Текст книги "Пыха"

– Бедняга сражался минут десять?

– Да. Отключил сотовый до утра.

– И?

– Сайт Российского Дворянского Собрания «хостится» в столице у какого-то несерьезного провайдера. Наверное, родственника князя Юсупова. Сайт не выдержал и двадцати минут ложных запросов на обслуживание от ботов, мирно дремавших на сотнях коммуникаторов до моей команды «Фас».

– Стесняюсь спросить, почему они тебя послушались?

– Если ты освоишь один из современных языков программирования – Джава, Питон или С++, то написать такое приложение для Андроид не составит труда. И не надо улыбаться, я читал объявление в интернете о бесплатных курсах для пенсионеров по этим языкам. Мэрия столицы оплачивает, между прочим. Через два-три месяца уже можно устраиваться на работу программистом.

– Это в 65 лет?

– Почему, можно и в 70. Главное – желание. Не сидеть на шее у государства, а самому честно трудиться, создавая что-нибудь шедевральное.

Они помолчали, понимая, что никто не знает, что будет с ними в таком возрасте.

– Так вот, – не выдержал Олег, – Как я и предполагал, дворяне по ночам не спят, а трудятся. Им к девяти не надо бежать в офис. Тут сервер упал, и сайт перестал отвечать на запросы. Несмотря на поздний час, было сложно достучаться до техподдержки и Предводителя. Когда же это счастье наступило, я выпросил дать мне временный доступ на «свой» аккаунт, поскольку звоню от имени сотового Даровского. Админ пробовал дозвониться на его сотовый, но тот вне зоны действия. А граф названивает из-за границы и требует доступ. Буквально на пять минут, чтобы забрать письмо от графини Ладенбургской. Она очень ждет ответа в эту ужасную пандемию. Обещал админу написать благодарность за помощь в государственном деле.

– Графиня дождалась?

– Не знаю. Но мне хватило пяти минут, чтобы скопировать всю личную переписку графа Даровского и его визитку. Я выложу на наш сервер… Еще за пару минут написал админу отзыв и прошение Предводителю наградить бойца невидимого фронта «Анной с мечами» за то, что сайт Российского Дворянского Собрания тут же поднялся и стоял почти как Императорский Дом Романовых.

– Теперь будешь читать чужие письма?

– Да боже упаси, – Корнеев прижал к груди чашку с кофе, – мы с одним фотографом просто обеспечим техническую сторону предстоящей встречи Его Светлости князя Головина с Его сиятельством графом Даровским.

– Изволите запрягать?

– Запрягай, любезный, а то у меня ассигнации закончились, и пара сотен твоего Кирилла будет очень кстати.

– Куда доставить Его светлость?

– В пригласительном билете указано – 22.00 Коттеджный поселок «Новый берег» в живописном месте Орехов ручей на Клязьме. Третий коттедж от въезда… Я глянул по карте, это километров десять от МКАД. И что самое приятное – рядом есть лесной массив, еще не ставший собственностью какого-нибудь скромного клерка из мэрии. Надеюсь, там еще можно остановиться двум нищебродам.

Глава XXII

Была тихая теплая ночь. Дрон бесшумно скользил над освещенной полоской левого берега Орехового ручья. Судя по аккуратно нарезанным квадратам приусадебных участков вдоль асфальтированной дороги ухоженного поселка. Не случайно эта часть берега была названа новой. На ней жили новые хозяева, установившие новые правила. Вместо посевов на ровном, словно футбольное поле, только раз в тридцать больше, стояли добротные кирпичные дома в два этажа с кованными оградами, хозяйскими пристройками и кое-где с бассейнами. У некоторых домов половину второго этажа занимали большие открытые веранды с плетеной мебелью.

– Пусть этот князь живет в коттедже с верандой, – пошутил Олег. – Картинка сверху будет супер!

– Извини, не успел его предупредить, – отозвался Пыха, управлявший квадрокоптером. – Хотя постой, нам повезло, третий дом от сторожки на дороге именно с такой верандой…

– И этот толстячок с розовой лысиной Его светлость?

– Князь Головин, если верить твоему пригласительному. Давай наушники.

Корнеев надел наушник фотографу, второй прижал плечом к своему уху. Когда дрон завис над верандой третьего коттеджа от въезда, они услышали только продолжение неторопливого разговора двух уважающих себя дворян. Впрочем, наблюдатели успели вовремя.

– А почему бы вам, милейший Артур Аркадиевич, самому не воспользоваться этими бумагами? – недоверчиво спросил обладатель розовой лысины.

– Не по рангу. Тут нужна солидная организация, чьи интересы будут представлены в Европейском суде опытным адвокатом. Законы нужно знать, языки, их порядки… Такое дело подхода требует.

– Да откуда же у вас такие документы?

– А я никого не спрашиваю, откуда такие деньги. Это коммерческая сделка, а не благотворительный вечер.

– Понимаю…

– Мы берем с вами по одному доверенному лицу, гарантирующих техническую сторону сделки. У вас должен быть юрист, который посмотрит бумаги, я возьму ИТ-шника, который обеспечит безопасный перевод нужной суммы.

– Надеюсь, не нужно ехать куда-то в горы или подземелье, – глухо рассмеялся хозяин коттеджа. – Было бы удобно провести сделку в привычной обстановке. Скажем, в хранилище банковских ячеек, и с охраной от незаинтересованной стороны.

– Кто выбирает банк?

На какое-то время за небольшим столом воцарилось молчание.

– Бросим жребий. Пусть случай выберет один… из двенадцати. – Граф дотянулся до соседнего столика и взял пару костяных кубиков для игры в нарды. – Шесть кандидатов с вашей стороны, шесть с моей.

– Но нулей на камнях нет, – возразил Артур. – Счет начинается с двойки.

– Я не подумал об этом… Пусть дубль будет вроде джокера. У кого выпадет две единицы, сам выбирает.

– Да вы азартны, Ваша светлость, – граф Даровский взял стакан с виски, и в наушниках было слышно, как звякнули о стенки кубики льда.

Заметив это, князь глухо рассмеялся.

– В начале девяностых я был первый раз в Лондоне с визитом в дружественный нам клуб львов…

– «Lions club» сэра Эванса? – не по-джентльменски перебил его гость. – На Кенсингтон…

– Да-да-да, – чуть разочарованно пролепетал князь. – Я обратил тогда внимание на перезвон льда в стаканчиках… И получил их в подарок.

– Мы пьем из тех хрустальных стаканов? – поспешил исправить свою ошибку Даровский. – Ну, знаете ли, Ваша светлость! Это просто подарок.

– Воспоминания, любезный граф… Воспоминания…

– Собираетесь перебраться в Лондон навсегда? Если не секрет, конечно.

– Пока рано говорить об этом. Смена подрастает, но оставить дело наследнику не время. Он и образование получил приличное, и стажировался в уважаемой фирме, но молодость еще гуляет кое-где. Приглядывать нужно… А у вас копии документов с собой? Я бы показал специалистам.

– Могу показать только в электронном виде, – замялся граф. – И только вам.

На столе засветился яркий экран большого планшета. Даровский, открыл несколько папок и, полистав содержимое, выбрал файл. Собеседники и наблюдатели одновременно замерли от увиденного. Это был титульный лист депозитного договора Первого Национального Банка США от 24 февраля 1913 года за номером 17362 о приеме 48.600 тонн золота сроком на сто лет.

– Сделай хорошую копию, – быстро шепнул Олег. – Накати на весь экран.

За несколько секунд изображение заполнило всю картинку пульта управления дроном, и электронный звук, имитирующий работу затвора в зеркальной камере, короткой очередью прозвучал в соседнем лесу, в километре от Орехового ручья.

– Исторический документ… – торжественно произнес Даровский, пряча планшет в черный дипломат. – Все без обмана.

– Мне бы специалисту показать, – неуверенно произнес потомок рода Головиных. – Уж больно сумма тяжела, чтобы издалека смотреть на документы. Полистать нужно, да приглядеться…

– Потому и не могу передать, любезный князь. Копии мигом по стране разлетятся. При современное технике это труда не составит. Как потом доказать, что у меня оригинал…

– Ну, на то и специалисты, – не сдавался хозяин коттеджа.

– Ваш специалист на завершающем этапе сделки возьмет в руки документы и самым тщательным образом их проверит. Без копирования, конечно.

– Чудно как-то все это. Впервые такой вариант у меня…

– Простите, а двести пятьдесят тонн золота вы в руках уже подержали?

– Тут не видна процентная ставка, и что договор на возврат основной суммы, и ежегодных процентов за сто лет. Здесь используется Libor?

– Извините за ликбез, любезный князь, – с издевкой произнес Даровский, – но плавающая ставка кредитования Libor была введена на Лондонской бирже в 1984 году. После скандала с аферами по этой ставке в кризис 2008 года сменился ее администратор. Что же касаемо 1913-го, то на срок более года межбанковские кредиты устанавливались с фиксированной ставкой.

– Хотите сказать, что за сто лет набежало ровно 400 % годовых.

– Вы ничем не рискуете, если возьмете с собой специалиста по международному банковскому делу, знающего язык. Он подтвердит, условие депозитного договора.

– Но начальная сумма не 50 тонн ровно, а 48 тонн и 600 килограмм.

– Верно, русское золото составило 88 % от «золотого пула» ФРС. Однако за сто лет договора никто из законных наследников не снял ни цента. Если кто-то этим воспользовался, суд определит правило компенсации. Так что, вы зря волнуетесь. Если проценты не были сняты со счета, то в силу вступает правило капитализации, то есть, проценты начисляются на проценты. Ежегодно. А это уже двести пятьдесят тонн с хвостиком. Впрочем, хвостик можно отнести на судебные издержки, адвоката и прочие непредвиденные расходы. Что, согласитесь – мелочь по сравнению с основной суммой.

– Я подумаю над вашим предложением.

– Конечно, – улыбнулся граф. – У меня есть покупатели в Европе, так что, в августе покидаю Россию. Надеюсь, месяца достаточно для принятия решения, в противном случае, можно ничего не сообщать. Позволю себе уйти по-английски, не попрощавшись с несравненной Эльвирой Рудольфовной. Честь имею.

Гость неожиданно резко встал и буквально сбежал с черным дипломатом по лестнице на первый этаж. Стоящая у красивой кованой изгороди машина, мигнув огоньками резко набрала ход.

– Хватит аккумулятора номерок посмотреть? – спросил Олег.

– Догонять не буду, так достанет, – успокоил его фотограф.

И действительно, на мониторе пульта управления появился номер удаляющейся машины «Вольво» с номером 333 из автомобильного кода Москвы.

Минут через двадцать, по грунтовой дороге, избегая ям и кочек, не торопясь, в сторону столицы двигался «Форд». Пересекая лесной массив, казавшийся темным и недружественным, машина рыскала светом фар, выбирая наиболее безопасный путь. В салоне сидели двое молчаливых одноклассников. Оба вспоминали девяностые годы прошлого века, когда школьники вместе со всеми впитывали агрессию и тревогу витавшие повсюду. Большинство не понимало, что происходит и кто этим управляет. Все хотели перемен, а им со всех сторон обещали каждому по квартире, по машине, а то и по две. Раздали на руки отпечатанные наспех бумаги, где черным по белому было написано, что каждый теперь владеет частью собственности огромного государства. Новые собственники радостно несли их в какие-то центры, которые обменивали их на другие бумаги, которые обещали и обнадеживали.

Как быстро это забылось. В памяти стерся и дефолт, когда все потеряли накопленное и не получили обещанное. Ну, разве что, за исключением маленькой группы, спланировавшей и реализовавшей этот грабеж. Ежедневные кошмарные новости по всем каналам убедили граждан, некогда огромной и могучей страны, что возврата нет и быть не может. Пора просто забыть. Однако, у этого преступления нет срока давности.

– Артурчик блефует, – неожиданно прервал молчание Пыха. – Бланк депозитного договора Первого Национального Банка США в 1913 году использовал серый фон с карандашным рисунком богини Фемиды коричневого, а не черного цвета.

– О, как! – удивился Олег.

– Черный цвет рисунка был до 1901 года, пока его не сменил Рузвельт.

– Если не секрет, откуда такая уверенность?

– Бланк, который показал Артурчик скопирован из музея криминалистики в Вашингтоне, остальное заполнено верно, – спокойно пояснил фотограф. – Автор фальшивки поленился чистить какой-нибудь реальный договор того времени, а снял копию хорошего качества с музейного экспоната. Хотя, это не бросается в глаза, зато почерк и чернила легли ровненько.

– Пыха, ты серьезно?

– Отвечаю. Только не задавай свой любимый вопрос…

– Но как, Холмс? – все-таки спросил Корень.

– Любопытство, – улыбнулся Королев, – простое любопытство.

– Скажи-ка, а золотые сертификаты?

– Ты не поверишь, это просто произведение искусства!

– Я так понимаю, что выбора нет, и придется поверить.

– Захочешь, покажу альбомы с подделками и оригиналы.

– Нет, я лучше буду тебя сдавать в аренду банкирам. Почасовая оплата. Идет?

Оба улыбнулись этой шутке и умолкли, каждый думая о своем. При выезде на шоссе Пыха неожиданно спросил:

– Может, вырежем из записи кадры с первым листом депозитного договора?

– Нет, – подумав ответил Олег. – Во-первых, он может давно знать об Артурчике то, чего мы еще не знаем, а во-вторых, тебе нужно убедить американца в исполнительности и лояльности. Ты наша единственная ниточка к Кириллу, обрывать нельзя. Играешь роль фотографа, увлеченного съемкой, не вникая в суть происходящего. Вспомни сколько стоит дрон… Стоп, а где «iPhone»?

– В багажнике, с инструментами в ящике тарахтит. Я его в старый шарфик замотал. Координаты по GPS отследить можно, а голос микрофон не возьмет.

– Да ты просто Кулибин!

– Значит, отдаем Кириллу карту памяти со всей записью?

– Ну, только скопируем. Вдруг что понадобится.

– Я захватил ноутбук. Скопирую на заправке, и можно звонить американцу.

Через час, к припаркованному в тускло освещенном переулке «Форду», тихо подкатила «Мазда СХ-9» и выключила фары. Водитель синей машины пересел на пассажирское сиденье кроссовера.

– Как поживаете, Виктор? – бодро спросил Кирилл.

– Отлично. Еду со съемок. Еще и дома не был. Сегодня погода была словно на заказ, – он протянул водителю карту памяти. – Картинка получилась отличной, а сюжет… Ну, посмотрите сами.

– Спасибо за оперативность, – американец протянул Королеву три сотни, и на вопросительный взгляд ответил. – Карантин сняли. Меня интересует каждый шаг Артура. Так что, это премия за скорость.

Пыха что-то хотел сказать, но запнулся, так и не сформулировав свою мысль. Американец понимающе улыбнулся, не каждый день русский фотограф мог заработать такие деньги, да еще получив в подарок дорогую технику. Поэтому, он просто пожелал удачи в дальнейшей работе, и они распрощались.

Настроение у Королева испортилось. Он вдруг физически ощутил в кармане сложенные пополам банкноты. На такие деньги Витек мог иногда прожить целый месяц, но сегодня они его не радовали. Что-то похожее с ним бывало и прежде, когда после окончания работы, передаче клиенту готовых материалов, отснятых на свадьбе, ему в итоге небрежно засовывали несколько смятых купюр в карман пиджака, бросив свысока фразу, что, мол, заслужил, а хозяин сегодня добрый.

А ему гораздо дороже были слова искренней благодарности от какого-нибудь фотографа в летах, если Пыхе удавалось вернуть к жизни старенькую камеру. За такую работу в мастерской брался только он – возни много, деньги небольшие… Но когда он видел ожившие глаза владельца старого аппарата, в которых читалось столько благодарности за возвращение к той жизни, когда человек мог заниматься творчеством, пусть даже он снимал муравьишек или бабочек, и которая вдруг оборвалась из-за отказа камеры, уже многократно пережившей свои «инфаркты» и «инсульты», а накопить денег на новую уже невозможно. Это подобно прощанию со старым умирающим другом, помочь которому нельзя, а без него и жизни не будет.

Синий «Форд» припарковался около небольшой кафешки, где томился в ожидании Корнеев. К нему за столик молча подсел Витек, и с явной неприязнью подсунул под чашку три купюры. Потом откинулся на спинку стула, словно освободился от чего-то неприятного.

– Научись переступать через это, – неожиданно ласково проговорил Олег. – Меня иногда тоже коробят такие подачки. Просто хочется кинуть их в рожу, а потом еще и добавить… В таких случаях я представляю себя нашим разведчиком у фашистов. Помнишь, мы бегали в кино про войну, когда могли где-то заработать… Внуши себе, что ты на задании, и за столом с врагами поднимай тост «за нашу победу».

– Да, я это… – Пыха опять не нашелся, что сказать, чтобы объяснить свое состояние.

– Тогда – лучший кофе на дороге, – Олег грустно кивнул на свою пустую чашку. – Я выжил. Можешь попробовать.

Фотограф отвернулся к большому плоскому экрану на стене, где без звука крутили музыкальные ролики. Коктейль из ярких нарядов, красивых авто, морских пейзажей и счастливых лиц. Жизнь напоказ все больше входила в привычку горожан. Никто не заметил, как исчезли с домов лозунги борьбы за мир во всем мире, коммунизм и выполнение очередных планов. Их сменила реклама красивых и дорогих вещей, за обладание которыми тоже нужно было бороться. Только вместо конкретного врага, от тунеядца до империализма, теперь врагов не было, а боролись за безликие деньги. Хотя, если задуматься, их нужно было отбирать у всех остальных, поскольку денег на всех не хватало. Причем, средства борьбы любые, ведь деньги не пахнут. Тут и прошла подмена привычного лозунга «человек человеку друг, товарищ и брат» на более простой – «человек человеку – волк».

– Я читал у генетиков, – неожиданно продолжил эту мысль Олег, – что естественный отбор у разных племен шел и на уровне генов, отвечающих не только за цвет кожи или волос, но и душевные качества. Уже известны гены, отвечающие за стремление особи к накопительству или наоборот, к состраданию. И, если общественная мораль племени поощряла обман и воровство по отношению к иноверцам, то в этом племени выживали только те, кто совершенствовался в таком деле и так же воспитывал своих детей. Похоже, над русскими взяли верх потомки этого племени…

– Проехали, – отрезал Пыха, – ты лучше скажи, а не собирается ли наш граф встретиться еще с кем-нибудь по интересующему нас вопросу?

– Ну как же! – вскинулся собеседник. – Послезавтра в 22.00 он зван на ужин к вдове шоколадного короля герцогине Смирновой-Сокольской.

– Далеко?

– Охотничий домик на Десне… Завтра посмотрю подходы.

– Извини, что-то я не расположен сегодня… – Королев сделал неопределенный жест рукой – Наверное это к дождю.

– Типун тебе на язык, – постарался сгладить Олег, – Пусть придет жара. Пусть в ресторане «Сицилия» сломаются все кондиционеры.

– Пусть, – Пыха порывисто встал и попрощался, просто положив ладонь на плечо школьному другу.

Глава XXIII

От Теплого стана по Калужскому шоссе, синий «Форд» пролетел около двадцати километров меньше, чем за четверть часа. Свернув к Троицку, расположенному у реки Десны, впадавшей чуть ниже в Пахру, он долго рыскал вдоль берега пока не натолкнулся на туристическую стоянку, которой, похоже, пользовались такие же нищеброды, выбиравшиеся к воде по выходным. Благо была середина недели, и отдыхающих почти не было видно.

Места вокруг красивые, тихие, на водохранилище рыбалка… Не случайно здесь толпилась столичная богема. На противоположной стороне Десны были видны поселки Советский Писатель, Творчество, Жуковка… Самое время поставить палатку, сварить уху и смотреть, как ночью сияют звезды.

– Кстати, – с видом знатока произнес Олег, – где-то тут Наполеон останавливался при отступлении из сожженной Москвы.

– И сбросил на дно реки награбленное золото? – предположил Пыха.

– Нет, друг мой. Так называемый золотой обоз Наполеона видели еще под Оршей, и только потом он пропал, так что искать нужно где-то в Белорусии и западнее. Здесь он еще шел уверенный, что вернется.

– Слушай, а ведь мы с тобой недавно рыбачили у бабы Веры на Знаменке…

– И, помнится, кто-то проиграл!

– Нет, это кто-то просто жульничал.

– Наговариваете, сударь. Достаньте-ка лучше карту, и мы сориентируемся на местности, а то эти князья обустраивают свои гнезда подальше от людских глаз, чтобы не накликать справедливый гнев народный… А ведь грянет когда-нибудь…

Опускался теплый июльский вечер. Можно было бы посидеть с удочкой у воды, а потом у костра слушать старые добрые песни под гитару.

– Вот Ботаково, – водил пальцем по карте Корень, – вот улица Зеленая… Где-то около берега последний дом. И он должен быть с большой парадной лестницей полукругом. Где-то тут… Ну, пока время есть, запускаем твою пчелку, пусть поищет.

Дрон мягко поднялся над берегом, передавая красивую картинку на монитор оператора. Хоть клип снимай с названием «Как упоительны в России вечера». Найти дом с парадной лестницей полукругом оказалось просто. Вернее, это даже был не коттедж или охотничий домик, как говорилось в приглашении, а миниатюрный замок с шикарной мраморной лестницей полукругом, которая потом раздваивалась, огибая островок с цветами и выходя на первый этаж, возвышающийся над низкими окнами цокольного хозяйственного. В роскошных домах российского дворянства такие лестницы архитекторы обычно прятали внутри здания. У герцогини же лестница была снаружи, напоказ, как в средневековом замке где-нибудь на берегу Луары или Сены.

В надвигающихся сумерках, лестница стала подсвечиваться фонариками, говоря завистникам, что сказки иногда сбываются. Правда, только у избранных. Сориентировавшись на местности, чтобы потом не тратить время на поиски, Пыха вернул коптер. До 22:00 еще оставалось около часа.

– Думаешь, Артурчик приедет точно по расписанию?

– Как настоящий граф, – съязвил Олег. – Небось стоит где-нибудь за углом и смотрит на время.

– Эх, жалко удочки не захватили. Сейчас бы на уху наловили…

– А давай Серого вытащим из берлоги с пацанами, и махнем в Лучинино.

– Нужно будет по дороге рыбы купить, – неуверенно предложил Пыха.

– Не-е, баба Вера закажет дачникам.

– Случай, откуда она все знает?

– Это ты сам у нее и спрашивай. Сколько помню, она всегда такой была.

Друзья помолчали, глядя, как загораются на другом берегу огни, и ночь тихо подбирается по воде и выползает на сушу, словно таинственный дракон или огромный змей из древних легенд. Самое время было последовать примеру немногочисленных туристов на другом берегу, которые разводили костры и рассаживались вокруг. Словно вспоминая ритуалы предков, которые в незапамятные времена, во славу какого-нибудь божества, исполняли таинственные обряды.

Когда подошло время визита графа Даровского к герцогине Смирновой-Сокольской, дрон бесшумно взмыл вверх. Легко отыскав парадную лестницу полукругом, которая просто светилась своей вызывающей нескромностью, квадрокоптер чуть опустился, чтобы сделать побольше обзор внутри помещений, и совершил круг почета, всматриваясь в окна.

В небольшой комнате с камином за богато сервированным столом, напротив друг друга, сидели двое. Женщина лет сорока, в вечернем платье с золотыми украшениями, камни которых отражали огоньки свечей на столе, и мужчина чуть постарше, в строгом сером костюме. Высокая дверь с переплетом, выходившая на террасу, была отворена настежь. Свежее дыхание набирающей силу ночи проникало внутрь, но явно было не в состоянии охладить впечатлительную герцогиню, разгоряченную шампанским и забавными рассказами гостя.

Хозяйка громко смеялась, откидывая назад вьющиеся рыжие локоны, поблескивая драгоценностями и смелом декольте. Очевидно, вдова долго соблюдала приличия и не посещала мероприятий, устраиваемых Русским Дворянским Собранием. Скорее всего, предложение встретиться с графом и обсудить некое предложение, о котором Его светлость мог рассказать только наедине, вдова поняла по-своему.

Только со стороны было заметно, что граф с трудом играет отведенную ему роль, герцогиня же объясняла некоторую неловкость кавалера внезапным смятением чувств, которое так свойственно романтическим натурам. Гость старался изо всех сил, вспоминая всевозможные рассказы, сцены из просмотренных когда-то фильмов и даже смелые мужские байки на рыбалке, которые он немного смягчал, чтобы не быть изгнанным из приличного общества. Герцогиня обмахивалась веером и грозила пальчиком шалунишке.

Так продолжалось достаточно долго. Все, кроме дамы, изнывали в ожидании, когда же подвернется случай перейти к теме, ради которой затевалась это встреча. Даже датчик ресурса квадрокоптера перешел в красный сектор, показывая, что осталось минут 5-7 полета, но герцогиня и не думала остановиться или сменить тему разговора, а лишь жестом намекала на продолжение.

Вдруг, она неловко зацепила бокал, который, опрокинувшись, выплеснул шампанское на ее вечернее платье. Мужчина бросился на помощь с салфеткой. Попытка спасти даму, оказавшуюся волею небес в затруднительном положении, окончилась курьезно. Его светлость спешил промакнуть платье герцогине, но увлекся и стал так активно прижимать салфетку к тем местам, которые мужчинам не принято касаться в обществе, что герцогиня поняла его порыв иначе. Она томно взглянула на гостя и жестом указала на свечи.

Возможно, что внезапный порыв ветра погасил дюжину свечей в той комнате, возможно, они сами погасли, повинуясь высшим силам, возможно граф вспомнил молодость… Но, как пишут в женских романах, знойная тьма поглотила обоих, и только жаркое дыхание могло коснуться нескромного уха…

– Хм… Давай-ка лучше вернем твою пчелку на дозаправку, – улыбнулся Олег, – а то насмотрится бог знает чего, потом будет задавать вопросы.

– Слушай, может сотрем эту встречу, – неуверенно предложил Пыха.

– Я тебе сотру! – хохотнул Корень, – намекни американцу на двойной тариф за съемку в особо сложных условиях. Пауза будет вполне объяснимой, ведь ресурс полета, был весь добросовестно израсходован на важное дело. Меняем аккумуляторы на заряженную запаску. Впереди главное, и нам нельзя его пропустить.

Жадно глотнув порцию живительной энергии, дрон рванулся на пост, оставленный по этическим соображениям. Прибыв на место, он быстро отыскал своим всевидящим оком проем высокой двери, распахнутой настежь. Теперь там горел огонек скромной свечи, одиноко стоящей, словно часовой, подле упавшего среди тарелок бокала. Через пару минут наблюдатели услышали уже знакомый голос графа, которого скрывала белоснежная скатерть, свисавшая почти до самого пола.

– И зачем весь этот спектакль?

– Тебе не понравилось, дорогой? – обиженно ответила герцогиня. – Тогда предложи даме шампанского…

Тут на экране пошли помехи, а в наушниках был слышен сплошной шум.

– Ого! – засуетился Олег, – Дама включила глушилку…

Он достал из рюкзака какой-то прибор с антенной, и стал щелкать переключателями. Когда в наушниках вновь зазвучал прерванный разговор, торжествующе глянул на фотографа и закончил свою мысль.

– Дешевенький китайский аппарат не умеет работать с сигналами сложной формы.

Заметив непонимающий взгляд Пыхи, Корень только отмахнулся, жестом показав, что лучше вникнуть в прерванный разговор.

– Я стала, – спокойно продолжала вдова, – наследницей двух крупнейших кондитерских фабрик России, и это нравится далеко не всем. Шпионы повсюду. Так и норовят накинуть удавку на беззащитную женщину… А эти политики никак не могут замирить Москву и Киев, но позволяют импортировать с Украины тонны дешевого контрафакта. Все помнят советский шоколад и знаменитые «Бабаевские» конфеты, но граждан пичкают подкрашенной соей с усилителями вкуса.

– Думаешь, и у тебя в доме есть шпионы?

– Артур, не будь ребенком, они и вокруг тебя вьются. Оглянись дорогой… Да не суетись, я женщина слабая, но как включить защиту, знаю… Можешь проверить свой сотовый. Он сейчас не работает.

После некоторой паузы, послышался звук двух хрустальных бокалов.

– Значит, я могу говорить спокойно?

– Вполне.

– Ты, наверное, слышала о русском золоте, на основе которого создано ФРС?

– Намекаешь на то, что документы не сгорели, и твоя благоверная спрятала их в надежном месте?

– Не намекаю, а предлагаю купить. Депозитный договор Первого Национального Банка США на сорок восемь тонн золота. С учетом 4 % годовых в золоте, на том счете, за сто с лишним лет, скопилось двести пятьдесят тонн. Тебе отдам за 500 лимонов зелеными. Это половина стоимости того золота на рынке.

– А что сам не хочешь рискнуть?

– У меня шансов нет стать наследником Императорского Дома Романовых, а ты, насколько мне известно, крепко завязалась с Марией Владимировной и ее сыном. Пообщайся с ней на эту тему. Она давно ищет документы на Николаевское золото… И не мне тебя учить, как это сделать. Просто твоя игра.

– Интересно… Просто знак судьбы! – словно сама с собой размышляла герцогиня. – На следующей неделе у меня аудиенция.

– У великой княгини?

– Да, дорогой. Думаю, нам лучше побеседовать с ней вместе. Это я устрою. За тобой фрак, награды и бумаги. В следующий четверг сразу все и решим. У нее в канцелярии лучшие специалисты и по международному, и по банковскому делу… Она серьезно нацелилась на Кремль. Президент, конечно, будет сопротивляться, но в его окружении много наших. На худой конец, у меня дом в Лондоне, кое-какие сбережения… Решайся, с кем ты.

– А ты рисковая девочка…

– Я в детстве затерла до дыр книгу Марии Стюарт «Полые холмы». Король Артур мой идеал. Так что у тебя есть шанс оставить свой след в истории.

– Но я женат.

– Сделаем твою благоверную директором Университета при Канцелярии Государя и Великого Князя Георгия Михайловича. В качестве отступного, купим ей дом в Париже.

– Ты сказала… Государя? – почти прохрипел от удивления Его светлость.

– Стыдно графу не знать, что Георгий Михайлович уже принес установленную Основным Законом Российской Империи династическую присягу на верность Отечеству и своей Августейшей матери.

После некоторой паузы в пятно света от единственной свечи ступил Артурчик. Он спешно приводил в порядок свою одежду.

– Дорогая, я позвоню, а теперь, извини, тороплюсь…

– И не поцелуешь свою рискованную девочку?

Его светлость наскоро исполнил просьбу и, прижав подмышкой черную папку с бумагами, спешно покинул охотничий домик на Десне.

Посадив верную пчелку на травку около заскучавшего «Форда», школьные друзья засобирались в обратный путь. Была тихая ночь. Костры на противоположном берегу погаси и стихли песни. Синий «Форд», не включая дальний свет, аккуратно выбирал дорогу, петляя среди ямок и ухабов. Олег усмехнулся и прервал молчание:

– Граф-то наш трусишка. Едва дама намекнула о заманчивой перспективе, удрал…

– Слушай, о какой присяге говорила эта шоколадница?

– Ты лучше за дорогой смотри.

– Олег, ну я серьезно…

– Ладно, слушай, о мой невежественный друг, – назидательным тоном начал свой рассказ Корнеев. – Гоша Гогенцоллерн наш ровесник, он 1981 года. Правда, родился в Мадриде. Где и был крещен по всем великокняжеским правилам тамошним архиепископом в присутствии монаршей семьи во главе с королем Испании Хуаном-Карлосом и королевой Софией. В крестных отцах у него бывший король Греции Константин II. Это тебе не Октябрины в районном ЗАГС Москвы…