Текст книги "Пыха"

Пыха едва улыбнулся на это замечание.

– Рос в Париже, закончил Оксфорд, работал в аппарате Европарламента, дослужился до вице-президента и комиссара чего-то там в комиссии по атомной энергетике. Рискну предположить, что на почве безопасности в этой отрасли, он познакомился и с Поваровым, и с нашим министром энергетики – либо Немцовым, либо, сменившим его Кириенко. Скорее всего, через них, в 1997 году попал в Кремль и был представлен нашему беспалому алкашу.

– А присяга-то?

– На сколько я помню, Гоша принял присягу на верность Отечеству, как наследник трона Российского, осенью 1998-го в резиденции Иерусалимского патриарха.

– В Израиле что ли?

– Ну, да…

– А Россия тут причем?

– Ну, как же! «Наследники» всерьез готовились к реставрации монархии в России. В самом начале 90-х, первым на этой стезе отметился мэр Питера Собчак. Он пригласил, тогда еще здравствующего Владимира Кирилловича, который был не только великим князем Романовым, но и служил в СС, если не ошибаюсь, в звании обергруппенфюрера.

– Пригласил в Питер? – вскинулся Пыха.

– В Питер, конечно. И этот СС-овец трогательно возлагал венки погибшим блокадникам… Мы с тобой, как и большинство в стране, тогда просто пытались на еду заработать, перепродавая всякое барахло. Не до этого было…

Оба помолчали, глядя куда-то в прошлое.

– Тут не прозевай выезд на Калужское шоссе…

– И что было дальше?

– Когда этот Владимир Кириллович покинул сей мир, Собчак добился его захоронения в России.

– Зачем?

– Вот у тебя дочери нет, потому и вопросы такие задаешь, а у либерально мыслящего мэра дочь Ксюша на выданье. В самый раз породниться с Гошей… Возможно, ты не помнишь, но в июле 1998 года в Петропавловском соборе захоронили останки расстрелянной семьи Николая II. Тогда же беспалый выдал российский паспорт Гоше Романову, принимал его в Кремле, вместе были на торжественной панихиде в Петропавловке.

Далее должно было состояться одно мероприятие, о котором мало кто знает… Ладно, слушай. Вто же лето было запланировано посещение Гошей и Марией Владимировной Костромы, вернее Ипатьевского монастыря, в этом старинном русском городе. И ты тоже не знаешь зачем. Мы опять упираемся в образование… Секрет прост – оттуда началась династия Романовых. Именно в этом монастыре Гоша, как «наследник», должен был дать присягу на верность России, православной Вере и Российскому Императорскому Дому… Но. Этого поворотного момента, в современной истории России, не случилось.

Пыха молча глянул на спикера, не произнеся ни звука.

– Пока не ясно кто и как, – иронично продолжил Олег, – но беспалому намекнули, что родовитый претендент на трон станет на порядок сильнее президента после присяги, поскольку Гоше уже исполнилось шестнадцать. По существующему закону о престолонаследии, «цесаревич», как его уже называли его сторонники, примет династическую присягу в нужном месте, в нужное время, в нужном окружении и будет вправе вступить в свои права Государя Всея Руси.

– Круто!

– Беспалый испугался, все переиграл, «наследника» изгнал, присягу отменил. И тут же, если помнишь, в августе 1998-го, грянул дефолт, ответственным за который был назначен «киндер сюрприз», что не помешало ему впоследствии девять лет возглавлять «Росатом» с зарплатой в 5 лимонов. Если все предшествующие события выстроить в одну логическую цепочку, то план реконструкции монархии в России становится уже не смешным. Стоящий у власти алкаш, не смог удержать страну от падения в бездну, хотя клялся руку дать на отсечение. Дельцы распродали по дешевке ГКО на огромные суммы, и тут бац. Дефолт! Доллар с шести рублей прыгнул на тридцать, банки закрылись, всеобщая паника, деньги украдены, власть бездействует. Нужно спасать Россию, а некому. Тут на сцену выходит упитанный венценосный красавец и обещает восстановить порядок и справедливость. Церковь и патриарх поддерживают, аппарат президента не против… Не известно, как бы все повернулось.

Фотограф насупился, но больше не перебивал собеседника.

– Я догадываюсь, чья сильная рука очень вовремя перекрыла кран несостоявшемуся государю. Очень умный и осведомленный политик подождал осуществления плана ограбления населения и, незаметно вступив в игру в самом финале, воспользовался плодами едва не состоявшегося «монархического захвата власти».

Впрочем, неудача Гоши с принятием династийной присяги в Ипатьевском монастыре не мешает его окружению обращаться к Гогенцоллерну младшему не иначе, как Его Императорское Высочество Государь Наследник Цесаревич и Великий Князь. И хотя династическая присяга была все-таки чуть позже принята Гошей в Иерусалиме, для России она резонанса не имела. Многие, как и ты о ней даже и не слышали. Наши СМИ всегда выполняют волю правителей.

Олег иронично посмотрел на фотографа и добавил.

– Впрочем, это не конец романа клана Романовых с Россией… Вот, если бы ты, мой неосведомленный друг, заслужил доверие какого-нибудь графа или герцогини, то тебя бы могли пригласить поснимать на другой коронации. Да-да. Не шучу. В марте 2013 года, где-то в годовщину убийства императора Александра II, в Успенском соборе Кремля состоялась коронация Марии Владимировны, главы Дома Романовых.

Правда, знатоки престолонаследия считают, что коронация проходила только на уровне РПЦ, поскольку, присутствовали лишь протоиреи, архимандриты, епископы митрополиты и патриарх Кирилл. Из светской власти был председатель ЦИК и первый зам председателя Думы. За что они потом поплатились. Однако, глава РПЦ упомянул в своей молитве ныне здравствующую главу дома Романовых… м-м, близко к тексту… как Благочестивую Благоверную Государыню Великую Княгиню Марию Владимировну.

– Что-то я не понимаю в этой жизни, – расстроенно произнес фотограф.

– Да так живет подавляющее большинство граждан России. Всем надо зарабатывать на хлеб, воспитывать детей, давать им образование, содержать дом или хозяйство, скопить крохи на поездку в отпуск или купить подарок своим любимым. Они слепо верят, что этими же интересами живут их руководители. Подобно нашему Серому, который после смены хочет с пацанами поиграть и вырастить их честными ребятами, еще посадить картошку и успеть со Светкой проголосовать за суверенитет России…

Он махнул рукой и молчал всю дорогу…

– Тебя около метро высадить? – неуверенно спросил Пыха, увидев впереди знакомые ориентиры в ночном городе.

– Да, а то я что-то разболтался сегодня… Покидаю трибуну.

– Запись целиком отдать?

– Конечно. Не думаю, что твой американец этого не знает… Пока.

Глава XXIV

– Пыха, привет, – Корень бесцеремонно протиснулся между хозяином и косяком входной двери. – Опять дрыхнешь днем. Привыкать просто, а переламывать себя потом будет сложно.

– Дык, работы-то нет. Ни свадеб, ни похорон, мастерская закрыта. Вот только американец подкармливает.

– Кстати, я принес «Бушидо», сырку и «два кусочека колбаски»… Пока чайник поставлю. И не смотри на меня волком, пива не будет. Сейчас алкашей стало втрое больше, чем до этой пандемии, а нам нужна ясная голова… Давай. Форма одежды рабочая.

– Там под телевизором две сотни лежат. Премию американец зажал.

– Ладно, не хочешь сам тратить, пусть у меня в кармане вылежатся. А те три сотни уже прижились, так что считай, что я тебя угощаю.

– Идет.

– Я вчера, – Олег стачал ножом по разделочной доске, гремел чашками и в поисках чего-то хлопал дверьми шкафчиков, – занимался реанимацией кондиционера в кабинете немца. Заработал пакет провианта, но мы с Серым его уговорили. Душевно так уговорили. Не серчай, что без тебя. Нужна была консультация специалиста…

– ОМОН вызывали?

– Нет, разошлись мирно… Слушай, у тебя моющее средство есть?

– Зачем, я тарелки так вылизываю.

– А для почетных гостей?

– Принимаю только по нечетным.

– Вот вредный ты, Пыха, когда голодный… Заканчивай марафет. Кофе готов.

Фотограф зашел на кухню и расплылся в улыбке. Стол был накрыт, чайник попыхивал паром, по чашкам уже был насыпан растворимый кофе и сахар.

– Слушай, что так редко заходишь. Я тебе посуды приготовлю на следующий раз.

– Не дождешься. Утренники устраиваю только детям. Садись, давай.

– И что сказал наш немецкий гость? – неожиданно спросил Пыха, с аппетитом жуя бутерброд. – Небосьтвойжучокв ресторане «Сицилия» забился файлами с записью разговоров.

– Да ерунда всякая. Распинает нерадивых менеджеров из-за упавшей выручки неработающего кондиционера, раздает задания своим дозорным… Кстати, некто Марк, сообщил о визите Артурчика к мадам Смирновой-Сокольской, свидетелями которого мы были, но цель визита – романтическое свидание при свечах.

– Вот для кого герцогиня включала глушилку, – догадался фотограф.

– Интересно другое, – улыбнулся Олег, – прижимистый немец с трудом раскошелился на дешевый китайский жучок, который Марк должен поставить в машину Артурчика. Они поторговались о цене и свойствах прослушивающего устройства, глядя на какой-то сайт. Так что модель я узнал. Потом обсудил с нашим автомехаником как его могут установить, чтобы собирать информацию и по запросу выдавать хозяину жучка.

– Что сказал мастер?

– Оказывается, у «Вольво» под приборной панелью есть место для подключения старых моделей сотовых к наружной антенне. Через нее жучок может принимать и передавать сигнал изнутри экранированного салона.

– Ты будешь слушать чужой жучок?

– А нет закона, который это запрещает, – развел руками Корень. – Я вообще не при делах, просто мимо проезжал…

– И жучок по твоей команде выдал собранную информацию?

– Пыха, ты растешь не по дням, а по часам.

– А этот Марк не заметит хакера?

– Нет, я только считываю по запросу, что не фиксируется. Похоже, Марк берет и потом стирает файлы рано утром, когда «Вольво» на стоянке у дома.

– Ты узнал, где живет Даровский?

– Серый тоже не сидит без дела, на нашем сайте появилась база автомобильных номеров Москвы и региона. Там есть все данные по владельцу. Будет желание, полюбопытствуй. Только лучше заходи через подмену IP-адресов. Ну, я тебе показывал.

– У нас все можно купить?

– Не знаю, насчет всего, но на многое есть ценник. Мы теперь живем в обществе денег… Так вот. Марк общался с каким-то перцем, работающим в доме этой шоколадницы, похоже, у нее действительно крутые завязки с Августейшей мамочкой.

– Клюнула?

– Слушай, – улыбнулся Олег, – с тобой становится неинтересно разговаривать. Читаешь мысли…

– Расстроился, что тебя не пригласили на встречу?

– Это тебе надо расстраиваться, – рассмеялся Корнеев, – Будешь возникать, останешься дома.

– А дрон слушается только меня…

– Кстати! У Марка тоже есть такой дрессированный дракончик, и, по наводке от своего человека у герцогини, его сегодня будут использовать. В охотничьем домике. Надо быть к 15:00.

– Пойдем на перехват их дрона?

– Придержи коней, Пыха… Какой зум у твоей камеры?

– Оптический – шестерка, цифровой больше, конечно, но качество в квадрате режет.

– Жаль. Днем светиться близко стремно, издалека бесполезно. Пусть твоя пчелка отдохнет. Я у Серого выпросил бинокль, хочется мне глянуть на этого Марка.

– Возьми меня, – наигранно взмолился фотограф. – Я комаров буду отгонять, рыбу ловить, уху сварю.

– А вот с этого места подробнее.

– Ну, удочек нет, червей нет, котелка тоже нет…

– Ладно, отбатрачишь. Я все прихватил, даже перловку запарил для наживки, так что, едем на «Опеле». За руль не пущу, а все остальное – твое.

После обеда на водохранилище стало припекать. Пыха в кепочке и трусах бродил по колено в воде вдоль берега, закидывая удочку то в одну, то в другую сторону. Бесполезно. Его щуплые, абсолютно не загорелые плечи, уже покраснели от июльского солнца.

– Сейчас жарко, – поучал его Олег, – рыба на дно ушла, стоит где-нибудь в прохладной ямке. Передвинь поплавок повыше и забрасывай подальше… И поплевать не забудь.

Королев безразлично выполнял рекомендации, уже разочаровавшись в рыбалке и поездке вообще. Наискосок от него, на другом берегу стоял двухэтажный дом с красивой парадной лестницей, полукругом огибавшей вход в охотничий домик. Улица с другой стороны особняка и ворота были невидны. Все замерло, пригревшись в давно желанном тепле. Похоже, лето вернулось в Подмосковье. Корень, накрывшись полотенцем, чтобы не отсвечивали стекла бинокля, пристально следил за всем, что происходило на противоположном берегу.

Казалось, только двое приезжих решились на подобную рыбалку, и ни одна живая душа в обозримом пространстве не рискнула на подобную затею. Неожиданно Корнеев прошептал:

– Продолжай ходить туда-суда, потом посмотришь.

Тем временем по противоположному берег водохранилища, к дому герцогини осторожно приближался «Фиат». Он подкрался очень близко, остановившись в кустах метров сто – сто пятьдесят от полукруглой лестницы. Водила явно рисковал. Номер машины виден не был. Водитель засуетился что-то доставая из багажника. Похоже, задержался по дороге. В томительном ожидании прошло еще какое-то время, и Олег тихо позвал товарища:

– Иди глянь, дрон запустили. Над домом кружит. Разберешь модель? Дай удилище, я пока попытаю удачу. Только прикрой стекла сверху, чтобы не отсвечивали.

Королев с жадностью припал к окулярам, всматриваясь в чистую синеву над двухэтажным домом. Отыскал квадрокоптер, нарезавший круги. Это был полупрофессиональный «Hubsan», управляемый по радиоканалу и с простенькой камерой. Фотограф удивился, что наблюдатель явно рисковал, послав своего разведчика средь бела дня. Неожиданно для себя Витек увидел еще один коптер, но поменьше, явно любительский, но с камерой. Он поднимался по спирали, очевидно, сканировал окрестность.

Взгляд фотографа скользнул по, казалось дремавшему дому, и застыл от увиденного. В одном из окон второго этажа показался мужчина с пультом управления дрона. Он перегнулся через подоконник и, указывая в сторону «Фиата», что-то кричал. Слов разобрать конечно было нельзя, но их смысл был понятен. Тут же двое мужчин спортивного сложения едва не кубарем скатились с лестницы и бросились к «Рено», укрывшемуся в кустах неподалеку.

– Они его обнаружили, – взволнованно прошептал Пыха.

– И? – Олег не шелохнулся, хотя готов был вырвать у наблюдавшего бинокль.

– С двух сторон бегут к машине. Не видно дальше, возня какая-то. Дрон возвращается… Все… Подобрали… «Фиат» выкатился на проселочную дорогу.

– Номер видишь?

– 709. Москва.

– Сколько человек в салоне? – быстро спросил Олег. – Сиди не дергайся, за нами тоже могут наблюдать.

– Трое.

– А приехал один. Те двое из дома назад не вернулись?

– Нет.

– И дрон забрали?

– Скорее всего, но утверждать не могу.

– Ну, все. Похоже, Марку конец… уставившись на поплавок растерянно проговорил Олег. – Если бы те двое просто дрон забрали или с парнем вернулись для беседы в дом, это еще полбеды.

– А если поехали вместе?

– Отвезут куда-нибудь в лес или на свалку и закопают.

– Да ладно… – усомнился фотограф.

– Если пару дней Марк не будет стирать файлы в своем жучке, то я окажусь прав… Так, мы с тобой еще повозимся с этой рыбалкой, чтобы там наш отъезд не связали с уехавшим «Фиатом». Бери второе удилище и покидай с другой стороны. Только кепочку не снимай, чтобы лицо в тени было. Тут перед плотиной река широкая, метров пятьсот будет, но береженого бог бережет.

Через полчаса, они как можно достовернее, разыграли сценку ссоры двух неудачливых рыбаков. Пошумели для порядка и, махнув на все рукой, смотали удочки.

Обратную дорогу почти не разговаривали. Было тошно на душе от какого-то неявного соучастия в странном случае, который не по их вине мог оказаться трагическим.

Олег высадил Пыху у станции метро на его ветке и, не прощаясь, уехал. Королев и раньше замечал за ним эту особенность. У Корня могло внезапно и резко измениться настроение, и только что шутивший и веселый парень вдруг уходил в себя настолько, что ничего не замечал вокруг. Ну, или не хотел замечать.

Дома было как-то неуютно и одиноко, что подтолкнуло Королева побродить по интернету. Прошедшие недавно поминальные мероприятия расстрела царской семьи выплеснули в сеть десятки фотографий на эту тему. Среди них фотограф отметил и увиденные впервые карды, освещавшие поездку венценосной четы России в Кострому. Помня слова Олега о том, что этот город считался колыбелью династии Романовых, Пыха углубился в их изучение. Он не обладал аналитическим мышлением, но фотографии помогали ориентироваться в информации.

Оказалось, что три события 1913 года укладывались в одну цепочку. Депозитный договор доверенного лица русского императора с Первым Национальным Банком США в январе, торжества в Москве по поводу 300-летия Дома Романовых в апреле и посещение Николаем II Костромы в мае. Что-то их связывало…

Пыха перелистывал статьи и заметки на разных сайтах, посвященных этой теме, и удивлялся, что везде один и тот же десяток фотографий сопровождался короткими убогими подписями. Император спускается с парохода, император принимает приветствие губернатора, император принимает парад, император посещает больницу… Неужели люди, интересующиеся историей, не могут найти и написать что-то самостоятельно, а умеют только копировать. Ну, разве что, вставить в другие рамочки…

Витек плеснул кипятка в большую чашку, с которой любил выходить на балкон и пить маленькими глотками обжигающий растворимый кофе. Он уже привык смотреть на одинаковые коробки многоквартирных домов вместо маленькой 123-й школы напротив. Его жизнь тоже разделилась на три этапа – когда он видел свою школу напротив, когда ругался и мирился с Натальей, и когда, в одиночестве, пил кофе на балконе. Ему подумалось, что стареет, если начал задавать себе вопрос – а зачем все это… Королев даже закрыл глаза и сделал три вращательных движения головой направо и налево, чтобы стряхнуть странные мысли.

Привычное мелькание картинок, заметок и рекламы в интернете всегда его успокаивало. Как родная стихия для ныряльщиков, эта мозаика, словно вода, притягивала Королева, а потом поглощала, вбирая в себя целиком. Там можно было погружаться в неизведанные глубины, не задумываясь парить над красивыми пейзажами или резко выныривать, оборвав все связи.

Неожиданно Пыха наткнулся на электронную копию личного архива Николая II. Удивила одна особенность – император сокращал слова, когда делал записи в своем дневнике. Захотелось понять, зачем, почти ежедневно, монарх отмечал какие-то несущественные моменты своей жизни – как он поспал, как попил чаю, как погулял или как скучал с кем-то в разговоре… Это была привычка от безделья или подробный отчет для потомков? Неужели венценосец с детства был воспитан именно таким и считал, что всем будет интересно знать его впечатления, а не тайные государственные дела.

Когда попались странички, помеченные 19-20 мая 1913 года, фотограф насторожился. Картинки, увиденные им ранее, четко ложились на записи в дневнике – приезд в Кострому на пароходе, курьезный случай с губернатором, забывшим от волнения подготовленный текст приветствия, обед в Дворянском Собрании… Разве что, несвязанные ни с одной фотографией, приятные впечатления о проведенном вечере и ночевке, в специально построенной для императора деревянной избе, аналогичной той, в которой жил юный боярин Михаил Федорович Романов до царского наречения в Ипатьевском монастыре. Николаю Александровичу польстило то, что он, подобно основателю династии, ожидавшему торжественной присяги на верность Отечеству, тоже провел ночь думая о престоле России, только три сотни лет спустя.

Согласно традиции, до коронации в 1896 году, будущий император Николай II тоже принимал в этом монастыре присягу, но не было этой избы. Теперь же, кто-то продумал все мелочи и воссоздал дух того времени в убранстве и одежде. Даже исторический царский кафтан и опашень золотой парчи ждали его в избе. Это так растрогало монарха, что он подарил десять тысяч рублей золотом на обустройство монастыря. Да и запись в дневнике об этом случае была переполнена искренней радостью за такую любовь верноподданных к своему государю.

Сколько ни искал фотограф потом каких-то подробностей или кадров об этой избе, ничего не попадалось. Словно и не было вовсе. Что показалось странным, ведь все чиновники из кожи вон лезли, чтобы угодить императору. Да эту избу должны были бы на пьедестал поставить и потомкам рассказывать, как Его Императорское Величество тут прослезились и жаловали десять тысяч рублей золотом за доставленную радость…

Чашка горячего «Бушидо» помогла сделать рывок, и поиски увенчались успехом. Оказалось, что ту избу примерно так и охраняли, пока не случилась неприятная история. Изба сгорела в 1918 году. То ли братия не доглядела, то ли в чем-то переусердствовала, то ли так проявился революционный порыв безбожников. Неизвестно. Хранили, как зеницу ока, и тут такой конфуз. Местные власти, опасаясь слухов и возможной ответственности, замяли происшествие и постепенно отовсюду удалили малейшие упоминания. Только в одном письме местного дворянина к своей родственнице в Питер, и осталось сие печальное известие. Как отметил возмущенный автор письма, изба та сгорела дотла, как ни старались потушить. Один погреб и остался. Какие-то, провалившиеся через сгоревший пол вещи братия взялась сохранить, остальное заровняли, будто ничего и не было.

Вот в чем была сила архивов, думал Пыха, отыскав этот документ. Хотя, какая-то и от фотографа может быть польза. Пожары в нашей стране почему-то очень любят бумажные архивы. Даже если из бюджета выделено около пятнадцати миллионов на оцифровку документов в библиотеке, хранящей важные и даже секретные государственные бумаги, огонь все равно пожирает истину. Причем только лишь для того, чтобы пустота потом заполнялась ложью.