Текст книги "Азбука любви"

Глава 33

– А теперь прошу внимания.

Мисси стояла в глубине каретного сарая, рядом с ней находилась Дульси. Трибуну Мисси заменял небольшой выщербленный стол; на нем лежало несколько плакатов, которые она разложила еще вчера вечером.

Перед Мисси среди всевозможного инвентаря расположились почти все негры с плантации. Около пятидесяти мужчин, женщин и детей в одежде из грубых хлопковых тканей сидели на полу и слушали хозяйскую дочь молча и настороженно. Собственно, ее призыв к вниманию был совершенно излишним: настроение, царившее в огромном сарае, было таким мрачным, что, пробеги сейчас по полу мышка, всем показалось бы, будто мчится испуганное стадо.

Судя по всему, рабы пришли сюда очень неохотно. Объявить о собрании она послала Дульси. После неудачного разговора с отцом Мисси решила действовать. Хватит уповать на здравый смысл Джона Монтгомери!

Глядя на хмурые лица множества сидящих перед ней негров, Мисси откашлялась и начала заготовленную речь:

– Я пришла сюда сегодня, чтобы сказать: настало время вам самим позаботиться о своей жизни.

Ответом ей стало гробовое молчание. Она храбро продолжила:

– Рабовладение – это несправедливое общественное устройство, и поскольку мой отец этого не понимает, я хочу поощрить вас самим заняться разрешением этой проблемы.

Никто из рабов не издал ни звука.

– Вы – люди, но у вас нет никаких прав, – страстно продолжала Мисси. – Вы живете, исполняя приказания, а в своей жизни ничего решать не можете. Ваши дети не учатся ни читать, ни писать, вам запрещено покидать плантацию или хотя бы вступать в брак без согласия моего отца Я считаю, что вы достаточно долго мирились со столь вопиющей несправедливостью и давно уже пора положить этому конец.

Теперь слушатели стали боязливо и смущенно переглядываться.

– А что же вы предлагаете, мисс? – внезапно раздался голос пожилого негра с серебристо-седыми волосами.

– Я предлагаю вам протестовать против этой бесчеловечной системы. Устраивайте стачки и демонстрации.

– Демонстрации? – переспросил седой негр, а его соплеменники изумленно зароптали.

– Да. Откажитесь работать и возьмите плакаты, вот такие, как я нарисовала. – Она кивнула Дульси, которая нерешительно подняла вверх один из плакатов. – Вот, – торжествующе закончила Мисси, – вы все должны сделать такие же.

– Но как же мы можем сделать плакаты, мисс, – терпеливо спросил седовласый, – если у нас почти никто не умеет ни читать, ни писать? Ведь мы даже не понимаем, что на нем написано.

– Ах, простите, – пробормотала Мисси, чувствуя себя полной идиоткой. – Вот здесь, – она указала на плакат, который держала Дульси, – написано: «Свободу рабам!» А здесь, – она подняла второй плакат, – здесь написано: «Закабаление людей – зло».

Собравшиеся в ужасе зашептались, а пожилой негр спросил:

– Мисс, вы понимаете, что всех нас выпорют или посадят за решетку за подстрекательство к мятежу?

Побледнев до корней волос, Мисси торопливо опустила плакат.

– Ой, мне и в голову не пришло…

– Мисси, что здесь происходит? – послышался разгневанный мужской голос.

Подневольные слушатели в ужасе обернулись. В сарай ворвался Джон Монтгомери с мертвенно-бледным лицом

– Чем это ты занимаешься, дочь? – в ярости прошептал он, переводя ошеломленный взгляд с плакатов на рабов и снова устремляя его на Мисси.

Мисси выпрямилась и с вызовом посмотрела на отца.

– Я рассказываю этим людям об их человеческих правах.

– Каких правах?

– А это уж мое дело! – заявила она. – Благодаря тебе у них нет никаких прав, и я считаю, что настало время им потребовать у тебя то, что им причитается!

Стиснув зубы, Джон повернулся к собравшимся.

– Айзек, – с удивительной мягкостью обратился он к пожилому негру, – я прошу прощения у тебя и у всех остальных за необдуманный поступок моей дочери Можете идти.

Перешептываясь и качая головами, рабы поднялись с пола и послушно вышли из сарая. Джон повернулся к Дульси:

– Ты тоже можешь идти, спасибо.

– Да, сэр. – И, торопливо положив плакат на стол, Дульси выскочила за дверь.

Выждав еще какое-то время, Джон погрозил Мисси пальцем:

– Молодая леди, я только что оказался свидетелем самой ужасающей, изменнической.. Проклятие! Пора бы тебе уже знать свое место!

– Не заводись насчет моего места, па! – Мисси огорченно вздохнула – И потом, я прекрасно понимаю, что сваляла дурака.

– Вот как? – Кажется, впервые Джон растерялся. Но он быстро взял себя в руки и спросил: – А ты понимаешь, что безрассудно играла жизнями этих людей, подстрекая их к мятежу?

– Да! А ты можешь не кривя душой утверждать, что не играешь безрассудно их жизнями каждый день?

Джон угрожающе прорычал:

– Ну, я…

– Говоря по правде, я с радостью перейду к сути проблемы, – И она храбро выпалила, уперев руки в бока: – Да, я поступила как полная идиотка! Я решила, что рабы способны сами изменить положение вещей! А оказалось, что не могут. И все потому, что ты превратил их в совершенно беспомощных людей! Ты настоящий злодей!

– Вот как? Значит, я злодей? – воскликнул Джон, схватившись за сердце – Я уже говорил тебе, что хорошо обращаюсь с рабами…

– Да? А скажи-ка, что это за старик, который говорил за всех остальных?

В глазах Джона мелькнула горечь.

– Как кто? Это Айзек.

– Он говорил так правильно, – продолжала Мисси. – Он получил какое-то образование? Как это вышло?

Джон вздохнул и бросил на дочь нерешительный взгляд.

– Говоря по правде, мы с Айзеком вместе росли, В детстве мы вместе играли, и учитель научил нас обоих читать и писать. В конце концов наши дороги, конечно, разошлись…

– А теперь ты – хозяин, а он – раб? – воскликнула Мисси. – Разве ты не понимаешь, что это неправильно?

Джон тяжело вздохнул.

– А разве правильно с твоей стороны заставлять этих людей желать того, чего никогда не будет?

– Если не будет, так это полностью твоя вина, па. Ты не должен держать их в кабале.

– В чем дело? – в отчаянии вскричал он. – Раньше тебя это совершенно не интересовало…

– Теперь я стала другим человеком, – заявила Мисси. – И тебе придется принять меня целиком – даже те стороны моего характера, которые тебе не нравятся и с которыми ты не в силах примириться.

Джон снял шляпу и пригладил редеющие седые волосы.

– Дорогая, использование рабского труда – такова экономическая система у нас на Юге…

– От этого она не становится более приемлемой. К тому же… – И Мисси закончила срывающимся голосом: – Если ты будешь и в дальнейшем держать на плантации рабов, я перестану быть твоей дочерью.

Что?! – закричал он; лицо его мгновенно посерело. – Но это невозможно!

– Я говорю серьезно, отец. Либо ты изменишь положение вещей, либо лишишься дочери.

Сунув ему в руки плакат, она бросилась вон из сарая.

С озадаченным видом Джон проводил ее взглядом, затем перевел его на плакат. Прочтя призыв «Покончим с рабством сегодня», он ахнул.

А Мисси, выскочив из каретного сарая, бросилась к дубу и прислонилась к его грубой коре. Она вся дрожала, из глаз ее вот-вот польются слезы. Что с ней происходит? Всего лишь несколько недель назад ее интересовала только собственная персона. А теперь ее волнует буквально все – и Дульси, и новые подруги, и родители, и Фабиан, ее беспокоит устройство этого нового мира, где она оказалась.

Фабиан… о Боже, что он с ней сотворил! Он сделал ее уязвимой, заставил раскрыть свое сердце для забот и нужд окружающих. Вот только что она обрушилась на отца – пусть правда и на ее стороне, ей как-то не по себе. Ведь она причинила ему боль и заставила его смутиться. Конечно, он не виноват в существующем положении вещей, ведь он не знает ничего другого; но она считает, что ее священный долг – просветить его, чтобы он поступил правильно.

Почему? Что она за авторитет в вопросах нравственности? Или это любовь пустила корни в ее сердце, и теперь они привязывают ее к новой жизни?

Она теряет себя.

А может быть, наоборот – себя обретает?

– О Боже, подумать только, какое количество книг! – воскликнула Мелисса, обращаясь к Люси Френч, матери своей подруги Шелли. Люси была главным библиотекарем в одном из филиалов мемфисской библиотеки.

– Как хорошо, что вы согласились помочь нам сегодня, – радостно произнесла Люси.

– Расставить книги на полки? – удивилась Мелисса. – Какие пустяки! Кроме того, услышав от Шелли, что вам сейчас не хватает добровольных помощников, я никак не могла оставаться безучастной.

Люси улыбнулась.

– Вы славная и великодушная девушка. А вот Шелли сюда не пойдет ни за какие коврижки.

– Но она придет к вам во второй половине дня во вторник вместе с Лайзой и Дженнифер, – твердо сказала Мелисса.

Люси удивилась, но ничего не ответила. Они двигались между стеллажами.

– Здесь отдел беллетристики, – кивнула Люси.

– Это здесь, вы сказали, книги стоят в алфавитном порядке, по фамилии автора?

– Ну да! – обрадовалась Люси. – Как быстро вы все схватываете! У вас большой опыт работы в библиотеках, дорогая?

Оглядывая стеллажи, Мелисса пробормотала:

– О нет, за сто сорок с лишним лет…

– Прошу прощения? – нахмурившись, спросила Люси.

Мелисса тут же улыбнулась.

– Извините. Это я говорила сама с собой. В действительности же я почти исчерпала родительскую библиотеку, а потому страшно рада, что пришла сюда.

– Чудесно! Вот что, сегодня вы займетесь беллетристикой, а на следующей неделе мы познакомим вас с другими стеллажами и принципами систематизации.

У стеллажа с беллетристикой женщины остановились перед тележкой, полной книг.

– Ну вот, дорогая, можете начать прямо с этих книг, – кивнула Люси.

Мелисса же, заметив какую-то комнатушку, где в беспорядке были свалены, судя по виду, старинные книги, замерла.

– А, это комната изданий по местной истории, – перехватила ее взгляд Люси.

– Местной истории? – насторожилась Мелисса.

– Да. На самом деле большинство имеющихся здесь книг – это генеалогические исследования нескольких семей, живших в Мемфисе в девятнадцатом веке.

Мелисса побледнела.

– Боже мой! – вскричала она, бросаясь в комнату. – Я и понятия не имела, что сохранились такие записи! Здесь можно отыскать сведения о мемфисских семьях?!

– Конечно, не о каждой, – отозвалась Люси. – Но по крайней мере сведения о самых выдающихся семьях у нас есть.

– А есть что-нибудь о семье, построившей дом, в котором я живу, – о семье Джона Монтгомери?

Люси задумчиво покачала головой.

– Я хорошо знакома с этим материалом, но это имя мне ничего не говорит. И все же вы, вероятно, сумеете найти отдельные сведения в каких-либо источниках. – Она улыбнулась, – Если это вам интересно, дорогая, пожалуйста, приходите и занимайтесь, сколько вам угодно.

– Благодарю вас, миссис Френч. – Решительно кивнув, Мелисса взяла целую груду книг. И направилась к стеллажам. – Я обязательно приду сюда в понедельник, – пообещала она походя.

Глава 34

Мисси сидела рядом с Фабианом в пресвитерианской церкви; на шее у нее сверкало подаренное им жемчужное ожерелье. Выглядела она весьма элегантно – шляпа с перьями, новое платье, – а вот настроение у нее было далеко не безмятежным.

Сидящий рядом с ней Фабиан с виду казался просто ангелом; взглянув на него, никто не догадался бы, с какой страстью он ласкает ее каждую ночь. Теперь Мисси прекрасно понимала, что охвачена не только безумной любовью к этому человеку, но и вся, целиком и полностью, снедаема не менее безумной похотью. В самом деле, всякий раз, вспомнив о том, как он целует и берет ее с упоительным неистовством, она испытывает просто невыносимое желание. И что еще хуже, он обращается с ней так обескураживающе обаятельно, что сердце ее тает, как и ее одежда. Только вчера ночью он снова соблазнил ее в маленьком гостевом домике у них на плантации, в том самом, который теперь она со смехом называла не иначе как «горгульей».

Ей становилось с каждым днем все труднее противиться его чарам. Если так и дальше пойдет, она кончит тем, что окажется замужней и беременной, причем не обязательно именно в таком порядке! Всякий раз, когда она начинала просвещать этого сводящего с ума типа о мерах предохранения, он смеялся и задирал ей юбки. Ее решение тут же постигала та же участь, что и ее нижнее белье, – все это оказывалось неизвестно где. Нет, она должна бежать от него, бежать немедленно.

Но что она может сделать? Она понятия не имела о том, как ей снова попасть в будущее. Она по-прежнему время от времени видела лицо кузины Мелиссы в малахитовом овале и всякий раз пыталась сообщить ей, что хочет вернуться в свою жизнь. В последнее время в глазах родственницы она видела грусть.

Доходят ли ее послания до кузины?

Но даже если та и понимает, что Мисси хочет вернуться, практически не существует способов проделать такой обмен еще раз. Без сомнения, как более пассивная из них, Мелисса ждет, чтобы способ этот нашла она, Мисси.

Но как?

И как при этом не дать Фабиану сделать ее новоявленной и беременной миссис Фонтено?

В последние дни она много размышляла о замешательстве, охватившем Фабиана в тот день, когда он ее отшлепал, а она заикнулась о двадцатом веке. До этого она боялась рассказать кому бы то ни было, откуда она взялась на самом деле, опасаясь, что ее поместят в сумасшедший дом.

И действительно, Фабиан решил, что она страдает временным помешательством. Мисси улыбнулась. Может быть, все же рассказать ему правду? Как понравится ему идея о женитьбе на сумасшедшей?

После посещения церкви Мисси и Фабиан обедали с се родителями и его дедом и бабкой в отеле «Гайосо». В конце приятной совместной трапезы Джон пригласил всех Посмотреть на запуск воздушного шара, который поднимается вверх под воздействием горячего пара. Запуск произойдет на обрыве у Пинча; это будет благотворительная акция в помощь масонской ложе. Старики тут же с восторгом согласились.

А вот Мисси отказалась. Кивнув Фабиану, она сказала отцу:

– Спасибо, па, но Фабиан обещал свозить меня на Публичный променад.

– Вот как? – удивленно спросил Фабиан.

– Да, нам нужно кое-что обсудить, – кивнула Мисси.

– Вот как? – снова повторил жених.

– Надеюсь, речь идет о вашей скорой свадьбе, – улыбаясь, вставила Лавиния.

– Кто знает? – бойко отозвалась Мисси. – Как бы то ни было, вы поезжайте. Желаю хорошо провести время, а мы с Фабианом посмотрим на запуск шара с променада.

Все распрощались, и Мисси потащила ухмыляющегося Фабиана из отеля.

– Я и не знал, что вам так не терпится побыть со мной наедине, – насмешливо заметил он.

– О, вы и понятия не имеете, как! – проворковала она в ответ.

Фабиан усадил ее в коляску, и они тронулись. Мисси молчала, собираясь с мыслями. Они миновали Меняльную площадь и свернули к Публичному променаду, который следовал вдоль извивов обрывистого берега в северном направлении. Мимо них проезжали всевозможные экипажи с элегантными парами или семействами; все они направлялись посмотреть на запуск воздушного шара либо просто совершали воскресную прогулку.

– Остановитесь, – сказала Мисси спустя несколько минут, – давайте выйдем и пройдемся.

Он подчинился, помог ей выйти из экипажа, после чего они под руку двинулись к обрыву. Цвели дикие фиалки, погода стояла чудная. Внизу по серебристым водам Миссисипи шел вверх речной пакетбот, с трудом преодолевая сильное течение.

– Я вижу, сегодня вы надели мой жемчуг, – прошептал Фабиан.

Она потрогала двойную низку у себя на шее.

– Да, надела Ну и что?

– В следующий раз наденете мое кольцо, – подмигнул он.

– Не подгоняйте свое счастье, – бросила она, невольно улыбнувшись.

– О чем вы думаете, Мисси? – спросил он.

– Помните, – решилась наконец она, – на прошлой неделе я сказала вам, что появилась из другого столетия?

В глазах его мелькнуло сочувствие, и он погладил ее по щеке.

– Как могу я об этом забыть, друг мой? Я довел вас до безумия. И очень надеюсь, что вы сжалитесь надо мной и простите.

– Но дело в том, что не требуется никакого прощения, по крайней мере по этому поводу.

– Теперь вы говорите загадками, – нахмурился он. – Объясните, о чем идет речь.

Мисси кивнула.

– Видите ли, правда состоит в том, что… – Она глубоко вздохнула и решительно сказала: – Я действительно из другого века.

Фабиан сдвинул шляпу на затылок и рассмеялся:

– У вас замечательное чувство юмора!

Она схватила его за рукав и с жаром заговорила:

– Но я ничего не выдумываю! Это правда! Я из 1992 года! – Глядя, как он вытаращил глаза, она продолжила: – Ваша настоящая невеста и я должны были выйти замуж в один и тот же день, с разницей в сто сорок лет.

Но в результате какой-то причуды судьбы мы поменялись местами.

Фабиан покачал головой:

– Дорогая, это попросту абсурдно.

– Да нет же! Говорю вам, это правда!

– Значит, вы поменялись местами с моей настоящей невестой, – протянул он насмешливо. – И так случайно получилось, что вы с ней абсолютно похожи?

– Да! То есть в большей или меньшей степени, – ответила Мисси. – Видите ли, мое настоящее имя – Мисси Монро. Я дальняя родственница женщины, которую вы знали как Мелиссу Монтгомери, вот почему мы так невероятно похожи.

Он фыркнул

– Ну если этот обмен, о котором вы говорите, правда, где же тогда настоящая Мелисса?

Мисси взвилась:

– Вы что, ничего не поняли? Она заняла мое место в 1992 году!

Теперь Фабиан действительно развеселился.

– Знаете, Мисси, не думайте, что меня так просто одурачить! Всем известно, что путешествие во времени – явление невозможное.

– Но говорю вам, это правда! Я из будущего! И докажу это!

– Как?

Она указала на реку.

– Через десять лет вся страна будет охвачена Гражданской войной, и Мемфис сдастся войскам янки.

– Смешно, – бросил он.

– Южане проиграют войну, рабовладение будет отменено, – продолжала она, – в последующие несколько десятилетий экономика Мемфиса придет в упадок, пройдут три чудовищные эпидемии желтой лихорадки, город потеряет свои льготы, но потом снова возродится в качестве хлопкового центра, откуда он и будет транспортироваться.

– Невероятно! – воскликнул Фабиан.

– В двадцатом веке будет две мировые войны, и люди полетят на Луну…

Внезапно Фабиан притянул ее к себе, и она увидела сердитый блеск его глаз.

– Хватит, Мисси, достаточно!

– Но я говорю правду! Для чего же я стала бы лгать?

Он грустно рассмеялся:

– Все для того же, дорогая моя и любимая, все для того же. Чтобы избавиться от меня. Но это вам не поможет.

Она отпрянула.

– Черт возьми, почему вы меня не слушаете?

Теперь он заговорил примирительно:

– Мисси, вы много пережили – ушибли голову, потеряли память. Возможно, все эти ваши изобретения просто пригрезились вам, пока вы были без сознания.

Она немного помолчала, пораженная его словами. Что, если это правда? И все ее воспоминания о 1992 годе – плод галлюцинации?

– Кроме того, вы говорите очевидные глупости, – продолжил он. – Даже если, в конце концов, и начнется война из-за рабства, Юг никогда ее не проиграет. Что же до полетов на Луну, то это полная белиберда. Всем известно, что в небе могут летать только птицы.

Отчаяние Мисси все возрастало, она устремила взгляд в небо и тут же торжествующе улыбнулась: там парил воздушный шар, поднимающийся все выше и выше под воздействием нагретого воздуха.

– Если в небе могут летать только птицы, то как же тогда вы объясните это, мистер Всезнайка?

Фабиан пожал плечами

– Это всего лишь воздушный шар, а вы говорите о полете на Луну.

Мисси топнула ногой.

– Проклятие, неужели вы даже на миг не допускаете возможности того, о чем я вам рассказала?

– Не допускаю.

Мисси в отчаянии всплеснула руками. Ничем его не пробьешь! Он был и остался на все сто процентов ограниченным мужланом. И этого человека она любит! Ну и ну! Поди разберись!

Мисси медленно подошла к обрыву и застыла, скрестив руки на груди. Фабиан тотчас приблизился сзади и обнял ее, прижавшись щекой к щеке любимой. Мисси чуть вздрогнула.

– Выходите за меня, ангел мой, – нежно прошептал он.

От его близости все в ней забурлило, но, стиснув зубы, она спросила:

– И вас не тревожит, что я сумасшедшая?

– Вы вовсе не сумасшедшая. Просто не желаете поддаться чувствам. – Целуя ей шею, он добавил: – Но вы это преодолеете.

– О, вот как? – вспыхнула она.

– Я построю для вас самый красивый в Мемфисе дом, – продолжал он голосом искусителя, – мы сядем на пароход и поедем в Новый Орлеан, чтобы провести там медовый месяц. И все время будем заниматься любовью.

Она повернулась к нему, не размыкая кольца его рук, и на лице ее отразились противоречивые чувства.

– Черт возьми, Фабиан, я уже говорила, что никогда не буду счастлива, просто став вашей женой!

Он взял ее за руки и, вмиг посерьезнев, спросил:

– Почему? Вы все еще любите этого Джеффа?

– Сколько можно повторять одно и то же? Я никогда его не любила. Но дело не в этом.

– Почему же?

– Потому что вы не способны дать мне то, что я хочу.

Он крепче прижал ее к себе. Она ощутила жар его совершенного тела.

– Вот как?

Она вздохнула

– Ну ладно, в постели у нас все здорово. Но я имею в виду совсем другое.

– Тогда объясните, прошу.

– Во-первых, у вас нет цели.

– Опять вы за свое? – с досадой буркнул он. – Ну найду я себе цель!

Она вздохнула в полном отчаянии.

– И этого недостаточно.

– Чего еще вы хотите?

– Принадлежать самой себе!

– Разрешаю.

– Путешествовать!

– Мы будем путешествовать.

– Начать свое дело.

Фабиан насупился.

– Теперь поняли, о чем речь? – воскликнула она в полной ярости. – Несмотря на все ваши высокоумные доводы, у вас по-прежнему психология человека девятнадцатого века! Вы никогда не будете принимать меня всерьез или уважать как личность.

– Мисси, я ведь не сказал «нет», – спокойно заметил он.

Она насторожилась.

Он же еще крепче обнял ее.

– На самом деле я всегда буду говорить вам «нет», если вы полюбите кого-то другого.

Вся ее воинственность разом прошла от его располагающего, открытого взгляда.

– Черт возьми, Фабиан, почему вы всегда сбиваетесь на романтический лад, когда я на всех парах мчусь вперед?

Ответом ей были усмешка и жгучий, долгий-долгий поцелуй.

Мелисса и Джефф прогуливались по Федеративному парку, расположенному у обрыва. Они только что посетили церковную службу и позавтракали с матерью Джеффа.

В воздухе пахло весной; на огромных старых деревьях распускалась листва. Внизу, на набережной «Тинистого острова», кишели туристы; по речной глади скользили парусные лодки.

Молодые люди остановились перед статуей Джефферсона Дэвиса, президента Конфедерации – союза одиннадцати южных штатов, объединившихся с целью отделения перед самой Гражданской войной. Мелисса снова вспомнила, в каком сложном положении она находится.

– А знаешь, я его однажды видела, – прошептала она.

– Ты видела Джефферсона Дэвиса? – удивился Джефф.

Девушка кивнула.

– Это произошло несколько лет тому назад, то есть в прошлом. Мистер Дэвис со своей женой Вариной останавливались в Мемфисе, когда ехали в Кентукки навестить его родителей, В их честь давали обед, и я с родителями присутствовала на нем. – Она посмотрела на каменную стену и пушку, памятник времен Гражданской войны. – Мне так трудно поверить, Джефф, в то, что произойдет на Юге. Чем больше я узнаю об этой войне, тем сильнее расстраиваюсь Например, вчера, помогая в библиотеке, я увидела там на каком-то экране картины ужасного речного сражения в мемфисской гавани, после которого город сдался федералам – сторонникам объединения штатов – в 1862 году. Джефф тотчас обнял ее.

– Милая, твои родители благополучно покинули Мемфис к тому времени, – напомнил он.

– Я понимаю Но ведь там были еще и мои друзья – Сардженты, Мерсеры, Макги. Пострадал весь город. – И поскольку он ничего не ответил, она продолжила: – Тебя не очень-то интересует мое время Ты только в самом начале расспрашивал меня, а потом перестал.

Он погладил ее по руке.

– Прости, милая. Наверное, я испугался, что тебе захочется вернуться, если я буду поощрять твои рассказы.

– Ах, Джефф! – Они двинулись дальше. – А помнишь, ты предлагал разыскать какие-нибудь сведения о моей семье?

– Да, – ответил он осторожно.

– Я высказалась против твоего предложения, потому что не понимала, чем нам помогут подобные поиски. Конечно, я читала старые семейные письма, но мама всегда уверяла меня, что никаких других записей в семье не велось.

– Тогда в чем же дело? – спросил он.

Она встретилась с ним взглядом.

– Будучи в библиотеке, я случайно обнаружила там кабинет местной истории Знаешь, там хранятся такие подробные сведения о разных мемфисских семьях! Мне просто в голову не приходило, что такое возможно.

– Да, я слушаю

– В общем, ты оказался прав. Нам действительно нужно попробовать разузнать что-либо о моей семье, то есть о том, что произошло после моего исчезновения.

– Аминь, – пробормотал он. Она с грустным видом продолжила:

– Вчера во время перерыва я прочла о том, что случилось с Мемфисом после войны – эпидемии желтой лихорадки, утрата городом всяких привилегий… – Она вздрогнула и замолчала.

– Да, то были ужасные годы, – согласился он. —Хорошо, что твои родители уехали оттуда

– Но вопрос-то остался неразрешенным! Кто предупредил их о войне? Я или Мисси?

– Да, это очень важно

– Значит, ты был прав, надо разузнать все, что можно, посмотреть, нет ли какого намека в историях других семей. Я решила еще раз завтра пойти в библиотеку и покопаться в первоисточниках.

Внезапно Джефф резко остановился и положил руки на плечи любимой.

– Тебе ни к чему заниматься поисками, Мелисса. Я уже все сделал. – Она изменилась в лице, и он тут же продолжил. – Как только ты убедила меня, что появилась здесь из прошлого, я нанял здешнего ученого, занимающегося генеалогией, Милдред Рид, и поручил ей отыскать все-все касательно твоей семьи Она проделалаогромную работу. С тех пор прошла уже не одна неделя.

– И что же она нашла? – в изумлении уставилась на него Мелисса.

Он ответил, не глядя ей в глаза:

– Говоря по правде, немного. Кажется, твоя мама была права относительно немногочисленных семейных записей. Впрочем, когда я последний раз разговаривал с Милдред, она сказала, что кое-что нащупала. Говорит, связалась с какими-то агентствами штата и нашего округа, а также с библиотекой Семейной истории при мормонской общине. И через неделю обещала предъявить мне результаты.

Мелисса встала, на лице ее отразились смущение и боль.

– Джефф, почему ты не сказал мне раньше?

– Прости, что утаил все это от тебя, милая. Но ведь я как и ты, боялся того, что может открыться. И потом, мне не хотелось сообщать тебе отрывочные сведения. Ты только понапрасну встревожилась бы.

Внезапно ее осенило, и она воскликнула, широко раскрыв глаза:

– Значит, ты все же кое-что узнал!

– Мелисса, прошу, не дави на меня. Если я расскажу тебе то немногое, что знаю, наши проблемы отнюдь не исчезнут, а только усугубятся. Давай не будем углубляться, пока Милдред не предоставит мне полный отчет. Ты можешь мне поверить?

– Хорошо, Джеффри, – неохотно ответила девушка.

Он наклонился к ней и нежно поцеловал.

– Милая, что бы нам ни открылось, мы пройдем через это вместе!

Она с трудом выдавила улыбку и тоже поцеловала его.

Влюбленные еще немного погуляли под деревьями. Каждый молча задавался вопросом – радость или крушение принесет им отчет Милдред Рид. Джефф же, кроме того, терзался тем, что так и не сказал Мелиссе о ее свадьбе – или свадьбе Мисси там, в прошлом. Он по-прежнему цеплялся за надежду, что Милдред отыщет какую-то подробность и окажется, что Мисси, а не Мелисса жила в прошлом и вышла замуж за Фабиана Фонтено 15 мая 1852 года.

– Джефф, я хочу сказать тебе еще кое-что… – сказала Мелисса, кашлянув.

Он остановился и повернулся к ней.

Она смотрела на него грустно и несколько смущенно.

– Ребенка.. ребенка не будет. Я узнала это сегодня утром.

Он заставил себя улыбнуться:

– Я рад, милая. Забеременеть тебе сейчас было бы несвоевременно.

Кивнув, она устремила на реку задумчивый взгляд.

– Знаешь, что сказал сегодня пастор в церкви? Он сказал, что каждый день нужно жить полной жизнью, ибо мы не ведаем, что ждет нас завтра.

Вздохнув, он привлек ее к себе.

– О Боже, милая моя! Всякий раз, когда я смотрю на тебя, всякий раз, когда я тебя обнимаю.. – голос его вдруг сорвался, – я спрашиваю себя, не будет ли это в последний раз.

Она подняла на него взгляд, исполненный любви.

– Значит, мы должны брать все от настоящего, ведь так?

За свои слова она была вознаграждена нежной улыбкой и таким долгим-долгим поцелуем.