Текст книги "Святой Грааль"

Глава 13

Карганлык выпрямился, в глазах уже бушевало пламя. Олег тоже положил ладонь на рукоять меча. Некоторое время ломали друг друга взглядами, затем Карганлык повернулся и помчался вниз, резво прыгая между камней. Хазэры в долине зашевелились, бросились навстречу. Олег поспешно побежал вверх на гору; расстояние до хазэров, никудышных стрелков, оставалось прежним, это не хазары – прекрасные конники и меткие стрелки, некогда опасные враги. Теперь это просто озверевшая шайка, не только строить не умеют, но и ломать разучились…

Мародеры охраняли северный край их расщелины, разбойники – южный, а шлемы двух рыцарей блестели над серединой гребня. Лютые противники, они все же чувствовали друг с другом больше общего, чем с простолюдинами, дезертирами и разбойниками. Чачар сновала между тремя отрядами, как гонец между враждебными войсками. Только ее принимали все радостно, и со щек Чачар не сходил румянец: вокруг одни мужчины, ну просто рай!

Томас перевел с облегчением дух, а Горвель крикнул навстречу:

– Как торговля?

– Как обычно, не обманешь – не продашь. Предлагал оставить чашу, а всем – убираться.

Роланд громко хмыкнул, выражая общее мнение своих соратников и даже разбойников:

– Надо соглашаться! Даже если чаша золотая – наши шкуры еще золотее!

Горвель и Томас молчали. Чачар схватила Олега за руку, в ее глазах блестели слезы.

– Ты не согласился? Почему?

– Он возьмет чашу, потом возьмет нас.

Горвель сказал осторожно:

– Какой ему смысл терять людей? Мы перебьем немало, а получит он лишь то, что надеется получить даром!

– Ему не нужна чаша, – ответил Олег. – Ему нужны мы. Ему уже сказали, что сэр Горвель захватил с собой все фамильные драгоценности, на которые можно снарядить небольшую армию или выстроить крепость средних размеров. Сэр Горвель, вы конечно же не поверите, что именно ваши хозяева науськали на вас? Но это в духе прогресса. Хазэрам нельзя приказать, как вам, однако низшими существами легко манипулировать, играя на жадности, зависти, злобе!

Горвель побелел, его рука метнулась к рукояти меча. Мгновенно Томас и Роланд, вожак мародеров, обнажили мечи, загородили отшельника.

Олег продолжил:

– А чашу, в благодарность за подсказку, Карганлык отдаст тем, кто указал на богатую добычу. Сэр Горвель, кому нужна эта невзрачная чаша?

Горвель со стуком задвинул меч обратно в ножны, отвернулся. Мародеры и разбойники переглядывались неверяще, подозрительно. Короли, базилевсы, султаны – это что-то из легенд, почти как боги, демоны, пэри: ни те, ни другие, ни третьи не попадаются на пути простого люда. О них можно забыть, верить надо лишь в свои силы, удачу и счастливую звезду!

– Что будем делать? – поинтересовался Роланд, выступив из группы мародеров. – Святой отец, мы уже приметили, что ты явно сталкивался с этими дьяволами. Возможно, крепко сталкивался, если знаешь их воинские привычки. Тот роговой дьявол разговаривал с тобой почтительно, мы все видели. А такое чудище отгоняют не кадилом, а крепким кулаком. Да и поглядывало оно, мне не дадут соврать, на твои кулаки, а не на амулеты!

Олег машинально потрогал обереги на груди.

– Придется выжидать. Уйти не можем: они захватили коней. И гору наверняка окружили. Ночью на приступ не пойдут, знаю.

– У нас кончилась вода, – напомнил Роланд. Он облизнул пересохшие губы. – А они с утра будут обливаться водой! Там в полумиле родник.

Олег печально покачал головой:

– Другого выхода нет. Здесь дороги оживленные, отряды баронов и сарацин часто ходят через эту долину. Если хоть кто-то появится, обязательно погонят: диких хазэров ненавидят все.

Роланд отступил, в глазах, однако, было сомнение. Мародеры совещались потихоньку, а чернобородый разбойник, который дотоле держался тихо, вдруг заорал:

– Если!.. Это «если» сгубило весь мой отряд! Ладно, у паломника свои пути, у нас – свои. Как только стемнеет, попробуем прорваться. Кто-то погибнет, уцелевшие будут жить. А иначе мы все погибнем с этим дураком!

Томас покраснел, рука рыцаря метнулась к рукояти меча. Горвель надулся, шагнул ближе. Олег коротко метнул вперед кулак. Глухо звякнул шлем. Чернобородый мгновение стоял, выпучив глаза, затем колени подогнулись, он рухнул лицом вниз. Разбойники остолбенело смотрели на слетевший на землю железный шлем, где появилась вмятина, потом перевели взоры на голый кулак мирного паломника к святым местам.

– Ты… убил? – спросил Горвель.

– И порадовал бы хазэров? Сейчас очнется.

Горвель с облегчением выдохнул воздух:

– Хорошо, что именно ты наш султан, шейх, король! Я бы не сдержался, прибил бы невежу.

Томас молча наклонил голову, он тоже прибил бы с великой радостью. Чернобородый вожак разбойников застонал, с трудом перевернулся на спину. Один из мародеров, злорадно ухмыляясь во весь рот, пинком подогнал к нему пустой шлем, поставил так, чтобы вмятина была хорошо видна. На левой стороне головы чернобородого волосы слиплись от крови. Он застонал, сел, упираясь в землю обеими руками.

– Бери своих головорезов, – сказал Олег кротко, – до полуночи несете стражу. Потом сменят эти отважные солдаты императорской гвардии.

Чернобородый пощупал разбитую голову. Не говоря ни слова, поднялся и ушел. С такими вескими аргументами не спорят даже разбойники.

Ночью Олег и Томас елозили животами по голой земле, всматривались в блестящие под звездным небом камни. В тишине изредка перекликались шакалы, далеко внизу в долине виднелся красный огонь костра. Изредка огонь исчезал в ночи: стража не спала, бродила вокруг.

Горвель долго беседовал с Роландом, часто оглядываясь на Томаса и Олега, потом оба, явно придя к какому-то соглашению, накрылись плащами, легли спать. Первую стражу несли разбойники. Чачар сперва сидела вместе с ними, глазела в темноту, обиженная на Томаса – тот уделял ей внимания все меньше и меньше, но заснула едва ли не раньше всех.

Олег перебирал обереги, пальцы все чаще вылавливали деревянную фигурку зайца. Кто-то готовится убежать, спасая шкуру, если правильно понял знак, который посылает бессмертная душа – всевидящая и всезнающая.

Чернобородый, уже с перевязанной головой, лежал на другом конце расщелины. С ним затаились уцелевшие разбойники, Олег видел их головы. Один из мародеров – молчаливый, звероватый – не спал, сидел с ними, перебрасывался негромкими репликами. Томас и Олег переглянулись, Томас насторожился, подвинул ближе ножны с торчащей рукоятью меча.

– Сумеем выбраться? – прошептал он с надеждой. – Мне надо выбраться.

– Да, Святой Грааль…

– Меня Крижинка ждет!.. Если задержусь, братья выдадут ее замуж!

– Да, это серьезно. Но придется выждать. Чьи-то войска пройдут, что-то еще случится… Здесь не дикие степи, хазэры не могли вторгнуться незамеченными! Где-то уже трубят в трубы, седлают коней.

– Опоздают, – вздохнул Томас. – Приходится уповать на чудо.

В темноте раздался тяжелый вздох, словно кто-то тащит на себе всю расщелину. Олег скривился в невеселой усмешке. Рыцарь всю дорогу с жаром рассказывал о чудесах, совершаемых первыми христианами по малейшему поводу, а когда действительно осталось верить только в чудеса, приуныл…

Далеко внизу и слева в расщелине легонько стукнул камень о камень. Видя, что его заметили, человек метнулся через освещенное луной пространство, пропал в тени, лишь торопливо стучали по камням твердые подошвы.

Олег быстро оглянулся на стражу. Чернобородый был на месте, с ним лежал один из разбойников, а угрюмый мародер сидел поблизости, точил кинжал. Второй разбойник исчез. Чернобородый зло потрясал кулаком вслед убежавшему.

Горвель выругался:

– Я бы скорее подумал на их вожака! Сволочь пытается уйти к тем горам. А хазэры далеко. Этот гад явно обокрал нас, теперь уйдет!

– Уйдет ли? – переспросил Олег с сомнением.

Томас переводил взгляд с калики на рыжебородого и обратно.

Горвель сказал резко:

– Закладываю оружие и доспехи, что уйдет целым. Он налегке, а хазэры далеко, вон их костер!

Томас посмотрел на далекий костер, даже не у подножия, омрачился.

Олег проговорил невесело:

– Ставлю голову против твоих доспехов, сэр Горвель. Хазэры развели там костры нарочито для вас. На самом деле десятка два воинов лежат от нас в полусотне шагов. Затаились между камнями, прислушиваются. Пытаются угадать, что делаем, к чему готовимся, на что надеемся. Обычная тактика хазэров! Странно, что ты, сэр Горвель, человек войны, обманываешься так лег…

В сотне шагов в ночи раздался крик. Слышно было, как ударилось о камни тяжелое тело, загремели вниз по склону мелкие камешки. Снова крик – сдавленный, словно кому-то затыкали рот, потом в мертвой тишине слышались только частые убегающие шаги.

Томас живо обернулся к Горвелю. Глаза сверкали, как у рыси, широкая улыбка растянула рот до ушей.

– Сэр Горвель, ваши доспехи!

Олег поспешно вмешался:

– Не сейчас. Понадобятся для боя.

Горвель, ерзая, еле выдавил с великим смущением и неудовольствием:

– Сэр Томас, я проиграл доспехи, они принадлежат сэру калике. Я, рыцарь, ошибся, ты со своим другом лучше знаешь обычаи грязных дикарей, что не удивительно…

Лицо Томаса в слабом лунном свете потемнело. Олег опустил тяжелую ладонь на плечо рыцаря, удержал от яростного выпада. В темной расщелине мародеры негромко переговаривались злыми раздраженными голосами. Олег сказал предостерегающе:

– Наблюдайте зорко. За камнями, за кустами. Запоминайте, что где лежит.

Темная фигура развернулась к нему. По голосу Олег узнал Роланда, вожака мародеров.

– Я такие трюки встречал. Не подберутся.

– И следи, чтобы никто на страже не уснул!

Роланд хмыкнул, в голосе была злая ирония:

– О хазэрах всякий хоть малость, да слышал. Если волосы стоят дыбом, разве заснешь?

Олег отвернулся, а Томас добавил властным голосом владетельного рыцаря:

– Пусть никто больше не пытается выбраться в одиночку!

Роланд засмеялся:

– Если кто и нянчил такую мысль, то сейчас растоптал ее и растер!

Олег видел белеющие в темноте лица. Разбуженные негромкими голосами, люди не спали, смотрели с надеждой. Он поправил за спиной лук и колчан, проверил ножи.

– Пойду посмотрю их лагерь вблизи.

Томас ахнул:

– Но как ты… проберешься? Сам же сказал, что нас окружили. Сидят за каждым камнем. Муха не пролетит!

– Ночью мухи не летают, – ответил Олег равнодушно, – комары разве что… Сэр Томас, я не громыхающий железом рыцарь и не разбойник. Славян с детства учат подкрадываться к зверю! Ребенок хватает дикого гуся, а взрослый может прыгнуть на спину самого чуткого из оленей… Я свистну, когда буду возвращаться. На случай, если кто услышит и захочет всадить стрелу.

Он отступил в тень, растворился в ночи. Томас, Горвель и все оставшиеся напряженно вслушивались, всматривались в звездное небо, но ни звездочка не исчезла, заслоненная двигающейся фигурой, ни веточка не треснула, ни камушек не щелкнул. Россыпь гладких камней была похожа на стадо гигантских черепах, что застыли в ночном холоде. Стражи в который раз пересчитывали самые крупные из камней. Чернобородый выпустил две стрелы в подозрительный валун, и тот вроде бы осел, чуть поменял форму. Когда луна снова вышла из-за облачка, темного валуна на прежнем месте не оказалось.

Олег двигался через ночь неслышно, как летучая мышь. Замирал, прижимался к земле, ловил запахи немытых тел, конского пота, слушал поскрипывание поясов, улавливал чужое дыхание, а когда картина вырисовывалась до последней мелочи, он передвигался дальше, проскальзывая рядом с затаившимися хазэрами. Тех скопилось вокруг их убежища не два десятка, как предполагал Олег, а четыре, если не больше. Карганлык жаждал заполучить Святой Грааль настолько сильно, что половину племени послал стеречь, чтобы никто не ускользнул, не уполз, не закопался в норы.

Лежа на камнях, Олег прислушивался к голосам шакалов, что кружили вокруг стоянки хазэров. Опытный охотник читает их так же легко, как и следы, и Олег, еще не подобравшись к лагерю, уже знал, что хазэров не больше сотни, а коней вдвое больше, у них три больших костра, шесть убитых баранов, а на вертелах жарится человеческое мясо – хазэры, в отличие от хазар, поедали не только врагов, но и своих павших.

Он сполз в долину, начал пробираться к большим кострам. Замер, услышав странные звуки. Кто-то мычал, там же мерно топали ноги, будто несколько человек угрюмо исполняли ритуальный танец. Олег прокрался ближе, на фоне звездного неба увидел массивный деревянный крест, на нем – белеющее тело. Несчастный был распят. Олег сразу узнал и темные полосы – следы от вырезанных ремней, – хазэры делают пояса из человеческой кожи. Рот разбойника, который пытался улизнуть в одиночку, был плотно заткнут кляпом: берегут голос, чтобы не охрип, – дадут накричаться на рассвете, дабы он, Олег, и его маленький отряд насмотрелись, что их ждет.

Четверо хазэров плотно утаптывали рыхлую землю вокруг вкопанного креста, вбивали под основание креста камни, клинья. По кресту текла темная кровь, ноги разбойника упирались в землю, иначе гвозди не удержали бы. Нарезав ремней, хазэры изуродовали низ живота, вырвали срамные уды.

Олег неслышно снял лук, высыпал на землю стрелы. Поколебавшись, выложил один из швыряльных ножей, хотя лежа стрелять из лука трудновато, а бросать нож – еще хуже.

Первую стрелу он выпустил, тщательно прицелившись, а затем торопливо хватал за оперение, мгновенно оттягивая тетиву, стрелял, тут же хватал новую стрелу. Первый хазэр был поражен в горло, еще две стрелы ударили дикарей в головы, не давая вскрикнуть, но четвертый успел увидеть блеснувшее в темноте острие, отпрыгнул, в руке блеснула сабля.

Олег с силой бросил нож, хазэр упал: из левой глазницы торчала рукоять. Олег подхватил, передернувшись от льющейся на него крови, бесшумно опустил на землю.

Из лагеря хазэров доносился все тот же обычный шум кочевого стойбища, когда половина не спит, точит мечи, насаживает наконечники стрел и копий, а стража больше следит за кострами и мясом на вертелах.

Он вытер швыряльный нож, сунул на прежнее место. Пробежался вокруг креста, собрал стрелы, все время напряженно вслушиваясь в звуки, идущие от шумной стоянки хазэров. Осторожно приблизился, вздрагивая при каждом треске кузнечика. Подозрительного шума не было, тревоги никто не поднял, и Олег вздохнул с великим облегчением. В пламени дальних костров многие пьянствовали, пили одуряющую сому, жевали мухоморы, их лица дергались, перекашивались, застывали в страшных гримасах.

Он высматривал Карганлыка, вдруг сзади кто-то толкнул, сердитый голос произнес на испорченном языке восточных хазар, нынешних хазэров:

– Чего бродишь в темноте? Неси хворост…

Олег круто развернулся, одновременно выдергивая нож. На него недоброжелательно смотрели два хазэра, третий был чуть позади – с натугой тащил сухой ствол дерева. Олег ударил одного ногой в низ живота, одновременно нож исчез из руки, появился торчащей рукоятью в горле второго. Олег прыгнул на третьего, тот в страхе выронил бревно, вытаращил глаза. Раздался страшный вопль, тут же оборвался на резком всхлипе.

Олег стремительно бросился в сторону, упал, перекатился через голову и застыл, распластавшись на земле, прижав ухо к почве. В лагере закричали, громко загремели копыта… Кто-то пронесся через костер, расшвыривая горящие уголья. Спящие хазэры вскакивали с жуткими воплями – на них горела одежда, не шелохнулись лишь одурманенные сомой-мухомором.

Олег бросал тревожные взгляды на темное небо. Светлое пятно луны исчезало в быстро бегущих тучах, в другой раз высвечивалось чересчур ярко, грозя вывалиться на чистый участок неба. Тогда он окажется как на ладони!

Он отбежал еще, присел на корточки, всматриваясь и вслушиваясь, определяя, кто, где и сколько их, куда скачут. Карганлык не показывался, хотя дважды Олег слышал его зычный рев. Он потихоньку начинал пробираться в ту сторону, однако голос вождя вскоре раздался с другой стороны, словно Карганлык чуял опасность, скрывался, пробовал увести в засаду…

Суматоха не прекращалась. Трупы отыскали, теперь прочесывают всю долину! Олег начал потихоньку отступать к своей горе. Топот копыт или бегущих ног всякий раз предупреждал загодя, он падал на землю, сливался с кочками, сам изображал валун, одного набежавшего хазэра вынужденно оглушил кулаком по голове – дурень налетел чересчур стремительно, не дал уклониться.

Томас и Горвель не ложились, всматривались в далекие костры. В двух шагах сосредоточенно сопел чернобородый вожак разбойников: точил кривой меч, осторожно трогал толстым, как копыто, ногтем, снова любовно водил по лезвию шероховатым камнем.

– Велика отвага твоего друга, – заметил наконец Горвель. – Цивилизованный человек не рискнул бы так, но он язычник, как и дикие хазэры! Друг друга стоят.

– Он достаточно цивилизован и достаточно культурен, – отрезал Томас. – Он знает Священное Писание, хоть и не признает. Иной раз мне кажется, что он встречался со всеми великими пророками, настолько хорошо знает их речи и даже мысли!

– Тогда он продал душу Сатане, – сказал Горвель убежденно. – Ты уверен, что это вообще не Сатана? Или не один из его слуг? Не самых малых! Проделывает иной раз такое, что сомневаюсь: под силу ли человеку…

Томас призадумался, затем лицо его просияло.

– Он брал в руки Святой Грааль! А нечистый помыслами его не коснется. Кстати, сумеешь ли взять ты сам?

Горвель отвернулся, долго смотрел в темень. Наконец голос его прозвучал ровно, уверенно, словно он чуял могучие силы за спиной:

– Я отношусь с почтением к чаше с кровью Христа, не лапаю грязными пальцами. Когда вернусь в свой замок… старый или обрету новый, то священник отпустит мне все грехи, грешки и прегрешения. Тогда и возьму.

– Долго придется исповедоваться, – сказал Томас. – Состаришься!

Чачар, что спала под его плащом, беспокойно задвигалась, что-то прошептала. Томас отошел в сторону, чтобы не будить, радуясь возможности отодвинуться от презираемого Горвеля, мерзавца, который украл Святой Грааль у своего гостя, а потом еще пытался подло убить, сбрасывая тяжелые камни… Не сгорает от стыда, чудовище, разговаривает как ни в чем не бывало! Мог бы держаться ближе к разбойникам, они ему ровня, так нет же – трется возле него, честного человека…

Внезапно снизу из темной долины донеслись крики. Ближайший к горе костер вспыхнул ярче, Томас разглядел крошечные фигурки мечущихся людей, как призраки пронеслись всадники. Загорелись ярче и другие костры. Внизу блестело оружие, яростные крики доносились громче.

– Они схватили его! – вскрикнул Горвель.

В голосе рыжебородого рыцаря слышалась откровенная досада. Томас ответил сердито:

– По крайней мере он успел поразить хоть кого-то! В отличие от нас, что умрут бесславно.

– Такой крик зря не поднимут, – согласился Горвель.

Чернобородый, свирепо ругаясь, растолкал второго разбойника, вместе с подхватившимися мародерами они со страхом и тревогой всматривались в далекий отблеск костров, мелькающие фигурки. Чернобородый быстро выкарабкался из расщелины, вскрикнул возбужденно:

– Можем выбраться! Они схватили паломника, сейчас все внимание на нем. Я не знаю, чьим святым мощам он кланялся, но наверняка успел сломать спину не одному! Про нас пока что забыли!

– А дьяволы, что нас сторожат? – спросил его разбойник.

– Они наверняка сбежали вниз. А если кто и остался… вы же служили в императорской гвардии!

Мародеры переглянулись, начали спешно карабкаться из расщелины. Мечи и кинжалы блестели в их руках. Чачар вскочила, зябко кутаясь в плащ Томаса, жалась к рыцарю. Горвель поколебался, глядя то вслед разбойникам и мародерам, то на Томаса с дрожащей Чачар.

– Сэр Томас, нам придется временно соединиться с этой мразью. Даже если они все погибнут, то мы, двое сильнейших рыцарей, прорвемся! А там решим спор в поединке. Согласен?

– Нет, – отчеканил Томас без колебания. – Друг попал к врагам. Я обязан его спасти. Или погибнуть, пытаясь спасти.

– Обязан! – повторил Горвель со злой насмешкой. – А как же поединок?

– Мой меч тебя найдет, подлец, – сказал Томас с ненавистью. – Но сперва я попытаюсь спасти сэра калику. Если погибну, то это будет смерть христианского воина.

Горвель возразил:

– Твоя смерть не будет ни христианской, ни воинской. Ты не видишь, что делается за твоей спиной!

Томас повернулся. Перед ним был пустой склон горы, темень, он услышал испуганный вскрик Чачар, начал поворачиваться к Горвелю, но на голову обрушился страшный удар. В глазах вспыхнуло белое пламя. Он беззвучно рухнул на землю, скатился на несколько шагов вниз в расщелину. Горвель поднял топор, намереваясь спуститься в щель и разрубить голову рыцаря, но мародеры и разбойники уже исчезли из поля зрения, только слышалось их тяжелое дыхание, звяканье оружия и топот ног. Горвель, выругавшись, тяжело бросился вдогонку, грубо отшвырнув с пути плачущую Чачар.

Чачар с громким плачем упала на холодное железное тело. Томас не шевелился, а когда она кое-как подняла забрало на шлеме, ее пальцы ощутили мокрое, горячее, липкое.

На востоке заалела полоска, но глаза рыцаря немигающе смотрели в гаснущие звезды.