Текст книги "Разрисованная мама"

Стар

Стар словно окаменела. Она даже не позволила Мэриголд поцеловать ее на прощание. Зато я поцеловала Мэриголд дважды: за себя и за Стар.

– Ты ведь вернешься, правда? Ты не останешься там на всю ночь? – спросила я и потом быстро поцеловала Мэриголд еще семь раз – на счастье.

– Ну конечно, глупышка Дол! Для чего мне оставаться там до утра, скажи на милость? – возмутилась Мэриголд. Казалось, она напрочь позабыла о том, как пропадала позапрошлую ночь. – Я вернусь еще до того, как пробьет полночь, вот увидишь, – торжественно пообещала она. И покосилась на Стар. – Вернусь. Вместе с Микки.

По квартире процокали ее высокие каблуки. Хлопнула дверь, и Мэриголд ушла. Воцарилась такая тишина, что мы услышали снизу жалобные вопли миссис Лафт, как всегда проклинающей каблуки Мэриголд, которые очень скоро продырявят ее потолок.

Стар стояла, уставившись бессмысленным взглядом куда-то в стену, и молча покусывала заусенец на большом пальце. Я какое-то время бесцельно слонялась по комнате, гадая, не приняться ли мне за салат с холодным цыпленком. Есть мне совершенно не хотелось. Но это помогло бы хоть как-то убить время.

– «Я вернусь еще до того, как пробьет полночь!» – с издевкой продекламировала Стар. – Скажите, какая точность! Интересно, кем она себя вообразила? Золушка несчастная! Помчалась искать своего вонючего принца!

– А что, если все так и будет и она действительно встретит Микки?

– Ага, держи карман шире, – ядовито скривилась Стар. – Встретит она его, как же! Когда рак на горе свистнет!

– Ну зачем ты так, Стар? Разве ты сама не хотела повидаться с ним? Что бы ты ему сказала?

– Уж нашла бы что сказать, можешь не сомневаться! Поинтересовалась бы, что это за отец такой, черт возьми, что сбежал от Мэриголд и довел ее до того, что у нее поехала крыша. – Стар помолчала немного. – Слушай, а ведь она и вправду чокнутая.

– Никакая она не чокнутая! То есть, я хочу сказать, она ведь не настоящая сумасшедшая? Ей не слышатся разные голоса, и она не выдает себя за принцессу Диану. Просто она обожает выдумывать всякие истории, вот и все.

– Ага. И еще транжирить деньги, которых мы теперь и в глаза не видим. И напиваться в зюзю, пока у нее из ушей не потечет. И вбивать всякие дурацкие идеи себе в голову. А по части умения вешать лапшу на уши ей вообще нет равных. Ты небось до сих пор готова всем доказывать, что она самая лучшая в мире.

– Да, готова. Хотя тебя она любит больше. То есть она, конечно, и меня любит, но все равно ты у нее на особом месте, ведь Микки – твой отец. Хотела бы я, чтобы он был и моим отцом тоже, а не только твоим. О моем-то она вообще не говорит ни слова, будто его и не было. И никакой татуировки в память о нем не сделала…

– Ну, это беда поправимая. Вот, смотри! – Схватив со стола розовый фломастер, Стар что-то поспешно нацарапала у меня на лбу.

– Отстань! – Я бросилась к зеркалу. На моей коже горело ярко-розовое «Па». – Свинья ты, Стар! А что, если теперь не смоется?! Мисс Хилл мне таких бананов навешает, что мало не покажется!

– Ох, да не ной ты, в самом деле! Смотри. – Стар послюнила палец и с силой потерла мой лоб. – А что, мисс Хилл по-прежнему к тебе цепляется?

– Ненавижу ее! А еще Ивонну и Кайли. Весь класс ненавижу! Кроме разве что Совенка… То есть Оливера. Он там единственный нормальный парень.

– Стало быть, этот Оливер – теперь твой парень?

– Вот еще! Скажешь тоже!

– А у меня есть парень.

– У тебя есть парень?!

– Ну… я с ним познакомилась, когда в тот раз ходила в «Макдоналдс». Его зовут Марк. Ему уже шестнадцать.

– Шестнадцать?! Такой старый !

— Что ты понимаешь! Он классный, Дол. И такой красивый! Волосы черные, а глаза – просто обалдеть можно! И он ходит в спортивном костюме от этого… как его?.. известного дизайнера? Не помню. Между прочим, все остальные девчонки от него просто тащатся! Но я – единственная, кому он сказал «привет!».

– То есть ты с ним пока не гуляешь?

– Ну… Мы познакомились в «Макдоналдсе», а потом немножко прошлись.

– Но ведь вместе с остальными?

– Да. И еще он меня поцеловал.

– Ты шутишь?!

– Нет, так оно и было. Если хочешь знать, он это сделал, когда мы решили немного покачаться на качелях, а большинство его приятелей гоняли мяч на площадке.

– Ну и как?

Стар подумала.

– Да как тебе сказать? Поцелуй как поцелуй.

– Да, да, конечно. Я хочу сказать, что ты почувствовала? Ну какой это поцелуй?

– Слюнявый! – брякнула Стар, и мы обе захохотали как сумасшедшие.

– Слушай… так это с ним ты хотела встретиться сегодня, да?

– И с ним тоже. Ну и с остальными, конечно. Там еще будет Дженис Тейлор. Она всего на год старше меня, а хорошенькая какая – просто картинка! Между прочим, она тоже без ума от Марка. А теперь она наверняка воспользуется тем, что меня нет, и заарканит его, вот увидишь!

И Стар снова принялась грызть свой несчастный палец.

– Перестань заниматься самоедством и, знаешь что, отправляйся к своему Марку, раз уж так вышло.

– А ты? Ты ведь всегда до смерти боялась оставаться одна.

– Со мной все будет в порядке.

– Ты это серьезно? Вот клево! – Одарив меня сияющей улыбкой, Стар помчалась к себе в комнату переодеваться. – Послушай, Дол, а ты точно не передумаешь? – недоверчиво крикнула она из спальни.

– Не передумаю, – отрезала я. – Ведь ты-то хоть ночевать вернешься?

– Я вернусь к десяти. Честное слово. А ты, если хочешь, можешь съесть моего цыпленка. И мою порцию салата тоже.

Проклиная себя за свои слова, я сидела и гадала, что же мне теперь делать, чем же мне заняться, чтобы убить время. Разговаривать не с кем. Телевизор смотреть нельзя, поскольку его нет. Можно рисовать. Можно разглядывать картинки. Наряжаться перед зеркалом или играть в парикмахера. Можно…

– Ох, Дол, только не сиди с таким лицом! – взмолилась Стар, вихрем ворвавшись в комнату. Она стянула из шкафа один из топиков Мэриголд и аккуратно подвела глаза. Я едва ее узнала – теперь она выглядела почти что взрослой. Не моей старшей сестрой, а какой-то незнакомкой.

– С каким еще лицом? Что ты выдумываешь! – огрызнулась я. И принялась чертить какие-то закорючки на обратной стороне своей школьной тетрадки.

Потом я нарисовала девушку с длинными волосами и в тугом топике. Подумав немного, подвела ей глаза и окружила ее гирляндой из звездочек.

– Так я вернусь к десяти, хорошо? – повторила Стар, заглядывая мне через плечо. – Это кто? Я?

Я что-то невнятно проворчала.

– Такое впечатление, будто у меня тут черные глаза! – хмыкнула она. – Ладно, я пошла. Вернусь к десяти, поняла? Ну все, пока. До скорого. Ладно, вернусь пораньше? Надеюсь, с тобой все будет о'кей? Обещаешь?

Я молча кивнула, решив на всякий случай не открывать рот, чтобы не брякнуть что-нибудь неподходящее.

Стар чмокнула меня на ходу и исчезла. Я услышала громкий щелчок захлопнувшейся двери, а вслед за этим – мягкий перестук ее кроссовок на лестнице.

Без Стар квартира мгновенно опустела и стала казаться странно тихой. Сначала я подумала, что хорошо бы послушать какую-нибудь из старых кассет Мэриголд. Но потом решила на всякий случай вообще не вспоминать о Мэриголд. И заодно не сходить с ума.

Однако сходить с ума я начала почти сразу же. Для начала я внимательно обследовала пустую комнату, постаравшись убедиться, что позади меня никто не прячется. Не знаю почему, но мне вдруг представился притаившийся в темном углу сумасшедший маньяк, готовый в любую минуту наброситься на меня. Или чудовищных размеров волосатый паук, выбравшийся из щели в полу и осторожно подбирающийся к моим босым ногам. Я тихонько придвинула свой стул вплотную к стене и залезла на него с ногами, но от этого почему-то легче не стало.

Придвинув к себе рисунок, я решила добавить к нему еще – маленькое уродливое существо с дельфиньей мордой. Подумав немного, я пририсовала обильные слезы, градом катившиеся из глаз уродца и капавшие на землю наподобие весенней капели.

И тут вдруг возле самой двери я услышала приближающиеся шаги. Разом перестав биться, сердце мое ледяным комочком ухнуло мне в пятки. Я стиснула в руке карандаш и даже не почувствовала, как он врезался мне в ладонь. Почти не дыша, я ждала, когда раздастся стук в дверь, заранее решив, что ни за что не пойду открывать.

Но в дверь так никто и не постучал. Сколько я ни прислушивалась, все было тихо. Эти шаги на лестнице… я уже готова была поверить в то, что все это мне только померещилось, как вдруг что-то звякнуло, и я услышала, как в замке повернулся ключ. Боже, у них есть ключ ! И вот теперь кто-то пытается пробраться сюда, а я совсем одна, и…

Громко хлопнула входная дверь, и по коридору протопали шаги. Онемев от страха, я съежилась и втянула голову в плечи, слишком испуганная для того, чтобы звать на помощь или хотя бы попытаться спрятаться.

– Дол? – Остановившись на пороге, Стар изумленно разглядывала меня. – Дол, что случилось?

– Ох, Стар! Ты меня перепугала до смерти! – пробормотала я. Соскочив со стула, я хорошенько стукнула ее под ребра, а потом крепко обняла. – Почему ты вернулась?

– Да так… Дошла до конца улицы, а потом вдруг почувствовала себя последней скотиной, что оставила тебя одну. И вернулась.

– Со мной все в порядке.

– Как же, в порядке! – фыркнула она. – Посмотри, ты едва не описалась со страху! Ладно, пошли!

– Что?!

– Пошли, говорю. Так уж и быть, возьму тебя с собой.

– Но ты же договорилась встретиться со своими друзьями.

–Угу.

– Но ведь…

– А теперь говорю, что ты пойдешь со мной. Только не в этих кошмарных тряпках, поняла? Надень джинсы.

– Конечно, джинсы! – прыгая от счастья, завопила я.

Стар сунула мне одну из своих футболок, а я стянула волосы узлом на макушке, чтобы выглядеть как можно старше. Получился торчащий вроде антенны хвостик.

– Может, пониже спустить? – с сомнением спросила я. – Как ты думаешь, Стар?

– И так сойдет, – бросила она. – Перестань копаться, Дол. Пошли, а то еще немного – и мы можем вообще никуда не спешить. Только не вздумай путаться под ногами или брякнуть какую-нибудь глупость, поняла? Постарайся вести себя как все нормальные люди!

Естественно, я и понятия не имела, как мне следует себя вести, но это не имело ни малейшего значения. Когда мы добрались до центра города и смешались с толпой, собравшейся у входа в «Макдоналдс», никто, казалось, не обратил на меня ни малейшего внимания. Вообще-то говоря, и на Стар тоже. Дженис Тейлор и другие девочки даже не сочли нужным поздороваться. Правда, мальчишки при виде Стар оживились и принялись пихать друг друга локтями, но это те, кто помладше, а вот старшеклассники даже не взглянули в ее сторону. Я мгновенно догадалась, кто из них Марк, но он, казалось, весь ушел в разговор со своим приятелем и как будто не заметил нашего появления. Стар незаметно протиснулась поближе к нему. Я тихонько пристроилась позади нее, стараясь держаться независимо. В животе у меня забурчало. Мне было совершенно непонятно, почему никому не приходит в голову войти в «Макдоналдс», сесть за столик и приняться за еду. Перед глазами у меня навязчиво маячил оставленный дома холодный цыпленок с салатом.

– Эй!.. Я есть хочу, – прошептала я в надежде, что Стар меня услышит.

Но она, похоже, не видела ничего, кроме своего драгоценного Марка. Каждый раз, когда до нас доносился его громкий смех, Стар издавала какое-то короткое кошачье фырканье. Откидывала назад свои длинные волосы тем же движением, что и Марк. А когда он небрежно положил руку себе на бедро, худенькая рука Стар тотчас же повторила его жест.

Двое из ребят помладше продолжали свою глупую возню, и один из них с размаху налетел на Стар. Разозлившись, она довольно сильно двинула его локтем под ребра и выругалась сквозь зубы.

Привлеченный шумом, Марк вскинул голову:

– Эй, да ведь это же мальчишка Стар! Привет, Стар!

– Привет, Марк! – каким-то не своим, тоненьким голоском пискнула Стар.

Он небрежно помахал ей в ответ, а потом, понизив голос, бросил что-то своим приятелям, и те моментально заржали.

Не знаю, слышала ли Стар, что он сказал, но лицо ее вспыхнуло. Стар опустила голову, так что волосы скрыли ее покрасневшее лицо, но она не уходила, словно ноги у нее приросли к земле. Она явно чего-то ждала. Наконец толпа немного поредела, большинство ребят вошли в зал, и Марк наконец остался один. Подойдя к ней, он небрежно обнял ее за плечи:

– Ну как, посидишь со мной, детка?

– Хочешь, чтобы я поклевала картошку из твоей тарелки?

– Ну зачем же так? Закажи себе порцию. Я заплачу.

– Ах, как это мило с твоей стороны, Марк! – пропела Стар таким сладким голосом, что меня даже затошнило. – А как насчет крем-брюле? Ты не возражаешь?

– Конечно нет.

Они направились в «Макдоналдс», рука Марка по-прежнему лежала на плече Стар. Обо мне она, по-моему, просто забыла.

Я в отчаянии вцепилась в ручку вращающейся двери. А как же я?! Это же несправедливо! Я тоже люблю крем-брюле! Да что там люблю – ради крем-брюле я готова была душу продать! Стар всегда предпочитала шоколадное, а я – пломбир с сиропом или крем-брюле. Язык мой сам собой потянулся к воображаемому мороженому, словно собирался его лизнуть.

– Эй, малявка, кому это ты язык показываешь? – сердито окликнула меня Дженис Тейлор. Я еще сильнее высунула язык и скорчила назло ей самую мерзкую рожу, какую только могла.

– Кто эта нахалка? Откуда она взялась? Я ее не знаю! – вмешалась подружка Дженис.

– Это младшая сестренка Стар. Она вечно слоняется возле нашей школы.

– Точно! Я вспомнила. А Стар – это та, с распущенными волосами.

– Не понимаю, что Марк в ней нашел? – фыркнула Дженис. – Прилипла к нему, как ириска к зубам, – просто тошно смотреть! И охота ему путаться с малолетками?!

Ее приятельница что-то шепнула ей на ухо, и обе захихикали.

Не придумав ничего обиднее, я снова показала им язык.

– Чокнутая! Тебе самое место в психушке! – бросила Дженис.

И, обняв подружку за талию, высокомерно удалилась. Я поспешно убрала язык. Но слова «тебе самое место в психушке…» все еще звучали в ушах. Пришлось до боли прикусить язык, чтобы выкинуть их из головы.

– Чем это ты тут занимаешься?! – прошипела Стар. Схватив меня за руку, она затолкала меня в самый дальний угол зала, а потом со стуком поставила передо мной свой стаканчик с мороженым.

– Это тебе, – буркнула она.

И мгновенно испарилась. Я посмотрела ей вслед – сев за столик к Марку, Стар снова прижалась к нему. На столе перед ней ничего не было. Я растерянно посмотрела на стоявшее передо мной мороженое – это было крем-брюле.

Я принялась за крем-брюле, прикрыв глаза и отчаянно наслаждаясь каждым откушенным куском. Конечно, я знала, что Стар голодна не меньше меня. Конечно, Марк охотно купит ей жареную картошку, но при этом Стар будет прыгать перед ним на задних лапках, как собачка, вымаливающая угощение. И хоть у Стар это очень мило получалось – кокетливый наклон головы, легкий вздох, изящные руки умоляюще сложены, словно собачьи лапки, мне достаточно было только представить себе эту сцену, чтобы по спине у меня побежали мурашки.

А дальше все было еще хуже. Стар с Марком вышли из «Макдоналдса» и не спеша направились по аллее вниз, где один за другим тянулись магазины. Мне пришлось тащиться сзади на приличном расстоянии, до одури разглядывая всякую всячину в витринах – от шампуней до очков. После мороженого есть хотелось еще сильнее, ноги от долгого топтания на одном месте потихоньку стали подкашиваться. Наконец я почти без сил соскользнула по стеклу вниз и уселась на каменный бордюр, почти не чувствуя, как холод проникает сквозь мои джинсы, словно они были бумажными. Но очень скоро я настолько промерзла, что мне стало казаться, будто я сижу на огромном брикете мороженого.

К тому времени как Стар наконец вернулась, я уже громко стучала зубами от холода.

– Вставай, Дол. Ты простудишься, если будешь сидеть на камне.

– А где Марк?

– Сказал, что ему еще надо повидаться с кем-то из приятелей. Ну и как он тебе? Правда, потрясающий?

– Нет.

– Глупости! Он что надо! Могу поспорить, что Марк – самый красивый парень в нашем городе! Любая девчонка отдала бы все на свете, лишь бы прогуляться с ним. Да, да, не спорь, пожалуйста! Я не слепая! Я давно заметила, что Дженис Тейлор просто сохнет по нему!

– И чем вы там с ним занимались все это время?

– А ты как думаешь? – хмыкнула Стар. И тут увидела мое лицо. – Все в порядке, Дол, – поспешно пробормотала она. – Ничего плохого, уверяю тебя. Мы просто лизались, вот и все.

Я ненавидела это слово. Оно казалось мне каким-то липким и противным, вообще было в нем что-то свинское… Вот и сейчас мне представилось, как Марк и Стар прямо у меня на глазах обросли розовой жирной плотью. Их лица превратились в свиные рыльца, а на жирных задках игривой пружинкой свернулся поросячий хвостик. Я представила, как они, довольно похрюкивая, тыкаются друг в друга грязными пятачками, и меня стало подташнивать.

– Дол! – Стар, обняв меня за плечи, с тревогой заглядывала мне в глаза.

– Не трогай меня…

– Да что с тобой такое?!

– Мне противно… противно, что ты увиваешься вокруг Марка.

– Ты просто ревнуешь!

– Ничего подобного! И потом… дело не только в Марке. А в тебе. В том, как ты ведешь себя. Ты стала совсем другая.

– Глупенькая! Просто я стала старше, вот и все.

– Ну не настолько уж ты взрослая, чтобы позволить какому-то там Марку слюнявить себя! И все такое! Все расскажу Мэриголд, вот увидишь!

Стар рассмеялась:

– Да? И что же она, по-твоему, сделает? Дурочка! Спорим, что сама Мэриголд, когда была такая, как я, не ограничивалась одними поцелуями!

– Как ты думаешь, Стар, она сегодня вернется домой? Мэриголд обещала, что вернется.

– Обещала! – фыркнула Стар. – Она всегда обещает!

Все говорило о том, что Стар права и этим вечером Мэриголд опять не сдержит слова. Мы вернулись домой, когда еще не было десяти.

Съели холодного цыпленка с салатом. А потом стали готовиться ко сну. Сказать по правде, я больше всего любила Стар в такие минуты, когда она, смыв с лица косметику и натянув старую-престарую ночную рубашку с игрушечным медвежонком на спине, снова становилась прежней Стар. Вот и сейчас, придя в хорошее настроение, она зарычала на меня медвежьим хриплым рыком.

– А помнишь, когда-то давно у меня тоже был игрушечный мишка? Такой огромный, желтый, в жилетке из клетчатой шотландки… – мечтательно вздохнула я, уткнувшись носом в свой любимый шелковый шарф. – Жаль, что его больше нет.

– Ладно, не хнычь. Подарю тебе другого мишку – на Рождество.

– Нет, я не хочу другого. Мне нужен только мой Джок – и никто больше. А еще мои старые книжки. И моя Барби со всеми своими платьицами.

– Понятно. Кстати, я тоже любила свою Барби! Пока ты не обрила ее наголо. Я тогда едва не придушила тебя, помнишь? А потом мне даже понравилось, что она лысая. Я даже сделала ей из пластилина такие ботинки, как у всех скинхедов, – черные, с толстыми подошвами и шипами. Ты помнишь, Дол?

– Помню, конечно. Жаль, что ничего этого уже больше нет. Хотела бы я, чтобы…

Я беспомощным жестом обвела нашу со Стар комнату. Это была самая лучшая комната из всех, что у нас когда-либо были, и я любила ее. Правда, никаких занавесок или ковров в ней не было, но Мэриголд купила громадную канистру темно-голубой эмульсии, и мы сами выкрасили ею стены и потолок. А потом Мэриголд предложила превратить их в океан и сама разрисовала их разными рыбами и китами, а еще нарисовала коралловый риф с русалками и целую стайку веселых дельфинов. Потолок превратился в небо, и Мэриголд целый день и полночи проторчала на стремянке, разрисовывая его звездами. Тут был и Млечный Путь, и Сириус, и Плеяды, и Большая Медведица, и Малая Медведица, и огромная сверкающая Полярная звезда. Но самыми яркими и большими были пять лучей другой звезды – в точности такой же, как та, что была вытатуирована у нее как раз напротив сердца.

Да, это была самая восхитительная комната из всех, в которой только можно жить. И тогда мне и в самом деле не хотелось, чтобы в ней по углам валялись какие-то обшарпанные старые игрушки. А теперь стало жаль, что не удалось сохранить кое-что из прежних вещей, когда, случалось, нам приходилось ночью, тайком, съезжать с квартиры и перебираться в другое место.

Мне вдруг вспомнились все мои старые любимые игрушки, разбросанные по разным домам Лондона.

– Хотелось бы мне знать, что с ними сейчас, —пробормотала я.

И тут же представила, как их с грохотом кидают на какую-то уродливую телегу, а потом везут через весь Лондон, чтобы свалить на грязную помойку вперемешку со всякими грязными отбросами, вонючими тряпками и драными картонками, как прожорливые чайки выклевывают моему старому Джоку глаза, а жирные крысы грызут то, что еще осталось от волос моей Барби…

Пробило полночь. Мэриголд так и не вернулась, и Стар позволила мне улечься в постель вместе с ней. Я уткнулась в нарисованного мишку у нее на спине и уснула. Мне снилось, что мы с ней трясемся в уродливой повозке с мусором, а потом мусорщик, пригладив волосы Стар своими грязными пальцами, умыл ей лицо и привязал ее к передку повозки, сказав, что она теперь – его счастливый талисман. А потом они вдвоем вышвырнули меня из повозки на свалку в груду отбросов, и я стала тонуть в них. Я кричала и звала Мэриголд на помощь, уже зная, что она не придет. Она не придет, как бы долго и громко я ее ни звала…

– Мэриголд!

– Ш-ш-ш, я тут, дорогая. Все в порядке, Дол, я дома. Все хорошо, милая. Все просто отлично. О господи, да все просто замечательно! Проснись же! Стар, говорю тебе, проснись !

Мэриголд включила свет. Он вспыхнул так ярко, что поначалу я вообще ничего не видела. Я прижалась к ней, сонно моргая щелочками глаз. От нее пахло спиртным, но на вид она, казалось, была в полном порядке, хотя почему-то дрожала всем телом. Я крепко обняла ее, но Мэриголд не обращала на меня внимания.

– Стар! Стар, проснись же, дорогая! Смотри! – Перегнувшись через меня, Мэриголд ласково отбросила с заспанного лица Стар волосы. – Стар, я хочу познакомить тебя с одним человеком. – Голос ее от волнения так дрожал, что ей с трудом удавалось выговаривать слова. – Смотри, Стар, это Микки! Твой отец!