Текст книги "Восьмой детектив"

Полковник стоял в центре своего суденышка, удерживая равновесие с привычной спокойной уверенностью и направив пистолет в небо.

– Что произошло? Их убили?

– Они упали со скалы, – ответила она. – Это могло быть самоубийство. Или несчастный случай. Или их и правда убили.

– Обоих? – Он выглядел озадаченно.

– Похоже на то. – Она не рассказала ему о картинке, которую рисовал ей разум: восемь пьяных гостей сбрасывают своих слуг с утеса.

– Тогда плыть дальше – безумие. Их убийца может все еще быть на острове.

– Дом выглядел пустым.

– Сегодня утром? Но убийца мог просто еще спать.

Сара понимала, что такая возможность существует, но, по правде говоря, ее манила опасность.

– Все свидетельствует об обратном.

Раздался громкий скрежет. Полковник быстро уселся на место и подтянул весла к себе. Лодку сносило.

– Скалы! Болтаться тут опасно. Плывем дальше или возвращаемся?

Через пару минут они подплыли к единственному причалу на острове. Признаков жизни не наблюдалось. Разминая натруженные ладони, словно кусок глины, полковник взглянул на дом, возвышавшийся над заросшим травой откосом.

– Чертов остров. – Эти слова ошеломили его жену, будто он крепко выругался.

Вытянув перед собой пистолет, он указал ей оставаться на месте, пока сам выбирается на берег. Затем он привязал лодку, повернулся в сторону дома и отступил назад, протянув ей руку. Сара взялась за нее, чтобы польстить ему, но в итоге он держал ее за руку, а она, стоя на пригорке, возвышалась над ним, как родитель над малым ребенком. Он нахмурился и поправил очки.

– Жди здесь, моя дорогая.

Он пошел вперед, осторожно ступая шаг за шагом. От ближайших зарослей травы резко пахло экскрементами, и она надеялась, что он прибавит скорость.

Добравшись до вершины откоса, он вскрикнул. Это был скорее возглас отвращения, чем страха или боли, за ним последовал сдавленный рвотный позыв. Сара метнулась к нему. Он махнул ей, чтобы не подходила, и продолжал жестикулировать, пока она не оказалась у него за спиной, затем вынул из кармана платок и прижал его к лицу. Он смотрел на еще один труп – лежащего ничком мужчины.

– Та одежда на траве, – осенило Сару.

Ее муж поднял голову и убедился, что их летний домик – с прямым видом на эту точку, если знать, куда смотреть, – точно так же был заметен и отсюда.

– Генриетта, – произнесла Сара, задумавшись, не наблюдает ли та за ними прямо сейчас.

Полковник загородил собой тело.

– Я бы не хотел, чтобы она это видела. Не уверен, что и тебе следует на это смотреть. Цветочек мой, лучше подожди меня в лодке. В безопасности.

Сара лукаво на него взглянула.

– Чарльз, один в том доме ты совершенно потеряешься. Кроме того, нет причин полагать, что в лодке безопаснее, чем там.

Он помрачнел.

– У него вокруг шеи проволока – не от нее ли он погиб?

– Это гаррота, приделанная к противовесу. Ее настроили так, чтобы она затянулась, когда отпустят противовес, и чтобы ослабить ее было невозможно. Мучительная смерть. – Она поежилась. – И ужасно подлая ловушка. Такие на кроликов ставят.

Полковник изучил маленькую металлическую скобу на задней стороне шеи у трупа и подивился, как она догадалась об устройстве всего механизма.

– Отойди, – сказал он. – Это ужасное зрелище.

Она не обратила внимания на его слова.

– Теперь у нас три мертвеца.

– Думаешь, их убил один человек?

– Вероятно. Правда, способы убийства очень разнятся.

Она задумалась, не мог ли один из гостей потерять рассудок и попытаться убить остальных, после чего все разбежались. А может, все здесь просто поубивали друг друга.

– Несколько убийц? Жуткая идея.

– Но возможная. – Сара опустилась на колени и присмотрелась к телу.

Она вспоминала лица тех, кто проходил мимо нее по аллее в пятницу, пока она срезала увядшие бутоны с розовых кустов. Улыбчивые, воодушевленные лица. Был ли он одним из тех людей? Ей показалось, что она видела его в компании мужчины помоложе: он был в коричневом костюме, а из его нагрудного кармана выглядывал сложенный желтый лист с указаниями. Тогда на нем были очки. Молодой человек упомянул О. Т. Кина, а этот мужчина признался, что не знает его. Она поднялась.

– На нем сухая одежда, хотя последние два дня шел дождь. Он умер совсем недавно.

Чарльз насупил брови.

– Ты имеешь в виду, сегодня утром?

– Возможно.

Дверь дома позади них резко захлопнулась. Ветер усиливался и насылал на остров мелкие водяные брызги – тысячи крошечных капель, будто стаи мальков. Чарльз подошел к безмолвному белоснежному дому с оружием наготове, на мгновение замер мягким серым силуэтом перед его контрастной черной дверью и, когда ее вновь распахнуло ветром, шагнул внутрь.

– Ау? Есть тут кто? Я вооружен. Подайте голос, если вы тут.

Дом отозвался тишиной, неприятной, как тарелка остывшего супа.

Сара вошла в широкий холл вслед за мужем. Это была комната странной формы, которая тянулась вверх до самой крыши, пол в ней был вымощен черно-белой плиткой. Мебели тут не было, кроме низкой лавки для обувания справа от двери. Напротив нее располагалась деревянная лестница, которая вела на второй этаж. На нижней ступеньке стояла запечатанная банка фасоли.

Пол усеивали следы грязных лап: нечто вошло в распахнутую дверь и походило кругами по плитке.

Чарльз и Сара прошлись по комнате, их шаги отдавались гулким эхом. Двери в другие комнаты были закрыты, за исключением маленькой скошенной сверху дверцы, спрятанной под лестницей. Вместо замка на дверце была простая защелка с магнитом, слишком слабым, чтобы удержать ее, так что она ритмично ходила на ветру туда-сюда, словно дом дышал. Казалось, что за ней скребутся крысы.

Чарльз подошел к дверце и просунул дуло пистолета в щель, затем распахнул ее левой ногой. Темная комнатушка без окон была уставлена витринами. Как музей в миниатюре. В каждой витрине были часы. Разных цветов и разных эпох, некоторые с мудреными механизмами, некоторые простые. Многие все еще тикали. А на полу покоилась человеческая фигура – аккуратно уложенная, с предупредительно прикрытым лицом. Судя по одежде, женщина.

Сара присела и сняла покрывало. Это была моложавая женщина средних лет, лицо ее уже посерело, но волосы все еще сохраняли цвет. Она была одета в красный кардиган поверх белой рубашки, до верха закапанной кровью. Брови были слегка нахмурены, глаза широко распахнуты в ужасе, вдоль щек лежали аляповатые зеленые серьги. Сара вспомнила, как эта женщина проходила мимо ее сада два дня назад, особенно ей запомнился этот красный кардиган. Она шла рядом с пожилым мужчиной, они вели оживленный спор и никак не могли достичь согласия.

Тело женщины было слишком велико для этой комнаты, поэтому ее положили по диагонали, головой в угол. Сара пощупала ее горло, прикоснулась к засохшей крови в углах губ и с усилием раскрыла ей рот.

Чарльз присматривал за холлом, изредка оглядываясь в комнату.

– Сара, все часы показывают разное время. Как думаешь, может это какой-то код?

– Думаю, что часы тут просто для красоты.

Он с сомнением крякнул.

– Ну ладно. А что же ее убило?

– Затрудняюсь сказать. Что-то изнутри. Кажется, она чем-то подавилась.

Он содрогнулся от рвотного позыва и прикрыл рот тыльной стороной ладони, так что пальцы болтались, будто щупальца какого-то морского животного.

– Пойдем, – сказала Сара, протиснувшись мимо него.

– Думаешь, мы найдем трупы всех десятерых?

– Может быть, – отозвалась она. – Но скорее девятерых.

Резкий вдох.

– А десятый?

– Вероятно, сбежал. Либо где-то прячется.

Две самые большие двери вывели их из холла в просторную обеденную залу с высоким потолком, затянутым паутиной по углам. Окна с одной стороны тянулись вверх на три четверти высоты дома, открывая фантастический вид на бурлящее, бешеное море. Войдя в залу, они закрыли за собой двери, и Чарльз на скорую руку соорудил возле них баррикаду из сервировочного столика и стула.

В комнате царил беспорядок. Стол был накрыт для обильной трапезы, начатой, но так и не законченной. Едоки даже не добрались до десерта: весь стол был уставлен тарелками с недоеденным горячим, остатки соусов на них засохли пыльными и растрескавшимися полумесяцами, будто струпья от одной весьма неприятной болезни. Чарльз пересчитал их. Восемь персон. То есть все гости минус двое слуг. Восемь стульев были выдвинуты из-за стола: некоторые аккуратно, какие-то в спешке. Два из них были опрокинуты.

– За ужином разразился спор, – предположил Чарльз и поскреб пятно крови или скорее соуса на скатерти.

– Видимо, что-то приключилось со слугами, – сказала Сара, – раз всю эту грязь не прибрали. – «Их сбросили со скалы», – подумалось ей.

Она изучала нож и вилку: на ней не хватало одного зубца, на месте которого была аккуратная лунка. Она положила вилку и приподняла тарелку. Под ней прятался белый квадратик картона.

На одной из его сторон было напечатано краткое сообщение. Сара зачитала его вслух:

– Миссис Аннабел Ричардс, учительница, обвиняется в получении сексуального удовлетворения, которого достигала, мучая маленьких детей.

Чарльза передернуло от выбора слов. На обратной стороне ничего не было.

– Думаю, это она в той комнате с часами, – сказала Сара.

– Почему ты так решила?

– Дети, вот почему. Когда она с каким-то мужчиной шла мимо меня два дня назад, они обсуждали обучение детей. Я так поняла, что он был доктором, а она походила на учительницу.

– Смотри, тут еще одна.

Чарльз поднял со стола дамскую сумочку, под которой лежали закапанная кровью салфетка и белая карточка. Он прочел отпечатанное на ней послание:

– Эндрю Паркер, адвокат, обвиняется в убийстве своей семьи. – Он поднес карточку к свету, но других подсказок на ней не было. – Может, это тот снаружи, затянутый в силки?

– Не знаю. Может быть.

Пока Чарльз, завороженный бесчеловечностью произошедшего, стоял, уставившись на карточку в руке, Сара нашла под столом еще две таких же. На первой значилось: «Ричард Бранч, социалист, обвиняется в доведении старика до смерти». Другая гласила: «Томас Таунсенд, алкоголик, обвиняется в убийстве своей жены».

– Бессмыслица какая-то, – сказал Чарльз, вздыхая. – Загадка только усложняется.

Сара покачала головой.

– Карточки все объясняют. Этих людей пригласили сюда на суд.

– Но зачем они приехали, если им грозило осуждение?

– Предполагаю, что их сюда заманили. Кто-то с искаженным чувством справедливости. Или тот, кто хотел отомстить.

Чарльз охнул.

– То есть это, по-твоему, зал суда?

Он замер, потрясенный этой мыслью, Сара похлопала его по плечу.

– Вроде того, Чарльз. И похоже, что как минимум четверых приговорили к смерти.

Двери в дальнем конце комнаты вели в роскошную гостиную, которая располагалась под прямым углом к обеденной зале и окнами выходила на другую сторону дома. Они были занавешены темно-красными шторами, похожими на жирные мазки крови. Мебель была обращена либо к окнам, в сторону берега, либо смотрела на камин у противоположной стены. На всех предметах была темно-красная обивка – казалось, что по комнате разлили вино.

Центр комнаты был усыпан пеплом, серая сажа тонким полукругом расходилась от камина и покрывала столешницы и подушки. Сара прошла по следу обгоревшего мусора. Она обнаружила шерсть животного и обугленные щепки, рассыпанные по половицам, угольки и несколько мелких обрывков белой карточки. Видимо, одно из обвинений бросили в огонь.

– Посмотри. – Она вынула полено из корзины возле камина и показала его Чарльзу: на одном конце было проделано небольшое углубление, заполненное мелким черным порошком.

Он потрогал его, затем поднес палец к носу.

– Порох. Я этот запах ни с чем не спутаю.

– Кто-то придумал подлый трюк. Несколько минут оно горит как обычно, а потом взрывается. – Сара провела ладонью по ближайшему к камину креслу и ощутила, что из обивки торчит множество деревянных заноз, едва заметных на фоне темной ткани. – Крови тут нет, так что, похоже, никто не пострадал.

– Повезло, что весь дом не сгорел.

– Из чего следует, что эта западня не обязательно предназначалась кому-то конкретному. Кто угодно мог оказаться жертвой, а это означает, что всех их заманили сюда на смерть.

– Тогда кто же был обвинителем?

Она задумалась над вопросом.

– Пойдем дальше.

Небольшая дверь вывела Сару обратно в холл. Она подождала, пока Чарльз глазел в окна гостиной, пытаясь высмотреть их собственный дом. Когда он закончил это занятие, она открыла дверь в следующую комнату.

– Осторожно, – вскрикнул он.

Она шагнула внутрь. Это был кабинет, практически без мебели. Здесь стояли письменный стол и стеллаж со стеклянными дверцами, оба покрытые толстым слоем черной сажи. Сара провела пальцем по столу, оставив полосу в копоти.

Сбоку от стеллажа было небольшое окно, и рядом с ним лежали еще два трупа. Они были сложены небрежной стопкой, как продукты на рынке. Две женщины, молодая и пожилая. Сара четко помнила обеих: два дня назад они прошли мимо, когда она пропалывала клумбу с наперстянкой. Было ясно, что это состоятельная дама и ее компаньонка. Старшая вела себя властно, даже грубовато. Это было понятно по тому, как робко отвечала молодая, односложно со всем соглашаясь, а пожилая продолжала говорить, несмотря на отсутствие интереса у собеседницы.

Чарльз вошел в комнату вслед за ней.

– Здесь пахнет дымом. – Он оставил дверь открытой и топтался на пороге, напоминая ребенка, заскучавшего в музее.

Оба тела были пропитаны копотью. Из-за этого волосы у молодой женщины стали сизыми, а у пожилой почти почернели. Чарльз шагнул мимо Сары и распахнул окно, впустив в комнату свежий морской бриз. Он бросил взгляд на тела и поцокал.

– Итого шестеро, – сказал он. – И убийца все еще не найден. Думаю, мы достаточно увидели, нам пора домой.

– Мы еще не всех нашли.

– Здесь небезопасно.

Сара не ответила, она изучала дырочку в одной из стен. Ее назначение было непонятно. Под столом были спрятаны несколько банок с консервами, Библия, склянка с таблетками и кувшин с потемневшей водой. Больше в комнате почти ничего и не было. Она бегло обыскала мертвых женщин, но карманы их были пусты. У обеих с собой были сумки, когда она видела их на пути сюда, но, вероятно, в панике они где-то их потеряли.

Она направилась к двери.

– Наверное, это они сожгли свои карточки с обвинениями.

– Вполне возможно. – Чарльз остановил ее. – Сара, я знаю, как ты любишь демонстрировать свою решимость, но тебя правда не коробит весь этот ужас и опасность? Может, нам отдохнуть минутку, прежде чем двигаться дальше?

В его словах она уловила пристыженную мольбу.

– Чарльз, дорогой мой, я в полном порядке. – Она положила ладонь ему на плечо и мягко вытолкнула его из комнаты.

Когда они выходили, она провела другой рукой по торцу дверного откоса, до которого сажа не добралась. «Интересно», – сказала она себе под нос.

Следующая комната оказалась небольшой библиотекой. Ничего примечательного, за исключением широкого стола, сделанного из дерева и металла. Из стены над ним выдавалась несуразная железная полка. Она располагалась на уровне головы и, похоже, каким-то образом соединялась со столом. Сара внимательно ее изучила, пока Чарльз ждал в дверях.

Дом был не слишком велик, и, если не считать каморки, с виду нетронутой, большинство комнат на первом этаже были предназначены для приготовления пищи. Черно-белая плитка на полу тянулась из холла в эту часть дома, где было заметно холоднее и их шаги звучали куда громче. Чарльз шел впереди с пистолетом в вытянутой руке, другой же покровительственно прикрывал жену, терпеливо шагавшую следом. Вдвоем они осмотрели кухни и несколько мелких кладовок, но ничего не нашли. Ни мертвых, ни живых – только следы паники и кавардак.

Было ясно, что в какой-то момент во время передряги, которую пережил этот дом, гости решили, что пришла пора запастись оружием и провизией, и в поисках того и другого перевернули вверх дном все кухни. Все консервы исчезли, кроме тех, что выпали из чьих-то перегруженных рук и раскатились по углам или просто по полу. Банка груш в сиропе лежала на коврике у задней двери рядом с банкой солонины и парой резиновых сапог. Ножи были сорваны со своих крючков, а кастрюли прихвачены в качестве емкостей для воды.

В маленьком чулане было слякотно из-за разбитых банок с медом и рассыпанной муки. Подметки замороженного мяса валялись в коридорах и оттаивали, сохраняя отметины зубов по краям, где их обгрызли. Те скудные припасы, которые Сара и Чарльз видели под столом в прокопченной комнате, и те, что могли найтись этажом выше, были добыты ценой этого бедлама. Во многих смыслах это было куда более пугающим свидетельством случившейся катастрофы, чем сами тела погибших.

– В какой-то момент любезности кончились, – сказала Сара. – И, запасшись едой, они, видимо, бросились по своим комнатам. Это подтверждает мою мысль.

– И какую же, дорогая моя?

– Что обвинитель был одним из десяти гостей. Будь это кто-то посторонний, они объединились бы против него. Но они, наоборот, ополчились друг против друга. Так что убийца, по всей видимости, не раскрыл себя.

– И убил девятерых, одного за другим? То есть ты считаешь, что обвинения были выдумкой?

– Либо выдумкой, либо признанием.

Чарльз тревожно сглотнул.

– Значит, могут найтись еще три трупа. И куда же, по-твоему, отправился убийца, когда со всеми расправился?

Он задержал дыхание, дожидаясь ее ответа.

– Может быть, уплыл на лодке. А может, он все еще здесь.

Второй этаж дома выглядел не так солидно. Лестница заворачивала на площадку с большим окном, откуда в противоположные стороны расходились два коридора, ведущие в оба конца здания.

Все комнаты на этом этаже были либо спальнями, либо ванными. Спальни сильно различались в размерах и богатстве отделки, в некоторых были собственные уборные.

– Если тут и есть уцелевшие, – сказал Чарльз, – то они, вероятно, в одной из этих комнат.

Он настоял, чтобы Сара толкнула первую дверь кончиками пальцев, прижавшись к стене рядом с ней, в то время как он стоял перед проемом, сжимая револьвер обеими руками. Она уступила ему, сочтя этот прием довольно комичным. Дверь уныло распахнулась, открывая вид комнаты для двух слуг.

Внутри были две односпальные кровати с тускло-серым бельем. Прочая обстановка была скромной. Комната располагалась близко к лестнице и, видимо, была выбрана с прицелом на то, чтобы рано по утрам слуги могли передвигаться по дому, никого не беспокоя. Обе кровати были заправлены, а занавески задернуты. За исключением раскрытой Библии, Стаббсы не оставили здесь никаких следов пребывания.

Напротив располагалась еще одна простая комната с узкой коричневой кроватью. Окно над ней было разбито. Это самое окно они и видели в телескоп, но теперь стало понятно, что большую часть стекла выбрали руками.

– Вероятно, здесь была драка, – сказал Чарльз.

Сара заглянула в ящики небольшого стола – они пустовали. Рядом стояла корзина для бумаги, в которой лежала толстая зеленая свеча.

– Либо кто-то пытался сбежать другим путем.

С этой стороны дома были еще две спальни: одна весьма просторная, с ванной и балконом, другая поскромнее и без дополнительных удобств. Судя по виду, обеими кроватями пользовались, но только одна из них была застелена. И тут, и там на туалетных столиках лежали дамские мелочи.

– Это комнаты тех двух женщин снизу, – отметила Сара. – Угадаешь, какая где жила?

Чарльз хмыкнул, отчасти с удивлением, отчасти неодобрительно.

– Обе теперь равны в глазах Господа.

Последняя по коридору комната была непримечательной, с унитазом, раковиной и душем. Занавеска в душе была сорвана, а пол залит водой, но иного ущерба тут не было.

Они развернулись и прошли через лестничную площадку в другой коридор. Оттуда с разных сторон на них смотрели пять дверей – все закрытые.

За первой оказалась ванная с ковриком безвкусного оливкового оттенка. Шкафчик над раковиной был разорен, но больше здесь ничего любопытного не наблюдалось.

Следующая дверь была заперта. Чарльз пару минут дубасил в нее рукояткой своего пистолета, но ответа не последовало. Он огляделся в поисках ключа, но безрезультатно.

– Это не к добру, – сказал он.

– Осталось три двери. И трех тел не хватает. Вернемся сюда позже.

Вторая дверь тоже была на замке. Следующая после нее открылась в узкую светлую комнату с односпальной кроватью вдоль стены. На кровати лежала молодая женщина, все еще в дневной одежде и в туфлях. Она казалась спящей, но они знали, что это не так. Еще в комнате был прикроватный столик, на нем лежал томик рассказов русских писателей, и было видно, что книгу недавно читали. У подножия кровати нашелся саквояж, правда, нераспакованный. Несколько книг стояли на полке над столиком, зазор между ними указывал, что одну оттуда вынули.

– Я ее помню, – сказала Сара, вспоминая яркие голубые тени, которые заметила на этой женщине два дня назад. – Она прошла мимо меня с симпатичным молодым человеком. Он молчал, а она вовсю болтала. Рассказывала, что думает о наших краях.

Чарльз кивнул.

– Весьма печально, она ведь твоя ровесница. Впрочем, не могу сказать, что удивлен.

Он не пояснил свой загадочный комментарий, и они вышли из комнаты.

За последней дверью они нашли труп молодого мужчины, также лежавшего на кровати, правда, в пижаме и под одеялом. Комната была столь же бедна.

– Молчаливый молодой человек?

Сара кивнула. Его багаж был полностью разобран, и она сочла этот оптимизм трогательным в свете того, что случилось потом.

– Грустно. Он показался мне очень приятным.

– Что ж, он определенно привлекателен. – Чарльз накрыл простыней его лицо.

Сара присела, чтобы достать нечто из-под кровати. Это была еще одна книга – «Таинственные рассказы». Она повернулась к столику возле кровати. На нем стояла наполовину расплавленная темно-зеленая свеча. Она осторожно провела пальцем по растекшемуся воску.

– В соседней комнате была такая же свеча, которую тоже зажигали. В обеих комнатах нет электрического освещения. Я думаю, в свече содержится какой-то яд.

– Который выделяется, когда она горит, ты хочешь сказать?

– Да. Яд, смешанный с воском и образующий смертоносные испарения. Наверное, он и убил их обоих: этого мужчину и женщину в соседней комнате, – это единственное, что их объединяет. Судя по всему, они умерли первыми. Я видела свечу в корзине для бумаг в одной из других комнат.

На лице Чарльза был написан скепсис.

– С чего ты взяла, что они были первыми?

Сара указала на кровать.

– Их осмотрели и аккуратно уложили в приличном виде. Остальные – те, кого мы нашли, – лежали там, где их настигла смерть, кроме женщины в комнате с часами. Все трое, видимо, скончались еще до того, как вспыхнула паника, прежде чем кто-либо понял, что происходит. И эти двое, похоже, умерли одновременно: отравленная свеча – слишком заметная уловка и дважды вряд ли сработает.

Он взял ее за руку.

– Звучит очень разумно, дорогая. Но мы не можем простоять тут весь день, выдвигая теории. На улице есть сарай, там может найтись топор или что-то вроде него. Чтобы попасть в те две запертые комнаты. А потом мы уедем.

– Я подожду здесь. – Ей хотелось продолжить расследование.

Он покачал головой.

– Господи, нет. Это небезопасно. Убийца в любой момент может выскочить из-за одной из тех дверей.

– Все будет хорошо, Чарльз. Любое движение в этом доме сопровождается громким скрипом. И те две комнаты заперты. Если я услышу хоть шаг или скрежет ключа по металлу, то тут же выбегу и отыщу тебя.

– Хорошо, – вздохнул он, – полагаю, в этом есть логика. Но будь осторожна, моя лапочка.

– Кроме того, – добавила она, – куда вероятнее, что убийца прячется в сарае.

Он побледнел, пытаясь сохранить отважный вид.

– Ну что ж.

Он поцеловал ее и ушел, прежде чем она успела его выпроводить.

Сара стояла одна в конце коридора. Тишина была словно теплая ванна.

Она прислонилась лбом к стене. Это была не подобающая леди привычка – Чарльз бы не одобрил, – но ей она помогала сконцентрироваться. Никаких помех, только она и ее мысли и ощущение жара на лбу от трения об обои, по которым он неощутимо сползает. И тут до нее дошло: «Где надежнее всего можно спрятать листок? В лесу. А где проще всего спрятать лист бумаги?»

Она вошла в комнату мертвой девушки.

– «Рассказы русских писателей», – пробормотала она, поднимая тяжелый том со стола. – Прости, но не в твоем они вкусе. Эту книгу ты выбрала из-за ее размера. – Она пролистала страницы. – Все же в некотором смысле ты оказалась хитрее всех.

В книгу были вложены согнутый, исписанный от руки лист и белый квадратик картона с сеточкой тонких линий, свидетельствующих, что в какой-то момент его смяли в комок. «Скарлетт Торп, распутница, обвиняется в соблазнении мужчины и убеждении его совершить самоубийство ради ее выгоды».

Обвинение казалось еще более суровым, чем леденящее безмолвие в спальне.

Тон записки был менее враждебным. Сара присела на кровать, чтобы прочесть ее.

«Я попала в совершенно невероятное стечение обстоятельств. Меня пригласил сюда на выходные человек по имени О. Т. Кин, который узнал обо мне от предыдущего нанимателя. Он не уточнил, от кого именно. Ему нужно было, чтобы кто-то представился его племянницей на встрече с потенциальными клиентами. Он хотел создать впечатление, что у него традиционное семейное предприятие. Все, что от меня требовалось, – произвести хорошее впечатление, выглядеть компетентной, что-то в этом роде. В общем, я последовала указаниям и обнаружила, что еду с еще несколькими людьми, к которым обратился О. Т. Кин. Я не была уверена, что они не те самые упомянутые клиенты, поэтому на всякий случай представилась его племянницей. Я не знала, что мы едем на остров. Это было довольно чудно́, но мне не пришло в голову отказаться. Слишком уж хорошо платили. Нанятый Кином Стаббс перевез нас на остров. Он сообщил нам, что Кин задерживается и присоединится к нам позже. Нас было восемь человек, плюс Стаббс с женой».

Сара перевернула страницу.

«C самого начала все было очень странно. Все без конца любезничали ни о чем и недоумевали, что же дальше. Затем за ужином миссис Стаббс раздала нам конверты, подписанные нашими именами, однако к тому моменту она еще не успела запомнить, как нас зовут, и ей приходилось выкрикивать наши имена, как на перекличке в школе. Каждое письмо обвиняло своего получателя в каком-то нераскрытом преступлении. Разразился большой скандал. Один мужчина зачитал свое обвинение вслух, и начались препирательства о том, должны ли остальные поступить так же. В конце концов мы все так и сделали. Кроме двух леди, которые сильно расшумелись. Эксцентричная старуха, миссис Трантер, со своей подневольной компаньонкой Софией. Она из тех невыносимых верующих, которые никогда в жизни не призна́ются в содеянном. Впрочем, я стояла позади них и смогла прочесть большую часть написанного. Что-то о том, как они поехали в Амстердам и столкнули попрошайку в канал. Жуть. Затем доктор – человек, чей вид вызвал у меня подозрения, – типично по-мужски назначил себя главным».

Сара поняла, кого она имела в виду: он прошел мимо ее дома вместе с учительницей в красном кардигане. Его не было среди тех, чьи тела они уже нашли.

«Он напустился на Стаббса, но Стаббс настаивал, что всего лишь следовал указаниям и никогда не встречался с Кином. Они чуть не подрались. Он вел себя как дикарь, тот доктор. Меня тоже закидали неудобными вопросами как племянницу зачинщика, поэтому я рассказала обо всем без утайки. Забавно, что мое обвинение было почти справедливым. Оно, по сути, сообщало, что я соблазнила Бенни и затем уговорила его на самоубийство. Вообще-то, соблазнение было взаимным, но я действительно дала ему таблетки и велела ими воспользоваться. Мир чище без таких мужчин – со слишком загребущими руками. Правда, об этом знали немногие. Кину определенно пришлось постараться, чтобы это разнюхать. А потом в разгар всего этого, будто хаоса и так не было достаточно, склочная дама на другом конце стола начала задыхаться. Сначала мы решили, что это просто от потрясения, но дело приняло серьезный оборот. Ей дали отпить воды, но та вылилась обратно – алого цвета. Ее пытались постучать по спине, но, кажется, сделали только хуже. Потом она начала метаться по комнате, наталкиваясь на мебель и издавая чудовищные звуки. В конце концов она замертво упала возле штор. Оказала нам всем своего рода услугу. Какой бы там шантаж ни задумал Кин, теперь к этому делу подключится полиция. Стаббс говорит, что завтра утром первым же делом отвезет ее в деревню. Удачное спасение – учитывая обстоятельства. Мне сегодня не уснуть. Кто-то кашляет в дальнем конце коридора».

На этом месте записи кончались.

Чарльз вернулся через несколько минут.

– Дорогая, тебя не было на месте. Я подумал, что случилось худшее.

Она показала ему записку. В одной руке у него был небольшой топор, в другой – пистолет. Он положил их рядом с книгой и внимательно прочел написанное.

– То есть погибшая, которую она описывает в конце, – это та самая женщина, которую мы нашли среди часов?

– Похоже на то.

– Думаешь, ее могли отравить? Что-то подмешали в еду?

– Я нашла на обеденном столе вилку, в которой не хватало зубца. Думаю, им она и подавилась. Место, куда он был вставлен, пустовало. Когда его воткнули в жесткий кусок мяса, он выскользнул оттуда и был проглочен.

Чарльз нахмурился и изобразил, будто ест вилкой.

– Место, где располагался зубец, было скошено, словно его нижний край заточили. Как острие, созданное, чтобы застрять в чьей-то глотке.

– Какая гнусность. Бедная женщина.

Сара пожала плечами.

– Похоже, она сама была мучительницей. Ты нашел что-нибудь снаружи?

Он приосанился.

– Я в итоге обыскал весь остров. Когда я был в сарае, то услышал движение и пошел разобраться. Это была просто чайка, но я решил проверить везде, раз уж начал. Ни следа живых, ни новых трупов. Я не заглянул только на пляж, где лежат Стаббс с женой. Туда можно спуститься, но тропинка крутая, и я хотел вернуться к тебе.

– Теперь мы знаем, что Стаббс и его жена умерли четвертым и пятой по счету. Я, конечно, ошиблась насчет этих двоих. Они умерли не первыми. Первой была учительница. Потом, когда все отправились спать – вероятно, раньше обычного, после разыгравшейся драмы, – эти двое зажгли свечи и продолжили бодрствовать. Одна писала, другой читал. Оба умерли от свечных испарений. Три смерти – видимо, только тогда остальных и озарило. Одна еще могла быть несчастным случаем, но не три. Полагаю, что Стаббс с женой были уже мертвы к тому моменту, когда обнаружили тела этих двоих. Их наверняка убили ранним утром, еще до того, как они успели прибраться в столовой. Вероятное объяснение: Кин попросил их о встрече на том утесе – должно быть, чтобы перед обращением в полицию условиться о единой версии случившегося за ужином, – и, подкравшись, столкнул их со скалы.