Текст книги "Страшные фОшЫсты и жуткие жЫды"

На неделе между 7 и 13 апреля. – Госдума приняла закон о попечительстве и патронате; разруганный Медведевым проект закона вообще не содержал положений, защищающих права патронатных семей; в новом виде он просто превращает патронат в подобие опеки. – До отмены соглашения о замораживании цен на социально значимые продукты остается три недели, а инфляция уже несется вскачь. Хлеб и рис дорожают везде; в развивающихся странах происходят голодные бунты.

Есть старая как мир закономерность. Когда в России все благополучно, государство распускает руки. И вместо того, чтобы работать на будущее, занимается переделом настоящего. Но как только начинаются проблемы, русская политика вздрагивает, напрягается – и начинает бить лапками.

Пока страну трясло и лихорадило, Ельцин удерживал ситуацию на грани срыва и выстраивал систему новой экономики; имея среднегодовую цену на нефть в пределах 9 долларов за баррель, он не боялся свободы и, полусрываясь в пропасть, все же тащил державу, как упирающегося коня, по краю серпантина – чтобы вывести на прямую римскую дорогу. Потом положение дел переменилось: цены на сырье стали безудержно расти, доллар падал, инфляция притихла, народ немного успокоился и был сердечно расположен к действующей власти; стране был дан невероятный шанс для прорыва. Кое-что сделано: террор подавлен, государственные институты воссозданы. Но слишком много сил ушло на выяснение суровых отношений с малозаметными соседями, на борьбу с мифической оранжевой угрозой, на разграбление награбленного и доразложение верхушечного слоя. Ссылки на то, что соседи сами хороши, что евробюрократы не умнее наших, ничего не объясняют. Да, не умнее и не лучше, да, они провоцировали и подначивали; на то она и политика, чтобы (как недавно выразился новоизбранный глава России) разводить, на то и политики (опять же, по его словам), чтобы не разводиться.

Но вот проходит верховная встреча в городе-герое Бухаресте. Сначала западные «разводящие» делают полушаг навстречу упрямой Москве и чуть-чуть отодвигают Украину с Грузией от вожделенного НАТО; именно чуть-чуть, не навсегда, на время, причем весьма короткое. Потом российский президент (уходящий) мягко и почти расслабленно, по-дембельски в его терминологии, выступает перед публикой и объясняет, что если впредь интересы России будут учитываться, может, и общественное мнение смирится с натовским существованием, перестанет так болезненно реагировать. После чего сговаривается с господином Бушем о вступлении в ВТО и окончательной отмене поправки Джексона – Вэника. Это еще не полная тишь, не итоговая благодать, но уже заметное смягчение интонаций.

Случайно ли, что внутренним фоном для этих внешних умягчений стал очередной скачок инфляции? А ведь это еще не конец; это, боюсь произнести вслух, только самое начало. Дальше на всех скоростях понесется бензин; потом, года через два, придется пережить серьезный спад рубля; а что в 2009-м учудят с долларом (стало быть, и с нефтью) побеждающие на американских выборах демократы – никому не известно. Как ни удерживай цены, как ни лавируй между интересами производителя и интересами политики, все равно придется выбирать: либо законы рынка, либо понятия бюрократии. Одолеет рынок – взвинтятся цены; победит бюрократия – исчезнет товар. А цены все равно взлетят. Хотя и позже.

И чем напряженнее пойдут дела в российской экономике, тем быстрее нам придется развязывать узелки, узлы и узлища в международной сфере; нам станет просто не до Грузии с Эстонией, а тратить деньги на борьбу с оранжевой угрозой в Киеве будет жалко. Все-таки уже не лишние. Все-таки уже – считанные. Это как в компьютере, зараженном вирусом, – чтобы не перегревался, приходится отключать навороченные устройства. И приступать к лечению Касперским.

Если мы не обманулись в ощущении, что вектор поменялся, то очень скоро выяснится, что системе безответственного балансирования, отстроенной в эти восемь лет, история прописала масло Касперского. И в условиях ухудшающейся конъюнктуры придется улучшать модели управления, сбрасывать, как мешки с песком, бюрократические навороты, отказывать силовикам в счастливом праве контролировать все и вся, потому что сила есть и доводов не надо. Более того: тотально контролировать СМИ можно лишь в благополучные эпохи, когда информация не угрожает власти; право разрешать и запрещать повышает статус идеологических контролеров, из политтехнологической обслуги превращает их в стратегов суверенной демократии, однако совершенно не имеет отношения к потоку самодеятельной жизни. Но как только возникают реальные проблемы, в том числе у господ управляющих, им приходится открывать завинченные шлюзы и снимать свинцовые пломбы; самолюбие контролеров страдает, зато подвижная система оказывается устойчивей. Как стены в кирпичном доме: если почвы надежны, можно ставить жесткую опору; если подвижны, одна стена обязательно должна «гулять». Иначе дом пойдет трещать по швам.

Другое дело, что описана нормальная политическая реакция на вызовы времени. Она ведь может оказаться и совсем другой. Вместо устойчивого колебания – неустойчивая жесткость, как в вопросе об Осетии с Абхазией; вместо лечения от вирусов – уничтожение материнской платы; вместо сброса лишнего веса – паническое желание набить корзину до отказа; вместо римской дороги – прыжок под откос. Что мы выберем? Увидим. Не в этом году, так в следующем. Не в следующем, так никогда. Потому что либо ситуация будет медленно выправляться, либо жизнь пойдет вразнос.

Время для двусмысленности вышло; придется все-таки определяться.

На неделе между 14 и 20 апреля. – Случилось множество событий, которые по праву претендуют на то, чтобы войти в энциклопедии.

Владимир Путин возглавил партию «Единая Россия», так и не вступив в ее состав. Жириновский злобно пошутил: теперь надо распустить все партии, оставить одну «ЕР»; доля правды в этой шутке есть. Будущие энциклопедии холодно зафиксируют: 15 апреля 2008 года партийный процесс в России надолго прекратился; начался процесс внутрипартийного управления. Не в том смысле, что «ЕР» достигла сияющих вершин и остановится в развитии; наоборот: Путин будет постоянно донастраивать мощную машину для голосования; он недоволен «Единой Россией», хочет заменить мотор и, как выразился на днях один водитель столичного такси, «перешить машинке мозги». А в том смысле, что остальные легальные партии, и без того почти бесплотные, до конца превратились в бледные тени, стали партиями сопровождения, политической подтанцовкой.

Если провести их дружественное поглощение, превратить в единороссовские фракции, ничего не изменится; никто не заметит. Будет зам. вождя по народности – В. В. Жириновский. Зам. вождя по справедливости – Г. А. Зюганов. Зам. вождя по оргработе – С. М. Миронов. Зам. вождя по леволиберальной экономике – Г. А. Явлинский. И скамейка запасных заместителей во главе с Н. Ю. Белыхом. Вокруг может смело бегать оппозиция, искусно маргинализованная, от Новодворской до Лимонова и Каспарова; их даже, пожалуй что, позволят показывать по телевизору. Теперь ведь всем явлениям в политике задан необходимый масштаб, и чего опасаться малюток?

На этой же неделе мы почти признали Южную Осетию с Абхазией. Уровень российских отношений с соседними сепаратистами был поднят на недосягаемую высоту; Грузия утратила последнюю возможность для переговоров; предложить мятежникам ей просто нечего. Даже самая широкая автономия даст абхазам и осетинам несравнимо меньше, чем легализованные отношения с Россией. Правильно будет сказать, что де-факто именно сейчас Абхазия с Осетией ушли от Грузии непоправимо; исторически – навсегда. Даже если официального признания обретенного статуса им придется ждать десятилетиями и, значит, полностью зависеть от России. Что до Грузии, то она как-нибудь сама разберется со своими проблемами; вольно ей было так тянуть со сколько-нибудь серьезными предложениями, в надежде на американцев; в истории действует простой закон: кто не успел, тот опоздал. Но вот вопрос – какую цену мы заплатим за это решение? с кем еще придется нам рассориться ради того, чтобы иметь кавказские опоры? и что мы с этими опорами будем делать? За поиском ответов – или безответностью – мы будем наблюдать все ближайшие годы. И хронологическая точка долгосрочных перемен обозначена с энциклопедической четкостью: понедельник, 14 апреля 2008 года. Когда Путин сделал свое роковое заявление.

Наконец, впервые с 1975-го российский лидер побывал в гостях у полковника Каддафи. Причем обставил дело символически: встречи с мировыми лидерами у него еще будут, а вот официальный визит был последний. И вовсе не случайный. Прагматика газпромовского интереса демонстративно поставлена выше общемирового идеала; не потому что мировой идеал решительно отвергнут, а потому что давно уже ясно: окружающий мир поворчит, но поддержит. И полноценно поучаствует в полученной выгоде, воспользовавшись газовой трубой, которая пойдет из Триполи в Италию. Что и засвидетельствовала частная поездка В. В. Путина к новоизбранному итальянскому премьеру Берлускони. Во время которой он отверг волнующий нацию слух о своем разводе с Людмилой Александровной и женитьбе на Алине Кабаевой.

Будущая энциклопедия обязательно отметит: в течение трех дней уходящий лидер решительно, жестко и по-своему смело достроил систему, которая так медленно и аккуратно создавалась после декабря 2000 года, когда был возвращен советский гимн. У нас теперь те же враги, те же друзья, те же всесоюзные здравницы и та же модель партийного руководства. С одним существенным отличием: внешняя советская форма управления возвращена без внутреннего советского содержания; никто не занимался гальванизацией трупа, просто был внимательно изучен скелет большевистской власти: вот предплечье, вот позвоночник, вот тазобедренный сустав, а вот и точки их соединения. Никакой идеологической плоти. Только остов. Только схема.

Но, как нас учили в той же советской школе (учили, разумеется, по Гегелю, хотя и говорили, что по Марксу): форма есть переход содержания в форму, содержание есть переход формы в содержание.

P. S. По поводу этого текста в моем ЖЖ состоялась полемика; привожу одно интересное возражение, которое перенаправляет смысл моего высказывания в новое русло.

– alicebrown:

Кхм! О Ливии. Если бы Россия была тут первой… До нас дорожку проторили, причем европейцы, и не только на нас публично рычали, а за кулисами обнимали. Что до реинкарнации СССР, то и тут не очень получается. Скорее уж надо посмотреть в другую сторону, в сторону Южной Америки, той, что совсем на юге… На то, что там было не так уж давно, все это похоже.

– arkhangelsky:

Вы правы. Но соус под это латинское блюдо – советский, столовский. Как сейчас помню, на улице Правды, меню: «Рассольник Ленин.» (имелся в виду «Ленинградский»).

– alicebrown:

Боюсь, что соус будет а la Juan Domingo Peroґn или что-то в этом роде.

На неделе между 21 и 27 апреля. – В Кремле растерянность; всем предложено определяться, с кем они: с прежним или с новым президентом. – В Алма-Ате, напротив, полное успокоение; папа Назарбаев примирился с дочкой; при этом казахское экономическое чудо откладывается на неопределенный срок.

В Алма-Ате (по-современному Алматы) проходил очередной евразийский медиафорум. «Очередной» – отдает застойной скукой. «Форум» – припахивает официозом. И все-таки прошу: не торопитесь перелистывать страницу – надеюсь, дальше будет интересней. И поближе к нашим северным равнинам.

Форум открылся торжественно. На сцену вместе вышли Президент и Дочь. Нурсултан Абишевич, как положено, был одет в строгий европейский костюм; Дарига Нурсултановна оделась не по протоколу: яркая кофточка модных салатово-лилово-белых расцветок, широкие брюки цвета морской волны. Зал наблюдал заинтересованно; в политике случайности редки, «говорящие» сменные броши г-жи Олбрайт у всех на памяти, а тут еще Восток, культура утонченного подтекста. Что-то все это значит; остается узнать, что же именно.

Назарбаев говорил мрачновато и жестко – о мире, где из-за цен на хлеб бунтуют, а из-за финансового кризиса страдают; о предстоящем испытании на климатическую прочность и о воде как факторе политики; в подтексте считывалось, что Казахстан проходит между исламом и христианством, между традицией и постмодерном, между Западом и Россией, как между Сциллой и Харибдой. В какой-то момент дочь привстала и подала отцу стакан с этой самой водой; он ответил как-то по-домашнему: угу, спасибо. И продолжил упрямый рассказ о мировой истории. После чего настала очередь Дариги; тут разъяснилось, что призван был символизировать ее весенний стиль одежды.

Речь родителя была тверда, дочерние интонации звучали подчеркнуто мягко; чем прагматичнее и рациональнее был язык мужского доклада, тем метафоричнее – образы женской речи. В апреле в Казахстане все расцветает; но вот проблема – нынешний апрель не задался, зима оказалась суровой, до последних дней лежал глубокий и высокий снег; организаторы боялись, что гостей придется встречать в холодной зимней атмосфере. Однако же природа взяла свое; сегодня яркое жаркое солнце, все зелено, а значит, опасения были напрасны, весна оказалась сильнее…

Назарбаев слушал строго и внушительно. Но в конце выступления дочери тихо кивнул, будто бы сказал: ну ладно, одобряю. И зал почувствовал, что его призвали в свидетели: может наступить какой-то сдвиг во внутренней политике; оттепель, оттепель – зашелестело по залу.

Тут необходимо кое-что напомнить. Медиафорум, эта колоссальная тусовка политиков, политологов и журналистов, от вице-президента Ирана до Примакова, Бжезинского и Михаила Леонтьева, затевался в одну эпоху казахской истории – продолжился в другую. Когда он только зарождался, его основательница Дарига Нурсултановна Назарбаева была восходящей преемницей; казалось, что история ей поручила, а монаршее происхождение позволило соединить несовместимые задачи. Номенклатурный покой и оппозиционное обновление, стабильность и модернизацию; считалось, что назарбаевская элита движется по намеченному жесткому курсу, как по прямому хайвею, но заранее строит развязку, чтобы страна смогла, когда дозреет, повернуть. Мягко. Либерально. Осторожно. Потому что есть кому поворачивать.

Потом ситуация переменилась. Партия дочери была недружественно поглощена отцовской партией; сторонники Дариги, перешедшие под покровительство Нурсултана, были вытеснены на обочину политического процесса, выведены из парламента; муж отправился послом в Австрию, где узнал о том, что обвиняется в убийстве конкурентов, – и остался политическим беженцем; Дарига теперь одна. И в жизни, и в политике, и в бизнесе.

Тем временем казахское благополучие, которое так любили ставить в пример у нас, пошатнулось; разразился системный банковский кризис; цены на недвижимость в Алма-Ате начали обваливаться, а цены на еду – расти. Единоличное правление можно себе позволить, когда все чересчур благополучно; в неустойчивые времена приходится ценить союзников и даже оппонентов, если они не хотят революции, а хотят спокойного развития. Так, видимо, можно считать сегодняшнюю сцену, мастерски разыгранную на казахском политическом театре; так, наверное, следует понимать «маячок», который дали ангажированной аудитории несентиментальный отец и волевая дочь.

Но «маячки» бывают разные. Бывают настоящие подсказки, бывают ложные ходы; случается подчас как в анекдоте про армейское занятие, которое ведет бывалый старшина. Рота, внимание! Тест на сообразительность. Кто угадает, в какой руке у меня спички? Даю маячок! (И старшина разжимает левую ладонь; здесь пусто.) Пусть казахские политологи сами объяснят сигнал, который был сегодня послан; что за ним стоит, насколько метафора оттепели наполнена реальным содержанием – им виднее. Мы же сделаем обещанный проброс в родную ситуацию, где уходящий лидер тоже охотно дает маячки, а растерянные, смутные и нервные элиты мечутся, не зная, на кого поставить, где будет настоящий центр политической тяжести и как бы им не прогадать. Чем ближе майский день нового воцарения, когда полномочия между старшим президентом и младшим перераспределятся, тем более грозовой и шаткой становится номенклатурная атмосфера. И можно было бы сказать: да нам-то что? Однако же сейсмическая зона верховного шараханья разрастается все ощутимей, толчки ощущаются уже вдали от эпицентра.

Так вот, считается, что Путин укрепился основательно; он фактически забрал себе те полномочия, которых ему недостает де-юре; за ним теперь Белый дом, полпреды и «Единая Россия» (куда Медведева сначала даже звать не собирались, Грызлов потом вынужден был извиняться). А значит, он и будет центром тяжести. И умным-хитрым нужно поспешать, определяться. Кому нырять в «Единую Россию». Кому бросаться головою вниз в правительственный омут.

Но если на секунду допустить, что вождь по-прежнему не хочет быть вождем, как не хотел им быть и до сих пор, а хочет он свободы и покоя, что с властью у него – в отличие от Назарбаева – эротических взаимоотношений нет, а есть договорные отношения, которые неплохо было бы расторгнуть, если кто-нибудь гарантирует ему пожизненную неприкосновенность? Что, если он дает не маячки, а ложные сигналы, и намерен не усилить свой потенциал, а медленно его ослабить и через год-другой уйти в надежно защищенную личную жизнь? Как все время посылал обманчивые намеки на третий срок и не мешал глуповатым сторонникам задохнуться в этой дымовой завесе. В таком случае он должен ослаблять не преемника, а собственное окружение, которое предельно опасно своим нежеланием сдвигаться на обочину истории, она же обочина финансовых потоков.

Коли так, то Путин (не считая пожизненно верных, которые теперь будут с ним до конца его дней) уводит из Кремля не свой надежный заградотряд, не опору в предстоящей борьбе с «медведевскими», а именно тех, кто готов бежать за комсомолом; тех, кто не хочет его отпускать, кто слишком жаден, чтобы не остаться с носом.

…Пока я писал этот текст, небо над сияющим Медеу затянулось; снежные вершины погрузились в тучи, воздух посерел. Тепло опять ушло. Но холод не вернулся. Как говорят метеорологи, погода в пределах многолетней климатической нормы. С небольшими отклонениями.

На неделе между 28 апреля и 4 мая. – Завершилась последняя неделя полноценного правления Путина; российские миротворцы выдвинулись в Абхазию; Грузия заявила о фактической аннексии со стороны России.

Ахматова сказала о Бродском: нашему рыжему делают биографию. Судя по всему, в сегодняшнем Кремле много поклонников Анны Андреевны. Именно они устроили Медведеву прощальную гастроль – прежде чем полуотдать ему бразды правления. Среди прочего, начали ускоренно, на всех парах разгонять абхазо-осетинский сюжет, разогревать его до стадии пожара; грань малой кавказской войны еще не перейдена, но уже на расстоянии марш-броска.

Так часть олигархического окружения позднего Ельцина, в содружестве с чекистами, военными и оплаченными вождями чеченского сопротивления, на излете весны 1999-го начала провоцировать дагестанский конфликт. Чтобы обнажить все слабости и проявить недостаток воли у чересчур уклончивого переговорщика Степашина. А затем испытать на излом молодого, начинающего Путина. И Дагестаном. И взрывами домов. И гексогенно модифицированным сахаром в есенинской Рязани.

Разумеется, были тогда и другие мотивы: война уже созрела, как нарыв; лучше проткнуть его заранее, пусть гной стечет, пока заражение не переросло в гангрену. Но передел сиюминутной власти и замер серьезности намерений потенциального преемника был основной причиной. И главной целью. Путин испытание выдержал, не сломался; его пришлось признать в качестве нового хозяина.

Так и теперь – имеются соображения различного порядка. Не только относящиеся к переделу власти. Во-первых, надо поспешать, покамест Грузия не стала членом НАТО и евроатланты не взяли на себя обязанность участвовать в военных действиях на стороне обиженной грузинской власти. Во-вторых, Абхазия граничит с Краснодарским краем; все ее военные проблемы должны быть окончательно решены заранее, до сочинской Олимпиады. Чтобы та не повторила судьбу Олимпиады московской, 1980 года. В-третьих, необходимо как можно скорей обеспечить некую территориальную колбу, куда будут осторожно перелиты деньги обильного восьмилетия: их потом пропустят через сочинские счета и к очищенным источникам добавят обильные примеси.

И все-таки не только в этом дело. Но и в том, что новенький должен проставиться. Подежурить на тумбочке у дембеля. Почистить зубной щеткой гальюн. Слишком гладенько у него выходит: не успел приступить к обязанностям, а уже нацелился лететь сначала в Казахстан, потом в Китай, а затем и на японский саммит, куда уходящего вождя не позвали, хотя им долго намекали: позовите, уважьте. Что ж, пускай летит – и отбивается. Демонстрирует, на что способен. А мы тут покамест вопросики порешаем…

Люди, дерзко называющиеся элитой, в своем кругу используют терминологию подростковой зоны – и при этом мыслят в монархических категориях; этот – пацан, говорят они уважительно, а этот поступает не по-царски… Язык их – враг их, он выдает их с головой. Ведь что такое царство по-пацански? Это пугачевский дворец, обитый золотой бумагой. Кто такие истинные пацаны при государе? Это Хлопуша и Белобородов, чутко следящие за тем, чтобы Пугач не обабился, не помиловал кого-нибудь сверх меры. История для них – всего лишь испытательный полигон; тут на днях по телевизору повторяли жутковатое кино Балабанова «Жмурки» – нравы удивительно похожи.

При этом мы совсем не сочувствуем нынешней Грузии. И не жалели бы о ней, если бы России (именно России, а не пацанам) было стратегически выгодно признать сейчас Абхазию с Осетией и дать настоящий бой во имя будущего. Как необходимо было отбивать в девяносто девятом Дагестан и Чечню. По крайней мере вплоть до Терека. В истории случаются моменты, когда приходится переступать через гуманность в отношении чужих. Чтобы своим не стало хуже. Абхазия с Осетией, увы, имеют убедительные доводы в пользу своего сепаратизма. Незачем было устраивать дикарские походы из Тбилиси на Сухуми; незачем было гнобить Цхинвали; незачем было дразнить Россию, играя в чеченские игры; незачем было пятнадцать лет тянуть с идеей широчайшей автономии для непризнанных республик. Теперь – поздно. Абхазия и Южная Осетия уже сложились как полугосударства, привыкли к обособленному существованию, уравновесили запросы бандитов и военных, выцыганили российские паспорта для большинства своих граждан. И этого они уже не отдадут. Так что вопрос не в том, возвращать ли отрезанный ломоть и соединять ли его заново с краюхой; все равно уже не соединишь. Вопрос – зачем России жертвовать из-за Абхазии с Осетией своими отношениями с миром и посылать на поле боя собственных граждан. Настоящих. Соприродных. Не созданных искусственно – раздачей паспортов. Какая цель осуществится? Какое приобретение будет сделано? Приобретение – для всех, а не только для придворных пацанов? Совершенно непонятно.

Нам говорят: но мы должны ответить на Косово! Нет, не должны. На преступление преступлением не отвечают. Голосуя против передела мира, не затевают новый передел. И еще, еще раз: не платят внутренним покоем за сомнительную возможность внешнего противостояния. Да, Грузия тысячу раз неправа; Европа совершила роковую ошибку, породив косовский прецедент; но что нам до их неправоты? А если начнутся боевые действия, то мы неизбежно расплатимся. Среди прочего, очередным усилением спецслужб, поскольку в воюющей стране не принято сентиментальничать. И резким ослаблением новоизбранного президента. Который должен будет, обязан будет вести войну до победного конца. А значит, под действием гексогенно модифицированного продукта поменяет осторожно намеченный им вектор смягченной политики.

В последнее время массовую аудиторию аккуратно и последовательно приучают к тому, что руководство Абхазии и Южной Осетии – своеродное, российское. Приглашая на бесконечные круглые столы, дискуссии и презентации. Во время майских каникул Кокойты даже появился на всенародно любимой программе КВН; если ничего не путаю, Багапш там тоже как-то объявлялся. В светящемся шлейфе студенческого юмора они кажутся такими близкими, такими простыми – почти как наши губернаторы, хотя и с некоторыми особыми полномочиями… На КВН они пускай приходят. Милости просим. Но жертвовать своими детьми ради правящих кланов Цхинвали и Сухуми и ради новых отмывочных рынков для капитала русских бюрократов – мы не обязаны. Не надо путать интересы Родины – и комплексы политической неполноценности, помноженные на феерическую жадность. Тем более не нужно путать интересы любимой страны – с играми в номенклатурное пацанство.

Остается лишь надеяться (поскольку не осталось рычагов низового воздействия на верхушечную ситуацию), что два вождя, уходящий и новый, сядут рядком, поговорят мирком, решат вопрос – и совместно отодвинут «пацанов», остановив развитие опасной ситуации. Спокойно. Без истерики. По-царски.