Текст книги "Восьмой детектив"

– В записке не сказано, что Стаббса в чем-то обвиняли. Или его жену, если уж на то пошло. Зачем их вообще в это впутали?

– Они помогли все подготовить. А после этого потеряли свою ценность. Думаю, было бы непрактично пытаться отыскать обслугу с нечистой совестью, которая к тому же согласилась бы работать за гроши.

– Ясно. – Вид у Чарльза был мрачный. – Они хотя бы умерли относительно быстро и безболезненно. Возможно, это все и объясняет.

– Кин по-своему милосерден.

– Надо проверить остальные комнаты. Пойдем.

Чарльз колотил топором в первую дверь, сбивая петли, пока она не сошла к нему в руки. Он не смог нащупать револьвер и запаниковал, когда выпавшая дверь придавила его спиной к противоположной стене, словно ребенка, который строит крепость из мебели, но никто не выскочил ему навстречу. Сара перешагнула через дверь и вошла в пустую комнату. Трупов там не было, только пустая кровать, голая лампочка и маленькое окно напротив входа. Не было даже свечи. Одинокий комар сидел на потолке возле лампочки.

За дверью стоял чемодан, не запертый и толком не закрытый, и башенка из консервов. На полу рядом с жестянками нашлась вилка, большой разделочный нож и полный воды таз.

– Кое-кто подготовился, – сказал Чарльз, – запер комнату, но так и не вернулся.

Соседнюю дверь они сняли схожим образом. В этот раз Чарльз отступил, как только она начала поддаваться, и ждал с двумя орудиями наготове.

– Так себе защита, вздумай кто прорваться внутрь.

Комната, в которую они вошли, была побольше, с двуспальной кроватью и ванной комнатой. На дверном косяке они заметили ряды царапин, кровавых и неровных.

– Здесь кому-то досталось, – заметил Чарльз.

– Само собой, это же самая надежная комната. Здесь есть вода и нет балкона или иного входа. Они, вероятно, за нее поборолись.

На кровати царил беспорядок: простыни были смяты, сверху валялись банки с консервированной кукурузой. Содержимое чемодана было разбросано по полу.

– В ванне что-то есть. – Чарльз медленно шагнул в сторону ванной комнаты с револьвером наготове. Он подошел к двери и взглянул вниз. – Еще один.

Сара направилась к нему. Он обернулся.

– Сара, не стоит.

Она проскользнула мимо него. В ванне, все еще полной, лежал обнаженный мертвый мужчина. Его тело было покрыто пятнами обожженной и облезшей кожи, пахло горелыми волосами. На полу стояла вода.

– Идем, – сказала она. – Тут может быть опасно.

Оба присели на тот край кровати, откуда обожженная худая фигура не попадала в поле зрения.

– Видимо, это мистер Таунсенд?

Чарльз кивнул.

– Девять тел. Получается, только одного не хватает.

У Сары на лице отобразилось волнение.

– Я помню десятого. Думаю, он был доктором. Он показался мне не очень приятным.

– То есть ты думаешь, что О. Т. Кин – это он? Он убил всех девятерых?

– Похоже, это единственный возможный вывод. – Она вздохнула. – Что-то тут не так.

– Почему?

Она покачала головой.

– Кое-что не вяжется, и у меня пока нет этому объяснений.

– Что ж, одно место мы еще не исследовали.

– Пляж, где разбились Стаббс с женой.

– Да, – сказал Чарльз. – Я играл там в детстве. Сейчас там все зачахло. – Он взглянул на Сару. – Тот мужчина в ванне. Как думаешь, от чего он умер?

Она ответила резко:

– Он сварился.

– Ты думаешь, что ванну настроили, чтобы она подавала кипяток и из холодного, и из горячего кранов?

Она помотала головой.

– Такое почувствуешь еще до того, как туда залезешь. Нет, его убило электричеством. Ванна из фарфора, но переливное отверстие сделано из металла. Через центр можно пустить электрический ток. Это хитроумный трюк. Он мог потрогать воду рукой и счесть ее безопасной, но когда он полностью погрузился внутрь, уровень воды достиг переливного отверстия. Вот тогда его и ударило током. Электричество отключилось само собой, когда вода вылилась сквозь отверстие и ее уровень снова понизился. Я думаю, что умирал он долго, судя по состоянию тела.

Внутри Чарльза прорвался барьер, и он бросился в ванную, где его стошнило в раковину в шаге от сварившегося трупа. Сара вошла следом и погладила его по спине, присев на край ванны.

– Осторожно, – булькнул он, указывая на воду.

– Я осторожна, – вздохнула она. – Когда придешь в себя, пойдем и исследуем тот пляж.

Полдень уже миновал. Вода быстро убывала, и в море вокруг острова проглядывали скалы. Они выглядели словно сборище монстров, дремлющих под волнами. Этот вид был знаком обоим, но Сара прежде не наблюдала его с такого близкого расстояния.

Небо затянуло облаками, и незатихающий ветер дул в сторону берега. «До чего унылое место для смерти», – подумала она.

Чарльз провел их сквозь невысокие холмы, из которых состояла дальняя часть острова, и когда они достигли утеса, обоим было страшно оказаться слишком близко к краю.

– Вот. – Чарльз указал ей тропинку, ведущую сквозь кусты: она вилась так и эдак вдоль утеса и затем, после небольшого препятствия в виде валуна, выводила на песчаный пятачок у воды.

Они продолжили свой путь, осторожно ступая вниз. Преодолев валун, они увидели Стаббса, уставившегося прямо на них: его мертвые глаза были подернуты пеленой страха, а подбородок подперт небольшим песчаным холмиком. Положение тела соответствовало углу откоса: вероятно, шея Стаббса была сломана. Вид у его жены, лежавшей лицом в ореоле мокрого песка, был более мирный. Но и руки, и ноги ее выглядели сломанными.

– Похоже, она приземлилась по-кошачьи, – сказал Чарльз.

Одной рукой он приподнял ее тело – песок под ним был красным. От удара ее челюсть сместилась вперед, горло было разорвано. Ее одежда была мокрой. Он обыскал ее и в кармане фартука нашел влажный квадратик белого картона. Мистер Стаббс упал ближе к воде. В одном из его карманов Сара нашла размокшую версию той же карточки, завернутую в носовой платок с кровавыми пятнами. Карточки Стаббсов выглядели точно так же, как и карточки гостей, но на этих была напечатана другая фраза: «Вы больше не нужны».

– Вот это особенно жестоко, – заметил Чарльз.

– Зато укладывается в мою теорию.

На телах слуг и в их положении больше не было ничего интересного, так что они начали карабкаться обратно на утес.

– Нам понадобится оборудование, чтобы поднять их, – ни с того ни с сего сказал Чарльз.

Добравшись до верха, он оглянулся и посмотрел на холодные просторы моря так, словно их вид мог исцелять, хотя вокруг острова оно выглядело нездоровым.

– В этом году холоднее, чем обычно, – произнес он угрюмо.

От его слов в голове у Сары что-то щелкнуло. Она смотрела на монотонные движения волн вдалеке и выстраивала логические связи. На ее лицо вернулся румянец.

– Это мы и упустили.

Она бросилась обратно к дому. Чарльз с непонимающим видом едва за ней поспевал.

Он поймал ее и заставил притормозить возле тела в траве у входной двери.

– Тот мужчина, удушенный проволокой, – выговорил он, пытаясь отдышаться. – Ты сказала, что думаешь, он умер недавно, вероятно, сегодня утром. Мог он быть заодно с Кином?

– Мы к нему еще вернемся. – Она стряхнула его руку с плеча и устремилась сквозь дверь, вверх по лестнице и по коридору налево, в пустую комнату, которую чуть раньше они обнаружили запертой.

– Скажи мне, Чарльз, что здесь не так.

– Комнатой не пользовались, и кровать заправлена, но тут есть чемодан.

– Верно, но есть более очевидная нестыковка. Год выдался холодный, как ты и сказал. Я не видела ни одного комара. За исключением вон того, наверху.

Одинокий комар все еще сидел на потолке возле лампочки.

Она проверила рукой кровать: та должна была выдержать ее вес. Сара залезла на нее и рассмотрела насекомое. Комар не шевелился. Щелчок – и он свалился на пол, отлетев в угол комнаты.

Чарльз поднял его.

– Это игрушка. Модель из проволоки. Думаешь, это что-то значит?

Но Сара уже снимала постель с кровати. Матраса не было, только жесткий металлический остов, прикрытый парусиной.

– Помоги мне.

Они потянули вверх планку, приделанную к краю кровати, и смогли приподнять ее верхнюю часть. Она оказалась чем-то вроде металлической крышки. Пространство под ней было затянуто мелкой сеткой с большой дырой посередине, сквозь которую они увидели недостающий десятый труп. Чарльз подошел к ней.

– Это доктор?

Она кивнула.

– Значит, он – О. Т. Кин?

Она покачала головой.

– Никто так с собой не поступит. Я видела такую сетку на дешевом походном оборудовании. На ней можно сидеть или лежать, и она выдержит тебя, но если встать на нее всем своим весом, то провалишься сквозь нее. Крышка, видимо, была открыта и замаскирована под часть стены. Так что, встав на кровать, он оказался на сетке. – Она оборвала остаток сетчатой материи с краев. – Внизу сплошные шипы с зазубринами, на которых он и застрял. А вот этот рычаг запустил ловушку, когда он рухнул сюда всем своим весом, от чего крышка и захлопнулась. И он истек кровью в полной темноте.

Внутри полой кровати крови было на полдюйма.

– А комар?

– Просто приманка, чтобы у него был повод залезть на кровать.

Чарльз хлопнул рукой по стене.

– Дьявольщина какая-то. Тогда, может, Кин и не был одним из гостей. Тебя не посещала мысль, что он мог приехать сюда несколько недель назад и установить все эти ловушки? Они сработали бы и в его отсутствие.

– Не совсем так. Одних ловушек было бы недостаточно. Вспомни, например, мужчину в гарроте на улице.

– Но ведь все десятеро мертвы?

Она приложила ладонь ко лбу.

– Я знаю, но среди них должен быть виновник. Надо только понять, кто именно.

– Что ж, если мы уперлись в тупик, тогда, я считаю, нам пора передать дело в руки полиции. Прибой еще достаточно высок.

Она закатила глаза.

– Нет, Чарльз. Пойдем.

Они спустились на первый этаж, в гостиную, покрытую пеплом и щепками.

– В хронологии разобраться несложно. Но давай все же проговорим ее от и до, тогда и все остальное прояснится. Первый день – прибытие. Потом за ужином раздают обвинения и случается первая смерть – та женщина, что проглотила вилку. Я думаю, они рано разошлись, слишком потрясенные, чтобы проводить вечер за беседами с незнакомцами. А слуги, вероятно, были слишком заняты возней с трупом, и им было не до уборки после ужина. Ее можно было отложить до рассвета. Тем временем двое гостей травятся свечами. Наутро пятеро других гостей просыпаются и спускаются сюда. Но от слуг уже избавились, и завтрака не ожидается. Возможно, они решают, что Стаббсы вместе уплыли с острова, но вскоре их начинают одолевать подозрения. Двое гостей слишком долго спят. Они обыскивают комнаты и находят трупы. Становится понятно, что происходит нечто зловещее. Предположу, что к этому моменту они решают обыскать остров на предмет присутствия посторонних и находят тела Стаббса и его жены. Значит, пятеро убиты и пятеро еще живы. Тогда-то, должно быть, и произошел перелом. Больше на острове они никого не находят, поэтому понимают, что все происходящее – дело рук одного из них. В гостиной происходит срочное совещание, которое завершается взрывом дров. Вместо того чтобы держаться вместе, они собирают припасы и запираются по комнатам, за лучшую их которых даже случается драка. Ты успеваешь за моей мыслью?

Чарльз живо закивал.

Сара продолжила:

– Возможно, так они протянули до второго вечера или последующего утра, но в какой-то момент две женщины покидают свои комнаты и переносят свои припасы в кабинет в соседней комнате. Почему? Потому что в спальнях небезопасно. Один мужчина заживо сварился в ванне, другой медленно истекает кровью внутри своей кровати. Весь верхний этаж дома наверняка утопал в их криках. При этом двери у обоих заперты. Мужчина постарше – тот, в траве на улице, – единственный, кто в тот момент был еще жив, кроме тех двух женщин. Дамы были знакомы до визита сюда, так что их подозрение падает на него. Правы они или нет, они все равно бегут в кабинет и придвигают стол к двери.

– Но как же они умерли?

– О, это просто. – Она подошла к камину и вдавила в стену выступающий кирпич. – Если его выдвинуть, открывается отверстие в дымоходе и дым поступает в соседнюю комнату сквозь дырку в стене. На двери в ту комнату нет замка, но она запирается, если открыть окно. Когда ты его открыл, я увидела, что из дверного косяка вышла задвижка, и услышала, как крутятся шкивы внутри стены.

– А окно слишком мало́, чтобы через него выбраться наружу. В итоге они задыхаются, а единственный способ спастись – это закрыть окно, что им и в голову не придет? У Кина извращенное чувство юмора. То есть пожилой мужчина снаружи предположительно разжег огонь, который их убил? Но ты не считаешь, что он и есть Кин?

– Дай мне подумать секундочку.

Она села в одно из обитых бархатом кресел и привычным жестом надавила на лоб, чтобы усилить концентрацию, в этот раз основанием ладони. Теперь уже было неважно, увидит ли это Чарльз: прервать ее он не посмеет. Он просто смотрел на нее, открыв рот. Ее дыхания не было слышно, и он уже начал было волноваться, когда она вскочила, будто проснувшись от кошмара. Впрочем, говорила она абсолютно спокойно.

– Нет, О. Т. Кином он не был. Хотя его смерть действительно труднее всего объяснить. Тут было кое-что еще, чего я никак не могла увязать со всем остальным. Учительница, миссис Ричардс, подавилась зубцом своей вилки. Вернее, так я тебе сказала, но я осмотрела ее рот и ощупала горло, и там ничего не было. Либо я ошиблась, либо кто-то вынул зубец. Мы нашли две использованные свечки возле двух трупов, но не нашли ни одной спички. Тело внутри кровати было закрыто крышкой, которая была застелена бельем, чтобы все выглядело как обычная постель. Крышку настроили так, чтобы она молниеносно захлопнулась, но при этом, когда мы ее обнаружили, белье на ней было в идеальном порядке. И все это внутри запертой комнаты, ключа к которой мы так и не нашли. А еще две женщины, что умерли в задымленной комнате, были заперты механизмом, действующим при открытом окне, но когда мы вошли туда, окно было закрыто. А стол стоял вдоль стены.

– Все это мог сделать последний мужчина. Тот, что лежит в траве на улице. И если он и есть Кин, значит, у него был ключ от всех дверей.

– Да, но его смерть слишком похожа на убийство. Разгадать ее было сложнее всего, потому что от механизма почти ничего не осталось. Но Кин не стал бы атаковать его напрямую, даже гарротой: все запросто могло пойти не по плану. Тут должен был быть какой-то трюк. И он, конечно, очевиден, если сделать шаг назад и задуматься. Мы нашли его тело рядом с местом, где обычно привязывают лодки: причин находиться там у него не было, если только он не собирался воспользоваться одной из них. И как же заставить человека, который готовится отплыть на лодке, надеть удавку на шею?

У Чарльза ответа не нашлось.

– Вручив ему спасательный жилет. Или нечто на него похожее – с проволокой внутри. На это хватило бы картона и дешевой ткани. Он надевается на голову, проволока оказывается вокруг шеи, и остается только отпустить противовес. И это приводит нас к еще одному вопросу, который меня занимает: почему никто из них не попытался воспользоваться лодкой на второй день, когда половина компании была уже мертва. Море тогда штормило, они бы не выплыли. Но хоть кто-нибудь из них все равно мог бы рискнуть, это была бы более сносная смерть, чем любая из тех, что здесь случились. Разве что здесь был тот, кто сумел их отговорить, убедил их подождать еще денек. Тот, чей авторитет в этом вопросе был недавно продемонстрирован.

– То есть?

– Стаббс.

У него отвисла челюсть.

– Это было ясно с самого начала, не прощу себе такого упущения. Он был единственным, кто знал маршрут между скал. Когда на второй день бушевал шторм, он убедил всех задержаться на острове. Они доверяли ему, потому что его жена погибла и его считали одним из пострадавших. Смерти в кровати и в ванной, видимо, случились или той же ночью, или рано утром на следующий день, затем те две женщины были убиты разожженным с утра огнем. Во время прилива Стаббс объявляет, что ехать можно. В живых к этому моменту остался лишь Паркер. Уловка со спасательным жилетом решает этот вопрос. Затем Стаббс перерезает лодочную привязь и, прежде чем воссоединиться с женой, везде наводит порядок, благо у него есть ключи от всех комнат. Это должно было броситься мне в глаза: только его смерть более или менее похожа на самоубийство.

– Но я не понимаю. Какой у него был мотив?

– Думаю, он умирал. В ту ночь кто-то кашлял. И мы нашли у него в кармане окровавленный платок. Что, если он решил забрать кого-то с собой на тот свет? Людей, не понесших наказания за свои проступки. Только слуга мог знать столько чужих тайн. И он был набожным: помнишь, мы нашли Библию в его комнате? Не знаю, считал ли он свою миссию правосудием или отмщением.

Потрясенный Чарльз едва мог говорить.

– Господи, это человек – сам дьявол. Мне такого не понять.

Сара взглянула на него с сочувствием.

Он замер и взял ее за руку.

– Сара, я очень тобой горжусь. У тебя и правда есть способности к таким вещам. – Она скромно кивнула. – Но давай не будем все выкладывать полиции. Мы же не хотим, чтобы у них сложилось впечатление, будто мы что-то тут разнюхивали. Я уверен, они сами до всего додумаются.

Солнце почти село, когда они забрались в свою лодку. После долгого, изнурительного дня снова начался прилив, и худшие из скал скрылись под водой.

Сара заговорила:

– Чарльз, послушай, а может, нам оставить на двери записку, что мы поехали за полицией? Если кто-нибудь доберется сюда до того, как мы вернемся?

Он фыркнул.

– Это благородная мысль, но у меня нет ни ручки, ни бумаги. Вряд ли кто-то соберется сюда в этот час.

– Но может собраться с утра. И мы не знаем, когда вернемся. В библиотеке был письменный стол, рядом с кухней. В верхнем ящике есть и ручка, и бумага, я заглянула туда днем.

– Ну ладно. Подожди здесь и постарайся не замерзнуть. – Он встал, и лодка пошатнулась. – Я скоро вернусь.

Он поднялся по склону и зашел в дом через главный вход.

Окно библиотеки выходило на короткий деревянный причал, где Сара сидела в лодке. Внутри было темно, генератор давно отключился. Но она различила очертания Чарльза, вошедшего в комнату, увидела темный промельк, когда он прошагал мимо окна, затем услышала, как он ругается, дергая застрявший ящик, уловила металлический щелчок и визг пружины, когда ловушка, которую она заметила там ранее, пришла в движение, услышала короткий вскрик, когда его голова отделилась от тела. Это была быстрая смерть.

– Чарльз, – сказала она, берясь за весла, – я же тебе говорила, что у нас не получится. – Затем добавила: – Прости меня, Генриетта.

Сара бросила взгляд в сторону их дома, гадая, сидит ли та до сих пор у телескопа.

Было уже слишком темно, чтобы что-то разглядеть.

Лавируя между скалами по пути, который она запомнила этим утром, в нескольких его точках она обнаружила, что плывет точно прочь от убогого пляжа с двумя мертвецами. И от лунной ряби на воде ей на пару секунд почудилось, что Стаббс ей подмигивает.

Пятая беседа

«И от лунной ряби на воде, – читала Джулия Харт, – ей на пару секунд почудилось, что Стаббс ей подмигивает». Она отложила рукопись.

Дождь закончился, облака разных форм и размеров висели в ровном синем небе, будто шляпы в витрине магазина. Грант и Джулия сидели в тихом церковном дворике на вершине небольшого холма примерно в миле по побережью от его коттеджа. Они пришли сюда после обеда, земля уже успела высохнуть.

– Мрачная история, – сказала Джулия.

– Согласен. – Грант снял шляпу и вытер лоб платком. – Десять трупов, обнаруженных на острове. Дань уважения моему любимому детективному роману.

– Я так и подумала.

– Концовка особенно отвратительна: Сара безо всякой причины убивает Чарльза.

– Полагаю, с учетом ситуации можно сказать, что причины у нее все же были.

Грант покачал головой, выражая несогласие.

– Это еще один пример злобного высокомерного детектива, который ставит себя выше закона.

– И снова действие происходит у моря. – Джулия взяла свой блокнот. – Море – ваша страсть?

– Нет, я бы так не сказал. Просто море напоминает мне о детстве.

Памятуя о вчерашней вспышке, Джулия нерешительно спросила:

– Так вы выросли у моря?

Мгновение Грант с отсутствующим видом наблюдал, как ее ручка ходит туда-сюда.

– Мы приезжали туда на каникулы, не более.

Она подождала, не скажет ли он что-нибудь еще, но он замолчал.

– Этот рассказ понравился мне больше всех, – сказала Джулия. – Несмотря на то что он действительно мрачный.

Он надвинул шляпу на глаза.

– Рад это слышать.

Джулия глядела на груду камней в нескольких ярдах.

Несколько минут назад ей показалось, что она увидела скользящую среди них змейку. Очень маленькую. Но это могла быть просто игра света.

Грант встал и сдвинул шляпу на затылок.

– Давайте займемся математикой. Думаю, пришло время привести полное определение. Оно в самом деле совсем не сложное.

Джулия посмотрела на него.

– С удовольствием послушаю.

– Отлично. – Грант подобрал сломанную ветку оливы, валявшуюся в пыли возле камней. Затем сел обратно и принялся чертить на песке. – Это из моей «Комбинаторики детектива». Раздел первый, подраздел первый.

Он начертил четыре круга и подписал их: П, Ж, Д, В.

– Знаете, что это?

Она прищурилась, глядя на рисунок и не понимая, к чему относится его вопрос.

– Это диаграмма Венна, – продолжил Грант. – В одной из классических форм. Каждый круг представляет множество, или набор объектов. – Затем он начертил вокруг них большой овал и возле ближнего к Джулии края нацарапал буквы ДЛ. – Наши множества состоят из элементов множества «Действующие лица». «Действующими лицами» будем называть персонажей книги – всех персонажей, даже случайных прохожих. Таким образом, наши множества – это наборы персонажей, объединенных неким общим признаком.

– Продолжайте.

– Круги представляют четыре компоненты, о которых мы уже говорили: множества персонажей, называемых соответственно подозреваемыми, жертвами, детективами и, наконец, виновниками смерти. Добавляем сюда четыре условия. Количество подозреваемых должно быть не менее двух, иначе не будет загадки. Количество жертв и виновников – не менее одного, иначе не будет убийства. На языке математики это называется мощностью множества или его размером. Мощность множества П равна по меньшей мере двум, а мощность множеств Ж и В равна по меньшей мере одному.

– Пока все просто.

– И последнее, самое важное условие: виновники должны быть выбраны из множества подозреваемых. То есть множество В должно быть подмножеством множества П.

Чтобы проиллюстрировать последние слова, Грант стер круг, помеченный буквой «В», и начертил новый, но уже поменьше, внутри круга с меткой «П».

– Так можно показать подмножество на диаграмме Венна.

– Как я понимаю, сейчас вы свели воедино все, о чем мы говорили вчера и сегодня утром?

– Верно. Но теперь все изложено формальным языком и задан простой математический объект, который мы будем называть «убийство». То, что я скажу дальше, очень важно. Я долго размышлял над формулировкой.

Джулия ждала с ручкой наготове.

– Прошу вас.

– История может быть названа детективной, если читатель может распределить персонажей по этим четырем множествам и, что принципиально важно, множество виновников в тексте может быть определено лишь после того, как остальные три множества полностью сформированы. Это утверждение объединяет мир математики с нестрогим миром литературы.

– И это полное определение?

– Да. Если вы захотите ввести другие дополнительные условия – когда и как должны появляться подозреваемые, когда должно произойти убийство и так далее, – это непременно приведет к исключениям и контрпримерам.

Джулия выглядела озадаченной.

– Пожалуй, наиболее трудна для понимания как раз простота вашего определения. Дело не столько в его формулировке, сколько в том, почему его следует считать таким значимым.

Он пожал плечами.

– Математические теории часто начинаются с чего-то подобного.

– Например, в определении ничего не говорится об уликах, а ведь они – существенная составляющая детективного жанра.

– Именно поэтому определение так значимо. – Грант подался вперед. – Руководствуясь им, мы можем доказать, что улики – второстепенны. Уничтожьте в любой детективной истории все улики – перед вами по-прежнему будет детективная история. До тех пор пока ее структура такова, как было описано. Так что определение в какой-то степени дает нам больше свободы. Понимаете?

– Думаю, да.

– Рассмотрим другой пример – сверхъестественные преступления. Считается, что это запрещенный прием в детективных историях, но убийство вполне может совершить проходящий сквозь стены призрак, если только его ввели в рассказ в роли подозреваемого до того, как он был уличен как убийца. Согласно определению, такую историю вполне корректно считать детективной.

– А что насчет ваших рассказов?

– Да, «Белые убийства»! – Он хлопнул в ладоши. – Определение позволяет нам делать кое-что еще – производить математические расчеты. В классической детективной истории есть детектив, жертва и несколько подозреваемых – все это непересекающиеся множества, – и единственный убийца – кто-то из группы подозреваемых. Рассмотрим теперь особые, или аберрантные, случаи, когда или группа имеет нестандартный размер, или какие-то группы пересекаются. Поскольку детективную историю определяют лишь четыре компоненты, число сочетаний относительно невелико. Мы можем вычислить и описать все варианты. Каждую из возможных структур. Именно этому и были посвящены мои рассказы.

Джулия поискала в блокноте нужные записи.

– Итак, в первой истории были два подозреваемых. Во второй пересекались множества жертв и подозреваемых. В третьей пересекались множества детективов и виновников. В четвертой совпали множества виновников и подозреваемых.

– Совершенно верно. А в последнем прочитанном нами рассказе определяющий признак – полное совпадение множества жертв и множества подозреваемых. Иначе говоря, нет других подозреваемых, кроме самих жертв, как и нет других жертв, кроме подозреваемых. Мы знаем, что убийцу или убийц следует искать только среди жертв. В этом случае диаграмма Венна выглядит вот так.

Он стер круг, помеченный буквой «Ж», и начертил букву «Ж» рядом с буквой «П».

Джулия перерисовала все к себе в блокнот.

– Я вот о чем подумала. – Джулия помедлила, и Грант, слегка махнув веткой, попросил ее продолжать. – Как быть в том случае, когда в рамках одной истории происходит несколько преступлений, каждое со своими жертвами и убийцами?

Грант сел на место, стянул с головы шляпу и нахмурился.

– Хороший вопрос. Нам придется рассматривать их как отдельные детективные истории, которые оказались собраны в одну книгу. Других вариантов нет. Хотя, конечно, это жульничество.

Джулия продолжала делать заметки.

– Понятно, – сказала она и закрыла блокнот. – Определенно, мне это очень пригодится. Может, вернемся в коттедж, пока облака не исчезли совсем?

Он не отреагировал на ее предложение.

– Знаете, мне нравятся наши беседы. В последние годы у меня было мало вдохновляющих бесед.

Холодность, установившаяся между ними утром, рассеялась с появлением солнца.

– Я рада.

Грант положил теплую руку ей на плечо. Он все еще держал оливковую ветку, и Джулия почувствовала, как она оцарапала ей шею сзади. Было немного больно.

– Прежде чем мы пойдем, – сказал он, – у вас наверняка есть что рассказать мне?

Джулия рассмеялась.

– Да, совсем забыла. – Она снова открыла заметки. Это все больше походило на ритуал. – Итак, я нашла еще одну нестыковку. Или необъясненную деталь. Или называйте как хотите. На острове Голубой жемчужины был пес. Что с ним случилось?

Грант улыбнулся.

– Еще одна сегодняшняя загадка?

– Да, – ответила Джулия, – похоже на то. Когда Сара знакомится с мистером и миссис Стаббс в аллее возле своего дома, позади них ходит пес, а рядом с ним – рыбак. Складывается впечатление, что рыбак – хозяин пса, но на самом деле ничто на это не указывает. Гораздо разумнее предположить, что его хозяева – Стаббсы. И что они взяли его с собой на остров.

– Почему вы так думаете?

– Обследуя дом, Чарльз и Сара находят следы присутствия собаки. Иначе как объяснить обгрызенные куски мяса в коридоре возле кухни, запах экскрементов у пристани, шерсть на ковре в гостиной и следы животного в прихожей? Остров бесплоден, на нем обитают только морские птицы.

Грант ковырял веткой песок.

– Полагаю, вы правы. Маловероятно, что на острове смогло бы выжить животное.

– Но к тому времени, когда Сара и Чарльз прибыли на остров, пес исчез. Так что с ним стало?

– Видимо, это еще одна жертва.

– Возможно. Но зачем Стаббсу убивать собственную собаку? А если так, куда подевался труп? – Джулия улыбнулась. – Мне нравится думать, что пес просто уплыл обратно.

Грант кивнул.

– Это вполне возможно. Можем подумать над этим по пути назад. Идем?

Джулия поднялась.

– Вы идите, – сказала она. Ей кое-что пришло в голову. – Я задержусь ненадолго, сделаю еще пару заметок.

– Хорошо, – ответил он. – Тогда встретимся в коттедже.

Она прислонилась к низкой каменной ограде церковного двора и дождалась, пока Грант исчезнет из виду. Затем она обогнула церковь и пошла по кладбищу. Перед ней ряд за рядом вырастали пыльные надгробия: солнце скрылось, поэтому они не отбрасывали тени, но выбитые на них имена можно было разобрать. Джулия последовательно обошла все ряды, глядя то направо, то налево. Наконец она остановилась у ближайшего к морю края кладбища. Перед ней был скромный могильный камень светло-песчаного цвета.

Джулия закрыла глаза. С самой первой беседы с Грантом она подозревала, что он что-то скрывает о своем прошлом. Теперь она знала что.