандаш для век и подмигнула ей. – Ты и оглянуться не успеешь, как станешь совсем другой с виду

– Этого-то я и боюсь, – уныло ответила Мелисса.