Текст книги "Разрисованная мама"

– А ты сама неужели не спрашивала? Ведь он как-никак твой папа.

– Да какой он, к черту, папа?! Разве его можно сравнить с папой Стар? С тем, другим Микки? Мэриголд и Микки – они просто с ума друг по другу сходили! Знаешь, какая у них была любовь? Представить себе не можешь! И потом, они были вместе много лет… – Тут я осеклась. Мне вспомнилась вдруг одна фраза, небрежно брошенная Микки. Тогда он проговорился, что их с Мэриголд роман тянулся всего-то две недели. «Так, – мрачно подумала я. – Интересное дело. Сколько ж тогда Мэриголд крутила с моим отцом? Полчаса, что ли?»

– А где они познакомились?

– Не знаю. Нет, кажется, знаю. Что-то связанное с плаванием. Думаю, этот Микки здорово плавает. А вот я – нет. Терпеть не могу плавать. Держу пари, что он наверняка даже был тренером или что-то в этом роде.

– Он что, учил твою маму плавать?

– Не знаю.

Я изо всех сил пыталась вспомнить, что рассказывала Мэриголд. Это было давно, когда я еще училась не в этой школе и даже не в той, которая была перед этой, а вообще в другой. Нас тогда повели плавать. Я до смерти боялась опустить голову под воду, а остальные дети подняли меня на смех, и какой-то зловредный мальчишка просто взял и насильно окунул меня с головой. Я, конечно, рассказала обо всем Мэриголд, и она вспомнила, что в детстве тоже страшно боялась воды и плавать научилась, только когда стала взрослой. Зато теперь, похвасталась она, ей знакомы все стили и еще разные штучки, так что в один прекрасный день она меня научит всему, и тогда я тоже буду классно плавать, потому что тот, другой Микки…

– Может быть, это и был тот парень, который ее учил, – сказала я.

– Ну вот, не исключено, что он все еще работает тренером по плаванию. Здорово! Осталось только пойти в бассейн и отыскать его.

– Ничего не получится. Никакого бассейна не было. Мы тогда еще не жили здесь. Мы тогда жили… – Я попыталась вспомнить. Это было нелегко – где мы только не жили! Не могу вспомнить. Да и потом, какая разница?

– Тогда можно было бы попробовать его найти. Так что думай, Долфин.

– Как, интересно, я могу вспомнить, если это было еще до моего рождения?!

Мне было известно, что, когда я родилась, мы жили где-то недалеко от Лондона. На южном берегу какой-то реки. Только я не знала где.

Оливер принялся перечислять названия разных мест. Вытащил железнодорожный справочник и принялся продираться сквозь названия пригородных станций начиная с Ватерлоо. Некоторые из них казались мне знакомыми, некоторые я слышала в первый раз.

– Совенок, послушай… Мы только зря тратим время.

– Оливер. Нет, не зря. Можно позвонить во все эти города. И спросить, работает ли в каком-то плавательном бассейне человек по имени Микки.

– Что? Ты с ума сошел? Предлагаешь все их объехать?!

– Обзвонить!!! А номера телефонов узнать в справочной.

– И что потом? – спросила я. – Предположим, мы все-таки его найдем. Чего ты от него хочешь?

– Ну… он все-таки твой папа. Ты сама говорила, что отец Стар чуть ли не до потолка от радости скакал, когда увидел ее. И буквально умолял, чтобы она переехала к нему жить.

– Да, так оно и есть. Но ведь это ж Стар! А кому, если только он в здравом уме, может прийти в голову умолять меня жить с ним в одном доме? Разве что психу. Да и потом, я же говорила, что он наверняка был едва знаком с ней. Уверена, что он и лица-то ее не вспомнит.

– А я не верю, чтобы кто-то смог забыть твою маму, даже если он видел ее всего пять минут, —твердо заявил Оливер.

Подумав немного, я была вынуждена признать, что доля правды в этом есть. Во всяком случае, звучало это вполне правдоподобно. Оставалось только гадать, относится ли это к идее Оливера в целом. Конечно, где-то в самом дальнем, ну, просто о-о-очень дальнем уголке души я надеялась, что когда-нибудь, в один прекрасный день, тоже встречу своего папу, моего Микки, и он полюбит меня. Полюбит просто потому, что я – его Долфин. Его маленькая дочка… Все это казалось таким неправдоподобным, таким сказочно-прекрасным, что я иной раз даже боялась об этом мечтать. Вот и сейчас я вдруг почувствовала, как мои щеки заполыхали огнем. Конечно, это было грустно и в то же время трогательно. Стоило мне только заикнуться о том, что в один прекрасный день наши папы наконец разыщут нас, как Стар тут же поднимала меня на смех. Именно поэтому, когда вдруг появился ее отец и принялся осыпать ее подарками, словно принц из сказки, у меня от зависти иной раз судорогой сводило горло – ведь это было так несправедливо! А вот мой отец… нет, уж он-то вряд ли будет похож на прекрасного принца! Скорее уж, на лягушку, которой никогда не стать принцем, целуй его или не целуй.

Вот так-то. А я была детенышем этого самого лягушонка, унылым, безобразным, никому не нужным уродцем.

– Нам никогда его не найти. Ни единого шанса… ну, может быть один на миллион. Да и потом… ну, найдем мы его, и что дальше? В любом случае я ему не нужна.

– Давай все-таки попробуем, – предложил Оливер.

Он набрал 192 и попросил сообщить ему номера плавательных бассейнов. Господи, сколько ж их было! Бумаги у него не оказалось, поэтому он принялся записывать телефоны прямо на руке. Потом у Оливера закончилась мелочь. Он отправился к секретарше и упросил ее разменять ему пятифунтовую бумажку монетками по десять центов – эти пять фунтов были у него спрятаны в потайном кармашке —на крайний случай, объяснил мне Оливер.

– Ну, вперед, – сказал Оливер. Подняв к глазам исчерканную неровными цифрами руку, он набрал первый из номеров.

– И что ты собираешься им сказать? – прошипела я.

– А я думал, что говорить будешь ты! – удивился Оливер.

– Я?! Господи, да я понятия не имею, что в таких случаях можно сказать. Что-нибудь вроде: – «Эй, вас, часом, не Микки зовут? Да? Вот здорово! Будем знакомы – я ваша дочь!»

– А почему бы и нет? – пробурчал Оливер.

Но в конце концов я его убедила взять переговоры на себя.

Переговорам этим, казалось, конца-края не будет. Горстка серебра с угрожающей быстротой таяла прямо на глазах – а все потому, что большинство наших звонков натыкалось на автоответчик с расписанием занятий по плаванию. Приходилось висеть на телефоне чертову пропасть времени прежде, чем удавалось наконец пробиться в офис.

У нас оставалось всего две монетки, когда Оливер внезапно весь напрягся и стиснул мне руку потной ладонью. Увы, тренера, как выяснилось, звали вовсе не Микки, а Ники. И вдобавок оказалось, что это девушка.

– Это какое-то безумие. Зря только профукаем все твои деньги, отложенные на крайний случай, – ворчала я.

– А это и есть крайний случай, – буркнул в ответ Оливер.

Он снова повис на телефоне. Мне казалось, время остановилось, а Оливер все слушал записи на автоответчике. От нетерпения я принялась грызть ноготь и грызла его до тех пор, пока не дошла до кожи. Показалась кровь.

– Прекрати, Долфин! – прикрикнул на меня Оливер.

Я слизнула кровь языком.

– Здорово! Так ты еще и вампир, оказывается!

Скорчив страшную рожу, я сделала вид, что сейчас вопьюсь зубами ему в шею. И вдруг в трубке раздался чей-то голос. Мужской.

– Центр досуга Нью-Барнс, плавательный бассейн. Чем могу помочь?

– О… здравствуйте. Послушайте, может быть, это покажется вам глупым, но не могли бы вы сказать, работает ли у вас инструктором по плаванию некий Микки?

– У нас нет никого по имени Микки, – ответил тот же голос.

– Вот видишь, – одними губами произнесла я, выразительно глядя на Оливера.

– Ни одного? – продолжал настаивать Оливер.

– Ну, как вам сказать… Вообще-то меня зовут Майкл. И когда-то меня называли Микки. Только это было много лет назад.

– О боже! – ахнул Оливер. – Послушайте, а можно вас спросить: вы давно работаете в этом бассейне?

– Конечно, в этом нет никакой тайны. С самого его открытия – почти пятнадцать лет.

– О черт, о черт! – запричитал Оливер. – А скажите, может быть, вы когда-то были знакомы с одной леди, очень красивой, с огненно-рыжими волосами? У нее еще куча татуировок!

– Вы хотите сказать… с Мэриголд?!

Крик

Оливер сунул трубку мне в руки. Я отшатнулась.

– Это он !— прошипел Оливер.

Мог бы и не говорить – я и без него уже догадалась. Дрожащими руками я взяла у него трубку и крепко прижала ее к уху. И собственными ушами услышала его голос. Он был так близко, что у меня защекотало в ухе.

Я швырнула трубку на рычаг. Одним махом перерезала нить, связывавшую меня с ним.

У Оливера отвалилась челюсть.

– Что ты наделала?! Ведь это же был он! Я сам слышал, как он назвал имя Мэриголд.

– Знаю.

– Стало быть, он и есть твой папа.

– Может быть.

– Тогда почему ты не захотела с ним поговорить?!

– Не знаю… не захотела, и все. Ох, Совенок, да заткнись ты, ради бога!

– Оливер ! И не смей говорить, чтобы я заткнулся! Я ведь стараюсь тебе помочь! – Голос его задрожал.

– Прости…

– Нет, не понимаю! Хоть режь меня, не понимаю! Мы ведь его нашли!

– Послушай, я просто не знала, что сказать. Я ведь ни одной минуты не рассчитывала, что нам удастся его отыскать. Да и потом… с чего ты взял, что это он? В конце концов, моя мама не единственная, кого зовут Мэриголд.

– Ох, да перестань, Долфин!

– Даже если он и знал ее когда-то, что с того? Это вовсе не доказывает, что он мой папа. Может быть, Мэриголд просто морочила ему голову. Она всегда любила выдумывать – могла запросто придумать и это. Ох, хотела бы я знать, что они с ней там делают…

– Послушай, Долфин, забудь пока о ней. Тебе надо подумать о себе. Если ты не хочешь встречаться с отцом…

– Господи, да ведь я даже не знаю, действительно ли он мой отец!

– Ладно, пусть так. Но если ты не желаешь встречаться с ним, то что ты вообще собираешься делать? Кто о тебе позаботится?

– Сама как-нибудь справлюсь, – пробурчала я. – Только, может, ты одолжишь мне немного денег, а то, боюсь, холодильник у нас пустой. Тогда все было бы отлично. Отыщу какие-нибудь тяжелые ботинки и буду ходить в них по лестнице, чтобы миссис Лафт решила, что в квартире есть кто-то из взрослых. Пару дней как-нибудь протяну, а там, глядишь, и Мэриголд выпишут. И она вернется домой. – Я изо всех сил старалась говорить самым небрежным тоном – дескать, подумаешь, побыть пару дней одной, плевое дело! Но голос мой с каждым мгновением делался все тоньше и тоньше, пока не оборвался на самой высокой ноте – достаточно было только представить себе, как я сижу в своей комнате одна-одинешенька, слушая, как внизу копошится миссис Лафт, а над головой бесшумно шаркает по полу призрачными подошвами мистер Роулинг.

Я замолчала. Оливер грустно смотрел на меня.

– Послушай, а бабушки или там тетки какой-нибудь у тебя, случайно, нет?

– Нет. Не знаю. Может, и есть. Видишь ли, Мэриголд в детстве удочерили, так что никого из своей родни она в глаза не видела. Собственно, она и есть моя семья. Она и Стар.

– И твой отец. Послушай, хочешь, я снова ему позвоню?

– Нет, не стоит… ляпнешь еще чего не надо.

– Тогда повидайся с ним. – Повидаться… когда?

– Можем поехать туда. На поезде.

– Но у нас нет денег.

– А вот это ты видела?! – Оливер приподнял стельку в ботинке и жестом фокусника извлек оттуда еще одну пятифунтовую бумажку, изрядно измятую и потрепанную. – Это еще одна заначка – на самый крайний случай. Точнее, на тот случай, если я потеряю те пять фунтов.

– Ты спятил!

– Ничуть не бывало. Давай поехали! Прямо сейчас.

– Ты хочешь сказать… удрать с уроков?!

– Да, – кивнул Оливер. – Ну пошли, что ли.

Сказать по правде, я была настолько ошарашена тем, что этот тихоня Оливер, всегда такой приличный и правильный, вот так запросто предлагает удрать с уроков, что только кивнула в ответ.

– Ладно. Идет.

Мы повернулись и молча двинулись к выходу. Никто даже слова нам не сказал. Мы прошли по коридору, вышли за дверь, пересекли школьный двор и вышли за ворота. Оказалось, все так просто! Я удивилась: как это раньше не приходило мне в голову! Оливер вначале двигался довольно неуверенно, как будто ноги у него заплетались, но храбро улыбался мне кривой улыбкой.

– Как это все странно… Просто не могу поверить, что мы решились на такое. Словно сон. Послушай, а вдруг это мне снится?

– Хочешь, я тебя ущипну, может, тогда поверишь? – И Оливер осторожно ущипнул меня за руку.

– Ну как, почувствовала?

– Чуть-чуть. Это тебе не «китайское клеймо» Ронни Черли.

– Да уж, до Ронни Черли мне далеко. Знаешь, он как-то раз ударил меня в туалете. Прямо в живот! Я заревел, а он обозвал меня сопляком.

– Сам он сопляк! Между прочим, его мамочка за ручку в школу водит! Я на днях видела!

– А меня тоже мама провожает в школу. Ох, совсем забыл! Она ведь наверняка придет в полчетвертого – встретить меня после уроков.

– Да? Вот это номер! Тогда возвращайся.

– Ну уж нет, дудки. Я еду с тобой. В конце концов, может быть, я еще успею вернуться вовремя. Или… или позвоню ей оттуда, чтобы она не волновалась. Черт, все равно она станет волноваться – тут уж ничего не попишешь.

– Скажет, что это все из-за той странной девчонки, да?

– Ты все слышала?!

– Естественно, слышала. Да ладно, не бери в голову. Меня все считают странной.

– Я тоже думаю, что ты не такая, как все. Но мне это нравится.

– Знаешь, между прочим, ты тоже не такой, как все, Оливер.

– Да, наверное. Слушай, Долфин, а что будет, если кто-нибудь остановит нас и спросит, почему мы не в школе? Придется как-то выкручиваться.

– Легче легкого. Соврем, что идем к зубному врачу.

– А на вокзале?

– А там не спросят. Да и с какой стати?

– Ну… все-таки одни едем, без взрослых. Даже забавно как-то. – Оливер взмахнул руками – наверное, хотел показать, как ему это странно.

– А я часто хожу без взрослых.

– Да? А вот я нет. Вообще-то… только не смейся, ладно? Короче, это вообще в первый раз.

Однако именно Оливеру пришлось решать, каким образом нам добраться до Уимблдона, потому что наметить маршрут оказалось не таким уж простым делом, как я вначале думала. В Уимблдоне пришлось сделать пересадку, и я чуть было не уехала в другую сторону. И уехала бы, если бы Оливеру не удалось вовремя выдернуть меня из вагона. Он купил два батончика «Марса», два пакетика хрустящего картофеля и две бутылочки кока-колы, до последнего пенса истратив свои отложенные «на крайний случай» пять фунтов.

К тому времени, как наш поезд подошел к Нью-Барнс, меня стало потихоньку подташнивать.

– Не уверена, что «Марс» можно есть вместе с картошкой, – пробормотала я. – Тем более запивая все это кока-колой.

– Потерпи. Скоро все пройдет, – успокоил меня Оливер.

Потом он подошел к какой-то женщине и спросил, как найти плавательный бассейн. Она объяснила, успокоив, что это недалеко и мы ни в коем случае не должны его пропустить. Идти пришлось долго, точнее, очень долго. А может, мы его просто проморгали. Честно говоря, я бы не возражала.

Оливер снова спросил дорогу. Пришлось вернуться, и уже где-то на полпути мы вдруг увидели большое современного вида белое здание.

– Похоже, это бассейн, – произнес Оливер.

Я промолчала.

– Какая-то ты тихая, – удивился Оливер.

– Меня тошнит. Я же тебе говорила.

– Это оттого, что ты боишься.

– И вовсе я не боюсь, – проворчала я. – Мистер Знайка! Притворяешься, что знаешь все на свете! А на самом деле нет.

– Еще как знаю! – засмеялся Оливер. – А вот ты просто трусишка! – И он взял меня за руку своей худой рукой.

Я покосилась на него, но ничего не сказала, только крепко стиснула его ладонь. Чем ближе мы подходили к бассейну, тем сильнее я сжимала руку Оливера. Когда мы вошли в вестибюль, запах хлорки ударил мне в нос с такой силой, что я испугалась. Мне показалось, еще минута – и меня вырвет прямо на пол.

– Дыши глубже, – шепотом посоветовал Оливер.

Стоя посреди холла, я разинула рот как можно шире и набрала полную грудь воздуха, будто собиралась взять верхнее «си».

Сидевшая за стойкой женщина смерила нас внимательным взглядом.

– Вам уже больше десяти?

– Конечно, больше, – кивнул Оливер. – Только мы не плавать сюда пришли.

– Ах так! А кафе вон там.

– Нет, мы не в кафе.

– Понятно. Ну так вот, молодые люди, пользоваться туалетом можно только тем, кто приходит в бассейн. Но ваша приятельница что-то выглядит неважно, так что если она решит воспользоваться дамским туалетом, я, так и быть, закрою на это глаза.

– Спасибо, это очень мило с вашей стороны, но ей не нужно в туалет, – вежливо ответил Оливер.

– Нужно, – честно призналась я. И ринулась туда со всех ног.

Когда, бледная и дрожащая, я вернулась, леди за стойкой и Оливер, как по команде, уставились на меня круглыми глазами.

– М-да, выглядишь ты просто ужасно, – признался Оливер.

– Думаю, вам стоит подняться наверх, в наш офис. Посидите там, а я пока позвоню вашей маме, – предложила женщина.

– Вы не можете ей позвонить, – пробормотала я. И заревела.

После этого поднялась невероятная кутерьма. Меня отвели в их офис, и Оливер все время держал меня за руку. Какой-то худощавый мужчина в черных очках и в сером тренировочном костюме, увидев меня, покачал головой.

– Отчего ты плачешь, девочка? Что-нибудь случилось? – спросил он сочувственно.

– Девочка не очень хорошо себя чувствует. Я их оставлю у вас ненадолго? А то у моей стойки уже целая очередь. Спасибо, Майкл.

Я растерянно уставилась на него. Майкл ! Она сказала «Майкл»! Неужели это мой папа?!

Я как-то никогда не задумывалась над тем, какой он с виду. Мэриголд всегда отделывалась фразами типа «ничего особенно», а от этого, согласитесь, проку мало. Зато последние несколько часов я только и делала, что пыталась представить его себе, и почему-то всякий раз у меня перед глазами появлялось нечто вроде мускулистых бронзовых от загара ляжек, туго обтянутых эластичными плавками.

После этого увидеть совсем другого Майкла было некоторой неожиданностью.

– Так это вы – Майкл! – воскликнул Оливер.

Мужчина перестал таращиться на меня. Теперь он в упор разглядывал Оливера.

– Так это ты говорил со мной по телефону? – ответил он вопросом на вопрос.

Оливер молча кивнул.

– Ты еще спросил, не помню ли я Мэриголд. – Он произнес эти слова странным, благоговейным шепотом… будто имя Мэриголд было для него заклинанием, способным воплотить заветные мечты.

– Как тебя зовут, сынок? – прошептал он.

– Оливер, – ответил Оливер.

Наклонившись к нему, Майкл очень ласково обнял Оливера за худенькие плечи.

– Я так и знал, – прошептал он. – Сразу же все понял – как только услышал твой голос. Нет, вы только посмотрите – вылитая моя копия! Бывает же такое! Ну, Оливер… похоже, я и есть твой папа.

– Нет! – завопил Оливер, растерянно оглядываясь на меня.

– Извини, извини, – виновато забормотал Майкл. – Наверное, я поспешил. Конечно, для тебя все это не так-то легко… я все понимаю. Но, видишь ли, я ведь не переставал думать о тебе все это время – с тех самых пор, как Мэриголд ушла от меня.

– Нет! Я не ваш сын! – крикнул Оливер. – У меня уже есть папа. Я просто ее друг. А вы —ее папа. Вот ее, понимаете?

Схватив меня за руку, он рывком вытащил меня вперед и поставил перед собой. У меня все закружилось перед глазами, и ноги подкосились от слабости.

– А ну-ка сядь, – быстро скомандовал Майкл, – опусти голову вниз и зажми ее между ног.

– Зажать… где? – пробулькала я.

– Между коленями. Чтобы голова перестала кружиться, – пояснил он.

Крепко подхватив меня под локти, он усадил меня, а потом осторожно нажал мне на затылок, так что голова у меня свесилась вниз, и через секунду я почувствовала, как на уши мне давят мои же собственные коленки.

– Вот так, – удовлетворенно сказал он. Черная пелена перед моими глазами понемногу рассеялась. – Уже лучше. А сейчас можешь поднять голову. Только осторожно.

– Опусти голову, подними голову, вас не поймешь… – дрожащим голосом прошептала я.

– Ну, говорить ты уже можешь, – успокоил меня Майкл, присаживаясь на ручку моего кресла. – Значит, как я понимаю, ты и есть ребенок Мэриголд?

– Я уже не ребенок, – возмутилась я. —почти одиннадцать. – И тут до меня наконец дошло, что он имеет в виду.. – А откуда вы знаете, что у Мэриголд есть ребенок?

– Она ждала его, когда ушла от меня. Я тогда с ума сходил, думая о ее будущем, а она… она не знала, на что решиться… Стар была еще совсем крошкой. Вот Мэриголд и не хотела… – Он осекся и замолчал.

Я смотрела на него во все глаза.

– Вы хотите сказать, что вы с Мэриголд… что вы какое-то время жили вместе?!

– Одиннадцать месяцев.

Должно быть, изумление было просто написано у меня на лице, потому что Майкл поспешил объясниться.

– Я очень любил ее, – просто сказал он. – Хотя и знал, что не слишком ей нужен. Дело в том, что она любила другого, ну того, другого Микки. А вот он ее не любил.

– Она его и сейчас любит… – вздохнула я.

– А ей известно, что ты тут? – В глазах его вспыхнула робкая надежда. – Может, она ждет тебя на улице?

– Нет. Она… она в больнице.

– А что с ней?

– Заболела. А вот Стар… сейчас живет у Микки.

– Вот как? Интересно, откуда он узнал? Ведь он исчез задолго до того, как Стар появилась на свет.

– Ну он вроде как вернулся. И забрал Стар к себе.

– Стало быть, Стар сейчас со своим отцом. А ты… ты тоже решила искать своего отца. То есть меня.

Я почувствовала, как краснею. Перед глазами промелькнула сцена, как Майкл кинулся к Оливеру, приняв его за сына. Неужели сейчас это повторится и со мной?! Ужас! Рехнуться можно!

Самое странное, что Майкл с Оливером были ужасно похожи друг на друга – ну в точности отец и сын. А вот между нами не было ничего общего.

– А может, вы вовсе и не мой папа, – предположила я. – Мы не очень-то похожи.

– Ты – вылитая Мэриголд.

Я растерянно уставилась на него. Что он такое несет?

– Мэриголд красавица, – возразила я. – А я – уродина.

– Вот еще, глупости! Ты очень похожа на нее. Волосы, кожа, а особенно глаза.

– У Мэриголд волосы рыжие, – вмешался Оливер.

– А раньше, когда мы были вместе, они были светло-каштановыми, – ответил Майкл. Он улыбнулся и подмигнул мне за темными стеклами своих очков.

– А вы снимаете очки, когда плаваете? – не утерпела я.

– Тогда я надеваю специальные очки, защитные, – объяснил он. – Хотя я в них и смахиваю на лягушку.

Я немного подумала.

– У Мэриголд есть татуировка в виде лягушки.

– Между пальцев, да? Знаю. Я держал ее за руку, когда ей делали эту лягушку.

– Мне тоже приходилось держать ее за руку.

– И много у нее сейчас татуировок?

– Да она разрисовалась вся, с ног до головы! – хмыкнул Оливер. – Выглядит – просто супер! Вот бы мне такую маму! Да, кстати, о мамах. Можно мне отсюда позвонить? Я быстро!

– Конечно, звони.

Пока Оливер набирал номер и торопливой скороговоркой пудрил своей маме мозги какой-то совершенно невероятной историей, мы с Майклом глазели друг на друга. Потом, не сговариваясь, отвели глаза в сторону. И снова уставились друг на друга.

– Я ведь даже не знаю, как тебя зовут! – вдруг спохватился он.

– Долфин.

– До-о-лфин, – протянул он, словно пробуя мое имя на вкус.

– Дурацкое имя, верно?

– Вовсе нет.

– В школе меня из-за него дразнят Дельфинихой.

– Вот уж совсем глупо. Дельфины красивые и умные животные.

– Рыбы.

– Нет, не рыбы, а млекопитающие. С высокоразвитым интеллектом. А в воде от них вообще глаз отвести невозможно. А ты любишь плавать, Долфин?

– Вообще не умею.

– Ты не умеешь плавать ?!

Удивительный человек! – подумала я. Не моргнув глазом, принял известие о том, что у него, возможно, есть сын, потом – дочь, а теперь, узнав о том, что я не умею плавать, чуть в обморок не упал.

– Просто ушам своим не верю! Неужели Мэриголд тебя не научила? Ведь я-то ее научил.

– А где было плавать-то? Как-то раз ходили в бассейн вместе со школой, но это так… побарахтались в воде, и все.

– Ничего, теперь я тебя научу, – пообещал Майкл.

Я, с трудом проглотив подступивший к горлу комок, спросила:

– Простите, а я не могла бы немного пожить у вас? Совсем недолго? Пока Мэриголд не поправится.

Майкл растерянно глотнул, я заметила, как у него дернулся кадык.

– Э-э-э, да, конечно. Только сначала нужно уладить кое-какие дела.

Как все было просто, когда дело касалось Микки и Стар. И как все усложнилось, когда речь зашла о Майкле и обо мне.

– Надо, чтобы все было оформлено должным образом, Долфин.

А должным образом означало, что Майкл отвезет меня обратно в школу, потом съездит в больницу к Мэриголд, потом поговорит с работниками социальной службы, потом съездит в муниципалитет и в отдел социального обеспечения.

– Нет, пожалуйста! Только не в социальную службу! – взмолилась я.

– Я повторяю – нужно все сделать должным образом. Я не имею права просто забрать тебя к себе, ведь мы почти незнакомы, хотя я и твой отец, а ты – моя дочь. – Прозвучало это как-то неестественно – он даже покраснел немного.

– А вот Микки просто взял и забрал к себе Стар.

– Да. Примерно так я и думал. Но у Микки, как я понимаю, вообще такая привычка – неожиданно появляться и так же неожиданно исчезать, оставляя за собой полную неразбериху. А я предпочитаю делать все по-другому.

– Да, но я-то так не хочу! Не хочу я видеть никаких социальных работников! Возьмут и сунут меня в какую-нибудь семью на воспитание, нет уж, спасибо! Знаю я это воспитание! Лупят тебя почем зря. А если, не дай бог, описаешься, так эти изверги намотают мокрую простыню тебе на голову, и ходи с ней до самого вечера!

– А ты писаешься в постель? – заинтересовался Оливер.

– Нет! Это Мэриголд мне рассказывала. Она-то знает, сама была приемным ребенком.

– Но ведь это было сто лет назад. С тех пор многое изменилось, Долфин. В любом случае ты там надолго не останешься. Я возьму тебя к себе, если в социальной службе не станут возражать. Но сначала мне надо обсудить это с моей семьей.

Здравствуйте, приехали. Мне показалось, что потолок рухнул мне на голову.

– С семьей?!

– Да. С женой. И с моими дочками, Грейс и Алисой.

Каждое его слово ударом молотка отдавалось у меня в голове. Жена – бамм! Дочери – бамм, бамм!

Так вот почему он так обрадовался, решив, что Оливер – его сын! Ну и правильно. Зачем ему еще одна дочь?

– Да вы не волнуйтесь, – сказала я. – Это вообще была дурацкая идея – приехать сюда. Правда, идея была не моя. И не нужно отвозить нас назад – мы сами доберемся. У нас ведь есть обратные билеты, правда, Оливер?

– Э-э-э, да, – пробормотал Оливер. – И потом, знаете… нам не стоит возвращаться назад в школу. Дело в том, что я уже сказал маме, что нас с классом повезли на экскурсию в оздоровительный центр и что школьный автобус высадит меня прямо на нашей улице, точнее, за углом… Я, правда, не знаю, поверила ли она мне, но разволновалась ужасно. А ты ведь знаешь, какая она, верно, Долфин?

Оливер продолжал что-то бессвязно бормотать, но я его не слушала. Майкл, по-моему, тоже. Он копался в каком-то пластиковом кармашке.

– Вот, – сказал он и сунул мне под нос фото: он сам в каких-то дурацких шортах, рядом с ним – блондинка, наверное его жена, и две светловолосые девочки, все в футболках и пестрых легинсах.

– Вот они. Грейс уже семь, а Алисе пять.

Я промолчала.

– Они твои сводные сестры.

Я молча разглядывала фотографию. Нисколечко на меня не похожи, решила я.

– Это мы сфотографировались в прошлом году, взяли и отправились в поход. Сели на велосипеды и поехали, даже Алиса.

– А я не умею кататься на велосипеде, – сказала я.

– Я могу научить тебя, и тогда мы сможем куда-нибудь отправиться все вместе.

– Мег вряд ли понравится эта идея.

Майкл посмотрел мне в глаза:

– Согласен, вначале могут возникнуть проблемы. Мег знает о Мэриголд и до сих пор слышать о ней спокойно не может.

Перед моими глазами тут же встала Мэриголд, множество Мэриголд одновременно: Мэриголд, с ног до головы покрытая белой краской, как привидение, Мэриголд, принарядившаяся, чтобы бежать куда-то, Мэриголд, с закушенной от боли губой держит меня за руку, пока ей делают татуировку, Мэриголд кричит на меня, Мэриголд с головой прячется под одеяло, Мэриголд лепит в лесу пряничный домик для мышек – все это была Мэриголд. Моя Мэриголд.

– Я хочу к Мэриголд, – объявила я.

– Конечно, сейчас сразу и поедем к ней, – кивнул Майкл. – Только предупрежу, что мне нужно уйти. И отвезу вас обоих домой. Не волнуйся, сынок, доставлю тебя прямо к дому.

Мне снова почудилась зависть в его голосе, когда он произнес «сынок», словно он сожалел, что не мог сказать «мой». Конечно, Оливер подошел бы ему куда больше, чем я. Я ни для кого никогда не была на первом месте – только на втором.

Дождавшись, когда Майкл вышел из кабинета, Оливер порывисто обнял меня.

– Он славный, Долфин, честное слово, славный. Он позаботится о тебе. Вот увидишь, все будет хорошо. Все-таки здорово я придумал найти его, правда?

– Да, да, конечно, классная идея, – пробормотала я. И тоже обняла его.

Он был ниже меня, и его взъерошенные волосы защекотали мне нос.

– Тебе пора постричься, Оливер!

Отодвинувшись от меня, Оливер машинально пригладил волосы. Челка у него так отросла, что все время лезла в глаза.

– Да знаю я. Все время твержу маме, что пора ее подрезать, да она все никак не соберется сводить меня в парикмахерскую.

– А почему она сама тебя не подстрижет?

– Да ты что?! Знаешь, как у нее руки трясутся? Могу себе представить, что получится: тут густо, здесь пусто, а ушей вообще нет. Отстрижет под корень, и все дела.

– Хочешь, я как-нибудь подстригу тебя? – предложила я. – У меня это здорово получается, честно.

Приподняв прядь волос с его лба, я профессиональным жестом защелкала воображаемыми ножницами.

– Играешь в парикмахера? – поинтересовался Майкл, входя в кабинет. – Между прочим, Мег – стилист по прическам.

– Правда? – коротко бросила я, будто меня это нисколько не интересовало.

Можно было не надеяться, что она как-нибудь возьмет меня в свой салон и покажет, что и как. Даже Майкл предполагал, что с Мег могут возникнуть проблемы. Я уже почти не сомневалась, что она меня возненавидит.

Дорога домой показалась мне страшно долгой. Оливер сидел впереди, рядом с Майклом, и они болтали без умолку. Оказалось, оба были компьютерными фанатами, поэтому без устали обсуждали интернетовские проблемы и всякие компьютерные системы и игрушки. В конце концов мне это так надоело, что я откинула голову на спинку и притворилась, что задремала.

– Долфин спит, – спустя какое-то время заметил Оливер.

– Да? Возможно, – отозвался Майкл.

– Здорово, что нам удалось отыскать вас. Это я придумал, – похвастался Оливер.

– Я знаю. Очень хорошая мысль, Оливер.

– Вы рады, правда?

– Конечно, рад. Очень. Хотя, знаешь, к этой мысли трудно так сразу привыкнуть. После того как Мэриголд сбежала, я только и делал, что искал ее. Так прошел год, и я наконец понял, что должен начать новую жизнь, иначе просто сойду с ума. Потом я встретил Мег, мы поженились, и родились наши девочки. А теперь вот оказывается, что у меня не две дочки, а целых три.