Текст книги "Мадемуазель С."

Письмо 109

Воскресенье, вечер

Мой дорогой возлюбленный,

весь этот день я думала о тебе. Весь этот день я ждала, когда останусь одна и смогу наконец написать тебе то, что хотела. Завтра, приехав в Бандоль, ты найдешь мое вчерашнее письмо, написанное в спешке. Но написал ли ты тоже, и будет ли у меня радость прочесть несколько страстных строчек?

Итак, я здесь одна. Я думаю о тебе, мой возлюбленный, такой далекий-далекий. И мое сердце сжимается от мысли обо всех этих часах, что я буду жить без тебя. Мне немного грустно, знаешь, и эта новая разлука, такая скорая, тяжело ложится мне на сердце, переполненное тобой.

Как я люблю тебя, мой дорогой! Я не могу заставить себя реже воскрешать в памяти твой драгоценный образ, и на моих устах неизменно вертится твое имя. Ты заполучил меня всю целиком через свои ласки, через поцелуи, и отныне я твоя, только твоя, ты знаешь об этом? Ты унес с собой мое сердце. Почему ты не забрал и мое тело? Почему я снова лишена этой любви, которая составляет радость моей жизни?

В тишине этой слишком жаркой ночи я вспоминаю последние часы наших наслаждений, все наши объятия, все наши ласки, и я чувствую, как во мне поднимается неумолимое желание обладать тобой, который завладел мной, который меня волнует, от которого меня бросает в жар. Они постоянно у меня перед глазами, эти волнующие образы, и я вновь возвращаюсь к ним в часы безумной тоски!

Вначале первый: встреча на следующий день после твоего возвращения. Две недели протекли, две недели ожидания. Наконец я увидела тебя и сжала в моих объятиях. Я держала тебя перед собой, моя Лотта, всегда такая прекрасная, такая порочная, обожаемая маленькая любовница, которую я боготворю. С бешеной страстью мы отдаемся друг другу. Наши тела, тесно переплетенные, дрожат от общего озноба, от общего сладострастия.

Знаешь, самый лучший для меня час был тот, что мы провели с тобой в моем офисе. Я ждала тебя с бьющимся сердцем, я караулила твое появление, и вот ты уже в моих объятиях, и наши губы соединились. Более не медля, я встаю перед тобой на колени, мои губы хватают твой член, который встает, и я жадно его сосу. Я беззаветно расточаю тебе эту ласку, которую ты любишь. Я покусываю твой член, и это доставляет тебе удовольствие, я чувствую зубами, как он вибрирует и колеблется. Он уже тверд, совсем тверд, и я созерцаю эту прекрасную игрушку. Знаешь ли ты, что у тебя прекрасный член и что я его люблю?

Могут ли мои письма поддерживать в тебе священный огонь желания, чтобы я вновь обрела тебя еще более любящим и еще более сумасбродным.

Если я получу длинное письмо завтра, я отвечу тебе сразу. Я не хочу упускать ни дня, чтобы сказать тебе о своей любви и о том, как мне грустно и одиноко вдали от тебя. Я думаю о тебе беспрестанно, и я живу мыслью обо всех прекрасных моментах нашей любви.

До свидания, мое драгоценное сокровище, дай мне скорее твои губы, чтобы их целовать, и дай мне твои обожаемые глаза.

Я тебя обожаю. Пиши каждый день, моя любовь.

Симона

Письмо 111

Четверг, 9:30 вечера

Моя дорогая Лотта,

я получила трехчасовым курьером твое длинное письмо от вторника, но я не смогла ответить сразу. Я пишу сейчас из моей маленькой комнаты, при закрытой двери, и твое дорогое фото стоит у меня перед глазами, и ты можешь всласть созерцать мою наготу, ведь я полностью раздета из-за изнуряющей жары.

Я прочла твое письмо с большим интересом, любовь моя, и собираюсь ответить с полной откровенностью на два вопроса, которые оно содержит.

У меня никогда не было любовницы до тебя, моя маленькая Лотта, но я бы солгала, если бы сказала, что никогда не пыталась ее найти. Я хотела отведать этих дивных ласк, о которых мне временами говорили. Я мечтала о милой подруге, которая бы нежно меня любила и которую я одаривала бы страстными ласками, такими, каких ждала от нее. Я всегда уходила в последний момент от подобных приключений, удерживаемая смутными сомнениями, смутными предубеждениями, и я удержалась от них, ожидая более подходящего случая. Должна ли я сожалеть об этом добродетельном прошлом? Конечно нет, потому что это позволяет мне сегодня сказать тебе: «Милая Лотта, ты – моя единственная любовница, мой единственный грех, и я хочу сохранить тебя навсегда, потому что ты даришь мне порочные ощущения, которых я желала». Я не знаю, может ли женщина быть большим знатоком, чем мужчина, но я могу заверить тебя, любовь моя, что ты стал восхитительной любовницей и что ты делаешь меня бесконечно счастливой. Нет никакого воспоминания, которое тебе следовало бы стереть с моей плоти, и я позволяю тебе любить меня еще более безумно, если ты опасаешься, что однажды мне наскучишь и я оставлю тебя, чтобы переключиться на поиск женщины. Никто, кроме тебя, любовь моя; мы близки навсегда. Тебе известны все мои грехи, все предпочитаемые мной ласки. Одари меня ими с любовью, и я никогда тебя не оставлю, моя маленькая обожаемая Лотта.

Я испытываю редкое удовольствие, ощущая твой язык в моем влагалище. Ты сосешь, ты лижешь, ты вбираешь в себя. Твои губы пленяют меня, и я наслаждаюсь. По моему лицу ты можешь следить, как растет мое возбуждение. Все мое тело напрягается, и в последней судороге я забываю обо всем, опьяненная этой изысканной лаской. Успокойся, дорогая возлюбленная, ты – умелая любовница, и удовольствия, которые мне доставляешь, не могли бы быть более сильными в объятиях другой любовницы. Моя дорогая, ты исполняешь все мои мечты, и я тебя обожаю.

Что касается второго вопроса, я не знаю, что на него ответить. Ты волнуешь меня бесконечно. Конечно, участвовать с тобой в оргии, смотреть, как женщины сосут друг друга, как пары совокупляются в самых рискованных позах, – это очень соблазнительно, потому что знаю, какие оргии устроим мы с тобой, возбудившись зрелищем такого распутства. Но действительно, я спрашиваю себя, нуждаемся ли мы в этом новом возбуждающем средстве. Я так не думаю, любовь моя. Мы вместе совершили столько безумств, что вполне понимаем, какими могут быть эти сцены. Чему мы можем еще научиться? Ничему, конечно, но скажи мне, если ты сам этого хочешь. Хочется ли тебе пойти и посмотреть на это со мной? Боюсь думать, что ты хочешь пойти туда один или с другой. Мы с тобой два полных безумца, и я не знаю, где мы остановимся.

Нет, моя Лотта, я больше не сержусь на тебя за твою странную мечту, и я люблю тебя еще сильнее. Могу ли я сердиться на такие мелочи, особенно после писем, которые тебе написала? То, чего я боялась, – чтобы эта мечта не стала твоим тайным желанием и чтобы ты не захотел отведать этих особых удовольствий. Я тоже, дорогой, не смогла бы терпеть кого-то третьего. Я с трудом терплю то, что мне приходится делить твое тело с законной супругой. Что бы было, если бы мне пришлось еще и отдать тебя другой любовнице?

Я просто хотела задать тебе вопрос, но ты меня опередил, сказав, что я – твой первый любовник. Неужели это правда и откуда у тебя этот извращенный вкус, это желание ощущать в твоем анусе мужской член? Не могу поверить, что я была для тебя до такой степени распутной и что мое влияние на тебя столь велико. Что бы то ни было, я люблю тебя таким, каков ты есть, с твоими страстями и твоими пороками, и я хочу, чтобы ты дал мне свою прекрасную задницу, чтобы я могла страстно ее трахать. Я тоже хотела бы владеть этой последней игрушкой, которой у нас нет, но, увы, где и как ее раздобыть? Есть ли у тебя на этот счет какие-то идеи, дорогая Лотта?

Как ты себе представляешь, что будет потом, милая Лотта? Я думаю, нам следует довольствоваться тем, что есть, ибо и это уже прекрасно. Ты увидишь, когда вернешься, как я всажу в твой зад мой «член», маленький извращенец. Ты можешь кричать, у меня не будет жалости, и самый толстый из них войдет в твою плоть как можно глубже. Дважды, трижды, пока у тебя будут силы, я буду трахать тебя, во исполнение твоего безумного желания, и испытаю огромное счастье, видя, как моя Лотта отдается вся целиком. Твоя задница приподнимается навстречу моему члену. Он дрожит, движется, и каждая фрикция делает тебя еще больше моей. Давай, дорогая, толкай получше. Поищи мой здоровый член, чтобы он сделал тебе хорошо. Тебе хорошо, скажи, мой извращенец, тебе нравится эта ласка? Да, ты обожаешь, когда тебя трахают в зад, маленький развратник, но вот она я, и я сделаю все так, как ты захочешь. Я очень надеюсь, что ты никогда не устремишь взгляд на мужчину. Тогда все будет кончено между нами, потому что я хочу полностью владеть твоим телом, как ты хочешь владеть моим. И я даже спрашиваю себя, почему я больше не возмущаюсь при мысли, что ты делишь удовольствие с другой. То, что ты даешь ей, ты крадешь у меня, а вот я всю себя храню для тебя одного. Разве это справедливо, и почему ты несвободен?

Да, мой дорогой и любимый, сейчас мое безумное удовольствие – получить от тебя поцелуй. Правда, в начале нашей связи я не хотела этих пошлых объятий, но вот теперь они придают особое очарование нашей любви. Ты замечательный любовник. Я не знаю, как ты там берешь, но я получаю бешеное удовольствие от одного твоего члена, погрузившегося в меня. Единственное, чего я не хочу, это чтобы ты в меня кончал, потому что в таком случае мы с тобой опустимся до уровня заурядных любовников. Нам знакомы более сильные ощущения, но я хочу, чтобы ты трахал меня неустанно. Я не знаю, какую предпочитаю позу. Да, твой жезл глубже входит, когда я стою на коленях и ты можешь ласкать мой зад и одновременно хлестать мои ягодицы. Но, когда мы живот к животу, я лучше владею твоим телом и я вижу, как твой член входит и выходит из моего лона, а это еще больше волнует меня. Я обхвачу твои чресла ногами, и наши объятия станут более тесными, и ты доставишь мне удовольствие столько раз, на сколько хватит твоего желания, а потом ты засунешь твой член, куда пожелаешь, и резко кончишь.

Как же давно, драгоценное сокровище, мы не наслаждались вместе! На нашем последнем свидании, во время которого мы прожили такие яркие минуты, мы не отдались друг другу, и все же наши чувства обострились. Я тоже дошла до края, мой драгоценный. Я жду тебя с нетерпением. Надеюсь, дней через пять я наконец смогу отдаться тебе и взять тебя, моя Лотта. Ах, как я хочу тебя, дорогая, обожаемая подруга! Маленькая утонченная любовница, как же мне необходимы твои страстные ласки! Приходи поскорее, уткнись головой меж моих бедер и без устали лижи мое лоно. Вылижи мою влагу, а потом я хочу почувствовать ее вкус на твоих губах. Я хочу сосать твой член, целовать твой зад, забавляться с твоими яйцами, но больше всего я хочу трахать тебя, теперь и всегда. Дай мне твой зад. Ощущаешь ты эту палку в твоей дырке? Она входит резко, а я лижу кожу твоей задницы. Еще, еще, дай мне, дай.

Надеюсь, что во вторник, 17-го, я смогу тебя увидеть. Это будет, конечно, не утром. Я позвоню тебе, чтобы назначить час. Это будет во второй половине дня, когда, я пока точно не знаю, возможно в 5. Я сделаю все возможное, но мне будет трудно часто исчезать эти две недели из-за переезда. Короче, не будем огорчаться, в конце концов, разве не будет в нашем распоряжении вся зима, любимый? Что за дело нам до трудностей, если мы можем видеться час или два в неделю! Разве отныне мы не уверены друг в друге, а наша любовь разве не достаточно сильна, чтобы выдержать все, даже разлуку? Я безумно люблю тебя, мой дорогой и любимый, и я твоя, ты это знаешь?

Ты сможешь держать меня столько, сколько захочешь, мое драгоценное сокровище. Ты окончательно привязал меня к себе своими восхитительными ласками, и я тебя обожаю. Уже поздно, дорогая Лотта. Я собираюсь уснуть, неустанно думая о тебе, дорогой. Я безраздельно отдаю тебе мое тело. Возьми его в безумном объятии, которое сломает нас обоих, но которое соединит нас навсегда.

До завтра, любовь моя, целую твои обожаемые губы.

Симона

ПРИМЕЧАНИЕ

Симона вновь говорит о своих лесбийских наклонностях, после того как уже призналась, что «мечтала о любовнице, нежной и сладострастной». Было ли это чем-то исключительным во Франции 1929 года? В самом деле, лесбиянство было не только очень распространенным, но даже и очень модным, если не во всей Франции, то, во всяком случае, в Париже, естественно среди продвинутой публики. Это было вызвано бурным ростом после Первой мировой войны увлечения всеми видами утех во всей Европе, и особенно даже не в Париже, а в Берлине. Миллионы молодых мужчин были убиты на войне. Женщины, работавшие на мужских работах, пока мужчины были на фронте, как в промышленности, так и в сельском хозяйстве, отстаивали свою эмансипацию; это продлилось целое столетие, но началось в эпоху, которой посвящена эта книга. В 1922 году об этом рассказал Виктор Маргеритт в романе «Холостячка». Героиня, мятежная молодая женщина-гермафродит, характерна для 1920-х годов. Она не обязательно гомосексуальна, но она присваивает себе право отказаться от атрибутов женственности и использовать мужские атрибуты. Тогда и появились брюки, пиджак и галстук в женском костюме. Юбка всего за несколько лет становится короче, поднявшись от щиколоток до колен. Волосы женщины стригут коротко, а великие кутюрье, начиная с Шанель, оседлав эту волну, придерживаются этих тенденций до Второй мировой войны. В ту эпоху в Париже появилось множество заведений для женщин, таких как знаменитый «Монокль». Общество, которое продолжало подвергать остракизму мужскую гомосексуальность, демонстрировало определенную терпимость по отношению к лесбиянству. По этой причине, не подвергаясь преследованию за свою сексуальную ориентацию, эти женщины практически не стремились объединиться, и было бы заблуждением характеризовать эпоху с точки зрения социальной как эпоху «лесбийской идентичности»; кроме того, похоже, что многие женщины, привлекательные для представительниц своего пола, даже не знали этого определения, или, во всяком случае, не использовали его, вот почему мы не находим его в письмах Симоны. Женщины с такими наклонностями, о которых так много говорит Пруст, имели перед глазами многочисленные примеры известных дам, которые не скрывали своих наклонностей, таких как Гертруда Стайн, парижская американка, влияние которой на интеллектуальную жизнь в ту эпоху было значительным. Вот почему становится понятным то, что Симона делится со своим любовником замещающим «грехом», не находя в этом повода для раскаяния.

Ж.-И. Б.

Письмо 113

Суббота, утро

Мой дорогой,

утром я нашла твое письмо от четверга. Я не возвращалась в офис вчера после обеда. Надеюсь, что ты получил в Нарбоне мое письмо, которое я отправила по почте в четверг вечером.

Четыре страницы, которые я только что прочла, сделали меня совершенно счастливой, мой друг. Я так люблю тебя, когда ты говоришь обо всех наших страстных встречах, и, если бы не эта разлука, я часто писала бы в Бандоль. Там ты не испытываешь никакого чуждого влияния, не подвергаешься чужой ласке, там ты весь мой. Я счастлива тогда, моя драгоценная любовь, так как чувствую, что ты любишь и полон страсти, и я знаю, что мои письма вызывают в тебе бесконечное волнение и усиливают твое желание. Думаю, ты заметил, что мои письма нежны. Совсем как ты, я даю высказаться моему сердцу, чтобы в письмах передать тебе частицу меня самой. Я тоже жду с нетерпением прибытия курьера и с несравненной радостью жадно прочитываю присланные тобой страницы.

Но сегодня, обожаемая Лотта, мне необходимо выбранить тебя. Что за странная идея проникла в твое сознание и почему предполагаешь, что я сожалею о том, что у меня нет любовницы, о которой я мечтала? Почему не веришь в мою исключительную нежность? Разве ты не знаешь, любимый, что для меня ты заменил всех самых развратных любовниц, каких я могла желать? Разве не знаешь, что в твоих объятиях я проживаю незабываемые минуты, воспоминание о которых никогда не оставляет меня? Зачем ты хочешь, моя Лотта, чтобы я попросила у какой-то женщины, как бы красива она ни была, тех ласк, которыми ты так умело меня наделяешь? Когда ты держишь своими теплыми губами маленький бугорок у меня между ног, когда ты вбираешь его в себя и лижешь, разве ты не чувствуешь, как очень скоро тебе в губы бьет поток моей спермы, и разве ты не видишь в моих глазах бесконечную радость, которую ты мне даешь? Верь мне, мой драгоценный друг, ты делаешь меня счастливее, чем я могу тебе о том сказать, и для меня ты осуществляешь самую безумную мечту. Нет, никогда я не оставлю тебя ради женщины, никогда я не отдам свое лоно любовнице, ведь я слишком люблю тебя, чтобы однажды замыслить нечто подобное.

Я отдалась тебе целиком и полностью, ты это знаешь, я вложила в твои руки всю мою надежду, и ты один можешь назначить час нашего расставания. Во мне живет еще слишком много любви, мой горячо любимый, чтобы думать о поиске новых ощущений. Ты – мой любовник, которого я обожаю. Я полагаюсь на тебя со всей моей бесконечной нежностью, и ты никогда меня не разочаровывал. Я всегда была безумно счастлива в твоих объятиях. Ты сумел привязать меня к себе узами, еще более крепкими, чем любовь: узами, которые рождаются в моем теле, в самых глубинах моего существа, и мне нужно было бы сделать много зла, чтобы их разорвать. Итак, если ты хочешь по-прежнему окружать меня своей нежностью, если ты хочешь по-прежнему ласкать меня, мы можем еще долго сохранять нашу взаимность. У меня единственное желание, мой самый лучший, – вновь очутиться в твоих объятиях в нашей тайной комнате и там без устали предъявлять тебе все доказательства моей любви, какие ты хотел бы от меня получить.

Мне известна та ласка, которая сейчас сводит тебя с ума и о которой ты мечтаешь. Когда вернешься, я вновь повторю жест, что сделала в моем кабинете в прошлый четверг. Ты дашь мне свой великолепный зад, который я люблю. Подготовив его умелыми поцелуями, засуну мою толстую палку в маленькую коричневую дырочку. Плоть натягивается и сияет. Какое прекрасное местечко для языка! Пока мой член имеет тебя, я своим ловким языком лижу кожу вокруг этого отверстия. От этой извращенной ласки ты содрогаешься, и я ощущаю, как дрожит в моей руке твой отвердевший член. Ведь ты так хочешь, чтобы я тебя любила, мой дорогой? Скажи мне поскорее.

Ты не смог бы мне доставить большую радость, чем сказав, что ты любишь меня трахать. Мы с тобой два маленьких извращенца. Мы наконец сумели объединить наши пороки к нашему наибольшему счастью, и у нас еще будут яркие часы. Прямо сейчас мне принесли твое письмо от пятницы, отправленное в Тараскон. Какой приятный сюрприз, мой дорогой, и как же я счастлива! Но вновь ты возвращаешься к сюжету, который делает меня печальной, так как я спрашиваю себя сейчас, не хочешь ли ты сам завести эту другую любовницу и что это именно ты хочешь видеть, как меня целуют или сосут у тебя на глазах. Чтобы твоя мечта не беспокоила тебя так сильно, ты должен получить большое удовольствие. Итак, тебе доставит удовольствие, Шарль, если перед тобой я займусь такими вольностями, если я стану наслаждаться ласками женщины? Видишь ли ты меня на ложе, в объятиях любовницы, ласкающей ее так, как я ласкала тебя, или раздвигающей перед ней бедра и отдающей ей прямо в рот мою влагу? Ты делаешь мне больно, так как я спрашиваю себя сейчас: неужели, несмотря на все то, что ты мне говоришь, меня уже не хватает, чтобы удовлетворять твои пороки? Способен ли ты делить любовь на троих? Скажи честно, допускаешь ли ты другую женщину? Я – нет, заверяю тебя. Я никогда не смогу. Ответь мне прямо. Я хочу знать, что заставляет тебя говорить об этом. Снова повторяю, что ты есть для меня и что именно ты делаешь меня совершенно счастливой; какая любовница обладает одновременно и твоим языком, и твоим членом? Нет, мой дорогой, я не хочу другого любовника, только ты. Не оставляй меня. Если я уже недостаточно порочна, чтобы доставить тебе удовольствие, скажи мне, я постараюсь стать еще порочней, но я не хочу тебя ни терять, ни делить еще с кем-то. Никогда бы мне не захотелось видеть тебя с любовницей. Ах нет. Какое безумие думать об этом!

Когда вернешься, мы вновь обретем друг друга, и ты увидишь, мой дорогой возлюбленный, с каким пылом я буду любить тебя. Я вставлю в твой прекрасный зад мою самую толстую палку и без устали стану сосать твой член и твои яйца, чтобы усилить твое удовольствие. Ах, я тоже хочу поскорее обнять твое великолепное тело, хочу покрыть его страстными поцелуями и соединиться с тобой, плоть к плоти. Я хочу, чтобы ты сжала меня в нерасторжимом объятии, моя Лотта, и я буду тогда твоим страстным любовником. Мы сумеем вдвоем заменить третью любовницу. Ты станешь сосать мою вагину, а я в это же время станут сосать твой член. Ты будешь трахать меня, а я буду трахать тебя. Мы можем это сделать, не так ли? Ты будешь лежать на спине, и у тебя перед глазами будут мой зад и мое лоно. Ты засунешь мне между ягодиц толстую палку, а сам будешь держать губами мой клитор. Я же, лежа на тебе, с головой между твоих ног, буду трахать твой зад и сосать твой член, и так мы будем наслаждаться друг другом. Разве тебе нужно что-то еще, мое сокровище?

Напиши мне скорее, что я остаюсь единственной хозяйкой твоего тела, что ты счастлив, когда я тебя целую, и что ты просто захотел испытать мою любовь, задав мне этот странный вопрос. И все-таки нет, ответь мне только правду.

Я попробую написать тебе отсюда в понедельник, но мы возвращаемся в Париж сегодня вечером. Ты найдешь письмо, приехав в Нарбон. Напиши скорее. Я тебя умоляю. До скорого, любимый.

Твоя Симона