Текст книги "Мои поцелуи вкуса крови"

Девчушка-то чудо как хороша, только что она на себя такие страшные шмотки нацепила – штаны, куртку кожаную, в железках все, того и гляди, кавалер испугается. А непричесанная-то, просто посмотреть страх берет. Разве так ходят на свидание? Все-то у этих нынешних не по-людски…

* * *

Двое сидят за столиком в углу. Огонек свечи отражается в высоких бокалах, заставляя вино вспыхивать как драгоценный камень. Женщина смотрит на своего спутника, как смотрят на последний вагон уходящей электрички или на последний жетон в салоне игровых автоматов. На лице мужчины написано полнейшее недоумение. Не донеся бокал до рта, он отставляет его в сторону и закуривает. Его спутница тоже достает из пачки длинную дамскую сигарету и, отрицательно покачав головой, берет свою зажигалку – железную, украшенную рельефной головой волка. Зеленые камушки, вставленные в его глаза, кажутся совсем живыми. Но на сидящего напротив диковинная вещь не производит никакого впечатления. Слегка хлопнув ладонью по крышке стола, он спрашивает:

– Может быть, теперь вы мне наконец расскажете, почему я должен был идти сюда с вами и что такого важного у вас есть для меня?

В глазах женщины появляется нечто похожее на отчаяние:

– Ты и в самом деле меня не узнаешь? Вспомни же, вспомни, наконец, кто ты!

– Не понял…

Рыжая хватает своего спутника за руку и впивается взглядом ему в глаза, будто в школьной игре, кто кого пересмотрит. Мужчина сначала делает безуспешные попытки освободиться, затем успокаивается. Лицо его выражает восторг, удивление, гнев, как будто перед ним разворачивается крутой боевик, видимый только ему одному. Нечто подобное женщина за стойкой уже наблюдала. Не иначе как все они гипнотизеры в этой семейке…

Отдышавшись, мужчина смотрит так, будто перед ним не очаровательная женщина, а по меньшей мере один из зеленых человечков, которые всюду носятся на своих летающих тарелках и вечно встревают, куда не просят.

– Вы это все серьезно? – спрашивает он наконец.

– Конечно, наставник! – с восторгом отвечает необычная собеседница и вскакивает со стула. – Я так счастлива, что ты снова со мной! Прости, я была такая глупая, я ничего не понимала в жизни. Но теперь все будет по-другому, честное слово! Правда я замужем, за человеком, но теперь это не имеет значения. Мы с ним – существа из разных миров и не можем быть вместе, я это давно уже поняла… Ой, о каких пустяках я говорю! Нашего старого дома больше нет, но мы найдем себе новое убежище, а разбойников и аферистов на нашу вечность хватит. Пойдем же, я так много должна тебе сказать!

Но мужчина не торопится. Не освобождая руки, он едва заметным движением возвращает спутницу на место. Женщина за стойкой, во все глаза наблюдающая за необычными посетителями, готова поклясться, что в это мгновение в глазах кавалера вспыхнули ярко-желтые огоньки. Как у кота. Нечто в этом роде она уже когда-то видела.

– Послушайте, – раздраженно начинает он. – Предположим, я поверил всему, что вы мне тут нарассказывали, ну и что с того? Я не тот кто вам нужен, я никакой не Эрнест фон Штейнберг, никогда им не был и никогда не буду и нечего мне мозги пачкать! Даже если вы меня и в самом деле спасли, просил я вас, что ли, это делать? Может, я бы и без вас оклемался. И как мне теперь жить после того, как вы надо мной поиздевались?! Вы еще спасибо скажите, что никуда не заявил про эксперименты на живых людях, а то схлопотали бы по статье закона. Жил себе нормально, как человек, а теперь будто мне целую библиотеку в голову запихали и на каждом шагу кто-то бубнит: так – можно, а это – нехорошо. Не успеваю к пивному ларьку подойти, а в голове уже будто стоп-сигнал. Добро бы только это, так я теперь, оказывается, столько всего умею, а зачем мне оно?!

– И что вы такого теперь умеете? – спрашивает рыжая и голос ее дрожит. Но мужчина, увлеченный своим повествованием, не замечает этого.

– Например, слушать чужие мысли как радиопередачу. Не верите? Пожалуйста! Тетка за стойкой считает, что вы на самом деле не вы, а ваша дочка. Мужчина, который весь вечер чахнет над кружкой пива, не может решиться идти домой после того, как его застукали с соседкой на лестнице. Думаете, это здорово? Сами бы попробовали! А еще кровь спокойно видеть не могу, даже пятно на асфальте, сразу охота на четвереньки встать и вылизать. Что же, я теперь, до кучи, упырем заделаюсь? На фиг мне такие варианты, я на юг летом собрался и вообще…

Собеседница грустно качает головой.

– Нет, без твоего… вашего согласия ничего бы не получилось. Но в этом случае к вам бы перешла вся его сила. Значит, все-таки нет?

– В обмен на свою личность? Нет уж, спасибо! Повторяю еще раз: жизнь я хочу прожить свою собственную. Я – это не тот гражданин, понятно вам? – И, торопливо сделав пару глотков из своего бокала, он торопливо добавляет: – Бред какой-то! Вы что, и в самом деле вампир? Настоящий?

– Какое это имеет значение? – еле слышно произносит необычная собеседница и из глаз ее выкатываются темно-красные капельки. – Какое это теперь имеет значение?

Высокий бокал из тонкого стекла превращается в ее руке во множество осколков, которые она с ожесточением мнет как шарики пенопласта. Небрежно смахнув острые стеклышки на пол, она вытирает руку об одежду и демонстрирует своему спутнику. На узкой бледной ладони ни одного пореза.

– Какое это все имеет значение? – повторяет она еще раз и исчезает в самом буквальном смысле этого слова, как будто растворившись в воздухе. Оставшись в одиночестве, мужчина закуривает и, оставив на столе несколько купюр, торопливо выходит на улицу. Но не успевает он сделать и нескольких шагов, как прямо перед ним вырастает некрасивая блондинка в вечернем платье из черного бархата. Неумело наложенная косметика делает ее лицо похожим на маску с Хэллоуина.

– Добрый вечер, граф Эрнест! – произносит она нарочито небрежным тоном. – Теперь, когда память вернулась к вам, вы узнаете и мою скромную персону?

Мужчина некоторое время с ужасом таращится на нее, а затем берет себя в руки.

– Узнал, здравствуйте. Вы ухаживали за мной в больнице.

– Не только это. – Женщина шагает к нему, расставив руки, как будто намереваясь заключить в объятия, но застывает на полдороге. Мужчина не сопротивляется, ему уже известно, что должно последовать за этим. Он вглядывается в картины, которые проносятся перед его мысленным взором, но неожиданно прерывает телепатический контакт.

– И вы туда же?! Послушайте, я Виктор Дмитриевич Кузовков, а вашего графа Эрнеста не знаю и знать не желаю. Вашей подруге я уже все пять минут назад объяснил.

– Ах вот в чем дело, – шипит блондинка, – всему виной эта человеческая дрянь, которая вампир всего без году неделя! А я столько веков любила вас и вы не соизволили это даже заметить. Постойте, не уходите! Верно, у нас были некоторые расхождения во взглядах, я даже послужила причиной вашего ухода из мира немертвых, признаю это. Но если бы вы знали, как тяжело, когда борются чувство Ии долг! Власть же, которую оставил мне отец – это громадная ответственность. Не мне вам объяснять, чем были тогда "Крылья ночи"… И я так жалела о содеянном! Знали бы вы, как я рада снова видеть вас в добром здравии… и без меня у нее бы все равно ничего не получилось…

– Слушайте, достали вы меня уже, неужели не ясно?! – взрывается мужчина. – Сначала одна ненормальная, теперь другой что-то от меня надо. Т ы свою рожу давно в зеркале видела? Хоть бы оделась по-человечески, вырядилась как дешевая проститутка с вокзала. Да от такой не только твой граф Эрнест – любой удерет, только его и видели.

Мужчина разворачивается чтобы покончить с этим идиотским объяснением раз и навсегда, но тут же оглядывается, привлеченный необычным шумом. Рыжая, которая затащила его в кафе, появилась снова, но теперь к ней страшно даже приблизиться. Это даже не персонаж мистического триллера, это настоящая аллегория ненависти. Волосы торчат в разные стороны и, кажется, шевелятся сами собой как у Медузы Горгоны, глаза светятся красным не хуже светофора на железной дороге ив довершение всего во рту ее виднеются клыки, которые смело можно отнести к холодному оружию.

Не говоря худого слова, она подлетает к своей подружке и рукой, на которой непонятно когда успели вырасти острые чуть загнутые когти, отвешивает ей оплеуху.

– Так значит, это ты? Ну, все!

На лице блондинки появляется несколько порезов, которые для обычного человека означали бы как минимум серьезную операцию, но та, казалось, даже не заметила этого. Отлетев в сторону на несколько шагов, она падает на четвереньки с грацией дикой кошки… нет, скорее не кошки, а какого-то мелкого хищника вроде ласки. В ее внешности начинают происходить такие же кошмарные изменения, как и у той, первой. Два жутких создания, в которых вряд ли бы кто-нибудь признал молодых женщин, пожирают друг друга взглядами, которые напугали бы даже бывалого солдата удачи. Еще немного – и они растерзают друг друга.

Впоследствии Виктор Кузовков и сам не мог вспомнить, как это у него получилось. Просто он оказался между двумя готовыми сцепиться вампиршами, вслед за чем из его сами собой полезли чужие слова. То есть не чужие, а того господина, чей разум и воспоминания достались ему. Как будто он сам в данный момент вовсе не человек, а микрофон, в который говорит кто-то другой. Такое бывает во сне – ты действуешь и в то же время наблюдаешь за этим со стороны.

– Дамы, сейчас же прекратите, вы ведете себя недостойно!

Злобные фурии, которых, казалось, ничто на свете уже не остановит, разлетаются от него в разные стороны. Н он к ним даже пальцем не притронулся, просто развел руки, как будто за него это сделал кто-то другой. Между тем граф Эрнест, временно поселившийся в его теле, продолжал:

– Эва, я не держу на тебя зла, прошло слишком много времени и это потеряло для меня значение. Прости, но я не люблю тебя и вряд ли даже сейчас можно что-то изменить. Надеюсь, мой окончательный отказ не станет для тебя причиной развязывать очередную вампирскую войну. У тебя вечность впереди, заполни ее более достойными занятиями, чем погоня за призраками.

– А как же я, наставник? – растерянно спрашивает рыжая вампирша. Несмотря на устрашающий вид, она сейчас напоминает ребенка, которого хотят оставить одного в темной комнате.

– Я не могу без тебя!

– Ты выросла, девочка моя, – ответил ей Виктор тем же чужим голосом. – Ты давно можешь обходиться своими силами. Я вижу, самостоятельность пошла тебе на пользу. Только не натвори того, о чем впоследствии станешь жалеть. Я горжусь тобой, Элеонора…

Дальнейшего Виктор не помнил, просто в глазах у него неожиданно потемнело, в ушах раздался звон, а ноги непонятно отчего стали ватными. Очнулся он на скамейке в сквере неподалеку. Голова раскалывалась, как после хорошей пьянки или будто он в ноябрьскую слякоть весь день проходил в дырявой обуви.

Он был не один. Прямо перед ним сидела и не минная смотрела в упор та самая псина.

– Семейные разборки третья серия, – произнес Виктор, с радостью отметив, что голос звучит как всегда, да и слова его собственные. – А с тобой, надеюсь, у меня не было отношений?

– Нет, – неожиданно ответил пес вполне по-человечески. – Я был твоим другом. Только я не собака, а чистокровный волк, ты что, не помнишь?

– И таскал мне книги, когда я жил в подземных апартаментах, которые в парке? То есть не мне, а тому безумному ученому… Я теперь уже ничему не удивляюсь, даже говорящей собаке…. Прости, волку. Только давай все же проясним один момент. Я так до конца и не понял, как меня вытащили с того света, если, конечно, вытащили и что со мной творили, только я не тот, кто вам нужен. Я остался сам собой. Если хочешь – будем друзьями, только я – это не он, пойми, пожалуйста.

– Им был нужен потомок рода фон Штейнберг – пояснил волчище. – Но в спешке женщины все перепутали. Им нужно было тело другого человека, вашего соседа в том печальном заведении. Он погиб в ту же ночь, что и вы все, на том же самом месте.

– Погоди, а кто это, не знаешь? – перебивает бывшая жертва крутой разборки. – Из наших кто-нибудь? Или из акбаровских? Вроде у него в бригаде был какой-то немец, этнический, из Таджикистана…

– Этот человек не имел отношения ни к одной из криминальных группировок, – печально покачал головой волк. – Несчастная случайность, которая, судя по всему, положила конец древнему роду…

– А, тот лох, который на своем "ауди" оказался в ненужное время в ненужном месте? Знаешь что: пошли пиво пить. Звать-то тебя как?

– Вик – ответил волчище, изобразив что-то вроде любезной улыбки. – Подожди немного, а то в таком виде меня не пустят ни в одно приличное заведение.

Удивленный, Виктор оборачивается и вместо волка обнаруживает рослого мужчину в спортитвном костюме. Он дружелюбно улыбается и во рту у него виднеются самые настоящие клыки, не хуже чем у немецкой овчарки.

– Еще один вампир, – бормочет себе под нос Кузовков и тут же принимается напевать: – А я сошел с ума, какая досада…

– Не беспокойтесь, я вполне реален и я никогда не причиню зла тому, в ком частица его разума… и души тоже. Граф Эрнест был весьма достойной личностью. Но не будем терять времени: я знаю поблизости одно неплохое местечко, пиво там всегда свежее и можно быть уверенным, что содержимое твоего бокала соответствует тому, что значится в меню.

– …Погоди, ты мне вот что скажи: меня на кровь точно не потянет? А то в прошлое полнолуние колбасило, просто сил нет.

– Со временем должно пройти, особенно если ты твердо решил, что такое существование не для тебя.

– А как насчет обязательств прОклятого рода, ну, насчет того, чтобы старшего сына отдавать в вампиры? Я на такое не подписываюсь! Категорически.

– Ты же сам сказал, что ты – это не он, о чем тогда беспокоиться?

– Ну, тогда ладно. Слушай, а сам-то ты как дошел до жизни такой?

– Долгая история. Давай лучше еще по кружке за твое втрое рождение. Нечасто такое случается, на моей памяти всего второй раз.

– А сколько тебе лет? Если не секрет, конечно.

– Достаточно, вампир-оборотень в самом расцвете сил. Лучше скажи, какой деятельности хочешь себя посвятить. Чтобы серьезно чем-то заняться, понадобятся книги. Я знаю, где можно взять поистине уникальные издания…

Той же ночью

Конец! Все, что составляло смысл моего существования, оказалось пустой подделкой. Я потеряла его во второй раз и теперь ничто на свете не вернет мне его Единственное, что осталось – это плохая копия, которая к тому же просто по-хамски настаивает на своей уникальности, не понимая, какой величайший дар при этом отвергает. Потрясающий снобизм! Все мечты и надежды, которые я лелеяла столько времени, разбились о стену глупого человеческого упрямства. Я даже не смогла отомстить за того, кто был мне дорог, мне не позволили разорвать в клочья эту мерзавку Эву, которая корчит из себя эмансипированную особу, а на самом деле ничуть не лучше героини латиноамериканского сериала. Не смогла, потому что… Он этого не захотел. Он, который на крохотное мгновение вернулся в этот мир. Чтобы исчезнуть навсегда.

Не хочу оставаться там, где его нет и никогда не будет! Под машину не получится, теперь мне даже самосвал не причинит вреда – проснусь, как ни в чем не бывало. Вот уж не думала, что когда-нибудь эта способность огорчит меня. Я не могу даже добровольно сгореть, выйдя на солнце. И зачем меня только сделали дневным вампиром? Можно подумать, что я об этом просила!

Что там впереди, церковь? То что требуется! Это единственное, что может положить конец моему тягостному существованию. Я просто по-наглому войду туда и сгорю как новогодний фейерверк. Уйду красиво, как артистка со сцены и никто не устроит отвратительной комедии с похоронами. Уж чего-чего, а этого я насмотрелась в свое время предостаточно. Хм, похороны вампира, какой-то идиотский каламбур получается…

До церкви осталось двадцать шагов… десять… а может, немного подождать, вдруг этот упрямец передумает? Конечно, не стоит спешить, покончить с собой всегда успею. Что это? Так нельзя! Я продолжаю двигаться туда против своей воли и не могу остановиться! Еще немного и меня затащит внутрь! Нет, не хочу! Надо срочно что-то предпринять. Ограда – я схвачусь за нее и буду держаться, пока не придумаю что-нибудь еще или пока не наступит ночь, ведь ночью расстановка сил будет другая. Но что это? Прутья сами выскальзывают из-под рук. Конечно, это церковная ограда, она тоже против меня! Осталось три шага… два… Громадные дубовые двери, сейчас они распахнутся мне навстречу, меня туда втянет и…

Уф, отпустило! Я не в церкви, я спасена, я буду жить!!! Но в таком случае, где я и что произошло? Салон машины, она стремительно удаляется от здания, которое чуть не стало последним местом, где Элеонору Антонову видели живой. Кто-то смутно знакомый на мгновение поворачивается ко мне и произносит, стараясь скрыть дрожь в голосе:

– Ну, ты и даешь, еле успел перехватить! Я понимаю, что ты у меня крутая и все такое, но надо же, блин, меру знать. Мне как-то вдовцом становиться неохота, к тому же где я себе еще такую найду!.. Черт, левого поворота здесь нет, придется кружным путем.

Мы разворачиваемся и, проскочив несколько проходных дворов, оказываемся на той же улице, прямо напротив церкви. На кованых воротах я замечаю мощный висячий замок, а на двери белеет табличка "Храм закрыт на реставрацию".

– Чем тебе эта ограда не понравилась? – продолжает мой законный супруг. – Трясла ее, будто из земли хотела выдернуть.

– Извини, – улыбаюсь я, – просто видеть не могу такую безвкусицу.

Пару недель спустя

Нехорошо как-то получилось: не хотел, а взял и нахамил, даже самому вспоминать стыдно. Так ведь в тот день была просто засада какая-то, вот и сорвался. Нет, с первой еще ладно, пусть на повышенных тонах, но вполне культурно, а на вторую наехал не по-детски, да еще и насчет ее внешнего вида высказался. В конце концов, не виновата же она, что личиком не вышла и что у нее нет денег на нормальную одежду. Сам почти всю сознательную жизнь носит кто что отдаст и это еще в самом лучшем случае. И что она вампир, кстати, тоже… Мало ли как у кого жизнь сложилась, сам сколько раз мог за решетку загреметь, чудом пронесло, особенно в последний раз. Вот явится ко мне ночью и учинит разборку за оскорбление личности. А, собственно говоря, так мне, козлу, и надо: разве можно так разговаривать с женщиной?

Надо бы как-нибудь извиниться, что ли. Сказать, что я совсем не это хотел сказать. Только где ее искать – исчезла и все тут. А шататься по кладбищам и заброшенным домам как-то неохота. Я, конечно, не робкого десятка, но все же. Хоть бы в виде крысы прибежала. Нет, после такого вряд ли. А не она там шуршит? Как там ее? Эва, точно!

– Эва, выходи, не бойся, разговор есть! Короче, я был круто неправ и беру свои слова обратно. Ты на морду, то есть на личико, вовсе не страшная, а жутко стильная. Если приоденешься получше, так с тобой и в хороший ресторан не стыдно, вот гадом болотным буду! Слушай, а может и в самом деле в ресторан, в качестве компенсации? А сейчас держи конфетку с ликером за примирение. Вот, вкуснотища, сам чуть половину коробки не смолотил. Ну правда, хватит дуться как мышь на крупу, вылезай!

Коротко стриженный молодой человек в спортивном костюме, купленном явно не в магазине "дешевле только даром", становится на четвереньки и осторожно отгибает давно отклеившуюся обоину. Сперва он просовывает в мышиную норку пуку с конфетой, затем, не дождавшись отклика, заглядывает в темноту. И тут же вскакивает как ужаленный. В руках у него старомодная мышеловка. В ней, так и не дотянувшись до кусочка бесплатного сыра, распласталась здоровенная серая крыса… Но Виктору не до таких мелочей, как размеры и цвет шкурки. Он со всеми предосторожностями извлекает крысу из мышеловки и принимается неловко ее укачивать, как делала когда-то соседская дочка со своими куклами и нежно, едва прикасаясь кончиками пальцев, гладит ее по спинке.

– Как же это ты… Эва!!! Ну зачем ты туда полезла, по-человечески, что ли, не могла попросить? Я бы тебя сыром обеспечил, каким хочешь. Какая скотина это сделала, урою, блин!!! Хотя, о чем это я, тебя уже не вернешь, а я может… Я хоть и не граф, но тоже не лаптем щи хлебаю.

Что же ты не оживаешь, ты же вампир, тебя так просто не замочить. Ах, вот оно что: эти две железки, если посмотреть снизу, со стороны кусочка сыра, образуют нечто вроде креста. Все, аллес капут. Ну почему так бывает: только найдешь стОящую девушку и сразу… хлоп и нету. Ничего не осталось, как проводить тебя по-человечески. Как у нас с тобой все могло бы быть хорошо!

…Виктор Кузовков в очередной раз привел в полное изумление соседей. Он появился в коридоре с коробкой, в которой, судя по надписи, должны были находиться фирменные кроссовки. Вот только обувку не прижимают к себе с такой похоронной физиономией, не закапывают прямо посреди клумбы и не сидят рядом допоздна, опустошая одну "чекушку" за другой. Но никто благоразумно не решился приставать с вопросами. Лучше не совать нос куда не следует, спокойней оно как-то. Меньше знаешь – крепче спишь, такое вот дело.

* * *

И вот, как прикажете жить с таким раздвоением личности? То есть, я прекрасно осознаю, кто я такой на самом деле и почти никогда об этом не забываю. Просто воспоминания графа Эрнеста никуда не делись и не стали менее реальными, как я поначалу надеялся. И если бы только это! К новой манере поведения я уже привык. Более того, мне нравится быть таким. Интересно, что сказал бы мой строгий воспитатель, узнав, что спустя много столетий его труды все же оценены по достоинству?

Какое-то желание не5 дает мне покоя, заставляя беспокойно бегать из конца в конец безобразно длинной и узкой комнаты. Эдак и свихнуться можно… еще больше. Надо в конце концов понять, что же мне так приспичило в три часа ночи. Примитивные человеческие потребности удовлетворены, я бы даже сказал, с избытком. Моя добрейшая матушка, утомившись печь пироги с капустой, начала с таким же упорством изготовлять рыбные расстегаи. В каком-то из не заслуживающих доверия дешевых журналов она прочла, что рыба благотворно влияет на умственные и прочие способности.

Нет, снедающее меня желание не относится к области материального. Понял и сразу полегчало: по крайней мере на кровь не тянет. А то в такое полнолуние мало ли что не ум взбрести может. Доводы вроде того, что дел натворил не я, а обитающий в моем сознании вампир, не прокатят или, наоборот, будут приняты слишком всерьез. Итак, что мне так необходимо? Облагородить интерьер своей комнатки? Это подождет, по крайней мере до завтра, тем более что план уже детально разработан. Вместо помещения, которому кто-то дал нелепое прозвище "трамвай", должно получиться вполне сносное жилище для одинокого… джентльмена. А окно, выходящее в безобразный двор-колодец, заклею самоклейкой, имитирующей разноцветные стекла как в средневековом соборе. Пока не заработаю на настоящий витраж, с этой вульгарной подделкой придется мириться.

Обстановка мне даже нравится – ничего лишнего: тахта, шкаф, у окна письменный стол, над ним книжная полка. Мелким я держал на ней учебники и тетради, а когда в силу жизненных обстоятельств со школой пришлось завязать – мужские журналы и какие-то случайно оседающие у меня книги. Так вот чего мне хочется со страшной силой – почитать что-нибудь хорошее!

Посмотрим, что у меня тут напихано. Детективы из серии "Книги для настоящих мужчин", где грубость и отсутствие мозгов выдается за образец мужественности, целая стопка журнальчиков, балансирующих на грани между "эротика" и "порно", парочка древних производственных романов, служивших когда-то подставкой для моей не менее древней настольной лампы. И как я мог все это читать? Многое из того, что я тут вижу, даже в руки взять невозможно без отвращения. И как я мог все это читать? Посмотрим, а что у мамани в комнате? Вроде она хвасталась, что ей на работе дали почитать какую-то новинку. Опять облом: целая стопка дамских романов, где герои в начале книги так ненавидят друг друга, что готовы покусать, а в финале бодро шлепают по направлению к загсу или что у них там. И ведь некоторые прутся от этих засахаренных соплей, будто и в самом деле что стоящее.

По крайней мере, ясно одно: мне жизненно необходима хорошая книга. Неважно, зарубежного или отечественного автора, но чтобы что-то серьезное, настраивающее на размышления. Не отказался бы даже о классики из школьной программы, но чтобы прямо сейчас. Вот, блин! И где я раздобуду книгу, тем более хорошую, в три тридцать ночи? Круглосуточные книжные магазины… нет, наверно, до них еще не додумались. А если бы и додумались, наверно, они были бы переполнены той же низкопробной литературой. Библиотека, блин, вот! Мне надо в библиотеку, там наверняка найдется что-нибудь подходящее. Они, конечно, тоже закрыты до утра, но уж с этим я как-нибудь справлюсь. Тем более что сигнализация там, скорее всего, фиговая, оставленная исключительно для проформы.

…Ну, что я говорил? Ловкость рук и никакого мошенничества! И это с моей стороны никакой не криминал; я же не воровать пришел. Посижу немного в читальном зале, а перед тем как начнет светать, тихо исчезну, положу книгу на место и аккуратно закрою за собой дверь. А потом приду в дневное время и запишусь, как порядочный. А сейчас ну очень надо, век воли не видать.

Классно тут, особенно ночью. Можно взять любую книгу, перелистать или погрузиться в чтение прямо здесь, у стеллажа, не боясь, что тебе сделают замечание. Как тогда, в четвертом классе, когда эта крыса, сушеная школьная библиотекарша, набросилась, что у меня типа руки грязные и я могу запачкать хорошую книгу. И вообще, таких как я, сюда даже пускать не следует. Потом меня из-за нее еще и к директору вызывали – неуважительно обращаюсь со старшими, да еще и нецензурно выражаюсь. А мне так хотелось, чтобы он хоть на минуточку отвернулся. Тогда бы я стащил у него с тарелки бутерброд с докторской колбасой, там их была целая куча…

Это же надо – кромешная темнота, а я различаю все до последней буковки на обложках. А раньше без света даже дома шагу ступить не мог. Может, это не так уж и плохо, когда ты умеешь что-то, чего не могут все остальные? Это же надо, запах старых книг вызывает у меня просто щенячий восторг, как на школьной новогодней елке – тоже что-то новенькое, раньше от такого был устойчивый рвотный рефлекс.

А ведь я тут не один. Точно, кто-то бродит по зданию. Нет, показалось: живой человек не может передвигаться так бесшумно, даже те чуваки из китайского боевика. Кроме того, вякое живое существо дышит и излучает ту особенную теплоту, которую я с некоторых пор безошибочно научился распознавать. Скорее всего кошка, или просто где-то форточку не закрыли.

Что бы такое почитать? Так, на этом стеллаже фантастика – нет, не то. Здесь боевики – тем более мимо. А тут? Еще лучше – рукоделие и народные промыслы. Где же, блин, серьезная литература? Что же я, до утра здесь должен бродить как тень отца Гамлета?!

– Она в читальном зале.

– Спасибо, иду.

С кем это я говорил? Нет, глючит опять, никого здесь нет, просто вспомнил, как соседка мамане на кухне жаловалась, что в районной библиотеке, где она вкалывает, нормальной литературы совсем не осталось. Что-то сперли, что-то само обветшало и рассыпалось по листику. Есть в лучшем случае по одному экземпляру и те выдаются в читальном зале едва не под расписку. И мандража как не бывало, да здравствует метод психологического анализа!

Осталось только найти этот самый читальный зал. Хотя чего искать; вот он, даже не заперто. Такая же торжественная и вместе с тем уютная тишина царила в библиотеке нашего замка. Ребенком я часто приходил туда, даже когда не владел умением читать, просто чтобы вдохнуть воздух, казалось, до предела пропитанный знаниями и притронуться детской ладошкой к этим сокровищам человеческой мысли… Ну и какая разница, что все это было не в моей жизни; вспоминать о таком гораздо приятнее, чем о вечно пьяных родителях, для которых прочесть статью в газете и то было верхом интеллектуальной деятельности.

Вот это я понимаю: комедии Аристофана, сонеты Петрарки с историческими комментариями, даже томик Вийона, где на каждой странице напечатано стихотворение в оригинале, а рядом – в очень неплохом переводе, особенно если учесть идиоматические и стилистические особенности. Недурно, но как-нибудь в другой раз. А вот то, что доктор прописал – сочинения Макиавелли. Жаль, первый том отсутствует; интересно, кому он мог настолько понадобиться, что пришлось его красть или выпрашивать только до утра?

Стол в самом уютном уголке уже занят. Согласно недавно вошедшей в моду китайской науке о композиции и гармонии этот угол называется зоной знаний и усвоение самого сложного материала в нем происходит гораздо успешнее. Стоп, почему это занят? Сейчас же глубокая ночь и библиотека закрыта! Неужели нашелся еще один ненормальный, которому не дотерпеть до утра? А чего ему не подготовиться к экзамену дома? Хотя кому, как не мне, знать нсколько там может быть невыносимо. Кажется, этого парнишку я уже где-то видел. Как бы сделать так, чтобы он поднял голову?

– Извините, вы мне не подскажете… Это вы?!

Посетитель в темном брючном костюме и низко надвинутой на глаза ковбойской шляпе поднимает голову. Вместо первокурсника, готовящегося к экзаменам не самыми стандартными методами, перед ним сидела та, кого он уже не надеялся увидеть.

– Вы живы? Так это не вы погибли в мышеловке? То есть я очень рад, что это были не вы. Эва, я должен вам сказать… Я не имел права так говорить с вами. Я вел себя как последний… мерзавец и…

– Извинения приняты – отвечает вампирша голосом, которому позавидовал бы любой автоответчик или диктор программы новостей. – А теперь благоволите оставить меня в покое. Я немного занята.

– Я не буду вам мешать, просто посижу здесь. Понимаете, вдруг ни с того ни с сего захотелось почитать что-нибудь стоящее, а дома как назло, одни детективы и то не самые лучшие…

– В самом деле? – В голосе Эвы появляется нотка заинтересованности. – А что именно вам захотелось прочесть?

– Не поверите, что-нибудь философское или психологическое, что бы прилило немного света на природу человеческой натуры…

– Для меня это так и осталось загадкой, начиная с двадцатого столетия. Мне кажется, люди полностью лишились моральных устоев.

– Ну, не так чтобы полностью, порядочных людей и в наше время хватает. Хотя жизнь стала намного сложнее, чем, например, в древние времена.

– Тогда я бы вам посоветовала прочесть что-нибудь из Эсхила или Гомера, это дает удивительное ощущение гармонии. А если вы задались целью приблизиться к пониманию логики событий и причин, движущих человеческим поведением, возьмите вот это. – Рука женщины удлиняется, дотягивается до верхней полки стеллажа и снимает небольшой томик, переплетенный в синий бархат.