Текст книги "Лучшие подруги"

Глава одиннадцатая

– Дедушка, ты когда-нибудь слышал про Толстяка Лэрри? – спросила я по дороге из школы.

– Да, он телевизионный повар-хохмач. У него неплохая передача, но я больше люблю Найджеллу. – Дедушка стал было про неё распространяться, но я дёрнула его за рукав.

– Нет, дедушка, мне надо знать про Лэрри. Когда идёт его программа? Почему я её никогда не видела? Мне надо обязательно посмотреть!

– В половине восьмого. Мама будет смотреть «Корри», да? Я запишу твоего Лэрри на видео, малышка.

– Дедушка, а ты сможешь что-нибудь приготовить по его рецептам?

– Ты шутишь? Я не из тех мужчин, кто умеет готовить. Предел старика – тосты с тушёной фасолью, сама знаешь, – вздохнул дедушка. – Чего бы я ни отдал за ужин с твоей бабушкой: ростбиф и замечательный золотой йоркширский пудинг! А какой у неё был шоколадный торт! А яблочные пироги! А фруктовые пирожные…

– Может, я пошла в неё? Я тебе приготовлю кучу всякой вкуснятины!

– Ты очень талантливая девочка, Джем, но не думаю, что ты прирождённая повариха. Мне твоя мама рассказала про случай с блинами.

– Она несколько недель не давала мне карманных денег – пришлось оплачивать сожжённую сковородку! А сейчас она ею почти не пользуется и говорит, что жареное вредно для здоровья. Дедушка, мама не готовит йоркширский пудинг, но по воскресеньям иногда жарит цыплёнка. Почему бы тебе не прийти к нам на обед?

– Очень мило с твоей стороны, Джемма, но по выходным я люблю заглянуть в паб или работаю, когда не хватает водителей. Может, я тебя снова прокачу на белом «Роллс-Ройсе», если меня попросят помочь на свадьбе. Какие у тебя планы на субботу?

– Никаких, – печально ответила я.

Не знала, чем заняться, и замучила Джека, пока он мне не разрешил написать длинное письмо Алисе. А вдруг она играет у Флоры? Может, сразу мне ответит? Нет, не повезло!

Как ни хотелось поскорее получить ответ, а всё-таки на душе стало легче. Значит, они ещё не успели подружиться до такой степени, чтобы сидеть по выходным друг у друга. Слышать не желаю об этой Флоре! Похоже, она набивается Алисе в лучшие подруги! Шансов у неё мало – я уж точно знаю!

Кэллум пригласил на прогулку в парк. Взял велосипед и разрешил на нём покататься – каких только трюков я не продемонстрировала! Ну, конечно, получилось далеко не всё. В третий раз, когда я загремела, слегка облупилась краска. Сердце ушло в пятки, потому что Кэллум пылинки сдувает со своего велосипеда, но он на него едва взглянул. Вместо этого занялся моими коленками. Поплевал на бумажный платок и попробовал их промыть.

– Ай, больно! – взвизгнула я. – Прости, что поцарапала твой велосипед, Кэл.

– Ничего!

– Не умею как следует кататься!

– Вовсе нет! Просто у тебя ещё короткие ноги, а велосипед слишком большой. Нужно купить тебе свой велосипед, Джем.

– Пожалуй, никогда не дождусь! – сказала я, потому что велосипеды стоят целое состояние.

– Нужно поискать подержанный, потом его подремонтировать. Надо мне заняться! Пусть это будет тебе подарок ко дню рождения.

Я задумалась про свой день рождения в следующем месяце. Первый праздник без Алисы.

– Не хочется его справлять, – пожаловалась я.

– Вот это глупо! Мы уж постараемся – устроим тебе настоящий праздник! – пообещал Кэллум.

Он изо всех сил пытался меня утешить (хотя коленки ужасно щипало). Я больше не могла притворяться.

– Без Алисы ничего не выйдет! – заревела я.

Как только начала плакать, уже не могла остановиться. У Кэллума не осталось бумажных носовых платков, чтобы вытирать мне слёзы. Он посадил меня на багажник и быстро поехал домой.

Мама была на работе, поэтому ругать меня за коленки было некому.

– Нужно промыть их и чем-нибудь намазать, чтобы не было заражения, – сказал Кэллум. – А где папа?

На диване перед телевизором никого не оказалось. В постели тоже. Такси стояло на дороге рядом с домом, значит, он уже кончил работу.

– Куда же он запропастился? – спросил Кэллум, взяв меня за руку. – Может, он в саду?

Последнее время мама к нему всё пристаёт – просит постричь газон, но в траве по колено росли одуванчики, и треска газонокосилки мы не слышали. Вдали кто-то пилил.

– Пап? – позвал Кэллум.

Сквозь шум раздался папин голос.

– Пап, ты что там делаешь? – закричал Кэллум и повёл меня в сад. – Посмотри, Джемма ушиблась.

– Что с ней? – откликнулся папа.

Кэллум открыл дверь в сарай.

–Посмотри на её коленки! – сказал он.

Но папа быстро закрыл дверь.

– Пап!

– Подождите чуть-чуть! – сказал он.

Послышался шорох. Потом папа открыл дверь. Его верстак был прикрыт брезентом.

– А что там? – всхлипнула я.

– Ничего особенного! Вы только на неё посмотрите! Ну что нам с тобой делать, Джем? Вечно ты как после боя, вся изранена-избита!

Мне показалось, что я и в самом деле вернулась с войны, но только не с победой, а после полного поражения.

Делать ничего не хотелось. Я лежала на папином диване перед телевизором. Только смотрела не на экран. Уставясь в пространство, я думала об Алисе. Иногда призрачная Алиса махала мне рукой и говорила, как без меня скучает. Иногда тоже плакала, но чаще всего улыбалась. И не мне, а этой девочке Флоре! Потом они обе мне помахали и, взявшись за руки, куда-то умчались.

Мама вернулась домой и увидела, что я плачу. Она думала, это из-за разбитых коленок, и принялась меня отчитывать:

– Ведь они только недавно зажили, глупышка! Ну что мне с тобой делать? Как нарядить тебя в красивое платье, если ты постоянно в порезах, синяках и царапинах? – в сердцах спросила она, намазывая мне коленки «Сэвлоном».

–Ууу! Не хочу наряжаться! Ненавижу! Особенно в платья!

– Да, это миленькое жёлтое платьице навсегда потеряло прежний вид, – сказала мама, покачав головой. – Ты хулиганка, Джемма! Знала бы, сколько оно стоит! А я-то думала, ты его наденешь на день рождения.

– Не хочу в этом году никакого дня рождения! Не буду без Алисы ничего отмечать!

– Конечно, будешь! Можешь пригласить друзей, – предложила мама.

– Нет у меня других друзей! – рыдала я.

– Не говори ерунды, родная! У тебя полно друзей! А этот смешной мальчик? Как его зовут? Шоколад? Пудинг?

– Не понимаю, о ком ты, – соврала я.

– Ну, во всяком случае, подумай, кого бы тебе хотелось позвать.

Я упёрлась подбородком себе в грудь.

– Алису, – пробормотала я.

Мама вздохнула:

– Неужели в классе нет других девочек, Джемма?

– Конечно, есть, но они мне не подружки!

– А может, если устроить настоящий праздник, друзья появятся? Гм… что же тебе надеть? Вижу, жёлтый цвет ты не любишь. А ты бы сама какой цвет выбрала?

Я пожала плечами. Вспомнила про письмо Алисы, которое она сунула мне в рукав канареечного платья, и снова по щекам покатились слёзы.

– Прекрати, Джемма! – сказала мама.

Она села рядом на диване и крепко меня обняла.

– Ты любишь голубой цвет? – Мама снова взглянула на мои разбитые коленки. – Может, я только время теряю, уговаривая тебя надеть платье? А если нам купить нарядные брюки и фирменную футболку? Ну, что скажешь, малышка?

– Знаю, чего бы мне хотелось. Блестящий вечерний костюм!

Мама недоверчиво на меня посмотрела.

– Блестящий костюм? Не глупи, Джемма!

Я решила не перегибать палку. Нужно ещё над этим поработать. Кроме того, пока не представляла, что именно хочу.

Дедушка не забыл записать передачу с Толстяком Лэрри на видео и на следующей неделе показал мне её после школы.

– Очень хорошая программа! Какой смешной толстяк! Живая реклама для своих рецептов. Надо же – какой огромный!

В своём ярко-красном безразмерном блестящем костюме Толстяк Лэрри казался по-настоящему жирным. Придётся засунуть под брюки подушку, чтобы слегка поправиться. Если только мама мне их сошьёт… Она твердила, что ни за что не допустит, чтобы её девочка появилась в таком странном наряде на собственном дне рождения. Я надеялась, что в конце концов она сдастся, и очень внимательно следила за толстым Лэрри. Когда программа окончилась, попросила дедушку мне её снова прокрутить.

– Ещё раз? – спросил дедушка. – Странная ты у нас девочка, Джем! Что ты в нём нашла? Застыла как вкопанная! Только не говори мне, что влюбилась. – И дедушка поднял брови и зачмокал, как при поцелуе.

– Мне не нравится Лэрри. Просто мне надо его сыграть, – сказала я.

Дедушка вытаращил глаза:

– Что за странный ребёнок! Но снова поставил кассету. Я следила за тем, как Лэрри скачет по студии, словно в его замшевых ботинках были пружинки. Смотрела, как он крутит руками во все стороны, будто мельничными крыльями. Наблюдала, как игриво сыплет приправу в кастрюлю. Запоминала, как он пробует шоколадный торт, а потом медленно-медленно облизывается, словно довольный кот перед горшком со сливками.

Когда дедушка вышел из комнаты, чтобы приготовить чай, я попрыгала, помахала рукой и улыбнулась. Вдруг почувствовала, как по спине бегут мурашки. Получилось!

Заставила дедушку пообещать, что он будет записывать все программы Лэрри.

– Уверен, что можно купить кассеты с записями его старых передач, – сказал он. – Если ты сходишь по нему с ума, могу подарить тебе пару кассет на день рождения.

–Ах, дедушка, не напоминай мне про дурацкий день рождения! Все меня спрашивают, что подарить. Знаю, они хотят меня порадовать, но я ничего не хочу, кроме костюма, как у Толстяка Лэрри.

– Надо же до такого додуматься! Что скажет твоя мама, а?

– Она мне его сошьёт, – ответила я.

– Да что ты говоришь!

– Ну а вдруг? Дедушка, а ты умеешь шить?

– Могу пришить пуговицу, но чтобы блестящий костюм… скорее улечу на Луну.

– А мне на Луну не надо, дедушка. Хочу в Шотландию. Я попросила Джека посмотреть в Интернете цены на билеты – они стоят больше ста фунтов, поэтому не фига надеяться!

– Цыц! Не выражаться! Послушай, может быть, как-нибудь слетаешь в Шотландию на каникулах?

– Нет. Папа говорит, что хочет полежать на пляже. В Шотландии ему слишком холодно. А мама – поехать туда, где полно магазинов. А дом Алисы стоит в деревне, и никаких магазинов рядом нет. В летние каникулы будет слишком поздно! Хочу увидеть Алису сейчас, на свой день рождения. – И я снова заплакала.

Дедушка посадил меня к себе на колени. Я уткнулась головой в старый свитер, вдыхая его шерстяной запах.

– И что ты так зациклилась на этом дне рождения, родная? – спросил дедушка.

– Мы с Алисой всегда загадывали желание, что навеки останемся лучшими подругами. А в этот день рождения нам не быть вместе, и я ужасно боюсь, потому что у Алисы появилась новая подружка Флора. В своих письмах она только о ней и говорит. Что, если Алиса позовёт её к себе на чай и они вместе разрежут торт и загадают желание, чтобы стать лучшими подругами?!

Последнее время я только об этом и думала. Слова копошились в мозгу, как крошечные личинки. А теперь, когда я их произнесла вслух, слова зажужжали и, высунув жало, как голодные осы, разлетелись по комнате.

Глава двенадцатая

Дедушка сказал, что Флора не представляет угрозы: Алиса знает её совсем недавно, а меня – всю жизнь. Ещё он сказал, что мы ближе, чем сестры, поэтому, как бы далеко друг от друга ни были, навсегда останемся лучшими подругами. Он также сказал, что они с бабушкой всегда были лучшими друзьями, даже когда месяцами не виделись, потому что он служил в Саудовской Аравии. Дедушка говорил, а я слушала.

И всё равно переживала.

Волновалась и беспокоилась. Каждый день посылала Алисе длинные письма по электронной почте. Мне ужасно не нравилось, что приходится общаться через Флору. Ну и дурацкое имя! Мысленно стала её называть девочкой с обёртки от маргарина. Надоело слушать про её успехи в идиотском балете, про красивую комнату, классную одежду. Мне казались дикими разговоры о коротких топах, открывающих живот, маленьких обтягивающих юбках и туфлях на настоящих каблуках. Я-то люблю прятать свой живот и ненавижу тесные юбки, в которых не побегаешь. А противные каблуки за всё цепляются, и ходишь на них, отклячив попу, будто на ходулях.

По-моему, я даже что-то подобное написала в своём письме. Мама Алисы не разрешала ей носить недомерки-топы, обтягивающие юбки и туфли на высоких каблуках, потому что, как она говорит, Алиса ещё маленькая девочка. И нечего ей одеваться, как для ночного клуба. Алиса всегда раньше со мной соглашалась, а теперь написала в ответ: «Ты неисправима, Джемма». А потом начала распространяться о новых туфлях Флоры на крошечных, как кошачьи лапки, каблучках и о том, как Флора разрешила ей их поносить, потому что у них один размер, и она такаааая добрая.

Я-то её давно раскусила! Никакая она не добрая! Просто пытается увести у меня лучшую подругу, и всё! Не представляю, что это за кошачьи каблуки? Потом спросила маму, и она мне их очень подробно описала. Ну и название! Котята всюду бегают на мягких лапках – они не носят туфли на каблуках!

– А что, Джемма, ты, случайно, не хочешь такие туфли? Конечно, ты ещё маленькая, чтобы о них думать, но было бы хорошо, если бы ты надела что-нибудь другое вместо ужасных кроссовок, – сказала она с надеждой в голосе.

– Мам! Не хочу кошкиных каблуков! Хочу блестящий костюм!

Мама вздохнула:

– Опять ты за своё! Не позволю своей дочке себя уродовать!

– Ты же иногда ходишь на работу в брючных костюмах. Это же не значит, что ты себя уродуешь.

– Нет, конечно, мисс Хитрюга, – ответила мама. Вздохнув, она взъерошила мне волосы. – Торчат хуже прежнего! Что ты с ними сделала?

Не рассказывать же маме, что они перепутались, когда я читала последнее письмо от Алисы и задумчиво почёсывала затылок. Ничего не поделаешь: разрешила себя причесать.

– Ну вот, смотри, как красиво. Просто надо хоть чуть-чуть следить за собой. Если мы их отпустим, будет просто замечательно.

– А я думаю, их нужно немного постричь. У Толстяка Лэрри ведь совсем короткие волосы.

В идеале я бы хотела побриться наголо, но мама с ума сойдёт.

Да, нелегко будет изобразить Толстяка Лэрри, но я не собиралась сдаваться. Знала, что у меня здорово получится. Ну конечно, если я научусь готовить.

Я улыбнулась маме и наивно захлопала ресницами.

– Джемма, тебе что-то попало в глаз?

– Нет, нет! Всё нормально. Прости, что во мне мало девчоночьего! Я не похожа на Алису. Вот бы ты мне помогла выглядеть как девочка!

Мама заморгала в ответ:

– Ах, Джемма, родная! Ну конечно! Хочешь, научу тебя причёсываться? Давай чуть-чуть подкрасим ногти. Вечно они у тебя обгрызенные. Может быть, снова пойдёшь заниматься балетом?

– Не хочу балетом! Лучше научи меня готовить. Ты даже не представляешь, как я об этом мечтаю! Ты меня научишь? Ну пожалуйста!

– По-моему, не стоит начинать с блинов, но я с удовольствием введу тебя в курс дела. Пошли, поможешь мне с ужином. Приготовим цветную капусту с сыром.

– Фу, мам! Ненавижу цветную капусту! Давай лучше спагетти по-болонски.

– Джемма, от тебя и спятить недолго. Одна ты в семье можешь думать про спагетти. Забыла, как недавно отличилась? Цветная капуста с сыром – и никаких разговоров.

Вот почему я её терпеть не могу: вонючие куски капусты плавают в сырном соусе… Держу пари – среди рецептов Толстяка Лэрри нет ничего подобного. И всё-таки речь шла о приготовлении пищи, а мне нужна практика.

Мама поручила мне натереть сыр, а сама стала мыть и резать цветную капусту. Нужно было натереть целую гору сыра. Всякий раз, когда я думала, что мама не смотрит, я откусывала от большого куска. Она поймала меня за этим занятием и прочитала нотацию.

– Мама, всем давно известно, что хорошие повара пробуют свои творения. Это часть кулинарного процесса, – важно сказала я, откусив последний маленький кусочек.

– Прекрати! Не желаю, чтобы на сыре остались следы от твоих зубов, противная девчонка! Повара пробуют еду после того, как её приготовят, а не сырые ингредиенты. Три сыр как следует – не отвлекайся! Уже пора готовить соус!

Вот я и тёрла, и пыталась сочинить рифмовку, и у меня получился рэп:

Вот так мы натираем сыр,

Смотри – протрём его до дыр,

Чтоб только понравиться маме,

А может, съедим его сами?

Потом мы поболтаем и

Деньги посчитаем.

Стукнем себя по коленкам,

Пожужжим, как пчёлы,

Погремим ключами —

Опять, чтоб понравиться маме.

Эй, давай разгоним блох!

Что ж, наш сыр совсем неплох!

– Джемма! – окликнула мама.

Я подпрыгнула и поранила тёркой большой палец. Жёлтую горку закапало кровью, и она приобрела необычный красный оттенок.

Маме пришлось выбросить окровавленный сыр и заново натереть целую головку чеддера.

Я наблюдала за происходящим, крутя пальцем, заклеенным пластырем.

– Что же мне теперь делать, если ты мне больше не разрешаешь натирать сыр?

– Можешь всё убрать. Пожалуйста! Или накрыть на стол, если действительно хочешь помочь.

– Это не готовка. Ну пожалуйста, мама, позволь мне что-нибудь сделать! Постоянно меня пилишь за то, что я не похожа на обычную девочку, а как только дошло до дела – сразу в кусты.

Мама вздохнула, но, когда натёрла достаточно сыра, показала, как приготовить соус. Я попробовала выучить рецепт наизусть. В голове продолжал стучать рэп:

Масло растопи,

Маме помоги,

А потом насыпь муки,

Убеги от тоски!

Ну-ка, давай,

Мешай – не зевай!

Добавь молока – и точка,

Взбивай – чтоб ни комочка!

Влей все это в сыр…

Ну, давай устроим пир!

Из меня выйдет непревзойдённая повариха-плясунья. Может, выпущу свою программу и прославлюсь не меньше Толстяка Лэрри. Великолепная Джемма с шутками-прибаутками распевает свои рецепты в стиле рэпа! Крутясь волчком на кухонном полу, я звонко отбивала чечётку. Потом, в ожидании оглушительных оваций, слишком резко воздела руки к воображаемой публике… Слегка толкнула маму… Летающая кастрюля…

И снова меня наказали. Я даже не смогла по достоинству оценить свою цветную капусту в сырном соусе, когда позже мы собрались за столом.

– Джемме пришлось сегодня попотеть, – шепнул папа маме перед уходом на работу.

Скандал на кухне эхом отозвался по всему дому.

Мама фыркнула:

– Не вижу ничего смешного! Чтоб её ноги больше не было на кухне, пока я готовлю!

– Вкусно, Джем, – улыбаясь, сказал Кэллум.

Я не осмелилась ему ответить, потому что пришлось согласиться с мамой – действительно, тут не до смеха. Как же научиться готовить, если путь на кухню закрыт? Решила: уговорю дедушку, чтобы позволил мне тренироваться у него.

На следующий день в школе – новые переживания. Противный Печенюга трещал без умолку о блестящем костюме для Лэрри. Его мама специально ездила в Лондон на поиски подходящего материала. Толстяк Лэрри обожал светофоры: его костюмы были красного, жёлтого и изумрудно-зелёного цвета.

– Мне больше нравится изумрудный, – хвастался Печенюга.

– Думаешь, стану изумрудно-зелёной от зависти? – с сарказмом спросила я. – Ладно, выберу себе красный костюм, и тогда ты побагровеешь от ярости.

– Слушай! Хватит придуриваться! Я буду играть Лэрри, потому что на него похож.

– И я буду на него похожа!

– Но у тебя нет блестящего костюма!

– Будет! Мне мама сошьёт!

– Тогда пусть поторопится. Миссис Уотсон говорила, презентация проектов через две недели. Лучший получит приз.

– Ещё дожить надо! – небрежно заявила я, а на душе заскребли кошки.

Придётся каждый день смотреть видео и учиться готовить.

Сразу после школы выбежала навстречу дедушке.

– Привет, Печеньице в Сахарной Глазури! Куда ты так торопишься? – спросил дедушка, взяв меня за руку.

– Хочу посмотреть Толстяка Лэрри и что-нибудь приготовить, пока мама за мной не придёт.

– Караул! – воскликнул дедушка. – Смотри Лэрри сколько угодно, а вот готовить… Вчера мне звонил твой папа. Не хочу, чтобы ты опять стёрла себе палец, – сказал Дедушка и нежно его погладил.

– Дедушка, мне нужна тренировка. Как ты думаешь, можно будет прийти к тебе в выходные, и мы вместе начнём готовить?

– Я занят, родная, – сказал он, странно улыбнувшись.

– Дедушка, ну пожалуйста!

– Нет, малышка, не могу. У меня дела.

– Какого чёрта? И зачем тебе дурацкая работа?

– Цыц! Не ругаться! Отличная работа, особенно в эти выходные. Одна старая бабушка, приехав навестить дочь, повредила себе ногу, и теперь её нужно забрать и отвезти к другой дочери в Лондон. Она не сможет лететь самолётом и ехать на поезде, потому что нога должна быть в поднятом положении. Бабуля решила путешествовать с комфортом, поэтому я повезу её на «Мерседесе».

Я не поняла, с какой радости дедушка так долго распространяется про какую-то незнакомую старушку.

– Догадайся, где она живёт, Джемма? – спросил дедушка. – В восточной Шотландии. В пятидесяти или шестидесяти километрах от нового дома Алисы. Вот я и решил посадить тебя в машину и взять с собой в путешествие. Если выедем в пятницу и проведём в пути ночь, то всю субботу ты сможешь провести с Алисой. Ну, как тебе моя идея?

– Ах, дедушка! – воскликнула я и, подпрыгнув, крепко его обняла.