Текст книги "Святой Грааль"

Глава 12

Внезапно снизу раздался конский топот. У подножия холма с грохотом промчались, поднимая пыль, пятеро всадников, окружили коней Олега и Томаса, двое тут же соскочили на землю, расстреножили, ухватили за поводья. Горвель увидел их через голову Олега, зло заорал:

– Буран!.. Они украли и моего Бурана!

Олег на миг оглянулся, тут же качнулся в сторону, если Горвель воспользуется случаем ударить, успел заметить среди всадников богато убранного коня с пустым седлом. Позади седла вздувался объемистый мешок. Горвель в ярости смотрел вниз, на пришельцев, не делая попытки напасть на Олега. Кони грабителей были мелкие в кости, коротконогие, так что кони франков отличались ростом и мощью.

– Чаша в мешке? – спросил Олег.

Горвель огрызнулся:

– Не таскать же на себе!

– Сэр Томас таскал.

– Помогло ему?

– Сейчас бы лучше не оставлять в мешке!

– Знал бы, где упасть, соломку бы подстелил!

Незнакомцы, захватив коней, снимали седельные сумки, мешки, развязывали. Двое хохотали, показывая пальцами на разъяренного рыцаря, что стоял на горе. Горвель выругался, двинулся прямо на Олега, но глаза его смотрели мимо. Олег посторонился, и Горвель все быстрее побежал вниз, выкрикивая угрозы. Меч в его руке рассыпал оранжевые искры.

Олег наклонился над Томасом, положил ладонь на бледный лоб, покрытый испариной.

– Мужайся, сэр Томас. Твоя жизнь в твоих руках.

– В руках Пречистой Девы, – прошептал Томас с укором.

– В твоих, – возразил Олег сердито. – Не видишь, что сэр бог пока что отказывается принимать твою рыцарскую душу. Еще не привез Святой Грааль, а уже в кусты? Я имею в виду райские кущи. Поднимайся, в рай на вечный отдых еще рано.

Томас со стоном зашевелился, к своему великому удивлению, сел, хотя перекосился от острой боли.

– Гора изжевала и выплюнула…

– Да, но зубы обломала о твои доспехи! Впервые вижу от них пользу.

Томас слабо, но уже гордо улыбнулся. Олег смолчал, что хотя тяжелые доспехи уберегли от смерти, но без них Томас отскочил бы вовремя.

Снизу раздался яростный крик и звон мечей. У подножия Горвель пятился, отбиваясь от двух мародеров, тело третьего лежало в луже крови. Горвель сделал выпад, второй мародер упал с разрубленной головой, но в это время послышался топот, из-за холма выметнулось еще несколько всадников, явно мародеры из той же шайки, закричали, выхватили сабли и погнали коней на Горвеля.

Горвель повернулся и побежал в гору. Трое мародеров соскочили с коней, бросились следом, падая на крутизне и цепляясь за камни. Горвель карабкался быстро, несмотря на доспехи. Лишь однажды его догнал самый проворный, но Горвель услышал хриплое дыхание, вовремя упал, быстро махнул мечом над землей, и мародер страшно закричал: острие кривого меча разрубило колени.

Задыхаясь, Горвель карабкался, цепляясь за камни и траву, прямо на сидящего Томаса. Олег поднял нож и, когда Горвель был уже в трех шагах, с силой метнул. Горвель не успел отшатнуться, глаза его расширились в смертельном страхе, однако нож просвистел рядом, едва не срубив ухо. Сзади раздался хриплый вопль. Горвель быстро обернулся, вскинул меч, но догнавший его мародер уже оседал на землю с оскаленными в беззвучном крике зубами – из горла торчала рукоять ножа. Горвель угрюмо покосился на калику, поколебавшись, выдернул нож из убитого мародера и швырнул Олегу.

– Благодарю, не ожидал.

Олег на лету поймал нож, сунул в чехол.

– Пока что мы в одной лодке.

Томас скривился, как от приступа боли, а Горвель сказал поспешно:

– Я всегда чтил паломников за мудрость!

Он повернулся к Олегу спиной, выказывая доверие. Олег быстро натянул тетиву, достал из колчана кончиками пальцев стрелу. Мародеры карабкались медленно, спотыкались, падали. Когда приблизились шагов на тридцать, Олег быстро и точно всадил стрелы в четверых, после чего остальные с руганью попадали за камни.

– Прекрасные выстрелы! – восхитился Горвель. – Я всегда был за оснащение нашего войска лучниками. Цивилизация вытесняет устаревшие нормы морали…

– Бесчестное оружие! – возразил Томас. Он переждал приступ боли, выдавил: – Трус может убить отважного, слабый – сильного. Культура против…

Горвель усмехнулся, но смолчал, исподлобья следя за рыцарем. Томас начал подниматься, Олег подал меч, рыцарь оперся на крестообразную рукоять, встал, пошатываясь, на ноги. Один из разбойников высунулся, намереваясь перебежать в другое укрытие, Олег мгновенно щелкнул тетивой. В левой стороне груди мародера расцвело белое перо, он взмахнул руками, грохнулся навзничь и покатился вниз.

Горвель пощелкал языком:

– Восхитительно! Главное – нанести врагу урон. Честно или нечестно – забудется. Победителей не судят. На войне подлых приемов нет. Все средства хороши, что ведут к победе. Закон цивилизации!

Томас вспыхнул, выпрямился, хотя и с великим усилием, но Олег остановил его вскинутой ладонью.

– Цивилизация против культуры – это надолго. Армагеддон увидят наши правнуки, а нам решать задачи проще. Сколько у нас воды?

– У меня два бурдюка с водой, – сказал Горвель. – На коне.

Томас скривил губы:

– Журавль в небе ближе!

Сзади из-за камней, где укрывались от стрел мародеры, донесся возглас. Один из мародеров замахал белым платком. Олег поднял руку, показывая, что оружия в ней нет, и человек закричал:

– Эй, благородные рыцари!.. Мы знаем вашу привычку везти золотые монеты и драгоценности в поясах. Оставьте оружие, доспехи и одежду, сами можете уходить. Мы не хазэры, нам не нужны ваши жизни! Только золото.

Томас молчал, прожигая ненавидящим взглядом дыры в доспехах Горвеля. Горвель нервно двигался, бросая короткие взгляды на Томаса, калику, мародеров.

– Откуда видно, – крикнул Олег громко, – что вам достаточно?

Томас прошептал возмущенно:

– Сэр калика, как ты можешь?!

Горвель прервал бесцеремонно:

– Военная хитрость, дурак! Продолжай, сэр… как тебя. Торгуйся дальше!

Мародер прокричал:

– Вам не устоять, когда мы пойдем все. Нас двенадцать человек… Одиннадцать, мы все – бывшие латники крестового похода!

– Двенадцать или одиннадцать? – прокричал Олег.

– Одиннадцать, – ответил мародер зло, – мы не вшивые разбойники, что впервые взяли ножи и вышли на дорогу, мы прошли с боями Киликию, Палестину, брали штурмом сарацинские города!

– Нам надо посоветоваться, – ответил Олег.

Мародер опустился за камни.

Олег повернулся к Томасу и Горвелю:

– Что будем делать?

Томас сказал с достоинством мужественным хрипловатым голосом:

– Нападем на них, сбросим к подножию и вытряхнем их души!

– Достойный ответ! – изрек Олег восхищенно. – Благородный, блистательный! Рыцарство во всей красе. Теперь хорошо бы услышать что-то иное. Сэр Горвель?

Горвель в задумчивости расчесал пятерней огненно-красную бороду, оглянулся на россыпь камней, за которой поблескивали шлемы мародеров.

– В этой расщелине только два удобных подхода. Любой из них я берусь удерживать против целой армии. Они могут подбираться лишь по одному-двое. А вы закроете другой подход.

– Менее эффектно, но более дельно, – согласился Олег. – Однако сейчас полдень, а им нужно только дождаться ночи. В темноте, зная, где мы, взберутся повыше и закидают камнями и дротиками.

Остатки воды допили из баклажки Олега. Горвель гордо отказался, хотя страдал от жажды не меньше Томаса, но Олег не настаивал, последние капли влил в рот бледного рыцаря. Томас пытался вылезти из верхней части доспехов, Олег помог снять железо, присвистнул, увидев сплошные кровоподтеки. Томас застонал, когда Олег ухватил огромными ручищами, начал вправлять суставы, разминать застоявшуюся кровь. По лицу бедного англа катились крупные капли пота, глаза страшно закатывались.

Когда Олег наконец отпустил, Томас, бледный как смерть, встал на ноги, присел, пробуя мышцы.

– Сэр калика, – сказал он сдавленным голосом, – вы лучший лекарь, каких производил свет!.. Кости горят, как в аду, где уготовано место для подлого сэра Горвеля, но грешное тело держат!.. А рука не роняет меч.

Горвель сидел в сторонке, угрюмо зыркал из-под кустистых бровей. В глазах его то появлялось, то исчезало странное выражение, которое Олег назвал бы сочувствием.

– Вовремя. Скоро пригодится, – бросил он ровным голосом.

– Мы сотрем в пыль мародеров, – пообещал Томас. – Потом я убью тебя, подлый вор, обесчестивший рыцарское звание!

Горвель иронически поклонился, но меч из рук не выпустил.

Солнце опускалось за горизонт, мародеры выглядывали из-за камней, двое демонстративно точили мечи о камни, переговаривались. У подножия остался только один, не считая двух раненых, остальные неспешно карабкались вверх, готовые к броску под покровом темноты.

Томас зло сопел, буравил Горвеля огненным взором. Его пальцы побелели, стиснутые на рукояти меча. Горвель насторожился, подобрал под себя ноги, готовый вскочить в любое мгновение.

Олег поднял руку, сказал медленно:

– Возможно, скоро все мы погибнем. Подходящий момент для правды, не так ли? Сэр Горвель, вы буквально ошарашили всех. Король вам дал в дар, в вечное пользование обширные земли, массу сел и деревень с народцем. У вас замок, верные вассалы, прекрасная жена, вы ждете наследника… И вдруг – бросаете все, превращаетесь в преступника! Бежите из собственного замка. Зачем? Почему?

Горвель с мрачной насмешкой молчал загадочно.

Олег спросил внезапно:

– Какое звание?

Горвель быстро взглянул на него, смолчал. Олег нарисовал в воздухе перевернутую восьмерку. Глаза Горвеля расширились. Олег нарисовал другой знак, все так же не отрывая взгляда от лица Горвеля. Тот дернулся, стиснул меч крепче. Олег провел в воздухе черту и обвел ее кругом. Горвель побледнел, вскочил:

– Этого… этого не может быть!

Томас ошарашенно переводил взгляд с рыжебородого рыцаря на калику.

Олег нехорошо улыбнулся:

– Значит, ты всего лишь подмастерье… Но за кражу Святого Грааля тебя бы возвели в звание мастера? Гм, могли бы перевести сразу в…

Он замолчал на полуслове, нарисовал сложный знак. Горвель прошептал ошеломленно:

– Кто ты?.. Откуда знаешь наши тайные знаки?

Олег нарисовал еще знак, спросил быстро:

– А это?

Горвель сказал дрогнувшим голосом:

– Это знак высших рангом. Мне недоступно… Ты – один из гроссмейстеров?

Олег медленно покачал головой:

– Я мог бы обмануть тебя, зная эти ритуалы и тайные знаки, заставил бы повиноваться слепо. Сэр Томас, этот человек состоит в тайной организации, мощь которой превосходит королевскую или императорскую. Служат там вернее, ибо служат не королю или сеньору – те всего лишь люди, – а Идее!

– Какой?

– Идее прогресса, идее цивилизации.

Горвель смотрел исподлобья, на лице его было недоверие, сомнение, даже страх, словно еще верил – калика ведет какую-то игру, вот-вот откроется, подаст знак, по которому он, сэр Горвель, обязан беспрекословно повиноваться. И он повинуется, как повиновался, когда ночной гонец показал тайный знак и велел покинуть все нажитое таким трудом, украсть чашу и во всю прыть везти в указанное место.

– Разве это неверная идея? – спросил Горвель прощупывающим голосом.

– Однажды Диогена спросили, почему он громко хвалил стихи бездарного поэта. Философ ответил: за то, что все-таки пишет стихи, а не разбойничает! В нашем мире служение любой идее лучше, чем разбой, ибо это подразумевает иерархию ценностей, порядок, подчинение законам, а не людям. Когда восточный деспот огнем и кровью покоряет десятки соседних королевств и объединяет в огромную империю, то это меньшее зло, ибо прекращаются кровавые войны между этими королевствами, дороги очищаются от разбойников, купцы свободно перевозят товары, караванные пути становятся безопасными, а мирные люди в деревнях не страдают от внезапных набегов… Но восточная деспотия – зло, и европейские варварские королевства при всей грубости дают людям больше свободы, чувства гордости, достоинства. Еще выше – служение, как я уже сказал, не королям, даже самым благородным, а благородной Идее… Но, сэр Томас, ты уже видел, что идея цивилизации хороша лишь в сравнении с крайней дикостью!

Горвель смотрел настороженно, помалкивал, наконец спросил неуверенно:

– А что же выше цивилизации?

– Культура, – ответил Олег.

И понял, что проиграл схватку за душу Горвеля. Лицо рыжебородого рыцаря сразу изменилось, настороженность ушла, сменившись глубоким и нескрываемым презрением. Плечи расслабились, он бросил короткий взгляд через плечо, где за каменной грядой собрались мародеры, готовясь к последнему натиску.

Томас, который непонимающе смотрел на калику, напрягся, вскочил на ноги, забыв про избитое камнями тело, охнул. Внизу в долине, уже покрытой сумерками, издалека мчались всадники. Кони роняли клочья пены, неслись в диком страхе, всадники прильнули к гривам, не оглядывались. В полуверсте за ними виднелась надвигающаяся масса, Олег не сразу различил в сумерках скачущих коней, а на них – полуголых звероподобных людей с развевающимися черными волосами.

Горвель и Томас тревожно всматривались, уже слыша грозный стук множества неподкованных копыт. Мародеры повернулись к долине. Томас наконец подал голос:

– Сэр калика… Это и есть хазары? То есть хазэры?

Олег, не отвечая, выдернул из ножен меч и воздел над головой. Заходящее солнце заблистало на лезвии, яркие блики посыпались в темную долину. Горвель с удивлением и тревогой косился на меч в руках паломника, дивясь его величине и той легкости, с которой странный спутник сэра Томаса управлялся с грозным оружием.

У подножия холма трое всадников на полном скаку пронеслись мимо мародера, оставленного с конями. Тот растерянно завертелся, удерживая испуганных коней, наконец догадался вскочить в седло, но лишь подобрал поводья, как налетела визжащая орда, заблистало множество узких сабель. Несколько конных хазэров продолжали погоню, постепенно настигали убегающих – хазэрские кони выглядели намного легче.

Олег снова повертел мечом в красных лучах заката. Передний из всадников внезапно спрыгнул с седла, упал, перекатился через голову, быстро вскочил и начал карабкаться вверх по склону горы. Двое спрыгнули следом, оставили коней, побежали по косогору на четвереньках наверх, часто перебирая руками и ногами.

Мародеры, засевшие в трех десятках шагов от расщелины с двумя рыцарями и паломником, растерянно завертелись, как вьюны на горячей сковороде. За тремя беглецами тут же бросились в погоню, оставив коней, полуголые дикари. Мародеры оказались на их пути, и двое, мгновенно приняв решение, выскочили из-за укрытия и, прежде чем Олег успел бросить меч и схватить лук, ринулись в сторону и пропали между камней – лишь загремела галька под тяжелыми сапогами. Один из мародеров, коренастый, с оперенным шлемом и обнаженной грудью, повернулся к расщелине, крикнул:

– Эй! Эти дьяволы захватили и наших коней?

– Жалко? – удивился Олег. – Краденые!

– Добыча, – возразил мародер.

Он оценивающе посматривал то на франков, то на блестящие от пота тела хазэров; их пустилось в погоню за тремя беглецами десятка два, остальные с гиком и свистом носились внизу у подножия.

– Есть идеи? – крикнул он.

– Зачем нам идеи? – ответил Олег надменно, не давая Горвелю и Томасу открыть рот. – Вы между молотом и наковальней. Мы сверху посмотрим, как с вас сдерут шкуры, вытащат кишки, перебьют кости… Умирать будете очень долго – хазэры это делать умеют. И любят.

Мародер скривился в улыбке:

– Надо ли вам расстраиваться, что плохо рассмотрите подробности? С вами проделают то же самое, верно?

– Уговорил, – сказал Олег небрежно. – Тащи свою шайку!

Мародер коротко крикнул, его люди вскочили на ноги и вслед за вожаком поспешили наверх. В спину им несся страшный звериный вой настигающих хазэров.

Томас задохся от возмущения, густо покраснел, глаза вылезли на лоб.

– Сэр калика!.. Как можно!.. Я еще понимаю, что ты принял этого мерзавца, в далеком прошлом он был храбрым рыцарем, но этих… этих…

Горвель хищно усмехнулся, сказал издевательски:

– Этих – что, все-таки в прошлом солдаты нашей славной армии, а вон бегут похуже!.. Клянусь Святым Граалем, твой странный паломник их тоже возьмет под крыло.

За мародерами карабкались, почти догоняя их, чернобородый и двое из его шайки. Их лица были изнуренные, в потеках грязи, у последнего волосы слиплись от засохшей крови и торчали гребнем. Но все трое сохранили сабли и кинжалы, из-за плеч у всех высовывались луки и колчаны, полные стрел.

Томас кипел, не находя слов от ярости. Горвель был готов к любым неожиданностям, спиной прижался к обрыву, меч блестел в руке, но смотрел неотрывно на паломника, всем видом показывая, что он всего лишь закованный в латы воин, а руководит и отвечает за все это очень уж святой паломник.

Мародеры достигли укрытия первыми. Олег кивнул на левый край расщелины, они сразу повиновались – бывшие солдаты! – встали там с обнаженными мечами, сомкнув щиты.

Разбойники добежали, хрипя и часто падая на землю. Чернобородый выкрикнул сипло:

– Мы не дождались… Решили тихонько следом…

– Охраняйте правый край, – велел Олег.

Чернобородый кивнул, грудь ходила ходуном. Все трое наложили стрелы, повернулись к подножию. Хазэры согнулись, как пауки, и бежали наверх довольно споро, часто перебирая ногами и руками, камни сыпались из-под ног.

– У них нет луков, – сказал Олег. – Подпустить как можно ближе!

Он уже мог бы поразить любого, но начнут бросать стрелы и разбойники, а луки у них дешевые, сделанные в селах для охоты, стрелы вовсе не оперенные, неприцельные. С двадцати шагов попадут, и то хорошо.

– Стрелять после меня, – предупредил он строго.

Выждав, всадил стрелу в грудь крупного хазэра, что карабкался едва ли не самым последним, тут же кончиками пальцев молниеносно достал другую стрелу, воткнул прямо в глаз следующему, затем – третьему, четвертому… всякий раз выбирая дальних – ближних достанут разбойники.

Внизу стоял яростный крик, визг, вопли и звон оружия. Пятеро из двадцати хазэров успели добежать до расщелины, мародеры выпрыгнули навстречу. Заблистали кривые мечи, под ноги Олегу упала отрубленная по локоть рука. Тонко кричали хазэры, ругались мародеры. Томас и Горвель бросились на помощь, но подоспели в тот момент, когда последний хазэр рухнул, разбрызгивая кровь, на трупы соплеменников.

Мародер с обнаженной грудью оскалил зубы в свирепой усмешке, крикнул Олегу:

– Конунг, стоит чего-то солдатская гвардия?.. Меня зовут Роланд.

Из мародеров ранен был один, остальные были забрызганы чужой кровью. Олег вскарабкался на каменный уступ, внизу, у самого подножия, вертелся на коне огромный полуголый дикарь. Его лицо было разукрашено цветной глиной, в руке сверкала сабля.

Олег сказал негромко, не оборачиваясь:

– Приготовьте костер. Нарубите зеленых веток, там позади растут два куста.

Горвель заинтересованно вскинул брови.

– Какая-то магия?

– Да, – согласился Олег. – Самая могучая! Они хотят говорить с нами.

Разбойники с готовностью сбегали к кустам, срубили оба под корень, а мародеры умело развели костер на видном месте. Когда из лагеря хазэров начали подниматься сизые клубы дыма – с разными интервалами, – Олег накрыл огонь ветками, убрал, снова накрыл, выждал малость, сбросил в сторону: зеленые листья скрутились в трубочки и густой дым грозил перейти в огонь. Он поднялся, ощупал рукояти швыряльных ножей.

– Схожу узнаю, чего хотят.

Томас вскрикнул в ужасе:

– Пойдешь к этим дьяволам?

Горвель смотрел неодобрительно. Мародеры и разбойники сбились в две тесные группки, жарко спорили, бросали в сторону паломника подозрительные взгляды. Мародер, который назвался Роландом, сказал громко:

– А не собираешься продать нас тому зверью?

Олег, не отвечая, повернулся к Томасу:

– Держи меч обнаженным. Мы встретимся посредине, а ты и… Горвель покажите, что готовы броситься на помощь. Вам сверху бежать быстрее, чем хазэрам к их вождю.

– Ждешь засады? – тревожно спросил Томас.

– На всякий случай. Увидят нас наготове – обойдется.

Хазэры уже увели коней, у подножия жарили мясо, на огромном вертеле вращалась туша сайгака. Наверх по склону карабкался рослый дикарь, с головы до ног разрисованный цветной глиной. Вся одежда состояла из коротких кожаных штанов. На толстых запястьях блестели массивные браслеты, такие же металлические кольца охватывали руки выше локтей.

Олег присмотрелся, замедлил шаг. Варвар взглянул пару раз, увидел, что хитрость разгадана, пошел вверх быстрее, уже не замедляя шага.

Олег с содроганием смотрел на приближающегося вождя хазэров. Тот был обнажен до пояса, но выглядел так, словно был закован в костяные латы, составленные из множества осколков, наползающих один на другой. На стыках вздулись рубцы, окостенели или вовсе окаменели. На широком поясе, сцепленном из пластин железа, держался огромный арабский меч, с другой стороны свисал топор с загнутым лезвием.

Хазэр массивнее Олега, тяжелее, ноги – как толстые бревна, весь покрыт темной корой костяного панциря, что ни просечь мечом, ни пробить каленой стрелой. Олег помнил его свирепым и неустрашимым воином, но годы шли, друзья погибли, редкие дожили до старости, когда их по хазарcкому обычаю – за ненадобностью – убили внуки, но этот все так же скакал на горячих конях, ходил в набеги, приводил пленников, а в годы расцвета Хазарского каганата он превратился в страшного по мощи богатыря-воина.

Но прошли века, каганат разлетелся вдрызг под внезапным ударом неистового Святослава. Немногие уцелевшие хазары разбежались, растворились среди окрестных народов. Этот же неуязвимый воин, последние поколения его звали Карганлыком, собрал сотню таких же непримиримых воинов, продолжал набеги. Уже не на Русь, там ждала верная гибель, зато грабил печенегов, половцев, уходил все дальше и дальше на юг.

Олег с жалостью смотрел в неподвижное, как черепаший панцирь, лицо Карганлыка.

Карганлык медленно раздвинул каменные челюсти, проревел:

– Снова ты, мой Древний Враг?

– Давно не видел тебя, Карганлык, – сказал Олег вместо приветствия, ибо не желал здравствовать такому противнику.

– Зачем Древний Волхв в страну хазар пришел снова? – произнес Карганлык.

Олег ответил сумрачно:

– Была у собаки хата. Дождь пошел – она сгорела. Где ты видишь страну хазар?

Карганлык люто топнул ногой:

– Это наша земля!

– Была у собаки хата, – повторил Олег. – Северные земли Хазарского каганата отошли к северным князьям, восточные – захватили печенеги и половцы, южные… Но ты ведь не о старых временах пришел говорить? Я повспоминаю с удовольствием, но зачем тебе бередить рану?

Карганлык смотрел исподлобья, сердце бухало в груди часто, нагнетая горячую кровь. Он был уже походным вождем, когда столкнулся с этим волхвом, волхвом-отшельником. Его пещера была разрушена, брел через хазарские степи куда-то на юг, надеясь стать, как он объяснил, пустынником. Обадия к тому времени как раз признал Истинного бога, сжег племенных богов – объявил их идолами, – и для торжества нового бога велел связать пустынника, принести в жертву. Но по дороге к стойбищу волхв сумел освободиться, зарезал пятерых сильнейших воинов, украл лучших коней, а многочисленную погоню перебил стрелами, утопил в болоте. Карганлык догнал его с десятком молодых сорвиголов лишь на пятый день! Уцелел один он, но раны от двух стрел даже теперь напоминают о себе в плохую погоду…

– Ты отдашь остальных, – сказал он резко. – Сам можешь уходить. Мы враги, но я почему-то не чую вражды. Ты видел величие Хазарского каганата, его славу! Уже потому не хочу тебя убивать.

– Хорошо, – согласился Олег. Он пристально смотрел в неподвижное лицо Карганлыка. – Отдам всех, но коня и вещи могу отобрать себе сам?

Карганлык кивнул, в глазах было безмерное удивление, потом спохватился, добавил:

– Не все. Коней бери хоть всех. Вещи – тоже. Кроме одной небольшой чаши.

– Она не золотая, – произнес Олег медленно, он не спускал глаз с лица Карганлыка. – Не серебряная даже… Зачем она тебе?

Карганлык тяжело сдвинул огромные плечи.

– А тебе?

– Важна для моего друга. Святыня его веры! Но у тебя вера другая.

Карганлык сказал резко:

– Повергая чужих богов, утверждаешь свою!

– Уже слышал такое… Но, повергая чужие святыни, бросаешь грязь в лицо своего бога. Ты повергал славянских, норманнских, багдадских, ромейских… Но уничтожил лишь бога в себе.

– Чашу я оставлю, – отрезал Карганлык. – Остальное бери!

Олег кивнул с печалью в глазах:

– Понятно. Скажи, кто натравил тебя на двух одиноких странников? Мы в ловушке, можешь говорить смело.

Карганлык пристально смотрел на старинного врага. Разрисованное лицо дергалось, губы вытянулись в тонкие линии, блеснули острые, как у волка, зубы. Ему явно хотелось сказать, бросить в глаза этого волхва ужасную правду, увидеть страх в лице Древнего Волхва, но то ли вспомнил, как однажды тот ушел, будучи уже связанным, то ли удержало что-то иное, но Карганлык лишь прорычал:

– Натравить можно пса. Я – великий вождь, мою жизнь охраняют сами боги!

– Да, – согласился Олег без тени насмешки, – ты великий вождь. И племя у тебя великое… Не очень многочисленное, правда. Сотня наберется? Десять лет тому их была тысяча. А двадцать – десять тысяч. Сколько их будет всего через год?

Карганлык стиснул каменные челюсти, с трудом удержался, его пальцы уже шарили по поясу. Он сказал глухо:

– Достаточно одного героя, чтобы дать начало новому народу. Ты знаешь.

– Знаю, – согласился Олег. – Если герой – герой, а не зверь.

Глаза Карганлыка вспыхнули, он прорычал:

– Пока я жив, хазарский народ существует!

– Даже боги умирают, – сказал Олег.