Текст книги "Мадемуазель С."

Письмо 78

Четверг, 9 часов вечера

Мой драгоценный,

все уехали. Я осталась одна, совсем одна до полуночи в этом огромном молчаливом доме. На улице темно. Слабый свет рассеивает окружающую тьму. Слабый свет, который мне так хорошо знаком, который заставляет выпрыгивать из груди мое сердце. Этот свет исходит откуда-то сверху, и я не могу отвести от него взгляд. Ты не знаешь всего, что может радовать и печалить, если упорно смотреть на слабый свет. Радовать, да, конечно – если я говорю себе: «Он там, под этой лампой, совсем рядом. И если я страстно прокричу его имя в спокойствии этой ночи, он меня услышит», но и ужасная, жестокая печаль сжимает сердце: «Да, он там, но он не один. Какие слова обращены к нему в это мгновение? Каким взглядом смотрит он на ту, которая с ним говорит? И вот сейчас, сейчас, когда погаснет эта маленькая лампа, что станет он делать?»

О Шарль, единственная моя большая любовь, узнаешь ли ты когда-нибудь, как неотступно преследует меня эта мысль! Узнаешь ли ты, какие муки я испытываю и как приходится мне страдать из-за Нее! О, не смотри на меня злым взглядом, но попробуй понять. Ты знаешь, как я тебя люблю, ты знаешь, какими пылкими ласками мне хотелось бы тебя ублажать. Тогда ты должен чувствовать, как вся моя плоть разрывается болью от одной мысли, что твое обожаемое тело дрожит от удовольствия, принимая поцелуи другой. Ах, этот ужасный образ преследует меня, преследует, заставляет меня страдать!

Я не могу ничего изменить и никогда не смогу. Я должна любить тебя, всегда помня про эту другую, что стоит между нами, и мне очень грустно, Шарль, этим вечером. Прости, что я говорю с тобой об этом, но мне необходимо поделиться с тобой моей мукой, потому что она мне тяжела, очень тяжела. Люблю тебя, люблю бесконечно, ты это знаешь, а любви без страдания, увы, не бывает.

Мой драгоценный возлюбленный, освободись завтра. Я так хочу тебя. Я хочу твоей толстой задницы, твоего здоровенного члена. Во мне живет безудержная жажда отдаваться тебе.

Да, любовь моя, раз ты любишь эту порочную странную ласку, я дам тебе ее, ведь ничто не доставляет мне такое удовольствие, как трахать тебя. Мне нравится вызывать у тебя странное ощущение, будто я вовсе не женщина, а прекрасный любовник, которого хотела бы обнаружить во мне твоя порочность. Когда лежишь на спине и я удерживаю тебя своими мощными бедрами, забудь, что я женщина. Это жезл твоего любовника пронзает твою задницу. На, возьми, ты чувствуешь его? Чувствуешь, какой он толстый и твердый и как хорошо он знает этот путь? Завтра ты снова переживешь это ощущение перверсии. Завтра я снова буду трахать тебя, потому что я тебя обожаю. До свидания, моя маленькая Лотта, я ложусь спать с мыслями о тебе, но сейчас я буду мудрой. Я хочу сохранить все свои силы для завтрашнего свидания. Я хочу кончить именно от твоих страстных ласк и поцелуев. Я хочу ощутить твой толстый жезл глубоко в моем заднем проходе. Вначале ты введешь его неглубоко, только головку, чтобы сильнее воспламенить меня. Он будет увлажнен моим секретом, и ты кончишь прямо в мой зад. Я хочу, чтобы все так и было, потому что именно такое сношение оставляет совершенно без сил. До завтра, мой дорогой. Позвони мне, сообщи добрую весть. Я буду шлюшкой, как ты любишь. Мои губы запечатлевают поцелуй на твоих губах, до завтра.

Твоя Симона

ПРИМЕЧАНИЕ

«Другая», жена Шарля – невидимая и неизменная героиня этого романа, и ревность, которую она внушает и которая мучает Симону, представляется одной из движущих сил этой необычной связи. В письме 72 Симону беспокоит, что в том же купе поезда вместе с ее любовником едут женщины. В следующем письме она тревожно спрашивает: дерзнешь ли ты потребовать от другой женщины подобных изощренных ласк?

А теперь, оставшись одна в своей комнате, она позволяет своему отчаянию вырваться наружу, представляя, как совсем близко, в двух шагах от нее, он делит свою жизнь и свою кровать с законной супругой.

Если бы не это сильное чувство, возможно, Симона не была бы столь изобретательна и не дошла бы в своих сексуальных опытах с Шарлем до таких пределов, по поводу которых ей было известно, что он не мог исполнить их со своей женой. Отныне содомия, которой она занимается со своим любовником, становится залогом ее исключительности.

Ж.-И. Б.

Письмо 79

Пятница, 11 часов

Мой дорогой,

да, я получила твое письмо, именно такое, какого мне хотелось. Ты такой покорный, такой нежный, такой милый, и я тебя обожаю. Я пишу тебе из моей маленькой спальни, в тишине и одиночестве. За окном бушует ливень. В саду совсем темно. Как мне хорошо здесь думать о тебе, о нас, перечитывать в свое удовольствие изысканные фразы твоего письма. Все эти слова, которых я так ждала, услаждают мой слух, эхом отдаются в моем сердце, смешиваясь с твоим любимым именем, которое я так часто шепчу на одном дыхании.

Все наши самые смелые ласки, мы все их повторим сегодня, и ничто не сможет сдержать наш разврат. Но мы сумеем все это превзойти и при этом проявить еще больший пыл. Как же мы будем счастливы! Уже давно никакой стыд уже не сдерживает нас, и чем экзальтированнее становится наша любовь, тем она прекраснее. Если бы мы не любили друг друга так, как мы любим, разве смогли бы мы созерцать друг друга без отвращения после всего, хотя бы однажды? Нет, Шарль, нет, мой дорогой. Мы любим друг друга, ничто из того, что мы делаем, не кажется нам пошлым, и все, что мы делаем, необходимо для нашей любви. Я это прекрасно чувствую. Я горда тем, что знаю: я нравлюсь тебе, ты любишь мое тело, мое тело доставляет удовольствие твоему телу. Ах, скажи мне, что ты счастлив. Делай со мной все, что хочешь, я твоя.

Порой, освобождаясь от твоих объятий, пресыщенная тобой, но вечно желающая тебя, я размышляю и говорю себе: невозможно, чтобы однажды мы не использовали наши тела так, как всегда, потому что наши сердца и наши чувства пребывают в полном согласии; не может случиться, чтобы перестали любить друг друга. Из-за того, что мы делали с тобой сообща, мы уже не сможем разлучиться, и цепи, которыми мы сковали друг друга, не будут нас отягощать. Этим вечером я думаю о восхитительных часах, которые мы проводим с таким пылом или с такой нежностью. Я думаю обо всех этих радостях, что были мне неизвестны, пока ты не сделал меня своей любовницей, своим орудием удовольствий. После всего, что мы сделали оба, я не смогла бы обрести другую любовь, ведь ты знаешь, что мы делаем с тобой, Шарль. Мы соединяемся, мы обмениваемся нашими телами, у нас уже не только общее тело, мы уже – единое существо, и когда мы освобождаемся от объятий и ты выходишь из меня, я остро чувствую, что я еще больше твоя, а ты еще больше мой. Мое тело впитало в себя твои соки и отдало тебе все свои соки.

Я обязана тебе бесконечным счастьем, счастьем быть твоей, принадлежать тебе, который сделал меня такой, какая я сейчас. Я твоя, только твоя, я знаю, что это навсегда, это рабство делает меня счастливой, и я благодарю тебя, мой прекрасный возлюбленный, моя любовь.

Нет, я не могу поверить, что мы когда-нибудь расстанемся. Мы были слишком счастливы вместе, но если это должно произойти, какое же это будет несчастье! Но нет, радости, которые мы познали, это невероятное сладострастие, которое вырвало из тебя столько криков, которое бросало меня на тебя обессиленную, еле живую, которое погружало нас в сон без сновидений, которое одарило нас часами наслаждений, – все это еще будет длиться. То, что мы сделали, то, что мы еще намерены делать, сохранит в целости наше счастье, и ты не сможешь больше никогда отдаваться другой женщине, не вспоминая о нашей близости, когда ты мне отдавался.

Ведь тебе известно, как я хочу, чтобы ты мне дал. Я хочу, чтобы ты принял все мои самые безумные ласки, мои самые дерзкие объятия, потому что в этот день, в нашу благословенную годовщину, я хочу, чтобы ты полностью посвятил себя моей плоти. Ты выйдешь из моих объятий совершенно разбитый, измученный наслаждением, сладострастием, пресыщенный пороком и страстью. Я тебя обожаю, и мне необходимо брать тебя и одновременно тебе отдаваться. Пройдет чуть больше недели, и я окажусь нагая в твоих руках. Ты сможешь ласкать все мое тело, которое тянется к тебе в ожидании удовольствия. Ты сможешь зажать его между бедер, чтобы мучить или целовать. Но помни, что оно еще отплатит тебе тем же и что его объятия будут восхитительны. И ты будешь содрогаться всем телом, вспоминая о них. Доверчиво жди этой минуты. Ты получишь непередаваемое удовольствие, мое бесценное сокровище.

До свидания, до понедельника. Я много думаю о тебе. И мысленно овладеваю твоим роскошным телом. Возьми же меня, я бросаю себя к твоим ногам, потому что так страстно тебя люблю. До скорой встречи.

Мои губы целуют твои в дурманящем поцелуе.

Я не могу писать дольше. Моя пневматичка получится слишком тяжелой, а я боюсь, что у меня не будет времени отнести письмо к тебе в офис. Люблю.

Симона

Письмо 87

Суббота, 11 часов утра

Мой бесценный возлюбленный.

Мне бы хотелось этим вечером получить от тебя длинное письмо, на которое я могла бы ответить. Мне хочется вновь обратиться к моим воспоминаниям и заполнить пока пустующие страницы. Смогла ли я вчера выразить вполне, когда разомкнулись наши объятия, свою огромную радость? Не уверена, ведь в волнении, которое вызвали у меня твои страстные ласки, мне пришлось о многом забыть.

Я все содрогаюсь, вновь и вновь вспоминая этот благословенный час. Какой чудный сон! Какое восхитительное сновидение, и какое наслаждение ты мне подарил! Я когда-то хотела, чтобы в этот день мы были еще счастливее самым обычным образом, но никогда, мой любимый, не думала я о том, что мы сможем порадовать друг друга такими восхитительными утехами.

Помни, Лотта, помни.

Мы встретились в этом новом чудном гнездышке, в большой комнате, уютной и тихой. Едва мы обнялись, как ты принялся энергично мастурбировать. Ты лежал на огромной кровати прямо передо мной, и я к тебе присоединилась, вся дрожа от жгучего желания. Коснувшись твоей нежной белой кожи, я вздрогнула и легла на тебя, чувствуя все твое тело. Твой член был уже большим и твердым. Я предложила свое влагалище, и, не колеблясь, он проник туда целиком. Как это приятно! Не двигаясь, мы оставались так какое-то время. Я тихо наслаждалась лаской твоего члена, нежного и теплого. Шарль, милый! Ты был превосходным любовником.

Но и я, я тоже должна была одарить тебя обещанным удовольствием. Дай мне скорее твой зад, мой драгоценный. Я так его хочу. Я добираюсь до любимой маленькой коричневой дырочки. Мой жадный рот к ней приникает. Я всасываю ее, кусаю, страстно целую. Я приникаю к ней губами, и ты стонешь от счастья. Твои стоны лишь усиливают мой пыл. Вместо того чтобы остановиться, я действую еще энергичней. Твои ногти впиваются мне в запястья, ты отдаешься мне с бешеным пылом. В эту минуту ты уже счастлив, но я хочу большего. Самое полное обладание твоей плотью, которого я страстно хочу, происходит со второго подхода. С любовью, сознавая всю сладость испытания, которое я для тебя подготовила, я надеваю свой «член», готовясь к сражению. Ты стонешь и хрипишь от удовольствия, ты чувствуешь близость оргазма. Мои груди, как два огромных яйца, ударяются о твои ягодицы. Тебе хорошо, любовь моя, скажи мне? Но ты просишь о пощаде. Я достаю свой «член» и кладу его на тебя, тесно к тебе прижавшись. Мой распухший клитор ласкает твою вздрагивающую дырку и кожу меж ягодиц, и я получаю бешеное удовольствие.

Но твое желание до конца еще не удовлетворено. Ты хочешь, я это знаю, заставить меня жестоко страдать. Ты хватаешь меня за лодыжку, ты бьешь меня рукой, и я кричу от боли, таким сильным был твой удар. Но ты равнодушен к моим мольбам, держа меня в своей власти, ты шлепаешь меня слева направо, справа налево, все сильнее и сильнее. Я уже на пределе. Вот и последний удар. Ты наконец сжалился надо мной и, чтобы заставить меня забыть о пережитой боли, ты вновь прижимаешься ртом к преддверию моего лона, и боль мгновенно уходит от этого удовольствия.

Наконец, дорогой, последнее объятие. Мы уже не можем сопротивляться нашему желанию. Ты погружаешь в мое лоно твой твердый член. Ты знал, как надолго отложить оргазм, чтобы у меня было время ощущать тебя во мне, и это было изысканно, мой обожаемый возлюбленный. Я все ощутила, до последней капли спермы, и страстно отдалась.

Так долго, любимый, мы не могли отведать таких радостей. Этот час запомнится нам как один из лучших наших часов.

Мы отметили нашу первую годовщину с неутолимым неистовством. Мы были превосходными любовниками, разве нет?

Мне хотелось бы узнать, какое впечатление осталось у тебя, дорогая Лотта. Мне показалось, что я сумела сделать тебя счастливым и выполнила все твои желания, но я хотела бы получить у тебя подтверждение.

Я сделала все, что могла, чтобы не разочаровать тебя. Это я и обещала. Хорошо ли я выполнила свои обещания? Я вышла из твоих объятий совершенно разбитая. Эти страстные объятия сокрушили меня, и даже этим утром я чувствую себя изможденной. Но знаешь, какое воспоминание осталось мне от тебя, о мой восхитительный любовник! Как ловко ты управлялся с моим телом!

Мне захотелось, дорогой, чтобы ты наконец познал прекрасное чувство, что твоя страсть заставила меня раскрыться. Я дважды ударила тебя, но ты больше не захотел. Но начало оказалось проложено.

Неужели ты совсем не хочешь попробовать этой превосходной ласки? Мне не терпится поделиться ею с тобой, ведь я знаю, что ты обретешь в ней особое удовольствие. Теперь, когда мы обрели этот чудный уголок, ты сможешь постепенно приучиться получать все более сильные шлепки. Ведь я не отказываюсь пострадать, если думаю, что за это ты будешь любить меня крепче.

Целый год я уступала всем твоим желаниям. Я следовала твоим малейшим капризам. Я придумывала для тебя изощренные ласки, и благодаря всему этому я все еще могу обладать твоим телом.

Я уже не смогу без тебя, это невозможно. Когда тебя у меня нет, я ужасно печалюсь. Вчера я смотрела, как ты спишь. Раскинув руки, ты был спокоен после нашего сражения. Твоя нагота открыла мне все твои прелести. Знаешь ли ты, что ты прекрасен, мой драгоценный возлюбленный, и что я горжусь, что у меня такой любовник? Едва подумав о тебе, я чувствую, что тебя хочу. Мне бы хотелось, дорогая Лотта, чтобы в этот вечер ты был рядом. Я хотела бы снова страстно целовать твое тело, я хотела бы протолкнуть свой язык между твоих ягодиц и сосать твой зад. Я его обожаю, он принадлежит мне. Я хочу, чтобы он принадлежал мне одной. Едва я с ним расстаюсь, как меня охватывает одно желание: снова его заполучить. Ах, почему ты не принадлежишь мне целиком? Почему мне приходится оставлять тебя для объятий другой женщины, которая не понимает своего счастья, не в состоянии оценить его. Ах, вот видишь, это снова начинается. Сначала я была более спокойна, но теперь, вечером, вновь схожу с ума. Я слишком люблю тебя, чтобы делить с кем-то, и, если бы я знала, что в тех объятиях ты так же счастлив, как и в моих, все было бы кончено, пойми. Для того чтобы я обрела покой, мне необходимо думать, что я твоя драгоценная любовница, ласк которой ты желаешь, всех ласк. Если бы было иначе, если бы твое удовольствие было таким же с Ней, как и со мной, я не стала бы продолжать борьбу, уверяю тебя.

Шарль, дорогой, сегодня вечером я вдруг стала злой. Я ревную, ужасно ревную, и всем телом противлюсь мысли, что в этот момент, как раз когда я пишу тебе, ты спишь возле нее. Я усну совсем одна, думая о тебе. Почему не могу я предаться сну после восхитительных объятий, как вчера? Я хочу засунуть мой член в твой зад или жадно целовать твою дырку, чтобы слышать, как ты стонешь от наслаждения. Какая ты восхитительная любовница, Лотта, и как мне быть без тебя? Если ты хочешь меня как любовника, держи меня, как тебе угодно. Я надеюсь, что никогда не настанет день разлуки и что впереди нас ждет следующая годовщина.

Мне пора заканчивать, драгоценное сокровище, уже за полночь. В понедельник я отправлю тебе это письмо пневмопочтой. Конечно, у тебя не будет времени на него ответить. И все же мне хотелось бы получить письмо вечером после работы. Скажи скорее, любимая Лотта, довольна ли ты своим любовником. И еще скажи, что ты меня любишь. Мне так важно это еще раз услышать.

До свидания, мой драгоценный, я страстно целую твои обожаемые губы, которые так прекрасно сосут мое лоно, и трахаю тебя с такой страстью, какую ты только можешь перенести. Я ложусь спать, мастурбируя и представляя себе, что это твоя рука делает мне приятно.

Я тебя обожаю.

Твоя Симона

Письмо 88

Мое маленькое божество,

сегодня я бесконечно грустна. Мое сердце полно смутной, неясной тоски, и я испытываю боль. Мысли в беспорядке кружатся в моей голове, и мне хотелось бы, чтобы ты был рядом, совсем рядом, чтобы утешил меня своим драгоценным присутствием, чтобы я могла ощутить, как твоя рука, совсем как вчера, нежно сжимает мою руку. Я сейчас позвоню тебе по телефону – хочу услышать твой голос.

Если бы мы могли встретиться в нашей маленькой комнатке, как бы я тебя любила, мой бесценный. С какой жаркой страстью я целовала бы эти теплые губы, которые подавались бы навстречу моим поцелуям. Я одарила бы тебя долгой лаской, пылкой и нежной одновременно, лаской, в которой проявилась бы вся жажда насилия моей огромной любви. А потом, знаешь, я притянула бы к себе обеими руками твою драгоценную голову и прямо перед моими губами оказались бы твои огромные глаза, глубокие и страстные, которые приворожили меня, взгляд которых временами туманит сила твоего желания. И эти глаза, которые так обожаю, я покрою своими поцелуями, а сама буду ласкать, нежно-нежно, жемчужную кожу твоего великолепного тела, которое одаривает меня неповторимым блаженством, все твое мужское тело, к которому тянется мое существо в исступленной страсти и которое оставляет меня без сил и желаний. Если бы я могла обнять тебя, мой драгоценный, я захотела бы, чтобы ты забылся от моих безумных ласк, прежде чем вместе со мной предаться бесконечному насаждению, которое охватывает наши тела.

Мы встретимся завтра? Я страстно этого хочу, любовь моя, потому что мне кажется, что уже давно ты не покрывал мое тело своими пылкими поцелуями.

Скажи, что именно завтра ты сожмешь меня в своих объятиях. О, я этого хочу, я хочу этого, потому что так сильно хочу тебя!

Мое тело верно хранит память о нашей последней, волнующей встрече. Помнишь, как переплелись наши голые тела, как твой жадный, теплый рот прилепился к моему напрягшемуся клитору? Ты так ловко лижешь языком эту трепещущую плоть, и постепенно твои губы начинают ощущать горьковатый вкус моего секрета. Твои ноги обхватили мою шею. Я нетерпеливо хватаю ртом твой член, который твердеет, но тут же, оставив твой дрожащий член, ласкаю твои коричневые яйца, которые меня искушают. Я беру одно из них губами, так что оно целиком оказывается у меня во рту. Мне и сейчас, десять дней спустя, кажется, что я чувствую его у себя во рту, и мне кажется, будто со мной вновь случится обморок от наслаждения, от настойчивых ласк твоего языка, который лижет меня.

Но знаешь, сногсшибательное зрелище, которое преследует меня, которое погружает меня в отчаяние, заставляет зарываться головой в подушку, это твой член, наполненный спермой, над моим животом. Как сжимаешь ты этот великолепный жезл, любимый! Захваченная этим развратным действом, я невольно опускаю руку к моему клитору и, совсем как ты, мастурбирую. Но чтобы твое удовольствие было полным, я вставляю палец тебе в зад. Тебя так воодушевляет подобная похоть, что ты бурно изливаешься мне на грудь и на живот. Густая и теплая струя орошает мою плоть, и я размазываю твою сперму по всему телу. Изможденные этой бешеной страстью, мы лежим неподвижно, без сил и мыслей.

Мы предадимся завтра такому безумству? Какие объятия мы предпочтем? Я буду делать, любовь моя, все, чего ты хочешь. Я буду спокойно ждать, лежа рядом, чтобы ты сам дал мне понять, что тебе больше нравится.

Скажи, хочешь ли ты наказать меня? Преследует ли тебя жажда этого безумного удовольствия? Хочешь ли ты заставить меня вопить от боли? Как это воодушевит тебя – видеть перед собой распростертое тело любовницы, корчащееся от боли! О, эти вопли страдания заставят твой член подняться, и какое же удовольствие ты получишь, когда на этом избитом теле покажутся первые капли крови, чего так давно добивается твой безжалостный порок.

Что до меня, то я готова добровольно все перенести, если знаю, что ты счастлив, если знаю, что ты меня любишь, потому что я хочу удерживать тебя рядом долго-долго, мое маленькое божество, мой обожаемый Любовник.

Я знаю, что, если хочешь, ты заставишь меня жестоко страдать, но с какой же радостью я получу взамен воздаяние! Ты овладеешь мной так мягко и нежно, что я забуду ужасные минуты истязания. Все мое тело принадлежит тебе, ты знаешь. Ты мой единственный хозяин, хозяин моего сердца и моих чувств. Итак, решай. Подскажи мне позу, которая тебе наиболее приятна. Стоя на коленях, я выставлю для тебя свое бесстыжее тело. Ты хочешь меня такой? Или нет, вот такой: лежащей на животе, со связанными руками, с широко расставленными ногами, привязанными к чему-то, а под животом – подушка, чтобы приподнять к тебе мой дерзкий зад. Возьми, видишь, он словно издевается и насмехается над тобой. Заставь его быть скромнее, устрой ему ужасную порку, избей его до крови.

Ах, Шарль, милый Шарль, так пострадать от тебя, какое наслаждение! Завтра, если ты этого хочешь, у меня для тебя будет превосходная вещь. Какая жуткая игрушка в твоих умелых руках! Ты мне скажешь, хочешь ли ты это или предпочитаешь быть нежным и мягким. Я сделаю все, что ты пожелаешь, но, прошу тебя, не заставляй меня ждать так долго этого волшебного часа. Примчись завтра ко мне, в мои широко распахнутые объятия, которые страстно сомкнутся на тебе.

Но скажи мне, что ты меня любишь, что ты хочешь меня. Мне леденит сердце твой замкнутый, непроницаемый вид. Я знаю, что ты не свободен настолько, насколько бы хотел, но скажи мне раз и навсегда, что любишь меня, скажи мне, и я почерпну из этого признания силы, чтобы выносить твою мимолетную холодность. Скажи, что когда ты такой, безразличный, мне не следует тревожиться, и мало-помалу ты снова станешь прежним.

Да, я знаю, что у нас было прекрасное прошлое, у нас еще страстное настоящее, но тебе известно, что я боюсь будущего. Увы! Когда вижу твое бесстрастное лицо, я ужасно боюсь, что это будущее уже за пороге. Мое божество, если бы ты не был замечательным любовником, если бы ты не одарил меня неповторимой негой, разве я так боялась бы тебя потерять? Не говори мне, что после тебя, если я захочу, другие будут ничуть не хуже. Ведь ты, ты – ты не такой, как другие. Разве им, этим другим, доступны такие ласки, такие вакханалии? Разве обладают «другие» такими же, как у тебя, пороками? И разве я смогу в чьих-то еще объятиях испытать такую любовь? Нет, Шарль, нет, без тебя ничто не имеет значения. Моя плоть неодолимо вросла в твою плоть, вот почему мне страшно тебя потерять.

Но переубеди меня, мое сокровище. Заставь меня умирать от твоих страстных поцелуев. Заставь меня страдать от твоих неистовств. Возьми меня всю целиком, я твоя. Послушай, если тебе наскучили мои ласки, однажды мы наконец расстанемся, но обещай мне, что ты откровенно скажешь об этом. Мне достанет мужества выслушать тебя. Лучше горькая правда, чем гложущее тебя ужасное сомнение…

Но довольно о грустном. Я буду думать о тебе всю ночь, мой Горячо Любимый. Ты придешь, чтобы заполнить страстными картинками мои мечты. Помни, что я с бешеным нетерпением жду нашего скорого свидания. Не заставляй меня ждать еще больше. Завтра, если ты сможешь, может быть, послезавтра, но скорее, мой обожаемый.

Я вспоминаю красоту твоего великолепного тела, и во мне поднимается властное желание. Принадлежать тебе с болью или с радостью – какое это бесконечное счастье!

До свидания, мое драгоценное божество. Завтра жду твоего звонка и надеюсь, что я не разочаруюсь. Если тебе, как и мне, не терпится заново пережить часы наших безумств, ты сделаешь невозможное, чтобы прийти ко мне. Я готова терпеть.

Я обещаю тебе быть покорной. Обещай же мне любить меня со всей силой твоего порока.

До свидания, любовь моя. Я очень скоро вернусь домой и стану безудержно думать о тебе, о нас.

Страстно целую твои губы и глаза.

Вся твоя,

Симона