Текст книги "Разрисованная мама"

Когда-то мы с ней любили играть в эту игру. Меня вдруг осенило – может быть, воспользоваться этим и попробовать увезти ее домой?

– Да, теперь я – мама, а ты – моя маленькая дочка Мэриголд. Ах, дорогая, ну как же можно так глупо вести себя?! Дай-ка, мама вытрет тебе носик, – сказала я. – Ну а теперь пойдем. Будь хорошей девочкой, ладно? Мы пойдем домой, и я расскажу тебе сказку. Хочешь, милая?

– Да, мамочка, – тоненьким голоском послушно пролепетала Мэриголд.

– Ну вот и хорошо, дорогая. Слушай. Итак, жила-была когда-то маленькая девочка, и звали ее Мэриголд. Глаза у нее были зеленые, как изумруды, и волосы цвета заката. И вот однажды злые люди украли ее из дома…

Это была старая сказка – придумала ее сама же Мэриголд и потом много раз рассказывала мне, но сейчас она слушала ее, навострив уши, словно слышала в первый раз. Мы шагали по улице, ведущей в гору, и мне оставалось только надеяться, что эта дорога приведет нас к вокзалу. Вдруг Мэриголд споткнулась и подвернула ногу Мне пришлось обхватить ее за талию, чтобы она удержалась на ногах. Она прижалась ко мне, и я почувствовала, что она вся дрожит. Мы будто поменялись ролями – теперь я и впрямь как будто стала ее матерью, а она – моей маленькой дочкой, уставшей и испуганной. Жаль, что на самом деле это не так, подумала я, я бы с удовольствием взяла ее на руки. Мэриголд снова принялась всхлипывать. Из глаз ее хлынули слезы и ручьем побежали по щекам.

– Ничего не вышло, да? – спросила она.

– Ничего страшного, дорогая. На этот раз не вышло. Но мы приедем еще раз, а потом еще раз. И в конце концов разыщем их, вот увидишь. И все тогда будет хорошо – ты ведь сама так сказала, помнишь? Но сейчас мы обе уже устали. И ты тоже устала, поэтому мамочка собирается отвезти тебя домой, уложить в теплую постельку и укрыть одеялом. А ты свернешься калачиком, закроешь глазки и крепко уснешь.

Мэриголд вдруг остановилась. Я перепугалась: а вдруг игра ей уже надоела? Что, если она рассердится и снова начнет кричать на меня? Я зажмурилась. Но Мэриголд просто стояла и смотрела на меня. Она смотрела на меня так, словно могла читать у меня в душе.

– Ох, Дол, – прошептала она. Из груди ее вырвался глубокий вздох – такой глубокий словно там совсем не осталось воздуха. – Ох Дол, что же я с тобой делаю, а?

Мы все-таки добрались до вокзала и сели на поезд. Мэриголд моментально уснула. Обняв ее одной рукой, я прижала ее к себе, и она уронила голову на мою грудь. Вскоре появился кондуктор, и мне волей-неволей пришлось разбудить ее. Они неожиданно разговорились. У кондуктора тоже были наколки – сразу на обеих руках, – простенькое сердечко и в нем кинжал. Так, ничего особенного – шаблон и стандарт. Он благоговейно уставился на Мэриголд, как будто перед ним было восьмое чудо света.

Когда мы наконец добрались домой, нас встретил телефонный звонок. Он звонил и звонил не переставая.

Это оказалась Стар. Судя по голосу, она была вне себя.

– Господи, Дол, я чуть с ума не сошла от страха! Почему вы не брали трубку?!

– Нас не было дома.

– А почему вы не взяли с собой телефон?

– Просто не подумали об этом.

– Господи помилуй! Это же мобильник! Он для того и существует, чтобы брать его с собой! О боже, с вами не соскучишься! С тобой все в порядке? А как там Мэриголд? Кстати, где вы были все это время?

Стар замолчала, ожидая ответа. Я тоже молчала. Мэриголд, покусывая палец, молча ждала.

– О нет! Только не говори, что вы поехали в Брайтон искать нас! Это так, Дол, признавайся?!

– Конечно нет, – поспешно бросила я.

– А то я не знаю! Конечно, поехали! Почему ты не остановила ее? Послушай, Дол, ну как ты не понимаешь – даже если бы она нашла его, это ничего бы не изменило! У Микки ведь есть Сиан! Да и потом, он в любом случае не хочет иметь ничего общего с Мэриголд! Понимаешь, он считает, что ей нужно лечиться. Микки уверен, что все это вовсе не так ужасно, как рассказывает Мэриголд. Никаких резиновых дубинок и ударов током – все это чушь! Просто нужно принимать лекарства, и все будет хорошо. Но Микки считает, что раз она не в состоянии позаботиться о себе самой, то оставлять нас с ней —это преступление.

Я так крепко прижимала телефон к уху, что оно у меня заболело. Но голос Стар гремел в трубке с такой силой, что Мэриголд запросто могла разобрать каждое слово.

– Замолчи, Стар!

– Микки страшно волнуется за тебя, Дол. Просто места себе не находит. Жаль все-таки, что ты не поехала со мной. Я же говорю, он думает – Мэриголд окончательно чокнулась.

Я бросила трубку. Мэриголд тупо уставилась куда-то невидящим взглядом. Потом повернулась, медленно волоча ноги, прошла к себе в комнату и рухнула на кровать. Уткнувшись головой в подушку, на которой еще недавно лежала голова Микки, она заплакала. Юбка ее задралась вверх, стертые ноги кровоточили. Заколка слетела, и спутанные волосы рассыпались по подушке, но третий глаз, выглядывавший из-под рыжих прядей, сухо и не мигая смотрел на меня.

Змея

Захватив свой шелковый шарф, я забралась под одеяло к Мэриголд. Утром мы долго валялись в постели. Уже ближе к полудню я поклевала кукурузных хлопьев и сделала нам тосты. Потом Мэриголд снова легла, а я решила порисовать. Взяв пустую коробку из-под хлопьев, я попыталась изобразить на ее обратной стороне Наташу. Потом раскрасила ее и вырезала ножницами. На листке, вырванном из школьной тетрадки Стар, я нарисовала для Наташи нарядные платья. На плечах у каждого платья я оставляла специальные ушки и очень старалась случайно их не срезать. Но все мои усилия пропали даром – ни платьица, ни пальтишко, ни даже отделанная оборками ночная рубашка никак не хотели сидеть как надо. Голые розовые ручки Наташи были сами по себе, а рукава платья болтались отдельно. Шея почему-то тоже не совпадала с горловиной, из-за этого все нарисованные мною шикарные туалеты топорщились в разные стороны.

Только тут я сообразила, что нужно было бы положить картонную фигурку Наташи на бумагу и обвести ее карандашом. Тогда все, что я напридумывала для нее, пришлось бы ей впору, но рисовать наряды заново мне уже не хотелось. Вместо этого я стала разговаривать с Наташей, придумывая одну игру за другой. Видно, Мэриголд услышала мое бормотание и появилась на пороге комнаты.

– Стар вернулась? – спросила она, протирая глаза.

– Нет.

– А она говорила, когда вернется?

– Нет.

– Значит, она может появиться когда угодно… – вздохнула Мэриголд. – Может быть, Микки сам привезет ее на машине. И зайдет повидаться… – Она подошла к зеркалу. – Господи, Дол, на кого же я похожа! Бегу в душ. Да и тебе советую – что-то вид у тебя не очень…

Я обожала принимать душ вместе с Мэриголд. Ее тело от воды выглядело каким-то сияющим – живая картинка, на которую можно любоваться без конца. Я любила разглядывать ее татуировки. Особенно мне нравилась огромная сине-зеленая змея, тянувшаяся вдоль ее спины, – она изгибалась в разные стороны, ее длинный раздвоенный язычок приходился как раз между лопаток Мэриголд, а кончик хвоста свисал почти до попы.

Я по привычке принялась обводить пальцами змеиные кольца. Мэриголд повела плечами – получилось, что змея извивается. Честно говоря, эта самая змея пугала меня до дрожи в коленках – иной раз казалось, что она настоящая. Ее крохотные, глубоко посаженные глазки смотрели на меня холодным, неподвижным взглядом. На секунду мне даже показалось, что она ожила – вот сейчас совьется кольцами и, упруго оттолкнувшись от спины Мэриголд, перепрыгнет на меня. Я поспешно выбралась из ванны.

Мэриголд мылась целую вечность. А одевалась и того дольше, перемерив чуть ли не все, что висело в шкафу. В конце концов она остановилась на старых-престарых джинсах и бледно-розовой футболке Стар. Губы она покрасила такой же бледно-розовой помадой, а волосы гладко зачесала за уши, что совершенно ей не шло. Видно, таким образом ей хотелось убедить Микки, что она не сумасшедшая.

Я не решилась сказать, что у Стар уже есть обратный билет, так что Микки совершенно точно не появится у нас дома. Мне совсем не хотелось, чтобы Мэриголд опять начала кричать, что я все испортила. Но, как оказалось, я ошиблась. Когда Стар поздно вечером вернулась домой, она первым делом бросилась к окну и помахала рукой. Потом мы услышали, как взревел мотор и от нашего дома отъехала машина.

Мэриголд, как тигрица, рванулась к окну, но Микки уже умчался.

– Он тебя вез от самого Брайтона? – с любопытством спросила я.

– Конечно. Он хотел убедиться, что со мной все в порядке, – хвастливо заявила Стар. – И с тобой, Дол, тоже.

– Со мной и так все в порядке, – отрезала я.

Мэриголд продолжала стоять, прижавшись лбом к оконному стеклу. Мы обе с тревогой поглядывали на нее. Во всем ее облике было что-то такое, отчего у меня похолодело в животе, – а вдруг она возьмет да и выпрыгнет на улицу?

– Мэриголд! – осторожно окликнула Стар.

Плечи Мэриголд вздрогнули. Она обернулась и часто-часто заморгала, глаза ее наполнились слезами. Я заметила, как неровно пульсирует жилка у нее на виске. Мэриголд набрала полную грудь воздуха. И ее накрашенные бледно-розовой помадой губы искривились в жалком подобии улыбки.

– Хорошо провела время, дорогая? – спросила она.

– Еще как! – вызывающе бросила Стар.

– Вот и замечательно. Очень рада, – кивнула Мэриголд. – Это здорово, что у тебя есть возможность получше узнать своего отца. Значит, Микки привез тебя на машине? Почему же ты не пригласила его подняться, выпить чего-нибудь?

– Ему пора было возвращаться.

– Поня-а-атно, – протянула Мэриголд. – Ну хорошо. А он что-нибудь говорил о том, когда вы снова увидитесь?

– На следующий уикенд, – ответила Стар.

– Прекрасно, – кивнула Мэриголд и протянула руки к Стар.

Та вначале замялась. Потом порывисто обняла Мэриголд за шею и крепко прижалась к ней.

– Я предлагала ему подняться к нам. И говорила, как ты будешь рада, как ты соскучилась. Ох, Мэриголд, я так хочу, чтобы все было по-твоему, чтобы все мы были вместе: ты, я, Дол и Микки. Прости меня. Мне так стыдно, но я должна была увидеть его!

– Конечно, конечно, – пробормотала Мэриголд, прижимая ее к себе. – Он ведь твой отец. И вообще, он замечательный. И ты не должна казнить себя за то, что поехала, девочка моя родная, по-другому и быть не могло. Просто Микки хотел провести этот уикенд с тобой – что же тут странного? А эта самая Сиан – он, видно, взял ее для компании. Я все понимаю, уверяю тебя. И не стоит так переживать. Мы с Дол прекрасно провели время вместе, правда, дорогая?

– Да. Да, конечно. Просто классно, – эхом повторила я.

Как только мы поднялись к себе, Стар устроила мне форменный допрос, что здесь было без нее.

– Отстань! – отбивалась я. – Можно подумать, тебя это интересует!

– Что ты несешь? – возмутилась Стар. —Я весь уикенд только и делала, что висела на телефоне, звонила, звонила сюда, но никто не брал трубку! Я чуть с ума не сошла – все гадала, как ты тут.

– Так я и поверила… Между прочим, ты клялась, что приедешь рано утром, – забыла?

– Послушай, я ведь тебе не мама ! В конце концов, это несправедливо! Ну почему я все время должна с ума сходить из-за тебя?!

– Да ради бога, не надо! Обойдусь как-нибудь! И о Мэриголд позабочусь, так что можешь не переживать. Она сегодня совсем дошла – никогда ее такой не видела. Но я справилась. Просто я знаю, что нужно делать, чтобы привести ее в чувство.

– Что значит «дошла»?! Что она сделала?

– Ничего. Потому что я ее вовремя остановила.

– Ты поедешь со мной в следующую субботу?

– Нет.

– Поедешь. Ты должна. Должна же ты узнать Микки получше, разве нет?

– Для чего? Мне-то ведь он не отец!

– Не отец. Но он собирается позаботиться о тебе тоже.

– Что это значит?

– Дол… я скажу тебе. Только это страшная тайна. Поклянись, что не проболтаешься.

– Ладно, ладно, клянусь. Так в чем дело?

Стар слезла со своей постели и перелезла ко мне. Забравшись под одеяло, она придвинулась так близко, что ее теплое дыхание защекотало мне щеку.

– Возможно, я теперь буду жить у Микки, – прошептала она прямо мне в ухо.

– Жить у него?!

– Ш-ш-ш! Да. И он хочет, чтобы и ты жила с нами. Если хочешь знать, мы с ним все уже обсудили. И с Сиан тоже. Они, оказывается, не всегда живут вместе, у нее есть своя квартира. А Микки подумывает о том, чтобы приобрести что-нибудь побольше, чтобы хватило места на четверых.

– И Мэриголд?

– Не будь дурой, Дол!

Я задумалась. От слов Стар голова у меня шла кругом. Все у нее получалось как в сказке. Приехал прекрасный принц и спас двух нищенок от старой ведьмы, превратил их в прекрасных принцесс. И стали они жить-поживать в сказочном замке и были очень счастливы вместе. Только вот Мэриголд была не злобной старой ведьмой, а нашей мамой.

– Не можем же мы бросить ее!

– Мы можем видеться с ней сколько душе угодно. Но Микки говорит, ей так или иначе нужно лечь в больницу, хотя бы ненадолго. У него на примете есть одно классное место.

– Но она не согласится лечь в больницу.

– Если бы она хотя бы принимала таблетки…

– И этого не будет.

– Тогда это ее проблемы. Что мы еще можем? Это она должна заботиться о нас, а не мы о ней. Мне все надоело. Теперь у меня есть и отец, и мать. Так сказать, полный комплект. Я пожила с матерью, а теперь хочу жить с отцом.

– Это жестоко.

– Что?! – Стар чуть не задохнулась от возмущения. – Да как ты смеешь?! Я могла бы остаться у Микки прямо сегодня! А вместо этого вернулась домой – посмотреть, как ты тут. Как же ты не понимаешь? Мы с Микки волновались о тебе, боялись, что ты с ней не справишься.

– Но ведь справилась же.

– Послушай, Микки в самом деле хочет, чтобы ты жила вместе с нами. Неужели ты не понимаешь, как это благородно с его стороны?! То есть я хочу сказать, ты ведь ему не родная, а он все-таки готов принять тебя, как свою, заботиться о тебе, как будто бы он твой папа.

– Но я не хочу, чтобы он был моим папой. Не хочу – понимаешь?! И ему плевать на меня, если хочешь знать! Если ему кто и нужен, так только ты.

– Ну и что тут такого? Я ведь его дочь.

– Хватит повторять одно и то же, как попугай. Меня уже тошнит от этого!

– А меня тошнит от тебя, Дол. Я-то думала, ты обрадуешься.

– Как видишь, не обрадовалась. Я не хочу жить у него. Я хочу жить с Мэриголд.

– Что ж, дело хозяйское. Как хочешь, – обиделась Стар. Выбравшись из моей постели, она перелезла к себе.

Лежа в темноте, мы обе молчали. Стояла тишина. Прижав шарф к лицу, я жалобно шмыгала носом. Мне хотелось, чтобы Стар подумала, что я плачу. Я надеялась, что ее замучит совесть, что она поймет, как это жестоко, что попросит прощения и скажет, что ни за что не станет жить с Микки без меня. Мне не хотелось, чтобы она уходила. Я хотела, чтобы мы по-прежнему жили втроем!

Всю неделю Мэриголд вела себя выше всех похвал. Она не выпила ни капли. Не кричала и не ругалась – вообще ни разу не повысила голос. Она перестала пропадать по вечерам, бегать по барам, больше не валялась в постели до полудня и ночевала только дома. Даже одеваться стала, как все нормальные матери. Каждый день в пять часов мы чинно пили чай, а вечером нас ждали печеные бобы с сосисками, тосты, жареная картошка, рыбные палочки или спагетти с сыром.

– Держу пари, она тебя слышала, – сказала я Стар. – И из кожи вон лезет, чтобы ты осталась с нами.

– А я думаю, она просто хочет обвести меня вокруг пальца и выведать адрес Микки.

– А почему ты ей не скажешь?

– Он не желает ее видеть. Я же тебе сто раз объясняла – у него теперь есть Сиан. А тогда он остался у нас на ночь только из-за меня!

– Ах, ах! Думаешь, ты такая необыкновенная! – не выдержала я.

– А Микки, если хочешь знать, именно так и считает, а ты просто ревнуешь.

– Вовсе нет, – буркнула я, хотя в душе прекрасно знала, что так оно и есть. Я и вправду ревновала – ревновала так, что с трудом могла заставить себя разговаривать с ней.

– Вот и Мэриголд тоже. Ты заметила, как она смотрит на меня? – спросила Стар. – Но знаешь, что меня больше всего бесит ? Ведь может же вести себя нормально, когда хочет! Вот что самое обидное! Ты только посмотри – всю неделю ходит на задних лапках! И с виду самая что ни на есть нормальная мама – нормальней не бывает!

– По-моему, это ты всегда говорила, что она не виновата, если ведет себя дико, – просто она такая, вот и все, – припомнила я.

– Говорила. Чего я только не придумывала, когда Мэриголд напивалась в стельку или у нее в очередной раз срывало крышу. Ты этого не помнишь, ты была совсем маленькая! Я изо всех сил старалась заменить тебе мать. И делать все для нее… Но ей ведь не угодишь. Ей помочь невозможно. Ах, да что это я, – спохватилась Стар, – ты еще слишком мала, чтобы понять.

В душе я согласилась с ней, потому что и сама чувствовала, что не все понимаю. Больше всего я боялась, что она снова уедет на весь уикенд или вообще будет жить у Микки.

– А как же твоя драгоценная школа? – напомнила я Стар, усмехнувшись.

– Ну и что, подумаешь, школа! – пожала плечами Стар. – По-твоему, в Брайтоне школ нет? Могу пойти в любую. Да и потом, Микки запросто может отправить меня и в частную школу, он говорит, там я могу учиться еще лучше.

– А как же все твои друзья?

– Новые появятся.

– А как же Марк?

– Кто? – презрительно фыркнула Стар, словно даже не сразу поняла, о ком идет речь.

Похоже, Микки дал ей много карманных денег, потому что вечером она повела меня в «Макдоналдс», купила мне чизбургер и пакетик жареной картошки, клубничный коктейль и целых два крем-брюле с карамельной начинкой. Один из парней, заметив Стар, подошел к нашему столику, пытаясь вызвать ее на разговор, но она его отшила. Я подумала, что она просто ждет Марка и потому не желает размениваться по пустякам. А Марк, как обычно, вместе с дружками болтался у дверей. Там же была и Дженис Тейлор.

– Пусть забирает его себе, коли уж ей так хочется, – бросила Стар, перехватив мой взгляд.

– Стар! – окликнул ее Марк, как только мы вышли.

Стар даже головы не повернула, будто не слышала.

– Куда это ты так спешишь, а? – Он преградил ей дорогу.

– Домой, – бросила Стар и потянула меня за собой.

– Может, прошвырнёмся немного?

– Нет.

Марк споткнулся на ровном месте.

– Не понял…

– Нет, я сказала. Ты что, оглох? – бросила Стар.

– Да какая муха тебя укусила?!

– Никакая. Просто такие парни, как ты, меня абсолютно не интересуют! – отрезала Стар.

Она зашагала так быстро, что мне пришлось едва ли не бежать за ней. Марк поначалу просто онемел от неожиданности, но потом пришел в себя и принялся кричать ей вслед всякие гадости. К нему тут же присоединились его дружки. Как только они не обзывали Стар! Я почувствовала, что просто сгораю от стыда, но сама Стар сохраняла ледяное спокойствие, словно все это относилось вовсе не к ней. Но в конце концов она не выдержала.

– Попридержи язык, ублюдок! Если мой отец хоть раз услышит, что ты говоришь обо мне, он вобьет твои мерзкие, прокуренные зубы тебе в глотку! – крикнула она.

– Как же ты придешь в «Макдоналдс», – опасливо спросила я.

– А я и не собираюсь туда ходить.

– А я-то думала, что Марк – твой приятель.

– Нет. К тому же Микки считает, что я еще слишком молода для того, чтобы заводить себе дружков, – заявила Стар. – А такого мне и даром не надо… Ты лучше расскажи мне про своего.

– Про кого?!

– Ну про того… подслеповатого.

– Его зовут Оливер.

– Так расскажи мне про Оливера.

– А что рассказывать? Нормальный парень, с ним все в порядке. – Я пожала плечами.

На самом деле у Оливера не все было в порядке. Предполагалось, что на уикенд он вместе с отцом и его подружкой поедет в Леголенд, но у его мамаши случился очередной приступ мигрени, так что ему пришлось остаться дома.

– А мне до смерти хотелось поехать, – рассказывал он мне, когда на перемене мы сидели в библиотеке, – ведь это было бы совершенно потрясно! К тому же я с детства с ума сходил по всяким «Лего». Я даже собирал роботов по своим собственным проектам, а потом устраивал между ними войну, и они сражались между собой, стреляли из лазерных винтовок, и все такое! Знаешь, как это было прикольно, когда один укокошит другого, и тот помрет в страшных судорогах! А я дождусь, пока они угрохают друг друга, и тут же примчусь на место, как «скорая помощь», соберу всех заново, и они опять как новенькие! И снова сражаются между собой!

Кое-кто из ребят, сидевших в библиотеке, услышал его слова и захихикал. Глаза Оливера за толстыми линзами очком растерянно заморгали.

– Само собой, это было давно, когда я был еще совсем маленький, – поспешно добавил он.

– А я тоже часто играю в разные игры сама с собой, сама их придумываю и сама играю, – призналась я. – И когда ты теперь поедешь в Леголенд – в следующий уикенд?

– Понятия не имею. Знаешь, как отец обозлился? Ужас! Кричал, что, дескать, мама все это нарочно устраивает. Что притворяется больной, чтобы оставить меня дома, и просто не нужно обращать внимания на всякую такую ерунду.

– А она что – действительно притворяется?

Оливер замялся, нос его смущенно задергался, так что очки едва не съехали вниз.

– Не знаю. Сказать по правде, у нее то и дело болит голова. И тогда ей приходится лежать в постели. А мне – почти выключать в телевизоре звук, чтобы он ее не раздражал.

– У тебя хоть телевизор есть. А наш вот вообще забрали.

– А потом она уснула. Так что я мог запросто поехать в Леголенд. Слушай, Долфин, а у твоей матери бывают мигрени?

– Мигрени? Да нет… не знаю. Случается, конечно, что у нее голова болит, но только если она слишком много выпила накануне вечером.

– Значит, твоя мать пьет?! – потрясение прошептал Совенок, его очки заходили вверх-вниз как сумасшедшие. – А что она пьет? Пиво, да?

– Вообще-то чаще всего водку. Но только если она… Если у нее снова начинается один из ее обычных приступов, тогда она становится такая странная, ну, ты понимаешь… – На душе У меня вдруг стало муторно. Я поняла, что проговорилась и тут же пожалела об этом. – Только не говори никому, Совенок, ладно?

– Оливер. Конечно, я никому не скажу. Не волнуйся.

– Спасибо. – Я задумалась. Всю эту неделю Мэриголд держалась. Она вела себя абсолютно нормально, но что будет, если Стар действительно уедет… Я помотала головой, стараясь не думать об этом… о том, что будет на следующей неделе.

Увидев, как я трясу головой, Оливер испугался.

– Прости, пожалуйста. Это было жестоко с моей стороны. Я не должен был расспрашивать тебя.

– Все нормально. Слушай, приходи завтра, если хочешь. После школы, идет?

– Ух ты, здорово! Класс! И тогда я смогу как следует рассмотреть все татуировки твоей мамы?

– Не все, дурачок! Не полезешь же ты за ней в ванную?

– Не говори глупости. – Оливер покраснел и поспешно сменил тему. – У нее всегда такой классный прикид, у твоей мамы. Она выглядит, словно настоящая рок-звезда.

– Угу. Видел бы ты отца Стар! Вот он действительно выглядит словно рок-звезда.

– Да? А я думал, что у тебя вообще нет отца!

– А он не мой отец. Он – отец Стар. Они с Мэриголд встретились на концерте «Эмералд Сити».

– Да?! И что дальше? – Совенок слушал меня с раскрытым ртом, ерзая от нетерпения, – можно было подумать, что я рассказываю последнюю серию его любимого сериала.

– Да ничего. Стар считает, что он просто замечательный. Только о нем и говорит целыми днями. Только и слышно – Микки то, Микки се! Но мне, если честно, он не нравится. Стар считает, что я просто ревную, но это неправда. Не хочу я никакого папу, вот и все.

– Я тоже не хочу, но что ж делать? Знаешь, как он обижается, если что-то почувствует? – сказал Оливер. – Но вот в Леголенд мне ужасно хотелось поехать. Если честно, это было моим Вторым Самым Главным Желанием.

– Да? А какое же тогда Первое?

– Прийти к вам на чай, конечно!

Я ткнула его локтем, он ответил мне тем же, а потом достал свой пенал и продемонстрировал секретный кармашек, куда прятал миниатюрные пакетики с молоком.

– Один тебе, один мне, – объявил он.

Усевшись рядышком, мы с удовольствием потягивали шоколадное молоко.

– Это что такое! Тут вам не кафе, а библиотека! – незаметно подкравшись сзади, проворчал мистер Гаррисон. – Имейте же совесть! Хотя, Орион и Долфин, признаюсь вам по секрету – я и сам обожаю молоко из пакетиков.

– Меня зовут не Орион, а Оливер! – поправил Совенок.

– А я прекрасно знаю, что тебя зовут Оливер. Просто вспомнил тут одну историю. Это такая древняя легенда о том, как один парень по имени Орион так здорово играл на своей лире, что привлек стаю дельфинов. А ты любишь музыку, Оливер? Играешь на чем-нибудь?

– Я уже почти разучил с магнитофона «Живу и радуюсь». Ну… почти разучил.

– Хм-м… ну что ж, можно считать, начало положено, – кивнул мистер Гаррисон. – Надеюсь, ребята, вы станете частыми гостями у меня в библиотеке.

А нам и не нужно было особого приглашения. Каждый день я с нетерпением ждала, когда начнется большая перемена, отведенная нам на завтрак, и я смогу снова уединиться с Оливером в библиотеке. Остаток дня в школе тянулся целую вечность. Я даже попыталась поменяться местами в классе, чтобы сидеть поближе к Оливеру. Сначала пришлось долго уламывать одного парня по имени Брайан, чтобы он согласился сесть на мое место. Пришлось даже слегка его «подмазать» – нарисовать чернилами у него на руке татуировку «Смерть от Харли»: мотоцикл, а рядом с ним череп. Я не стала ему говорить, что сюжет этот самый что ни на есть избитый – тысячи байкеров по всей стране щеголяют с такой татуировкой. Тем более что сам Брайан просто весь раздулся от важности. Кое-кто из ребят, кому он показал свою руку, тут же обступили меня, умоляя и им изобразить нечто подобное. И тут в класс вошла мисс Хилл. Я уселась на место Брайана, а он поспешно кинулся к моей парте, за которой восседал Ронни Черли. Казалось, все уладилось, но не тут-то было! Мисс Хилл это не понравилось. Взяв со стола журнал, она пробежала его глазами и скомандовала:

– А ну-ка немедленно пересядьте на свои места! Брайан и Долфин, я к вам обращаюсь!

– Ну, пожалуйста, не надо, мисс!

– Меня зовут мисс Хилл, Долфин! – отрезала она и при этом так фыркнула, что могла бы запросто задуть все свечки на своем именинном пироге, даже если б ей исполнилось сто лет. – И запомните: я не позволю устраивать на своих уроках балаган – как бы сильно вам этого ни хотелось! Будьте любезны, вернитесь обратно на свои места, вы, оба!

– Но…

– Никаких «но»! – прикрикнула мисс Хилл.

И вот так всегда – каждый раз, когда она требовала тишины, то почему-то принималась орать, как будто ее режут!

– Брайан Барли! Что у тебя на руке?

Образчик моего искусства на руке Брайана почему-то не привел мисс Хилл в восторг. Она немедленно отправила Брайана в туалет и велела не возвращаться, пока он все не отмоет, и сделала следующее предупреждение: если кому-то еще придет в голову идиотская идея рисовать на себе картинки, она принесет из дома кусок карболового мыла и специальную жесткую щетку и будет самолично отмывать каждого!

– Ну, мисс Хилл не позавидуешь! – съязвил кто-то за моей спиной. – Небось потом изойдет, когда станет отмывать нашу Дельфиниху!

Я почувствовала, как у меня загорелись щеки. Неужели у меня настолько неопрятный вид? Или это всего лишь очередная попытка вывести меня из себя? Я растерялась.

Но потом, стиснув зубы, я собрала в кулак свою магическую силу и мысленно проволокла Кайли с Ивонной по коридору до девчоночьего туалета, а там с наслаждением затолкала их головами в унитаз.

После чего я представила мисс Хилл, которую отмывают жесткой щеткой, и, не мигая, уставившись на нее, стала поливать ее чернилами с ног до головы! Я разрисовала ее по полной программе: руки, ноги, голову, все тело и даже одежду, не пропустив ни единого клочка. А потом, критически оглядев свои труды, решила, что кое-чего не хватает, так сказать, для полного счастья, и добавила цепочку кнопок вдоль выгнутых дугами бровей и кольцо под длинным, вечно все вынюхивающим, зловредным носом.

– Что ты уставилась на меня, Долфин? – спросила мисс Хилл, приходя в крайнее раздражение. – Немедленно принимайся за дело! Вам всем нужно как следует поработать, чтобы научиться хорошо писать сочинения.

Я попыталась сосредоточиться. По части умения придумывать всякие истории мне не было равных. Но вот беда – бурный поток мыслей, ни на мгновение не иссякавший в моей голове, никак не желал замедлить свое течение, так что я попросту не успевала изложить все это на бумаге. Буквы вихлялись, словно пьяные, и половина из них почему-то всякий раз оказывалась стоящей задом наперед.

В конце концов терпение у мисс Хилл лопнуло. Перечеркнув плоды моих трудов жирной красной чертой, она велела начать все сначала. Оливер тут же предложил мне свою помощь. А заняться сочинением, сказал он, лучше всего в библиотеке. Во время большой перемены.

На том и порешили. Однако это оказалось легче сказать, чем сделать. Сколько я ни старалась, сколько ни пыхтела, помарка следовала за помаркой. Почему-то у меня никак не выходило написать правильно слова.

– Надеюсь, ты не считаешь меня полной дурой? – фыркнула я, со злостью отшвырнув тетрадку в сторону.

– Конечно нет, – поспешил успокоить меня Оливер. – Просто ты страдаешь дислексией [8]8
  Дислексия – неспособность к чтению.


[Закрыть].

– И что, получается, я не способна правильно писать?

– Совершенно верно. И тебе требуется помощь специалиста.

– Не нужна мне никакая помощь – ни простая, ни специальная. А про дислексию я знаю: в последней моей школе мне тоже так говорили. Как оно пишется, это слово? Ну-ка продиктуй по буквам.

– Не знаю, отстань. Это такое хитрое слово, и обозначает оно болезнь. Видишь ли, есть много людей, которые не в состоянии писать правильно. Зато ты классно рисуешь! Какую ты сделала клевую татуировку Брайану! Умереть – не встать! Но те, что на твоей маме, рисовала не ты?

– Нет конечно! Понимаешь, чтобы делать татуировки, нужно вначале долго учиться – ты даже не представляешь, сколько всего разного нужно знать! – и потом нужно тщательно следить за тем, чтобы все было стерильно чисто! Но так просто рисовать на коже я, конечно, могу. Это ерунда, проще простого! Могу и тебе нарисовать что-нибудь. Если хочешь, конечно.

– Только после уроков, ладно? Когда придем к вам.

– Боишься, что мисс Хилл увидит? Эх ты! Ты даже не представляешь, какие художественные шедевры скрыты под этой старой бежевой кофточкой и темно-синей юбкой! Думаешь, я тебя разыгрываю? – Я перевернула страницу и принялась рисовать мисс Хилл – в чем мать родила и к тому же с ног до головы покрытую татуировками.

– Долфин, ты с ума сошла, тут же на другой стороне твое сочинение! Как ты теперь его сдашь? – всполошился Оливер, но стоило ему увидеть мои художества, как глаза его заблестели.

– Ух ты, клево! Тютелька в тютельку она, честное слово!