Текст книги "Всадники Апокалипсиса"

Страница XXI
Жертва во спасение

Ада Диксон

Проносящиеся перед глазами моменты прошлого кружили голову. Ощутив стопами землю, мне стало гораздо лучше. Я осмотрелась и ахнула от восторга. Мы стояли во дворе огромного романского замка! Такой красивый, величественный, выделанный из белого камня. На территории росли диковинные деревья и цветы, среди которых летали стрекозы и бабочки. Солнце приятно согревало. Из открытых окон доносились суетливые голоса прислуги.

– Королевство Ирландия, XVI век, – коротко оповестила хранительница.

Откуда-то послышался довольный мальчишеский смех. Из-за угла дворца выбежал черноволосый кучерявый парень. Приятное удивление вызвало на моем лице улыбку. Рэн стрелой бежал прочь к воротам, ограждающим территорию. Он ловко взобрался на дерево и, перепрыгнув ограждение, оказался на другом дереве, растущим за пределами двора. Послышался треск ткани. Я покачала головой – умудрился порвать рубашку. Наверное, он прислуживает у здешних королей.

Мы переместились за ограду и наблюдали за действиями Рэна. Что вытворяет этот парень будучи уже в сознательном возрасте? Он спрыгнул с дерева и побежал к пруду, раскинувшемуся недалеко от замка посреди небольшой рощи. Смотря на него, я все больше убеждалась, что этот Рэн сильно отличается от настоящего. Его лицо излучало искреннюю душевную радость и беззаботность, а взгляд был мягким с ребяческим озорством, разительно отличающимся от холодного апатичного взора нынешнего киллера.

Рэн подбежал к пруду, завалился на зеленый травяной ковер и сунул в рот соломинку. Была вероятность, что здесь его никто не заметит. Рэн прикрыл глаза и вскоре, сдается мне, задремал.

Пока он наслаждался отдыхом, я обвела глазами здешние края. Недурно ты жил, Рэн.

– Господин! – кричал на всю округу какой-то мальчишка возрастом примерно как Рэн. Он бегал, всюду ища своего господина. – Господин! – не унимался парнишка. Он заметил безмятежно спящего Рэна и торопливо зашагал к нему.

Извини, парень, спросить видел ли этот лентяй твоего господина не получится – он спит. Рэн приоткрыл один глаз, сонно осмотревшись. Он сел на траве, не взглянув в сторону приближающегося юноши. Тот подошел ближе и с долей укоризны обратился к Рэну:

– Господин, Вы снова сбежали!

Что-что, прости? Ты сказал «господин»?! Рэн – наследник королевского престола?

Воздух застыл в горле, я поверить не могла услышанному, ожидая дальнейшего разговора.

– Если бы ты знал, друг мой, как мне наскучила эта суета, – небрежно бросил Рэн и опять завалился на спину.

– Вам наскучивает каждый день. Хорошо хоть сегодня Вы не стали пробираться в соседнюю деревушку, чтобы позабавиться с очередной девицей.

Я прыснула и глянула на хранительницу, та только снисходительно улыбнулась.

– Господин, нам нужно вернуться. Все ищут Вас. Сегодня же состоится прием в честь Вашего совершеннолетия. Все очень взволнованы.

– Ненавижу приемы, – буркнул Рэн. – Они скучные.

– Господин, я прошу Вас, вернемся в замок.

– Кален, ты хочешь, ты и возвращайся!

Тот тяжело вздохнул и опустился на землю рядом с Рэном.

– И когда в Вас проснется хоть капля ответственности? Вы же старший сын и первый претендент на трон. Мне, между прочим, из-за Вас сильно достается.

Рэн покосился на паренька. Он вздохнул и поднялся, отряхивая свою одежду.

– Ладно, идем.

Нехотя плетясь за личным слугой, молодой принц не заметил, как дошел до своих покоев, где его уже поджидали три горничные, послушно стоящие с полотенцами и чистой парадной одеждой в руках. Это была колоссальных размеров опочивальня, сплошь усеянная мебелью и предметами декора из благородных металлов и драгоценных камней. Просторная кровать с высоким прозрачным пологом, украшенная красно-золотистой бахромой и кистями, располагалась на небольшом возвышении с тремя полукруглыми ступенями. На прикроватной тумбочке располагались колокольчик, книга и подсвечник в качестве ночника. На стенах не было ни толики свободного места – мечи и щиты с изображением семейного герба, портреты королевской четы и самого наследника, еще в совсем юном возрасте гордо держащего осанку. Со стен свисали огромные канделябры, по углам располагались скульптуры из темного и белого камня, под ногами лежали роскошные узорчатые ковры – вся комната вызывала захватывающее чувство восхищения.

Приблизившись к горничным, Рэн спокойно встал на месте и развел руки в стороны, в то время как горничные принялись стягивать с него испачканную одежду.

– Ваше Высочество, вода уже почти остыла, – негодовала одна пухленькая горничная среднего возраста, видимо уже верой и правдой служившая королевской семье много лет.

Одна из трех горничных выглядела очень молодой и неопытной, то и дело поглядывая на Рэна, будто ожидая одобрения или замечания на ее действия. Она боязливо брала его рубашку, утягивая ее на себя, а стоило чисто случайно ей прикоснуться к обнаженному телу господина, как она тут же заливалась краской и опускала глаза.

– Я тебя раньше не видел, – задумчиво протянул Рэн, оглядывая молоденькую прислужницу.

– Прошу прощения, Ваше Высочество, я здесь совсем недавно и…, – робко начала она.

Хитрый принц расплылся в улыбке и притянул ее к себе за талию, нарочно заставляя ее краснеть и косо оглядываться на горничных, но те смирно стояли, опустив головы, а Кален, который бы мог спасти ситуацию, уже удалился.

Я окинула глазами абсолютно нагое тело нашего общего знакомого и смущенно прикрыла глаза рукой… ненадолго. Конечно, в этом возрасте Рэн еще не обладал такой сексапильной соблазнительной фигурой как на сегодняшний день, но все же полюбоваться на нее и сейчас было отрадно.

– Сегодня ты меня искупаешь, – твердо решил принц, утягивая за собой молоденькую горничную за шторку, где стояла полная воды ванна.

Бедняга еле перенесла это испытание, дрожащими руками прикасаясь к обнаженному мужскому телу. Закончив купание, горничные одели молодого господина в парадные одежды, приготовленные к ответственному вечеру.

В ожидании приема еще до приезда гостей Рэн решил прогуляться по замку, однако слуги бегали туда-сюда настолько быстро, что он решил не мешаться и спустился в трапезную, где уже были готовы внушительных размеров столы, а основные приготовления продолжались на кухне. В обеденной сидели двое молодых особ – паренек чуть младше Рэна и девочка лет десяти-двенадцати, что разговаривали между собой на высоком дворянском языке.

– Эйлин! – звонко воскликнула девочка и, подобрав подол нарядного платьица, подбежала к Рэну и обняла его столь тепло и искренне.

– Дарина, ты уже взрослая, не пристало так липнуть к старшему брату, – фыркнул незнакомый мне юнец, обиженно глядя на Рэна.

– Это младшие брат и сестра Голода, – пояснила мне хранительница, коротко представив их. – Гилберт и Дарина.

Гилберт выглядел весьма надутым и сердитым мальчиком, хотя возможно это всего лишь переходный возраст. Как бы он дерзко не разговаривал с братом, он был очень на него похож внешне – такой же высокий рост, черные кучерявые волосы, правильные черты лица, отличался лишь цвет глаз – они были светло-зелеными, едва ли не желтыми. Дарина же напротив была совсем не похожа на старших братьев, обладая большими голубыми глазками и волнистыми русыми волосами, красиво собранными в замысловатую прическу, к тому же она была небольшого ростика и постоянно вставала на носочки, чтобы казаться выше.

– Полно, Гил, – осек брата Рэн, погладив сестру по голове. – Прекрати завидовать.

– Такой как ты не достоин трона! – вспылил паренек, вскочив на ноги.

– Пожалуйста, не начинайте ссориться! – торопливо заговорила девочка, вскинув руки, чтобы братья не могли подойти близко друг к другу, на что те только недовольно фыркнули и отвернулись.

– Кх-кхм, прошу прощения, Ваше Высочество Эйлин, Вас просит к себе король, – послышался голос со стороны двери.

Рэн кивнул подошедшему слуге, и тот удалился, выполнив поручение. Поцеловав ручку сестренке и одарив испепеляющим взглядом брата, Рэн вышел из трапезной, направившись в тронный зал. Он оказался невероятно просторным и украшенным для должного приема гостей. Неподалеку от собственного трона по большому помещению расхаживал король, что-то взволнованно теребя в руке. Сам он был уже далеко не молод, но не утратил некоего обаяния и приятной внешности.

– Вы звали меня, отец? – спросил Рэн, подходя к королю.

– Эйлин, мальчик мой, – отец протянул к нему руки, усаживая его рядом с собой, – сегодня состоится церемония в честь твоего совершеннолетия, и совсем скоро ты займешь мое место. Я хочу, чтобы ты стал достойным правителем, – он раскрыл ладонь, где лежал тот самый перстень, что сейчас носил Рэн, не расставаясь с ним ни на минуту. – Возьми его, Эйлин, и храни как зеницу ока нашу наследную реликвию, что передается от отца к сыну уже много поколений.

Рэн не верил своим глазам, боясь притронуться к такой драгоценной вещи.

– Спасибо, отец, – тихо сказал он, сияя от счастья. Он осторожно взял перстень и надел его себе на палец. – Я обещаю, Вы будете мной гордиться!

И вот уже близился вечер. Пока не начали съезжаться гости, Рэн решил прогуляться. Вдалеке возле парадных ворот он заметил двух разговаривающих о чем-то мужчин, один из которых был король собственной персоной. Другой, напоминающий гонца, выглядел довольно странно и подозрительно. Неподалеку от них с ноги на ногу переминались два стража, сжимая высокие алебарды.

Мой взгляд упал на самого Рэна. Он подсматривал за встречей, спрятавшись за углом.

Увиденное дальше повергло меня в шок. Гонец выудил из-под пальто кинжал и вонзил его королю в самое сердце. Стража тут же накинулась на нападавшего, кто-то из прислуги подбежал к раненому. В замке раздались испуганные крики.

– Отец! – закричал Рэн и сорвался с места, но откуда ни возьмись, появился Кален и утащил его обратно за угол. Он зажимал ему рот рукой и просил успокоиться, хотя сам выглядел ужасно напуганным.

– Господин, к нам пробрались посторонние люди. Пожалуйста, идемте со мной. Вашему отцу окажут помощь, не волнуйтесь, – успокаивал его Кален как мог, глядя прямо в глаза; немного подождав пока принц отойдет от состояния аффекта, он убрал руку от лица Рэна.

Из открытого окна на втором этаже раздался пронзительный крик женщины.

Наследник резко побледнел, руки затряслись. Кален тоже был встревожен, уже собираясь схватить за руку Рэна, чтобы не отпускать его от себя, но он не успел.

– Матушка! – Рэн сорвался с места.

– Постойте, господин! – кричал ему вдогонку паж, но все без толку.

Рэн стремглав несся через все коридоры замка на помощь матери, перепрыгивая через преграды и ступени, оббегая паникующих слуг. Его рука нырнула под рубаху, достала католический крест и сжимала его побелевшими пальцами. Запыхавшись, он бормотал себе под нос:

– Господи, помоги ей… спаси ее!

Рэн ворвался в комнату, остановившись на пороге. На полу лежала его мать, истекая кровью, а над ней возвышался самодовольный наемник, презрительно смотрящий на бездыханное тело жертвы.

Рэн яростно накинулся на мужчину, держащего в руке нож, ничуть не смутивший его. Первый удар прошел мимо. С легкостью увернувшись от неопытной атаки принца, наемник оказался у того за спиной. Схватив парня за волосы, убийца резко дернул его назад, тем самым опрокидывая на пол. Принц, не успев прийти в себя от молниеносной контратаки, сразу же получил партию новых жестоких ударов. Нож был уже занесен над его сердцем и смерть, казалось, была неминуема. Язвительная улыбка растянулась на лице проходимца.

– Прощай, щенок! – с остервенением произнес он. Рэн пристально смотрел в глаза палачу, пытаясь разглядеть в них хоть каплю сострадания, пытаясь понять причину всех его бед, однако в них ярким пламенем пылала одна лишь ненависть.

– Прости меня, матушка, – прошептал Рэн, но в тот же момент в коридоре раздался крик, отвлекший убийцу буквально на мгновение. Принц инстинктивно схватил первый попавшийся предмет, лежащий близ него, и нанес удар. Капли крови упали на юное лицо, стекая по щекам. Обмякшее тело наемника неподъемным грузом свалилось на Рэна, придавив собой. Окровавленный подсвечник выпал из потерявших последние силы молодых рук.

Некоторое время спустя в комнату влетел Кален. Увидев три обездвиженных тела и лужи крови, он пришел в ужас. В широко раскрытых глазах слуги был ясно виден панический страх. Вдруг рука Рэна шевельнулась, и не думая, Кален поспешил на помощь. Оттолкнув труп мужчины, придавивший наследника к полу, не просто слуга, но и, пожалуй, единственный друг, приподнял дрожащего принца, судорожно сжимающего в своих руках серебряный крест.

– Я… не смог. Я не смог ее спасти. Я не успел! – повторял вслух наследник, смотря обезумевшими глазами на еще одну живую душу.

– Господин, нам нужно срочно покинуть это место!

– Нет! Я не могу! Ты не понимаешь! Матушка..!

– Нам нужно уходить! – настойчиво повторил Кален, поднимая на ноги и что есть силы утягивая своего господина к выходу, но тот вырывался и истерично кричал, пытаясь дозваться до почившей матери.

Краем уха уловив как горничная где-то на другом конце холла кричит «господин Гилберт, отзовитесь!», наследник пошатнулся, обернувшись к дверному проему.

– Где Гилберт и Дарина?! – внезапно спохватился Рэн и рванул в коридор на поиск брата и сестры, не отдавая себе отчет в том, что происходит.

В коридорах стояла настоящая шумиха и паника. Кален, выскочив вслед за наследником, рывком вернул его к себе за воротник и обхватил, прижав его руки к туловищу. Несмотря на недовольные выкрики и приказы отпустить его, верный слуга не выпускал Рэна, пытаясь как можно скорее пробраться к выходу, что являлось почти невыполнимой задачей. Принц выбивался из крепкой хватки, дрыгал ногами и кричал на непокорного прислужника, но тот будто не слыша продолжал бежать по коридору.

Оставалось совсем немного до выхода из замка, но удача покинула юношей. Из-за поворота выскочил запыхавшийся человек, явно от кого-то убегая. Он удивился, столкнувшись лицом к лицу с ценной мишенью, и не стал терять времени даром. Чудом успев среагировать, Кален бросил своего господина на пол и пожертвовал рукой, которая тут же была проткнута шпагой. Наплевав на нестерпимую боль, он накинулся на убийцу с голыми руками, намереваясь любой ценой спасти жизнь наследнику.

Рэн пораженно смотрел на ожесточенную схватку взрослого наемника и совсем юного слугу, который встал горой на пути преступника, он бил, пинал его, впивался ногтями и зубами, но не позволял убийце даже на шаг приблизиться к господину. Изможденный паренек еле стоял на ногах, все еще заслоняя будущего правителя, разведя руки в стороны. Разозленный мужчина нанес сильный удар юнцу, отчего тот не устоял и повалился на пол, в то время как преступник уже занес над ним шпагу.

– Кален! – вскричал Рэн, бросившись со всех ног на помощь, и оттолкнул наемника, но тому удалось устоять на ногах, и всего через пару мгновений холодное оружие настигло наследника.

Шпага со звоном упала на пол, забирая жизнь Его Высочества. В замок ворвалась стража и накинулась на убийцу, верша месть за королевскую семью.

– Нет… – ошеломленно прошептал Кален, глядя как Рэн падает на колени, жадно глотая воздух. Он начинал задыхаться, держась за грудь, где стремительно проступали алые пятна. – Господин! Помогите, кто-нибудь! – отчаянно надрывался во все горло Кален, падая рядом с господином на колени и поддерживая его слабеющее тело, но не знал, что делать и лишь продолжал звать на помощь содрогающимся голосом.

Внезапно перед ними появилась какая-то девушка в длинном плаще с капюшоном, скрывающим ее лицо; она легонько прикоснулась к Рэну и исчезла вместе с ним.

– Это предыдущий Всадник – Голод, – пояснила хранительница, устремляясь вслед за ней.

Сходящий с ума замок сменился вечерним тихим лесом. Девушка наклонилась к Рэну, который был готов вот-вот распрощаться с жизнью.

– Ваше Высочество, – глухо выговорила она. – Вы обязаны жить.

В руках девушки появились серебряные весы, совсем небольшие, постепенно они стали трансформироваться и превратились в парные мечи. Она кинула один на землю, а второй занесла высоко над юношей.

– Что ты задумала? – прохрипел он, чувствуя неизбежную смерть.

И в следующий миг его сердце пронзил холодный клинок.

Снова глаза резанул яркий свет. Мы стояли в зеркальной комнате, погруженные в нерушимую тишину.

– Она, можно сказать, спасла Рэна? – почти бессвязно выговорила я, смотря в одну точку.

– Совершенно верно. Пожертвовав собой, она даровала ему новую жизнь.

Мы немного помолчали. Как-то странно эта девушка появилась в нужный момент. Не знаю, как это объяснить, но может она что-то почувствовала?

– Желаешь открыть для себя жизнь Мора?

– Да, – кивнула я, все еще находясь в прострации от увиденного прошлого, но уже была готова к новым потрясениям.

Страница XXII
Рэн Гриффит

Рэн (Эйлин) Гриффит

Начало XXI века, США. Вот уже как четыре столетия я живу с моей новой семьей – Всадниками Апокалипсиса, частью которых я являюсь. Как я отнесся к моему перерождению? Не сказать, что я был напуган, я был даже рад, бессмертие не давалось в тягость, однако сразу же после возрождения и встречи с собратьями мне пришлось забыть о возвращении в замок. Некоторое время я наблюдал за братом и сестрой, которым удалось выжить. Вскоре после подавления переворота, Гилберт взошел на трон, а Дарина спустя несколько лет вышла замуж за видного герцога соседнего королевства. Не могу описать это словами, но… меня снедала зависть, я утопал в этом отвратительном чувстве, зная, что никогда не получу свое наследство и законную корону! Я был сам себе противен. Я был полностью потерян, не выбирался из депрессии долгое время. Любое занятие, за которое бы я ни взялся, проходило незамеченным, и вскоре я бросал тщетные попытки куда-то себя пристроить.

В основном я жил за счет других Всадников, ни в чем себе не отказывая. У меня было все: деньги, женщины, популярность, но до чего же мне все это осточертело… за моей внешностью и деньгами ничего не видели, хотя возможно за ними вовсе ничего и не было. Я сам не знаю, стоил ли я чего-то большего, чем мелкий грош. Не знаю, стою ли и сейчас.

Вечерний Лас-Вегас обладал чем-то чарующим, переливаясь светом огней, завлекающих американцев в мир развлечений. Всюду сновали галантные кавалеры и кокетливые дамы, спешащие сорвать куш или обанкротиться в один вечер. Гудели моторы машин, отовсюду доносился счастливый смех, играла приятная музыка, где-то звучал будоражащий кровь джаз, вновь популярный в начале столетия. Словом, Америка жила и наслаждалась жизнью.

Наверное, одному лишь мне опостылело это незатейливое отдохновение от мирских забот. О, черт, лучше бы я продолжал играть в казино, развлекаться с прекрасными девушками и посещать джаз-холлы.

Я стоял напротив знаменитого на весь город казино, переливающегося невероятной палитрой света, не зная, как радикально изменится моя жизнь.

Неделю спустя

Следуя по длинному коридору в стиле напыщенного рококо за высокой дамой, манерно виляющей бедрами, я осматривался по сторонам, внимая роскоши и величию дорогого отеля, где на пару дней остановился глава крупного преступного синдиката Америки. Меня вели вдоль стен отеля, изобилующих золотом и отблесками инкрустированных бриллиантов. По полу тянулись ворсистые красные ковры, а потолок украшали лепные скульптуры, сплошь усеянные завитками соответствующего стиля.

Женщина, ведущая меня к нужной двери в конце коридора, являлась консильери, так называемым советником клана. Как только мы встретились с ней в первый раз, сразу же нашли общий язык, а я ей чем-то особенно приглянулся, что она добровольно носилась со мной из угла в угол, отвечая на любую просьбу. Сдается мне, что первая вещь, обольстившая ее, ни что иное, как моя внешность, открывающая дверь в самые потаенные уголки человеческой души. Преимущество ли это? Да, возможно, но иной раз хочется вылить ведро кислоты на свое смазливое личико, так сладостно манящее всех своей приятной наружностью. Ты всего лишь кукла, красивая картинка!

– Рэн? – позвала меня консильери, глянув на меня поверх сверкнувших стекол строгих очков. – Ты готов? Я уже предупреждала тебя, что он уж очень своеобразный человек и…

– Я готов, – без колебаний ответил я, уверенно смотря в ее темные ястребиные глаза.

Она только лукаво улыбнулась и, поправив черный пиджак, постучала в дверь номера. С другой стороны донесся мужской голос, одобряющий прошение о входе. Открыв дверь, моя сопроводительница простучала каблуками внутрь, приветствуя своего босса, которого сегодня я видел впервые. Светлые волосы, прямым потоком спадающие до пояса, строгий костюм цвета шампани, алый шелковый шарф, свободно лежащий на плечах и пара золотых аксессуаров – вот он мой новый босс, по слову которого мне предстоит забирать чьи-то жизни за деньги.

Он, не поднимаясь из кресла, приветливо кивнул, разрешая войти в его роскошные покои, где витал легкий запах виски и мужского парфюма. Вальяжно откинувшись на спинку кресла, босс преступной организации, отлично сохраняющий уходящую молодость, окинул меня оценивающим взглядом, задержавшись на уровне моих глаз. Я не отводил взгляд и твердо смотрел на него, ожидая дальнейших событий.

– Здравствуйте, босс, – быстро кинула консильери и подбежала к нему, оставляя на столе нужные бумаги. – Вот оно наше новое сокровище! – воодушевленно пропела она, облокотившись на круглый стол из красного дерева. – Я тщательно проверяла его прошлые два дня и скажу Вам – такого идеального кандидата я еще не встречала!

До сей поры не проронив ни слова, мужчина поднялся на ноги и обошел письменный стол, направившись мне навстречу легким шагом. Он все еще не отпускал меня из капкана своих глаз, ни разу не отведя их в сторону. Поправив на шее шелковый шарф, он подошел ко мне почти вплотную.

– Мария, оставь нас, – властно произнес он, не сводя с меня глаз.

– Как скажете, босс. Вверяю его в ваши руки, смотрите не сломайте, – хохотнула женщина и вышла за дверь.

С минуту мы стояли молча, ни один не стремился нарушить тишину, хотя вскоре меня начало это настораживать. Наконец-то отведя от меня взгляд, он обошел меня вокруг, видимо продолжая оценивать мое тело, которое будучи сейчас совершенно нагим было прикрыто разве что шелковым халатом – требование консильери, необходимое, по ее словам, для оценки моих физических характеристик.

– Чего ты желаешь? – спросил меня импозантный начальник, величаво сев на середину белого кожаного дивана.

– То есть? Что Вы имеете в виду?

– Расслабься, – со смехом махнул он рукой, давая понять, что не нужно себя держать как на плацу. – Деньги, женщины, наркотики. Чего ты желаешь?

– Власти, – недолго думая ответил я, чувствуя, как при этом слове начала закипать кровь.

– Хм, недурно. Ты ее получишь, но при одном условии, – он выдержал паузу и продолжил, растягиваясь в насмешливой ухмылке. – Если отдашь мне свое тело, у твоих ног будет все, что ни пожелаешь.

Меня будто громом поразило. К такому я не был готов, но в следующую минуту я не узнавал сам себя, я уже не помнил себя. Глаза заволокла пелена подобно непроницаемой вуали, а голову затуманило одного лишь слово – «власть», кажущееся сейчас как никогда близким и столь сладким на вкус. Слыша, как собственное сердце отбивает бешеный ритм, я навсегда погрузился в пучину беспросветной тьмы, поправ все моральные устои и свои же принципы. Все это перестало для меня существовать в тот момент, когда как на рынке я продался за красиво блестящую вещицу. Эйлин Гриффит, столь беззаботно и радостно живущий до этой минуты, вмиг превратился в замкнутого, проданного греху Рэна, когда вниз с моих плеч скользнул шелковый халат, отдавая прекрасное и столь ненавистное мне тело в обладание чужих рук.

Вот уже как полгода я состоял на службе американской мафии в роли незаменимого киллера, как меня называла Мария, не переставая поражаться моим успехам. После прохождения должного обучения я приступил к выполнению заданий и поручений, исходящих непосредственно из головного отделения. Рядовые бойцы и их покровители – капореджиме смотрели на меня искоса, искренне не понимая, что во мне нашел босс, и почему я за столь короткий срок оказался выше их всех на голову, возвысив себя до правой руки главаря. Все ведь очень просто: я получал то, что хотел; мир менялся по одному моему слову всего лишь в обмен на потакание извращенным утехам крестного отца крупной корпорации. О, как мне это осточертело… как мне было противно терпеть одно только его присутствие, не говоря уже о чем-то большем. Все это усиливало давление от пролитой крови, приходящей ко мне во сне, являясь в самых страшных кошмарах, где жертвы не переставали молить о пощаде, а я лишь жадно упивался их стенаниями, распаляя ненависть к самому себе.

Я уже не знал, правильно ли я поступил, придя в эту организацию, но отступать уже было некуда. Каждый день мои нервы были натянуты как струны и стоило их задеть, как случался эмоциональный взрыв, оставляя на своем месте сгоревшие угли таких чувств, как жалость и сострадание.

В любое время, когда я не находился на очередном задании, босс мог в любую минуту вызвать меня к себе, чтобы я снова и снова терпел издевательства над своим телом и едва сдерживал отвращение от прикосновений мужчины. Также случилось и в этот день. Посреди ночи меня разбудил телефонный звонок, исходя из которого я понял, что вновь нужно ехать ублажать капризного извращенца. Моя семья долго не знала, где я пропадаю, а тем более не ведала о том, какой ценой я зарабатываю колоссальные суммы денег. Делать было нечего – я поднимался с одной кровати, чтобы через несколько минут подминать под собой другую. Кто же знал, что в один день я потеряю контроль над самим собой?

– Рэн, что с тобой сегодня? – недовольно спросил босс, накручивая мои волосы на палец. – Я надеюсь, ты не забыл, что я должен получать удовольствие.

– Да, прошу меня простить.

Я продолжал заниматься делом, ставшим уже вполне обычным, но недельные недосыпы по причине срочных вызовов и ночных налетов давали о себе знать, к тому же никто не отменял отвращения к человеку, что в данный момент сидел напротив меня и вожделенно протягивал руки к любимой игрушке.

– Да что с тобой?! – вскипел он, залепив мне пощечину. – Не забывай, что ты всего лишь моя собачонка и обязан выполнять все мои приказы беспрекословно и едва ли не идеально!

Мне оставалось лишь выслушивать все это, виновато опустив голову. Кажется, сегодня он был под наркотой, от чего очень часто становился не в меру буйным.

– Ты меня слушаешь?!

В следующее мгновение он грубым рывком завалил меня на мягкую постель, всегда пахнущую лавандой по его маленькой прихоти, и схватил со столика нож, который постоянно носил с собой. Я сомневаюсь, что он пытался меня убить, только припугнуть, но… Я не видел ничего перед собой, меня обуял страх, и инстинкт самосохранения перекрыл плотной стеной все попытки разума дозваться до моего сознания, предотвратить роковую ошибку. Воспоминания окатили меня леденящей волной: я снова видел свой родной замок, суматоху и панику, и мужскую фигуру, нависшую надо мной с холодным оружием в руке, находящимся так близко к нити моей жизни.

Отрывистый вздох, гул сердца, раскатывающийся звенящим грохотом по всему телу и безумство… абсолютное всевластное безумство, подчиняющее тяжелыми оковами безрассудства и забытья. Схватив с прикроватной тумбочки небольшую настольную лампу, я с размаху разбил ее о голову босса и скинул с себя отяжелевшее тело и, прижав его своей массой к мягкой кровати, продолжал дробить и без того разлетевшуюся острыми осколками лампу, вонзая ее в уже бездыханное тело, но я не помнил себя и приращал кровавое месиво все больше и больше, пока все ложе не было устлано багровыми каплями крови. Я опомнился только в тот момент, когда последний осколок слетел с подручного орудия и медленно утопал в море крови, которое тогда показалось мне бескрайним, душащим меня накрывающими алыми волнами, сквозь которые невозможно разглядеть даже самого себя.

Ужаснувшись от увиденного и сотворенного своими же руками, я отпрянул от раскроенного трупа, страшась взглянуть в зеркало на себя, где был уже не я, а беспощадный убийца, теряющий разум. Я содрогался всем телом, тяжело дышал, пытаясь схватить все больше воздуха, но его как назло не хватало, мне казалось я задыхался, отводил от себя залитые кровью руки, лихорадочно стирал ее о белоснежную простынь, но все было тщетно. Я вжался спиной в холодную стену и просидел так всю ночь, унимая безудержную дрожь, готовую с корнем вырвать сердце из груди.

Естественно, скрыть убийство босса не удалось. Я ожидал, что пойду под трибунал, однако я легко отделался и все благодаря Марии. Не знаю, что бы я делал, не спаси меня эта чудесная женщина. Зверское убийство не стали предавать огласке, а осуждение смягчилось ввиду осведомленности Марии о наших взаимоотношениях с боссом, которые наконец-то закончились. Вместо него роль главаря приняла на себя его родная сестра – Карисса, которая ныне является моим новым боссом и, к счастью, не требует с меня блажь, хотя я остался в том же положении личного киллера большого начальника.

– Рэн! Рэн, проснись!

Я распахнул глаза и увидел над собой обеспокоенное лицо Тори, которая трясла меня за плечи, изо всех сил стараясь вырвать меня из пут ночных кошмаров.

– Что случилось, Рэн? – тихонько спросила она, присаживаясь рядом на краешек кровати. – Снова приснился кошмар?

Я лишь коротко кивнул, закрыл глаза, глубоко вздохнув, и смахнул со лба капельки холодного пота. Боковым зрением уловив положение стрелок на часах, я понял, что еще глубокая ночь, и я наверняка очередным криком во сне разбудил Тори, которая спала наиболее чутко и уже который раз за время моей работы в синдикате прибегала в мою комнату по любому подозрительному шороху.

– Рэн, родной, что происходит? – ласково спросила она, взяв меня за руку, которую била мелкая дрожь. – Ты можешь поделиться со мной, я обещаю, что не буду осуждать.

Я сел на кровати, подогнув колени, и молча смотрел на смятое одеяло, не решаясь высказаться, а потом, взглянув в чистые изумрудные глаза Тори, я не выдержал… я просто-напросто разрыдался, зарываясь в одеяло, чтобы девушка, которая была мне как сестра, не видела этого позорного лица. Все, что накопилось за эти тяжелые полгода выплеснулось в один миг неудержимым потоком плещущих эмоций. Тори ничего не сказала, не стала меня успокаивать и просто обняла, разделяя со мной вырывающиеся наружу стенания.

Вымучив очередную ночь, я сидел за столом и пусто смотрел вперед поверх тяжелых мешков под глазами. Эх, кто бы мог рассудить, правильно ли я поступаю? Хотя, возможно, уже поздно что-либо менять, я изменился до неузнаваемости. Уже став безжалостным убийцей, я не смогу вернуть того беззаботного Эйлина, мечтающего о чем-то воздушном и неотяжеленном в вечной жизни.