Текст книги "Трон Дураков"

– Эта дорога ведет в Каменную Твердыню, – обратился он к ним, указывая на узкую тропу, что вела к вершине хребта, извиваясь по самому краю пропасти. – Идите. Я их задержу.

Гайл решительно покачал головой:

– Нет.

Умлак начал было возражать, как вдруг взгляд его упал на то, что уже давно увидели его спутники. Отряд Ферр-Болганов, отделившись от основной массы преследователей, карабкался вверх по склону горы, чтобы отрезать им путь. Все новые и новые чудовища вылезали на поверхность из многочисленных нор и щелей, которыми, вероятно, была изрезана гора. В отчаянии Умлак огляделся по сторонам, ища пригодное для обороны место. Наконец он его нашел: это был отвесный утес, на который могла бы взлететь разве что птица. К нему вела широкая тропа, но зато, прижавшись к камню спиной, беглецы были бы защищены от нападения сверху и сзади. Обрадовавшись, Камнетес бросился туда, его спутники устремились за ним.

Добежав до места, Умлак первым делом оглядел поверхность скалы, но та была абсолютно гладкой и твердой, так что даже его волшебное умение не могло тут помочь. Тогда он развернулся лицом к преследователям и поднял дубину.

– Помни одно, – крикнул он Гайлу, – ты нужен им живым.

Через мгновение они увидели погоню. Первыми у начала огороженной булыжниками тропы, что вела к камню, возникли фигуры в черном. Они сделали Ферр-Болганам знак, и дюжина самых здоровенных скотов, отделившись от остальных, кинулась на них. Глаза нападавших были полуприкрыты, с их морд капала пена. Умлак шагнул вперед, взмахнул дубиной, и двое растянулись на земле. Гайл сделал выпад мечом, но, хотя его удар достиг цели, Ферр-Болгана он не убил.

– Под колени его подрезай, под колени! – завопил Умлак, вышибая мозги третьему нападавшему, который, отброшенный силой удара назад, врезался в гущу своих собратьев и повалил их наземь. Гайл поступил, как ему было велено: его меч описал в воздухе сверкающую дугу и вонзился в волосатую плоть двух тварей прямо под коленями. Один из них тут же рухнул, не в силах подняться вновь, второй захромал к Сайсифер, но девушка ловко увернулась от его неуклюжих лап. Воодушевленный успехом, Гайл шагнул вперед и вогнал острие меча прямо в глаз поверженному чудовищу. Оно дико завизжало и отпрянуло, едва не вырвав меч у него из рук. Обернувшись, Гайл увидел, как Сайсифер одолевает монстр. Одним прыжком оказавшись рядом, он насадил его на свой меч, словно кусок мяса на вертел. Огромная туша повалилась на землю, и Гайл, не помня себя от ярости и отвращения, рубанул его по горлу.

Совершив эти ратные подвиги, он остановился, чтобы отдышаться. Тем временем Камнетес уже разогнал своей дубиной остальных Ферр-Болганов, и наступило затишье. Однако ненадолго: в конце тропы быстро поднималась новая волна атаки. Умлак встал бок о бок с Гайлом, прикрывая Сайсифер.

– Подождите, – обратилась к ним девушка и протиснулась вперед. Мужчины не смогли ее удержать; она смотрела прямо перед собой, казалось, что все ее существо сосредоточено во взгляде. Что-то пробудилось внутри нее, перед ее внутренним взором стояла одна-единственная картина: человек, сражающийся, точно автомат, при помощи металлического жезла повергающий наземь всякого, кто рисковал приблизиться к нему. Орхунг. Когда она увидела его впервые, то невольно почувствовала свое родство с ним. Теперь это ощущение завладело ею вновь. Очередная волна Ферр-Болганов была уже близко; Сайсифер протянула вперед обе руки и широко раскрыла глаза. Питавшая ее сила, откуда бы девушка ее ни черпала, устремилась наружу, сметая все на своем пути. Она давно знала, что может это сделать, с тех самых пор, как проучила лоцмана Ранновика, заставив его корабль подчиняться себе. Брошенный ею вперед заряд силы достиг Ферр-Болганов, и те кинулись врассыпную, как будто натолкнувшись на стену огня. Трое из них остались лежать на земле, остальные, пытаясь убежать подальше и загораживая друг другу путь, в отчаянии запускали зубы и когти в своих соседей. Пастухи в черном тоже попятились, когда волна силы докатилась до них.

– Что ты сделала? – поразился Гайл. Никогда раньше он не видел, чтобы девушка так свободно распоряжалась силой, даже при Ксаниддуме.

Лицо ее стало белее мела, словно выброс силы удивил ее саму больше, чем Гайла или Умлака.

– Не знаю. Но, по-моему, все это безнадежно. Их сотни.

Девушка не преувеличивала: на них уже катилась следующая волна. Умлак вскинул в воздух дубинку.

– Все вместе! – завопил он, бросаясь навстречу нападавшим. Острая вонь, исходившая от тел чудовищ вперемешку с запахом отчаяния и страха, ударила Гайлу в нос. И снова он поднял свой меч, понимая, однако, что скоро все будет кончено. Он испытывал опустошение, несмотря на то что убивать Ферр-Болганов оказалось довольно просто. Слишком велик был их численный перевес.

Четыре зверюги навалились на Умлака, и он упал, не выдержав натиска; теперь все пятеро бешено катались по земле. Сайсифер снова воспользовалась силой, но Гайл так и не смог прорваться на помощь Камнетесу: двое громил заступили ему путь. Сосредоточенность девушки была так велика, что она даже не заметила, как птица затрепетала крыльями у них над головой. Вдруг белый силуэт камнем упал вниз и выставленными вперед когтями пропорол шею одного из Ферр-Болганов. Киррикри уже давно услышал ее, но она была так занята, что ему никак не удавалось привлечь к себе ее внимание. Тогда он, ни на секунду не отпуская ее мыслей, бросился туда, где три человеческих фигуры вели неравный бой со свирепым противником. Двое нападавших успели расстаться с жизнью, прежде чем Сайсифер поняла, что Киррикри снова с ними.

«Помощь идет», – сообщила ей сова, набрасываясь на одну из темных фигур с такой яростью, что Ферр-Болган, не ожидавший подобной атаки, взмахнул руками и рухнул вниз, на острые камни. Вдруг с неба упала еще одна громадная птица. Это был орел, почти такой же большой, как Киррикри. За ним посыпались десятки более мелких пернатых: ястребов, соколов, кречетов. Они обрушились на Ферр-Болганов, словно стальной дождь, рвали их острыми когтями и искривленными клювами. Вскоре нападавшие и их таинственные пастухи вынуждены были отступить.

Тем временем Камнетес, покончив со всеми четырьмя преследователями, уже поднимался на ноги. Сайсифер, изможденная неоднократным применением силы, прислонилась к Гайлу, жадно глотая воздух. Он поддерживал ее одной рукой, в другой сжимал меч, с которого каплями стекала кровь. Умлак, ухмыляясь во весь рот, направился к ним.

– Это же Скайрак, боевой орел Луддака. То-то будет сейчас потеха!

– Умлак, – еле ворочая языком, произнес Гайл. – Мы с Сайсифер больше не выдержим.

– Подождите-ка. – Камнетес склонил голову набок, будто прислушиваясь. – Ага, так я и думал, Скайрак не один. Сюда идет помощь! Каменная Твердыня выслала людей. О-го-го! Камнетесы! – заорал он так громко, что весь склон горы завибрировал от его крика, заставив Гайла пошатнуться.

Минуту спустя Ферр-Болганы без оглядки мчались вниз по склону горы, и Гайл вскоре понял почему. Целая колонна Камнетесов, числом не менее ста человек, приближалась по горной тропе, и каждый из них размахивал дубинкой так же ловко и грозно, как Умлак. Этого Ферр-Болганы просто не смогли вынести и врассыпную бросились прочь. Никто никогда не учил их держать строй при отступлении, так что теперь, путаясь друг у друга под ногами, шарахаясь то в одну, то в другую сторону, словно одуревшие от страха овцы, они норовили забиться в первую попавшуюся рытвину или впадину, которая могла привести их под землю. Однако немногим из них удалось достичь желанной цели, и вскоре девственно чистый, искрящийся снег усеяли их безобразные трупы.

Словно сквозь сон, до Сайсифер донесся голос Киррикри: «Как ты себя чувствуешь, госпожа?»

«Жива, – ответила она. – Благодаря тебе. Если бы не ты, сложили бы мы здесь свои головы».

Поблагодарив сову, Гайл и Сайсифер присоединились к Умлаку, который, стоя у самого края тропы, восхищенно наблюдал за кипевшим внизу боем. Его соплеменники яростно набросились на Ферр-Болганов, стараясь не дать уйти ни одному. Их ненависть к порождениям тьмы была очевидна. К счастью, скоро все кончилось. Орлы описали пару кругов над их головами и скрылись. В небе не осталось ни одной птицы, кроме Киррикри, который вскоре тоже спустился вниз и сел на выступ скалы рядом с девушкой. Она подошла к нему и, поглаживая его белые перья, завела с ним тихий разговор.

Гайл приблизился к ним.

– Скажи ему… – начал было он, но не смог подобрать нужных слов.

Сайсифер с улыбкой повернулась к нему:

– Он все понимает, Оттемар. Когда-то он не любил тебя, но те времена давно прошли.

Гайл остановился перед большой совой и заглянул в ее желтые глаза, некогда вселявшие в него ужас.

– Жаль, что я не могу разговаривать с тобой, как Сайсифер, – промолвил он и впервые в жизни протянул руку и приласкал белую птицу.

Камнетес следил за ними напряженным взглядом, и Гайл, увидев его лицо, не смог удержаться от смеха.

– Ну, Умлак, что скажешь? Как тебе такой союзник? Познакомься, это Киррикри. И смотри поосторожнее, он слышит каждое твое слово.

Тот сделал шаг вперед и отвесил птице воистину королевский поклон.

– Для меня большая честь находиться в его присутствии, – сказал он. Это он сражался рядом со Скайраком?

– Он, – подтвердила Сайсифер. – Киррикри привел его и других птиц сюда. Умлак изумился:

– Сова и боевые орлы! Вместе!

Тут сзади донеслись голоса, и, обернувшись, Камнетес увидел своих собратьев, которые завершили кровавую работу и теперь направлялись к ним. Один из них обогнал остальных и заключил Умлака в объятия.

– Брат мой по камню! – радостно приветствовал его тот. Те же самые слова повторились еще несколько раз, пока все Камнетесы не поздоровались с Умлаком. Гайл решил было, что они и в самом деле братья, и только гораздо позже ему объяснили, что Камнетесы всегда приветствуют друг друга подобным образом. Все мужчины были такого же сложения, что и Умлак; у одних были длинные бороды, другие щеголяли лохматыми гривами. Несмотря на их грозный и решительный вид, было заметно, что им знакомы страдания и боль поражения.

Умлак представил своих спутников, умолчав, однако, о том, кто такой Гайл на самом деле. Тот с радостью пожал руки людям, чье своевременное вмешательство спасло его от ужаса Теру Манга.

– Надо спешить назад, в Каменную Твердыню, – сказал Бродгар, командир Камнетесов, еще более мощный, чем Умлак. – Ферр-Болганы уже собирают силы для нового нападения. Мы никогда не видели, чтобы они так упорно преследовали добычу. И столько пастухов при них!

При этих словах лицо Сайсифер омрачилось, но, не сказав ни слова, девушка последовала за Бродгаром вверх по тропе. Камнетесы обращались с ней в высшей степени почтительно, и, шагая среди них, она не раз слышала имя Брэннога. Гайл тоже услышал его и поневоле задумался, в каком месте Омары он может сейчас находиться. Ноги просто отказывались нести его дальше, и Умлаку приходилось местами чуть ли не тащить его на себе. Дюжий Камнетес только ухмылялся, подталкивая его наверх по крутому склону, сам, похоже, ничуть не испытывая усталости.

– Вот так переделка! – усмехался он. – Давненько у моей дубинки не было столько дела!

– Тебе что, понравилось? – переспросил его Гайл.

– Ну да, – скромно сознался тот. – Немного. Хотя однажды мне показалось, что это моя последняя забава. А ты как себя чувствуешь?

– Не знаю, я вообще ничего не чувствую, – рассмеялся Гайл в ответ.

– Не страшно, в Каменной Твердыне вас живо починят.

Так продолжали они свой путь, и через час перед ними предстала цитадель Камнетесов. При виде ее у Сайсифер и Гайла дух захватило от восторга. Постройка, казалось, балансировала на самой вершине горы, искусно вырезанная из ее же склонов, падавших отвесно в укрытую облаками долину далеко внизу. Вся скала, обласканная мощными ладонями мастеров-умельцев, блестела и переливалась под солнцем, словно огромная драгоценность. В отличие от Неприступной Башни, поднятой на дыбы чужеродной силой, Каменная Твердыня была настоящим памятником взаимопонимания гор и людей. Воля неодушевленного вещества и разумного человека слились в ней воедино, образовав творение непревзойденной красоты и совершенства.

– Ну как? – обратился к ним Умлак, чуть ли не лопаясь от гордости, как будто собственноручно создал это чудо.

– Великолепно, – ответил Гайл, а Сайсифер кивнула в подтверждение его слов.

– Вот подождите, еще внутрь попадете, – продолжал ликовать Умлак.

Теперь они шли совершенно спокойно, подбадриваемые видом крепости, которая с каждым шагом становилась все ближе. Над ней, у самых вершин Кровавого Рога, кружили едва различимые на такой высоте орлы, и Киррикри белым пятнышком взмыл в небо, чтобы присоединиться к ним. Впервые с тех самых пор, как они попали в Теру Манга, Гайл и Сайсифер ощутили себя в относительной безопасности. Но вот девушка оглянулась и бросила озабоченный взгляд назад, в долину.

Гайл сразу заметил, как изменилось выражение ее лица.

– Что такое?

– Пастухов специально обучали, – произнесла она так тихо, что никто, кроме него, не услышал.

– Анахизеру подвластно многое.

– Это я видела. Однако пастухов тренировали те, кого мы считали уничтоженными. Анахизер – владыка, но его ближайшие помощники – Дети Горы.

Глава 15
КАМЕННАЯ ТВЕРДЫНЯ

Умлак отнюдь не преувеличил красоты внутреннего убранства своей крепости. Несмотря на то что все в ней, включая мебель и разную домашнюю утварь, было сделано из камня, тепло никогда не покидало ее покоев, а сквозняки не находили дороги внутрь, хотя в каждой комнате имелось по крайней мере одно большое окно, из которого открывался головокружительно прекрасный вид на окрестности. Камень оживал в руках Камнетесов, в этом и заключалось их могущество. Сайсифер и Гайл в полной мере ощутили его, как только вошли в крепость: им показалось, что они и сами превратились в каменные кристаллы, по которым кто-то незримый постучал молоточком, словно проверяя чистоту звука, и, одобрив, обогрел их своим теплом. Особенно хорошо благожелательное вмешательство силы сказалось на девушке: в первые минуты она буквально не чуяла под собой ног от усталости, настолько истощил ее непривычный пока способ борьбы с Ферр-Болганами. Кроме того, пробудившаяся внутри нее новая сила внушала ей опасения: Сайсифер боялась, что в один прекрасный день просто не сможет больше контролировать ее и превратится в бесполезный придаток к собственному могуществу. Но камень, словно прочитав мысли девушки, унял ее страхи. Сайсифер проводили в просторную комнату, большую часть которой занимала утопленная в полу каменная ванна, до краев наполненная горячей водой. Окунувшись в нее, девушка испытала такое блаженство, будто родилась вновь. Гайлу тоже помогли прийти в себя удивительно быстро, и позже, когда он и девушка встретились за столом, накрытым для них гостеприимными хозяевами, оба чувствовали себя бодрыми и свежими.

Теперь, сидя в зале совещаний короля Луддака, они излагали причины, по которым оказались в горах. Сам Луддак, огромный Камнетес, рядом с которым многие из его подданных казались просто коротышками, тоже был здесь. Он сидел, погрузившись в глубокое раздумье: морщины беспокойства прорезали его широкий лоб, густые брови сошлись над переносицей, словно грозовые тучи. Он сохранял такую пугающую неподвижность, что и сам казался вырезанным из камня, под стать всему интерьеру крепости. Впрочем, Умлак предупреждал их, что его король всегда такой: серьезный и неулыбчивый. Кроме него, в зале совещаний присутствовали военачальники (по крайней мере, так они называли себя сами, ввиду беспрерывной войны, которую вели с подземными обитателями Теру Манга). Все они были безукоризненно вежливы с гостями, но выражение лица сохраняли столь же угрюмое и напряженное, как и их повелитель, будто за последние годы не слышали ни одной приятной новости.

Пока Сайсифер говорила о войне с Ксаниддумом, об истории Земляных Людей и о появлении Корбилиана, Луддак постоянно хмурился и кивал. Через час рассказ девушки подошел к концу, и сидевшие за длинным столом военачальники принялись было обсуждать услышанное, но Луддак молча поднял кулак, требуя тишины. Ему повиновались безоговорочно.

– О многом из того, что ты сообщила, мы уже знали или, по крайней мере, догадывались, так как до нас доходили слухи, – начал он, и голос его прокатился по залу, как отдаленный раскат грома, предвещающий грозу. Неоднократно принимали мы в свои ряды Земляных Людей, бежавших с востока. Они и до сих пор живут среди нас, в этой крепости, ты еще повстречаешься с ними, дочь Брэннога. Похоже, что все Камнетесы в неоплатном долгу перед тобой и твоим спутником. Единственное, о чем я сожалею, так это о том, что мы не сражались рука об руку с вами в том страшном месте на востоке.

Военачальники выразили глубокую солидарность со словами своего повелителя, одновременно ударив кулаками по крышке стола, и Гайл, глядя на них, тоже пожалел, что они не были под Ксаниддумом: эти молодцы составили бы неплохое дополнение к их тогдашней армии. Варгалоу они наверняка удивили бы еще больше, чем Земляные Люди.

Луддак кивнул.

– Мой народ терпел преследования и притеснения еще до того, как наши предки покинули Хребет Мерзлых Гор и те земли, которые впоследствии поглотило море. Здесь, у Кровавого Рога, мы обрели новый дом. Никто и ничто не в силах изгнать нас отсюда. Но с каждым днем нас становится все меньше. Поэтому мы всегда рады оказать покровительство нашим земляным братьям и счастливы приветствовать тебя, дочь Брэннога.

Поначалу Гайла раздражал отказ короля обращаться к Сайсифер по имени, но потом он понял, что повелитель Камнетесов изобрел для нее нечто вроде титула из глубокого уважения, которое он испытывал к ней. Похоже, Брэннога почитали здесь как какого-нибудь мага или могущественного волшебника, и Гайл невольно задавался вопросом, что же такого натворил со своим новообретенным народом его давний знакомец.

– А теперь мы бы хотели послушать, что скажет твой спутник, обратился к нему Луддак. Гайл встал и поклонился.

– Я называюсь Гайлом, чтобы скрыть, кто я на самом деле. Мое настоящее имя – Оттемар Римун. Я сын Дервика, брата короля Хедмара, и, полагаю, ближайший наследник престола Империи Золотых Островов.

Собравшиеся зашумели, и в их гомоне Гайлу послышались нотки беспокойства и даже вражды. Однако Луддак быстро успокоил своих подданных:

– Дайте ему сказать! Не забывайте о правилах гостеприимства!

Гайл начал подробно рассказывать о Ксаниддуме и о новой опасности, что зашевелилась в недрах Теру Манга.

– Мы убеждены, – закончил он, – что и Ферр-Болганы, и изиклены служат Анахизеру.

– Что ж, тем хуже для нас, – отозвался Луддак. – Мы давно уже поняли, что война неизбежна, но, как выяснилось, противник преследует куда более крупную цель, чем нам казалось сначала. Но чего хочешь ты, Оттемар Римун?

Взгляды всех, кто был в зале, устремились к Гайлу. Он вымученно улыбнулся.

– Не того, к чему стремился при Ксаниддуме. До начала той войны моей главной задачей было собрать сильную армию и нагрянуть на Острова, чтобы вырвать Империю из рук безумца. Дальше этого я не загадывал. Однако потом мне пришлось отложить личные амбиции и присоединиться к Корбилиану в его борьбе за спасение Омары. Не буду притворяться, что сделал это совершенно бескорыстно. – С этими словами он повернулся к Сайсифер. – Дочери Брэннога известны мои помыслы. Она знает, что я надеялся употребить силу Корбилиана себе на пользу. Правда, многие из нас лелеяли такую надежду тогда, но это не оправдание для меня лично. Однако с тех пор утекло много воды. Я получил хороший урок и, надеюсь, усвоил его твердо. Главное, что моя жадность сменилась способностью к состраданию.

Луддака поразило это заявление, он почувствовал в нем мольбу, обращенную не столько к нему, сколько к девушке. «Похоже, он ее любит, подумал он. – Впрочем, это не мое дело».

– Не нам судить тебя за прошлые ошибки, – произнес он вслух.

– Он говорит правду, Луддак, – вмешалась Сайсифер. – Ксаниддум изменил нас всех. Я говорила тебе о Варгалоу, Избавителе. Если бы ты мог видеть его до и после войны с Ксаниддумом, то понял бы, насколько сильно некоторые вещи могут влиять на людей.

– Мы слышали о железноруком Саймоне Варгалоу. Не замолви ты за него слово, мы бы продолжали считать его врагом и желать его смерти. Но давай вернемся к твоей цели, Оттемар Римун. Чего же ты хочешь сейчас?

– Я по-прежнему стремлюсь завоевать трон Империи, но только ради того, чтобы начать войну с Анахизером.

– Почему?

– Потому что Империя – единственная сила во всей Омаре, способная хоть что-то противопоставить этому могущественному врагу. Он жаждет поражения Империи, ибо тогда он сможет подчинить себе все народы Омары поодиночке. Но если Золотые Острова усилят свою мощь, сплотив вокруг себя другие народы, то у нас есть шанс победить Анахизера.

Несколько кулаков с грохотом опустились на стол, выражая общее недовольство услышанным. Раздались возмущенные голоса, выкрикивавшие, что только глупец может надеяться на тотальное подчинение Империи.

– Вы меня неправильно поняли… – попытался было оправдаться Гайл.

Луддак поднялся с места. Как только он встал, в зал вошли двое. Один был Камнетес, очень высокий, кряжистый и старый. В руках он держал каменный посох. Второй был явно из Земляных Людей, хотя и повыше ростом, чем большинство его собратьев. Его цепкий взгляд буквально пронзал всякого, кто оказывался у него на пути. Сайсифер сразу поняла, что это Землемудр, хранитель легенд и преданий Земляных Людей.

– Мы все слышали, – низким густым голосом произнес Камнетес и всего лишь тремя этими словами успокоил собравшихся. Как только он и его спутник приблизились к столу, несколько Камнетесов немедленно встали, уступая им места, которые те с благодарностью приняли. – Я – Эннис Амродин, представился Камнетес. – Камнемудр этой крепости. А это – Йанелгон, Землемудр племени Земляных Людей, что обитает в недрах Кровавого Рога. Мы слышали все, о чем вы говорили, ибо камень не в состоянии ничего скрыть от нас. Сначала мы не хотели вмешиваться, но потом, почувствовав враждебность, решили прийти к вам. Камню всегда становится больно от человеческих раздоров.

– Моих полководцев уязвили слова Оттемара Римуна о том, что он хочет править всеми народами Омары, – без обиняков заявил Луддак.

– Но я вовсе не это имел в виду, – возмутился Гайл. Эннис Амродин улыбнулся, вновь вселив умиротворение в души всех присутствующих.

– Я это понимаю. Но позволь мне сначала рассказать тебе кое-что о нашей истории, Оттемар. Хотя, может быть, Умлак уже сделал это?

Молодой Камнетес поклонился.

– Да.

– Видишь ли, Оттемар, мое племя куда древнее, чем человеческий род. Наши предания гласят, что многие из нас происходят из тех земель, которые теперь сделались Золотыми Островами. До Потопа там были горы. После Потопа с востока пришли люди и подчинили себе местных жителей. Другая часть наших прародителей вынуждена была бежать с гор на западе, и вместе они основали свой новый дом здесь. Камнетесы не испытывают любви ни к Империи Золотых Островов, ни к людям, которые ее населяют. Исторически ты наш враг.

При этих словах сидевшие за столом закивали, но никто не отважился произнести ни слова. Казалось, даже стены прислушиваются к речам Камнемудра.

Гайл тоже кивнул:

– Я это хорошо понимаю. Исторически я ваш враг. Но я-то веду речь о завтра, а не о вчера. Я рассказывал вам о Ксаниддуме, где бок о бок сражались люди, которые исторически должны были бы перегрызть друг другу горло. У меня нет желания править Омарой! Нет! Но если мы хотим победить Анахизера, то должны снова встать рядом как равные. А когда это осуществится, каждый из нас волен будет вернуться в свою собственную страну и жить собственными интересами.

– И как ты планируешь это сделать? – спросил Йанелгон так спокойно, словно гнев и нетерпение не были ему ведомы. – С чего ты хочешь начать объединение людей?

Неспешно и подробно Гайл принялся объяснять, как именно он намеревался свести воедино разные силы, чтобы составить противовес мощи Иерарха. К собственному удивлению, он облек в слова даже такие вещи, о которых до этого почти не задумывался, и сам поразился ясности своего ума. Ему даже показалось, что настороженность Камнетесов сменилась более снисходительным отношением к нему. По крайней мере, теперь-то они поймут, что власть над ними вовсе не входит в его планы.

Закончив речь, он откинулся назад, испытывая полное опустошение. Даже магические камни не смогли придать ему сил.

Эннис Амродин прервал молчание легким покашливанием.

– В твоих словах звучит несомненная мудрость. Мы знаем, какие беды подстерегают нас. Чего мы не знаем, так это истинной силы противника.

– Однако ясно то, что здесь, в Каменной Твердыне, мы подвергаемся большой опасности, – подал голос Йанелгон. – Ферр-Болганов становится все больше. В последнее время они стали особенно беспокойны и все чаще нарушают наши рубежи, словно готовятся к войне. Но теперь у них появилась другая цель. Оттемар Римун. Этот Анахизер ничего не жалеет, чтобы его найти. Спрашивается, почему? – Он швырнул этот вопрос Камнетесам в лицо, точно вызов, и теперь ждал ответа.

– Почему? – повторил Йанелгон. – Потому что он боится наследника! Боится, что тот разрушит его планы, объединив его врагов.

– Это правда, – подтвердил Эннис Амродин. – Но правда и то, что Каменная Твердыня окружена. Скоро начнется осада.

– Тогда мне нужно уходить как можно скорее! – воскликнул Гайл. – Я не хочу навлекать на вас такое несчастье…

– Хорошо сказано! – перебил его Эннис Амродин. – Однако предоставь нам право самим решать, в какие неприятности впутываться. А сейчас, как мне кажется, мы должны тебя защитить. Какой помощи ты ждешь от нас?

Несмотря на удивление, которое вызвали у него слова Камнемудра, Гайл быстро нашелся с ответом:

– Мне нужно как можно скорее вернуться на Острова. У меня есть там враги, и, пока я их не одолею, Империя будет балансировать на грани гражданской войны. Я должен ее предотвратить, иначе моя страна потеряет все силы. Я не прошу, чтобы вы дали мне армию или хотя бы послали со мной людей. Помогите мне вернуться, и только. А потом, когда там все будет кончено, я вернусь в Теру Манга, но не один, а с большим войском, и тогда мы с Анахизером поменяемся ролями: он будет добычей, а я охотником.

Камнемудр повернулся к Луддаку:

– Ну что, мой король, разве это не разумная просьба?

Тот, не меняя хмурого выражения лица, продолжал разглядывать Гайла, как вдруг за окном раздалось мощное биение крыл, и на подоконник опустился Скайрак. Вблизи он казался еще крупнее, чем в полете; его пронзительный взгляд был устремлен на Гайла. Снова зашелестели крылья, и рядом с боевым орлом появился Киррикри. Две мощные птицы сидели крыло к крылу, безмолвно глядя на людей, а за их спинами Кровавый Рог, словно меч давно забытых богов, рассекал надвое свод небес.

Камнетесы, пораженные увиденным, не могли сдержать возгласов удивления, некоторые повскакали со своих мест. Даже невозмутимый Эннис Амродин был потрясен.

Гайл тоже поднялся и сделал несколько шагов к окну, понимая, однако, что Скайрак все еще смотрит на него с таким видом, словно не решил, нападать или нет. Одного удара орлиных когтей было бы достаточно для того, чтобы он расстался с жизнью.

Гайл осторожно погладил белоснежные перья Киррикри, потом медленно протянул дрожащую руку к орлу. Пернатый хищник склонил голову, и в какой-то момент человек подумал, что тот сейчас просто перекусит ему пальцы своим острым, как хорошо отточенный меч, клювом, однако вместо этого огромная птица позволила погладить себя по шее. Не веря своему счастью, Гайл вновь повернулся лицом к собравшимся.

– Когда я вернусь в следующий раз к вам в горы, – произнес он неторопливо и отчетливо, – моя армия будет в вашем распоряжении.

Эннис Амродин откинулся назад и издал громкий вздох облегчения, а Йанелгон заулыбался так солнечно, будто победа уже была одержана.

Луддак подошел к Гайлу и положил свою массивную руку ему на плечо.

– Настало время подумать о будущем и отодвинуть историю в сторону, сказал он и тоже улыбнулся.

Не успели его слова отзвучать, как десяток тяжелых кулаков с грохотом опустился на стол, но на этот раз не в знак протеста, а для выражения согласия. Гайл бросил взгляд на Сайсифер: у девушки был такой вид, словно и она только что прошла через тяжелое испытание, из которого не надеялась выйти живой.

По всему Медальону звонили в колокола. Печальный бас большого колокола то и дело перекрывал гудение остальных, и даже Теннебриель со своего балкона, обращенного в сторону лагуны, хорошо слышала его размеренные удары. Девушка знала, почему так беснуются колокола: Кванар Римун наконец-то приказал долго жить.

Глядя на дорожку из лунного серебра, которая дрожала далеко внизу на черной воде, Теннебриель предавалась своим мыслям. «Скоро, – думала она, я буду Императрицей, и тогда не станет ненастоящей Теннебриель, этой пугливой девочки-глупышки. А Эвкор Эпта будет выпрашивать милостей у меня и делать, что я ему прикажу. Скоро».

Вдруг позади нее раздался шелест. Девушка обернулась, пружинистая, как молодая кошка, и увидела Улларгу. Старуха застыла в таком глубоком поклоне, что ее лоб едва не касался пола. «При моем дворе все будут кланяться именно так, – подумала Теннебриель. – После долгих лет, впустую потраченных на этом острове, я об этом позабочусь».

– Ну что, старая, пришла порадоваться нашему скорому триумфу или боишься, что при моем дворе для тебя не найдется места?

Улларга сухо рассмеялась, но молодая женщина, очевидно, нервничала.

– Надеюсь, что теперь, когда у тебя будут тысячи лучших слуг, ты не забудешь старую Улларгу?

Теннебриель смягчилась:

– Нет. Ты всегда была добра ко мне, хотя учила строго. – И она усмехнулась.

– Для твоего же блага, госпожа моя, или, быть может, мне следует сказать «Императрица»?

– Кто бы мог подумать, что угрюмый погребальный звон может звучать так мелодично! – «Но насколько счастливее была бы я, находись Оттемар в моей власти! Проклятье, и где только он прячется?»

– Ты довольна, госпожа моя, – сказала Улларга и сделала шаг вперед. Однако не вполне. Могу ли я сделать что-нибудь еще для твоего удовольствия?

Теннебриель вздрогнула. Неужели старуха прочла ее мысли? В последние недели у нее был такой вид, будто она внезапно поумнела, будто жизнь, проведенная в рабстве, странным образом пошла ей на пользу. Может быть, мысли о будущем Теннебриель так ее изменили?