Текст книги "Агрессивность человека. Том 2. Социальная и этническая психология агрессии"

§ 6.Механизм катарсиса и его разновидности

А. Виды катарсиса

Идея Аристотеля о катарсисе как очищении души состояла в том, что, переживая какое-либо чувство вместе с другими людьми, мы освобождаемся от этого же, беспокоящего нас, чувства. Душа как бы очищается от него и приходит в спокойное состояние. Следовательно, сколько чувств и желаний, столько и видов катарсиса. Поэтому можно выделить следующие разновидности катарсиса: 1) катарсис агрессии; 2) катарсис скорби; 3) катарсис счастья (или катарсис эвстресса); 4) катарсис дистресса (или катарсис несчастья) и т. п. Мы полагаем, что можно выделить виды катарсиса по всем фундаментальным эмоциям и их комплексам.

Нет сомнения, что наряду с общими чертами, эти разновидности катарсиса должны иметь свои специфические психологические особенности. Если, например, человек может, совершая агрессивные действия, в какой-то мере освободиться от своей агрессивности, от скорби таким же способом освободиться вряд ли возможно и уместно. Скорбь невозможно направить на других.

Б. Катарсис и эмпатия

Связь катарсиса с другими психическими явлениями еще предстоит исследовать. Здесь мы выскажем ряд соображений о связи катарсиса с эмпатией.

Проблему эту можно сформулировать следующим образом: почему в исследованиях агрессивного катарсиса очень часто оказывается, что совершение агрессивных действий не приводит к катарсису, то есть к ослаблению агрессивности личности и ее мотива совершения новых агрессивных действий? Как первую попытку решения этой сложной проблемы мы предлагаем гипотезу, согласно которой причина в следующем: 1) агрессора изучают тогда, когда он действует один на один с жертвой и у него нет сопереживающего с ним наблюдателя (зрителя); 2) изучают катарсис самого агрессора, между тем, если следовать классическому аристотелевскому пониманию катарсиса, следовало бы изучить катарсис наблюдателя (зрителя), а не актера или только актера.

В. Катарсис агрессора

Между тем мы знаем, что в определенных условиях у самого агрессора катарсис все же имеет место. Две такие ситуации психологи уже обнаружили: 1) первая из них та, в которой действия агрессора приятны ему самому и улучшают его настроение: у него происходит смягчение агрессивности и он на время становится более добродушным, чем обычно; 2) второй, более важный случай: когда мстительная агрессия достигает цели, агрессивность личности ослабевает.

Но мы подозреваем, что в обоих случаях все же в возникновении катарсиса играют роль дополнительные социально-психологические механизмы: а) в ситуации, где совершаются агрессивные действия, реально присутствуют сочувствующие наблюдатели; б) или же агрессор воображает себе референтных лиц, которые, по его мнению, сочувствовали бы его действиям.

Поэтому и в данном случае мы предлагаем гипотезу: у агрессора катарсис возможен тогда, когда в дело включается реальная или воображаемая эмпатия референтных людей. Например, если референтное (значимое) лицо Р₁ поручает Р₂ ликвидировать V(ictim), говоря при этом, что будет этим очень доволен и вознаградит убийцу Р₂, тогда последний, совершая преступление, может затем пережить катарсис.

Насколько автор этих строк прав в своих предположениях, покажут новые эмпирические исследования. Но мы чувствуем, что нащупали очень существенные и до сих пор не тронутые пласты психологических основ катарсиса. Мы ведь знаем немало исторических фактов, когда люди убивали друг друга, а победители, радостные и счастливые, возвращались домой полные любви к своим близким. У них, у войнов-победителей, не бывает враждебности к своим близким, которые одобряют их действия на войне. И референтные группы – семья, община, нация в целом, поддерживают их как в период совершения агрессивных действий, так и на этапе спада агрессивности, усиления эмпатии и счастья.

Счастье победителей и их добродушие – убедительные доказательства существования агрессивного катарсиса. Но когда межэтническая агрессия не реализована, тогда нет катарсиса, и солдаты, возвращаясь домой, превращают свою зависть во внутриэтническую агрессивность с самыми различными проявлениями. Солдаты побежденной армии опасны для своей страны.

Из вышеизложенного ясно, что самоотчет агрессора следует признать одним из важнейших документов, на основе которых мы сможем судить о том, происходил ли в его психике катарсис агрессивности, или не происходил. Нет сомнения, что в некоторых случаях катарсис действительно происходит.

§ 7. Агрессивный катарсис и сублимация

Можно предположить, что катарсис агрессии возможен без совершения реальных насильственных действий, если создать для человека возможность осуществления сублимации. Мы думаем, что именно такой процесс имел место в тех экспериментах В. Конечного, с помощью которых он попытался изучить условия катарсиса агрессии.

Не приведя описание всего эксперимента[62]62
  См.: Берковиц Л. Агрессия, с. 410–417.


[Закрыть], отметим лишь следующее: когда раздраженному (то есть фрустрированному) помощником экспериментатора испытуемому дают возможность или решать математические задачи, или спокойно ждать 13 минут, он впоследствии оказывается менее агрессивным, чем те, кто спустя 7 минут после фрустрации должны были электрическими ударами наказывать “ученика” в эксперименте, организованном по методике А. Басса.

Наши выводы следующие: 1) решение задач позволяет использовать часть агрессивной энергии и, тем самым, снизить уровень агрессивности личности. Правда, раздраженному и фрустрированному человеку нелегко сосредоточить внимание на задачах: мысль человека имеет склонность все время возвращаться к фрустрациям и думать о “сдаче”; надо помнить также о психической, в том числе когнитивной регрессии, которую переживают фрустрированные люди; 2) когда фрустрированный человек внешне пассивно сидит и ждет, у него в это время происходят очень сложные мыслительные процессы, в том числе защитного характера: рационализации, атрибуции и другие. Он может попытаться переосмыслить свои переживания или вообразить агрессивные сцены мщения. Все это тоже, особенно использование неагрессивных защитных механизмов, приводит к частичной сублимации. Мы считаем даже, что у этой второй группы испытуемых катарсис будет значительнее, чем у испытуемых первой группы.

Итак, мы считаем, что сублимация и защитные процессы личности способствуют наступлению катарсиса агрессивности, и в этом смысле являются его психологическими механизмами.

Предложенные гипотезы нетрудно проверить эмпирическими методами. Например, человеку, который раздражен каким-либо фрустратором и агрессивен, экспериментатор намекает на защитное поведение, допустим на рационализацию (ряд аргументов, объясняющих или оправдывающих ситуацию), предлагая, чтобы тот продолжил эту линию рассуждений. После этого можно измерить уровень его агрессивности одним из известных методов. Можно предложить также отрицательные атрибуции в адрес фрустратора и на эту тему вести беседу с испытуемым.

Мы убеждены, что этим путем можно узнать много нового о механизмах катарсиса агрессии, да и о других разновидностях этого психического явления.

§ 8. Агрессивные фантазии и сила агрессивности

Проблема выражения агрессивности и враждебных установок личности в фантазиях – достаточно обширная область исследований. Это обусловлено тем, что к области воображения и фантазии относятся такие явления, как дневные грезы, галлюцинации, ночные сновидения и другие психические процессы, преимущественно протекающие с участием различных психических образов – зрительных, слуховых, тактильных и других.

Вопрос, интересующий нас здесь, следующий: приводят ли агрессивные фантазии к уменьшению агрессивности? Этот вопрос с помощью опытов исследовал, например, американский психолог С. Фишбек (S. Feshback). Он показал, что агрессивные фантазии уменьшают реальную, повседневную агрессивность людей лишь в небольшой степени. “Фантастическим поведением” он считает, например, сочинение рассказов об агрессивных действиях. Как показал этот исследователь, когда людей подвергают фрустрации и позволяют затем написать рассказы об агрессивных действиях, у них уровень, то есть интенсивность агрессивных действий, несколько падает. Он показал также, что у людей, подвергшихся оскорблению (оскорбление личности – акт агрессии), агрессивность выше по сравнению с членами контрольной группы, которых не фрустрировали[63]63
  Feshback S., The Drive-reducing Function of Fantasy Bahavior. – “Journal of Abnormal and Social Psychology”, 1955, 50, Pp. 3-11; См также: Аронсон Э. Социальное животное, гл. 6.


[Закрыть].

В целом агрессивные фантазии мало помогают, то есть катарсис при них слабый, так как реальный фрустратор не получает ощутимого агрессивного ответа. Здесь было бы уместно обсуждать, например, вопрос о том, насколько эффективно христианское смирение перед агрессором, в частности, перед экспансией представителей других религий, имеющей своей целью распространение своего влияния. Однако это уже предмет другого исследования. В связи с отмеченной малоэффективностью агрессивных фантазий как средств уменьшения агрессивности человека, можно спросить: в таком случае какие функции выполняют эти внутренние, чрезвычайно активные, длительные и эмоционально насыщенные психические процессы?

Лишь вскользь отметим следующие возможные функции агрессивных фантазий: а) это попытка индивида ярче и полнее представить себе (и в себе) ту ситуацию фрустрации, в которой оказался; б) это средство вызова намерения отомстить и создания схемы тех действий, с помощью которых можно наказать фрустратора; в) это поиск заместителей агрессора, если его наказывать будет трудно или невозможно; г) это предвидение собственных действий и их возможных последствий, и т. п. Именно в воображении впервые создаются новые способы агрессивного поведения, оформляются словесные формулировки, наиболее оскорбительные для противника.

Все это показывает, что фантазии служат не столько для замещающего удовлетворения агрессивных мотивов и уменьшения агрессии, сколько для организации будущих агрессивных действий и выбора для них самых подходящих целей. Поэтому и неудивительно, что агрессивные фантазии редко уменьшают агрессивность человека, а иногда даже усиливают ее. Правда, логическая организация будущих агрессивных действий может уменьшить силу таких непосредственных эмоциональных реакций на фрустрацию, как аффекты гнева и злости, поскольку человек, как говорится, готовится действовать “с холодной головой”, но это вовсе не значит, что его агрессивная мотивация теряет силу. Она становится более рациональной (и рационализированной, аргументированной) и поэтому способной к выражению более организованных и разрушительных действий. Отложенное удовлетворение агрессивных мотивов может порождать хладнокровных садистов.

§ 9. Плач, смех и агрессия

Агрессивность человека, как общая и специфическая тенденция совершения агрессивных, враждебных и разрушительных действий, тесно связана с различными его переживаниями и экспрессией. Здесь особого внимания заслуживают связи агрессивности с плачем и смехом.

А. Плач и агрессия

В некоторых ситуациях фрустрирование личности вызывает ее плач. Что из себя представляет такая “реакция” личности в различные возрастные периоды? Это важный вопрос психологии личности и, как мы увидим, психологии агрессии. Мы считаем, что сведение плача только к агрессивности, то есть точка зрения, будто плач является выражением агрессивности фрустрированной личности, верна лишь частично, она односторонна. Такую точку зрения мы встречаем, в первую очередь, в трудах Дж. Долларда и его коллег по теории фрустрации-агрессии, а также в работах других авторов, пишущих об агрессии.

Между тем плач – явление многофункциональное. Мы полагаем, что плач содержит и выражает: а) горечь утраты, лишения (депривации). Именно поэтому мы утешаем плачущего, будь он ребенок или взрослый, а фрустратор, если обладает достаточным уровнем моральной зрелости и развития эмпатии, переживает “угрызения” совести; б) переживание собственного бессилия; в) выражает агрессивность, гнев и враждебность: об этом свидетельствует тот факт, что после плача человек может стать чрезвычайно агрессивным и наступательным; г) в плаче содержатся элементы катарсиса.

Плач может стать первым этапом адаптации фрустрированной личности, представляющим ей мораторий для последующей мобилизации адаптивных механизмов более конструктивного характера, то есть таких механизмов, с помощью которых можно реально изменить ситуацию и приспособить ее к своим целям и притязаниям, вместо того, чтобы пассивно приспособиться к ситуации без ее изменения или преодоления.

Б. Смех и агрессия

Смех очень часто является спонтанным выражением агрессивности человека наряду с такими формами социально приемлемых способов активности, как спорт, политика и другие. Утверждая это, исходят из того (например, Артур Кёстлер), что центры головного мозга, контролирующие эмоции – самые древние у человека. Они возникли до палеолита (каменного века) и отражают те древнейшие условия жизни, в которых борьба за существование носила ожесточенный характер. Тогда на любой звук или внезапно возникающий перед глазами предмет надо было отвечать быстрой реакцией. Сегодня такая необходимость возникает не всегда и, по-видимому, есть доля правды в утверждении А. Кёстлера о том, что механизмы, порождающие аффекты, являются анахронизмом. Биологическая эволюция человека опасным образом отстает от его умственного развития, поэтому в нем возникает противоречие между эмоциями и интеллектом.

К счастью для человека, в ходе эволюции у него возникают неутилитарные, так сказать, “роскошные” рефлексы – смех и плач – с помощью которых получают выход наши избыточные эмоции. Они являются рефлексами-двойниками: плач облегчает выражение чувства партиципации (сопереживания), а смех – это уже выражение агрессии.

Таким образом, для возникновения “человека смеющегося” необходимо было выполнение двух условий: а) относительно безопасное существование, требующее дополнительных путей выражения энергии; б) такого уровня эволюции, когда рассуждение, логическое мышление, стало до некоторой степени независимым от “слепых” эмоций. Только на этом уровне “кортикальной эмансипации” человек мог понять, что свои эмоции чрезмерны. Ниже человеческого уровня, у животных, нет ни нужды, ни условий для возникновения смеха. Поэтому люди, живущие в вечной нужде и борьбе за существование, становятся суровыми и угрюмыми, они редко улыбаются и еще реже смеются.

В. Смех, агрессия, религия

Говорят, что Иисус Христос никогда не смеялся. Это видно как из Евангелия, так и из высказываний Иоанна Златоуста. И до сих пор православные монахи считают смех греховным делом. Почему?

Мы предполагаем, что все эти люди чувствовали: смех есть агрессия, иногда прямое насилие над человеком. Смеяться над кем-либо – значит подвергать его агрессии. Смех исходит из желания нанести человеку вред. Настоящий верующий христианин этого не допустит.

Правда, смех – естественно и спонтанно возникающее явление, причем весьма разнообразное. Ребенок смеется спонтанно. Существуют разные варианты смеха, так что темы “смех как агрессия” и “смех и религия” и другие подлежат более основательному психологическому исследованию.

А. М. Панченко говорил: “Смех – “антипривилегия” бесов и пекла. Там грешники воют в прискорбии, а дьявол громогласно хохочет. На исповеди нашего предка спрашивали о “смехе до слез”, и на повинившегося в этом грехе накладывали епитимью – три дня поститься, есть всухомятку, класть по двадцати пяти поклонов. “Смехи да хихи введут во грехи”[64]64
  Гумилев Л. Н., Панченко А. М. Чтобы свеча не погасла, с. 54.


[Закрыть]. Улыбка разрешается, хотя и она тоже может быть агрессивной (например, саркастическая улыбка).

Г. Функции улыбки и смеха: катарсис и предотвращение агрессии

В “Истории” Геродота есть поразительная сцена: взрослые и беспощадные мужчины обнаруживают младенца – отпрыска царской семьи – и собираются задушить его: таково поручение, которое они получили. Когда они подходят к ребенку, которому всего несколько месяцев от роду, он улыбается им, и эти люди отказываются от своего преступного намерения. Улыбка ребенка уничтожает агрессивность взрослых людей[65]65
  Геродот. История, с.


[Закрыть].

Для чего в ходе эволюции возникли улыбка и смех? К. Лоренц считает, что они возникли для успокоения агрессора и для приветствия и становились частью многих церемоний[66]66
  Lorenz K. On Aggression, p. 271.


[Закрыть]. Улыбка и смех – разные уровни интенсивности одного и того же типа поведения, выражения однотипного возбуждения.

У шимпанзе и гориллы этих жестов – улыбки и смеха – нет, но у макака-резуса что-то сходное есть: совершая успокаивающие движения, они раскрывают зубы и двигают голову вперед-назад, лизают губы и отводят назад уши. К. Лоренц считает достойным внимания тот факт, что многие представители восточных народов, приветствуя встречного, улыбаются точно таким же образом. Улыбаясь, они поворачивают голову немного в сторону и смотрят не в глаза собеседнику, а в сторону. Неясно, в какой мере этот ритуал наследуется биологически и в какой мере он является результатом культурного наследования.

Когда группа детей издевается над незнакомым человеком и смеется, то в этом смехе много агрессивного. Однако именно через такую преобразованную агрессию и создается возможность установления дружественной связи с людьми.

Если обобщить этологические и психологические исследования смеха, можно сказать, что это специфически человеческое экспрессивное выражение имеет следующие функции: а) смех является способом и результатом сублимации части человеческой агрессивности; б) шутка была изобретена как механизм перехода от агрессии к смеху, к дружбе. Совместный смех, указал К. Лоренц, создает социальное единство[67]67
  Lorenz K. op. cit., p. 172.


[Закрыть]. Здесь, как мы видим, в процессе преобразования агрессивности (враждебности) в смех включается интересный интеллектуальный механизм: образуется шутка. Возникает цепь “враждебность – шутка – смех”.

По-видимому прав К. Лоренц, из исследований которого можно делать следующий вывод: та дружба глубже и устойчивее, которая возникла от агрессии по указанному только что пути. Примеров много. Нередко два человека сначала дерутся и ругаются, а после становятся друзьями. И в семье тоже определенное количество конфликтов и свободного выражения агрессивности необходимо: “абсолютный мир” опасен для стабильности семьи. Все это указывает на общую и чрезвычайно важную функцию данных психических явлений, а именно: шутки и смех являются важными защитными механизмами личности.

§ 10. Юмор, смех и торможение агрессии

Начнем с несколько более подробного изложения концепции смеха К. Лоренца, а в конце приведем ряд экспериментальных данных о том, что юмор и смех подавляют агрессию.

В своей высочайшей форме, отмечает Лоренц, юмор дает нам возможность отличить истину от лжи. Он приводит парадоксальные слова Дж. К. Честертона о том, что религия будущего в значительной мере должна быть основана на тонких формах юмора[68]68
  Lorenz K., op. cit., pp.283–284.


[Закрыть]. Мы все еще не принимаем юмор так серьезно, как он того заслуживает.

Смех, считает К. Лоренц, не только является открытым выражением юмора, но и, по всей вероятности, составляет ту филогенетическую основу, на которой он сформировался. Смех, полагает Лоренц, напоминает как боевой энтузиазм, так и победную церемонию гусей в трех аспектах: а) все три названные явления – инстинктивные формы поведения; б) все три возникли из агрессивного поведения и все еще сохраняют долю этой первичной мотивации; в) все три имеют сходную социальную функцию[69]69
  Lorenz, op. cit, p. 284.


[Закрыть].

Как уже сказано, смех, вероятно, развился путем ритуализации переориентированного угрожающего движения; точно так же, как победная церемония и как боевой энтузиазм, смех вызывает среди участников сильное чувство товарищества и совместную, групповую агрессивность против аутсайдеров. Когда группа людей от сердца смеется над чем-либо, между ними немедленно создается связь, точно так же как при переживании энтузиазма из-за одинаковых идеалов. Когда двое или больше людей совместно обсуждают что-то смешное, это значит, что они совершили важный шаг в сторону установления дружбы между собой. Смех создает группу и сразу же отделяет ее от других. Когда вы не можете смеяться совместно с другими, то чувствуете себя аутсайдером, если даже объектом этой агрессии являетесь не вы. Когда смех направлен на беззащитного человека, тогда это жестокость. Вот почему, считает Лоренц, смеяться над ребенком – преступление[70]70
  Lorenz, op. cit., p.284.


[Закрыть].

Но смех – исключительно человеческое явление и отличается от боевого энтузиазма тем, что смеющийся не совершает физических агрессивных действий, в то время как переживающий боевой энтузиазм человек легко совершает насильственные физические действия. Боевой энтузиазм может подавить всякое мышление и рациональный самоконтроль, тогда как смех никогда полностью не устраняет самокритику человека. Даже в самых своих мрачных формах смех всегда подчиняется разуму, полагает Лоренц, тогда как энтузиазм может уйти из-под контроля разума и овладеть личностью[71]71
  Lorenz, op. cit., p. 285.


[Закрыть].

Смех – враг лжи, а юмор – хороший детектор лжи. Юмор раскрывает ложь, обман, неискренность, необоснованные претензии. Смех освобождает человека от стресса, возникшего из-за лживости и претенциозности. Это разрядка инстинкта, но такая, которая одобряется моралью, – считает австрийский мыслитель. Но всегда ли так? Если смех – трансформированная агрессия, то как она может быть всегда моральным?

Сатира направлена на распространенные среди современников изъяны и пороки. Сатира достигает ушей даже тех, кто так скептичен, что не воспринимает прямую критику. Крайне необходимы также насмешки и самоосмеяние. Насмешливое отношение к себе направлено против самообмана и заносчивости. Осмеяние собственной личности направлено на свои пороки. Юмористическое отношение к себе и к другим – залог нашего будущего, считает Лоренц.

В то время как представления К. Лоренца о сущности и роли юмора, смеха и сатиры основаны на естественных наблюдениях, экспериментаторы пытаются с помощью специальных опытов установить основные функции этих явлений в жизни современного человека.

Экспериментально установлено, например, что если заставить разгневанного человека улыбнуться (что очень трудно), то его готовность совершить агрессивные действия резко ослабнет. Доказательства этому можно найти и в повседневных наблюдениях, но представляют интерес проведенные рядом психологов экспериментальные исследования[72]72
  См.: Baron R.A. and Ball R.L., The aggression-inhibiting influence of nonhostile humor. – “Journal of Exp. Social Psychology”, 1974, 10, Pp. 23–33.


[Закрыть].

Во время одного из таких экспериментов испытуемых, в качестве которых выступали студенты, сначала привели в раздраженное состояние (это дело поручили тайному сообщнику психолога), после чего разрешили в рамках обычного эксперимента “учитель – ученик” (методика Басса) подвергнуть электрическим ударам этого сообщника. Была создана также контролная группа, членов которой никто не раздражал. Перед вторым этапом эксперимента половине испытуемых из каждой группы показали серию смешных картинок. Остальным показали нейтральные картинки об абстрактном искусстве, о новинках мебели и т. п. В соответствии с утверждением, что приятные эмоции несовместимы с агрессией, было высказано предположение, что испытуемые, воспринимавшие смешные картинки, должны отличаться более слабой агрессивностью по отношению к сообщнику психолога, чем остальные. Так оно и оказалось. Было установлено, что у тех, кто смотрел смешные картинки, агрессивность даже слабее, чем у тех, кого сообщник вообще не пытался привести в гневливое состояние[73]73
  См. обзор этих исследований в книгах: Baron R. and Byrn D., Social Psychology; Aronson E. The Social Animal, etc.


[Закрыть]. Эти и другие исследования показывают, что юмор и смех являются весьма эффективными средствами борьбы против агрессии. Недаром даже разбушевавшаяся толпа может успокоиться и распадаться под воздействием удачных шуток.

Для полноты картины рассматриваемых явлений отметим, что подавляет агрессию также легкое сексуальное возбуждение. Например, когда разгневанный мужчина замечает красивую женщину, то его агрессия явно идет на убыль. Тревога, страх, сильное чувство вины и вообще все переживания, несовместимые с агрессивностью, оказывают такое же влияние на агрессивность. Даже мысленное углубление в решение задач может порождать чувства, несовместимые с агрессивностью. При этом, как мы полагаем, играет роль сублимация.