Текст книги "Они были мелкие и золотокрылые"

Часть третья
Между снами

Глава десятая

Март 43 год н.к.э., Зарина

Зарина села на кровати.

В комнате пахло мятой и шоколадом, сама же комната словно бы проступала из тумана, была знакомой и не знакомой одновременно. Часы у кровати показывали начало четвёртого. Вечер?

Какой нелепый сон. А уж приятный… Дальше некуда! Кучка обезумевших «Я»… Зарина потрясла головой в надежде вытрясти из неё дурацкое видение, но оно не рассеивалось, как положено снам. Напротив, картинки, показанные медноволосой «Я», стояли перед глазами, как зависшие видео эйртопа. И поверх других – самая последняя.

«– Зачем ты мне всё это показала? Что мне с этим делать?

– Возьми. И смотри…

Я-Медь протягивает ей лилово-алую полупрозрачную ленту, похожую на те, что закрывали окно в другую реальность в причудливом коридоре. Она тёплая и шершавая, с множеством маленьких полупрозрачных кнопочек в тон ленте. Я-Медь скользит по ним пальцами, показывая уже знакомые картинки.

– С алым – уйдешь, с сиренью – вернешься. Исправишь – спасёшь и спасёшься…

Она не уточняет, что именно «исправишь», но Зарина и сама понимает. Не понимает только…

– И каким же образом?!

– Ты знаешь… Уйдёшь и вернёшься, исправишь…

Я-Медь отступает к выходу.

– Подожди! Ты же ничего не объяснила!

– Сегодня туда – сегодня обратно. Опоздаешь – ошибёшься, ошибёшься – не вернёшься…

– Спасибо, разъяснила! – фыркает Зарина.

– Время, число – совпадают. Прощай.

Зал кафе начинает расплываться…»

Зарина снова отчаянно встряхнула головой. Казалось, она всё ещё спит и не может проснуться. А там, в кафе, спала?

– Проснулась уже?

Зарина подпрыгнула на постели и уставилась на торчащего в дверном проёме Гандза.

– Прости, я стучал, но ты…

– Ты что-нибудь делал с вирт-программой сна? – пробормотала Зарина, сползая с кровати и всё ещё надеясь, что её видения – лишь результат какого-то сбоя.

– В смысле? А что с ней не так? А это что такое и откуда здесь взялось?

Зарина медленно обернулась. На кровати лежала лилово-алая лента и слабо мерцала.

Март 43 год н.к.э., Гандз

Зарина растерянно смотрела то на него, то на странную ленту на кровати, от которой у Гандза мурашки по спине бежали. Почему-то вдруг стало ясно, что это – не подарок от персонала для златокрыла, например. И – не что-то случайно забытое ботами. Веяло от ленты чем-то таким…

– Ты не поверишь… – пробормотала наконец Зарина.

– А ты попробуй объяснить, – поднял бровь Гандз.

И она заговорила. Сначала медленно и запинаясь, потом всё уверенней. О странном сне, который и не сон вовсе. И уж точно не «приятный». О вероятностях событий, которые в равной степени могут случиться, в зависимости от того, скажет ли кто-то нужное слово или нет, появится в нужном месте или опоздает…

О тех, кто погиб в разных вероятностях, но не ушёл до конца, став частью чего-то большего, стремящегося всё исправить.

О самой Аколитус, тайно вставшей на защиту человечества!

Зарина подошла к кровати и погладила возникшую из сна полупрозрачную ленту – лента мерцала и цвет её переливался от насыщенно алого до нежной сирени.

Поверил ли он ей? Ещё несколько лет назад бы не поверил. Решил бы, что нью-венерианских грибов объелась. Запрещённых на Земле, между прочим. Или просто умом тронулась от пережитого. Но после общения со златокрылом, после взгляда на мир его глазами, после их путешествия во времени, наконец… Почему бы и не поверить?

– Здесь… – проговорила она, коснувшись ленты. – Это ключ к тому, чтобы всё изменить. Я знаю, хотя она ничего толком и не объяснила. Я как будто… всегда это знала.

– И… – Гандз на секунду задумался. – Что ещё ты знаешь?

– Я должна станцевать в ресторане. Должна сказать кое-что человеку по имени Эдуард Орлов. Он меня уже знает. И ждёт. Я его пока нет. Понимаю, звучит дико, но… И ещё мне нужно платье!

– М-да. А какой ресторан?

– Я не знаю. Не вижу. Пока… Где-то на второй полосе. Оно всё урывками перед глазами. Что-то видится очень чётко, а что-то постоянно ускользает. Словно знала и забыла. Может, когда окажусь там, на месте…

Зарина сжала виски.

– Ладно, – Гандз взял в руки ленту, покрутил в руках, протянул Зарине. – Давай попробуем.

Март 43 год/ноябрь 41 год н.к.э., Зарина

Сначала она просто неуверенно тыкала в кнопки. Потом – тыкала более уверенно. Ничего не происходило. Она вызывала в памяти лицо Эдуарда Орлова, его сына, мерзкого Филипа… Ничего не происходило.

Зарина уже начала верить, что все эти видения – и правда, результат сбоя программы сна, а ленту – бесполезную игрушку – принесли с едой или чистой постелью по ошибке… Она осторожно покосилась на Гандза. Когда доктор заподозрит неладное?

Зарина в отчаянии сжала в кулаке ленту. Дурацкая Я-Медь, была ты или не была? Аколитус, ты говорила со мной или нет?

И вдруг что-то изменилось. Зарина ощутила ленту как-то иначе. Возникло непонятное, едва ощутимое чувство… Лента стала… словно бы частью её. Будто чип, сделанный для конкретного эйртопа.

Зарина медленно вздохнула. Закрыла глаза. Пальцы сами нащупали кнопку…

… в нос ударил свежий цветочный аромат. Послышалось журчание воды.

Она открыла глаза.

Гостиничная комната исчезла. Зарина стояла посреди живописного дворика с журчащим фонтаном, от которого пахло жасмином. На ярко-зелёной траве лежали жёлтые листья. А прямо перед ней – резная деревянная дверь с надписью «Жасминовый туман».

Зарину пробил озноб, и она поняла, что всё ещё одета в гостиничный халат, зелёный и пушистый. А в руках – злополучная лента.

– Мамочки, – пробормотала она. – Надо убираться.

Но в этот миг двери открылись. На пороге возник мужчина древне-восточной внешности, смуглый, с большим носом и тёмными чуть насмешливыми глазами.

– Вай, вай, – он задумчиво смерил её взглядом.

Зарина очень ясно представила себя со стороны. Полураздетая, с растрепанными волосами, перепуганными глазами на лбу и посиневшей кожей от холода…

– Это кто к нам пожаловал?

– Я – танцовщица! – бодро ответила Зарина, стараясь не стучать зубами. – Хочу предложить свои услуги. Могу танцевать на праздниках, торжествах, особых датах!

Проклятие, какое у них число? Месяц? Судя по холодрыге – не лето.

– Насколько мне известно, у хозяина этого ресторана скоро день рождения. Юбилей. Я могла бы исполнить танец в его честь!

– Да нэужели? А в глаза ты того хазаина хоть раз видэл, бэстолковый твой голова?

– Нет, но… Может, вы меня с ним познакомите?

– Зайды внутрь, ты окочуришься сэй минута, а мне атвэчать за труп, – восточный мужчина посторонился, пропуская её в просторный коридор, обитый деревом, с бот-гардеробом для верхней одежды, зеркалом и большим окном во двор.

Над зеркалом висели водяные часы, показывая начало пятого вечера – как и в гостинице. На пересказ сновидений и возню с лентой ушёл почти час.

Из зала пахло жареными колбасками, свежим хлебом и хорошим вином.

Мужчина между тем прищурился, осмотрел её внимательней.

– И аткуда ты такой взялась? – он потёр себя за подбородок. – Где-то я тебя уже видел… Не Филиповы ли шуточки?

– Нет, нет, точно не его! – Зарина лихорадочно соображала. У них на первой полосе были агентства с элитными танцовщицами для особых торжеств, но она их услугами никогда не пользовалась. Как же они назывались? «Мотылёк»? «Матиола»? – Я из агентства «Матиола».

Её снова придирчиво смерили взглядом.

– Нэ похоже. Что за штуку в руках ты тэрэбишь?

Зарина с удивлением уставилась на ало-лиловую ленту.

– Это – пояс. От моего платья, – медленно проговорила она и завязала ленту на талии.

– Пф. Платье. На тэбе халат!

– Нет, это часть костюма. Халат нужен, чтобы не был сразу виден костюм танцовщицы. До того как, ну, она на сцену выйдет. Считается дурным тоном приходить на выступление без халата, – обо всём этом Зарина читала на старых чипах. И искренне надеялась, что они не врали.

Мужчина хмыкнул.

– Я должэн пазванить в «Матиолу». Что это у них за шутка такой, нэлэпый? А ты – жды здэсь, – он щёлкнул пальцами, и рядом с Зариной возникло два рослых и плечистых парня. – Вах, если саврала… – погрозил он пальцем. – И всё-таки я тэбя уже видел…

Зарина пожала плечами и плавно отступила к окну. Ещё бы не видел. На Ти-Ви она регулярно мелькала. Зарина осторожно сняла с пояса ленту. Сжала её в кулаках, отчаянно призывая недавнее чувство единения.

Восточный мужчина достал слимфон и бросил на неё острый взгляд. Отвернулся.

Зарина улыбнулась охранникам и как можно равнодушнее посмотрела в окно, на фонтан. Закрыла глаза и сделала глубокий вдох…

Ноябрь 42 год/ 41 год н.к.э., Гандз

Зарина врезалась в него с размаху и едва не сбила с ног.

Но, по крайней мере, это была Зарина – живая и настоящая, а не мерцающее нечто, возникшее на месте подруги. Только что она сидела перед ним на постели, вертела в руках непонятную ленту, жала на кнопки, старательно изображала глубокий вдох и вдруг… Исчезла, оставив вместо себя лилово-красный мерцающий «столб» над кроватью.

Гандз бродил вокруг него и так, и эдак, заглянул под кровать, прополз по кровати, даже руку внутрь столба просовывал. Прошла насквозь, как сквозь густой разноцветный туман. А потом его на пол швырнуло. Шмякнуло от души, аж в ушах зазвенело. А золотистый нахал даже глаз не открыл…

Златокрыл Мордаха, едва Зарина исчезла, вышел из своего закутка, гордо прошествовал к кровати, улёгся рядом со столбом, отчего по его чешуе побежали радужные всполохи, и немедленно заснул. На этом его миссия по обнаружению хозяйки, судя по всему, закончилась.

Гандз, потирая бок, мерил шагами комнату, когда откуда-то сбоку на него налетела Зарина. Мерцающий столб исчез.

Златокрыл приоткрыл глаз и курлыкнул. По его шкурке всё ещё бежала радужная рябь, хотя столб уже сгинул.

Следующие полчаса Гандз подробно расспрашивал Зарину обо всём, что с ней произошло, и рассказывал, что видел сам.

– Ресторан «Жасминовый туман»? Я знаю его. Знаю его владельца. Это он и был – Валико. Эх, если бы я провалился туда вместе с тобой…

– Значит, вместо меня здесь остаётся мерцающий столб. Чтобы я могла вернуться. Интересно, долго ли он будет меня ждать?

– Мы должны пойти туда вместе. Я мигом организую твоё выступление у Валико.

– Что она мне говорила?.. «Сегодня туда – сегодня обратно». Наверное, столб будет ждать меня до конца дня. До полуночи?

– Но если Валико тебя уже видел и звонил в это агентство… В «Матиолу», да?

– Получается, что бы я ни делала в прошлом, у меня есть лишь сутки.

– Нет, теперь договариваться надо с «Матиолой». Причём, до того, как Валико им позвонит.

– Мне нужно переодеться. Ох, какой же я дурой выглядела в этом халате!

– И кстати, ты что-то говорила о платье.

– Сможем ли мы сместиться вдвоём?

– Значит, часы там показывали столько же, сколько и здесь?

– Да… – Зарина на секунду задумалась, что-то припоминая, – и знаешь, мне не совсем это понятно. Аколитус сказала: «Время, число – совпадают». Судя по всему там осень. День рождения у этого Валико – пятнадцатого ноября. Но если там был ноябрь, а здесь у нас март…

– О, боги! Я понял!

Гандз вскочил и уставился в глаза златокрылу, который всё ещё лежал на кровати и выглядел весьма довольным. Затем – метнулся к настенному жидкому календарю, к водяным часам.

– Сегодня шестое ноября сорок второго года. Мы снова сместились!

– Но…

– Мордаха нас сместил, он выглядел так же, как и тогда в лифте – радугой переливался. Но я принял это за отблески столба.

– То есть, что же это получается… – Зарина тоже вскочила и принялась разглядывать календарь, выглянула в окно – к унылому пейзажу добавились одинокие жёлтые листья. – Он в любую минуту мог нас переместить?

– Я не знаю, как насчёт любой. Но сейчас он выбрал весьма удачную.

– Я не понимаю…

– Нам надо вернуться. Сосредоточься, – он взял её за руки. – Как вышло, что ты оказалась именно в «Жасминовом тумане»?

Зарина открыла рот и закрыла. Тряхнула волосами.

– Я… думала о картинке, которую она мне показывала. Хотела понять, что это за место. А потом… Мне трудно объяснить, я словно бы стала кем-то другим, но одновременно осталась и собой. Как будто бы эта лента разрослась и стала частью меня, и я куда-то лечу… Очнулась во дворике ресторана.

– Значит, ты сосредоточилась на картинке…

– Да, и к слову… – она подошла к зеркалу, задумчиво себя осмотрела. – В её версии у танцовщицы были волосы подлиннее. Мне понадобится бот-парикмахер. Когда вернёмся.

– Хм, – изрёк Гандз. – Похоже, нам нужно несколько лишних часов. Мордаха, – он присел перед кроватью, взял в руки шершавую золотистую морду, – ты нам поможешь?

Златокрыл подмигнул и залился радужным светом.

Утром Зарина оделась в тёмно-синие джинсы, обтягивающие бёдра и расклешённые от колена и в тёплый свитер бордового цвета с мягким блеском. Зелёный халат сунула подмышку. Сам Гандз облачился в неброский светлый костюм, положил в карман личную карту с монетами.

Вчера Мордаха сместил их на вечер седьмого ноября, подарив ночь. Смещаться решили утром, как только уползут боты.

Гандз кивнул и очень подробно объяснил, как выглядит место, куда они должны попасть. Затем они тщательно обсудили план действий и разошлись по комнатам. Гандз долго не мог заснуть, думал о жене и дочери, о голубоглазом Артуре, чья судьба будет зависеть от того, что они сделают завтра. Он крутился в постели, пока завтра плавно не перетекло в сегодня, а голубые глаза не поглотили всю комнату. Тогда он наконец-то заснул…

И вот теперь они сплели пальцы в надежде, что мерцающий столб да не разлучит их. Второй рукой Зарина сжала чудо-ленту, нащупала кнопки, вздохнула… И – исчезла. Ладонь Гандза бестолково ощупывала мерцающий ало-сиреневый столб.

– Вот же ж незадача, – дёрнул бровью Гандз.

И тут же неведомая сила потянула его внутрь столба, из самого столба рявкнуло: «Гандз», в ушах зазвенело, как при недавнем шмяке, и межпланетный психотерапевт провалился в мерцающую невесомость. Откуда через секунду вывалился в кучу осенних листьев. У фонтана в виде кота, держащего лапами рыбу за хвост. Изо рта рыбы била струя воды. На усатом рыболове они и фокусировались для смещения.

– Гандз! – Зарина сжала его в объятиях, плюхнувшись в ту же кучу. – Получилось.

– Тише, тише, сударыня, – шутливо возмутился Гандз. – Я всё-таки женатый человек.

– Да и я, кажется, уже несвободна, – задумчиво проговорила Зарина и мотнула головой, поднимаясь. – И где твоя гостиница?

– На краю парка. Я останавливался в ней, когда не хотел привлекать к себе внимание. А здесь любил дышать свежим воздухом. Из гостиницы вызовем машину и поедем в «Матиолу». Будь готова показать свои умения.

Ноябрь 41 год н.к.э., Зарина

Зарина стояла перед «Жасминовым туманом», одетая всё в тот же зелёный халат. Было холодно, но она надеялась, что ждать придётся недолго. В окне она видела себя, глядящую на «жасминовый» фонтан, на двух охранников. Потом она исчезла. Никакого мерцающего столба или иных спецэффектов. Просто – пф! – и нету. И растерянные охранники вертят бошками, смешно разевают рты, кажется, зовут хозяина. И Валико уже тут как тут.

Недолго думая, хозяин ресторана выскочил во двор и ошалело уставился на Зарину.

– Ты… Как тут аказалас? Что ты за нэдоразумение такое?

– Что ответили в «Матиоле»? – улыбнулась в ответ Зарина.

– Что, что… Твэрдили, что у них акций какой-то и патаму очэнь важно, чтобы ты для мэня танцэвала. И танцуй уже, бес с тобой, только скажи, как на улице очутилас? Мои же рэбята с тебя глаз не сводили.

Зарина плавно скользнула к нему, обогнула по мягкой дуге, изобразила поворот вокруг своей оси и втекла в ресторан. Застыла у входа.

– Настоящая танцовщица, – проговорила оттуда она, – умеет быть яркой и неповторимой. – Зарина развязала пояс халата, освобождая спрятанное под ним платье, длинное, цвета морской волны, одолженное у «Матиолы». – Такой, что взгляда не оторвёшь. Но, – она отбросила халат в сторону, – когда ей нужно, может быть и абсолютно незаметной. Ваши ребята отвлеклись лишь на миг, и мне этого хватило.

– Прэвасходно, – пробурчал Валико, скользя по ней взглядом. – А как ты вообще до рэсторана дошла полуголая?

– Я довёз, – в воротах изящного забора, окружавшего дворик «Жасминового тумана», возник Гандз. Улыбнулся хозяину.

– Вах, дарагой, – Валико расплылся в улыбке, прищурился на Зарину. – Так-так, вот тэпер я тэбя вспомнил! Причёска другой, а глазища зелёные те же. Леди Купер, значит. Надэюс танцуешь ты лучше, чем водишь машина. Дырявый голова и память как горох.

Гандз с Зариной переглянулись.

– Ты что ж, ты прэдупрэдить не мог? – тарахтел между тем Валико. – Зачэм такие шуточки? Я вэдь твой протэже чуть нэ отправил в какое-то жэ… Слишком уж она у тэбя… неожиданная вся.

– Да, она такая, – задумчиво проговорил Гандз и похлопал хозяина «Тумана» по плечу. – Но она того стоит. Хочешь, прямо сейчас продемонстрирует свои умения?

– Ну что ты, дарагой! Я уже подожду неделю, до свой день рождэния. Правда, тэперь Филиповым дэвахам придётся атказать, но переживёт Филип. Да вы захадите, захадите, нэ стойте, – он затолкнул их в коридор и дальше, в зал. – Замёрзнёт дэвушка ведь. Да и ты сам легко одет как-то, вай. Давай чаю сообразим или что-ныбудь пагарячее?

– Благодарю, но если ты, милый друг, не нуждаешься в демонстрации танца, то мы, пожалуй, уже откланяемся. Дела ещё есть, к сожалению.

– А ты сам-то на мой день раждэнья прихады, да! А нэ то обижусь, мамой клянусь!

– Непременно буду, – слегка поклонился Гандз и усмехнулся. – Должен же я увидеть танец своей протеже.

Мимо них проскользнули две официантки – одна на ходу изучала что-то в электронном блокноте, вторая несла поднос с грязной посудой. Зарину словно током ударило. Она отчаянно посмотрела на Гандза.

– Прости друг, но нам действительно пора. До скорого!

– Я знаю эту девушку, – зашептала Зарина Гандзу, едва они отошли к выходу и двинулись дальше, за ворота, к флай-такси. – Ту, которая поднос несла. Блондинка.

– Да, она недавно переехала с третьей полосы. Я лично рекомендовал её Системе порядка и уюта.

– А я видела её в картинках Аколитус. Филип запугает её и использует в гадких целях. А потом убьёт!

– Что ж, – дёрнул бровью Гандз, открывая дверь авто. – Придётся о ней позаботиться, – он бросил на неё ироничный взгляд. – А ты, значит, леди Купер?

– А что, – пожала плечами Зарина. – Неплохой псевдоним. Хотя и понятия не имею, с кем он меня перепутал.

«Да и я, кажется, уже несвободна», – так сказала она недавно Гандзу.

И мысль эта преследовала её все те дни, что они готовились ко дню рождения Валико. Сначала она просто анализировала Эдуарда Орлова, исходя из всего, что показала Аколитус. Но потом всё чаще ловила себя на том, что чувствует этого человека сильнее, чем кого-либо ей знакомого. И – ждёт этой встречи.

А до неё оставалось две недели обратного отсчёта. Вернувшись после разговора с Валико, они обнаружили себя в начале декабря. Какой бы логикой ни руководствовался Мордаха, она помогла Гандзу сместиться всё в тот же «Жасминовый туман» годичной давности как раз вовремя, чтобы вручить Доре защитный код.

Гандз с Зариной искренне надеялись, что он убережёт девушку от беды.

Она до одури репетировала танец – иракский, текучий, словно вода, и неистовый, словно цунами. Ей очень хотелось, чтобы Эдуарду понравилось. В том, что он её выслушает, она даже не сомневалась. Ей просто хотелось, чтобы понравился танец.

А ещё Зарина таки стребовала себе бот-парикмахера, и он несколько часов колдовал над её волосами. Когда закончил, она выглядела точным отражением Аколитус-Я-Меди – волосы стали длиннее и цветом напоминали о медной проволоке, забытой на солнце.

– Теперь – я точно леди Купер, – сказала она Гандзу. – И кроме всего прочего, мне совершенно не нужно, чтобы во мне сходу узнавали Зарину Заревскую.

И вот день Х настал.

Они сместились в тот же безлюдный парк, дошли до гостиницы, откуда и вызвали флай-такси до «Жасминового тумана».

Ресторан был забит под завяз «дарагими гостями» Валико. Лилось вино, звенел смех, то тут, то там мелькала улыбающаяся физиономия именинника. Эдуард появился не сразу, и Зарина уже забеспокоилась, что танцевать придётся без него. А потом – придумывать повод, чтобы к нему приблизиться, или вовсе у туалета ловить.

И всё же, он появился за десять минут до её выхода.

Кожа Зарины покрылась мурашками. Она никогда ещё не танцевала перед посторонней публикой. Максимум – показывала свои умения друзьям. И в «Матиоле» пришлось станцевать. «Должны же мы видеть, кого рекомендуем», – сказали они в тот день Гандзу, обратившемуся с просьбой поддержать очередную «протеже».

«Протеже» одобрили.

Опыт работы с публикой, пусть не и не танцевальный, у неё есть, и немаленький. Да и танец отрепетирован уже двести раз. Почему же вдруг тяжело дышать, и ноги одеревенели? И дверь в ресторанный зал видится порталом в другую реальность, за которым сплошь мрак и холод?

Бррр!

Так, встряхнуться, улыбнуться…

– А сэйчас у мэня для вас сюрприз! – прозвучало за дверью. – Для вас танцует очароватэльнэйшая леди Купер!

В зале заиграла музыка, древний иракский певец протяжно запел о любви. Зарина сделала шаг…

Она неспешно вошла в зал, остановилась, изогнулась в талии, в руках сверкнуло по кинжалу – ярких, но безопасных, одолженных у той же «Матиолы». Их лезвия скользнули вдоль груди, живота, бёдер… Под восточные напевы она качнулась волной вправо, влево, медленно повернулась вокруг себя и плавно опустилась на колени. Склонилась вперёд, разметав волосы по полу, и подняла их лезвиями кинжалов, откинув назад.

И – сменилась музыка.

На смену протяжным напевам пришли древние неистовые ритмы. Зарина скачками понеслась по залу, сверкая кинжалами, отбивая пятками барабанные дроби. Остановилась спиной к залу, прогнулась назад, размахивая волосами, затем, под более спокойный ритм змейкой пошла между столиками, пока под вернувшиеся напевы не остановилась у столика, где сидели барышни с разноцветными волосами. И – Эдуард. Зарина отложила кинжалы и проплыла вдоль столика, скользнула Эдуарду на колени, обняла, закрыла их лица волосами цвета меди.

– Не дари сыну златокрыла. Ни в коем случае не дари, – зашептала ему в ухо, заглушая музыку. – От этого большая беда будет. Не только вам с Артемием, но многим, очень многим людям. Оставь златокрылку себе.

Сменилась музыка, отпрянула Зарина от Эдуарда. Вновь быстро заструилась между столиками, пофлиртовала для вида ещё с парочкой гостей, выскочила на середину зала, где и завершила танец кружением на месте со взмахами волосами. После чего откланялась. Сердце колотилось, как бешеное. Её бросало то в жар, то в холод. Хотелось вернуться к Эдуарду, прижаться к нему всем телом…

Зарина выскочила на улицу.

Нельзя. Сейчас нельзя. Будет другая возможность.

Они с Гандзом изучили все вероятности, все точки, где можно безопасно сместиться – или хотя бы просто сместиться – и что-то изменить. Проще всего было бы, конечно, задушить Филипа во сне, но к нему лента не пускала ни в какую. И – много куда не пускала. Обнаружилось лишь три точки соприкосновения для Зарины с Эдуардом. И одна – для Гандза с Дорой.

Зарина прошлась по дворику «Жасминового тумана». Отошла в тень. Глубоко вздохнула.

И вдруг что-то острое пронзило спину.

В глазах потемнело.

Ноябрь 42 год/ 41 год н.к.э., Гандз

Гандз поймал себя на том, что любуется. Пусть Зарине ещё не хватало техники и четкости движений, но зато танцевала она искренне, рисовала историю, в которую верилось. И публика осталась довольна.

Вот только на холод раздетая она совершенно зря выскочила. Гандз в окно видел, как она стояла у фонтана. Но потом куда-то отошла. И ладно бы на минутку – подышать. Но она гуляет уже все десять. Что можно там делать?

Гандз поднялся и стал пробираться к выходу. В коридоре Эдуард, вышедший минутой раньше, о чём-то шептался с официанткой Феодорой, вид у обоих был озадаченный.

Гандз вышел во двор. Позвал Зарину. Тишина в ответ.

Он обошёл маленький дворик, выглянул за ворота, даже в фонтан заглянул. Зарины нигде не было. Он вернулся в ресторан, проверил зал, туалеты, подсобное помещение и кухню. Расспросил официанток. Вернулся во двор. Подруга исчезла. Очевидно, что в «Жасминовом тумане» её нет, да и в душе всё кричало о случившейся беде. Надо было идти за ней сразу, как только она вышла во двор, заподозрил ведь неладное…

Гандз в сердцах топнул.

У бедра что-то запульсировало. Гандз сунул руку в карман брюк и вытащил ало-сиреневую ленту. Проклятье! Если Зарина в беде, она даже сместиться не сможет – эта штуковина у него осталась, чтобы танцевать не мешала и не потерялась во время танца. А сам горе-доктор вряд ли сумеет ею воспользоваться, да и куда он пойдёт без Зарины?

Он сжал ленту в кулаке. Тёплая какая. И светится ярче обычного…

Гандз задумчиво поднёс ленту к глазам.

И – словно под дых ударило. Навалились картинки, смешались калейдоскопом.

…Зарине под лопатку впивается игла…

…Чьи-то руки тащат её, запихивают в фургон без окон…

…– Ты зачем её сюда приволок?

– Хозяин сказал, найти компромат на Гандза.

– Но он же не сказал воровать его протеже! Надо было только выяснить, кто она, и заснять видео из ресторана…

– Там нельзя было снимать видео! Надо валить и побыстрее!

– А с ней что делать? Мало ли кем она может оказаться. Нам надо сначала скомпрометировать Гандза, а уже потом делать его своим врагом. А не наоборот.

– Уймись ты. Отвезём девку в салон хозяина на обочине, он во всех непонятных случаях так делает. Ещё спасибо нам скажет!

…Зарина, борясь со сном, силится разобрать слова, понять, что происходит. А потом проваливается во мрак…

– Друг, дарагой, слюшай, ты зачэм здэсь мёрзнэш? И где твоя протэже, пусть бы ещё станцевала. Или хатя бы съела чего, тощая она у тэбя, как цыпля неразумное…

Гандз вздрогнул. Уставился на улыбающегося на пороге Валико. Стремительно шагнул к нему.

– Мне нужна помощь. Срочно.

За двадцать минут была организована спасательная группа. К официальным правозащитникам Гандз обращаться не стал. Абсолютно ни к чему им заголовки в блогах на тему: «Руководитель научной группы по вопросам изучения внеземных форм жизни танцевала в ресторане и чуть не угодила на обочину». Да и весть о его «внезапном возвращении» совершенно не нужна.

К счастью, у Валико имелись ребята из частной службы, умеющие молчать.

Стая «мерцающих» – незаметных в темноте – флай-мобилей устремились к границам с обочиной, ко всем пунктам, где можно проехать – легально и нелегально. Гандз силился разглядеть в ленте номер фургона, но он постоянно размывался, и удалось увидеть только первую цифру и последнюю. «Два» и «восемь». Хоть что-то.

Гандз и сам летел к обочине в «мерцающем» флай-мобиле. Вместе с Эдуардом. Создатель «орловок» узрел суету и мигом сообразил, что с Зариной случилась беда. После чего отчаянно затребовал, чтобы его взяли на поиски. Твердил, что она ему жизнь спасла, и лихорадочно сверкал глазами. Гандз уже ничему не удивлялся, но решил, что лишняя помощь всяко не помешает.

Фургон с нужными цифрами обнаружили довольно быстро, у границы с нулёвкой. Об этом «спасатели» сообщили по внутренней связи, и флай Гандза немедленно понёсся туда. И успел. Фургон беспорядочно метался из стороны в сторону между флаями спасателей, пока наконец не фыркнул и не затих.

Гандз с Эдуардом в числе первых ринулись к его двери… Их оглушил девичий визг, в нос ударил запах не слишком чистых тел. Эдуард яростно выбрасывал девушек из фургона, выкрикивая имя Зарины. Гандз был более обходителен, он спрашивал у выброшенных девиц, не было ли среди них кого-то с такими-то приметами? Все они лишь испуганно качали головами. Некоторые вдобавок нелестно высказывались о Гандзе и его спутниках. Одна предложила свои услуги.

Водители фургона, уложенные лицом в следы собственных сапог клятвенно завывали, что никакой Зарины с волосами цвета меди они в глаза не видели.

– Ошибка. Лианский хрюкорыл! – выдохнул Эдуард. – Ты точно цифры рассмотрел правильно? – набросился он на Гандза.

Гандз взялся за ленту. Теперь фургон расплывался ещё сильнее, и он уже не был уверен, что «два» и «восемь» – именно последние.

– Возможно, они посередине. Или – это третья и последняя цифра… Но я узнал место, где едет или недавно ехал фургон. Это нулёвка, отведённая под мусорную свалку. По ней трудно ехать, но и заметить там что-то сложнее.

Они устремились к свалке.

– Как вы про свалку-то узнали, доктор? – усмехнулся Эдуард, когда они понялись в воздух. – Путешествия по третьей полосе вам оказалось мало? Решили ещё глубже забраться?

Гандз в ответ лишь бровью дёрнул.

– Я её ещё раз увижу? – спросил Эдуард уже без тени улыбки. – Я не могу без неё. Но ей всегда надо исчезнуть до полуночи.

– Увидишь. Возможно, прямо сейчас.

Соседний с ними флай-мобиль начал снижаться. Внизу, посреди кучи покорёженного железного хлама стоял фургон, а возле него суетились двое. Похоже, напоролись на железяку, коих тут торчало немерено, и прокололи колесо.

«Мерцающие» флаи опускались с предельной осторожностью.

– Эй вы, отойдите от фургона! – скомандовал первый приземлившийся «спасатель».

– Чо? – вскинулся мужик у машины. – Да кто вы такие? Чо вам надо?

Он сунул руку за пояс, в ладони возник допотопный пистолет. Он выстрелил, но как-то криво. У фургона опустился второй флай-мобиль. И третий. С Гандзом и Эдуардом.

– Эй, братан, валим, – заорал напарник «стрелка». – Их много, с какого корнеплода нам из-за девки помирать?

– Хозяин нас живьём сожрёт! – «стрелок» прижался спиной к фургону, размахивая пистолетом. – Ни компромата, ни девки.

– Оставайтесь в машине, – сказал водитель флая Гандзу с Эдуардом.

– Ну уж нет! – прежде чем водитель успел заблокировать дверцы флая, Эдуард вывалился прочь. Бросился к фургону. Спотыкнулся об очередную железяку, с грохотом повалился на землю, сверху на него рухнула ржавая конструкция, с протяжным скрипом и скрежетом.

– Это что ещё? – «стрелок» обернулся на шум, целясь в шевелящиеся железяки, и этого хватило, чтобы выстрелом выбить оружие из его руки.

Напарник в драку лезть не стал. Удрал, не дожидаясь развязки истории.

Теперь уже из машины выбрался и Гандз, не зная, куда бежать в первую очередь – к фургону, предположительно с Зариной, или к куче железа, под которой застрял Эдуард?

Спасатели уже сбивали замок с дверей фургона, поэтому он выбрал Эдуарда. Отбросил ржавое нечто, подал руку корчащемуся на земле приятелю по приключению.

– Живой?

– Вроде да. Нога только… болит, зараза.

Встал он, и правда, с трудом. До фургона доковылял, кусая губы от боли. Но в фургон ворвался, распихав спасателей, подполз к лежащей внутри одинокой фигурке.

– Зарина! – он схватил её за плечи, встряхнул, убрал с лица волосы цвета меди. – Зарина, очнись! Ну же!