Текст книги "Семейка монстров"

Глава тридцать первая
В осаде

На бывшем пиратском корабле (ныне – прачечная) царило уныние. Все находились в осаде. Полицейские разбили лагерь на берегу, запретив кому бы то ни было покидать борт корабля. У осажденных кончались запасы пищи, воды. Обычно они закупали впрок в базарный день, однако вчера не сделали этого из-за происходивших событий, и вот теперь над ними нависала угроза голода.

Весельчак и Том, стоя на корме, с грустью и завистью наблюдали, как полицейские, поставив палатки и свалив в кучу велосипеды, развели костер и жарили на нем яичницу с ветчиной, запах от которой реял над кораблем, вызывая обильное слюновыделение у приговоренных к голоданию.

– Какое мученье! – простонал Весельчак.

– Да уж, – поддержал его Том. – Новый вид пытки.

Гномы тоже испытывали тревогу, усердно нюхали воздух, о чем-то переговаривались друг с другом. Один из них подошел к сходням, уставился на людей, усердно уплетающих огромные куски яичницы. Фиш приблизился к нему, они о чем-то долго шептались.

Все внимание «визгунов» было сосредоточено на приготовлении яичницы

– Мои силы на исходе, – минут через двадцать пожаловался Тому Весельчак. – Еще немного, и я похудею так, что меня не будет видно!

Однако это устрашающее предупреждение не слишком испугало напарника. Тот внимательно посмотрел на его живот и уверенным тоном изрек:

– Ну, в ближайшие две недели тебе, пожалуй, ничего подобное не грозит. Куда больше я опасаюсь за наше, крысиное, здоровье. У нас ведь намного хуже обстоит дело с обменом веществ.

Весельчак собрался уже оспорить данное утверждение, хотя понятия не имел, что он такое, этот «обмен», но Том дернул его за рукав и кивком головы показал на Фиша, который в этот момент преспокойно сошел по сходням на берег и беспечно зашагал мимо полицейских палаток. Никто из стражей закона, похоже, не обратил на него никакого внимания, продолжая деловито пережевывать пищу.

– Смотри! Они его не схватили, – прошептал Том. – Почему, как ты думаешь?

Весельчак задумался и потом сказал:

– Наверное, они из тех людей, кто считает бокс-троллей и других гномов низшими существами, недостойными, чтобы обращать на них свои взоры…

Тем временем Фиш, отойдя уже довольно далеко от корабля, махал рукой другим гномам, чтобы те присоединились к нему. И они тоже спустились на берег, а полицейские по-прежнему не отрывались от еды.

– Интересно, куда они направились? – грустно проговорил Том.

– Подкормиться малость, – ответил Весельчак. – Как жаль, что я не гном!..

Полчаса спустя, когда Уиллбери с Марджори сидели в каюте капитана, раздумывая, что предпринять, и не находя никакого ответа на этот вопрос, стоявший у окошка Титус ударил себя ладошкой по кочану и издал звук, означавший изумление. Уиллбери, посмотрев в окно, тоже не мог сдержать удивленного восклицания. Потому что по сходням поднималась на корабль целая ватага гномов во главе с Фишем, и у всех на плечах были набитые чем-то мешки. А полицейские, наевшись до отвала, пили теперь чай (а может быть, не только чай) и не уделяли троллям ровно никакого внимания.

В мешках были фрукты, овощи, булочки…

Все, кто был в капитанской каюте, немедленно поднялись на палубу. и все вместе стали наблюдать, как бокс-тролли освобождались от мешков и выкладывали их содержимое. А содержимым были бисквиты, печенье, пряники, коржики, различные сорта джема, пироги с мясом, с яблоками, анчоусы, маринованный лук, бутылки с лимонадом… Перечислять еще или хватит?.. Ах да, отдельно, в маленьком мешочке были фрукты и овощи для Титуса и других капустоголовых.

Вся корабельная команда, включая Марджори, с благодарностью принялась за еду, и только Уиллбери стоял немного в стороне.

– Вы совсем не голодны, мистер Ниббл? – спросила Марджори.

Он с грустью посмотрел на нее.

– Все, что происходит с нами и вокруг, – ответил он, – окончательно лишило меня аппетита.

– И во всем этом моя вина! – с надрывом воскликнула Марджори.

– Что вы хотите этим сказать, милая?

– Отойдем в сторону, сэр, и я попробую объяснить. – Они прошли на корму, и она начала так: – Все дело в моем последнем изобретении… Да, да! Выслушайте меня!.. Я только что окончательно пришла к этому выводу. Особенно после того, как увидела в банде Хватсона двух перевязанных мужчин. Вы заметили их, сэр?

– Да, но не обратил особого внимания.

– Они… Это они выкрали мое изобретение! Один из них – тот самый чиновник! Эдвард Траут! А второй – наверняка, его брат…

– И потом оно оказалось у Хватсона? Ваше изобретение?

– Видимо, так… И тогда начали страдать гномы!

– Что вы имеете в виду, Марджори?

Она взглянула на него виноватыми, полными ужаса глазами и отчетливо произнесла:

– Изобретение, которое украли у меня, представляет собой урезальную… точнее, убывальную машину… Я назвала ее УБАВКА.

– Убавка? – повторил Уиллбери. – В каком смысле?

– Я сумела доискаться до ответа на вопрос: каким образом можно отнять у кого-то некоторое количество материи… вещества… и передать другому. Понимаете? Но я не сразу сообразила, как это может быть опасно, если попадет не в те руки. Не к тем людям… К несчастью, так оно и случилось, – печально закончила Марджори.

Марджори объясняет Уиллбери суть своего изобретения

– Как же она действует, ваша машина? – спросил Уиллбери.

– О, это очень сложно. Коротко говоря, она состоит из двух частей. Первая из них отбирает вещество у какого-то объекта, убавляет его, другая – его же накачивает в другой объект…

«Выходит, – сказал Уиллбери, – один объект уменьшается, а другой становится больше?»

Она замолчала, но Уиллбери захотел уточнить.

– Выходит, – сказал он, – один, как вы назвали, объект уменьшается, а другой становится больше?

– Именно так, сэр.

Уиллбери наморщил лоб, задумался и потом произнес:

– Мы уже это видели, Марджори, так сказать, в действии: они уменьшили некоторых гномов, превратив их в крошечные существа, и продавали потом на рынке моды.

– Да, сэр… – она запнулась. – Но тогда появляется другой вопрос: а куда… в кого вкладывают они ту часть вещества, которую отняли?

– Господи! – воскликнул он. – Я не подумал об этом! А почему они производят эти действия над гномами?

Марджори тоже задумалась, вид у нее был ужасно расстроенный.

– Дело в том, – медленно заговорила она, – что аппарат рассчитан только на живую материю. Но проделать такое с человеком они, как видно, пока еще боятся, а бедных гномов вообще за живых существ не считают.

– Вопросы… Сплошные вопросы… – пробормотал Уиллбери. – А кто заделал все канализационные люки в городе? И зачем? Тоже они?

– Я думала об этом, – ответила она. – Наверное, они сделали это, чтобы легче было отлавливать подземных жителей.

– Но как?

– Полагаю, оставили им лишь один выход из люка и сторожат его.

– Похоже, так и есть, – согласился Уиллбери. – И то, что под землей появилось больше воды, об этом говорил дед Артура, тоже, наверное, их рук дело: чтобы заставить гномов выходить на поверхность… Но при чем тут сыры? Зачем охота на них? Для отвода глаз или все это увязывается в какой-то один страшный замысел?

– Да, страшный, – подтвердила Марджори, – и угрожающий не только гномам и не только нашему городу.

Уиллбери тяжело вздохнул:

– Все, быть может, именно так, но главное для нас сейчас – спасти Артура! А потому надо немедленно созвать Военный совет!

У Марджори был очень расстроенный вид

Глава тридцать вторая
Человек в железных башмаках

Артур остался один в холодной сырой темнице, куда почти не проникал свет. Он огляделся и увидел у противоположной стены кровать, которая отнюдь не стала более удобной после того, как на ней повалялись прежние обитатели – опасные барсуки, оставившие многочисленные следы зубов и когтей. Кроме того, с содроганием подумал он, стоит ему опуститься на нее, как его начнут поедом есть блохи и прочие насекомые.

Еще в камере стояло грязное ведро, а на пол было брошено несколько охапок соломы. Больше смотреть было не на что. Он подошел к железным прутьям двери, выглянул в проход между камерами. Там на полу валялась его переговорная кукла! Ох, достать бы ее и сообщить дедушке о том, что случилось! Тот бы сумел помочь ему. Придумал бы что-то!

Он лег на пол, просунул руку между прутьями, постарался дотянуться до куклы. Все напрасно! Она лежала всего в нескольких футах от его вытянутой руки… Ее словно нарочно положили там, чтобы причинить ему еще большие муки.

Дотянуться до куклы Артур не мог

Чем бы ее достать? Он обвел глазами камеру – ничего подходящего. Одни лишь хрупкие соломинки.

В полном отчаянии он подскочил к кровати и стукнул по ней ногой, вложив в этот удар все свое ожесточение, всю злость на тех, кто так поступает с ним.

С глухим стуком кровать врезалась в стенку, и через одну-две секунды стенка ответила. Да, да – он явственно услышал удар с другой стороны.

– Кто там? – непроизвольно вскрикнул он.

Тишина была ему ответом, и тогда он решил попробовать еще раз и снова толкнул кровать. И опять прозвучал ответный стук. «Может, эхо?» – пришла ему в голову мысль, но он отбросил ее, подождал какое-то время и сильно ударил ногой в стенку два раза. Почти сразу послышался троекратный удар. Стук, стук, стук!

Нет, это не эхо!.. Он опять заколотил в стенку, приложил ухо и явственно услышал глухой непрекращающийся ответный стук. Определенно там, за стеной, кто-то (или что-то?) есть! И тут он вспомнил: там находится та самая камера с обитой досками дверью, открывать которую ему не давали гномы, всячески показывая, как они страшатся этого. Может, и ему не следует привлекать сейчас внимание опасного обитателя?

Но то, что произошло дальше, показало, что от него уже ничего не зависит: стуки становились все громче, и вот уже один из кирпичей вылетел из стены и упал на кровать. Артур отодвинул ее, с беспокойством, но и с интересом ожидая, что за этим последует. Удары в стенку продолжались. Еще один кирпич упал на пол его комнаты, и в образовавшееся отверстие просунулась человеческая рука со свечой. Артур замер.

– В чем дело? – услышал он ворчливый голос. – Почему не дают узнику поспать? Здесь шуметь разрешено только мне.

– Кто вы? – спросил Артур, заглядывая в пролом в стене. Он увидел там чье-то лицо в маске и повторил: – Кто вы такой?

В проломе он увидел чье-то лицо в маске

– Я Герберт, – послышался ответ. – А ты кто? Надеюсь, не один из этих паршивых «сырников»? Подумать только: такое хорошее слово – сыр, такая вкуснятина, и так испорчено теперь из-за этих мерзавцев!.. Как тебя зовут?

– Артур.

– Откуда ты и что здесь делаешь?

– Я жил в подземных галереях с дедом, а когда вышел в город, они схватили меня, и вот…

– Проклятые «сырники»! Я знаю, чем они сейчас занимаются. И тебя тоже хотят уменьшить?.. Негодяи!

Артур немного отодвинулся от дырки в стене – таким громким был голос, раздававшийся оттуда. И брызги слюны долетали до него.

– Это вы сами проломили стенку? – спросил он.

– А кто же еще? У меня помощников нет. За то время, что сижу здесь, уж и не знаю, сколько дырок пробил! Только они все время заделывают, и я не успеваю удрать отсюда. Эх, если бы не мои носки, им бы ни за что не удержать меня!

– Носки? – переспросил Артур.

«Я все колочу – их, стенки, пол!..»

– Да. Негодяи напялили на меня железные носки, чтобы я не удрал, но все равно боятся меня как черт ладана. Чтобы еще страшней им было, я сделал себе маску из голенищ старых сапог, а из обломков кровати – хорошее ударяло…

– Что? – не понял Артур.

– Ну, колотило!.. Тукмач!.. Биту!

– И вы их колотите?

– Я все колочу – их, стенки, пол!.. Но им это надоело, и они придумали, как прекращать мое колочение.

– Как?

– Нацепили на меня железные башмаки, или носки – называй как хочешь, а в потолок вделали электромагнит, и, когда я начинаю действовать им на нервы, они – раз! – включают магнит, и меня притягивает к потолку! Ногами! Понимаешь? А головой вниз!..

– Больно?

– Только когда выключают ток. Тогда я шмякаюсь башкой о пол! Это не слишком приятно.

– А вы давно здесь, в темнице? И за что?

– Не могу точно вспомнить, но, кажется, давно. – Герберт замолчал и что-то забормотал себе под нос. Вроде бы какие-то цифры. Потом громко произнес: – По-моему, сто тридцать пять.

– Сто тридцать пять лет? – воскликнул Артур.

– Нет. Сто тридцать пять проклятых «сырников» я жахнул за все это время. Это когда уже в носках. А без носков еще больше. Если по одному в день – вот и сосчитай, сколько я здесь…

Так и не получив внятного ответа на свой вопрос, Артур перешел к следующему:

– Вы знаете, что они здесь делают?

– По-моему, уменьшают каких-то подземных жителей, которых ловят или как-то еще добывают. Расставляют ловушки, пускают воду, крадут…

– А как они сами проходят под землю, не знаете? – спросил Артур.

То, что он услышал, заинтересовало его, даже вселило смутную надежду. Герберт сказал, что, кажется, у них есть туда вход прямо отсюда, из Сырного Холла.

Артур подумал, что если бы сейчас дотянулся до своей куклы, валявшейся на полу, и переговорил с дедом, то они вместе смогли бы что-то сделать… попробовать, пока не поздно…

Если бы он смог дотянуться до куклы и позвонить деду!..

Глава тридцать третья
Подготовиться к погружению!

Хватсон вскарабкался на стол и посмотрел в окошко через доски, которыми оно было забито снаружи, – для того чтобы у дома был нежилой вид.

– Дождь? – спросил Гризл.

– Нет, – соврал Хватсон и слез со стола.

– Все равно хорошего мало, – проворчал Гризл. – Воды становится там все больше. Прошлый раз мне было до колена. Скоро и нас затопит.

– Не паникуй, дружище. – Хватсон с опаской покосился на других членов его банды, собравшихся в чайной комнате. – Нам уже недолго осталось кормить нашего Великого.

– Но ловушки были почти пустые и в прошлый раз, хозяин.

– Знаю! – рявкнул Хватсон. – А почему, думаете, я велел забрать всех недомерков из дома у этого чудика Уиллбери, или как его?.. Но сейчас давайте договоримся: поменьше бухтеть и проявлять недовольство, иначе я начну подумывать, кем бы еще восполнить недостающую жратву для Великого. Поняли мой намек?

«Прошлый раз мне было до колена воды. Скоро и нас затопит», – сказал Гризл.

Они поняли, и наиболее недовольные побледнели, а Гризл примиряюще сказал:

– О чем базар? Уверен, сегодня улов будет неплохим.

– Вот и ладненько, – ласково произнес Хватсон. – Если будем хорошо работать, еще немного – и вход под землю можно будет закрыть наглухо. До скончания века!

– Точно, шеф?

– Провалиться мне на этом месте, ребята!

Но провалиться предстояло не ему, а его подчиненным, потому что Хватсон, оглядев их, подошел к стоявшему в комнате большому шкафу и раскрыл его дверцы со словами:

– Первая группа, на старт! Подготовиться к погружению!

Несколько человек с мешками в руках неохотно приблизились к пустому шкафу и вошли туда.

Первая группа «сырников» с мешками в руках вошла в шкаф…

– Марш!

Хватсон дернул за проволочное кольцо на боковой стенке шкафа, раздался звонок, затем скрежет каких-то колес, шестеренок, приглушенные крики, а через несколько секунд откуда-то снизу прозвучал глухой плеск и еще один звонок.

– Там, и правда, сегодня не слишком сухо, – с кривой усмешкой сказал Хватсон и снова растворил дверцы шкафа.

– Вторая группа, на старт!

Еще несколько «сырников» с недовольными лицами вошли в шкаф.

– Нет, Гризл, – остановил его Хватсон, – остаешься со мной. Мы спустимся в третью очередь.

Отправив и эту группу вниз, Хватсон повернулся к Гризлу подмигнул ему и вынул из кармана деньги.

– Ступай на улицу, купи там болотные резиновые сапоги, – сказал он.

Гризл принес болотные резиновые сапоги

Глава тридцать четвертая
Военный совет

Ранний вечер. По-прежнему льет дождь. В трюме пиратской прачечной все приготовленное для стирки белье сдвинуто в одну сторону, чтобы освободить место членам Военного совета, собравшимся на секретное совещание. Уиллбери, Марджори и капитан сидят за гладильной доской лицом ко всем остальным, здесь почти все присутствующие на корабле – даже карликовый капустоголовый, а также мини-тролль Спичка и не вылезающая из бочки с водой пресноводная морская коровка. Нет только Артура, а еще Тома и Весельчака.

Уиллбери оглядел собравшихся и спросил:

– А где же Том? Где Весельчак?

– В карауле на палубе, – ответил капитан. – Я дал им наряд вне очереди за то, что вчера отпустили Артура одного в Сырный Холл. Пускай хорошенько помокнут под дождем и подумают.

– Что ж, – согласился Уиллбери, – капитан – хозяин на корабле, и я молчу. Хотя, по-моему, Артур вчера просто удрал от них, и они ничего не могли поделать… Итак, друзья, – он поднялся над гладильной доской, – перед нами сейчас две главные задачи: первая – вызволить Артура из Сырного Холла и вторая – узнать, что задумали Хватсон и его подручные, и помешать им осуществить их страшные планы. Согласны со мной?

– Правильно! – дружно закричали присутствующие.

Уиллбери продолжал.

– Не могу и не хочу скрывать от вас весьма неприятную новость: мы полагаем, что в руки Хватсона попало одно важное изобретение, которое усиливает их позиции. Вы спросите: какое? Коротко объясню. Или… – он посмотрел на Марджори, но та отрицательно затрясла головой, и он снова заговорил: – Это уменьшительная машина… Непонятно?.. Можете сокращенно называть ее убавка. Она убавляет размеры живых существ, делает их совсем крошечными, едва заметными… – он взглянул на стоящих у дверей трюма крохотных капустоголовых и мини-троллей. – И я полагаю, даже уверен, что Хватсон и его шайка повинны в том, что стало с некоторыми из наших друзей…

Все взоры обратились в сторону малюток, и те негромко и взволнованно залопотали.

И опять раздался голос Уиллбери:

– Но и это еще не все. Возникает вопрос: а что эти преступники делают или собираются делать с тем весом… тем веществом, той материей, выражаясь по-научному, которую отнимают у своих жертв? Мы обязаны это выяснить, для чего необходимо проникнуть в помещения Сырного Холла. Но как?.. У кого-нибудь есть предложения?

Все молчали. Молчание длилось минуту, две… быть может, оно длилось бы целую вечность, если бы дверь в трюм с треском не распахнулась, впустив двух караульных, сбежавших с поста.

– Почему нарушаете? – грозно вопросил капитан, но они не обратили внимания на его угрожающий вид.

– Уиллбери! – закричал Том. – Мы видели сейчас на берегу двух капустоголовых! Что нам делать?

– Хм… это интересно, – сказал Уиллбери. – Сейчас посоветуюсь с Титусом.

«Мы видели сейчас на берегу двух капустоголовых!» – закричал Том

А «визгуны» всё мокли под дождем да пили чай

Он прошептал ему что-то, тот закивал головой, после чего поспешно прошел мимо Весельчака и Тома, стоявших в дверях, и вышел на палубу, откуда ринулся по сходням на берег. Полицейские, по-прежнему занятые чаепитием (что еще делать в такую погоду?), даже не взглянули в его сторону, и он побежал вдогонку за двумя сородичами. Наблюдавшие с палубы видели, как он догнал их, как они обменялись рукопожатиями, а потом все вместе направились к кораблю.

Здесь состоялось знакомство вновь прибывших с остальными, беседа капустоголовых между собой и Титуса с Уиллбери, после чего тот сказал, обращаясь ко всем:

– Эти двое вырвались из-под земли. Вырвались, потому что дела там совсем плохи: вода прибывает и приходится уходить.

– Как же они вышли, если все люки задраены?

Вопрос задал Весельчак, Уиллбери передал его Титусу, тот обратился к прибывшим, они ему ответили, он сообщил ответ на ухо Уиллбери, который озвучил его для всех и сказал так:

– Они говорят, что вышли из-под земли по кроличьим ходам, которые ведут в лес, начинающийся сразу за городскими стенами.

– Окейно! – воскликнул Весельчак. – Они вышли, а мы можем войти по этим ходам и добраться до Сырного Холла! Разве нет? Если потребуется, пророем новые ходы.

– Прекрасная мысль! – одобрил Уиллбери. – Но кто будет рыть? Для этого нужно много рук и много лап.

– И как мы сойдем с корабля? – спросил Том. – Не все из нас гномы.

– Обсудим это, – сказал Уиллбери, – когда спустимся в трюм и перестанем мокнуть под дождем.

Первый вопрос в трюме был решен сразу: все выразили готовность рыть и копать.

Они вышли из-под земли по кроличьим ходам

– Теперь второе, – сказал Уиллбери. – Как незаметно сойти на берег?

– Очень просто! – крикнул Берт. – Сбежать по сходням, наброситься на вымокших под дождем полицейских и всех до одного скинуть в канал. А пока будут выбираться оттуда, убежим!

Это предложение также все поддержали. Однако Уиллбери сказал так:

– Ваша мысль прекрасна, Берт, но, боюсь, неосуществима. Полицейских много, и даже в мокром виде они окажут сопротивление и, скорей всего, возьмут над нами верх. Подумайте над этим.

Все примолкли и призадумались.

– Бокс-тролли! – Весельчак выпалил это слово так громко, что все вздрогнули.

– Что вы имеете в виду? – спросила Марджори.

И он пояснил:

– Бокс-тролли и к-головые уже несколько раз сходили с корабля, и на них никто не обращал внимания. Значит, всем нужно одеться, как они, и тогда все будет тип-топ!

– Разве они дураки, что не отличат нас от бокс-троллей? – сказал капитан.

– Не дураки, – признал Весельчак, – но и не очень умные. И если мы постараемся…

– Да, – вступила в разговор Марджори. – Мы постараемся! Доверьте мне, и я всех вас… то есть нас… превращу в бокс-троллей…

И вскоре все занялись делом – прежде всего начали примерять на себя картонные коробки, которые были на корабле: ведь они собирались стать похожими на бокс-троллей, а «бокс», как вам наверняка теперь известно, означает по-английски «коробка» или «ящик». Но не только этим увлеклись они: уж изображать, так по-настоящему – так все решили, и потому под руководством Фиша и его сородичей приклеивали себе зубы, как у троллей, накладывали необходимый грим на лицо. Особенно изобретательно проявила себя Марджори – недаром она и была изобретательницей, то есть выдумщицей. И наконец все они – люди и крысы – превратились в бокс-троллей. И тогда Уиллбери поднял руку и сказал:

– Поппапаю ввы вве фофовы?

Разумеется, никто не понял ни слова, поскольку говорить ему мешали фальшивые зубы и клыки, сделанные из кусочков морковки, яблок и груш и наклеенные с помощью разведенного в воде крахмала и замазки… Никто не понял, и потому все дружно переспросили:

– Ффо?

Все занялись делом

Вороны с удовольствием нажимали клювом на клавиши, и звуки раздавались такие – хоть уши зажимай!

И тогда Уиллбери вытащил изо рта свои новые зубы и повторил:

– Полагаю, вы все готовы?

И все закивали головами и утвердительно замычали, а Уиллбери добавил:

– Выходить с корабля будем не все сразу. Встречаемся под стеной у Западных ворот города. Хорошо бы взять на всякий случай веревочную лестницу… и свечи. – Потом он обратился к Марджори: – Не пора ли привести в действие то, что вы придумали для отвода глаз? Чтобы полицейским и в голову не пришло подумать, будто на корабле никого нет!

Марджори кивнула. Она включила стиральную машину, маховик закрутился, из одной трубы пошел пар, а вторую трубу Марджори соединила – никогда не догадаетесь! – со стоявшей в кают-компании старой фисгармонией: в нее стал дуть воздух, и она заиграла. Вернее, помогли ей в этом вороны, которых попросили нажимать клювами на клавиши, что они выполнили с превеликим удовольствием. Звуки при этом раздавались такие – хоть уши зажимай! Именно это и делали расположившиеся рядом с кораблем полицейские: зажимали уши и издавали визгливые стоны – совсем такие, как при езде на своих велосипедах по булыжной мостовой.

Но это было не все, что приготовила для них Марджори. Она повернула еще какую-то рукоятку, и низко над палубой заплясали на веревках прицепленные к ним фигуры, изготовленные из набитых тряпками мешков, к которым она приделала руки, ноги, головы из того же материала, и всех облачила в какое-то подобие матросской одежды. Если смотреть издали, что и делали полицейские, да еще в сумерках наступающего вечера, было полное впечатление, что команда корабля пустилась в пляс.

Если смотреть издали, было полное впечатление, что команда корабля пустилась в пляс

– Превосходно придумано, Марджори, – сказал Уиллбери. – Теперь уж полиция никак не заподозрит, что мы дружно покинули корабль.

– Рада хоть чем-то помочь, – с грустью проговорила она. – Но все равно это не снимает с меня вины за изобретение ужасной машины.

– Не осуждайте себя, – великодушно возразил он. – Вы не могли предвидеть, что найдутся люди, которые используют ее в преступных целях. Если все время думать об этом, никто ничего изобретать не станет…

Постепенно почти все под жуткие звуки музыки покинули корабль.

– Пойдем и мы, – сказал Уиллбери. – Кстати, Марджори, долго еще окружающие будут наслаждаться музыкой и танцами?

– Пока не надоест воронам нажимать клавиши и поддерживать огонь в топке, – ответила она.

После чего они натянули пониже головные уборы, вставили обратно фальшивые зубы и направились к сходням.